Космополис архаики. Готические стихотворения

«Нам явится Христос невенечный…»

Нам явится Христос невенечный,Благодарность лияши Кресту,Всяк теперь и больной, и калечный,Зреть нельзя этих ран черноту.Что внимали святые уроки,Доставали серебро в крови —Преложились бытийные сроки,А венчание паче любви.Не суди нас, Господь, за веночки,За мерцанье чрез синь багреца,Раскровавые смерть-василечкиДля Его упасенны венца.

«Вторник, Господе свят, встретить некого нам…»

Вторник, Господе свят, встретить некого нам,А ведь встретили дев, паче те умолили,Нежли Сын Твой измолк, их провести к стогнам,Со каких можно зреть божевольные шпили.Разве шпили вотще наливались в смертиОстрой чернью с крухой и кровавой терницей,Дабы бляди могли двоеперстно пройтиКо Его алтарю и возвиться с зегзицей.Нет же, нет, чермна персть равнодушна к такойБелланитной красе, не познавшей любови,Се преложит Христос, как дадут упокойНевенечной главе в оберегах из крови.

«Огнь тепличных цветов, сих карминовых залов уют…»

Огнь тепличных цветов, сих карминовых залов уютПолюбить ты смогла и не знала в безумные годы,Что гранили валькирии нашей тоски изумруд,Звезд оправы украсив им и смертоносные оды.Освященные скорбью, туда полетели они,Где умеют ценить безупречные эти размеры,Где величье двоится и комкают лед простыниОтраженья, а вечность изящные любит манеры.Но изящество стоит бессмертия, красным в желтиЗолотистой мелком ангелочки увеченных значат,Красоты не прощают камены, а ты их прости,Поелику со мной о гербовниках Смерти маячат.Лебедь, лебедь Стратим, ты куда улетаешь опять,В небесах догонять нынче светлых цветочников туне,Сколь двоиться преложно и Леты оплаканной вспятьПо две те не бегут мировольные волны в июне.Свечки рано сдвигать, паки рано венцы выноситьИз келейной аромы, серебро, зри, воры считают,Буде Господа звать и цветки меловые коситьНам нельзя, пусть сейчас книги жизни царевны листают.Все оцветники наши, все наши и кельи-гробы,На армический требник иль мирты волхвы не скупятся,Мало мирры и ладана станет для вечной алчбы,Закаждят фимиам аониды, в притворах скопятся.Пунш, арак голубой, эль манящий, рейнвейна карменЩедро льется теперь, богоразы отвержены пьянству,Весело, весело, и забавили в жизни камен,И слагали гекзаметры, оды вещая тиранству.Лишь предательства темного царский не вытерпит зрак,Были други коварны и немощных суе губили,Разливайся отравой смертельной холодный арак,Башни вестно молчат ли, в Царь-колокол терние ль вбили.Но еще зарыдают палатные фурьи и фри,Хорошо без царей – изливайте иродски слезинки,Мрамор наших акафистов будут живить словари,Богоимное Слово немые впитают лозинки.Это Слово полнощное будет серебро таить,Всякий новый тезаурус нашим огнем возгорится,Будут, будут, еще на хоромных пирушках делитьЯства, хлебы и вина, а нищим и незачем крыться.Лишь одна только речь дарованна, сама говори,Благо молви хотя с отражением в течной лепнине,Грозно сирины, видишь, летают, ползут в словариСов и змей изумрудных кольцовья всеприсно и ныне.Вероятно, рыдая над титульным желтым листом,Лепестки роз бордо запоздалой слезой обжигая,Ты представишь, как ангелы держат зерцало над ртомУ меня и горит в изголовье свеча ледяная.

«Хватит злати пустым очесам…»

Хватит злати пустым очесам,Соцветенья ночные кружат,Где темно Циминийским лесам,Наши белые кости лежат.Богоразно – полыни алкать,Запрокинуты лики иль ниц,Время в царствии мертвых искатьСлед расписанных в кровь колесниц.Каждый был и целован, и зван,Приглашений тех сны тяжелей,Мироволен всекрылый рыдван,Днесь и девы под желчью лилей.Во серебре червленом венкиПеребелят у Смерти снопы,Горечь слез соберут в туескиИ узрятся чрез пурпур столпы.Ах, Господь, страстотерпцы молчат,Разве ангелы знают одни,По каким целинам расточатНаших вежд золотые огни.

«Зачем долокопы готовят могилу…»

Зачем долокопы готовят могилу,Без них я в земельку пуховую лягу.Возьми, Господ-Бог, покаянную силуИ в душу плесни свою звездную брагу.Всё роют и роют мне ямину братья,Всё кличут кормильца вороны с погоста,И розы лелеют в росе до распятья,Ан руки прожгла родовая короста.Скорей истреби мою душу живую,А если она возжелает скитатьсяЗа гробом, тогда, яко тварь цирковую,Юлою заставь меня в смерть воплетаться.Не знали мы здесь на земле, что изгоиНебесные кровушкой плачут и плачут,И в дикие маки, и в чермны левкоиСтопы исколотые горестно прячут.Противится тщетно землица Отчизны,Пробьют ее глину кривыми ломамиДа справят по всем развеселые тризны,Престол Твой всесветлый счернивши дымами.И я принесу Иисусу гостинец,Так много страдал Он и гвозди понынеСидят в Его дланях – вот мальчик-с-мизинец,Пускай улыбнется распятый Твой Сыне.Пусть губ Его белых коснется веселье,С Креста низойдет Он хмельной да не пьяный,И гроб мой на праздник великий по кельеЗакружит, как лист хороводно-багряный.

Четвертый архаический этюд

Вот и грянула Смерть и, Господе, люта ж,Нету жития в нас, а одно достигаетИ премашет косой, и восходит в кураж,В нощнозвездный Аид царичей низвергает.Не отпели еще на крестах соловьи,Наши очи темны да терницей не сбиты,Что пред нами трясет персты черны свои,Разлияши смурод, тащит чадов до свиты.Трехгрошовых страстей уподобились здесь,Тетрадрахмы равно отдали пилигримам.Ах, раек золотой в нитях сиротных весь,Новый красен был год – так восплачем по зимам.Пир юрод заказал, на потеху гостейПризвали, те макать руки в белые хлебы,Чтоб темнела круха двоеперстных костей,Дабы Ирод узрел кошель злаченой требы.Вина льют в рукава, излетают со нихУтопленные в персть огнецветные вишни,Их сбирали ан свар дождалися одних,Буде чады мертвы, ихне детки всевышни.Промелькнула в толпе, но тогда не признал,Юродива одна, вот другая сгубила,Весело Рождество, сирый тать не шмонал,А юродная дщерь нимб Твой, Господе, сбила.Ангелки, ангелки, деревянные ж выИ наверно и в сне от нея не спасете,Всеиные глушцы-ангелочки мертвы,Вот ведь как без рожков агнцев Божьих пасете.Ни любови алкать, ни взыскати зелоНе придется теперь, источился тот зарев,В нищетлумных шляхах горемыков свело,Женихов и невест, в терем въехавших царев.И родных не позвать – испросити хвалы,Виждьте, матерь-отец, лепоту предеяний,Вас утешить желал: побирайте столы,Мы с Христосе несем торбы гробных даяний.

«Как страстная неделя темна…»

Как страстная неделя темна,Огонек и в четверг не засветит,Истомила нас кровью она,И за кровь ли Христос всеответит.Свечки ясные тихо снесемКо застолию тайному внове,И расскажем Ему обо всем,Пусть узрит ложеимных во Слове.Были чаянья наши жалки,Мы теперь обличающе ницы,И со крови лиются цветки,Ими красен лишь пламень седмицы.

«Изъявляется сын чрез томительный мрак…»

Изъявляется сын чрез томительный мракИ молчит, и сбледневшие усныОткрывает, а молвить не может никак,Ангелочки всегда неискусны.Ах, он хочет поведать о бедах своих,Только лиха довольно и в небе.Будем жити и кровию жаловать их,Забывать о вине и о хлебе.Окропили самих во купельной реке,Всё глядим, как сыночек играет,Предержит расписную игрушку в руке,А другою слезу вытирает.Отмахнет Михаилка алмазным копьемИзо смерти и жизнь мы искупим,И венок со чешуйных ромашек довьем,И Господний порог переступим.

«Летают Божии голубки…»

Летают Божии голубки,Их осеним двумя перстамиИ мертвых тягостные кубкиСольем под ровными крестами.Как нечем с Господом делиться,И нечем вербницу преславить,Мы будем тихо веселитьсяИ во спасение лукавить.И станут кровию те вина,О коих ангелы не мнили,И всякой вербы сердцевинаЗавьется пламенем из гнили.

«Много ль трачено слез на последний псалом…»

Много ль трачено слез на последний псалом,Кровь ушла во письмо и счернились калики,Только чезнем, Господь, за атласным столом,Отходную Твои ныне грянут музыки.Вянут наши цветы, страшно вянут оне,Белы девы влекут мертвецов ко церкови,А левконий и роз бутоньерки в огне,Василечки темней царедворной любови.Ровно лета горят доле смерти самой,Всякий точится мир доле житий бесправных,И пришли мы, Господь, каждый с нищей сумой —Сквозь терницы узри нищебродов потравных.

Ноябрь, 1980

Звезды смерти

Слезы твои не собрать,Коль цветники оголились,И перед снегом опятьРаны созвездий открылись.Северных ветров порывДревние высветил выси,Золотом с чернью наливИх – как во дни дионисий.В мороке волковский сад,Яблоконосные жерди,Там лишь яснее горятЗвезды невидящей смерти.Льдом раззолочен покровБездн, в коих ты отражаласьИ пред зерцалом снеговВся, до костей обнажалась.

«Престанут рубища сочиться…»

Престанут рубища сочиться,Благие голуби взлетят,И нам положат не влачиться,И всех именно освятят.Мир куполам, святится Царство,Те ж голубицы на вратахПеяют горькое мытарствоСих, кто со немостью в устах.Давно мы наги и разуты,И слезы наши днесь пиют,И звонари кровавой смутыВо колокольный пепел бьют.

«Повенчавшись со мраком пустым…»

Повенчавшись со мраком пустым,Утолят наши тени печали,Поелику и старцам святымНа земле ничего не прощали.Лишь хотели мы август встречать,Огнецветие яствий несметных,Всеблагими слезами венчатьКраснолепость ромашек соцветных.Августовские вина ещеДиаменты прельют суремою,Пепел звездный блеснет горячоНа графинах с кровавой тесьмою.Как нельзя мертвых ангелов петьИ живых охранителей славить,Раньше Господа туне успеть,Станем рои демонов забавить.Веселятся пускай их чреды,Слезы наши алмазные гасят,Четвергуют до новой среды,Ржою бойные тернии красят.Но кремниста и эта стезя,Тще ли венчики горькие снимут,Рай узреть мертвородным нельзя,А убитые света не имут.Потаенные взоры темныИ торжественны светлые речи.В нас навечно теперь влюбленыОтлюбившие Бога предтечи.Осквернит ли реченье монгол,Возвеличат презренные слогиСкифы тьмы – поминальный глаголБудет жечь троекрестье дороги.В Рим ведут меловые пути,Желтый Лондон блюдут англосаксы,Дале некуда мертвым идти,Всюду рдятся безумные Максы.А розовие белое где,Мы неспешно его преминули,Вифлеемской холодной ЗвездеСколь пылать, ангелочки уснули.Спят и видят чудесные сны,Реверансами Бадри встречают,Се оцветники райской весныЗрят и демонов смерти не чают.Только ангелы вспомнят однеПокаянные тексты молений,Во слезах отыграют онеМарш неписанных тех посвящений.

«Изолгались волхвы и не видят Звезду…»

Изолгались волхвы и не видят Звезду,Ирод-царь серебро по могильникам прячет,Крови тратней слеза в иудейском роду,Мертвый волче одно к царичам не доскачет.Как нас били, Господь, и нельзя рассказать,Богоматерь в цветках мы тризнили порядно,Что ж теперь во уста венценосных лобзать,И пеянье царей на века червоядно.А венцы и горят, и чернятся Кресты,Как на пир зазовут – и тогда не склонимся,Перебили музык, их в серебре персты,Мы и в смерти, Господь, векоприсно им снимся.

«Иль не Божия днесь лепота…»

Иль не Божия днесь лепота,Ангелки с неба звезды крадут,И червонный, и черный цветаОдинаково мертвым идут.Так у Смерти украли самойКровоточную жало-косу,Время слезы чернить суремой,Волошкам расточати красу.Ах, горят юровые клиныОсиянным цветочным огнем,И бесхлебные веси красны —По тернице со них отвернем.А и сами, Господе, в нощиВсе горим под иродный трезвон,И Звезды провозвестной лучиНам во бельмы лиет Аваддон.

«Как ромашки тяжелые в снег упадут…»

Как ромашки тяжелые в снег упадутИ воспыхнут огнем, и засохнут, совившись,Мы приидем туда, где теперь нас не ждут,Удивим ангелочков, нежданно явившись.Посплеталися змеи у нас в волосахИ набилась во белые усны крушница,Ну и что же с того, в юровых небесахПусть встречает хоть смерть да зовется сестрица.Все смеется она, веселится-поет,Все на острую косу ногой необутойНаступает, веночек извив, разовьет,Но следит безотрывно за каждой минутой.Ангелочки-цветки, не ищите Христа,Были вы завсегда меж умерших своими,Дайте миг продохнуть близ Распятья-Креста,Не напрасно мы вас почитали святыми.Ах, незваным гостям не дадут ничего,Да мы сами давно ничего не просили,Просто все провели до распятья ЕгоИ остаток времен по ночам голосили.Не печальтесь, крылатые чада, ужельНе восплачете вы по юдольным кровинкам,Нашей мертвою кровью разбавили хмельЦарской водки и слез, припасенных к поминкам.Те ромашки пошли на венчальны венки,Посвивалася желть в снеговые колечки,Изукрасились гнилостно их лепесткиВо исчерную цветь, догорев, яко свечки.

«Любить и мертвые умеют…»

Любить и мертвые умеют,А их ли славили в миру,Они по житии немеют,И каждый – свечка на пиру.Цвет преглядим и содрогнемся,Как биты чернью купола,С распятий истинно вернемсяЧрез ось звериного числа.Все амалтеи суть овечки,Годна лишь вера для щитов,И мы кровями нощно свечкиВостеплим: зрите лжехристов.

«Господь, отслужат литии по нам…»

Господь, отслужат литии по намИ мертвые предъявимся к Тебе,Что слезы наши ложным вещунам,Пируют пусть и хвалятся в алчбе.Суббота разливает чернь своюИ голуби летят за Ахерон,Очницами хоть узрим кутиюВ червонном серебре Твоих корон.Тот веровал, кто с башнями звенел,На царствие мы ждали ангелков,Кармин излит и пурпур исчернел,Вся кровь слита во лепие венков.Собиты мы, а демоны терзатьИ мертвых не боятся для потех,И некому двуперстно указатьНа столпников замученных Твоех.

«Приумолкнут кукушки в зеленях нагорных…»

Приумолкнут кукушки в зеленях нагорных,Смерть убельно пожнет свои черные хлебы,Красовались они меж полосонек сорных,Возрастали-цвели для сиротской потребы.Не достало сироткам костяной горбушки,Им и колоса нет с околдованной бели,Посокрылися Авели в чермны задушки,Забрели в цветяные овсы Азазели.А и было темно от смертливых пеяний,Свете белый сувоем тогда истончался,Только Боже не знал, как в тщете вседаянийМертвый братец с юродной сестрой распрощался.Господ-Бог еще узрит замученных чадов,Премучения наши оплачут сестрицы,И почтут нас червовые тьмы вертоградовИ вспоют в них во здравие мертвых зегзицы.

«Пойдем на Патриаршие пруды…»

Пойдем на Патриаршие пруды,Сиреневый там дождь еще не хладен,Каждят останки пляшущей ЗвездыИ дьявол темноцарственный безладен.Пойдем, поидем, друг успенный мойИль мертвая подруга, будем вместеИ плакать над точащею сурьмойВ свечельном этом времени и месте.А был я оглашенным ко святымХождениям и внесен в Божий список,Мак в юности был алым, золотым,Пускай дарит аромой одалисок.Фаворским огнем требники горят,Горят и наши тонкие крушницы,А мертвых царичей ли укорят,Глорийные, летите, колесницы.Что это Новогодье, РождествоС порфирными шарами, яко будемРыдать еще сиротски, о ЕгоКресте явимся ль, мороки избудем.Убойным стал алмазный сей венец,Но Руфь меня восждет на Патриарших,Стряхну при Божьих пильницах тернец,Ответствовать черед за братьев старших.Черед, пора и молвить, и препеть,В миру любивших нас невест чудесных,Не тщившихся ни жить и ни успеть,Взнести до царствий истинно одесных.Ах, счастие любое от бедыНевежества всегда проистекает,Пойдем на Патриаршие пруды,Бессмертие нас горнее алкает.Не горько царю мертвому вино,Пиют же вусмерть ангелы блажные,Оне меня отпустят все равноСирени зреть и ели вырезные.Декабрьская тяжелая иглаИ снег, и меловатные сувоиРаспишет бойной кровью, тяжелаУ вечности иглица, паче хвои.Не я ль играл с Чумою на пирах,Не аз ли только вечности и чаял,Боясь очнуться в снеженьских юрах,Зане легко уснуть, где мак растаял.Уснуть и видеть благостные сны,Отпустят ангелки мя на мгновеньяСюда, где прегорьки и солоныБлуждающие звезды вдохновенья.Вскричу, махну ль приветственно рукой,Десницею бесперстой, дожидаласьНеясно и откуда, но такойРуфь помнил я, со мной она скиталась.С каких неважно темных береговЯвлюсь, чтоб навсегда уже оставитьЮдоль, которой с кровию слоговЛюбви и маков алых не прибавить.

I. II. Пурпур

«Четверг избыл и узы сентября…»

Четверг избыл и узы сентября,Потир ополоснул от иван-чаяСлезами, ничего не говоря,Простимся, а пепле губы различая.Не молви, днесь печали велики,С бессмертием прощается славянка,Пииты облачились во портки,Для ангелов накрыта самобранка.Нужны ли революции в раю,И речь о том – бессмысленная треба,Владимиры в ямбическом строюМаршируют пред остием Эреба.С классической привычкою хохмитьУспеем хоть ко вторничной сиесте,Чтоб мертвые тростинки преломитьЛишь в милом Габриэля сердцу месте.Где ж царские девишники сейчас,Кого их юный цвет увеселяет,Пусть чернит полотенце хлебный Спас,Мечты в отроков ханука вселяет.Мы с Анною заглянем в Баллантрэ ль,Поместия мистический владетельНас звал, но сталась цинком акварель,Без соли и текилы мертв свидетель.От Радклиф отчураются писцы,Магического жертвы реализма,А десть куда тьмутомные свинцыИ вычурные замки модернизма.Витий сакраментальные томаБравадою пустою обернулись,Восславил кулинарию Дюма,Иные царским шелком совернулись.Какой еще приветствовать роман,Иль «Норму», иль черево «Амстердама»,Предательство повсюду и обман,И глорья – астеническая дама.Засушен лес норвежский на корню,Исчах над тронной краскою версалец,Я в мире, Габриэль, повременюИ спутник будет мне Мельмот-скиталец.Бог весть куда спешили и, дивись,Успели на престольные поминки,И сирины понурые взнеслись,Рекут о них иные метерлинки.Еще заплачем зло по временам,Всемилости не знавшим патриаршей,В подвалы доносившим разве намЗлатые ноты моцартовских маршей.Поэтому во плесень погребныхЧернил, блюдя предвечные обряды,Мы вдалбливали звезд переводныхСтолучья и не чтили колоннады.Они держать устанут потолкиДворцовые, холодную лепнину,Со мрамором ломаются в кускиАрхангелы, месившие нам глину.Возведен замок, статью и венцомРавенствующий Божеским чертогам,Гарсиа, пред началом и концомЛукавостью хотя отдарим слогам.Тезаурус наш кровию потек,Суетно с горней речью возвышаться,Там ангели уместны, им далекТот промысел, какому совершаться.Геройство бедных рыцарей пьянит,А песни гасят мрамором очницы,Бессмертие к сиесте временит,Несутся мимо славы колесницы.Летите вкось и дальше, нам пораИные внять венцы и обозренье,Высокая окончилась игра,Предательство есть плата за даренье.Веселый этот фокусный обман,Быть может, близ расплавленных жаровенВ Тартаре наблюдал АристофанПечально, ход истории неровен.И кто открыть потщился: золотойНавеян князем сон, в кругах вселеннойНет рая и чистилища, восстойПред адами, искатель славы тленной.Нет счастия, но есть в иных мирахПокой, небытия бредник садовый,Заслуживает дичи вертопрах,Обман ему венчается плодовый.Ах, стоят света разве ангела,Судить мы их отважились напрасно,Вот слушай, литания истекла,Ан жизни древо тучное прекрасно.Улыбкой смерть встречают, здесь темноВ саду и Шуберт нем, пора ль уведатьНам Плюшкина минувшее, виноКорицею заесть и отобедать.Чудесное успение – тщета,Но сраму убиенные не имут,Зальется кровью сей царь-сирота,Когда венцы с нас выцветшие снимут.

«Мы хотели во злате одесном…»

Мы хотели во злате одесномКрасоваться и литии петь,Но темно и в алтаре небесном,До Христа не пришлось нам успеть.Ах, высоко молчание это,И серебром его ль заменить,Иисуса двуперстие вздето —Нощным брамникам время звонить.Кровь слита, а не хватит и крови,Мы добавим лазурных огнейК терням царствия вечной любови,Чтоб восплакали днесь и о ней.

Толкование праздника

Растительность меняет ипостась,И ряженые грубыми рукамиКрестьянку украшают, веселясь,Корой дубовой, листьями с цветами,И девственница сельская к ручьюБежит, к благоухающей поляне,Чтоб песнь могли хвалебную своюПропеть живому дереву крестьяне.Безмолвствуя, на нивах и в садахОбильный урожай дарят благиеЦарицы, отражаются в водахС кострами рядом девушки нагие.Всей млечностью сверкают бедра ихСквозь дымную вечернюю завесу,Русалки волокут к реке однихТопить, а мертвых тащит нежить к лесу.Среди мохнатых рож лесовиковВзирает божество иль гений дубаНа козни козлоногих мужиков,Стремящих в поселянок злые губы.Уж головы, как стонущий цветник,В крови сухой садовника затылок,К устам блажным, смеясь, сатир приникРтом горьким и похожим на обмылок.Поверить чувство логикой концаНельзя, столь космополис этот узок,Что кладезь бездны лавром близ лицаВозрос, чуть холодя угольник блузок.Пугаясь, закрывая темный стыд,Теперь и не приветствуя поблажки,Красавицы смущают аонид,Расплющив белорозовые ляжки.В овине плодовитым будет скот,И радовать начнет цветенье риса,Блеск Троицы венчание влечетИ яблоко горит в руке Париса.Гори, гори божественным огнем,Земные освещай юдоли, благаСиянность эта праздничная, в немТаится наркотическая влагаСандаловых деревьев, ЕлионДает огоню мускус и гранатаПодземный аромат, и АквилонСверкает где-то рядом, ароматаНежнее и желанней вспомнить яТеперь не стану браться, неги дивнойЗабыть нельзя, колодная змеяИль змей, невинной Еве и наивнойСвой искус предлагающий, ониЛишь жалкого плодовия вбиралиГнилостную отраву кожей, мниСебя хоть искусителем, едва лиВозможно у Гекаты испроситьНектарное томленье, вина, хлебыУже евхористические, питьНектар облагороженный из ГебыНебесных кубков, яствия вкушать,Преломленные тенями святыми,Нет, это создается, чтоб решатьМогли певцы с царями золотымиВопросы и задачи, для мессийОставленные мертвыми богами,Подвластные не времени, витийИ книжных фарисеев берегами,Безбрежностью пугавшие, однеАстарты исчислители иль школыКакой-то авестийской жрицы, в снеПророческом великие глаголы,Согласные и с кодом, и с ценойЗнамения таинственного, знаньяЧастичного, увидеть могут, знойТеперь лиет Зефир, упоминаньяО силах темных я б не допустилВ ином контексте, зноя благодатностьНавеяла сие, а Бог простилТакую очевидную невнятностьУрочного письма, вино горитСейчас в любом офорте, в червной фреске,Господь с учениками говорит,Я слышу речь Его, на арабескеМистической является письмаЛазурного таинство, но шифровыйЕще неясен смысл, а суремаКровавая точится, паки новыйТеснят финифтью ангелы завет,Серебряною патиной обрезыПорфирные уравнивают, светЛиется Богоданный, паки тезыСознанье внять младое не спешит,Окармленные кровию, но вераВзрастает и привносится, вершитСудьбу Христос-мессия, наша эраБерет начало, ангелы блюдутДарованные альфы и омеги,Апостолы на вечере восждутЧервленого вина и Слова неги,И вот убойной кровию виноСтановится, а кровь опять лиетсяВ сосуд подвальный, буде решено,Так бысть сему, о серебре виетсяИ царствует пусть Слово, исполатьПредавшему и славившему, вечноЗиждительство такое, не пылатьИ агнцам без реченности, конечноСлужение любое, но ЕмуСлужить мертвым и нищим положенно,Елику мало крови, мы письмуСвоей добавим, всякое блаженноДеянье и томленье во Христе,Нет мертвых и живых, конец началуТождествен, а на пурпурном листеСеребро наше руится, лекалуПорфировому равенствует мгла,Прелитая в тезаурусы, темыНе ведаем и слава тяжела,И Господи не скажет ныне, где мы,Куда глядеть сейчас и на кого,Ведет к благим ли зеленям дорога,Спасет живых ли это баловство,Зачтется ль откровение, у БогаПрестольниц будем истинно стоять,Молчанье дорогого наше стоит,И в мире мы не тщились вопиять,И там реченье пусть не беспокоитСпасителя и Сына, великиХождения, скупа вершинность целиМиражной, аще косные жалки,Так мы сие, но прочие ужелиЧестно возвысить ложию хотятСебя, а руки алчные скрывают,Вина ли им и хлебов, освятятДругие кровь четверга, пироваютДругие пусть над хлебом и вином,Еще я помню праздников томленьеОсвеченных, каким волшебным сномЗабыться, чтоб обрящить устремленьеК звездам и небам, истинно молчать,Не речь опять с бесовскими шутами,Безмолвствовать, как в церковях кричатьНачнут иродных толпы, и перстамиСсеребренными только на кровиЗиждить хотя и суетные ямбы,А мало станет Господу любви,Креста и терний, кровью дифирамбыПустые с Ледой вместе отчеркнуть,Летицией иль Цинтией, невестойНазванной и успенной, окунутьВ бессмертность и финифти за АвестойНавеки прежелтевшее перо,Свести багрицей тусклые виньетыНисану бросить горнее тавро,Венчать ему надежней мраком светы,Чем нам дразнить рождественских гусейИ выспренности тщиться прекословить,Довольно требы этой, не для сейЖивой и мертвой ратницы лиловитьРазорные муары, а вино,Дадим еще уроки фарисействуИ скаредности, втуне снесеноВ погреб опять и присно, святодействуОбучены мы небом, геть, чермы,Коль праздники еще для вас не скрыты,Нести сюда начинье, от чумыБеречься чурной будем, лазуритыПускай себе мелованно горят,Звучания и эхо умножают,Нас ангелы одесные узрят,Недаром Богоимные стяжаютИ глорию, и лавры, волшебстваЗаконы им астрийские знакомы,Облечь языки мертвые, словаНикчемные в порфировые громыИ молнии, в тезаурусный чадКадящийся они еще сумеют,Напудрить их слегка и на парадНебесный ли, гранатовый, сколь млеютОт выспренних созвучий бредникиАидовские, полные проказыИ жабьих изумрудов, ввесть полкиЯмбические, пурпурные стразыПрелив на колонтитулы, гуашьС финифтью вычурною верх линеекОгранных снарядив, таким не дашьЗабыться меж пульсирующих змеекЛетейских, во сребристых неводах,Свечном ли обрамлении карминном,С бессмертием бумага не в ладах,Но есть иные области, о винномЦерковном аромате будем тлестьЕще мы неоднажды, вспоминаньяНас пленные не бросят, паки естьВизитницы иные, где признаньяТеперь и вечно ждут невесты, ладОне внимают стройный и высокий,Алкают не сиреневых рулад,А песней наших траурных, стоокийХромовник не страшит их, не емуЦаревен обучать и мироволить,Нас девы дожидаются, семуВоспомниться, духовников неволитьПосмеет разве иродный плакун,Черемная окарина, гарпияТартарская, за праздничный канунСодвинем кубки разом, Еремия,Дионис и сиречный Златоуст,Нам некому сейчас зело перечить,Сад Капреи отцвел, Елеон пуст,Архангелы молчат, блажным ли речить,Когда налились кровью словари,Немеют посвященные, о чадеНечистые слагают попурриЮродствующих, это ль в дивном садеОстанется для праздничных теней,Мы Ирода еще представим деткамУспенным и сукровицу сенейЗатеплим винной аурой, серветкамКровавым доверяйте, други, тоСеребро, с воском литое по смертиИз белых наших амфор, их никтоНе выбиет, ни бражники, ни черти.