Космополис архаики. Готические стихотворения

«Во десницах сквозь вечность несут…»

Во десницах сквозь вечность несутВсеблаженные стяги знамений,Но и ангелы днесь не спасут,Иоанн, зря мы ждем откровений.Что еще и кому изречем,Времена виноваты иные,Богословов распяли зачем:Силуэты их рдеют сквозные.Сколь нельзя нас, возбранно спасать,Буде ангели копия прячут,Будем, Господи, мы угасать,Детки мертвые мертвых оплачут.Мировольных паси звонарей,Колоколен верхи лицеванныЧерной кровию нищих царей,Рая нет, а и сны ворованы.Бросит ангел Господень письмо,Преглядит меж терниц златоуста,Музы сами тогда в яремоСтроф трехсложных загонят Прокруста.А урочными были в мируЗолоченые смертью размеры,Но Спаситель окончил игру,Черны лотосов гасят без серы.Речи выспренней туне алкать,Нет блудниц, нет и мытарей чистых,Оглашенных к литиям искатьПоздно в торжищах татей речистых.Ах, литургика ночи темна,То ли храмы горят, то ль хоромы,Не хотим белояствий-вина,Что, Господь, эти ангелы хромы.Припадают на левую ость,Колченогие точат ступницыО мраморники, всякий ягмостьИм страшнее иродской вязницы.Ныне бранные оры в чести,Князь-диавол на скрипке играет,Стоит в сторону взор отвести,Струны смертная дрожь пробирает.Челядь всех не должна остеречь,Отпоют лишь псаломы торговки —Полиется калечная речьИ успенье почтит четверговки.Как узрят в нас величье одно,Ото смерти блаженных пробудятИ за здравье излито виноРазве кровию нашей подстудят.

«Нас чужими рекли именами…»

Нас чужими рекли именами,Всех лишь вера спасала одна,И взнеслась чрез адницы пред намиВо цветочках златая стена.Может, райские это чертогиО лазурных горят неводах,Долго мы обивали пороги,Сплошь они в раскровавых следах.А нельзя за грехи нас приветить,Надо звездами вечно успеть,Дай, Господь, ангелочкам ответить,Будем литии слушать иль петь.Или молча стоять без ответа,Хоть и раны зело глубоки,Горней кровью сквозь огнь черноцветаПамять всех пусть блеснут васильки.

Архаические опусы

Первый фрагмент

Вот и минуло днесь воскресение-свет,Оплатили его житием боголюбы,Бельных слез не собрать, не воскрасить исцвет,И любили зазря, и не слышали трубы.Пусть же грянут оне с юровой высоты,Хоть на миг оборвут превеселие пирно,Не жили мы, Господь, и, Твоей лепотыНе узряши сейчас, всепребудем надмирно.Той Звезды не нашли и упали костьми,Только в бойных сердцах не властили козлищи,Ни любови ужо, ни самих, но прими,Нас за то восприми, поелику мы нищи.Сих признаешь, Отец, по царским очесам,Всех по бели ряднин, по удавке на вые,Добиралися жизнь ко Твоим небесамИ встали пред Тобой агнецы черневые.Ах, не плачь, Боже свят, нас не чтут на земли,Зачинали как есть с багреца да кармину,А чрез пурпур на кровь по слезам и прешли,Виждь хотя бы теперь светоч-паству едину.

Соц-хоругвь

Боян, молю, молчи при мне,Я песни мира не приемлю,Пусть в синих молниях, в огнеСойдет Господь на эту землю.От ульев, медоносных пчелЖивем с годами безрассудней,И крест неведенья тяжелДля нас, как для июльских трутней.Давно двуперстие горитПеред хоругвями свободыИ кровью храмы золотит,Но тяжки гробовые своды.Зеленорунный чайный яд,Цвет ботанических маньчжурий,Заваривает вертоградЛьдом сатанинских строф центурий.Века не победит судьба.И тонут в пламени аллеи,Ложится вечности резьбаНа юровые галереи.В узоры драгоценных розВплелись горящие караты,Мерцанием багряных грозСады пожарные объяты.Огонь прочней иных оправТам, где в червленых высях – гроты.Но мы, молитвенник поправ,Не узрим новые высоты.На голых наших склонах нетНи лавра, ни сосны, ни мирры,И на престоле черных летКровознаменные вампиры.

«Погаснут свечки золотые…»

Погаснут свечки золотые,Багрец тисненый расточат,И колокольни им витыеО муках крестных умолчат.Ах, эльфы темные леталиНад сими, чаяши Христа,И цветом рубища латали,И возносились от Креста.Господь, в огне Твое церкови,Не будет силы муки длить,Не станет слез и десной крови —И мы лишь сможем их прелить.

«Гекзаметры эти не снились нам с давних времен…»

Гекзаметры эти не снились нам с давних времен,Но камни Эллады точила янтарная пена,И стройная строфика смерти прожгла небосклон,И на воды пала холодная тень Карфагена.Лазури одне мы хотели зело созерцать,А вышло иное и нити сии не исправить,Грассируйте, Парки, как станут серебром бряцатьОпричники тьмы – сами будем сиречно картавить.Мы сами поидем ко браминам эллинских царств,В окарины дунем, вспоем, яко Божьи рапсоды,Воскреснуть нельзя после жалких сукровных мытарств,Так будем хотя всетризниться за славские оды.Аттический холод терзает доднесь хоровыхВысоких певцов, обреченных безгласности горней,Их мало и было, а музы считали живыхВсегда и теперь, поелику живые соборней.Я был одинок, одиночества лета страшныДля воров немых, для седмичной Луны фаворитов,Бессмертие всем полагается, золото в сныЛишь мертвым лиется из вешних пустых лазуритов.Пусть сон золотой навевает безумец опятьИным поколеньям, а мы рассчитались навечноС каменами славными, Лета быстрее воспятьНаправит себя, нежли будем глаголить сторечно.Ах, форумник пуст арамейский, но шумен другойИ капищей новых бетон фиолетовый гулок,О нас не дождутся церковные вести благой,Одни Азазели сейчас и легки для прогулок.Господними копьями всех не достать палачей,Чреды не достигнуть убийц, ко пирам оглашенных,Слезами ли выжечь терничных венцовых свечейЦитрийские тьмы, чтоб не слышать литий совершенных.И дивных речей вековое стремленье пустойОгранкой мерцает, но только уста отверзалиМы в красных углах мирозданий, яремно густойНас кровию рдили юроды и нощно терзали.Я часто, Вергилий, лукаво и истинно рек,Обманом спастись от фатумных эриний пытался,А оды слагал небодержцам и мертвым, но векСо требою этой без нежных камен рассчитался.Забили гортань прекровавых розовий шипы,Финифтью поверх остроцветный свинечник пустили,Гекзаметры пой, аще в смерти пииты слепы,Гомеру пеянья даруй, яко музы почтили.Вновь кровью церковное перебродило вино,Кагор темной антики, рушивший мрамор Гомера,Гудит в брызгах соли червленое веретено,Вплетая во сны смертоносную нитку размера.

«Белый снег во субботу летит…»

Белый снег во субботу летит,Черный пламень точится под сем,Нас Господь-Вседержитель простит,Даже если и мук не снесем.Будет нощное сребро горетьНа церковях Его золотых,Лишь еще и красно умеретьБез хранительных нимбов святых.Много сталось тернистых дорог,Но отказны страстные пути,Коемуждо – именный порог,Мы Господень хотели прейти.Как багряная вспыхнет Звезда,С наших терний цветочки сорвет,Мы явимся, явимся туда,Где истленное братство живет.

Публичная библиотека

Офорт

Солиственное золото веков,Публичку в термоядерном простореЛелея, от готических оковЗамковые цари избавят вскоре.Опять присобираются без векСвятые мертвецы в топазных залах,Чтоб глиняные куклы картотекСыграли на мелованных кимвалах.Земли варварской чудный ПарфенонВозносится вне города и мира,И терем кафкианский отраженНа цинковой доске его эфира.Давай, Вергилий, адницы своеОставим на короткое мгновенье,Гранатовое может остиеМерцать еще без нас, отдохновеньеДаруется носителям огнейБасмовых в темном аде, чаровницыПрекрасные ристалище теней,Смотри, внимают, ведемы червницыСвитые наспех бросили, глядятРевнительно сюда, а наши дивыИ ждут лишь, не пиют и не ядят,Их царские осанки горделивы,Ланиты, мелом красным упиясь,Возвышенно горят, они внимаютСобранье, над которым, превиясьЛегко, струится нега, поднимаютЕе наверх воздушные столпы,Туда, туда, к вершине коллонады,А ниже книгочейные толпыВсеправят бал, такие променадыНа благо им бывают, но редкиЗамысленно они, век на три делим,Число времен имеем, великиМеж встречами разрывы, туне целимВысоко мы, небесные летаИное принимают исчисленье,Мишени бьются низкие, тщета,Соломон, вкруг, суетность, но томленьеСейчас не помнить время, царичейУрочно ждут царевны меловые,Им бал не в радость будет, сих парчейЧервонных и желтых еще живыеНе видели, а те сидят и внизТочат о неге бархатные взоры,В парче и злате глиняном, капризИграй быстрей, Никколо, разговорыСейчас не нужны дивам и тенямБлагим, в сиренях книжные гурманыРезвятся пусть, восковым огоням,Сопирникам чудеснейшим романыЗа яством пересказывают, их,Не всех едва, в миру любили этом,Теперь, узри, в сплетеньях дорогихСвечные фолианты, силуэтомЗдесь каждый узнаваем, разве мыЛюбви земных царевен белоликихНе ведали еще, хотя сурьмыСвечные присно в чаяньях великихСребрили взором, битые персты,Гвоздимые иродами, претлялиЧервным тем воском, благость нищетыУзнав, на звук один определяли,Где истинности голос, где лишь хорЧеремный, посмотри, оне толкуютО нас еще, те ведемы, их орЯ слышу и чего ж теперь взыскуют,Червницы с ними, серебро своеМы ходом крестным Господу принесли,Гранатовое тлится остиеПод нами, только бдят царевны, еслиСейчас мы не явимся, в ады к намНаправятся они, я верю, девыПрелестные, рядитесь, дивным снамТаинства доверяйте, были где выНе важно, коль теперь нас дождались,Встречайте мертвых царичей желанных,Эфирных мужей, десно пресеклисьОчницы наши, взоров долгожданныхОгни красой немирною своейНимало не щадите, но взирайтеНа музами избранных сыновейИ доченек мертвых преубирайтеЛишь мелом красным, златом и сурьмой,Их северные песни с вами будут,Алкать иного суе, но чумойТлеенья встречу эту не избудут.

«Не изжить нашу синь темнотою…»

Не изжить нашу синь темнотою,Соловьиных высот не отпеть,Жизнь раскрасна виньеткой пустою,Только мы и могли здесь успеть.Потому ли боялись нас тати,Потому ль их всенощно корят,Где безбрачные ныне кровати —Сплошь они лепоснежно горят.Но еще мы явимся во славе,Яко благовест-литьи звонки,Чермно станет юродной ораве,Как за нас препоют васильки.

«Во цвете лет умершей дщери…»

Во цвете лет умершей дщериИз слез надгробье отыскав,Толкнем притворные мы двериИ тронем Бога за рукав.Вечор сбиралися здесь гости,Гремели келихи с вином,Со рукавов их белы костиВсё разлетались под окном.Ты, Василисушка, рукоюМахни и лебеди взлетят,Наполни брагой колдовскоюПотир – испить они хотят.И что прислали див успенныхТрапезу с Господом свершать,В отруть настоев мертвопенныхНеможно яду подмешать.Держали души мы во аде,Клеймили желтью их с огнем,Теперь и в дьявольской осадеПо смерти жаром полоснем.Высоко ж нети пресвятые,Мирская точится молва,И всё ко Господу пустыеМы воздымаем рукава.

«Мы расстались, но, Боже, доныне…»

Мы расстались, но, Боже, донынеТвои слезы – к карату карат.Поклоняясь небесной твердыне,Звезды смерти неровно горят.Долго млечная пыль осыпаласьВ померанцев полночный букет,Вот у ангелов ты и осталась,Как побитый огнем первоцвет.Ночью он всекупальскою тлеет,Мертвым юнам дарит благодать,В небоцарствиях горних алеет,Здесь не могут одесных предать.Разве ангелы наши цетрарыЗрели в неге восковий свечных,Пили с нами хмельные нектары,Ожидали из странствий земных.А теперь претрезвели покои,Царских емин столы не держат,Вазы севрские розы-левкоиТлят остьем и в зерцалах дрожат.Зеркала эти вечностью биты,Всё ириды мелькают одне,Где серебро и смерти графиты,Нощь темней еретички в огне.Где сейчас наши алые свечки,Время им возгораться-цвести,Херувимские кровью сердечкиОбводить и чудесно тлести.Ставь, братия, холодные винаИ хлебовниц изыски на мелСкатертей, именитств сердцевинаДнесь для тех очевидна, кто бел.Зря мешали нам белые сучки,Мы со Господом лишь говорим,Левоперстные жалуем ручки,Хорошо, хорошо ведь горим.То серебро, о коем пеялиХерувимы в эдемских садах,С течной кровию иды ваяли,Сех фигурники тлятся на льдах.Знай, мы столько избыли страданийИбо к присным цветам вознеслись.Только после прямых попаданийНа века разрывается высь.Если можешь ты зреть и сквозь нети,Муку смертную благослови,Надо мною созвездия эти,Словно вечные раны в крови.

В поезде

Сие зрят очи Прозерпины —Чернопрогонный интерьер,Универсальные картиныПод желчным сводом тонких сфер.Мрачней и уже промежутки.В стальные залы поездовТоскливые вдвигает суткиСедое пламя холодов.Явь гасит смерти постоянство,Солнцестояние зимыЛетит в последнее пространство,И лежа едем в бездну мы.

Первый архаический этюд

В серебристый оклад убрали вещуныБогопервенца днесь и пируют покуда,С ложей змеи вползли в наши тлумные сны,Что вещали страстным избавленье от блуда.Только минула жизнь, завилися листы,В присных царствах они пурпурою сгорели,Вижди, Господи, чад углевые персты,Оттекли через их на репей акварели.Но прощенья теперь паки рано алкать,Бутафорские ж те оказались белила,И хотели зело чернецы помыкать,Ан и Смерть нам равно хлебов зря не сулила.Не писцы мы, Господь, не Твое мастаки,Не треклятых ждали в водосвятье предтечи,И казнят нас водой, как найдут мастерки,Зри на мраморе стен расписанные стечи.

«Помимо снега, врезанного в рунь…»

Помимо снега, врезанного в рунь,Помимо вод небесного приливаНичто здесь не сохранно, вновь июньПоманит вечность роскошью порыва.Весна, весна, легко тебе горетьНад куполами, в мороке простора,Сердец еще нетронутую третьКлеймить сусальным золотом собора.Иные в небесах мечты парят,Другая юность в нети улетает,Висячие сады пускай дарятЛисты ей, кои Цинтия читает.А мы пойдем по темным царствиямСкитаться, по истерзанным равнинам,Юродно бить поклоны остриямКрестов и звезд, опущенных раввинам.Как в жертвенники Пирра, в тьмы корвет,Вонзятся в купол славы снеговеи,И новых поколений палый цветОкрасит кровью вербные аллеи.Пойдем, нас в этом сумрачном лесу,Какой теперь зовется Циминийским,Ждут фурии чурные, донесуК читателю, ристалищем боснийским,Скандалом в государственных кругах,Затмивших круги дантовского адаИль сменой фаворитов на бегахУ Фрэнсиса, а то (веков награда)Известием из Рима о судеНад орденом невольных тамплиеров,Точней, об оправданьи их, нигдеСвятее нет суда для землемеровИ каменщиков тайных, славы ложМасонских не ронявших без причины,Чем в славном Ватикане, надо все жСужденье прояснить, зане личиныИные и известных помрачнейТерзают без того воображеньеЧитательское, треба наших днейПорой такое голоса луженье,Уныло вопиющего в нощиПустой и беспросветной заявляет,Картин (их в каталогах не ищи)Мистических такое выделяетПорой средоточенье, что ей-ей,Уместней разобраться в апокрифахВремен средневековых иль полейЭлизиумных, рдеющих о грифах,Слетающихся тучах воронья,Посланников аидовского царстваИ вестников его, еще жнивья,Винцентом печатленного, дикарстваЗасеявших, итак, скорей туда,Читатель дорогой, где нас черемыИзвечно ждали, где с огнем следаНе сыщешь человеческого, темыРассказа не меняя, устремимСвои благие тени, а собраньеПрекраснейшее буде утомим,Тотчас замолкнем, скопище баранье,Увы, предолго зреть нам довелось,Пергаменты козлиные и рожиС рогами извитыми (извилосьВ них вервие само, которым ложиПатиновые с ангельских временОпутывали слабых или сильныхМирвольным духом, их синедрионДостойно в описаниях сервильныхОценивал), те роги и самихНосителей отличий адоемныхСейчас еще я вижу, теми ихЧислом нельзя уменьшить, из проемныхГлядят себе отверстий, а двериЗахлопнуть не могу я, чрез сокрытья,Чрез стены лезть начнутся и, смотри,Пролезут мраморные перекрытья,Пускай уж лучше рядом усидят,Их жаловать не нужно, а восковьеСих масок зримо, пьют ли и ядят,Морочное сиих средневековьеМы сами проходили, днесь призракЗа призраком эпохи синодальнойГлядит и наблюдает, рыбий зракИз Таврии какой-нибудь миндальнойМерцал и мне, а ныне средь иныхСобраний забывая гримы эти,Грозящие ристалищ неземныхЛожию оскорбить святые нети,Я истинно ликую, пусть оне,Адские переидя середины,Калятся на божественном огне,В червице мелованные блядиныТеряют перманенты, восковойМаскир свой чуроносный расточают,Оскал доселе беломеловойСочернивая, внове изучаютРифмованного слова благодать,Дивятся, елико сие возможноВ сиреневых архивах пропадать,Удваивать и множить осторожноИскусственный путрамент, картотекГофрированных кукол восхищеньюЧестному наущать, библиотекИзбранниц к достохвальному ученьюВести и подвигать, и зреть еще,Как в томы эти Герберт АврилакскийГлядит с архивниц, паки горячоСирени выдыхает, огонь флаккскийПриветствует и пламена другихПылающих одесно духочеев,Уверенней парфюмов дорогихАромат источающих, ручеевСиих благоуханную сурьмуПиет, не напиется вместе с нами,Всесладостно и горькому умуБывает наслажденье теми снами,Какие навеваются всегдаБезумцами высокими, именныхИх теней роковая череда,Смотри, из областей благословенныхДвижится и течет, вижди и ты,Читатель милый, эти облемовкиЧудесные, бежавшие тщеты,Горящие о Слове, черемовкиТщетно алкают виждений такихСсеребренными жалами достигнуть,Нет лессиров хотя диавольскихТеперь, чтоб выше лядвий им напрыгнуть,В былом очнуться, снова затеплитьСлезою мракобесные свечницы,Начать гнилочерновие белитьДуши бесовской, через оконницыСтремиться в духодарческий притвор,Лукавое хоть Данта описаньеГрешников и чудовиц, мерзкий орС правдивостию схожий, нависаньеЧеремных теней в сребре, на гвоздяхТочащихся превешенных, горящихЮродно тлеться будет, о блядяхПока довольно, впрочем, настоящихИ стоящих литургий красных свечДавай претлеем, друг и брат, патины,Китановый оставим аду меч,А с Дантом за родные палестиныИдя иль с духоборником другим,Давай уже разборчивее будемВ подборе вечных спутников, нагимИ мертвым, аще только не забудемСкитания надмирные свои,Мученья без участности и крова,Медовые отдарим кути,Пылания зиждительного Слова,Нагим и мертвым, проклятым гурмойУвечной и неправой, порицаньюОтверженным, по скрытой винтовойЛестнице, не доступной сомерцанью,Опущенным в подвалы и засимКаким-то ядоморным и дешевымОтравленным вином, неугасимТворительства огонь, героям новымДаруются пылание и честь,И требнический дух миссионерства,Нельзя их также времени учесть,Хоть черемные эти изуверстваПродлятся, вспомнил снова их, но мне,Я верю, извинит читатель это,Мы, право, забываем о зерне,Путем идти каким, пока воздетоНад нами знамя славное камен,А те, смотри, уж Майгеля-барона,Червонка их возьми, к себе взаменЭркюля тщат, горись, эпоха она,Безумствия черемниц в серебре,Желтушек празднословных ли невинныйУгар преизливай, в осенебреПалатном расточительствуй зловинныйСим близкий аромат, свечей витых,Кровавою тесьмой, резной каемкой,Сведенной по извивам золотыхИх маковок вдоль черственности ломкойКраев узорных с крыльями синиц,С тенями, подобающими замковБарочных украшеньям, чаровницПленявших картотечных, тех обрамковКартин дорогоценных мы равноВо аде не уроним и не бросим,Цимнийский сумрак червится давно,Его и свечным течивом оросим.

«Мы, Господь, истомились в пути…»

Мы, Господь, истомились в пути,Растеряли багряные терни,И стоим пред Тобой о плотиНа потеху всеславленной черни.Много днесь пирований и лжи,И вечор были втще упованья,Но златым ангелочкам скажи,Что преложны сии пированья.Пусть узрят, сколь темны очеса,Как бессветные раны точатся,Нас и ждали, Твое небеса —Во багрец-васильки облачаться.И не алчем до первой ЗвездыМы к Тебе, и не молим о цвети,Спаси нас, горнекровной водыЗачерпнут лишь двуперстия эти.

Поток света

Рек ли Ирод, что вечен твой блеск,Белый облик, о страстная Федра,Но в трагедии вспыхнул бурлеск,Полетела душа в сети ветра.Ан застыл веселитель наяд:«Виждь, Психея, кто в свежей могиле!»И не может вернуться назад,Яко звезды тебя осветили.Этот свет засветили, размывФотоснимки, твое окруженье,А на том – новый атомный взрывЗамыкает любое движенье.Были в мире уродцы страшны,Наши ангели вниз опоздали,И почто шпили тьмы взнесены,Аще сами колодников ждали.Их не держит готический стройК небоцарствиям рвущихся башен,Замки их во лепнине сыройИ стольницы ломятся от брашен.Вина горькие морную трутьСодержать в караминах устали,Башен замковых сих обминутьНе дадут нам, елику взлетали.Только, Господи, яды точатЭти жалкие парьи вселенной,Только нашии тени влачатКо персти, черемой населенной.Бросим злое терновие ниц,Охладим бесоалчные стечи,Мрамор их безобразней крушниц,Не звучать всекартавленной речи.Сколь в юдоли ревнители злаПрисно вместе, бежать им во ады,Вспоминают пусть кавер числа,Чуровые блюдут променады.Геть, юродные мрази, в подвал,Там Ирод вас великий заждался,Маков ждали, на княжеский балСим лететь, кто чермой соглядался.Твари всякой найдется камин,Из огня ледяного свиваясь,Вылетай на пустой керамин,Рой за роем, пияй, обливаясь.Буде нежить веселие длит,Маком алым серебро покроем,Каждый будет со крови излитПред ангельским пылающим строем.

«То ли кровь, то ль воскресный тернец…»

То ли кровь, то ль воскресный тернецРазошлись, что и певчим тлести,Мы плели Иисусу венецИ его не могли доплести.Но еще наши раны свежиИ с перстов изливается кровь,Стоит рая убитый по лжи,Мы прешли чрез сию нелюбовь.Богоносных не ждут на пиру,Много знают они и молчат,Потому нас гнушались в миру —Эти крестные раны точат.А начнут колокольцы звонить,Серебрясь о багряных верхах,И Господь не велит обвинитьНас во кровью сомытых грехах.

«Нас предали, не вымолвить измену…»

Нас предали, не вымолвить измену,Юдольно чаша муки тяжела.Величия означили мы ценуИ кровь сквозь смерть струями протекла.Судить не разрешат их, поеликуОни как все и носят мрак внутри.Огнем сбивает зарев земляникуИ ты с огнем тоскливым не смотри.Бессмертие позором попирая,Лобзанья святотатские горятНа тех звездах, которые, играя,Слезу алмазным воском золотят.Сгорел и я, когда на сердце пепломНочь выпалила твой цветочный рот.Но все ж не плачь, в безумии ослепломНе узришь этих темных позолот.Пылает над тобой багрянец нежный,Лишь Бог страданье мог благословитьИ образ мой по смерти белоснежныйВплести в тебя, как траурную нить.

«Это мы, это мы вопием…»

Это мы, это мы вопием,Это, Господи, наши цвета,В алтаре благодатном ТвоемНаша горняя кровь разлита.И недольно по лжи умирать,Пред купеческой чернью говеть,Так нельзя им одно измаратьГолубую ль, багряную цветь.Захотят васильки угасить,А, гляди, новый цветик горит,Выйдет смерти верхами косить —Все узрят нашу кровь-лазурит.

Лед нефрита

Закрыла нефритом дубравуЛиства, три осины АхиллБогеме пустой на забавуВ алис заводных обратил.По воску ланит МельпоменыЛилейные слезы текут,В лечебнице – пепел Селены,И Лектором врача рекут.Высокая длань психиатраВитиям упасть не дает,Обвальная сцена театраНад бездною лет восстает.Пред вечностью бледночервоннойПлывет астенический свет,А чудная кукла МадоннойНе станет, и Марсия нет.И мастера нет, чтобы древоОпять превратить в матерьялИ жертвою сделать иль девой,Ища золотой идеал.Магический лед оживитсяРождественской ночью, когдаНам ангел Господень явитсяИ лед будет красить Звезда.Сколь мало на хвое игрушек,Сколь мало иглице огней,Ей мертвых добавится ушекИ матовых красных теней.Порфировой влагою млечнойИх нощный огонь окропит,Затеплит окариной течнойПока Богопервенец спит.Мы сами витые свечницыУкрасим слезами-тесьмой,Смотри, яко райские птицыКлюют огоньки над сурьмой.Нефрит наш рождественский ясенИ багрием вечным покрыт,Еще неизбывно прекрасен,Виждите червовый нефрит.Бывает в миру лишь урочноТакие крашенье и мгла,Ваятельство наше бессрочно,Иглу затмевает игла.А буде сияния длятся,Каждит эта зелень в свечах,Те девы на святки явятся,Красуясь о горних лучах.

«Как юродивый правду речет…»

Как юродивый правду речетИ прислужник отмоет покои,Вдов утешных туда завлечетПересвет – целовати пробои.Серебристые кажут глазкиВо садах провисающих вишни.Княжий зрак исчернил образки,Тьмы возлиты и слезы излишни.Поздно плакать над жалкой судьбой,Тще алкать небоцветного Слова,Время Смерти ответить рябой,Нас терзавшая грация вдова.Были рубища эти худы,Только злато уста изливали,Превились горицветом лады,Из каких звезд арму добывали.Ни псалмовия некому петь,Ни за мертвых речи и возвиться,Яко с родом греховным успетьПоложили – и дико резвиться.Мрамор, мрамор в очницах, смотри,А о славе певцов разве хорыАнгелочков узнали, гориЯрче, пламень, каждитесь, Фаворы.Нету елей здесь, будут горетьОзолотные маковки башен,Оглашенным еще умеретьМожно в рае, сколь маком он гашен.А что нет сего, чудный обманМало значит, мы алые макиНапасли, и в Господний карманМак набился пред цейские зраки.Дела в мире начать не могли,Завершить вседеяние далиНам великие те ангели,Вместе бредники мы соглядали.Течь тартарская сбила часы,И блажные столпились у морга,Дабы маршевы смерти басыСберегли нас для жалкого торга.Страшно почести их тяжелы,Постарайся, елико возможно,Оглядеть на поминках столы,Может, спирт напитал, что преложно.Возмечтали стези проторить —Да стопы затекли в формалине.В нем и будем с тобою парить,Как две чайки на Божьем помине.

«Мы одни правоверно служили…»

Мы одни правоверно служилиАнгелкам, злать вия на листы,Не беда, что раскраски изжили —Васильки на могилах златы.Нет кистей, а чернила виются,Ах, Господь, эти литьи в крови,Зря теперь фарисеи смеются,Им не снесть безответной любви.Но как грянут архангелов трубы,Мы явимся во блеске венцов,И лишь наши превитые губыВсё рекут за музык и певцов.

Архаические опусы

Второй фрагмент

Богородицын лик отобьется в цветках,В черных розах мелькнет и огнистых ромашках,Всеисплачем тогда жизнь свою в рушниках —Что уж плакати днесь о цветочниках-пташках.Их пуховый раскрас тяготил небеси,Ихний пух прибивал черневые лазори,На крови Иисус, у Господе спроси,Буде есмь вопросить чудный шанец у мори.Чуть жили в прахорях снег-царствий моровых,Минул житийный сон ан ведь мы и не жили,Слезы пролили впрок за предтечей живых,Да без нас родичи в изножиях вражили.Только слез пролитых эти снеги черней,Прославление здесь и хула неуместны,Поелику слегли, не сыскать и теней,Страстотерпцы в чаду, имена их предвестны.Кармен, Кармен, твоя ль разлетелась тоска,Не печалься, огонь разрушает и стены,Мимо жизни ползут со виска до вискаЗмейки чермных земель, достигаючи пены.Ах, сочельники мы привечали всегда,Рождество ли мело по вечерним пролеткамИль в крещенье Господь серебрил неводаИ зерцалы темнил небезвинным красоткам.Божевольная смерть, во пировой судьбеНе гаси очеса – узрят чады сквозь веждыПо чумном питии, как неможно в божбеЧеловекам сносить апронахи-одежды.Наши стогны, Господь, стали бутом пустым,Дикий взрос виноград в Ботаническом саде,Горбой статию, виждь, не пришлись мы святымИ у ноженек Тя отстенаем во аде.