На пути к тебе

Ник медленно выдохнул, раздражённо прикрыв глаза.

– Убью, – процедил он сквозь зубы. – Клянусь, убью.

– Одевайся, – бросила я, натягивая на себя шорты. – Вдруг это что-то важное.

– Единственное, что сейчас важно, – пробормотал он, – это то, что ты всё ещё пахнешь мной. И стоишь чертовски далеко.

Стук повторился. Уже раздражённый.

Ник натянул джинсы – медленно, лениво, как будто у него было всё время мира.

– Поторопись уже! – прошипела я и метнулась к двери.

– Ты нервничаешь, – он хмыкнул. – Это мило.

Я проигнорировала и распахнула дверь.

– Ну, наконец-то, – раздался голос Клер, но он тут же споткнулся о тишину. – О…

Клер стояла с телефоном в руке и приподнятой бровью. Линн – чуть позади, с расширенными глазами.

– Охренеть, – протянула она, заходя в комнату.

Ник стоял возле окна, спокойно застёгивая джинсы.

Он даже не удосужился притвориться удивлённым. Только лениво поднял взгляд и усмехнулся.

– Тебя что, Джей выгнал? – пробормотал он, падая на мою кровать, раскинувшись, будто у себя дома.

Клер фыркнула, сбрасывая сумку на стул и закатила глаза:

– Ха-ха, очень смешно, Рейн. Там народу – полный дом. Кто-то орёт, кто-то блюёт, кто-то целуется с чужими парнями. Я пас.

Она подошла к кровати и без лишних слов рухнула на неё, зарываясь в подушку.

– Хотя… – протянула она, обернувшись на бок и устало глянув на нас, – глядя на вас, я не уверена, что тут тише.

Линн тем временем всё ещё стояла у двери, будто приросла к полу. Её глаза скользнули по Нику, потом по мне, в его футболке, и снова вернулись к Нику.

– Ты теперь тут ночуешь? – спросила она, делая шаг ближе.

Ник лениво повернул голову, взглянул на неё снизу вверх, будто едва удостоил вниманием.

– Ага, – он подтянул меня к себе, заставляя сесть рядом. Его рука скользнула по моей талии, а пальцы легли на бедро, как будто подчёркивая, где его место – и где моё. – Здесь вид шикарный, – он скользнул взглядом по моей ноге и ухмыльнулся.

– Ник, заткнись, – я толкнула его в бок, без злости, скорее – пытаясь притормозить, пока он не перегнул совсем.

Он только хмыкнул, чуть сильнее притянув меня к себе, будто мой протест – это не стоп, а приглашение.

– Что? Я просто ценю эстетику, – его голос был ленивым, низким, и от этой чертовой уверенности внутри всё сжалось.

– Ты всегда такой? – не выдержала Линн, глядя на него с каким-то надрывом. – Или это только для шоу?

Ник медленно поднял взгляд, на этот раз прямо ей в глаза. И усмехнулся – спокойно, сдержанно, опасно.

– Нет, не всегда. Только когда кто-то думает, что может влезть туда, где ему не рады.

– А сам тогда почему влазишь?

Он приподнял бровь, будто удивился её наглости, но усмешка на губах только стала шире.

– Потому что могу, – просто ответил Ник, голос его стал ниже, плотнее. – Разница в том, что меня здесь хотят видеть.

Он снова скользнул ладонью по моей талии, демонстративно, будто подчёркивая свои слова телом.

Я сжала губы, чувствуя, как внутри нарастает дрожь. От его тона. От того, что Линн всё ещё стояла здесь. От того, как он держал меня.

– Кто сказал, что хотят? – бросила Линн, и в её голосе сквозила неуверенность, спрятанная под маской дерзости.

Ник усмехнулся, медленно, почти лениво, будто её выпад его развлекал. Он не отпустил меня – наоборот, крепче обнял, и теперь я чувствовала каждое движение его пальцев на своей коже. Намеренное. Властное.

– Я не спрашивал, – произнёс он спокойно. – Я вижу. Чувствую. И, в отличие от тебя, не живу в иллюзиях.

Он наклонился ко мне, его губы едва коснулись моего виска.

– Она меня не выгоняет. Не отворачивается. Не делает вид, что не хочет, – он говорил это не громко, но каждое слово было точным, будто лезвием по воздуху. – А ты стоишь у двери и лезешь туда, где твоего имени даже не звучало.

Линн будто застыла. Я видела, как дёрнулись её плечи, как на миг поджались губы. Но она всё ещё держалась. Или пыталась.

– Ты самодовольный ублюдок, – выдохнула она. – Но знаешь, что самое смешное? Ты всё равно на втором плане.

В комнате на мгновение стало по-настоящему тихо. Даже Клер перестала дышать.

Ник не сдвинулся. Не дёрнулся. Только чуть прищурил глаза, и я почувствовала, как напряглась его рука на моём бедре – не до боли, но достаточно, чтобы я поняла: она попала.

– Второй план? – повторил он медленно, с тихим удивлением в голосе, будто действительно не понял, откуда она взяла это. – Это ты сейчас попыталась меня задеть?

Он медленно поднялся с кровати, движения ленивые, но в каждом – угроза, контролируемая ярость, обтянутая холодной усмешкой.

Я инстинктивно дотронулась до его руки – не останавливая, а напоминая, что я рядом. Он не взглянул на меня, только чуть сжал мои пальцы в ответ.

– Линн, – протянул он, глядя ей прямо в глаза. – Даже если бы я стоял на втором плане, у тебя всё равно не было бы даже прохода к первому.

– Ты… – Линн судорожно вздохнула, будто что-то готовилось сорваться с языка, но Ник её перебил.

– Смотри, – он кивнул в мою сторону. – Она – мой выбор. Не твой. Не чей-то там. Мой. Это не переговоры. Это факт.

Он подошёл к двери, открыл её и, не глядя, отступил в сторону.

Линн стояла на месте, не сдвинувшись ни на шаг, и голос её дрогнул, но не отступил:

– Так ты будешь себя успокаивать, когда она выйдет замуж?

И снова – тишина. Острая. Вязкая.

Ник медленно повернул голову, и я увидела, как в его взгляде что-то переключилось. Никакой усмешки. Никакого безразличия.

Просто тишина перед штормом.

Он шагнул к ней – не резко, нет. Медленно. Почти лениво. Но с таким напором в походке, что Линн машинально отступила на шаг.

– Ты правда думаешь, что можешь задеть меня этим? – произнёс он тихо, почти ласково. – Или ты просто пытаешься быть стервой, потому что ничего другого у тебя не осталось?

Она выпрямилась, дернула подбородком:

– У неё всё ещё кольцо на пальце, – процедила Линн, и в голосе уже не было злости. Только что-то ядовитое, вязкое. – А это значит только одно, Ник. Ты для неё временный.

Он замер.

Не потому что не знал, что сказать – Ник всегда знал. А потому что на одно короткое мгновение внутри него словно что-то хрустнуло. Я почувствовала это физически – по тому, как он выпрямился. Как сжал челюсть.

– Линн, уйди из этой комнаты, – сказала я, чувствуя, как внутри всё скручивается в тугой узел. Но никто из них даже не обернулся.

– Ты можешь трахать её, сколько влезет, Ник. Но оно всё ещё там. А ты – всё ещё не он.

Клер резко скинула подушку с головы, глаза распахнуты:

– Господи, Линн… Это уже не неловко. Это унизительно.

Ник рассмеялся. Тихо, хрипло, без намёка на веселье.

Смех этот был холодным, сухим, как треск льда под ногами – и в нём не было ничего, кроме усталости и ярости, замотанной в сдержанную иронию.

– Унизительно? – повторил он, глядя на Линн с тем выражением, от которого любой здравомыслящий человек сделал бы шаг назад. – Нет, Клер. Это жалко. Ужасно жалко.

– Линн, уйди, – произнесла я ровно, но голос предательски дрогнул. Потому что больно было всем – даже тем, кто делал вид, что нет.

Но она не двигалась. Смотрела на Ника, будто надеялась услышать что-то ещё. Последний шанс. Последний удар. Или прощение – сама не знала.

А Ник молчал. Смотрел на неё, как на пустое место. Без злобы. Без интереса. Просто… равнодушно.

– Элли, скажи по секрету, – прошипела Линн, её губы скривились в злой усмешке, – а трахаешься ты с ними по очереди?

Клер, резко вскинув голову с подушки, замерла, как будто не верила, что это прозвучало вслух. Я тоже. Воздух словно выдуло из комнаты.

Ник не дал мне даже вдохнуть.

Он шагнул к Линн так быстро, что я не успела схватить его за руку. И без лишних слов, без крика – просто вытолкнул её за дверь.

Резко. Чётко. С границей, которую она перешла и уже не могла стереть.

Она едва удержалась на ногах, захлопнув рот от шока.

Ник захлопнул дверь перед её лицом, не дав ей времени ни на оправдания, ни на новую дозу яда.

Комната осталась в оглушительной тишине.

Клер выдохнула и медленно откинулась назад:

– Ну… это был чёртов нокаут.

Я стояла, всё ещё пытаясь осознать, что только что произошло. Сердце колотилось, руки дрожали. Ник стоял у двери, прижавшись лбом к дереву, будто сдерживал остатки ярости внутри.

– Ник… – осторожно сказала я.

– У тебя действительно всё ещё кольцо? – спросил он тихо, не глядя на меня. Голос ровный, слишком ровный, как будто он уже знал ответ. Как будто это был не вопрос, а приговор.

– Ник, – прошептала я, делая шаг ближе, – послушай…

Он не обернулся. Не пошевелился. Только чуть сильнее прижался лбом к двери, будто это дерево было единственным, что сейчас не треснет от напряжения.

– Просто ответь, Эл, – всё так же тихо, но жёстко. – Не надо красивых объяснений. Не надо оправданий. Только да или нет.

Я сглотнула. Сердце билось слишком громко. Так, будто он мог его услышать.

– Да, – выдохнула я. – Кольцо всё ещё на мне.

Молчание.

Я видела, как сжались его пальцы в кулаки. Как напряглась спина. Но он всё ещё не оборачивался. И от этого становилось только хуже.

– Кольцо – это последнее, о чём я думала, Ник, – выдохнула я, шагнув ближе, обнимая его сзади, прижимаясь щекой к его напряжённой спине.

Он не ответил. Не развернулся. Только тяжело дышал, как будто боролся не с гневом, а с собой.

– Ник… посмотри на меня, – прошептала я, чуть крепче обвивая его руками.

Он всё ещё молчал. Только мышцы под моими ладонями продолжали напрягаться. Словно каждое моё прикосновение было не утешением, а испытанием.

– Ник… – голос предательски дрогнул, но я не отступала. – Я не выбирала его. Я просто… не успела снять его.

И тогда он медленно разжал кулаки. Руки всё ещё по бокам, он будто боролся с собой – с желанием повернуться, с яростью, с обидой.

– Если ты со мной, Эл… – наконец, хрипло выдохнул он. – То всё остальное должно быть без него. Даже кольцо. Поняла?

Он резко развернулся, и я почувствовала, как дыхание перехватило. Его глаза были темнее обычного – в них полыхала боль, ревность и что-то ещё… то, от чего у меня перехватило горло.

– Поняла, – прошептала я.

– Тогда сними его. Прямо сейчас.

Я сняла кольцо. Медленно. Без надрыва. Без пафоса. Просто – как последнее движение, которого так боялся и он, и я.

Металл чуть холодил пальцы. Лёгкий. Незаметный. А весил, как целая жизнь.

Я посмотрела на него и вложила кольцо в его ладонь, обхватив пальцы.

– Я скажу ему, – произнесла тихо.

Он смотрел на меня, не двигаясь. Только пальцы чуть дрогнули в моей ладони, будто кольцо обжигало его сильнее, чем меня.

– Лучше бы ты уже сказала, – прошептал он, почти не слышно. – Потому что я не собираюсь играть в эти прятки, Эл. Ни с ним. Ни с тобой.

Я кивнула. Не оправдываясь. Не убегая. Просто – кивнула.

– Я не буду делить тебя, – сказал он. – Не хочу и не умею.

Его голос был ровный, но слишком спокойный – как затишье перед бурей. Без истерик, без надрыва. Только жёсткая, усталая правда.

– Если ты со мной – ты со мной.

– Я с тобой…

– Тогда не тяни, – произнёс он.

Клер подняла голову с подушки, глаза сонные, голос ленивый, но с привычной язвительной интонацией:

– Может, отдадите мне колечко, я сдам его. Хватит хотя бы на пару бутылок вина и немного нормальной жизни в этой комнате.

Я на секунду зависла, не зная – то ли рассмеяться, то ли закричать. Напряжение внутри было такое, что эта фраза прозвучала как взрыв. И, как ни странно, разрядила воздух.

Ник усмехнулся. Криво. Быстро. В его глазах всё ещё плыл мрак, но уголок губ всё-таки дрогнул.

– Ну или сама сдай – пробубнила Клер, снова укладываясь в подушку. – На чёрный день продашь. Или на путешествие. Только не с ним.

Она кивнула в сторону Ника, не глядя, полусонно.

– Он бы и без кольца тебя куда захочешь отвезёт, – пробубнила Клер, окончательно зарываясь в подушку, – и билет купит, и по роже даст, если надо. Универсальный, как швейцарский нож.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться вслух. В этом полусонном бреду было больше правды, чем в десятках серьёзных разговоров, которые я вела сама с собой последние дни.

Ник чуть опустил голову, усмешка на губах стала шире. Но в глазах… в глазах было уже тепло. Настоящее. Чистое. То, что он прятал за раздражением и болью весь этот вечер.

– Надеюсь, тебе не придётся никому морду бить, – сказала я тихо, глядя на него.

– Я не против, – усмехнулся он. – Особенно если кто-то снова попробует поставить между нами кольцо, или чёртово слово "ты должна"

Он притянул меня резко, без предупреждения – как будто боролся с собой, но всё же сдался. Его руки обвили мою талию, прижали к себе, крепко, почти болезненно.

Клер кашлянула – нарочно, демонстративно, но без раздражения.

– Я, конечно, понимаю, драма, страсть, всё такое, – протянула она, поднимаясь голову с подушки, – но я всё ещё в комнате. И, знаете… я типа, свечку держать не нанималась.

Ник не отпустил меня. Даже не шелохнулся. Только выдохнул – резко, чуть сквозь зубы.

– Тогда выход там, – бросил он через плечо, не оборачиваясь на Клер.

Клер закатила глаза, но усмехнулась.

– Ага, знаю. Только не забудь, Рейн: если вы решите перейти на звуковой режим "18+", у меня нежная психика.

Ник фыркнул, не отпуская меня.

– Ты говоришь это мне? После той ночи, когда я в три утра проснулся от звука, как ты упала с кровати, застряла в одеяле и заорала "Джей, ты оторвал мне крыло!"?

Клер застыла.

– Боже, ты до сих пор это помнишь?!

– Как будто я мог это забыть, – усмехнулся Ник, чуть наклоняясь ко мне, но всё ещё глядя в сторону Клер. – Я потом неделю не мог понять, это был секс, кошмар или экзорцизм.

– Ник! – простонала она, прикрывая лицо ладонями. – Я тебя ненавижу.

– Взаимно, Клер. Особенно по ночам.

Я засмеялась – сначала тихо, но смех быстро перешёл в сдавленный, почти истеричный. Вся тяжесть напряжения, накопившаяся за этот вечер, вдруг начала таять в этом неожиданном, нелепом моменте.

Клер бросила в меня подушку:

– Не поощряй его! Он потом месяцами шутит на одну тему!

– Ты сама дала мне материал, – хмыкнул Ник, всё ещё держа меня за талию. – Я просто творчески переработал.

– Подожди, а кто был самолетом? – спросила я, всё ещё смеясь, прижавшись к Нику.

Клер резко повернулась ко мне с выражением обречённости на лице:

– Нет. Нет-нет-нет. Не начинай. Этот вопрос он задавал мне месяц! Каждое утро! И каждый раз с новой версией!

– А если ты была самолётом, кем был Джей? – сквозь смех спросила я, уже не в силах остановиться, прижавшись лбом к плечу Ника.

Клер громко застонала, словно вселенная снова сдала её с потрохами:

– Элли, ты подписала себе приговор. Всё. Ты официально стала соучастницей.

– Отвечай, – на полном серьёзе сказал Ник, – общественность требует ясности. Мы тут строим реконструкцию событий. Надо понимать, где был Джей. Может, он был… багаж?

– Или трап, – добавила я, едва не упав от смеха. – Он ведь тебя "выпустил", в конце концов?

Клер схватила подушку и с драматичным стоном упала на неё лицом:

– Вы оба – просто чудовища, – мрачно произнесла она. – Шутки про трап. Про трап, Карл. Я ухожу. Я просто встаю и ухожу. С этой планеты.

– Только не взлетай, ладно? – не удержался Ник.

Клер издала звук, похожий на страдальческий рык, и, не поднимая головы с подушки, протянула глухо:

– Ненавижу вас. Обоих. Всеми фибрами души. Особенно за то, что смешно, – протянула Клер, уткнувшись в подушку, как будто она собиралась умереть от позора прямо здесь и сейчас.

Я снова захохотала, уже теряя контроль, потому что комичность ситуации была на грани безумия. После всего, что сегодня произошло, это ощущалось как спасение. Чистое, лёгкое дыхание после долгого подводного погружения.

Ник держал меня крепко, и я чувствовала, как его грудь вздымается в лёгком смехе, глухом, тёплом. Он не отстранялся. Наоборот – будто становился ближе. Теплее.

– Знаешь, – пробормотал он, касаясь губами моего виска, – я не думал, что эта ночь закончится смехом. Я вообще не знал, чем она закончится. Но вот так – нравится.

Я прижалась к Нику сильнее, всё ещё улыбаясь, чувствуя, как его рука скользнула по моей спине – медленно, почти не касаясь, но так, что кожа моментально покрылась мурашками.

– Мне тоже, – выдохнула я, всё ещё улыбаясь.

Он не торопился. Просто был рядом. Он не пытался говорить что-то ещё, не тянул за собой ни в объяснения, ни в оправдания. Просто держал меня – так, как будто этого было достаточно.

Глава 15

Я проснулась от тёплого, влажного прикосновения. Сначала – лёгкое покалывание, трепет внизу живота, который нарастал с каждой секундой. Я не сразу поняла, что это не сон. Что это – он.

Я прикусила губу, чтобы не застонать. Грудь вздымалась под простынёй, дыхание стало неглубоким. Его пальцы скользнули по внутренней стороне бедра, и я вздрогнула, невольно раздвигая ноги шире. Он не остановился – напротив, стал чуть смелее.

– Доброе утро, Эл, – его голос был низким, немного хриплым. Он поцеловал меня чуть выше. – Я подумал, что ты заслужила проснуться красиво.

Я посмотрела на него сквозь полуприкрытые ресницы – волосы растрёпаны, глаза потемнели. Он выглядел дико, немного опасно… и до боли желанно.

– Не останавливайся, – прошептала я, почти беззвучно, едва шевеля губами.

Его глаза вспыхнули, как будто именно этих слов он ждал. Ник медленно, почти лениво усмехнулся, и этот взгляд – тёмный, сосредоточенный, жадный – прожёг меня насквозь.

– Даже не собирался, – выдохнул он, и снова скользнул губами вниз, не сводя с меня взгляда.

Я выгнулась, рука бессознательно потянулась к его волосам. Пальцы вцепились, удерживая, прося – больше. Глубже.

Он отозвался сразу – будто услышал мольбу даже в дыхании. Его язык стал настойчивее, ритм – точнее. Он двигался с той тягучей уверенностью, от которой мурашки проходили по коже, и всё внутри напрягалось до боли сладко.

Я застонала, не сдерживая себя. Всё моё тело откликалось на него – каждое касание отзывалось вспышкой под кожей. Я не могла думать. Не могла говорить. Только ощущать, как он растворяет меня, как доводит до грани.

Как не могу больше.Он не отрывался. Не отвлекался. Он был сосредоточен только на мне. На том, как я дрожу. Как шепчу его имя, захлёбываясь дыханием.

Я чувствовала, как волна приближается – яркая, мощная, безжалостная. Бёдра подрагивали, пальцы в волосах Ника сжались, и именно в этот момент он чуть усилил нажим, зафиксировался на той самой точке, зная, что делает.

Я сорвалась. С криком. С дыханием, полным отчаяния и блаженства. Меня накрыло. Волна за волной, пока всё тело не выгнулось под ним, потеряв контроль, потеряв всё, кроме ощущения его рта и тепла его рук.

Он не отстранился, пока я не ослабла, обмякнув в простынях, едва дыша. Потом Ник медленно поднялся, задержал дыхание и провёл ладонью по моему бедру – мягко, почти нежно.

Я открыла глаза. Он смотрел на меня, и в его взгляде не было ничего кроме чистой, тёмной одержимости и странной, тихой нежности.

– Вот теперь, – прошептал он, наклоняясь к моим губам, – ты действительно проснулась.

Я только тихо засмеялась, выдохнув сквозь дрожь:

– Ну, это было… гораздо лучше любого будильника.

Он улыбнулся краем губ, но в глазах всё ещё пульсировала та же дикая, завораживающая глубина. Ник провёл носом по моей щеке, вдохнул мой запах, как будто запоминал момент.

– А Клер? – прошептала я, внезапно вспомнив о реальности, которая существовала за пределами этих простыней и его прикосновений.

Ник не отстранился. Его губы коснулись моего виска, и я почувствовала, как он усмехнулся – тихо, почти беззвучно.

– Уже свалила, – пробормотал он, прижимаясь губами к моей щеке. – Кажется, ещё до рассвета. Сказала, что у неё пара с утра, но, честно, думаю, просто решила не мешать.

Я облегчённо выдохнула, уткнувшись лбом в его шею.

– Сколько время? – прошептала я, не отрываясь от его кожи.

Ник потянулся к телефону, лежащему где-то за подушкой, нащупал его вслепую, прищурился глядя на экран.

– Почти восемь, – хрипло ответил он, положив телефон обратно. – У тебя пара?

– Да… – выдохнула я с неохотой, но даже не пошевелилась. – Через сорок минут. В теории.

– А на практике? – он усмехнулся, скользнув пальцами по моему бедру.

Я прикрыла глаза и вздохнула.

– На практике я не чувствую ног. И вообще, моё тело принадлежит тебе и нуждается в восстановлении.

Ник тихо рассмеялся, прижимая меня к себе сильнее, и его голос снова стал чуть ниже:

– Тогда мне стоит немедленно приступить к лечению, – пробормотал он у самого уха, проводя ладонью по моей талии.

Я тихо застонала, запрокидывая голову назад и позволяя себе на мгновение раствориться в его голосе, в прикосновениях, в утре, которое не хотелось отпускать.

– Ник, – выдохнула я, не открывая глаз, – если ты сейчас начнёшь, я никуда не пойду.

– Именно на это я и рассчитываю, – усмехнулся он, уткнувшись лицом в мою шею, оставляя на коже едва заметные, ленивые поцелуи. – Я абсолютно уверен, что лекция не подарит тебе ничего, что я не смогу дать прямо сейчас.

– Например?

– Трепет, – его голос стал ниже, – потерю ориентации в пространстве, обострение чувств и полное отключение мыслей. Побочные эффекты – зависимость и лёгкое головокружение.

Я рассмеялась, прижимаясь к нему крепче, ощущая, как его тело откликается на каждый мой вдох.

– Звучит как наркотик.

– Возможно.

Он навис надо мной, опираясь одной рукой в матрас, а второй медленно скользнул вверх – от бедра к животу и выше.

– У тебя примерно тридцать минут, малышка, – прошептал он, губами касаясь уголка моих губ.

– Ты уверен, что этого достаточно?

Ник усмехнулся, и его губы коснулись моей щеки, двигаясь к шее, оставляя там влажный след. От его прикосновений у меня вспыхивала каждая клеточка, как будто он включал меня изнутри, настраивая на свой ритм. Пальцы продолжали движение – медленно, без спешки, будто он наслаждался каждой секундой. Каждой моей реакцией.

– Для тебя? – его голос стал хриплым, с хищной улыбкой. – Мне хватит и десяти, чтобы ты забыла, как тебя зовут. Остальное – для удовольствия.

Я зажмурилась, запрокидывая голову, и выдохнула его имя, почти беззвучно. Всё внутри дрожало – от предвкушения, от жара, от безумного желания, которое он вызывал одним только взглядом.

– Ник… – простонала я, не открывая глаз, полностью растворяясь в нём.

Я не могла говорить. Не могла думать. Моё тело жило отдельно, дышало им… Его губы опустились ниже, по ключице, к груди, и я сорвалась – пальцы вцепились в его волосы, не позволяя остановиться. Он знал это. И намеренно тянул время.

– Медленно, Эл, – он целовал меня, обжигающе, неторопливо. – У нас ещё двадцать семь минут.

Он опустился ниже, а я потеряла связь с реальностью. Остался только он.

***

Ник сидел на краю кровати, в одних джинсах, с телефоном в руке. Волосы ещё влажные, чуть растрёпанные, капли воды медленно стекали по шее, теряясь где-то у ключицы. Он выглядел до неприличия спокойно. И слишком… красивым для этого утра.Я открыла дверь ванной, вытирая волосы полотенцем, и на секунду замерла.

– С кем переписываешься? – спросила я, проходя мимо к шкафу.

– Ревнуешь? – он слегка ухмыльнулся, не отрывая взгляда от экрана.

– А должна? – бросила я, открывая шкаф и доставая бельё. Голос вышел ровным, почти безразличным. Почти.

Он не ответил сразу.

Только звук касания пальцев по экрану. Щелчки. Скольжение. И всё это – с той ленивой уверенностью, которая всегда сводила с ума. Я натянула бельё, накинула сверху белый тонкий лонг и застегнула джинсы, чувствуя, как внутри уже начинает подниматься тихое раздражение.

– Просто спросила, – сказала я ровно, не оборачиваясь. – Можешь не отвечать.

Он наконец поднял глаза. Слишком спокойные. Слишком внимательные.

– Джей пишет, – ответил Ник. – Сегодня концерт в Meridian.

Он отложил телефон в сторону и поднялся с кровати.

Подошёл медленно, без спешки, но с той уверенностью, от которой у меня внутри всё невольно сжималось. Его руки легли мне на талию, и в следующую секунду он притянул меня ближе.

Я не сопротивлялась. Мой затылок упёрся ему в грудь, и я почувствовала, как он наклонился, скользнув губами по моей шее.

– Это новый клуб, – тихо сказал он, наклоняясь ближе. Его пальцы скользнули по спине, и голос стал ниже. – Джей говорит, там проблемы со звуком. Хочет чтобы я подъехал.