На пути к тебе

– А что мне было думать? – я не отступала. – Ты – Ник Рейн. Тебе это… ничего не стоит.

– А ты, значит, стоишь? Или ты тоже была просто "первая встречная", которую можно трахнуть и забыть?Он усмехнулся. Жестко. Без тени юмора.

– Не смей, – прошипела я, и голос предательски дрогнул.

– Тогда не неси херни, Эл. Я не спал ни с кем.

– Ни с кем? – переспросила я, чувствуя, как что-то внутри дрогнуло, как будто на секунду стало слишком светло… и слишком страшно.

Ник смотрел прямо в глаза.

– Ни с кем. Я не трогал никого. Я даже смотреть не мог.

– А ты? – тихо, почти спокойно, спросил он. – Он тебя касался?

Я не ответила сразу. Слишком много боли в этом вопросе. Слишком много настоящего.

Я посмотрела на него.

– Нет.

Он выдохнул, но не расслабился.

– А если бы попытался? – голос стал жёстче, срывающийся. – Ты бы позволила?

– Нет, – прошептала я.

Ник провёл ладонью по лицу. Грубо. С усилием. Словно пытался стереть с себя последние сутки.

– Я с ума сходил, Эл. Я представлял…

Он не договорил.

И в следующий миг его рука легла на мою щёку – резко, горячо, как выдох.Сделал шаг. Один. Второй.

И он поцеловал.

Я не отстранилась.

Грубо. С надрывом. С отчаянием. Не мягко – как в прощании, а будто хотел вернуть всё. Забрать. Закричать этим поцелуем «ты моя».

Это не было про нежность. Это было про боль. Про то, как сильно мы скучали.Я вцепилась в него, пальцы в его футболке, губы дрожали, но не отпускали.

– Пойдём, – выдохнул он, лбом прижимаясь ко мне. – Пока я не сорвался прямо здесь.

Я молча кивнула. Не было нужды в словах – всё уже было в прикосновениях, во взгляде, в дыхании.

Он взял меня за руку. Пальцы сплелись крепко, до дрожи. И мы пошли – быстрым шагом, в молчании, но в каком-то безумном согласии, как будто оба понимали: дальше не сдержим.

Я открыла дверь комнаты. Зашла первой, он переступил порог, захлопнув её за собой чуть сильнее, чем нужно.

Я инстинктивно сделала шаг назад.

Он не остановился.

Я почувствовала, как внутри нарастает напряжение, как дыхание становится сбивчивым, как сердце грохочет в груди.

Шаг назад.

Ещё один.

Я неосознанно отступала, пока спиной не упёрлась в стол.

Ник оказался слишком близко, слишком тёплый, слишком настоящий.

Я не успела даже выдохнуть. Его губы накрыли мои резко, жадно, без предупреждения.

Поцелуй был не мягким – голодным, рвущим, будто в этом действии он пытался выговорить всё, что не сказал. Всё, что сдерживал. Всё, что жгло его изнутри.

Я отвечала сразу. Без страха, без колебаний. Как будто только этого и ждала.

Его ладони скользнули по моей талии, крепко прижали к себе, и я почувствовала, как дрожь прошла по телу. Не от страха. От облегчения.

Когда он оторвался от моих губ, дыхание у обоих было сбитым.

– Я не отдам тебя ему, Эл, – выдохнул он.

Я закрыла глаза. Всё дрожало внутри – разум, дыхание, желания.

– И не надо, – выдохнула я, почти неслышно.

Но он услышал. Почувствовал. Поймал эти слова губами, прежде чем они исчезли между нами.

Ник снова накрыл мои губы своими – медленно, глубоко, будто теперь уже не торопясь. Без злости. Без отчаяния. Только жадность. И нежность. Такая, от которой перехватывает дыхание.

Его руки скользнули вверх по спине, по коже, которую я ощущала так, как будто она впервые принадлежала мне самой. А не кому-то, кто решил, как и с кем я должна жить.

Его губы скользнули к моему подбородку, дальше вниз, к линии шеи, оставляя горячие поцелуи.

Я чувствовала, как по телу пробегает дрожь.

Ник крепче сжал мою талию, а потом резко посадил меня на край стола, вынуждая обхватить его ногами.

Его пальцы скользнули вверх по моей спине, запутались в волосах, заставляя меня запрокинуть голову.

– Не думай, – прошептал он у самой кожи, и его губы накрыли мои – жадно, горячо, будто это был последний глоток воздуха.

Я почувствовала, как всё внутри срывается с места. Мозг отключился. Остались только ощущения. Его руки, его дыхание, его голос – низкий, хриплый, проникающий под кожу.

Его язык проник в мой рот, уверенно, глубоко, заставляя задохнуться, расплавиться в этом поцелуе.

Мои пальцы скользнули под его футболку, по спине, по рёбрам – туда, где кожа была натянута от напряжения. Он выдохнул, почти сорвался.

– Детка… – хрипло выдохнул он, губами скользя по моей щеке, – скажи, если я зайду слишком далеко.

– Уже поздно, – прошептала я, и моя ладонь легла на его шею, притягивая ближе.

Он больше не ждал.В его взгляде что‑то хищно блеснуло. Не злость. Не ярость. А одержимость.

Пальцы сжали мои бёдра, и я задохнулась от того, насколько крепко он держал, будто хотел убедиться, что я здесь, под ним, настоящая.Свитер оказался сброшен в сторону. Его руки скользнули под юбку, задрали ткань до талии – резко, с жадностью, от которой перехватило дыхание.

Он оторвался от моих губ – только чтобы провести по коже вдоль шеи, ниже, к ключице, оставляя горячие влажные поцелуи.

Он знал, что я уже на грани.Он не торопился.

– Чёрт… ты уже такая…Пальцы скользнули по влажной ткани, и он замер, выдохнув в мою грудь:

В следующую секунду он сжал ткань, и я почувствовала, как она натянулась… и порвалась.

Резко. Легко. Будто это был последний барьер, который он больше не готов был терпеть.

Я ахнула – не от страха. От того, как внутри всё вспыхнуло. Как он смотрел.

– Больше ничего не мешает, – прошептал он, и его голос был низким, тёплым, наполненным тем, что вибрировало где-то глубоко внутри.

Его пальцы скользнули между моих бёдер – уверенно, медленно, так, будто он хотел почувствовать каждую реакцию, каждую дрожь, каждый глухой стон, вырывающийся у меня из горла.

– Всё. Только тебе.– Это всё для меня, да? – прошептал он, прижимаясь лбом к моей щеке. Я кивнула, запутываясь в дыхании.

Пальцы чуть сильнее надавили, круги стали точнее, глубже, ритм – ровным, будто он вёл меня на грани, не давая упасть одной.Он застонал – низко, с надрывом, будто эти слова сорвали у него последние остатки контроля.

Моё тело дрожало, бедра выгибались навстречу. Я уже не слышала ничего, кроме стонов, дыхания и бешеного стука сердца.

– Я хочу быть в тебе, – выдохнул он мне в губы. – Сейчас.

Мои пальцы сами потянулись к его джинсам, расстёгивая молнию с отчаянной дрожью в руках.

Он не ждал. Помог стянуть их с себя, ровно настолько, чтобы ничего не мешало.

– Я буду жёстким, – предупредил он, срываясь, – не смогу иначе.

– И не надо.

Он зарычал – глухо, почти яростно, и в следующее мгновение его ладони сжали мои бёдра, чуть приподняли, будто подстраивал под себя, и… он вошёл.

Глубоко. Сразу. Целиком.

Я ахнула, тело выгнулось – слишком полно, слишком резко, слишком правильно.

Ник замер. Его лоб прижался к моему.

– Ты… – выдохнул он, сжав мою талию, – ты чёртова зависимость.

Он начал двигаться. Резко. Ровно. С ритмом, от которого сводило живот, перехватывало дыхание, сжимались пальцы в его волосах. Он смотрел на меня – тяжело, глубоко, будто не верил, что я действительно здесь, под ним, такая открытая, такая живая.

– Чувствуешь? – хрипло прошептал он, вжимаясь до конца. – Это я. Только я.

Я была в нём – растворённая, разорванная на ощущения, на стоны, на пульс внизу живота.Я не могла дышать. Я не могла думать.

Его рука скользнула под меня, подняла за поясницу, и я вскрикнула – от остроты, от глубины, от того, как тело придавалось ему без остатка.

Я застонала – громко, с надрывом, будто в этот момент всё, что было внутри, вырвалось наружу. Он отозвался сразу – движение стало глубже, сильнее. Его рука, всё ещё поддерживая меня за поясницу, удерживала, не давая ни шанса отстраниться.

– Так, – выдохнул он, срываясь. – Вот так…

Он вонзался снова и снова, пока мои стоны не стали сбивчивыми, дрожащими, пока ноги не обвились вокруг него сами, будто хотели удержать, оставить внутри, не выпускать.

– Ты создана для меня.

Я не могла говорить – только кивать, только сжимать его, только тонуть в этом. Он чувствовал, что я близко, видел, как я таю, как дрожу под ним.

Его рука скользнула между нашими телами, снова нащупала мой клитор – точно, резко, и этого было достаточно. Всё взорвалось. Я закричала, выгибаясь под ним, сгорая в оргазме, который прошёлся волной от живота до кончиков пальцев.

Он последовал сразу за мной – сорвался с глухим рычанием, вонзившись до предела. Тело напряглось, дыхание сбилось, и он замер, сжав меня, как будто это было всё, что ему нужно.

На какое-то мгновение всё затихло.

Никаких слов. Только дыхание. Тепло. Его лоб на моей груди. Моя рука в его волосах.

Мы. Без фильтров. Без страха.

– Эл… – голос был хриплым, низким, будто сорванным. Он прижался губами к моей шее, задержался там на несколько секунд, и прошептал: – Ты доводишь меня до безумия.

Я не ответила, просто провела пальцами по его спине, забираясь под его футболку. Позволяя себе ещё мгновение быть рядом, в этом моменте, с ним.

– Ненавижу твою футболку.

Он усмехнулся, тихо, почти беззвучно, и прижался ко мне ещё сильнее.

– Она тебе не мешала, когда ты срывала с меня джинсы, – пробормотал он, всё ещё уткнувшись носом в мою шею.

– Это было… срочно, – выдохнула я, не сдержав улыбку. – Но теперь она раздражает меня.

Он медленно выпрямился, взглядом скользнул по моему лицу. Улыбка в уголках его губ была ленивая, но в глазах горел тот самый огонь – спокойный, уже не рвущий изнутри, а обволакивающий.

– Тогда сними, – сказал он просто. – Хочешь – медленно. Хочешь – с зубами. Я не против.

– Ты неисправим.Я рассмеялась тихо, и в этом смехе была лёгкость, которую я не ощущала очень давно.

Я потянула за его футболку, медленно, почти лениво, смакуя момент. Ткань натянулась на его теле, и я, приподнявшись, скользнула пальцами под футболку, поглаживая кожу живота.

– Может, всё-таки с зубами? – пробормотала я, чуть прикусив ткань, дразняще глядя на него снизу вверх.

Он задержал дыхание – на долю секунды, но я почувствовала, как всё его тело напряглось. Его рука легла мне на затылок, пальцы зарылись в волосы, а другой он провёл по моей щеке, подбородку, будто отмечал для себя каждую черту, каждый изгиб.

– Ты даже не представляешь, насколько ты сейчас красива, – выдохнул он. – Почти жестоко.

Я замерла на мгновение. Его голос, низкий, пропитанный чем-то необъяснимым, пронёсся по телу сильнее любого прикосновения.

Я чуть улыбнулась, приотпуская ткань футболки и, не сводя с него взгляда, медленно провела языком по внутренней стороне его запястья – там, где бился пульс. Почти невинно. Почти.

Он застыл. На вдохе. На полуслове. Я чувствовала, как напряглись его мышцы под моей ладонью.

– Чёрт, Эл… – его голос стал чуть ниже, с хрипотцой, будто каждое слово отдавалось эхом где-то глубоко внутри.

Я потянула ткань вверх, медленно, намеренно, не спуская с него взгляда. Он позволил, просто стоял и смотрел на меня, будто видел меня впервые.

Отбросив футболку в сторону и провела руками по его груди, по животу медленно, будто запоминала на ощупь.

Он не шелохнулся. Только смотрел – прямо, глубоко, без единого слова.

– Всё ещё хочешь, чтобы я сняла с тебя что нибудь зубами? – спросила я тихо, слегка приподняв бровь, проводя ногтями по линии его живота.

Он резко втянул воздух, и в глазах вспыхнул тот самый огонь – не хищный, нет, а осознанный, плотный, тяжёлый.

Только отступал назад, не сводя с меня взгляда, позволял вести себя – впервые не как того, кто держит контроль, а как мужчину, который хочет.Я спрыгнула со стола, толкая его к кровати. Он не сопротивлялся. Ни на секунду.

Он остановился, дыхание тяжёлое, грудь вздымалась под моими пальцами.Я вела его к кровати – шаг за шагом, пока его ноги не коснулись края матраса.

– Ложись.

Он дернул уголком губ – почти усмехнулся, но в глазах вспыхнул огонь, тот, что сдерживался слишком долго.

– Приказываешь? – хрипло выдохнул он. – Или приглашаешь?

– Как тебе угодно, – я подняла взгляд, не убирая руки с его тела. – Главное – слушайся.

Он наклонился ближе, настолько, что его губы едва коснулись моей щеки, и выдохнул, чуть хрипло, чуть дрожащим голосом:

– С тобой я готов на всё… даже слушаться.

Он медленно опустился на кровать, не отрывая глаз, как будто каждая секунда – это игра на грани, в которой он больше не ведёт, но и не сдаётся.

Каждое прикосновение – не ради соблазна, а ради ощущения.Медленно я наклонилась, скользнула ладонями по его груди, по ключицам, вниз – к животу.

Он не отводил взгляда. Смотрел, будто хотел впитать в память каждую деталь – как я двигаюсь, как дышу, как держу его взгляд.

– У тебя такой вид… – прошептала я, прикусывая губу. – Будто ты не знаешь, что будет дальше.

– С тобой я не уверен вообще ни в чём. – выдохнул он.

Я чуть улыбнулась, наклонившись ближе. Мои волосы упали ему на грудь, и он неосознанно провёл по ним ладонью – медленно, бережно, будто боялся спугнуть этот момент.

– Это хорошо, – прошептала я ему в губы. – А теперь… закрой глаза.

Он на долю секунды колебался – не от страха, нет. От того, что отдавал мне не только тело, но и что-то куда более уязвимое. И всё же подчинился. Медленно закрыл глаза, выдохнув сквозь приоткрытые губы.

Его грудь вздымалась всё быстрее, но он молчал, полностью отдавшись моим движениям, моим рукам, моему дыханию у своей кожи.Я продолжала двигаться над ним – не спеша, почти не касаясь, позволяя телу говорить за меня.

Я коснулась губами его подбородка, шеи, провела языком по груди. Каждое касание – лёгкое, но наполненное, как будто я писала по его телу своё имя.

Я не спешила. Не хотела спешить.

В этот момент весь мир сузился до него – до его тела под моими ладонями, до лёгкого дрожания в его животе, когда я провела по нему ногтями чуть сильнее.

Медленно, почти лениво я провела ладонью по его животу, обхватив его член, осторожно, как будто пробовала запретное. Он дернулся подо мной, резко втянул воздух сквозь зубы, и я почувствовала, как всё его тело напряглось.

– Эл… – его голос сорвался на моём имени, хриплый, разбитый, почти умоляющий. Он всё ещё держал глаза закрытыми, но я видела, как сжались его пальцы в простынях, как по шее прошла судорога.

Я наклонилась ниже, коснулась губами его бедра, провела языком по внутренней стороне – медленно, горячо. Он сжал простыню обеими руками.Моя ладонь двигалась медленно, сдавленно, будто я не просто прикасалась, а училась его телу.

Его бёдра напряглись, дыхание сбилось окончательно, когда я провела языком чуть выше, чувствуя, как под ладонью он пульсирует.

– Шшш, – прошептала я, не поднимая головы. – Просто доверься.– Эл… – снова. Тихо. Слабо.

Я обвела его головку языком, медленно, лениво, будто пробовала вкус чего-то запретного и слишком желанного. Его тело отозвалось сразу – он выгнулся, напрягся, застонал громче. И всё равно не открыл глаз.

Он позволял. Всё. Без слов. Без границ.

Я взяла его в рот медленно, глубоко, не отрываясь, не торопясь. Чувствуя, как он замирает подо мной, как дрожь пробегает по его телу. Его рука легла на мою голову – не с силой, а как будто ему нужно было держаться за что-то, чтобы не разлететься.

– Эл… – его голос дрогнул. – Твою мать…

Я делала это впервые. И не могла представить, насколько это будет… интимно. Властно. Важно.Я замерла на секунду, прислушиваясь – к его голосу, к хрипу, к тому, как дрожит его живот под моей рукой. И всё внутри будто вспыхнуло.

Я ускорилась чуть сильнее – ровно настолько, чтобы услышать, как он застонал, судорожно вцепился в простыню, откинул голову назад. Его рука всё ещё была в моих волосах – бережная, доверяющая, отчаянная.

– Посмотри на меня, – сказала я, проходя губами по всей длине его члена, прежде чем поднять на него взгляд – медленно, намеренно, будто вплетала своё дыхание в каждую секунду этого момента.

Он послушался.

Открыл глаза – тяжёлые, тёмные, наполненные чем-то таким… глубоким, что в груди у меня всё сжалось. Ни капли игры. Ни маски. Только он. Настоящий. Обнажённый – не телом, душой.

Я задержала взгляд, не прячась. Не пряча ни смущения, ни желания. Я хотела, чтобы он знал – это не просто для него. Это для нас. Это я. Вот такая – живая, настоящая, впервые решившаяся забрать контроль в свои руки. И отдать себя одновременно.

Я обвела его языком ещё раз – медленно, с наслаждением, пока он не застонал снова, низко, срываясь.

– Эл… если ты сейчас не остановишься, я…

Я приняла его ещё глубже, не прерываясь, не давая ему ни шанса вернуть себе контроль. Я чувствовала, как он дрожит подо мной, как каждый мой вдох, заставляет его тело сгорать всё сильнее.

– Детка… я сейчас взорвусь, – прохрипел он, голос срывался, почти неузнаваемый от напряжения.

Но я не остановилась.

Наоборот – только усилила ритм, чуть надавила пальцами на его бедро, продолжая держать взгляд. Я хотела видеть всё – как он сдаётся, как теряется, как больше не может держать себя в руках.

Он запрокинул голову, грудь ходила ходуном, губы приоткрыты, дыхание рваное. Его рука в моих волосах дрожала – не чтобы направлять, а чтобы не разлететься на части.

– Чёрт… Эл… – стон сорвался с его губ, низкий, глухой, как будто он сдерживал его до самого последнего.

И в следующую секунду он сорвался. Весь. Резко, глубоко, мощно – с судорогой в теле, со стоном, вырвавшимся так, будто в нём было всё: желание, слабость, страсть, капитуляция.

Я осталась с ним до конца, не отрываясь, не убирая взгляда. Я хотела, чтобы он знал – я здесь. Полностью. Ради него. Ради нас.

Когда всё закончилось, я медленно поднялась, облизала губы, не спеша, и села на его бедра, наблюдая, как он лежит – разбитый, выдохшийся, с закрытыми глазами и едва заметной улыбкой на лице.

– Чёрт… – выдохнул он. – Это… Ты…

Он не договорил.

Я провела ладонью по его груди, нагнулась, скользнув губами по его шее, и тихо прошептала:

– Ты красивый, когда теряешь контроль.

Он рассмеялся тихо, хрипло, а потом резко притянул меня к себе, обхватив за талию, уткнулся лицом в шею.

– Если это был твой первый раз, Эл, то мне стоит бояться второго. Я не выдержу.

Я усмехнулась, склонившись к его лицу, и провела пальцами по его влажной от пота шее, по пульсирующей коже под ключицей. Он всё ещё был горячим, тяжёлым от остаточных ощущений.

– Тогда тебе точно стоит держаться, – тихо прошептала я у его уха. – Потому что второго не избежать.

Он тихо выдохнул – почти с усмешкой, почти со стоном. Пальцы на моей талии дрогнули, провели вверх, вдоль позвоночника, замирая между лопатками. Его губы коснулись моей шеи – медленно, будто не целуя, а вдыхая.

– Ты, кажется, не понимаешь, во что вляпалась, – хрипло прошептал он.

Я устроилась у него на груди, ощущая, как под моей щекой медленно, но всё ещё неровно бьётся его сердце.

Он не говорил больше. Только обвил меня рукой, крепко, будто опасался, что, стоит ослабить хватку, я исчезну.

Мы лежали так долго. Бесконечно. И всё равно недостаточно.

Его рука на моей талии – такая крепкая, теплая – будто держала не только тело, а все мои сомнения, мысли, страхи. И не отпускала.

Я чувствовала, как он дышит. Слегка сбито. Как будто до сих пор не пришёл в себя.

Я провела пальцами по его ключице, остановилась на татуировке.

– А эта что значит? – спросила я, проводя языком по тонким линиям, пересекающим друг друга в странном, чуть хаотичном, но почему-то невероятно живом узоре.

Он резко втянул воздух сквозь зубы, глаза на мгновение прикрылись.

– Чёрт, Эл… – прошептал он, срываясь на дыхании. – Ты точно хочешь услышать ответ…

Я усмехнулась, не отрываясь от его кожи, и ещё раз обвела языком одну из тонких линий.

Он смотрел на меня с той самой глубиной, от которой хотелось затаить дыхание. Не от страха. От важности момента.

– Эти линии… – начал он, голос всё ещё низкий, хриплый от чего-то большего, чем просто возбуждение, – я набил их, когда мы создали группу.

Я подняла взгляд, замирая, всё ещё ощущая вкус его кожи на губах.

Он чуть усмехнулся, но в этой усмешке не было бравады. Только что-то искреннее, почти тёплое.

– Тогда я был на грани. Не знал, что дальше. Ни с собой, ни с жизнью, ни с этим городом. Но музыка… – он провёл рукой по моей талии, будто она – та самая нота, что не должна затихать, – она стала единственным, что звучало внутри.

Я провела пальцами по линиям, где чернила будто шептали свой ритм.

– И ты запечатлел это? – прошептала я. – Тот момент?

– Да, – кивнул он. – Мы были никем. Просто шумной кучкой парней с разбитыми гитарами и дурацкими идеями. Но когда я сделал эту татуировку, это стало реальным. Shadow Verge. Мы стали чем-то. Стали собой.

Я мягко поцеловала пересечение линий – именно в ту точку, где всё сходилось, будто сердце.

– Это красиво, – сказала я. – Потому что это – ты.

Он рассмеялся тихо, поглаживая меня по спине.

– И ты, получается, только что лизнула начало моей музыкальной карьеры.

– Я лизнула тебя, – усмехнулась я. – И, знаешь, мне понравилось.

Он хмыкнул, приподнялся на локте, прижал меня к себе и шепнул в ухо:

– Опасно с тобой разговаривать, Эл. Каждый раз заканчивается тем, что мне снова хочется тебя.

– Не тебе одному.

Он застыл. Всего на долю секунды. Но я почувствовала, как дыхание его сбилось, как мышцы подо мной напряглись.

А потом он тихо выдохнул, почти с усмешкой, но голос у него был совсем другим – ниже, тише, с оттенком той самой тяги, которую он больше не пытался скрывать:

– Скажи ещё раз.

Я провела рукой по его груди, медленно, лениво, словно играясь с огнём, в который уже прыгнула.

– Не тебе одному, Ник.

Он застонал – тихо, как будто внутри что-то не выдержало. И в следующую секунду его губы уже были на моей шее. Горячие, жадные, обжигающе ласковые. Он не торопился. Но и не сдерживался. Его рука соскользнула на мою талию, легко прижимая ближе, будто мы снова возвращались в ту самую точку, где всё началось – с одного прикосновения, одного взгляда.

– Ты сносишь мне крышу, – выдохнул он, целуя уголок моих губ.

– Тогда пойдём, пока ты не решил доказать мне это прямо здесь, – прошептала я, – в душ, Рейн.

Он фыркнул, отстраняясь ровно на секунду, чтобы посмотреть на меня снизу вверх, с тем самым прищуром, от которого у меня внутри всё сжималось.

– Думаешь, в душе я не докажу?

– Думаю, там будет проще смыть последствия, – ответила я, подмигнув и спрыгивая с кровати, накидывая его футболку на плечи.

– Ах ты… – протянул он, вставая следом и зацепляя меня за талию, – провоцируешь?

– Всегда, – бросила я через плечо, не сбавляя шага по направлению к ванной. – Особенно, когда рядом мужчина, который не умеет сдерживаться.

– Ты даже не представляешь, насколько ты права, Эл, – проговорил он уже у самого уха, притянув меня ближе и прижавшись сзади.

Я рассмеялась, разворачиваясь к нему лицом и заводя руки за его шею.

– Может, я этого и хочу?

– Тогда держись, – выдохнул он, приподнял меня на руки, будто я ничего не весила, и шагнул в ванную.

***

Я вытерла волосы полотенцем, рассеянно наблюдая за ним через зеркало. Ник стоял у окна, что-то листая в телефоне. На нём было только полотенце, небрежно обмотанное вокруг бёдер и едва держащееся, словно вот-вот готовое соскользнуть на пол.

– У тебя отвратительная привычка: выглядеть слишком хорошо, – выдохнула я, прищурившись. – Особенно, когда ты абсолютно этого не заслуживаешь.

Он поднял взгляд от экрана и медленно улыбнулся – лениво, дерзко, вызывающе.

– Ты ведёшь себя слишком смело, Эл, – протянул он, откладывая телефон на подоконник. – Для девушки, которая не может отвести от меня глаз.

Я повернулась и приподняла бровь, стараясь не выдать, как сильно он меня сейчас смущает.

– А кто сказал, что я пытаюсь отвести? – парировала я, скрестив руки на груди.

Его взгляд стал темнее, напряжённее. Он медленно шагнул ко мне, так, что воздух между нами будто сразу загустел, стал жарким и почти осязаемым.

– Осторожнее, Эл, – прошептал он, остановившись в шаге от меня.

Я прикусила губу подходя еще ближе и запустила руку в его волосы.

Его дыхание сбилось, глаза вспыхнули голодным блеском, когда я медленно, дразняще провела пальцами по его затылку, чуть сжимая влажные пряди.

– Осторожность сейчас – последнее, о чём я думаю, – прошептала я, едва касаясь губами его подбородка.

Он резко втянул воздух и, обхватив меня за талию, притянул ближе, стирая остатки расстояния между нами.

Стук в дверь был глухим, но достаточно настойчивым, чтобы резко разбить момент.