На пути к тебе

Его слова звучали в голове снова и снова, будто застряли где-то в груди, не давая дышать.

Я даже не знала, что именно так сильно задело – его тон, ледяной и отстранённый, или сам факт того, что он не пытался меня удержать.

Каждый шаг отдавался болью в груди, и чем дальше я уходила, тем сильнее становилось ощущение, что внутри что-то рушится. Безвозвратно.

Я почти бежала, сжимая сумку, будто она могла удержать меня на ногах. Прохожие, здания, шум улицы – всё стало размытым, нереальным, как в тумане. А в голове только он. Его голос. Его глаза. Его пустота в тот момент, когда он смотрел на меня…

Я не знала, что именно болело больше: то, что он не удержал, или то, что я не попросила.

Горло сжималось, в глазах жгло, и несмотря на всё усилие, слёзы всё же скатились по щекам. Не одна. Не две. И я не вытерла их. Просто шла. Быстрее. Дальше. От него. От себя.

«Ты сделала выбор.»

Да. Сделала.

Но почему тогда внутри было так чёртовски пусто, будто я потеряла не только его, но и саму себя?

Глава 13

Я спускалась по ступеням общежития, ощущая, как каждый шаг даётся тяжело, будто к ногам привязаны гири. Воздух был прохладным, свежим, но внутри всё горело.

Даниэль вышел из неё, как только увидел меня. Закрыл за собой дверь, выпрямился. Его движения были точными, как всегда, словно каждая деталь продумана до мелочей. Даже его улыбка.Чёрная машина стояла у обочины, ровно, безупречно. Его взгляд скользнул по мне, оценочно, почти одобрительно.

– Ты выглядишь… впечатляюще, – проговорил он и легко поцеловал меня в щёку, его ладонь легла на талию. Чужая.

Я кивнула, изобразив улыбку.

– Спасибо.

Он помог мне сесть в машину, захлопнул дверь и занял место за рулём. Мы тронулись. Внутри пахло его парфюмом – холодным, сдержанным, приторно дорогим.

– Родители будут рады тебя видеть, – произнёс он спустя пару минут, не отрывая взгляда от дороги. – Наконец-то все соберутся вместе, в нормальной обстановке. Без суеты.

Я молча кивнула, глядя в окно. Сердце глухо стучало где-то в горле, и каждый удар отзывался внутри тяжестью. Его голос звучал спокойно, даже тепло – привычно. Но именно это спокойствие вызывало желание кричать.

Я опустила руку на колени, пальцы машинально коснулись браслета. Он был здесь. На мне. Никакого желания снимать его не было. Даже сейчас.

Кожа под ним будто помнила его прикосновения. Его взгляд.

Его слова.

Тихо. Осторожно. Словно боялась стереть память. Стереть его.Я провела пальцами по кожаному ремешку, едва касаясь. Даниэль что-то говорил о встрече. О своих родителях. О планах.

Я не слышала.

Не от страха. От бессилия.Просто смотрела в окно, чувствуя, как внутри поднимается что-то глухое, вязкое, будто я задыхалась. Машина плавно притормозила у входа в ресторан Silver Grace – вычурно-элегантное здание с огромными стеклянными дверями и сверкающими фонарями у входа. Всё вокруг словно кричало о статусе и деньгах.

Даниэль вышел первым, обошёл машину и открыл мне дверь. Его ладонь потянулась ко мне – привычная, ожидающая. Я вложила свою руку в его, механически, потому что так надо. Потому что за нами уже наблюдали. Официанты. Хостес. Кто-то у входа.

Он слегка сжал мою ладонь и наклонился ближе:

– Улыбнись, – тихо. Почти мягко. Но за этим стояла команда.

Я подняла взгляд, изобразив лёгкую улыбку, почти невесомую. Браслет на запястье холодил кожу, будто напоминая, что я здесь – не до конца. Не с ним.

Мы вошли внутрь.

Тёплый свет хрустальных люстр, мягкий шум голосов, запах дорогих духов и вина. Всё идеально. Как всегда.

За столом у окна уже сидели наши родители. Отец с мамой – в строгих костюмах, сдержанные, безупречные. Родители Даниэля – чуть расслабленнее, но не менее статусные. Все улыбались. Все ждали нас.

– Элли! – мама поднялась первой, её взгляд скользнул по мне, оценивающе, контролирующе. – Ты прекрасно выглядишь.

Я кивнула, подходя ближе, ощущая, как сердце грохочет всё громче. Как будто сейчас оно вырвется наружу.

Рядом поднялся отец. Он не стал делать паузу, не стал анализировать – просто подошёл и приобнял меня одной рукой за плечи.

– Рад тебя видеть.

Он наклонился ближе, на долю секунды, будто просто поцеловал в висок, но шепнул так, чтобы услышала только я:

– Всё хорошо?

– Конечно, – выдавила я, и это прозвучало слишком быстро, слишком неуверенно. Он посмотрел на меня внимательнее, но я отвела взгляд.

– Присаживайтесь, дети, – вмешался отец Даниэля, жестом приглашая за стол.

Я села рядом с Даниэлем и опустила руку под стол, провела пальцами по ремешку, будто этим могла вернуть себе контроль над дыханием, над мыслями.

Бесполезно.

– Ну, теперь, когда все в сборе, – начал отец, отпивая глоток вина, – можно спокойно обсудить детали предстоящего торжества. Не так ли?

– Всё-таки весна или лето? – мягко поинтересовалась мать Даниэля, взглянув на меня поверх бокала. – Какой сезон вы выбрали?

Я сделала глоток вина, чувствуя, как горечь разливается внутри. Слишком медленно, слишком тяжело.

– Нам нравится весна, – спокойно добавила моя мама, не отрывая от меня взгляда. – Всё расцветает, обновляется… Символично, не правда ли?

Я кивнула, не глядя на неё, сделала еще один глоток.

– Весна – отличное решение, – одобрил отец Даниэля. – Легко будет организовать выездную церемонию. Зелень, свежий воздух, лёгкие ткани…

– Согласна, – мать кивнула. – Тогда с этим определились. Осталось утвердить точную дату.

Я покрутила бокал в пальцах, глядя, как вино медленно оседает по стенкам.

Красное. Как кровь. Как боль в груди.

Они говорили – ровными голосами, уверенными, спокойными. Как будто всё это происходило где-то вне меня.

– Элли, дорогая, – мать Даниэля повернулась ко мне, её голос был мягким, почти певучим, – мы с твоей мамой подумали, что в апреле будет идеально. Третья неделя. Погода уже тёплая, и у всех хватит времени подготовиться.

Я сделала глоток. Горечь. Пустота.

– Отличное время, – подхватил Даниэль с привычной лёгкой улыбкой. – Элли, ты как считаешь?

Я медленно подняла глаза. Он смотрел на меня, привычно. Холодно. Как будто ждал не ответа – а одобрения. Или просто молчаливого согласия.

– Элли? – мягко повторила мама, и её голос будто прорезал глухой звон в ушах.

– Да… Третья неделя апреля звучит… хорошо.Я кивнула. Едва заметно. На эту густую, вязкую тишину внутри себя, в которой никто не слышал, как я кричу.Слова вышли ровно. Даже спокойно. Но я почувствовала, как пальцы сжались на ножке бокала так сильно, что теоретически могли бы его раздавить. Я не смотрела на Даниэля. Не смотрела на родителей. Только на вино. – Прекрасно, – улыбнулась мать Даниэля. – Тогда мы начнём готовить список гостей. И, разумеется, обсудим платье. Элли, дорогая, я бы хотела порекомендовать тебе дизайнера – он делал наряды для моей племянницы, потрясающий вкус.

– Конечно.Я выдавила улыбку. Автоматическую. Пустую. – Думаю, вы будете неотразимы, – добавил отец Даниэля с одобрительным кивком.

И она давила.В груди начало нарастать то самое ощущение. Как перед бурей. Как перед криком. Только вместо крика – тишина. Мама что-то говорила. Они обсуждали ресторан. Декор. Цветы. А я чувствовала, как пальцы нащупывают браслет под столом.

Его браслет.

А потом предложил бы сбежать. Без плана. Без лишних слов.Он бы сейчас усмехнулся. Сказал бы: «Твоя мама всё ещё хочет, чтобы ты была витриной?» – Элли? – голос мамы прервал поток мыслей. – Что ты думаешь по поводу «Клэр де Люн» для церемонии?

Я моргнула.

Слишком резко. Словно очнулась.

– Что? – выдохнула я.

Воздух в зале вдруг стал гуще. Плотнее. Будто все звуки на секунду замерли, давая моему голосу прозвучать громче, чем он был на самом деле.

Все посмотрели на меня.

– «Клэр де Люн», Элли, – повторила мама. – Мы с Лили думали, что это будет красиво для выхода невесты. Это классика.

Я сглотнула, но горло было сухим.

Пальцы под столом сами нащупали браслет.

– Я… не уверена, – сказала я, голос мой прозвучал как чужой. Тихий. Но в этой тишине – слишком отчётливый.

Пауза.

Не взрыв.

Но трещина. Явная. Тонкая. Режущая.

– В смысле? – мама посмотрела чуть внимательнее, и я увидела, как на её лице дрогнуло что-то, что она тут же спрятала.

Я почувствовала, как напрягся воздух за столом.

Он стал липким. Плотным.

Как пленка. Как витрина.

Как я.

Даже Даниэль поднял глаза от бокала, впервые за вечер по-настоящему посмотрев на меня.

– Я не хочу… – слова сорвались, будто сами вырвались наружу, прежде чем я смогла их остановить.

Я встала. Быстро. Резко.

Стул скрипнул по полу, нарушая выверенное спокойствие ужина.

Все замолчали.

Мама замерла, пытаясь что-то сказать, но не успела. Я, не оборачиваясь, произнесла тихо, но чётко:

– Мне нужно выйти.

– Элли, подожди… – снова мама, её голос дрогнул, но она не могла остановить меня.

Но не обернулась.Я чувствовала, как взгляды прожигают спину. Не посмотрела назад.

Я выбежала из ресторана, не оборачиваясь. Каждое движение было резким, будто я пыталась убежать от самой себя. Внутри меня всё сжалось, как пружина, готовая вот-вот вырваться. Мне не хотелось слышать голос мамы, не хотелось снова чувствовать взгляд Даниэля. Я не могла больше быть тем, кем они хотят меня видеть.

– Элли, – Даниэль вышел следом, его голос был низким, напряжённым, как будто он ожидал, что я остановлюсь. – Что ты устроила?

Я продолжала идти, не обращая внимания на его голос, который тянул меня назад. В груди всё сжалось, как будто этот вопрос был очередным крючком, пытающимся вернуть меня в тот мир, от которого я бежала.

– Я не могу, Даниэль, – выдохнула я, голос дрожал, но я не собиралась останавливаться.

Он замер на месте. Я слышала, как его дыхание становится тяжёлым, но не оглянулась.

Боялась остановиться. Боялась что он сделает шаг вперёд, и снова будет всё, как раньше. Боялась, что если я остановлюсь, если я дам ему шанс поговорить, то всё вернётся на свои места. Места, которые я больше не могла выдержать.

Я ускорила шаг, пока его голос не стал звуком на фоне, теряющим силу.

– Элли!

Я не остановилась. Не посмотрела назад.

Я знала, что если я сделаю это, если позволю ему снова держать меня, то потеряю себя. И я не могла этого допустить.

***

Комната в общежитии встретила меня тишиной. Она была холодной и пугающе пустой. Я сняла туфли, бросила их в угол, не обращая внимания, как они тихо стукнулись о стену. На ходу расстегнула молнию на платье.

Оно соскользнуло по телу, как шелестящий укор.

Я ненавидела его. И себя в нём.

Каждое прикосновение ткани к коже было напоминанием – об этом вечере.

О взглядах. О словах, застревающих в горле.

О том, как я кивнула, когда хотелось кричать.

Мой взгляд упал на стул. Его футболка. Единственное, что ещё дышало правдой.

Я подошла, взяла её в руки, прижала к лицу. Его запах – лёгкие нотки лайма и чего-то ещё, неуловимого, но до боли знакомого.

Я, не думая, надела её на себя и села на кровать, поджав колени к груди.

Ткань обволакивала, будто обнимала. Как он.

«Когда ты вернёшься, меня уже не будет.»

Фраза ударила в память, резко, больно… Я словно вновь услышала его голос.

Слёзы подступили мгновенно, наполнив горло, грудь, глаза.

Я сжалась в комок, вдыхая его запах, будто могла задержать в себе хоть часть того, кого, возможно, уже потеряла.

Глава 14

Я лежала молча. Глаза сухие, но внутри всё саднило.Я проснулась от света. Он бил в лицо сквозь неплотно закрытые шторы – прямой, слишком честный. Сначала яне поняла, где нахожусь. Не сразу вспомнила вечер. Только тупая тяжесть в теле и мягкая футболка, пропитанная его запахом, напомнили: это – реальность. Не сон.

Но я уже дышала. А значит – надо.Будильник взвизгнул резко, как пощёчина. Я вслепую нащупала телефон и выключила его. Хотелось остаться. Не вставать. Не выходить. Не видеть.

Я стянула её через голову, аккуратно сложила и положила на стул. Не смогла просто бросить.Я села. Медленно. Осторожно. Будто могла рассыпаться от резкого движения. Футболка – мягкая, тёплая, до боли знакомая. Я провела по ней ладонью. Запах выветривался. Или мне просто казалось.

Покрасневшие глаза. Усталое лицо. Слабые тени вчерашней боли.Холод пола кольнул ступни. Я поднялась и подошла к зеркалу.

Я смотрела на себя молча. Без жалости. Без злости.

Просто – смотрела.

Горячая вода стекала по коже, словно смывая остатки ночи. Остатки слабости. Остатки вчерашнего "да". Взяла полотенце и пошла в душ.

Я не плакала. Уже не могла.Я стояла под струями, закрыв глаза, пока кожа не покраснела, а тело не онемело. Хотелось раствориться в этом тепле. Исчезнуть – хотя бы на минуту.

Как пепел, что хрустит под ногами, когда пытаешься сделать шаг.Внутри всё казалось выжженным.

Юбка. Тёмный свитер. Волосы – в низкий хвост.Я вытерлась, завернулась в полотенце, вернулась в комнату. Одевалась без желания – почти на автомате.

Телефон. Ключи. Сумка.Макияж – по минимуму. Просто чтобы не выглядеть окончательно сломанной.

И вышла.Один взгляд на стул, на аккуратно сложенную футболку. Я провела пальцем по браслету – машинально, не думая.

***

День тянулся нескончаемо долго.

Каждая пара – как замкнутый цикл. Те же слова, те же лица, те же вопросы, на которые не хотелось отвечать.

Всё происходило, как будто не со мной. Я была рядом. Возле. Где-то сбоку.

Сидела, писала, отвечала.

Механически. Спокойно. Отстранённо.На третьей лекции стало легче. Или просто притупилось. Сознание устало сопротивляться и я позволила этому дню идти своим чередом.

Чтобы чувствовать. Хоть что-то.Оставалась одна пара. Мозг требовал кофе. Не для бодрости – нет. Для того, чтобы держать в руках что-то тёплое.

Я спустилась на первый этаж, свернула в знакомый коридор и подошла к автомату.

Рядом стоял парень, что-то выбирая на экране. Высокий, тёмные волосы, расслабленный вид. Он посмотрел на меня и слегка улыбнулся.

– Тоже надеешься, что этот автомат выдаст что-то похожее на нормальный кофе?

Я взглянула на него.

На долю секунды – просто молча.

Потом чуть приподняла уголки губ. Почти незаметно.

– Надеюсь, но уже не особо верю, – ответила я, скользнув взглядом по экрану.

Он хмыкнул, нажал кнопку, отступил на шаг.

– В любом случае, хуже уже не будет, – он бросил на меня оценивающий взгляд. – Тяжёлый день?

– Можно и так сказать, – я слегка пожала плечами, не встречаясь с ним взглядом и подошла ближе нажав на кнопку.

Кофе забулькал внутри корпуса, разливая в воздух слабый, пыльный аромат.

– Кстати, Марк, – представился он, слегка наклонив голову. Его голос был ровным, спокойным. Без навязчивости.

Просто факт.

Я кивнула, всё ещё не поднимая взгляда.

– Элли.

Он улыбнулся краем губ.

– Приятно. Ты на первом?

Я снова кивнула и прижала пальцы к горячему пластику стакана, ощущая, как тепло расползается по коже. Как редкое напоминание, что я всё ещё здесь. Что моё тело, в отличие от мыслей, не ушло в штопор.

– Тогда тебе, наверное, кажется, что всё ещё впереди, – продолжил он, глядя куда-то в сторону. – Но спойлер: так кажется на любом курсе.

Я усмехнулась. Почти незаметно.

– Утешающе. А ты на каком?

– На третьем, – ответил он, сделав глоток из своего стакана. – Тот самый промежуток, когда ты уже не веришь в диплом, но ещё не придумал, как сбежать.

– Звучит вдохновляюще.Я чуть опустила голову, пряча улыбку в крышке своего кофе.

Марк усмехнулся шире, чуть откинув голову назад.

– Это мой талант, – он сделал глоток и добавил, глядя на меня с лёгкой прищуренной улыбкой: – У меня сейчас лекция совмещённая. Случайно не с тобой?

Я посмотрела на него поверх стакан, и пожала плечами.

Он поймал мой взгляд – легко, как будто это было его любимое занятие.

– А вдруг судьба решила нас снова столкнуть? – добавил он, чуть склонив голову набок.

Я медленно моргнула и ответила не сразу.

– Если судьба – это расписание деканата, то шансы есть.

Марк рассмеялся, совсем негромко. Его смех прозвучал тепло, без тени самодовольства.

– Вот и проверим, Элли с первого курса.

Он сделал шаг в сторону, жестом предлагая идти рядом. Я колебалась долю секунды, а потом всё же пошла – с кофе в руках, с усталым телом и головой, полной обрывков мыслей, – просто рядом с этим парнем, который оказался… неожиданно приятным.

Он посмотрел на меня, будто присматриваясь.– Если окажется, что у нас пара одна и та же, – продолжил он, чуть сбавив шаг, – я присяду рядом.

Я приподняла бровь:

– И это в целях образовательных, да?

Марк усмехнулся краем губ.

– Разумеется. И исключительно ради науки.

Я не ответила, только сделала глоток, позволяя горячему напитку спрятать улыбку.

Аудитория встретила нас холодным светом люминесцентных ламп и гулким эхом голосов. Большинство мест уже были заняты, но где-то посередине оставалось два свободных рядом.

Он шагнул вперёд первым, придержал стул, как будто это было естественно. Без лишних жестов. Просто ненавязчивое внимание.– Нам повезло, – бросил Марк, кивая на них.

Я села, не глядя на него, просто опустила стакан на стол. День продолжал тянуться, но рядом с ним становился немного… тише.

– Что у нас? – спросила я, доставая тетрадь.

– Обещали совместную лекцию от приглашённого лектора, – ответил Марк, скользнув взглядом по аудитории. – Говорят, какой-то важный человек. Дипломат или кто-то из международных структур. Типа "вдохновить нас на великие свершения".

Я фыркнула.

– Ага. Как будто в конце дня кто-то вообще способен вдохновиться.

Марк усмехнулся, откинувшись на спинку.

– Ну, по крайней мере, пара одна на всех. Удача для тех, кто умеет спать с открытыми глазами.

И всё внутри меня на мгновение замерло.Я хмыкнула, и достала тетрадь из сумки. А потом услышала, как дверь щёлкнула.

Тёмные волосы, свободная походка, чёрная футболка, и тот самый взгляд, от которого в груди дрогнуло.Он вошёл спокойно, как будто знал, что все взгляды – на нём.

Ник.

Лёгкое напряжение скользнуло по лицу, но тут же исчезло. Он просто посмотрел – прямо, без слов – а потом направился в конец аудитории.Он провёл глазами по рядам, и, увидев меня, на долю секунды замер.

Марк чуть повернулся, заметив мой взгляд.

– Знаешь его? – спросил он тихо.

Я сделала глоток кофе, пытаясь спрятать дрожь в пальцах.

– Можно сказать и так.

Он бросил взгляд в сторону конца аудитории, туда, где сел Ник.– Понятно, – медленно протянул Марк, но по его тону было ясно: на этом он не остановится.

– Ник Рейн, да? – уточнил он, почти без интонации.

Я чуть повернула голову, удивлённо посмотрела на него.

– Ты его тоже знаешь? – спросила я, чувствуя, как ладони вновь становятся прохладными, несмотря на горячий стакан.

Марк усмехнулся, но это не была лёгкая усмешка, с которой он разговаривал со мной минуту назад. В этой была сталь.

– Давно. И, скажем так, ничего хорошего о нём не думаю.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Он говорил спокойно, но в каждом слове читалась неприязнь.

– Личная история? – осторожно уточнила я, хотя уже знала ответ.

– Вроде того, – Марк посмотрел на меня. – Только ты, Элли, с ним поосторожней. Он… не из тех, кто думает о других.

Я не ответила.

Дверь снова открылась – профессор вошёл первым, а следом за ним мужчина в строгом сером костюме. Всё в нём кричало о статусе: уверенная походка, прямые плечи, холодный, цепкий взгляд. В руках – тонкий кожаный планшет.

– Добрый день. Меня зовут Ричард Хейс. Представляю Государственный департамент. Сегодняшняя лекция будет вне рамок стандартной программы. Мы поговорим о том, что на самом деле происходит за кулисами международных переговоров.

Аудитория притихла. Даже те, кто обычно листает телефон, теперь смотрели вперёд.

– Мы не будем говорить о статьях учебника, – продолжил он, скользя взглядом по лицам. – Я здесь, чтобы показать вам реальность. Такой, какой она есть. Без фильтров.

– Похоже, серьёзный тип. Говорит, как будто шпион.Марк чуть склонился к моему уху, прошептав:

Он не отводил глаз.Я едва усмехнулась, но внутри всё было натянуто. Потому что я чувствовала – Ник всё ещё смотрит.

Лекция закончилась. Шум в аудитории стал громче – кто-то потянулся за курткой, кто-то уже вышел в коридор обсуждая лектора.

Я убрала тетрадь, неторопливо, словно медлила специально. Хотя знала – это не спасёт.

Марк выпрямился рядом, глядя на меня из-под бровей.

– Уверена, что не хочешь, чтобы я остался? – голос был спокойный, но в нём чувствовалось – ему это не нравится. Совсем.

Я не ответила сразу. Только кивнула:

– Всё нормально.

Марк хмыкнул, но больше ничего не сказал. Перекинул рюкзак через плечо и вышел.

Я дождалась, пока большая часть студентов покинет аудиторию, и только потом двинулась к выходу. Стакан с остывшим кофе выкинула в урну у двери. Сделала шаг в коридор – и сразу остановилась.

Ник стоял у стены, в паре шагов от выхода.

Руки в карманах, голова чуть наклонена, взгляд – на меня.

– Серьёзно, Эл? – его голос прозвучал глухо. Низко. Почти сдержанно. Почти.

Я замерла.

Повернула голову. Медленно. Он всё так же стоял, у стены, будто врос в неё.

Ни капли. Но в глазах – не было покоя.

– Сначала ты уходишь, – голос стал чуть жёстче, – потом флиртуешь с этим придурком прямо у меня на глазах?

Я моргнула. Один раз. Медленно. Слишком медленно.

– Ты о чём вообще? – прошептала я, с трудом сдерживая дрожь. – Я сидела рядом. Мы просто разговаривали. Всё.

Ник усмехнулся. Без смеха.

– А там был просто ужин… у тебя всё просто, да? – голос у него стал тише, но от этого – только опаснее. – Просто замуж, просто по расписанию, просто по плану родителей, – его голос уже не дрожал, он резал. Чётко, холодно, почти спокойно.

– Ник…

– Блять, Эл, я просил тебя остаться, – сорвалось с него.

– Ник… – я выдохнула его имя, как попытку остановить, удержать, вернуть хоть что-то. – Я просто… испугалась.

– Испугалась чего, Эл? Меня? Себя? Или того, что придётся сказать родителям, что ты не их кукла больше? – он шагнул ближе. – Или того, что придётся выбрать меня не в темноте, не шёпотом, не на грани сна, а по-настоящему? – его голос стал жёстким, от которого мурашки побежали по коже. – При всех. При нём. При себе.

– Ник, просто все произошло слишком быстро… Я сжала губы.

– Ни хрена не быстро, Эл. Просто не по твоему чёртовому плану, – перебил он. – У тебя в жизни всё чётко по пунктам: родители решили, жениха назначили, кольцо на палец – и вперёд. А я, блядь, туда не вписываюсь. Никогда не вписывался.

– Это не так, – выдохнула я.

– А как тогда? – он шагнул ближе, почти вплотную. – Ты переспала со мной, а на следующий день нацепила это грёбаное платье, кольцо и села с ним за стол. Как будто между нами ничего не было. Как будто я – просто перерыв между пробными прическами и репетицией свадебного вальса.

– Не говори так…

– А как мне, по-твоему, говорить? Спокойно? Сдержанно? Делать вид, что мне нормально от того, что ты уходишь?

И потому что эти слова резали так же, как резала моя тишина его.Я молчала. Потому что дыхание сбивалось. Потому что он был прав.

– Я для тебя что? Бунт? Развлечение?

– Ты не понимаешь… – прошептала я.

– Объясни! – голос сорвался. – Объясни мне, на хуй, как можно чувствовать то, что ты чувствовала, и потом вот так уйти.

Я зажмурилась. На долю секунды. Чтобы не заплакать. Чтобы не сорваться.

– Мне тоже было больно!

– Да? – он усмехнулся. Глухо. Жестко. – Странно. Не выглядела ты, сука, разбитой, когда сидела с ним в этом своём идеальном мире.

Мои глаза наполнились слезами.

– Ты не видел, как мне было на самом деле.

– Потому что ты не дала. Ни слова. Ни объяснения. Ни шанса, Эл. Нихуя.

Я отступила на шаг, как от удара.

Ник сделал шаг вперёд. Не чтобы напугать. Просто чтобы снова быть ближе. Чтобы я слышала всё, что он сейчас скажет. Без фильтров. Без пауз.

– Знаешь, что самое хуёвое? – его голос сорвался на шёпот. – Что я до последнего ждал. Думал, ты придёшь.

– Для чего, Ник? Чтобы увидеть тебя с очередной шлюхой? – вырвалось из меня. Остро. Слишком громко. Слишком по-настоящему.

Ник будто замер. Его глаза сузились, дыхание сбилось – он не ожидал.

– Ты серьёзно сейчас? – его голос стал низким, глухим. – Ты правда думаешь, что я… после всего, что было между нами… просто взял и притащил в свою постель первую встречную?