На пути к тебе

Ник продолжал гладить меня – медленно, не спеша, будто стараясь унять остатки дрожи, согреть, удержать. Его ладонь скользила по спине, по изгибу талии, по бедру, оставляя за собой тепло. Я чувствовала, как с каждым движением моё дыхание становилось всё тише, спокойнее, как сердце под его рукой замедляло ритм.

Я прижалась к нему, губами к его ключице, ощущая, как он дышит ровно, размеренно.

Сон начал медленно накрывать, и я не боролась с ним. В этом тепле, в его руках, в этих осторожных прикосновениях было безопасно. Он всё ещё был во мне, и даже это не нарушало покой. Наоборот – будто связывало нас крепче.

Я выдохнула, медленно, почти беззвучно, и скользнула ладонью по его груди, чувствуя, как под кожей пульсирует жизнь. Тихо. Спокойно. Он провёл пальцами по моим волосам, убрал прядь с лица, наклонился и коснулся губами виска – едва ощутимо, как будто боялся нарушить эту тишину.

– Спи, малышка, – его голос прозвучал глухо, почти шёпотом, и в нём было что-то тёплое, бережное.

Я только сильнее прижалась к нему, позволив телу расслабиться.

Глава 12

Я проснулась от ощущения движения на коже. Мягкого, ленивого, почти убаюкивающего. Его пальцы скользили по моей талии, рисуя невидимые узоры, и от каждого лёгкого прикосновения по телу прокатывалась тихая дрожь.

Секунду я не могла понять, где нахожусь, пока не ощутила рядом его тело – горячее, обволакивающее, надёжное.

Ник.

Я приоткрыла глаза, встречаясь с мягким, рассеянным светом, пробивающимся сквозь шторы. В комнате было тихо, лишь приглушённый шум города доносился с улицы.

– Ммм… – тихий звук сорвался с губ прежде, чем я успела что-то сказать или подумать. Полусонный, довольный, почти ленивый.

Я чуть пошевелилась, и его пальцы тут же сжались крепче, прижимая меня ближе.

– Ты не спишь? – мой голос был сонным, чуть хриплым, почти шёпот, но я чувствовала, как он напрягся, уловивливая каждую интонацию.

Ник не сразу ответил. Его губы едва коснулись моей шеи, и я услышала тихий, ленивый выдох – как будто он улыбнулся.

– Нет, – прошептал он, голос всё ещё хриплый, тёплый. – Не хотел будить тебя… но ты слишком милая, когда спишь.

Его пальцы снова скользнули по моей талии, и я не смогла сдержать улыбку, уткнувшись лбом в подушку.

– Я, кажется, опоздала на лекции… – пробормотала я.

Ник тихо усмехнулся, его губы коснулись моего плеча – лёгкий поцелуй, почти неосязаемый.

– Определённо опоздала.

Я наконец открыла глаза, но не спешила выбираться из его объятий.

– Ты на меня плохо влияешь, – протянула я, лениво потягиваясь.

Ник хмыкнул, его пальцы заскользили вниз по моей спине, заставляя меня втянуть воздух.

– Ты сама не особо сопротивляешься, – в его голосе прозвучала тихая насмешка, от которой внутри всё потеплело.

Я фыркнула, но не стала спорить.

Его рука спустилась ниже, медленно скользя по моему бедру, оставляя горячий, тягучий след.

Я втянула воздух, но не сделала ни малейшей попытки отодвинуться. Наоборот – прижалась ближе, губами к его ключице, чувствуя, как под кожей бешено стучит пульс.

– Видишь? – его голос стал ниже, хриплее, и от него по коже пробежали мурашки. – Вообще не сопротивляешься.

Прежде чем я успела ответить, он развернул меня, легко укладывая на спину.

Его пальцы скользнули по коже, медленно, дразняще, оставляя за собой следы жара. Он прошёлся по моей талии, бедру, будто исследовал, будто запоминал каждую линию, и только потом коснулся моего клитора.

Я резко вдохнула, всё тело будто вспыхнуло, и я не удержала стон – приглушённый, сдавленный, но слишком откровенный. Ник усмехнулся у моего уха, его дыхание обожгло кожу, заставляя меня дрожать.

– Вот так… – его голос был низким, хриплым, полным чистого, необузданного желания.

Я зажмурилась, теряя себя, каждый нерв горел, каждый вдох был натянут, как струна. Я не могла ни думать, ни говорить – только чувствовать.

– Ник, – его имя слетело с губ, едва слышно, дрожаще, как мольба.

– Ты такая нетерпеливая… – его голос был хриплым, тягучим, с ноткой насмешки, но в нём чувствовалось, как он сам на грани.

Его пальцы почти замерли, всё ещё касаясь, дразняще медленно, и я всхлипнула, выгибаясь навстречу, жадно вдыхая воздух.

– Ник… пожалуйста, – голос сорвался, хриплый, дрожащий, я сама не узнала себя. Тело горело, и мне казалось, что ещё секунда – и я просто сойду с ума.

Он замер на мгновение, его пальцы всё ещё едва касались самого чувствительного, и я ощущала, как каждый нерв обнажён до предела. Он чувствовал это. Знал. Наслаждался каждой моей дрожью.

– Ты даже не представляешь, как ты звучишь, когда просишь.

В следующее мгновение он накрыл мои губы поцелуем – жадным, грубым, как будто хотел поглотить, раствориться во мне. Его рука скользнула вверх, сжала бедро, раздвигая сильнее, и он резко, без предупреждения, вошёл в меня.

Я вскрикнула в его губы, всхлипывая, выгибаясь под ним, как будто это прикосновение, этот толчок были единственным, что могло вернуть мне дыхание. Каждая клетка тела отзывалась на него – ярко, жадно, без остатка.

Ник застонал низко, сдавленно, и его хватка на моём бедре стала сильнее, почти жёсткой. Он начал двигаться – глубоко, с такой точностью и силой, будто хотел оставить след в самой сути моего тела.

– Боже… – выдох сорвался с губ, срывающийся, сломанный, и я больше не могла сдерживаться.

Каждое его движение было точным, слишком глубоким, слишком настоящим – я буквально тонула в ощущениях, в нём, в том, как он двигался, касался, дышал.

– Ник… – это было больше, чем имя. Это была мольба, признание, желание раствориться в нём.

Он зарычал, едва слышно, почти теряя контроль, и его рука скользнула вниз, точно, чётко, – коснулась клитора, и я вскрикнула, выгибаясь, хватаясь за него, как за воздух.

– Посмотри на меня, Эл, – его голос стал резким, срывающимся, и я, задыхаясь, открыла глаза.

Он вошел в меня ещё глубже, грубее – и всё сорвалось. Тело сжалось, взорвалось огнём, оргазм пронёсся, разрывая, лишая дыхания. Я вскрикнула, дрожа, впиваясь в него, цепляясь, будто это единственное, что держит меня на поверхности.

Ник застыл, вжимаясь, рывок, ещё один – и он кончил, тяжело, глубоко, сдавленно. Его лоб уткнулся в мою шею, горячее дыхание касалось кожи, а пальцы впились в мою талию.

– Не могу ни о чём думать, – выдох сорвался с его губ, хриплый, сбивчивый, почти неосознанный. – Хочу тебя постоянно…

– Ник… – прошептала я, чувствуя, как щеки вспыхнули жаром от его слов, таких откровенных, обжигающих, но чертовски желанных.

Он чуть приподнялся надо мной, его глаза скользнули по моему лицу, и уголки губ дрогнули в хриплой, довольной усмешке.

– Ты краснеешь, Эл, – голос стал тише, но в нём всё ещё слышалась хрипотца и что-то опасно-пленительное. – А я только сильнее хочу тебя.

Его пальцы прошлись по моей талии, медленно, лениво, будто исследуя каждый сантиметр. Он всё ещё был внутри, не спешил отдаляться, будто ему нужно было чувствовать меня полностью – каждую дрожь, каждый вдох.

Ник опустил голову, прижался губами к моей шее, оставляя лёгкие поцелуи.

– Это ненормально.

Я замерла, сердце стучало слишком быстро, а внутри всё потеплело, растекаясь жаром, не только от его прикосновений – от слов, от того, что он говорил их, не скрываясь за маской хриплой усмешки.

Я скользнула пальцами по его татуировке на плече, очерчивая тёмные линии кончиками ногтей.

– Что она значит?

Ник напрягся едва заметно, но я это почувствовала. Его тело чуть замерло под моими пальцами, дыхание стало тише, и он молчал – всего несколько секунд, но этого хватило, чтобы в комнате повисла особая тишина.

Затем он отстранился и лёг рядом, на спину, положив руку за голову, глядя в потолок.

– Я сделал её, когда мне было восемнадцать, – сказал он наконец, голос стал глубже, ровнее, но в нём чувствовалась какая-то странная тяжесть. – Это своего рода уход… или переход.

Я повернулась на бок, не сводя с него взгляда, и осторожно коснулась его груди, проводя ладонью по тёплой коже.

– Переход? К чему?

– Я выбрал жизнь, которую хотел, а это… – он скользнул взглядом по татуировке, словно видел её впервые. – Это напоминание.

– О чём? – мой голос был тише, чем я ожидала.

– О том, что назад дороги нет, – наконец сказал он, голосом глухим, но чётким.

В его глазах было что-то сырое, тёмное, неуловимое, и на мгновение мне показалось, что я вижу часть того прошлого, которое он так тщательно скрывает.

Я прикоснулась к его запястью, где начиналась татуировка, и медленно повела вверх, повторяя движения одной из линий.

Ник молчал, но я чувствовала, как его взгляд приковался ко мне.

Мои пальцы скользнули по его предплечью, прошли вдоль локтя, затем выше, к плечу, ощущая под кончиками пальцев напряжённые мышцы.

Он не двигался.

Я продолжила, прослеживая тёмные линии, пока не дошла до его шеи, где татуировка заканчивалась.

Кожа здесь была тёплой, чувствительной.

Ник вдохнул глубже, его кадык дрогнул под моим прикосновением.

Я не убрала руку.

– Мне нравится… – прошептала я, едва касаясь его кожи губами, и почувствовала, как он задержал дыхание.

Моя ладонь скользнула выше, зарываясь в его волосы, притягивая его ближе. Ник подчинился без сопротивления, словно это прикосновение сорвало последнюю грань между нами.

Его рука легла мне на талию, обжигающе горячая, уверенная, и медленно скользнула вверх, вдоль позвоночника, вызывая мурашки по всей коже. Он прижался ко мне лбом, дыхание стало тяжёлым, горячим, разрывающим тишину между нами.

– Эл… – его голос сорвался, хриплый и низкий, будто он боролся сам с собой. – Если ты ещё раз прикоснёшься ко мне вот так… – он замолчал, прижав губы к моей щеке, – я снова тебя захочу.

Сердце бешено колотилось, когда я прошептала прямо у его уха:

– Я не против.

Ник тихо выдохнул, и в следующее мгновение его губы накрыли мои – не спеша, но жадно, с жгучей настойчивостью, в которой было всё: желание, эмоции, и то, что он больше не мог сдерживать.

Его руки вновь нашли моё тело, скользнули вниз, прижимая крепче, словно он хотел раствориться во мне, исчезнуть от всего, кроме нас.

***

Я вышла из душа, завернувшись в полотенце, и на мгновение замерла у двери, прислушиваясь к тишине.

С кухни доносился приглушённый шум – лёгкий звон посуды, негромкие шаги и слабый запах кофе.

Я подошла к кровати, на которой лежала его футболка, и, не раздумывая, натянула её на себя.

Футболка свободно сползала с плеча, обнажая кожу. Я провела ладонью по ткани на животе и не удержалась – зарылась носом в ворот, словно в нём был весь он.

Ник стоял возле плиты в одних шортах, волосы были слегка влажные, беспорядочно взъерошенные после душа. Он лениво помешивал что-то на сковороде, не оборачиваясь, но я знала – он чувствует моё присутствие.

Я прислонилась к дверному проёму, скрестив руки на груди, и слегка наклонила голову:

– Ты готовишь?

Ник бросил быстрый взгляд через плечо, его губы тронула легкая ухмылка, когда он скользнул взглядом по моим ногам, едва прикрытых его футболкой.

– Иногда.

Я прошла и села за барную стойку, подтянув одну ногу к себе.

– То есть ты не из тех, кто живёт на кофе и сигаретах?

Ник хмыкнул, бросив на меня ленивый взгляд.

– Иногда и так.

Он поставил передо мной чашку, и я обхватила её ладонями, наслаждаясь теплом.

– Но тебе точно нужно что-то посущественнее.

Я сделала глоток, наслаждаясь крепким вкусом, а затем чуть склонилась вперёд, опираясь на локоть.

– Пахнет вкусно. Что у нас в меню?

Ник бросил через плечо быстрый взгляд, и на его губах появилась ленивая, чуть дерзкая усмешка.

– Ты, если продолжишь смотреть на меня так, – произнёс он хрипло, даже не обернувшись.

Я прикусила губу, не сдерживая улыбку, и опустила взгляд в чашку, скрывая тепло, что мгновенно разлилось внутри.

– А если серьёзно?

– Омлет с сыром и тосты, – ответил он, раскладывая всё по тарелкам и сел напротив меня.

Я взяла вилку, подцепила омлет и отправила в рот. Первый кусочек оказался горячим, с тягучим сыром внутри.

– Ммм… Вкусно, – признала я, удивлённо приподняв брови.

Ник усмехнулся, откинувшись на спинку стула, и сделал глоток кофе.

– Ты так удивлена, будто не ожидала, что я умею готовить.

Я усмехнулась, подцепляя ещё кусочек омлета.

– Ну, признаюсь… я думала, максимум – это разогреть пиццу или налить кофе, – ответила я, бросив на него лукавый взгляд из-под ресниц.

Ник хмыкнул, наклонив голову набок.

– Может я решил тебя удивить?

– Так ты всё-таки можешь быть милым, – заметила я с легкой усмешкой.

Ник усмехнулся, уголки его губ дернулись в знакомой ленивой полуулыбке, и он не торопясь потянулся за чашкой, не сводя с меня взгляда.

– Милым? – повторил он, будто пробуя слово на вкус. – Интересное наблюдение. Только не привыкай…

Я улыбнулась, откусывая кусочек тоста, не отводя от него взгляда.

– Не уверена, что получится, – протянула я.

Он посмотрел на меня и вдруг улыбнулся – не своей привычной самоуверенной ухмылкой, а чем-то другим. Искренним, тёплым, почти… мягким.

Я на секунду замерла, мои пальцы сжали вилку крепче, будто эта неожиданная сторона Ника могла выбить меня из равновесия больше, чем все его дерзкие реплики и вызывающие взгляды.

– Что? – его голос был чуть ниже, ленивее, но в нём не было обычной насмешки.

Я покачала головой, отводя взгляд, словно пыталась скрыть улыбку.

– Ничего, – пробормотала я, делая ещё один укус тоста.

Но он продолжал смотреть.

Я чувствовала это.

Это не было игрой, не было вызовом или привычным флиртом – что-то в этом моменте казалось настоящим.

И от этого было ещё страшнее.

***

Я допила кофе, потянулась, и с довольным видом поставила чашку, и откинулась на спинку стула.

– Я впечатлена.

Ник бросил на меня ленивый взгляд, в котором скользнула довольная усмешка, и не спеша начал убирать тарелки, будто вовсе не спешил разрушать эту утреннюю атмосферу.

– Надеюсь, ты не о завтраке.

Я усмехнулась, подперев щеку ладонью, и лениво скользнула взглядом по его спине, когда он стоял у раковины.

– Почему же, – протянула я, игриво, – завтрак был хорош.

– Я-то надеялся, что в списке твоих утренних впечатлений на первом месте вовсе не еда.

Я рассмеялась, качая головой.

– Не надейся.

Ник обернулся, оперевшись руками о край раковины, и ухмылка на его губах стала шире.

– Эл, я не из тех, кто надеется. Я – из тех, кто добивается.

Я засмеялась, не сдерживая смеха, и встала со стула, проходя мимо него к дивану. Ник не шелохнулся, только провожал меня взглядом, ленивым, но цепким, как будто даже спиной чувствовала его внимание.

– Ник Рейн и его уверенность, – пробормотала я, опускаясь на диван. – Пожалуй, ты мог бы давать мастер-классы.

Он медленно подошёл и сел рядом, слишком близко, как всегда, будто понятия не имел, что такое личное пространство. Его колено слегка коснулось моего бедра, и по коже тут же прошёл едва уловимый разряд.

– Мастер-классы? – переспросил Ник, лениво, с лёгкой усмешкой. – Эл, я бы мог, но… – он наклонился ближе, – зачем мне делиться тем, что и так работает безотказно?

Я фыркнула, покачала головой и, прищурившись, взглянула на него.

– Эго твоё, конечно, размером с этот диван, – усмехнулась я, и, не дожидаясь ответа, легла ему на колени головой, устраиваясь поудобнее.

Ник усмехнулся, не отводя от меня взгляда, его пальцы скользнули в мои волосы. Он медленно перебирал пряди, иногда чуть сжимая их у корней, заставляя меня невольно прикрыть глаза от расслабляющего ощущения.

– По-моему, тебе всё нравится, – тихо пробормотал Ник, продолжая медленно перебирать мои волосы.

– Это не считается, – пробормотала я, не открывая глаз.

Ник усмехнулся, и его пальцы чуть медленнее скользнули по моей коже, мягко касаясь шеи, как будто нарочно убаюкивал.

– А по-моему, всё считается, – его голос стал ниже, почти мурлыкающим, и я услышала в нём ту знакомую ленивую усмешку, от которой по спине пробежала дрожь.

Он наклонился ближе, и я почувствовала, как его дыхание коснулось моей щеки – тёплое, обволакивающее. Пальцы продолжали свой ритм в волосах, то медленно перебирая пряди, то чуть сильнее сжимая, заставляя меня почти растаять под его прикосновениями.

– Если ты не сопротивляешься и даже не пытаешься встать, – прошептал он, едва касаясь губами моей кожи, – значит, тебе нравится. И это уже победа. Моя.

Я не открыла глаз, но уголки губ дрогнули в улыбке.

– У тебя нездоровая тяга к победам.

Ник усмехнулся, мягко проведя пальцами по моей щеке.

– У меня нездоровая тяга к тебе. А победы – это просто приятный бонус.

***

– Рейн, отпусти меня, – рассмеялась я, пытаясь вывернуться, но он только сильнее сжал руки вокруг моей талии, не давая ни единого шанса на побег.

– Даже не думай, – протянул он, ухмылка в голосе звучала слишком довольной. – Ты сама напросилась.

– Я всего лишь сказала правду, – я пыталась сохранить серьёзность, но смех вырывался сам, особенно когда он нарочно чуть сжал меня крепче, не давая сосредоточиться.

Я попыталась выбраться, нащупала его руку и с силой дёрнулась, но он даже не шелохнулся – только усмехнулся шире и подтянул меня ближе, почти усадив к себе на колени.

– Жалкая попытка, Эл, – его голос был низким, ленивым, и от этой уверенности внутри всё сжалось. – Тебе лучше сдаться сразу.

Я потянулась к нему, губами коснувшись его губ – легко, почти мимолётно, как будто играючи. Его руки скользнули по моей спине, я прикусила его нижнюю губу – так же легко, чуть дразняще, словно продолжая ту же игру.

Ник зарычал тихо, глубоко, и в следующий миг его руки крепче сжали мою талию, притягивая к себе так, будто он больше не собирался отпускать.

– Это… сдача? – хрипло спросил он, не отводя глаз, и его голос прозвучал тише, сдержаннее, будто он боролся с собой.

Я чуть наклонила голову, улыбаясь уголками губ, и прошептала:

– Это план победы, – прошептала я и резко, как мне казалось, вывернулась из его хватки, соскальзывая с колен и почти вырываясь на свободу.

Ник среагировал мгновенно. Его рука схватила меня за запястье, и в следующую секунду я снова оказалась притянутой к нему, прижатой спиной к его груди, едва успев осознать, что проиграла – снова.

– Безнадёжно, Эл, – он усмехнулся у самого уха, горячее дыхание скользнуло по коже, вызывая мурашки. – Ты всерьёз думала, что сможешь уйти после такого?

– Я была близко, – упрямо выдохнула я, дёрнувшись, но он только сильнее сжал руки вокруг моей талии, не давая ни малейшего шанса.

Резкий звук телефона разорвал напряжение, заставив нас обоих замереть.

Ник не сразу отреагировал, его хватка всё ещё оставалась крепкой, будто он не хотел отпускать ни меня, ни этот момент. Но телефон зазвонил снова, навязчиво, требовательно.

– Игнорируй, – пробормотал он хрипло, не отпуская меня.

Его пальцы всё ещё сжимали мою талию, дыхание скользило по моей шее, и на мгновение мне показалось, что он готов выключить весь мир, лишь бы не отпускать этот момент.

– Мне надо ответить, – выдохнула я, всё ещё не двигаясь, ощущая, как его ладони будто прожигали кожу сквозь тонкую ткань футболки.

Ник задержался на долю секунды, как будто боролся с собой, а потом нехотя ослабил хватку.

Телефон замолчал… и тут же зазвонил снова, ещё настойчивее, будто кто-то на другом конце провода решил не оставлять мне шанса.

Я вздохнула и направилась в комнату.

Ник последовал за мной. Его шаги были почти бесшумными, но я чувствовала его – как всегда, слишком близко, слишком остро.

Экран светился в полумраке комнаты, как яркое пятно реальности, которую я пыталась оттолкнуть. Имя на дисплее будто смотрело прямо в душу.

Даниэль.

За спиной раздался тихий выдох Ника – короткий, будто сдержанный. Я почувствовала, как в комнате изменился воздух – стал тяжелее, плотнее, наполненный чем-то невысказанным.

Ник не сказал ни слова, но мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что он смотрит. Что он видит это имя. И что оно бесит его до боли.

Даниэль звонил снова и снова, будто чувствовал, что я здесь, что просто смотрю на экран, но не беру трубку.

Я сглотнула, провела языком по пересохшим губам, а потом ответила.

– Алло? – мой голос прозвучал тише, чем я хотела.

– Элли, наконец-то, – голос Даниэля был напряжённым. – Где ты? Почему не отвечала?

Я отвернулась к окну, сжимая телефон так, будто он мог дать мне ответы, которых у меня не было.

– В общежитии, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Тишина повисла на долю секунды, и я почувствовала, как Ник, стоявший за спиной, застыл. Я не видела его лица, но чувствовала – он услышал. Каждое слово. Каждый мой вдох.

– В общежитии? – переспросил Даниэль, и в его голосе появилась странная нотка – неуверенность, смешанная с раздражением. – Я звонил тебе уже десять раз. Элли, я волнуюсь.

Я крепче сжала телефон, заставляя себя не дрогнуть, не выдать, как сильно внутри всё сжимается. Ник не говорил ни слова, но его молчание ощущалось сильнее любого упрёка.

– Всё в порядке, – ответила я, глядя в окно, не видя ничего за стеклом. – Просто… забыла включить звук.

– Больше не ставь на беззвучный, – голос Даниэля стал жёстче, будто приказ. – Я хочу знать, где ты и что с тобой. Понимаешь?

Я застыла, слова не сразу нашли отклик в голове. Пальцы вцепились в телефон, как в спасательный круг, но я чувствовала, как внутри всё сжимается – от его тона, от давления, от собственного вранья.

– Это приказ? – слова сорвались прежде, чем я успела их обдумать. Глухо, тихо, но достаточно отчётливо, чтобы с другой стороны провода повисла тишина.

Я не дышала. Позади по-прежнему стояла тяжёлая, осязаемая тишина, и я чувствовала, как взгляд Ника буквально прожигает мою спину.

– Элли, – голос Даниэля стал мягче, но в нём всё ещё слышалось напряжение, – ты всё понимаешь неправильно. Я просто беспокоюсь. Я хочу быть рядом, заботиться. Ты – моя невеста.

Слово невеста прозвучало, как гвоздь, забитый в сердце. Я сжала губы, будто это могло удержать всё внутри.

– Элли, я соскучился. Может встретимся?

– Я только пришла, устала. Хочу в душ и спать, – выдохнула я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, спокойно, как будто ничего не происходит. Как будто за спиной не стоит Ник, не слышит каждое моё слово, не чувствует каждой эмоции.

– Хорошо, – Даниэль замолчал, и я уже надеялась, что на этом всё закончится, но он продолжил, – завтра поговорим. И, Элли… я люблю тебя.

– Я знаю, – прошептала я и сбросила звонок, не дожидаясь ответа.

Рука с телефоном медленно опустилась. Я стояла, не двигаясь, не дыша, будто мир на мгновение замер.

– Душ и спать? – хриплый, ленивый голос Ника прозвучал у самого уха, и я вздрогнула от его близости. Его пальцы скользнули по моей талии – медленно, будто нарочно обостряя каждое касание, и я почувствовала, как дыхание перехватило.

Он стоял вплотную, не давая пространства, не давая убежать – ни физически, ни мысленно.

– Звучит как приглашение, Эл, – его ладони сжались чуть сильнее, и я ощутила, как он прижимает меня к себе, словно напоминая, где я и с кем.

Я повернулась к нему, но он и не думал отступать. Его глаза были темнее обычного, взгляд – цепкий, пронизывающий до глубины. Между нами не осталось ни капли воздуха, только напряжение – глухое, сильное, почти физически ощутимое.

– Ты херово врёшь, детка, – выдохнул Ник, и его голос звучал так тихо, что пробежал мурашками по коже.

Я резко вдохнула, словно пытаясь отгородиться от него дыханием, оттолкнуть всё, что чувствовала – но не могла.

– Я учусь, – выдохнула я, глядя ему прямо в глаза, будто это должно было что-то объяснить.

Ник усмехнулся, его пальцы лениво провели по моей коже, вызывая мурашки.

– Ты когда нервничаешь, кусаешь губу, – его голос стал ниже, глубже, обволакивающим, а затем я почувствовала лёгкое, едва ощутимое прикосновение.

Его палец коснулся моей нижней губы, тёплый, медленный, уверенный.

Я замерла, сердце пропустило удар, пока он лениво провёл подушечкой большого пальца по нежной коже, освобождая её из-за зубов.

– Вот так, – пробормотал он, его взгляд не отрывался от моего лица.

Его пальцы легко скользнули к моей шее, горячие, уверенные, чуть задержались на тонкой коже, где бешено бился пульс.

– А вот здесь видно, как сильно стучит твоё сердце, – прошептал Ник, едва касаясь кожи под моим подбородком, где пульс выдал меня с головой.