На пути к тебе

– Очень.

Ник усмехнулся, его взгляд опустился на мои губы, и я поняла – он не просто наблюдает. Он читает. Видит всё, что я хотела бы скрыть.

Я почувствовала лёгкое движение позади, едва уловимое, но знакомое до мурашек. Его пальцы медленно скользнули к моей шее, чуть задевая кожу у линии волос. Осторожно. Почти невесомо.

Так, чтобы никто не заметил. Никто, кроме меня.

Я не смела повернуть голову, не могла выдать себя, но внутри всё сжалось.

Линн зацепила локон волос, чуть наклонилась к Нику, и её голос стал мягким, тянущим:

– Тебе стоит петь почаще. И приглашать на концерты… личных гостей, – она провела пальцем по краю бокала и взглянула на него из-под ресниц.

Ник молчал. Его рука оставалась на спинке дивана, но пальцы – чуть сильнее сжали мою шею, как будто он проверял мои границы. Или свои.

Я затаила дыхание. Слушала, как Линн всё настойчивее лезла на территорию, в которой ей не было места. А Ник – не отстранялся.

– Ты всегда такой… молчаливый? Или просто пока не решился пригласить меня к себе на следующий концерт? – Линн наклонилась ещё ближе.

Я сжала ладони, ногти врезались в кожу.

Ник наконец повернулся к ней. Его взгляд был спокойным, ленивым, и всё же… хищным.

– Я не приглашаю, – сказал он, не меняя интонации. – Ко мне приходят сами.

И в этот момент его пальцы вновь медленно провели по моей шее – всё так же невидимо для остальных. Только для меня.

Вел щёлкнул зажигалкой и подбросил её в ладони, словно не замечая напряжения, повисшего в воздухе.

– Кто-то ещё пьёт? – весело бросил он, оглядываясь по кругу.

Джей усмехнулся, Тревор фыркнул, а Клер покачала головой, не отрываясь от экрана телефона. Линн, выпрямилась и с улыбкой произнесла.

– Я бы с удовольствием, но мне понадобится подробный мастер класс от Ника.

Ник слегка наклонил голову, бросив на Линн короткий взгляд – ровный, оценивающий.

– Подробный мастер-класс? – в его голосе не было удивления, только лениво растянувшаяся насмешка. – И на что именно ты рассчитываешь?

Линн провела пальцем по краю бокала, её глаза блестели азартом.

– Ну, Вел уже поджигал всё, что можно, – она хмыкнула. – Так что теперь мне нужен кто-то… более опытный. – Её взгляд скользнул к Нику, слишком прямой, слишком очевидный.

Вел, фыркнув, подкинул зажигалку в ладони.

– Ладно, я понял, больше никому самбуку не поджигаю. Все такие хрупкие и впечатлительные.

Ник медленно потянулся к своему бокалу, даже не глядя на Линн.

– Подробный мастер-класс, значит, – повторил он лениво. – Тогда смотри внимательно и запоминай. Второй раз показывать не буду.

Линн едва заметно замерла, её улыбка на миг стала натянутой, но она быстро оправилась и, склонив голову набок, произнесла:

– Я умею запоминать, когда есть на что смотреть.

Ник не ответил. Он взял зажигалку у Вела, щёлкнул ею – ровно, без спешки. Синее пламя скользнуло по краю бокала, самбука вспыхнула. Он выждал секунду, потом взял бокал за край, взгляд всё ещё не отрывая от огня – как будто в нём было всё внимание мира.

А затем, не глядя ни на кого, поднёс пылающий бокал к губам и выпил.

Весь стол замер, наблюдая, как он опустил бокал и поставил его обратно с глухим звуком. Его движения были медленными, контролируемыми, будто вся сцена была поставлена для него.

Его рука скользнула мне на талию – медленно, как будто между этим движением и дыханием не должно было быть разницы. Пальцы легли уверенно, чуть сжав, и от этого прикосновения по телу пронеслась дрожь – внутренняя, тихая, но неумолимая.

Ник не посмотрел на Линн. Не произнёс ни слова. Только повернул голову ко мне, его губы едва заметно дёрнулись в ухмылке – тёмной, ленивой, с ноткой триумфа.

– Охренеть, как ты это сделал? – Линн первой нарушила тишину, её голос прозвучал с нарочитым восхищением. – Ты просто обязан меня научить.

Ник не сдвинулся. Его рука всё ещё лежала на моей талии, как якорь, как граница, которую он расставил намеренно и чётко.

– Надо было учиться, – отозвался Ник, небрежно, с ленивой усмешкой, не удостоив Линн ни взглядом, ни тоном, в котором можно было бы зацепиться за что-то большее.

– Эл, давай потанцуем. Я не могу больше это слушать, – бросила Клер с другой стороны стола, резко вставая, и в её голосе звучала открытая насмешка.

Я повернулась к ней, и на секунду наши взгляды пересеклись. В её глазах блестела искренность – она действительно хотела вытащить меня отсюда.

– Давай.

Ник медленно убрал руку с моей талии, но его пальцы скользнули по коже напоследок, будто не хотел отпускать.

– Не задерживайся, – тихо, почти шёпотом, прозвучало у моего уха.

Я кивнула, не отвечая вслух, и поднялась.

– Танцуйте без меня, – вдруг произнесла Линн, резко прервав момент, её голос прозвучал слишком лёгким, почти фальшиво-жизнерадостным. – Я останусь. Здесь интереснее.

Я замерла на полпути, взгляд скользнул по ней. Линн уже пересела ближе к Нику, не скрываясь, её колено почти касалось его, а локоть лежал на спинке дивана, будто невзначай.

Ник не двинулся. Его лицо не изменилось. Он позволил этому случиться? Или просто игнорировал?

Я не знала. Не могла понять. Но то, как он спокойно сидел, позволив ей вторгнуться в это пространство – в то место, где ещё секунду назад была я, – в груди вспыхнуло что-то острое.

Я стиснула зубы, развернулась и шагнула на танцпол, в самую гущу музыки и света, где не было места для мыслей. Только движение. Только ритм. Только я.

Свет слепил глаза, музыка била в грудь, а тело двигалось само, подчиняясь ритму, в котором я пыталась утопить всё: злость, ревность, обиду. Я не хотела думать. Не хотела чувствовать.

Клер оказалась рядом, её руки поднялись, она подхватила темп, улыбаясь, подбадривая, как будто знала, что именно мне нужно.

Толпа раскачивалась, световые лучи дробились в дымке, и я позволила себе на секунду отпустить контроль. Сделать вид, что ничего не произошло. Что он – просто парень на диване. Что я – просто девушка в толпе. Никто никому не должен.

Клер наклонилась ближе, прокричала сквозь шум:

– Теперь я узнаю мою девочку!

Я рассмеялась – коротко, хрипло, но впервые за весь вечер почти по-настоящему. Музыка проносилась сквозь тело, вытесняла всё лишнее, и я позволила ей это. Просто быть. Просто двигаться. Просто дышать.

– Давай, Элли! – Клер взяла меня за руку, закрутила в ритме, и мы смеялись, потому что в этот миг казалось – всё возможно. Всё легко.

Я расслабилась. Каждое движение становилось свободнее, резче, будто я стряхивала с себя не только напряжение вечера, но и всё, что давило изнутри. Здесь не было Линн. Не было Ника. Не было ни вопросов, ни взглядов, ни тонких, выматывающих игр.

Я не знала, сколько прошло времени.

Минуты? Может час? Всё смешалось – свет, музыка, движение.

Горло пересохло, дыхание сбилось, и я почувствовала, как усталость подкрадывается сквозь этот драйв, через веселье, через шум. Я замедлилась, провела ладонью по разгорячённой шее, пытаясь отдышаться. Тело всё ещё двигалось в такт музыке, но уже легче, медленнее.

Клер наклонилась ко мне, всё ещё улыбаясь, её щёки раскраснелись от танцев, глаза блестели.

– Пора сделать передышку, – прокричала я сквозь музыку.

Клер кивнула и, смеясь, потянула меня за руку обратно к столу.

Линн по-прежнему сидела рядом с Ником, её ноги были небрежно закинуты одна на другую, локоть лежал на спинке дивана за его спиной.

Я открыла бутылку с водой и сделала несколько глотков. Холодная жидкость мгновенно освежила, смыла остатки жара и напряжения.

Клер опустилась на диван рядом с Велом, закинула ногу на ногу и взяла бокал со стола, всё ещё дыша тяжело, но с улыбкой на губах.

– Вот это заряд! – выдохнула она. – Признаю, я скучала по такому.

Вел усмехнулся, чуть привстал и сделал жест, будто снимает перед нами шляпу.

– Девчонки, вы разнесли танцпол. Уважение, – сказал он, подмигнув, и поднёс бокал к губам.

Я опустила бутылку, вытерла ладонью шею, всё ещё ощущая тепло танца, но поверх него – чужое присутствие. Линн. Ник. Их близость.

Не анализируя то, что делаю, я подошла к нему ближе.

Ник в туже секунду слегка наклонился, и его рука протянулась ко мне – спокойно, но уверенно. Пальцы мягко обхватили мою талию и потянули вниз.

Я оказалась у него на коленях, чувствуя, как его ладонь ложится на бедро, будто между нами не было ни паузы, ни чужих глаз.

Линн замерла. Улыбка на её лице застыла, и я видела, как она отвела взгляд, сжав губы.

– Тебя слишком долго не было, – проговорил он низко, почти шёпотом, его губы скользнули к моему уху, дыхание обжигало кожу. Рука на бедре сжалась чуть сильнее, пальцы скользнули выше, и я почувствовала, как всё внутри снова дрогнуло, словно он нажал не только на кожу – на нервы, на чувства, на желание.

Я сглотнула, едва удерживая дыхание ровным, и провела рукой по его шее – медленно, наощупь, будто пробуя границы.

– Уже соскучился?

Ник усмехнулся, не отводя взгляда, его пальцы скользнули по моей ноге.

– А ты как думаешь?

Я не ответила. Просто смотрела на него, чувствуя, как в груди всё стягивается от напряжения, от его прикосновений, от взгляда, в котором было слишком много. Слишком явно.

Ник наклонился ближе, его губы оказались рядом с моим ухом, дыхание коснулось кожи.

– Поехали ко мне, – произнёс он тихо, почти лениво, но за этой ленивостью скрывалась сила, от которой по телу пробежала дрожь.

– А кофе утром будет? – прошептала я, не отводя взгляда, едва дыша.

Ник усмехнулся уголком губ, не отстраняясь.

– Будет, – его голос стал ниже, хриплым, почти вибрацией отозвался в груди. – Если ты сможешь встать с кровати.

Он провёл пальцами по моей ноге, взгляд был всё ещё прикован к моему лицу, и в нём было всё – вызов, обещание и то самое напряжение, от которого перехватывало дыхание.

– Тогда поехали, – сказала я тихо, почти не слышно – но достаточно. Только для него.

Его рука скользнула по моей талии, медленно, почти лениво, и он поднялся, легко поставив меня на ноги рядом. Вокруг кто-то снова засмеялся, Вел и Джей спорили о какой-то ерунде, но это всё стало фоном. Я подхватила сумку со столика, не отводя от него взгляда.

– Веди.

Ник коротко усмехнулся, его глаза блеснули, и он сделал шаг вперёд, не размыкая пальцев на моей талии – твёрдо, уверенно, как будто я всегда должна была идти рядом с ним.

***

Ночной воздух ударил в лицо, холодный и свежий, с привкусом сигарет, бензина и города, который не спал. Мы вышли из клуба, и на секунду всё вокруг будто стихло – только мы, улица и гул крови в ушах после музыки.

Ник молча открыл дверь джипа, лениво облокотился на неё и посмотрел на меня.

– Садись, Эл, – голос чуть хриплый, почти ласковый, но за этим тоном чувствовалось всё. Предвкушение. Контроль. Желание.

Я подошла ближе, на секунду задержалась у машины, и я чуть приподняла бровь.

– Всегда так спешишь затащить девушек в свою машину?

Ник усмехнулся, взгляд лениво скользнул по мне, пальцы отбили ритм по крыше джипа.

– Нет, – произнёс он медленно. – Обычно они уже там, когда я выхожу.

Я усмехнулась, оттолкнулась от двери и легко села в джип.

Ник захлопнул за мной дверь, обошёл машину и сел за руль, движения точные, уверенные, как и он сам.

Двигатель глухо зарычал, и машина плавно тронулась с места.

– Что тебе Линн говорила? – спросила я.

Ник не сразу ответил. Его руки спокойно лежали на руле, взгляд был прикован к дороге, но я чувствовала – он услышал.

– Много чего, – произнёс он наконец. Его голос был ленивым, почти безразличным, но в этом спокойствии чувствовалась острая граница, на которой он балансировал. – Я же говорю, ты танцевала очень долго…

– Много чего – это что?Я прищурилась, не отрываясь от его профиля, и проговорила тише:

Ник усмехнулся, его пальцы чуть сильнее сжали руль. Он молчал пару секунд, а потом скользнул по мне взглядом.

– Если коротко, то предлагала отсосать, – сказал он спокойно, как будто это был не шокирующий ответ, а просто очередная реплика в разговоре.

У меня на секунду пропал воздух в лёгких.

Я моргнула, пытаясь сохранить самообладание, но внутри всё сжалось – от прямоты, от его тона, от того, что он даже не посчитал нужным смягчить слова.

– Щедро с её стороны, – бросила я, стараясь звучать безразлично, но мой голос выдал меня.

Ник усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги.

– Ты спросила – я ответил, – его голос был всё такой же спокойный, но в этом спокойствии сквозила ленивая насмешка.

Я закатила глаза, откинулась в кресле и пробормотала:

– Реально так и сказала?

Он качнул головой, губы дёрнулись в ухмылке.

– Почти. Ещё добавила, что я заслужил.

– Заслужил? – я фыркнула, глядя в окно, но не смогла удержать лёгкой, почти нервной усмешки. – Ну да, кто бы сомневался. А если бы ты согласился, она бы под стол залезла?

Ник тихо рассмеялся – коротко, низко, и в этом смехе снова прозвучало то самое хищное, ленивое удовольствие, от которого у меня по коже пробежали мурашки.

– Возможно, – протянул он, бросив на меня взгляд. – Надо было проверить?

Я закатила глаза.

– Фу, Ник.

Ник рассмеялся, его пальцы чуть сильнее сжали руль, и он снова бросил на меня взгляд – дерзкий, с искрой, как будто ему нравилось доводить меня до этой грани.

– Сама завела разговор, Эл, – хрипло проговорил он, и в его голосе звучала насмешка.

Я покачала головой, прикусила губу, сдерживая улыбку, которая всё равно рвалась наружу.

– Пощади меня, – пробормотала я, прикрывая лицо ладонью, будто это могло спрятать тепло, прилившее к щекам.

– Ты так мило смущаешься, – его голос был низким, ленивым, с хрипотцой, от которой по коже прошла дрожь. Его рука уверенно легла на мою ногу, слегка сжав – не слишком, но достаточно, чтобы я почувствовала это каждой клеткой тела.

– Я не смущаюсь, – соврала я, но голос подвёл меня.

Ник усмехнулся, не отрываясь от дороги, но его пальцы медленно скользнули выше, будто проверяя пределы.

– Конечно, нет, Эл. Совсем не смущаешься, – протянул он с такой ленивой насмешкой, что я готова была провалиться сквозь сиденье…

***

Машина плавно свернула на парковку, свет фар осветил бетонные стены, оставляя короткие, рваные тени. Ник заглушил двигатель и на секунду замер. Внутри стало тихо, так тихо, что я слышала, как бешено стучит моё сердце – не в груди, а где-то в горле, в висках, в каждой клетке.

Я чуть развернулась к нему, опираясь локтем о подлокотник. Хотела что-то сказать – шутку, саркастичную реплику, хоть что-то, чтобы разрядить воздух, – но слова застряли в горле.

Он повернулся ко мне, и в его глазах уже не было притворной лёгкости.

Только желание.

Сырое, нетерпеливое, подавляющее.

Он потянулся ко мне, медленно, как хищник, не давая мне ни шанса уйти. Его рука скользнула к моей щеке, тыльной стороной пальцев вдоль скулы, вниз – к шее, к ключице. Я не двинулась. Не могла.

– Эл, – тихо, чуть хрипло. Всего одно слово, но в нём было всё: и предупреждение, и обещание, и что-то такое, отчего по спине пробежали мурашки.

Я сглотнула, чуть приоткрыла губы, но снова не ответила. Просто смотрела на него – на его глаза, на пальцы, которые медленно опустились на мой ремень безопасности, щёлкнули замок, освобождая меня.

Он вышел первым, резко, без лишних слов. Обошёл машину, открыл мою дверь, и я спрыгнула вниз, чувствуя, как дрожат колени.

– Не передумала? – его голос был ровным, почти спокойным, но я чувствовала – внутри он держался из последних сил.

Я шагнула ближе, сжала его руку крепче.

– Нет, – сказала тихо. – А ты?

Губы Ника дёрнулись в усмешке, тёмной, хищной.

– Даже не планировал…

Мой пульс предательски ускорился, раздался где-то в висках, и я знала – он почувствовал это.

Мы молча дошли до лифта. Его спина была напряжённой, движения – точными, как будто он боролся с желанием развернуться прямо сейчас и сорваться. Я видела, как он нажал кнопку, как сжал челюсть, когда двери закрылись.

Он оказался рядом мгновенно. Его ладонь легла на мою талию, горячая, уверенная, и в следующее мгновение я оказалась прижатой к стенке лифта, спиной к холодному металлу, грудью к нему.

Его губы накрыли мои – без лишних слов, без намёка на сдержанность. Поцелуй был жадным, глубоким, с хрипом в дыхании, от которого у меня подогнулись ноги. Я застонала, пальцы вцепились в его футболку, и он зарычал мне в губы, словно я провоцировала его больше, чем он мог вынести.

Его рука скользнула вверх по моему боку, обхватила лицо, пальцы заскользили в волосы, притягивая ближе, и я больше не могла дышать – только чувствовать. Его запах, его жар, его напор. И то, насколько сильно он держался. За меня. За этот момент.

Двери лифта дрогнули, Ник отстранился.

– Пошли, – хрипло бросил он, голос сорвался, и в нём больше не было сдержанности.

Он открыл дверь квартиры, резко, без паузы, и едва она захлопнулась за нами, как я снова оказалась в его руках. Его губы накрыли мои, поцелуй стал глубже, резче, и я застонала, сжимая его плечи, чувствуя, как дрожь прокатывается по телу.

Ник вдавил меня в стену, ладони легли на бёдра, подняли, и я обвила его ногами, сердце стучало в ушах, и всё внутри горело. Он не давал времени думать – только чувствовать.

– Я сказал себе, что дам тебе выбор, – его голос был тихим, но напряжённым. – Но, чёрт, Эл…

Он склонился ближе, так близко, что наши губы почти соприкасались.

– Я слишком сильно хочу тебя, чтобы сейчас остановиться, – его голос сорвался в хрип, низкий, затянутый желанием, которое он больше не прятал.

Я задышала чаще, губы чуть дрогнули, сердце будто сжалось от этих слов – от того, как он смотрел, как держал, как будто я была последним, что он мог удержать.

– Тогда не останавливайся, – прошептала я, сама не узнавая свой голос, и мои пальцы сжались в его волосах, притянули ближе.

Его губы накрыли мои – жадно, глубоко, так, будто он хотел стереть всё, что было до этой секунды.

Он сдёрнул тунику вверх, резко, нетерпеливо, и она упала на пол, оставляя меня полураздетой, прижатой к стене, под его взглядом – тёмным, голодным, сводящим с ума.

– Чёрт, Эл… – он смотрел на меня, будто не мог поверить, что я снова в его руках. Его пальцы прошлись по моему боку, замерли на бедре, и он склонился к шее, губы обожгли кожу, оставляя следы, которые я ощущала до дрожи.

Я выгнулась навстречу, стон сорвался с губ, и он зарычал мне в кожу.

– Сегодня я хочу слышать тебя громче, – прошептал он.

Его пальцы скользнули вверх, поднимая мой топ, и я едва сдержала дрожь, когда он медленно стянул его через голову.

Холод воздуха ударил по оголённой коже, но я не успела замёрзнуть – его ладони тут же легли на мои рёбра, обхватили, скользнули вверх, к груди, и я зажмурилась, не сдержав стон.

Я схватилась за край его футболки, пальцы дрожали от нетерпения, от жара, разливающегося внутри. Он не остановил меня. Не сказал ни слова. Только поднял руки, позволил снять ткань, и я стянула её через его голову, бросив куда-то в сторону, не отрываясь от его тела.

Его грудь – горячая, напряжённая – прижалась ко мне, и я задохнулась, ощущая, как мои соски касаются его кожи, как он дышит, тяжело, прерывисто, и сжимает мои бёдра, будто теряет последние остатки контроля.

– Блять… я так сильно хочу тебя… – его голос был хриплым, почти срывающимся, и я видела, как напряглось его тело, как вспыхнули глаза.

Я не успела ответить, потому что в следующую секунду я почувствовала, как мягкая поверхность кровати встречает меня, и воздух вырвался из лёгких с тихим всхлипом. Ник был надо мной сразу же – горячий, сильный, нависающий, его тело прижимало меня к простыням, не оставляя ни пространства, ни шанса подумать.

Одним резким движением он избавил меня от остатков одежды, оставляя меня полностью открытой перед ним.

Он провёл ладонью по моей ноге, медленно, почти дразняще, поднимаясь выше, и я задохнулась, грудь тяжело вздымалась, дыхание сорвалось в приглушённый стон.

Я хотела его…

Мои пальцы потянулись к нему, к его ремню, дрожащие от нетерпения, от жара, разливающегося внутри.

Он перехватил мою руку.

– Сними его, – голос глухой, низкий, почти приказ, но под ним – что-то глубже.

Я не спорила, не видела смысла… Металл скользнул по коже, и я выпустила кольцо из ладони.

Ник выдохнул резко, и притянул меня к себе, его губы накрыли мои – резко, жадно.

Я больше не думала, просто потянулась к нему, пальцы скользнули по его шее, зацепились за край волос, притягивая ближе.

– Детка, подожди, – его голос сорвался на шёпот, хриплый, срывающийся, но в нём звучала жёсткая сдержанность, как будто он собирал себя по кускам, чтобы не сорваться прямо сейчас.

Он сдёрнул с себя джинсы так быстро, будто ненавидел их за то, что они всё ещё между нами и потянулся к тумбочке.

– Я хочу тебя без него, – прошептала я, чувствуя как жар приливает к щекам.

Он застыл. Буквально на секунду. Его взгляд впился в мой, как будто хотел убедиться, что услышал правильно. Что это не игра.

– Эл… – его голос стал ниже, почти угрожающим от того, как сильно он держался. Как сильно хотел.

– Я на таблетках, – выдохнула я ему в губы, и в моём голосе дрожал не страх, а желание. Чистое, обнажённое, без остатка.

В его глазах что-то вспыхнуло – тёмное, дикое, почти первобытное.

Я вскрикнула, захлебнувшись дыханием, когда он вошёл в меня – резко, глубоко, до конца. Воздух вырвался из груди вместе со стоном, тело выгнулось навстречу, каждое ощущение стало обострённым до предела.

Ник замер, тяжело дыша, лоб уткнулся в мою шею, пальцы крепче сжали мою талию, будто он боролся с собой, чтобы не потерять контроль окончательно. Я чувствовала, как он дрожит, как пульс бешено стучит в его груди – прямо у моего сердца.

– Чёрт… – прошипел он в кожу. – Ты такая чертовски тугая, Эл… – его голос сорвался в хрип.

Он начал двигаться – жёстко, глубоко, с каждым толчком разбивая реальность, стирая все мысли. Я застонала, выгибаясь навстречу, пальцы скользнули по его спине, цепляясь за него, будто только он мог удержать меня от падения.

– Ник… – я застонала, выгибаясь к нему, дрожа всем телом, и он поймал это движение, снова вошёл резко, с силой, заставляя забыть всё – время, место, мысли.

– Блядь, Эл… – прорычал он мне в ухо, – ты сведёшь меня с ума.

Он двигался быстрее, жёстче, будто не мог насытиться, будто хотел стереть границы между нами, оставить в этом моменте только жар, дыхание, стон. Я терялась – в нём, в себе, в этих ударах, каждый из которых отзывался вспышкой внутри.

Его пальцы сжали мои бёдра, крепко, контролируя каждое движение, и я чувствовала, как всё внутри сжимается, натягивается до предела.

– Только не останавливайся… – прошептала я, почти умоляя, не в силах сдержать дрожь.

Ник выдохнул сквозь стиснутые зубы, взгляд вспыхнул ярче.

– Даже не собирался.

Он толкнулся снова, резко, жёстко, и я захлебнулась в собственных ощущениях – сердце колотилось в горле, дыхание сбилось, всё внутри вспыхивало от каждого удара, от каждого слова, от его пальцев, сжимающих моё тело.

– Ник… – я почти вскрикнула, выгибаясь, дрожа, и он вошел глубже, сильнее. – Я… сейчас… – слова сорвались на вдохе, прерывистом, дрожащем, и я чувствовала, как всё внутри стягивается, пульсирует, вот-вот прорвёт.

– Я с тобой, детка… – выдохнул он, и в его голосе было всё: напряжение, жажда, желание довести меня до конца вместе с ним.

Ещё один толчок – глубокий, точный, и я потерялась. Мир исчез. Остался только он, его руки, сжимающие меня крепче, его голос, срывающийся на хрип, его тело, двигающееся во мне, пока я не распалась на части под ним, в нём, ради него.

Он последовал за мной – резко. Низкий стон вырвался из груди, и он вжался в меня до предела, зарывшись лицом в шею, пока всё вокруг не стало тихим, горячим, наполненным только нашим дыханием.

– Чёрт, Эл… – выдохнул он мне в кожу, тихо, хрипло, и я почувствовала, как его губы коснулись моей шеи – осторожно, почти нежно.

– Ты в порядке? – его голос прозвучал у самого уха, низкий, немного дрожащий. Он оставался внутри, всё ещё прижимая меня к себе, будто боялся, что если отдалится хоть на миг, я исчезну. Или это всё окажется сном.

Я кивнула, медленно, не открывая глаз. Горло пересохло, дыхание сбивалось, но в груди было спокойно.

– Да, – прошептала я, ощущая, как его дыхание касается моей кожи, как его пальцы чуть сильнее сжали мои бёдра. – Всё хорошо.

Он не ответил, только медленно выдохнул, его губы скользнули по моей шее – лёгкое прикосновение, почти неосязаемое, но от него по телу снова пошла дрожь.