Зло обязано быть великолепным

– Нет, не нужно. Я бы хотел покончить со всем прямо сейчас. Дома меня ждёт жена. Не хотелось бы зазря покидать её перед долгой разлукой.

– Вы так романтичны, господин Люциус. Но, чтобы передать вам силу, нам всё же придётся подождать, пока великий святой поест.

Худощавый поп взмахнул рукой – и зрение наконец-то полностью вернулось ко мне. Да и тело больше не болело.

– Как я понимаю, с этим есть проблемы? – спросил Люциус, с удивлением вскидывая голову и смотря на меня своими сияющими глазами. От него тоже вкусно пахло, но не так, как от волко-оленя.

– Да, сознание всё ещё противится новому облику, – пояснил поп.

– Тогда с этим ничего не поделать. В любом случае светлая магия на тех землях не помощница, – вздохнул Люциус, отступая.

– Мы не можем подвергать вас такой опасности. Прямо сейчас великий святой поест, хочет он того или нет. Это его жертва, отнеситесь к ней с уважением, прошу вас, – тощий поп не унимался.

Меня клонило в сон. Параллельно всё нутро сводило от голода. Больше не было сил сопротивляться манящему запаху, но есть «это» мне хотелось меньше всего на свете.

«Нет, меньше всего на свете я хотела оставаться связанной с этим телом ещё хоть один день», – поправила себя я.

Только вот рука сомкнулась на лёгкой тушке. Подобрав, я поднесла её к лицу. Рот открывался сам собой, хотя я сжимала челюсть из последних сил. Хруст дробящихся костей отдавался в ушах, а магия волнами наполняла нутро.

– Он… плачет? – спросил Люциус.

Я опустила голову и встретилась с ним взглядом. Становилось легче, голод отступал. А мои глаза в самом деле были мокрыми, хотя сначала я даже не заметила этого. Проглотив мерзкую на вкус тушу, я едва удержалась от того, чтобы не очистить желудок. Вместо этого обмякла, ощущая, как постепенно падаю в сон. Последним, что я ощутила, было прикосновение к огромной руке чего-то настолько малого, что это можно было бы спутать с мухой. А потом из меня стала выливаться только что приобретённая сила, и я провалилась в черноту.

Глава 16

Я очнулась на диванчике Михаэля. На меня бережно накинули тёплое одеяло, а под голову подложили небольшую подушку. Видимо, глава часто ночует в кабинете. Не то чтобы это было хоть немного удивительно, учитывая количество документов, которые ему ежедневно приходится изучать, и писем, на которые нужно отвечать. Сфокусировав взгляд, заметила рядом с собой обеспокоенного Габри и встревоженного главу. Предыдущие события всё ещё перекрывали эту реальность, не давая даже отвлечься.

– Что… – прошелестела я.

Приходилось контролировать позывы желудка. Глаза были мокрыми, воспоминания – мерзкими, а братья – напуганными. Накатывала усталость. Я уже привыкла к тому, что за любой стресс нужно платить, но было бы намного лучше, если бы этого самого стресса в моей беспокойной новой жизни было поменьше.

– Слава богу! Ты очнулся! – хватая меня за запястье, выдохнул младший. Он был одет в рубашку и джемпер без рукавов. Удобно, но в меру строго.

– Что это было, Ольгерт? – нахмурился Михаэль. Старший брат грозно нависал, напряжённый, как струна, будто из последних сил сдерживая себя от ругательств.

– Видимо, я потерял сознание. Давление, наверное, подскочило, – невнятно ответила я, осторожно высвобождая руку из захвата.

Михаэль посмотрел на меня с недоверием и выдохнул. Он мог вытянуть из меня правду с помощью кольца, но не стал. Вообще, силой этого кольца за всё время глава пользовался лишь раз, на том вечере, более не искушая себя этой властью над чужой жизнью.

Неожиданно в дверь постучали.

– Зайдите! – приказал глава.

В кабинет вошёл дворецкий, быстрым шагом направляясь к старшему брату. Я проводила его пустым взглядом и безразлично отвернулась.

– Я думал, ты всё ещё у матушки, – тихо обратилась я к Габриэлю, чтобы не мешать старшему разбираться с новыми делами.

Вид у него был помятый, подросток слегка осунулся, хотя на его щеке была видна сахарная пудра. Солнечные лучи падали на нас, согревая и вырывая из общего строгого мрака кабинета. Постепенно я оттаивала под этими лучами и приходила в себя. Кажется, подросток это заметил и еле заметно ухмыльнулся.

– Так и было. В первый день матушка «лечилась от бесов» в своей комнате, на второй – возила меня по магазинам и изводила выбором платьев для неё. Я думал, всё… не молодой же, не выдержу её эстафету… – на этой фразе я скептично выгнула бровь, только вот парень этого даже не заметил. – Но вот сегодня, слава богу, она уехала ранним утром, только солнце встало, и я смог нормально поспать и поесть. Как же это было вкусно! Если хочешь, я принесу тебе несколько пирожных, чтобы ты тоже оценил. – Брат мечтательно заулыбался, прикрывая глаза, но быстро взял себя в руки. – После я направился сюда, а тут ты без сознания лежишь, рыдаешь. И Михаэль над тобой застыл, что делать – не знает. Я бы засмеялся от его нелепого вида, да за тебя перепугался первей. Скажи, он тебя чем-то обидел?

– Нет-нет… – вытянув вперёд руки, покачала головой я. – Я действительно потерял сознание. С кем не бывает?

– Со мной, например, – ответил младший.

Уши уловили раздражение в интонации главы, и я наконец обратила внимание на него и застывшего рядом дворецкого. Михаэль держал в руках письмо и недовольно его изучал. Лицо мрачнее тучи, а бумага всё сильнее сминалась пальцами, едва не рвалась.

– Ты утверждаешь, что матушка в обход моего приказа дала добро на то, чтобы один из нас поехал на границу сражаться с монстрами?! – брат едва не рычал, разъярённо глядя на бледного, как мел, слугу. Окончательно измяв письмо, он сжал его в кулаке.

– Боюсь, что так, господин. Мне начать готовить карету? – без какой-либо дрожи в голосе, но довольно тихо спросил дворецкий.

Брат кивнул, отпуская мужчину. Воцарилась тишина.

– Михаэль… – начал было Габриэль.

– Ты сам слышал, – бросая под ноги смятый ком бумаги, проговорил брат. – Матушка написала письмо императору, что, помимо нескольких наших солдат, поедет и один из её сыновей. Ты – несовершеннолетний, а я – глава семьи, без которого здесь всё разрушится за считанные дни. Поэтому…

– Остаётся Ольгерт… – промямлил Габриэль.

– Технически он более не является нашим братом, но… – Михаэль устало поморщился.

Я же холодела. Ехать на границу империи в качестве пушечного мяса не хотелось. Я не имела никаких навыков, которые помогли бы мне выжить там. Только жалкие крупицы, доставшиеся от Ольгерта, большая часть которых была завязана на магии. Я прикусила губу.

– Может, мы можем написать письмо и объяснить сложившееся недоразумение? – встрепенулся Габриэль, поглядывая на меня с неприкрытой жалостью.

– Мы всё ещё в довольно шатком положении. Если сделаем так, нашей семье это выйдет только боком. Мало того что Ольгерта заберут силой, так ещё и нас с тобой за компанию, чтобы не шутили над императорской семьёй.

– Матушка… Вот же дьяволица! Отомстила так отомстила, – зашипел Габриэль.

– Я предполагал, что она не отступится, но… Не удивлён, что отец её так боялся, – зарываясь пальцами в волосы, пробормотал глава.

Хоть я уже находилась на диване, но от новостей закружилась голова, поэтому у меня едва вышло сохранить равновесие. Совсем не получалось поверить в происходящее. А я всё ещё от предыдущих событий не оправилась: до сих пор чувствовала привкус монстра в собственной глотке и видела сияющий взгляд Люциуса, устремлённый на меня. Прожигающие до костей удары огненными шарами так вообще никогда не сотрутся из моей памяти, как ни старайся. А теперь ещё и это…

– Тогда я пойду собираться? – поднимаясь, спросила я.

Братья вскинулись, глядя на меня то с жалостью, то с печалью. Казалось, они вообще забыли о том, что я здесь.

– Брат… – Габриэль поджал губы. Он был бледен.

– Я могу поехать на границу… – начал было Михаэль.

Но я покачала головой и сказала:

– Нет, ты глава семьи, и верно подмечено: без тебя всё разрушится. Габриэль ещё слишком мал, он не потянет управление делами семьи даже с моей помощью. А я везучий – всех монстров обойду и выживу, ведь не будут же меня пытаться убить ещё и свои? Не будут же?

– Я свяжусь с господином Мором. Он должен участвовать в этой вылазке. Попрошу его постоять за тебя, если свои же накинутся, – доставая чистый лист бумаги, произнёс глава. Казалось, намётки плана давали ему сил.

– Но ведь господин Люциус просил, чтобы наша семья… – начала было я.

– Ничего, он не сахарный, к тому же герой. Всё равно больше некому писать: мои знакомые отправили рабочих, а они приказов не трогать тебя слушать не будут.

Кивнув, я медленно направилась к выходу. Вдруг чужие руки обхватили меня за локоть и потащили вперёд.

– Пойдём, нам нужно собрать тебя. Судя по всему, времени в обрез, – поторапливал меня младший.

Дверь в кабинет закрылась за нашими спинами, а подросток всё ускорял да ускорял темп. Его глаза блестели, а челюсть была крепко сжата, отчего желваки на щеках стали особенно видны.

Я кивнула, уходя куда-то в себя и отстраняясь от суеты этого дня. Предыдущие пару спокойных дней мне нравились намного больше.

* * *

Вскоре мы оказались в комнате Ольгерта. Габриэль подтолкнул меня вперёд и скомандовал:

– Вспоминай, где у тебя лучшая броня и оружие. У тебя точно должны быть охотничья экипировка и что-то магическое.

Я кивнула и пошла рыться в вещах Ольгерта.

– Я сейчас поймаю слугу и вернусь, – раздалось за спиной – и брат исчез.

Со вздохом я набрала вещей из шкафа и вывалила их на кровать. Следом на неё полетел нож, сменная обувь и пара кристаллов с водой, светом и огнём. Вернувшийся ко мне младший присвистнул, но заставил переодеться в походную одежду.

Придирчиво меня осмотрев, остался довольным. Когда Ольгерт носил эту одежду, магия ещё не успела повлиять на его тело, поэтому под нынешнюю фигуру тонкая броня подходила. Правда, было не очень удобно её носить и хлопотно надевать. Обувь из мягкой кожи на толстой платформе облегала ноги и доходила до колен, далее шли наколенники из более плотной кожи и штаны, которые, казалось, было невозможно порвать. Они держались на поясе, к которому я могла прикрепить нож. Живот защищало подобие корсета, тоже из кожи. Грудь, обе руки и частично шею также спасали отдельные фрагменты лёгкой брони, так что грубую рубашку из тёмной ткани было почти что не видно. Найденные перчатки скрыли ладони и пальцы. Габриэль хотел мне и шлем на голову найти, но я попросила его оставить всё как есть, он нехотя согласился.

В дверь постучали и затем вошли слуги с сумкой. Внутри уже были припасы, верёвка и ткань для простенькой палатки. Габриэль покидал ещё каких-то сменных вещей, а после убежал. Появилось ощущение, что я еду в поход, только вот оно тут же пропало, когда к нам пришёл Михаэль и отдал мне в руки письмо с просьбой защитить меня от своих же. Убрав столь важную бумагу, я наконец опустилась на кровать и вздохнула.

– Я взял книгу по монстрам. Пока будешь ехать, освежи память. Здесь кратко расписано обо всех изученных экземплярах.

Михаэль протянул мне тонкую книжку. Я взяла её и прижала к груди. В этот момент вернулся Габриэль. Он катил вперёд тележку со сладостями и остановил её, когда та оказалась напротив меня.

– Я обещал дать тебе попробовать это гастрономическое чудо. Михаэль? Ты тоже присоединяйся: сладкое полезно для мозга.

Глава хмуро осмотрел гору пирожных и печенья и опустился на кровать, прямо по правую руку от меня. По левую плюхнулся Габри и первым начал уплетать сладкое.

– А чай будет? – спросил старший.

– Потом попьёшь. Пока его заварят, к нам императорская семья лично приехать успеет.

– Понял, приятного вам аппетита. – Глава вздохнул и тоже присоединился, аккуратно подхватывая кончиками пальцев неровный круг печенья.

Сглотнув, и я решилась попробовать сладкое. Оно растаяло во рту, будто сладкое облачко. Зажмурилась, стараясь не думать, что это последняя вкусная еда в этой жизни, и стала активнее есть. Братские ладони неловко похлопывали меня по спине и плечам. Габриэль наигранно возмущался, что я слишком быстро ем и не наслаждаюсь вкусом, а Михаэль, чуть сжимая моё плечо, приговаривал, что мне стоит тщательней пережёвывать, а не давиться и что по возвращении меня ждёт торт. Большой и вкусный кремовый торт.

* * *

Как бы мне ни хотелось остаться, наконец пришло время прощаться с братьями и уезжать помирать. Я недолго пообнималась с ними, послушала наставления и просьбы выжить. Старалась запомнить ставшие родными лица, а после дверь в карету захлопнулась, отрезая меня от братьев. Я осталась совсем одна.

* * *

Поездка прошла мимо меня. Усталость взяла своё, и измученное потрясениями тело само собой заглушило вялый разум, погружая меня в тяжёлые сны.

Вырвавшись из густой дымки кошмара, выглянула за шторку, отделяющую меня от окна. Вечерело. Солнце медленно, но верно катилось вниз, но ещё было достаточно времени до заката. Потерев глаза, я запоздало решила заняться волосами: зашторила густой чёлкой метку раба. Я не знала, что меня ждёт. Братья сообщили, что наша группа выезжает третьей волной из назначенного места, а дорога, так как людей будет много, составит порядка пары недель.

В голове появился новый вопрос. Мне вдруг стало дико любопытно, откуда привезли того страшного монстра, которого я съела. Нет, мне не хотелось повторять этот омерзительный опыт, но вдруг эти святоши притащили его прямо с границы? Или подобные чудища бродят даже в здешних лесах? Собственные мысли деморализовали, поэтому я отбросила их и попыталась построить план действий.

– Встретиться с Люциусом, передать письмо, постараться быть незаметной, никуда не лезть…

Карета остановилась, и я, схватив тяжеленный рюкзак, вышла наружу. Свежий воздух обдувал шею – это довольно бодрило. Мы находились возле небольшого трактира на опушке леса. Народ запрягал коней, заполнял крытые телеги походным инвентарём, поодаль отдавались приказы.

Один из мужчин, который держал пишущую палочку и планшет с бумагой, заметил меня и быстро подошёл, затем кивнул на меня и спросил:

– Какая семья?

– Мир… – проблеяла я.

Мужчина окинул меня скептическим взглядом, а после до него дошло. Глаза округлились, а рот растянулся в жёсткой улыбке.

– Мир, говоришь? – переспросил он на весь двор. – О, раб Ольгерт, бывший Мир, добро пожаловать. – Сильно ударил меня по плечу, как будто пытался толкнуть, и ушёл дальше заниматься своими делами, даже не попытавшись ввести меня в курс дела. Хотя сейчас мне меньше всего хотелось, чтобы этот незнакомец ещё хоть секунду провёл рядом со мной.

Все, кто был во дворе, устремили свои взгляды на меня. В них читалась жажда крови. Я медленно погружалась в отчаяние.

Глава 17

Всё сразу пошло не так, как я рассчитывала. Нужно было как можно скорее исчезнуть из поля зрения всех этих людей, пока тем не взбрело в голову действовать. Я знала, как важен этот момент. Момент, пока в головах толпы ещё не осели определённые мысли. Тело попятилось само. Хотелось хоть ходьбой, хоть бегом, хоть как-нибудь вернуться в знакомый дом. Но я не могла.

Странный звук отвлёк взгляды от меня, давая фору. Я побежала что есть мочи, пытаясь скрыться сначала среди кустов и деревьев, потом обойти небольшое строение и пробраться к крытым повозкам, прячась между ними и активно делая вид, что помогаю запрячь лошадей.

Мысленно благодарила появившегося неизвестного, который так ловко отвлёк народ на себя. Пока проделывала весь путь, то и дело оглядывалась на незнакомца. Это был мужчина на крупном белом коне; весь в сияющей броне, с алым плащом, а голова его была скрыта под серебряным шлемом. Словно принц из какой-то сказки. Я отметила, что у незнакомца, заменившего меня на «пьедестале диковинок двора», не было меча – это выбивалось из образа, да и из вещей тот взял всего одну небольшую походную сумку. Спрыгнув с коня, он громко поприветствовал народ, и тот радостно окружил мужчину, отвлекаясь от работы.

Выкроив момент, я закинула в какую-то повозку свои вещи и забралась в неё сама, ведь не имела даже своего коня. Хотя какой толк от коня, когда толком не знаешь, как на нём ездить? Продвинувшись к тканевой стене, я скрылась в тени повозки и напряжённо застыла, прислушиваясь к тому, что происходило за её пределами. Судя по звукам, все уже собрались выезжать и вовсю седлали лошадей; часть людей залезала в повозки. А эта, видимо, была грузовой, потому как ко мне никто так и не залез. Да и куда? Места рядом со мной было не очень-то и много, а дальше – нескончаемые мешки и бочки.

Неожиданно повозка тронулась, и я сильнее вцепилась в деревянное основание, боясь упасть. За мной ехал сонный кучер, который то и дело зевал и потирал глаза. Его кони смешно фыркали и поднимали клубы пыли.

Постепенно я расслабилась, ощутив, что опасность миновала, и, привыкнув к неприятной тряске, обняла сумку с вещами, проваливаясь в свои печальные мысли.

* * *

Когда солнце опустилось за горизонт, повозки начали сбавлять свой темп, а после и вовсе остановились. Заметив, что народ вовсю покидает насиженные места и распрягает коней, последовала их примеру и выскользнула наружу.

Мы остановились на поляне, граничащей с густым лесом. Под ногами, стоило чуть отойти от протоптанных троп, росла трава высотой по пояс. Её уже подъедали кони, пока тех тянули к деревьям, чтобы привязать на ночь. Я не знала, куда себя деть. Лагерь жил своей жизнью и без моего участия: одни разжигали костёр, другие разбивали палатки. Будто бы всем выдали задания и лишь я одна осталась без оного, поэтому решила просто замереть, стараясь не привлекать чужого внимания.

– А ты что, без дела? – докопался до меня проходящий мимо рослый мужичок, видимо, решив нарушить мою спокойную жизнь. На улице было достаточно темно, чтобы его черты лица немного исказились, почти теряясь в тусклом свете.

– Я не знаю… – начала было я, но осеклась.

Незнакомец цокнул языком, а после скомандовал:

– Распряги моих коней и напои их. Будь хоть немного полезен. Я всё проверю, так и знай! – И ушёл.

Что-то мне подсказывало, что в сумерках незнакомец просто не понял, с кем разговаривает, а потому отнёсся ко мне, как к простому лоботрясу и лентяю, а не как к рабу. От этого мне, конечно, легче не стало. Я всё ещё не особо понимала, как распрягать коней. Да и откуда взять воду, чтобы их напоить, – тоже было большой загадкой. Поэтому я решила не паниковать и подошла к оставленным на меня коням. В полутьме начала ощупывать ремешки креплений, с помощью которых те соблюдали свой строй и везли телегу вперёд. Я не уверена, что справилась бы даже при свете дня, а тут, в ночи, мне оставалось лишь надеяться на память Ольгерта. Но она не давала подсказок: парень никогда не распрягал ни телеги, ни повозки. Я лишь смутно помнила, как тот возился со своим конём. И всё.

Я бы провозилась до самого рассвета, если бы неожиданно ко мне на помощь не подлетел какой-то парень.

– Ну что ты тут возишься? Ужин скоро, давай помогу, – причитал тот, торопливо толкаясь.

Я тихо поблагодарила юркого помощника. В темноте было понятно лишь то, что тот молод и худощав. На мою благодарность парень рассмеялся и сказал:

– Да ты чего, мне не сложно. Я тебя не видел среди наших, ты от какой-то благородной семьи?

– Да, – согласилась я, стараясь слиться с темнотой и не выдать, что являюсь Ольгертом. Хотелось содрать своё красивое лицо, лишь бы не потерять это хоть немного тёплое отношение к себе.

– Завидую, на господ работать намного выгоднее. Хотя я и свободнее, чем вы. Ну что ты возишься?!

Чужие руки перехватили крепления, которые я неловко сжимала в своих. Я отступила на шаг назад, сцепляя ладони и опуская голову. Холодный ночной ветер растрепал волосы.

– Не вижу ничего в темноте, – попыталась оправдаться я.

– Да ничего, скоро здесь будет светлее. Скорее всего, господин Люциус Мор создаст светящиеся сферы, чтобы никто, не дай бог, не споткнулся и не упал. Вот, держи, отведи коней к воде.

«Люциус? Интересно, а где он сейчас? Мне нужно его найти и передать письмо».

Незнакомец, лица которого я всё никак не могла рассмотреть, подал мне повод сначала одного, а потом и второго коня.

– А куда идти? – спросила я, оживившись. Потерянное чувство безопасности вернулось следом за знакомым именем.

«Люциус, Люциус», – стучало внутри.

– Речка сразу за перелеском – не потеряешься.

Кивнув, я потащила вяло сопротивляющихся лошадей в нужную сторону. Мы быстро дошли до воды, и большие головы животных стали мерно опускаться вниз, чтобы утолить жажду. Дёрнувшись вперёд, кони втащили меня по щиколотку в воду и стали характерно хлюпать. Я устало погладила сначала одно, а потом и второе животное. Сильные, тёплые, красивые звери. Ноги, благодаря качественной обуви, не промокли в ледяной воде, зато запоздало я ощутила ужасную жажду. Отпустив поводья, опустилась на корточки и стала жадно пить, умываться и просто брызгать на себя воду, чтобы хоть немного освежиться. Волосы липли к лицу, но я не обращала на это внимания. Зато обратила его на то, что одна из доверенных мне лошадей пошла в темноту леса. Пришлось подхватывать поводья второй парнокопытной и быстрым шагом идти возвращать пропажу.

Привязав поводья коней к толстому дереву, почувствовала запах ужина. За главным костром уже расселись люди; лагерь был разбит; даже обещанные сферы света то тут, то там летали в воздухе. Они напоминали гирлянду, только без нитей, проводящих электричество. У палаток их было меньше, а в местах скопления народа, наоборот, больше.

Сегодня, судя по всему, выдавали кашу и кусок хлеба. Порывшись в сумке, я нашла посуду и направилась к повару. Среди народа Люциуса Мора не наблюдалось, были какие-то простолюдины, да и только.

Уголок аристократов образовался под широким шатром, им даже стол поставили вместе со стульями, чтобы было удобнее. Но и там Мора не было.

Повар наложил мне кашу и лишь после этого дёрнулся, уронив черпак на траву.

– Ты! – выдохнул он.

Я сжала челюсть, а после кратко подтвердила:

– Я. – И ушла обратно к реке, чтобы меня более не жгли взглядами. Было страшно.

«Что они со мной сделают? Где Люциус? Согласится ли он вообще помочь мне выжить в окружении тех, для кого я жуткий монстр? Чудовище, нуждающееся в побоях и жестокой кончине».

Усевшись у корней дерева, так, чтобы не привлекать ничьё внимание, я быстро проглотила кашу, а затем вымыла посуду. Неподалёку фыркали кони, устраиваясь на ночлег. На любой звук тело само собой дёргалось. Я оборачивалась, замирала, прислушивалась: кто-то мог проследить за мной и прийти за отмщением, но пока никто так и не пришёл.

Подумав, решила было лечь спать в лесу, но вдруг треснула ветка и в темноте что-то завыло. Люди так не умеют, это было скорее хищное животное, давно не пробовавшее человечинки. Спустя пару минут вой повторился, казалось, он даже стал громче.

Я позорно ретировалась в свою крытую телегу, сама не заметив того, как обошла для этого весь лагерь. Выдохнув, вжалась как можно глубже, прижавшись спиной к твёрдым мешкам с чем-то съестным; подложила под голову сумку и, что удивительно, всё-таки уснула, слегка подрагивая от холода.

* * *

Утро началось с криков. Кричали, что две лошади пропали. Меня это особо не касалось, так что я быстро перестала вслушиваться.

Боясь пропустить завтрак, я вылезла из повозки. Тело затекло, и кожа обледенела после ночи на свежем воздухе. Помимо этого, меня покусали насекомые, так что утро было не из приятных. Голова гудела, глаза слегка слезились после широких зевков.

Запоздало вспомнилось, что я вчера слишком не вовремя перепугалась и напрочь забыла поискать Люциуса Мора. И с самого пробуждения очень сильно жалела об этом, ведь вновь лишилась нужного мне спокойствия и хоть какой-то надежды на защиту.

«Надо быть внимательней. Присматривайся, не мог же Люциус затеряться в толпе. Не с его внешними данными».

Осторожно осматриваясь и стараясь слиться с пейзажем, я шла к воде, чтобы умыться, как вдруг раздался крик:

– Вот! Вот ему я доверил лошадей, и где они теперь?! – возмущался какой-то рослый мужичок, стоящий в толпе. В нём я смутно узнала вчерашнего кучера, поручившего мне лошадей. – Говори, отродье, что ты сделал с моими лошадками?!

Я попятилась, но меня тотчас схватил за плечо какой-то парень и потащил вперёд. Рука заныла: хватка паренька была более чем стальной.

– Да, я видел, как он уводил лошадей! – раздался голос вчерашнего помощника. Именно он держал меня сейчас за руку. – Да он же раб! Где твой хозяин? Чего молчишь?! – Цепкая рука тряхнула меня, призывая к ответу.

А я и правда не знала, что сказать.

– Что здесь происходит? – раздался откуда-то сбоку искажённый голос.