Зло обязано быть великолепным

Я опешила.

– Но почему?

Голос был слишком громким для столь раннего утра. Да и вопрос казался мне неуместным. Нужно было замолчать и дождаться другого, более подходящего момента. Можно было…

– Ещё на балу я ясно дал понять, что не хочу иметь с тобой и твоей семьёй общих дел. Ради исключения я влез в историю с лошадьми, ведь это касалось темпа нашего похода, но сейчас в подобном совсем нет смысла, – уходя всё дальше, ответил Люциус.

Тело вздрогнуло, вот сейчас стоило попятиться и уйти, но… догнав, я обогнула героя и, преграждая путь, раскинула руки. И со всей серьёзностью, глядя в расщелину для глаз, ответила:

– Я вас понял. Простите, что потревожил. Но письмо я всё же оставлю вам. Если не хотите читать – просто сожгите его в костре.

Во мне переплетались злость, обида и вселенская печаль, однако лицо не выдало ни одно из вышеперечисленных чувств. Достала письмо и протянула мужчине. Тот нехотя взял его, слегка сминая пальцами, и направился дальше, больше ничего мне не сказав. Я проводила Люциуса долгим взглядом и скрылась, не желая и дальше привлекать к себе лишнее внимание.

* * *

В этот раз повозка чуть не уехала без меня: мужчины до последнего караулили возле неё, желая подловить меня и избить. Но негромкая команда Люциуса Мора, человека, немного разочаровавшего меня этим утром, принудила умников разойтись по местам и выехать. За всем этим я наблюдала с высоты деревьев, скрываясь за листовой от пугающих взглядов. Но я не рассчитала время на незаметный спуск, поэтому пришлось немного пробежаться. Благо движение каравана в лесу было довольно медленным. Чуть не угодив под копыта лошадей, запрыгнула в родную повозку, отдышалась и куковала там до обеда. Впрочем, что сегодня обед не выдастся – ни я, ни кто-либо ещё не знал.

Всё случилось около полудня. Внезапно повозка остановилась, едва не скидывая меня с облюбованного места, и поднялся невнятный шум. Я оторвалась от подсчёта букв в единственной имеющейся у меня книге и навострила уши. Злой рык проезжающего за моей повозкой кучера быстро сменился немой тишиной. Я смотрела на стремительно бледнеющее лицо незнакомца. Заржали лошади, возмущаясь резкой остановке. Послышалось пугающее:

– Вы окружены! Выходите с поднятыми руками и не делайте глупостей. Мои люди оцепили периметр и готовы в любой момент всадить стрелу в каждого из вас, если побежите или начнётся драка.

Теперь бледнеть начала и я. Вспомнилось про нож, захваченный из дома. Осторожно нащупав его, прижала к груди и нерешительно попятилась. Жаль, что повозка была забита настолько, что втиснуться в глубину не было никакой возможности.

Кучер медленно слез с козел и, нерасторопно подняв руки над головой, бормотал что-то под нос.

«Молится», – догадалась я.

Рядом с ним появились пара диковатых мужиков, они повалили кучера и начали его вязать. Я слышала неясный шум, а что делать – не знала. Видимо, вязали всех.

«А где Люциус? А остальные маги?»

Мне было страшно. Сердце быстро билось в груди, а во рту пересохло. Я отложила сумку, отодвинув её в темноту.

– Бам! – раздался взрыв, на который обернулись бандиты, а я в этот момент выскочила из повозки, ныряя под неё. Всё случилось так спонтанно. Быстрее, чем я до конца сообразила, что делаю. Видимо, мне показалось, что тут более безопасно, чем под прикрытием полумрака. Взрыв повторился, запахло магией.

– Я кому сказал не рыпаться?! – заорал незнакомый мне человек, и взрывы закончились. Я видела группу бандитов, точнее их ноги. – Ох, святой рыцарь? Так это вы расшумелись?

На землю перед бандитами опрокинули тело в броне и начали его связывать. Мор попытался подняться, но его придержали, направив на расщелину для глаз лезвие ножа. Тот понятливо застыл.

Я проползла вперёд, анализируя происходящее. Мы были на небольшой поляне, как-раз на резком повороте вправо, так что я видела далёкий тупик из поваленного дерева и нестройную гусеницу повозок, из которых оперативно вытаскивали людей. Если те сопротивлялись – удары по голове моментально лишали союзников сознания. Часть совсем неэстетично разодетых бандитов ворошила содержимое повозок, смеясь и прикрикивая, если находили что-то полезное. В центре всего стояла группа главарей, в ногах которых застыл Люциус. Я бы на их месте тоже держала самого бронированного перед глазами.

По коже пробежали мурашки: фонящая светом магия прошлась по моей коже, раскрываясь словно щит. Я не могла воззвать к своей силе, но почему-то поняла, чья это магия и для чего она была нужна. Это был тончайший щит, которым Люциус покрыл всех своих людей. И если бы Ольгерт лично не сталкивался с этим ранее, то я бы даже не поняла, что происходит. Чувствуя себя вновь в безопасности, я обрадовалась и уже почти облегчённо вздохнула, как щит отверг меня. Он тянулся дальше, больше не скрывая моё тело за своей бронёй. Вдруг я вспомнила о маячках, которыми помечались «свои» люди и который отсутствовал у меня. В голове яркими вспышками флешбэков предстали заклинания, которыми владел Люциус, и стало не по себе. Я огляделась и, прошептав ругательства, стала метаться между выбором, влезть в центр этого цунами или скрыться в лесу.

«Нет, точно не в лес, там же тоже бандиты. По крайней мере, нам их обещали».

Дёрнула себя за волосы, прикрывая ими метку. Убрала за пояс нож. Пора было выдвигаться. Любая смерть лучше, чем то, что продемонстрировала мне память.

Плана как такового не было, была лишь идея. Идея попасть на глаза Люциусу, чтобы он накрыл своим щитом и меня, не дав умереть глупой смертью под повозкой.

– Ну что же ты притих, святой рыцарь? – пнув застывшего Люциуса, спросил главарь.

В этот момент я уже поднялась на ноги и отряхнулась, делая первые неуверенные шаги навстречу смерти. Благо в меня никто не пустил стрелу, а то всю атмосферу бы разом испортило.

– Вы бы были понежнее с героем, Люциусом Мором, ребятки! – раскидывая руки в стороны и дико улыбаясь, громко пропела я.

Походка психа, столь характерная для поздних дней жизни Ольгерта, удавалась на ура. Я не могла воспользоваться магией, но для устрашения порой достаточно хорошей игры. А игры характерной для этого тела тем более.

Главарь бандитов поднял взгляд. Это был лысый амбал с кривыми шрамами, обрамляющими раскрасневшиеся глаза. Одет он был в кожаную броню и держал за спиной дубину. Люциус повернул голову. Я лишь смогла разглядеть, как всполохи синевы просачиваются через прорезь для глаз. А так хотелось рассмотреть его лицо. Но пришлось довольствоваться тем, что есть.

– А ты ещё кто такой? Почему всё ещё не валяешься со всеми? – направляя на меня нож, спросил главарь разбойников. Когда металл оказался достаточно далеко от глаз Мора, я выдохнула.

Стоящий подле лысого помощник, человек попроще и поскромнее, тихо проблеял:

– Он сказал Люциус Мор?..

– Удивительно! Здесь не узнают ни героя, ни злодея. – Я остановилась в нескольких шагах от главаря разбойников и оскалилась. – Меня зовут Ольгерт, я кошмар империи, не слышали обо мне? Так уж вышло, что мы с господином героем держим путь на границу. Вы же понимаете, что вам это обстоятельство не сыграет на руку? Давайте-ка вы опустите оружие, и мы обкашляем ситуацию. Поверьте, я человек понятливый, особенно к народу, и вас в обиду не дам.

– Ох… – на мгновение растерялся главарь. Но это мгновение быстро пролетело, и вместо растерянности я увидела недобрую злобу. – Ты мне, мальчик, лапшу на уши не вешай. Вы обычные купцы, которые едут к границе. – Тонкий щит окутал моё тело. – И никакого героя и тем более павшего злодея здесь быть не может!

Стремительная вспышка – и звуки падения. Словно мешки с картошкой, без сознания падали бандиты. И в лесу, с деревьев, тоже падали, просто с небольшой задержкой.

«А я думала, Люциус их сожжёт. Видимо, просто оглушил».

Прикинув, что быть оглушённой под повозкой мне также не понравилось бы, дошла до героя и разрезала верёвки, опутывающие его тело. Помогла подняться.

– Вы как? – спросила я.

Люциус покачал головой, а после всё-таки произнёс, игнорируя мой вопрос:

– Займись нашими людьми с хвоста, а я пойду к голове колонны. Передай, чтобы прочесали лес и связали это отребье…

Я кивнула, повернулась и была готова идти, как вдруг герой добавил:

– Больше без представлений, Ольгерт. В них нет никакого толку.

«Да, я рисковала, но только собой, а значит, и толк во всём этом был. А ещё, возможно, у меня бы вышло договориться, но мне же не дали. А если бы Люциус решил не оглушить, а поубивать бандитов, тогда и я, и тот парень, похититель коней, оставшийся без маячка, закончили бы своё существование. Так что нет. Если понадобится, я вновь устрою „представление“ и не подумаю слушать этого ворчливого героя».

* * *

Я быстро резала верёвки, но не помогала вставать. Лишь сухо говорила, что делать, и шла дальше. Некоторые люди валялись без сознания, у одного виднелась очень некрасивая рана на голове, но я не испытывала никакого сострадания. Сомневаюсь, что обо мне переживали, когда бросали в голову камень.

Вскоре моя помощь перестала быть актуальной и, беспокоясь за свою шкуру, я вновь скрылась в повозке. Но в этот день мы так и не тронулись дальше. Пока повязали и допросили всех бандитов, пока вылечили раненых, пока починили задетую магией повозку, пока убрали дерево и решили, что делать, уже стемнело.

Тем временем я покинула свою обитель и, пополнив запасы провианта, скрылась в лесу. Нет, какое-то время мне было интересно наблюдать за работой народа с высоты дерева, вот только на ветках особо не расслабишься, да и, уснув, можно было упасть с печальными последствиями. К слову, несколько лучников, оцепивших поляну в обед, так и погибли – свернули шею.

Кстати о бандитах. Разговорчики о массовом нападении не стихали, лишь обрастая теориями. Главаря и его ближайших приспешников пытал Люциус, остальных же охраняли посменно. Мёртвые тела закапывали, хотя, слышала, хотели и сжечь, вот только близость леса могла сыграть злую шутку, если огонь вдруг перекинется на него. Мне было жутко любопытно, простая ли это случайность или же нет, но всё-таки разум склонялся к тому, что в этом диком мире подобные приключения скорее типичны, чем нет. Наш караван вполне могли принять за купеческий.

Устроившись в уютной расщелине между корней где-то в глубине леса, прикрыла глаза. Вечер выдался холодным, да и мягкого мха не нашлось, лишь неприятные кочки, на которых даже не повертеться. Тело откровенно воняло, но я закрыла глаза и провалилась в мерзкий кошмар.

Очнулась от очередного, почти рядового крика и тотчас зажала рот руками. Глаза были мокрыми от слёз, дикий холод пробирал до костей, да и страх всё сильнее сжимал горло. Жуткий лес пугал своей темнотой, мерещилось мутное движение вдали, но я знала, что никаких тварей здесь нет, точнее не должно быть. Слишком уж расшумелись люди. И слишком уж много их было. Но состояние паники этими здравыми мыслями было не унять.

Стояла очень поздняя ночь, в лагере почти все спали, кроме караульных. Одеревеневшее тело требовало тепла хотя бы ненадолго, чтобы не слечь из-за переохлаждения, поэтому я поднялась и, спотыкаясь на кочках, дошла до костра. На меня поднял взгляд смутно знакомый мужчина, но гнать не стал. Покопавшись в воспоминаниях, вспомнила, что это он выпроводил меня из шатра Мора и всучил мебель. Опустилась поближе к ослепляющему пламени и вытянула ладони, то и дело потирая их друг о друга и чувствуя, как согреваюсь. Вдалеке послышался тихий свист, и мой компаньон поднялся, поглядел в сторону звука, а после ушёл. Я решила не дёргаться и наслаждаться, пока не выгнали. Глаза слипались. Я медленно сползла с бревна, на котором сидела, прямо на землю, едва не погружая в костёр свои оледеневшие ноги. Благо ещё не совсем поехавший рассудок не дал мне сгореть, и я подтянула колени к груди. Всё ещё было холодно. Особенно спине. Тяжёлые веки уже совсем опустились, ненадолго меня выщелкнуло из реальности, а после я дёрнулась, пробуждаясь. Осознав, что мне невероятно тепло и очень удобно, а проспала я совсем недолго, поднялась на ноги и неровной походкой зашагала обратно в темноту леса. Там меня не подожгут, там меня не изобьют, там меня максимум съедят насекомые.

Добравшись, опустилась в облюбованный угол и заснула, в полудрёме так и не заметив, что мои плечи накрывает чужой алый плащ.

Глава 20

Раннее утро. Ощущения будто с похмелья. Не сразу замечаю испачканный за ночь, но такой тёплый алый плащ. Морщусь, напряжённо размышляя, откуда он у меня. Касаюсь плотной ткани руками, отмечая отменное качество и тепло материала. Откуда эта вещь оказалась на мне – никаких догадок, поэтому отцепляю застёжки, легко прикреплённые к броне; бережно складываю ткань, а после уношу в сумке, прокрадываясь мимо спящего лагеря и залезая в свою обитель.

Мысль, кому именно принадлежал плащ, приходит с завидным запозданием, и я стремительно краснею.

– Люциус Мор?..

И правда, у него был точно такой же алый плащ, разве что, может быть, менее грязный, но в последнем виновата исключительно я.

Мне было неведомо, почему Люциус Мор или кто-либо другой – не знаю наверняка – отдал мне эту вещь. Но, возможно, только благодаря ему мне удалось нормально поспать и не замёрзнуть окончательно. Днём-то температура поднимается почти до летних цифр, но эта ночь… Такой холод не для всех.

Возвращать запачканную вещь не решилась – оставила её себе. Но лишь на время.

* * *

Днём повозки отправились в путь. Осталась лишь одна, транспортная, вместе с десятком людей, чтобы охранять пленных. Моя была грузовой, так что я продолжила ехать вперёд, оставляя позади раздосадованных мужчин, которые были вынуждены торчать в лесу неопределённый срок в качестве надзирателей для пленных. Среди них я заметила и того парня, что помогал мне с лошадьми, и кучера, обвинившего меня во всех грехах. Я была рада отдалиться от них, пусть даже и на время.

* * *

До самой ночи шёл ливень, так что и новый привал разбивали под звенящую магию Мора. Он раскрыл тончайший купол, чтобы народ не промок окончательно, и, как только палатки были разбиты, сократил его область до минимума, ведь ему, магу, этот купол поддерживать. Почему-то вспомнился момент с магической блокировкой. Тогда, чтобы удержать Ольгерта, понадобилось довольно много людей, а тут один. Да, магия не дождь, но я до сих пор не могла понять, откуда в Люциусе так много силы. Тут, видимо, сложились и судьба, и генетика. Ведь маг почти не платит за свою силу.

Я долго думала о магии этого мира: об оплате, мане, потенциале… и в итоге в голову пришла простая и понятная мысль. Каждый человек, наделённый силой, обзаводится своим личным «прудом» сил и возможностей. Иногда, правда, «лужей» – тут как повезёт. У него, этого пруда, есть своя длина, ширина и глубина. Глубина – это мана. Мелкий пруд нет смысла делать глубже: «воды» в нём хоть и прибавится, если вдруг так сойдутся звёзды, но, переборщишь с глубиной – и будет просто яма. Это лотерея, в которую почти невозможно выиграть. Поэтому этим практически никто не занимается.

А ещё можно расширять пруд в стороны, не копая вниз, а растягивая тонким слоем силу по поверхности, тем самым создавая больше заклинаний за меньшее количество маны. Но это такой же идиотизм – отказываться от своего потенциала ради создания простейших вещей. Однако даже этим кто-то да промышляет. Например, мелкие ремесленники, у которых талант заточен под определённые нужды, и большего им не надо. Тем не менее даже они несколько раз подумают перед тем, как отказаться от своего, пусть и «неглубокого» потенциала. Ведь обратно не вернуться.

А если потянуться сразу ко всей силе, всей этой луже или пруду, и её окажется недостаточно, тогда маг берёт в долг, расплачиваясь своим здоровьем, материальными вещами или бог знает чем. Но даже после платы, если резерв воды в пруду будет использован весь… болевые ощущения и длительное восстановление обеспечены.

Ольгерт мало разбирался во всём этом, ведь такие пруды были лишь у обычных магов. У тёмных, как и у светлых, это были скорее «реки». И если река изначально глубокая, то её, в отличие от мелкого пруда, чрезвычайно тяжело прорыть дальше, но смысла в этом в разы больше. Ведь такую реку нельзя измельчить – медленно, но верно новая сила поступает и поступает. Зато всё ещё можно платить, например жертвами. Чем ближе ты к своему богу, тем больший поток магии поступает. Остальные же, как Ольгерт, даже не пытаются расширить свои пределы и просто используют других в качестве батареек для заклинаний. Потеть ради того, чтобы через страдания вырыть себе речку поглубже да пошире, ожидая, когда же тонкий поток силы её наполнит, было не рационально.

У Люциуса, судя по всему, не река, а «океан», и всё, что его тормозит, так это пропускная способность самого тела.

«Интересно, а он „копает“ дальше, или ему и так достаточно? Просто физически нельзя такую мощь пропускать через себя».

– Ну или я её напридумывала. Вот верну себе силу и посмотрю, океан там у него или нет… И можно ли такой вырыть уже себе, – добавила я вслух.

Мне импонировала эта озёрно-речная теория: казалось, с ней, стоит магии вернуться, я смогу горы свернуть. Ведь у меня должен быть такой же непрерывный поток силы, как и у героя, если не лучше. Просто его нужно будет прокачать.

На удивление дождь был почти тёплым, а ещё мне всё-таки нужно было помыться. Даже не так, мне было необходимо помыться. Кристалл с водой мной и так активно использовался, но только чтобы не умереть от жажды. Пить воду без кипячения было дикостью, тем не менее таскать её из кухни тяжелее, чем припасы.

Не мешкая, боясь передумать, стянула с себя броню, съёжилась и тёрла тело, оказавшееся до предела зудящим и от пота, и от ремешков, которые долгие дни стягивали тело. Разулась, сбросила штаны с рубашкой и осталась в одном лишь белье. Спрыгнула в холодную траву и, пока стена воды прибивала меня к земле, а хлёсткий ветер бил по коже, смывала с себя пот и грязь. Вещи тоже схватила, давая и им промокнуть.

Зубы стучали друг о друга, глаза едва видели из-за жуткого, почти тропического ливня. Вдали сверкнула молния, и вскоре ей вторил оглушающий гром.

Скользя на траве, забралась под навес повозки. Вспомнилось, как мою руку обожгло молнией, точнее не совсем мою, а великого святого, но воспоминание вызвало улыбку. Я гордилась тем, что выбралась из западни, и надеялась, что и дальше продолжу выскальзывать из неприятностей, предназначенных даже не мне.

Я выжала одежду, напоследок высунув наружу ещё и плащ, чтобы вода смыла хотя бы часть грязи ещё и с него. Понимала, что пятна от травы так легко не вывести, но из альтернатив у меня была лишь стирка с помощью мешка, камней и грубой силы. Но конечно же я не планировала закидывать дорогую ткань в мешок с валунами и бить его о землю, как это делали люди в старину.

Осторожно отжала плащ, чувствуя, как одеревенели пальцы, а после развесила всё, что имела, на бочонках. Хотела и на мешки кинуть, но был шанс того, что их нельзя мочить. Сама же немного обсохла, промёрзнув до костей, а после, подумав о том, что на безрыбье и палатка – одеяло, укуталась в неприятную плотную ткань и задремала.

* * *

Утром вещи просохли, а дождь лишь крапал. Голова немного болела и, судя по ощущениям, у меня была температура, но невысокая. Одевшись для разнообразия в сменную рубашку, натянула на себя всё остальное. Штаны всё ещё были влажными, а от обуви, которую я не отправляла под душ, изрядно пасло. Да и в общем от вещей несло затхлостью, как, впрочем, всегда, если попал под ливень. Но это в целом меня устраивало.

Очередной день пролетел мимо. Он вновь был сухим: от ливня не осталось и следа – и скучным. Хотелось уже прибыть на границу, сделать, что там от меня хотят, и вернуться. От походной жизни меня уже изрядно тошнило, а пейзаж всё никак не менялся.

Ночью тоже ничего нового не происходило. Правда, банальное и типичное закончилось ровно на моменте очередного кошмара. Я присела и долго всматривалась в темноту. Мне было не страшно, наоборот, даже хотелось, чтобы из темноты что-то выползло.

Треск ветки прямо за спиной заставил напрячься.

«Нет, отмена, отмена!»

Больше мне не хотелось встретить что-то, скрытое в темноте. Потёрла влажные от слёз глаза, надеясь, что это поможет мне быстрее заметить опасность и среагировать.

Треск повторился. Он становился громче, ко мне что-то приближалось.

Я вжалась в ствол дерева, под которым устроила свою ночёвку, достала нож (теперь он не покидал меня, даже когда я ходила по нужде).

Появилась сияющая сфера света, а после и её хозяин – Люциус Мор в привычной броне.

Дрогнув, я поднялась на ноги, чтобы хоть немного поравняться с замершим мужчиной, и прохрипела:

– Не ожидал увидеть вас ночью в чаще.

– То же я хотел сказать и тебе, Ольгерт. Что ты тут делаешь? – судя по голосу, мужчина был удивлён, но больше всего в его интонации сочилось недовольство.

«Может, я его разбудила? Как и в прошлый раз, я выбрала место рядом с его шатром, не думая о том, что мои крики кого-то потревожат. Видимо, потревожили».

– …Сплю. В лагере опаснее, чем на природе. Здесь я хотя бы знаю, чего ожидать. А вы почему тут? Я громко кричал во сне? – озвучила догадку я.

– Да. Достаточно, чтобы привлечь моё внимание. Какие же кошмары снятся жестокому убийце?

Возможно, мне показалось, но создалось впечатление, будто бы мужчина улыбнулся. Или это была лишь ирония.

– Как правило, мне снится, что меня пытают, убивают… унижают, – поделилась я. Для меня наличие кошмаров не являлось слабостью, поэтому я спокойно рассказала это Люциусу. – Хоть вы и правы, что я убийца, но мне следует – не в своё оправдание – сказать, что ни нашего боя, ни хаоса и разрушений я не помню. Я даже не могу вспомнить, как вы выглядели до того, как моя магия изуродовала ваше тело.

– А я часто гадал, откуда все эти изменения. Так, значит, дело в потере памяти? Не в лёгком помешательстве? – допытывался Мор.

– Помню, вы согласились с тем, что я сумасшедший. Но, возможно, если бы не потеря памяти, я бы действительно им был. Знаете, как ужасно расплачиваться за свои грехи, даже не помня их? – И уныло улыбнулась. – Так что же вы здесь забыли? – повторила главный вопрос я.

– Я… прочёл письмо, – замявшись, ответил мужчина. Сияющая сфера сделала петлю вокруг шлема Люциуса и плавно опустилась, будто бы живя своей жизнью. – И решил, что во время похода тебе стоит побыть возле меня. С сегодняшнего дня можешь ночевать в моём шатре.

– Простите… а могу ли я помогать вам в каких-нибудь делах? Чтобы не сидеть без дела.

Мужчина недолго помолчал, а после добавил:

– И будешь прислуживать мне, будто бы личный слуга. Так тебя побоятся тронуть.

Он верно понял мою мысль, отчего лицо озарила радостная улыбка.

– Спасибо!

Я подскочила к мужчине, обнимая его за броню. Холодно и жёстко, но мне было всё равно.

Откашлявшись, Люциус отступил назад, вырываясь из моей хватки. Я поняла, что сделала лишнего, и потому, скрывая залитое стыдливой краской лицо, начала собирать свои вещи. Плечи немного подрагивали, а пальцы, холодные даже под перчатками, с трудом слушались. Вспомнив, пошарила рукой в сумке и выудила из неё плащ, а затем протянула его мужчине. Тот взял его в руки скорее рефлекторно, рассматривая, будто видел впервые. Я отвернулась, снова копошась в сумке и убирая туда постеленную ткань палатки, на которой спала. Как раньше не додумалась – не знаю. Вдруг спину накрыл алый плащ, и стало в сотню раз теплее, отчего я даже перестала дрожать.

– Но… вы… – замялась я в нерешительности.

– Это всего лишь грязный плащ, да и мне он не к лицу. Так что носи и не теряй. Ночи будут только холоднее.

– Спасибо, – промямлила я и подняла сумку, вешая её на плечо.

Мне было приятно получить подарок от Люциуса Мора. Да даже просто его слова – один большой подарок, а тут ещё и плащ. Бесплатный!

– Пойдём. Я не буду зажигать новые огни, так что держись ближе ко мне, – произнёс мужчина.

Я не видела смысла в этих сферах: до лагеря было рукой подать, да и кочек с кустами здесь не так уж и много. И вновь, стоило мысли сформироваться, я споткнулась, падая на героя. Удар о его броню был жёстким, но мужчина даже не покачнулся – хихикнул. Видимо, его привлекает буффонада, а меня вот – нет. Поэтому больше он от меня подобных падений не увидит. Тем более падать на тело в доспехах больно.

После моего фиаско мы вновь пошли, продвигаясь к спящему лагерю.

– Господин Люциус, можно вопрос? – посматривая под ноги и стараясь забыть о своей неловкости, начала я.

– Ну давай.

Видимо, собеседник был расположен к разговору.

– Почему вы не снимаете шлем при других? – спросила я.

Угадывать интонации и не видеть ни лица, ни тела собеседника раздражало.

– Я ожидал, что ты спросишь, почему я передумал и решил тебе помочь, а тебя заинтересовал шлем? – Мужчина почему-то засмеялся. – Из-за чего тебя так волнует именно он?