Шепот кардинала: Тени Версаля

– Эти знания передаются в моей семье из поколения в поколение, – объяснила она. – Орсини всегда были связаны с Хранителями Печати, но занимали особое положение. Мы были не просто членами ордена, но и… наблюдателями. Хранителями равновесия между фракциями.

– И какова ваша цель сейчас?

– Предотвратить катастрофу. – Селеста выглядела искренне обеспокоенной. – План маркиза де Ла Кроза с Версалем опаснее, чем вы можете представить. Если он использует дворец как "усилитель", как он это называет, эффекты могут выйти далеко за пределы политических перемен. Это может изменить… саму реальность.

– Звучит фантастически, – заметил Жан-Батист.

– Потому что это фантастика. Безумная фантазия человека, ослеплённого жаждой власти и знаний. – Селеста встала. – Я должна идти. Королева будет искать меня. Но обещайте, что подумаете над моими словами. Над моим предложением помощи.

– Обещаю.

– И ещё одно. – Она достала из кармана небольшой медальон на цепочке. – Носите это. Всегда. Это… защита от некоторых эффектов перстня. Особенно от нежелательных "вторжений" в ваш разум.

– Вторжений? – Жан-Батист озадаченно посмотрел на медальон. На нём был выгравирован странный символ – не пчела, а что-то вроде стилизованного солнца с глазом в центре.

– Есть те, кто может использовать связь, созданную перстнем, чтобы… влиять на ваши мысли. Внушать идеи, которые вы примете за свои. – Селеста вложила медальон в его руку. – Это старинный амулет моей семьи. Он не блокирует полностью эффекты перстня, но создаёт… фильтр. Барьер для нежелательных влияний.

Жан-Батист принял медальон, не зная, верить ли в его силу. Всё это звучало слишком похоже на суеверия, которые он, как человек Просвещения, склонен был отвергать. И всё же… его сны, его опыт с перстнем подсказывали, что в мире есть больше тайн, чем может объяснить рациональная наука его времени.

– Благодарю, – сказал он, надевая медальон и пряча его под одеждой. – Я буду осторожен.

– Надеюсь. – Селеста смотрела на него с неподдельной тревогой. – Потому что ставки в этой игре выше, чем вы думаете. И проигрыш будет стоить больше, чем жизнь.

С этими словами она ушла, оставив Жана-Батиста в смятении. Кому верить? Кардиналу с его консервативным прагматизмом? Маркизу с его радикальными идеями? Селесте с её предостережениями? Или только своему разуму, своей интуиции?

Ответ пришёл неожиданно – не из логических рассуждений, а из глубины его существа: верить нужно не людям, а идеям. Оценивать не намерения, а возможные последствия. И в этой оценке полагаться не только на разум, но и на то, что люди называют совестью.

Что, если маркиз прав, и его план действительно может "пробудить" человечество? Но что, если Селеста тоже права, и это пробуждение будет катастрофой? Как решить, какая цена приемлема для прогресса?

Эти вопросы преследовали Жана-Батиста весь день, пока он возвращался к своим обязанностям в Пале-Кардинал, не зная, что вскоре ему придётся столкнуться с ещё более сложным выбором.

Пале-Кардинал, 15 июля 1630 года

– Вы живы! – Кардинал Ришелье не скрывал удивления и радости, встречая Жана-Батиста в своём кабинете. – Когда доложили о нападении и смерти Жерара, я опасался худшего.

– Мне повезло избежать засады, ваше высокопреосвященство, – ответил Жан-Батист, склоняясь в поклоне.

Кардинал только что вернулся из Фонтенбло, где провёл более недели с королём. Он выглядел уставшим, но энергичным, как человек, получивший новый импульс для действий.

– Садитесь, месье Ламбер. – Ришелье указал на кресло. – И расскажите мне всё. О встрече с королевой-матерью. О нападении. О том, как вы спаслись. Не упускайте ни одной детали.

Жан-Батист подробно описал свою поездку, встречу с Марией Медичи, её слова о Красной книге и о связи перстня с ней. Рассказал о нападении на обратном пути, о героической гибели Жерара, о своём бегстве через реку.

Но он умолчал о встрече с маркизом де Ла Крозом в таверне. И о том, что маркиз помог ему вернуться во Францию, предоставив золото и охрану.

Также он не упомянул о недавней встрече с Селестой де Вивье и о медальоне, который теперь носил под одеждой.

Кардинал внимательно слушал, иногда задавая уточняющие вопросы. Когда Жан-Батист закончил, Ришелье задумчиво постукивал пальцами по столу.

– Королева-мать права насчёт перстня, – наконец сказал он. – Это действительно ключ к местонахождению Красной книги. Но не только в физическом смысле. – Он внимательно посмотрел на Жана-Батиста. – Вам снятся странные сны, месье Ламбер?

– Да, ваше высокопреосвященство, – признался Жан-Батист, удивлённый прямотой вопроса. – Очень яркие и… исторические. Словно воспоминания о событиях, которых я не мог видеть.

– Это начало. – Кардинал кивнул, почти дословно повторяя слова Селесты. – Перстень Хранителя Архива активирует определённые способности разума. Связывает вас с коллективной памятью ордена. Граф Россини сказал мне однажды, что носитель перстня может "вспомнить" события, произошедшие за столетия до его рождения, с такой же ясностью, как события вчерашнего дня.

– Это… пугающая перспектива, – признался Жан-Батист.

– И опасная. – Ришелье наклонился вперёд. – Есть риск потерять себя в этом потоке чужих воспоминаний. Забыть, где заканчиваетесь вы и начинаются они.

– Есть ли способ контролировать это?

– Россини использовал определённые техники медитации. Практики, пришедшие с Востока через тамплиеров. – Кардинал задумался. – Я могу найти учителя, который поможет вам освоить эти техники. Но это потребует времени.

– А пока?

– Пока старайтесь не погружаться слишком глубоко в сны. Отделяйте чужие воспоминания от своих собственных. И главное – помните, кто вы и чему служите. – Ришелье встал и подошёл к окну. – Маркиз де Ла Кроз будет пытаться использовать эту связь, чтобы влиять на вас. Внушать идеи, которые вы примете за свои.

Снова те же слова, что говорила Селеста. Жан-Батист невольно коснулся медальона под одеждой.

– Как он может это сделать?

– У маркиза есть… способности. Развитые за долгие годы изучения оккультных практик. – Кардинал говорил неохотно, словно признавая нечто, о чём предпочёл бы молчать. – Он может проникать в сны. Может создавать иллюзии, неотличимые от реальности. Может даже… временно подчинять волю людей со слабым разумом.

– Я думал, вы не верите в такие вещи, ваше высокопреосвященство, – осторожно заметил Жан-Батист.

– Я верю в то, что видел своими глазами, месье Ламбер. – Ришелье повернулся к нему. – А я видел, как маркиз использовал свои… таланты. Видел результаты его экспериментов. – Он помрачнел. – Именно поэтому я так опасаюсь его планов для Версаля.

– Вы знаете о его намерениях использовать дворец как "усилитель"?

– Да. – Кардинал кивнул. – Маркиз давно одержим идеей создать место, где барьеры между разумами истончаются. Где мысли могут передаваться напрямую, без слов. Где человеческое сознание может быть… перепрограммировано.

– Это звучит безумно.

– Безумно, но не невозможно. – Ришелье сел обратно за стол. – В истории есть прецеденты. Места, где архитектура, символика, даже расположение звёзд создавали… особые условия для человеческого разума. Древние храмы в Египте. Определённые соборы в Европе. Даже некоторые языческие святилища.

– И вы думаете, что план маркиза может сработать?

– Я думаю, что он может иметь эффект. Но не тот, на который рассчитывает де Ла Кроз. – Кардинал сложил руки домиком. – Видите ли, месье Ламбер, человеческий разум – хрупкий инструмент. Попытки форсировать его эволюцию могут привести не к просветлению, а к безумию. Массовому безумию.

– Тогда мы должны остановить его.

– Именно. Но для этого нам нужна Красная книга. – Ришелье подался вперёд. – В ней содержится информация не только об агентах ордена, но и о древних местах силы по всей Европе. О ритуалах и контр-ритуалах. О способах нейтрализовать эффекты подобных… экспериментов.

– И ключ к книге – мой перстень.

– Да. Поэтому маркиз будет охотиться за вами. Будет пытаться либо завербовать вас, либо… устранить и забрать перстень. – Кардинал посмотрел на него серьёзно. – Вы в опасности, месье Ламбер. Большей, чем можете представить.

Жан-Батист задумался. Слова кардинала перекликались с предостережениями Селесты. Но часть его всё ещё сомневалась. Что, если маркиз де Ла Кроз прав? Что, если его план действительно может привести к новой эре для человечества? Эре знаний, свободы, раскрытия полного потенциала человеческого разума?

– Ваше высокопреосвященство, – медленно произнёс он. – А что, если маркиз прав? Что, если мы упускаем возможность совершить скачок в эволюции? Стать… чем-то большим?

Ришелье внимательно посмотрел на него:

– Вы уже говорили с ним, не так ли? После Брюсселя.

Жан-Батист напрягся, но решил не лгать:

– Да. Он нашёл меня в таверне на границе, после того как я сбежал от преследователей.

– И он убедительно говорил о своём видении будущего, – это было утверждение, не вопрос.

– Да, – признал Жан-Батист. – Его идеи… привлекательны. Мир без предрассудков, без тирании, где каждый человек может реализовать свой полный потенциал…

– Утопия, – мягко сказал кардинал. – Прекрасная мечта, месье Ламбер. Но история учит нас, что за утопиями обычно следуют кровавые кошмары. – Он встал и подошёл к книжному шкафу. – Позвольте рассказать вам историю, которой нет в книгах. Историю о человеке, которого я знал лично.

Он достал с полки небольшой портрет в простой рамке. На нём был изображён молодой человек с умными глазами и мягкой улыбкой.

– Филипп де Ноай, – сказал Ришелье, протягивая портрет Жану-Батисту. – Мой друг юности. Блестящий ум. Философ, учёный, визионер. Он тоже мечтал о мире без предрассудков, о новой эре для человечества. И у него были… способности. Похожие на те, что есть у маркиза де Ла Кроза.

– Что с ним случилось?

– Он провёл эксперимент. Не такой масштабный, как планирует маркиз, но основанный на тех же принципах. – Кардинал помрачнел. – Он собрал двадцать добровольцев – молодых, идеалистичных, как и он сам. Они удалились в старинное аббатство в Бургундии, где Филипп создал… усилитель. Меньшую версию того, что планирует де Ла Кроз для Версаля.

– И что произошло?

– Сначала – эйфория. Участники эксперимента сообщали о расширении сознания, о способности читать мысли друг друга, о видениях прошлого и будущего. Филипп был в восторге, считал, что совершил прорыв. – Ришелье глубоко вздохнул. – А потом начался ад. Границы между разумами участников разрушились полностью. Они не могли отличить свои мысли от чужих. Свои воспоминания от коллективных. Своё "я" от других.

– Что случилось дальше?

– Массовое безумие. Паника. Насилие. – Кардинал говорил тихо, но каждое слово было тяжёлым, как камень. – Когда я прибыл туда, семнадцать из двадцати участников были мертвы. Некоторые убили себя, не выдержав потока чужих сознаний. Некоторые убили друг друга, не понимая, где заканчивается их личность и начинается чужая. Филипп был среди немногих выживших, но…

Ришелье забрал портрет и бережно вернул его на полку.

– Он никогда не оправился. Провёл остаток жизни в монастыре, где монахи заботились о нём. Он не узнавал меня. Не помнил своего имени. Просто сидел и смотрел в пустоту, иногда бормоча на языках, которых никогда не учил.

Жан-Батист почувствовал холодок по спине:

– И вы думаете, что план маркиза приведёт к подобному результату, но в гораздо большем масштабе?

– Я уверен в этом. – Кардинал вернулся к столу. – Человеческий разум не готов к такому… расширению. Не сейчас. Возможно, никогда. Эволюция работает медленно, постепенно, именно потому, что каждое изменение должно быть стабильным, прежде чем наступит следующее.

Он посмотрел Жану-Батисту прямо в глаза:

– Вот почему я так настаиваю на постепенных реформах, а не на революциях. Вот почему я поддерживаю консервативную фракцию Хранителей Печати, а не радикалов вроде де Ла Кроза. Не из страха перед переменами, а из понимания их цены.

Жан-Батист молчал, обдумывая услышанное. История о Филиппе де Ноае была убедительной. И пугающей. Особенно в свете его собственного опыта с перстнем – странных снов, ощущения чужих воспоминаний, проникающих в его сознание.

– Что вы хотите, чтобы я сделал, ваше высокопреосвященство? – наконец спросил он.

– Найдите Красную книгу, – просто ответил кардинал. – Используйте перстень, чтобы расшифровать код. Но будьте осторожны. Не погружайтесь слишком глубоко в коллективную память ордена. Сохраняйте своё "я".

– А когда я найду книгу?

– Принесите её мне. Я передам её Совету Хранителей. Они найдут способ нейтрализовать план маркиза без кровопролития. – Ришелье сделал паузу. – И потом вы будете свободны, месье Ламбер. Свободны вернуться к нормальной жизни, если пожелаете.

Жан-Батист не был уверен, что "нормальная жизнь" всё ещё возможна для него после всего, что он узнал и пережил. Но предложение кардинала звучало разумно. Найти книгу, предотвратить возможную катастрофу, а затем решить свою дальнейшую судьбу.

– Я сделаю всё, что в моих силах, ваше высокопреосвященство, – сказал он, вставая. – Но мне нужно время, чтобы научиться контролировать эффекты перстня. Чтобы понять, как прочитать код.

– Времени мало, месье Ламбер. – Кардинал тоже встал. – Строительство Версаля уже началось. Король полон энтузиазма. А маркиз де Ла Кроз уже влияет на планы архитекторов, внося свои… модификации.

– Я понимаю.

– И ещё одно. – Ришелье понизил голос. – Будьте осторожны с мадам де Вивье.

Жан-Батист напрягся:

– Почему?

– Потому что её лояльность… неоднозначна. – Кардинал внимательно смотрел на него. – Она не та, за кого себя выдаёт.

– Вы говорите о её прошлом? О Флоренции? О семье Орсини?

– Вижу, вы уже знаете, – кивнул Ришелье. – Но знаете ли вы, что Орсини были тесно связаны с де Ла Крозом в прошлом? Что они участвовали в его ранних… экспериментах? Что муж Селесты погиб при обстоятельствах гораздо более загадочных, чем она рассказывает?

Жан-Батист почувствовал, как медальон, подаренный Селестой, словно обжёг кожу под одеждой.

– Она сказала, что её муж погиб, защищая её от агентов маркиза.

– Возможно. Или это часть более сложной игры. – Кардинал пожал плечами. – В любом случае, держите свои мысли при себе, месье Ламбер. И помните: в этой игре каждый преследует свои цели. Даже те, кто кажется искренне заботящимся о вашем благе.

Улицы Парижа, тот же день, вечер

После встречи с кардиналом Жан-Батист решил прогуляться по улицам Парижа, чтобы проветрить голову и обдумать всё услышанное. Летний вечер был тёплым и приятным. Горожане заполняли улицы, спеша по своим делам или просто наслаждаясь хорошей погодой.

Он шёл без определённой цели, погружённый в свои мысли, когда вдруг заметил знакомую фигуру в толпе – д'Артаньян, молодой мушкетёр, с которым он подружился, направлялся к таверне "Серебряный голубь".

– Д'Артаньян! – окликнул его Жан-Батист.

Мушкетёр обернулся, и его лицо озарилось радостной улыбкой:

– Ламбер! Чёрт возьми, вы живы! – Он бросился к другу и крепко обнял его. – Я слышал о нападении на границе. Все думали, что вы погибли!

– Как видите, слухи о моей смерти сильно преувеличены, – улыбнулся Жан-Батист, повторяя фразу, сказанную Селесте.

– Это нужно отпраздновать! – воскликнул д'Артаньян. – Я как раз направлялся в "Серебряный голубь", где должен встретиться с Атосом, Портосом и Арамисом. Они будут рады видеть вас!

Жан-Батист колебался. С одной стороны, ему хотелось побыть одному, обдумать всю полученную информацию. С другой – компания жизнерадостного гасконца и его друзей могла быть именно тем, что нужно, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

– С удовольствием присоединюсь к вам, – решил он.

Таверна "Серебряный голубь" была полна посетителей. Громкий смех, звон бокалов, запах вина и жареного мяса – всё создавало атмосферу беззаботного веселья, такую непохожую на напряжённые интриги Пале-Кардинал и тайные заговоры Хранителей Печати.

В дальнем углу сидели трое мушкетёров – Атос, Портос и Арамис. Увидев д'Артаньяна с Жаном-Батистом, они приветственно подняли бокалы.

– Смотрите, кого я нашёл! – объявил д'Артаньян. – Наш друг Ламбер жив и здоров!

– Рад видеть вас целым и невредимым, месье, – сказал Атос, пожимая руку Жану-Батисту. – После истории с нападением мы опасались худшего.

– Садитесь, выпейте с нами, – предложил Портос, отодвигая стул. – И расскажите, как вам удалось спастись.

Жан-Батист сел и кратко, опуская некоторые детали, рассказал о нападении и своём бегстве через реку. Мушкетёры слушали с искренним интересом, иногда прерывая рассказ восклицаниями или вопросами.

– Отличная история! – воскликнул Портос, когда Жан-Батист закончил. – Достойна романа! Но скажите, кто, по-вашему, стоял за этим нападением?

– Испанские агенты, скорее всего, – осторожно ответил Жан-Батист. – Им не понравилось, что доверенное лицо кардинала путешествует через их территории.

– Кстати о кардинале, – вмешался Арамис, самый утончённый из мушкетёров. – Говорят, он очень обеспокоен проектом Версаля. Вы что-нибудь знаете об этом, месье Ламбер?

Жан-Батист напрягся:

– С чего вы взяли, что кардинал обеспокоен?

– О, слухи при дворе распространяются быстрее чумы, – улыбнулся Арамис. – Говорят, между королём и кардиналом возникли разногласия по поводу планов строительства. Что-то связанное с расположением главных зданий, с архитектурой садов…

Атос бросил на Арамиса предупреждающий взгляд, но тот продолжил:

– И ещё говорят, что некий маркиз де Ла Кроз имеет необычное влияние на этот проект. Хотя он не архитектор и не строитель.

Жан-Батист почувствовал, как сердце забилось быстрее. Откуда мушкетёры знают о де Ла Крозе и его роли в проекте Версаля?

– Я всего лишь секретарь кардинала, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал непринуждённо. – Его высокопреосвященство не посвящает меня во все детали государственных дел.

– Конечно, конечно, – кивнул Арамис. – Просто любопытный факт. Особенно учитывая… репутацию маркиза.

– Хватит о политике! – вмешался д'Артаньян. – Мы здесь, чтобы отпраздновать возвращение нашего друга, а не обсуждать придворные интриги.

Он поднял бокал:

– За месье Ламбера! За его счастливое спасение и возвращение!

– За месье Ламбера! – подхватили остальные.

Разговор перешёл на более лёгкие темы – последние дуэли, городские сплетни, новые моды. Жан-Батист расслабился, наслаждаясь простым мужским общением, так отличающимся от напряжённых бесед с кардиналом, маркизом или Селестой.

Но где-то в глубине души он чувствовал тревогу. Мушкетёры знали слишком много о вещах, которые должны были оставаться тайной. Знали о разногласиях кардинала с королём по поводу Версаля. Знали о роли маркиза де Ла Кроза.

Откуда эта информация? И что ещё они знают?

Вечер продолжался, вино лилось рекой, разговоры становились всё более оживлёнными. В какой-то момент Атос отвёл Жана-Батиста в сторону, когда тот направлялся к выходу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

– Будьте осторожны, месье Ламбер, – тихо сказал мушкетёр. – Вы оказались в центре игры, правила которой вам не полностью понятны.

Жан-Батист напрягся:

– О чём вы?

– О перстне, который вы носите, – так же тихо ответил Атос. – О Хранителях Печати. О Красной книге.

– Вы… – Жан-Батист был поражён. – Откуда вы знаете?

– У меня было… необычное прошлое, прежде чем я стал мушкетёром, – уклончиво ответил Атос. – Скажем так: я встречался с людьми, которые знали о таких вещах. – Он положил руку на плечо Жана-Батиста. – Я не прошу вас доверять мне полностью. Но знайте, что если вам понадобится помощь – настоящая помощь, а не совет – вы можете рассчитывать на меня. И на моих друзей.

– Почему вы готовы помочь мне? – недоверчиво спросил Жан-Батист.

– Потому что я вижу в вас честного человека, попавшего в нечестную игру. – Атос слабо улыбнулся. – И потому что когда-то я был на вашем месте. И знаю, как одиноко бывает, когда не знаешь, кому доверять.

Он извлёк из кармана небольшой предмет и незаметно передал его Жану-Батисту:

– Возьмите. Если вам когда-нибудь понадобится связаться со мной срочно, разломите его пополам и бросьте в огонь. Я найду вас.

Жан-Батист взглянул на предмет – это была маленькая восковая фигурка в форме лилии.

– Спасибо, – сказал он, пряча её в карман. – Но я всё ещё не понимаю…

– Всему своё время, месье Ламбер. – Атос похлопал его по плечу. – А сейчас вернёмся к нашим друзьям, пока они не начали искать нас.

Они вернулись к столу, где Портос рассказывал какую-то невероятную историю о своих приключениях, вызывая взрывы смеха у д'Артаньяна и скептическую улыбку Арамиса.

Вечер продолжался, но Жан-Батист уже не мог полностью расслабиться. Слова Атоса, маленькая восковая лилия в кармане, знание мушкетёра о Хранителях Печати – всё это добавляло новые вопросы к уже существующим.

Кому доверять? Кардиналу с его консервативным прагматизмом? Маркизу с его радикальными идеями? Селесте с её загадочным прошлым? Или Атосу, который, казалось, знал о тайных обществах больше, чем должен был знать королевский мушкетёр?

И главное – как найти Красную книгу, прежде чем она попадёт в руки тех, кто может использовать её для катастрофических последствий?

Ответы на эти вопросы Жану-Батисту предстояло найти в ближайшее время. И цена ошибки была слишком высока, чтобы позволить себе неверный выбор.

Пале-Кардинал, 20 июля 1630 года

Следующие несколько дней Жан-Батист провёл, пытаясь расшифровать код на внутренней стороне перстня. Он часами разглядывал тонкие бороздки, напоминающие не то карту, не то странные письмена. Пробовал разные методы – накладывал перстень на карты Франции, Европы, пытался сопоставить узор с известными символами и шифрами.

Безуспешно.

Между тем, сны становились всё ярче и интенсивнее. Теперь он видел не только отрывочные сцены из прошлого ордена, но и целые последовательности событий, словно просматривал чьи-то полные воспоминания. Видел заседания тайного совета тамплиеров, спрятавшихся от преследования Филиппа IV. Видел основание первых лож Хранителей Печати по всей Европе. Видел тайные встречи с королями, папами, знаменитыми учёными и художниками.

И всё чаще в этих снах появлялся знакомый символ – не пчела, а стилизованное солнце с глазом в центре. Тот же символ, что был выгравирован на медальоне, подаренном Селестой.

Однажды утром, после особенно яркого сна, в котором он видел некий ритуал с участием семи человек в масках, Жан-Батист проснулся с ощущением, что что-то изменилось. Взглянув на перстень, он с удивлением обнаружил, что теперь видит узор на внутренней стороне совершенно иначе. То, что раньше казалось просто хаотичными бороздками, теперь складывалось в чёткую картину – миниатюрную карту части Парижа с отмеченной точкой.

Точкой, которая соответствовала местоположению… собора Нотр-Дам.

Осознание пришло внезапно – Красная книга спрятана в соборе! Но где именно? Собор Нотр-Дам огромен, с множеством тайников, часовен, скрытых помещений.

И тут он вспомнил ещё один фрагмент сна – человек в маске, возглавлявший ритуал, произнес фразу на латыни: "Sub pedibus angelorum veritas latet" – "Под ногами ангелов скрывается истина". Ангелы Нотр-Дама… статуи на фасаде? Или ангелы внутри собора?

Жан-Батист решил действовать немедленно. Он быстро оделся, оставил записку для дю Трамбле, что отправляется по личному делу, и поспешил к собору.

Нотр-Дам де Пари, величественный собор в сердце Парижа, был полон посетителей даже в ранний час. Туристы, паломники, священники, обычные горожане, пришедшие помолиться, – все они создавали живой поток, в котором Жан-Батист мог затеряться.

Он медленно обходил собор, внимательно изучая всех ангелов – на витражах, на капителях колонн, в скульптурных группах. Их было множество, и "под ногами" у каждого могла скрываться тайна.

После двух часов безрезультатных поисков Жан-Батист начал сомневаться в своей догадке. Может быть, он неправильно интерпретировал подсказку? Или перстень указывал на какое-то другое место рядом с собором?

Он уже собирался уходить, когда заметил группу статуй в северном трансепте, которую раньше не видел. Двенадцать ангелов, поддерживающих чашу для святой воды. Под ногами каждого был высечен символ – знаки зодиака. А под одним, изображавшим созвездие Рака, была едва заметная гравировка пчелы.

Сердце Жана-Батиста забилось быстрее. Он осторожно подошёл ближе, стараясь не привлекать внимания. Осмотрел основание статуи. На первый взгляд, ничего необычного – просто каменный блок, часть общего ансамбля.

Но когда он незаметно провёл пальцами по символу пчелы, почувствовал, что камень слегка подаётся. Тайный механизм? Потайная дверца?