
Полная версия:
Шепот кардинала: Тени Версаля
– Как маркиз де Ла Кроз?
– Он один из самых опасных, но не единственный. – Селеста отпила вина. – На протяжении истории возникали и другие… экстремисты, желающие использовать знания ордена для резкого изменения мирового порядка. Мы всегда противостояли им.
– И граф Россини был вашим союзником?
– Более чем союзником. – Лицо Селесты на мгновение смягчилось, в глазах мелькнула тень печали. – Альберто был… особенным человеком в моей жизни.
– Вы любили его, – догадался Жан-Батист.
– Да, – просто ответила она. – Мы были вместе много лет. Тайно, конечно. Моя официальная история о муже, графе де Вивье, была создана для прикрытия. – Она помолчала. – Но это не значит, что всё остальное было ложью. Мои предупреждения о маркизе, о Версале, об опасностях перстня – всё это правда.
Жан-Батист обдумывал услышанное. Если Селеста говорила правду, то она действительно могла помочь ему понять то, что он запомнил из Красной книги. И, возможно, найти способ противостоять планам маркиза относительно Версаля.
– Что вы предлагаете? – спросил он.
– Сотрудничество, – ответила Селеста. – Вы обладаете знаниями из книги. Я могу помочь вам их интерпретировать. Вместе мы сможем разработать план противодействия маркизу.
– А что насчёт кардинала? Он тоже хочет, чтобы я следил за действиями маркиза в Версале.
– Кардинал преследует свои цели, которые не всегда совпадают с интересами ордена или Франции, – осторожно сказала Селеста. – Он великий государственный деятель, но у него есть… слепые пятна.
– Какие именно?
– Он слишком сосредоточен на политике. На балансе сил между государствами. Для него Версаль – прежде всего символ власти, инструмент престижа Франции. – Селеста покачала головой. – Он не полностью понимает мистические аспекты проекта. Опасность, которую представляет план маркиза не только для текущего политического порядка, но и для… самой ткани реальности.
Жан-Батист нахмурился:
– Вы говорите загадками, мадам. Что значит "ткань реальности"?
– То, что мы воспринимаем как твёрдую, неизменную действительность, на самом деле гораздо более… пластично, чем кажется. – Селеста говорила тихо, но с растущим волнением. – Есть точки, где граница между нашим миром и… другими реальностями тоньше. Версаль построен на одной из таких точек. И если план маркиза сработает, эта граница может быть не просто истончена, а разорвана.
– Что это означает на практике?
– Хаос. – Селеста посмотрела ему в глаза. – Не просто политический или социальный, а… фундаментальный. Смешение времён, пространств, сознаний. То, что произошло в эксперименте Филиппа де Ноае, но в масштабе не двадцати человек, а тысяч. И с эффектом не локализованным, а распространяющимся как волны по воде.
Жан-Батист почувствовал холодок по спине. Если то, что говорила Селеста, было правдой, опасность была гораздо серьёзнее, чем он думал.
– И как мы можем это предотвратить?
– Для начала – обмениваться информацией. – Селеста снова огляделась по сторонам. – Мы не можем встречаться слишком часто. Это вызовет подозрения. Но есть способы поддерживать связь.
Она достала из кармана маленький серебряный медальон, почти идентичный тому, что уже носил Жан-Батист.
– Это парный медальон к тому, что я дала вам раньше. Если вам нужно будет срочно связаться со мной, нагрейте свой над пламенем свечи. Мой станет тёплым, и я буду знать, что вы хотите встретиться. Приду, как только смогу, к собору Нотр-Дам, к той же статуе ангела, где вы нашли ключ.
– А если вам понадобится связаться со мной?
– То же самое в обратном порядке. – Она улыбнулась. – Древняя технология ордена. Не спрашивайте, как она работает. Просто примите, что есть вещи, которые современная наука ещё не объяснила.
Жан-Батист кивнул. После всего, что он пережил за последние недели, странный медальон казался почти обыденностью.
– Что мы будем делать дальше? – спросил он.
– Вы продолжите работать на кардинала как обычно. Будете посещать Версаль, наблюдать за строительством, за действиями маркиза де Ла Кроза. А я буду анализировать информацию, которую вы соберёте, и сопоставлять её с тем, что вы запомнили из Красной книги. – Селеста сжала его руку. – Вместе мы найдём способ нейтрализовать план маркиза, не причиняя вреда проекту Версаля в целом.
– Звучит разумно, – согласился Жан-Батист.
– И ещё одно. – Селеста понизила голос до шёпота. – Будьте осторожны с мушкетёром Атосом.
– Почему? – удивился Жан-Батист. – Он помог нам в крипте. И, судя по его словам, у него личные счёты с маркизом.
– Всё это правда. Но Атос… сложный человек с непростой историей. – Селеста выглядела встревоженной. – После эксперимента де Ноае его разум не полностью восстановился. Иногда он… нестабилен. Подвержен влияниям, которые сам не всегда осознаёт.
– Вы думаете, маркиз может манипулировать им?
– Или уже манипулирует. – Селеста вздохнула. – Я не говорю, что Атос враг. Просто… будьте осторожны с информацией, которой делитесь с ним.
Они закончили трапезу в молчании, каждый погружённый в свои мысли. Когда пришло время прощаться, Селеста на мгновение задержала его руку в своей:
– Берегите себя, Жан-Батист. Вы стали важнее, чем сами понимаете. Не только для ордена или для Франции, но и… для меня лично.
С этими словами она быстро поцеловала его в щёку и исчезла в толпе, оставив Жана-Батиста с лёгким румянцем на лице и новыми вопросами в голове.
Версаль, три дня спустя, 24 июля 1630 года
Король Людовик XIII был в восторге от начавшегося строительства в Версале. Его охотничий домик должен был превратиться в великолепный дворец, символ могущества Франции и её монарха.
Жан-Батист прибыл в Версаль в составе свиты кардинала, который, несмотря на свои сомнения относительно проекта, публично выражал полную поддержку королевской инициативе. Ришелье был слишком умным политиком, чтобы открыто противостоять страсти монарха.
Строительная площадка кипела жизнью. Сотни рабочих расчищали территорию, копали котлованы, закладывали фундаменты. Архитекторы с планами и чертежами руководили процессом, указывая, где должны располагаться будущие здания, сады, фонтаны.
Король лично водил кардинала и его свиту по территории, с мальчишеским энтузиазмом показывая, где будут располагаться те или иные элементы дворцового комплекса.
– Здесь будет главное крыло дворца, – говорил он, указывая на расчищенную площадку. – А там – Мраморный двор. А дальше – великолепные сады с фонтанами, которых не видел ещё свет!
Кардинал кивал и улыбался, но Жан-Батист, хорошо изучивший его за время службы, видел тень беспокойства в глазах Ришелье.
В какой-то момент к королю подошёл высокий, стройный мужчина в элегантном костюме – маркиз де Ла Кроз. Он поклонился с изысканной грацией:
– Ваше Величество, архитектор Лево хотел бы обсудить с вами некоторые… модификации первоначального плана.
– Модификации? – Король слегка нахмурился. – Какие именно, маркиз?
– Касательно расположения главных осей дворца относительно сторон света. И размещения фонтанов в саду. – Де Ла Кроз бросил быстрый взгляд на Жана-Батиста и кардинала. – Есть определённые… эстетические соображения, которые стоит учесть.
– А, понимаю! – Людовик XIII оживился. – Конечно, эстетика прежде всего! Ведите нас к Лево, маркиз!
Когда король удалился вместе с де Ла Крозом, кардинал тихо сказал Жану-Батисту:
– "Эстетические соображения"… Как изящно он это формулирует. – Ришелье покачал головой. – Следуйте за ними, месье Ламбер. Запомните все изменения, которые предлагает маркиз. Каждую деталь.
– Слушаюсь, ваше высокопреосвященство.
Жан-Батист поспешил вслед за королем и де Ла Крозом, сохраняя почтительную дистанцию, но достаточно близкую, чтобы слышать разговор.
Архитектор Лево, невысокий энергичный человек с острой бородкой, ждал их у большого стола, на котором были разложены планы будущего дворца и садов.
– Ваше Величество! – воскликнул он, кланяясь. – Какая честь! Маркиз де Ла Кроз упомянул о ваших… особых пожеланиях касательно планировки.
– Моих пожеланиях? – удивился король. – Но я думал, это вы хотели предложить изменения.
Маркиз де Ла Кроз ловко вмешался:
– Я взял на себя смелость передать архитектору те идеи, которые Ваше Величество высказывали во время нашей последней беседы. О символическом значении определённых элементов дворца. О том, как архитектура может отражать величие французской монархии.
– А, да, конечно! – Король, очевидно, не помнил такой беседы, но не хотел выглядеть забывчивым. – Покажите, что вы придумали, Лево.
Архитектор развернул новый план:
– Вот, Ваше Величество. Согласно вашим пожеланиям, переданным маркизом, мы изменили ориентацию главной оси дворца. Теперь она точно соответствует направлению восхода солнца в день вашего рождения.
Жан-Батист напрягся. Это было именно то, о чём предупреждала Селеста – изменения в планировке, направленные на усиление мистических свойств места.
– А здесь, – продолжал Лево, указывая на план садов, – система фонтанов образует… особый узор. Маркиз сказал, что вы хотели бы видеть символы, связанные с историей вашей династии.
– Именно так! – с энтузиазмом подхватил Людовик XIII, хотя было очевидно, что он впервые слышит об этом. – Династия Бурбонов должна быть прославлена в каждом элементе Версаля!
Жан-Батист внимательно изучал план. С его обострённым восприятием, усиленным знаниями из Красной книги, он видел то, чего не видели другие: система фонтанов в садах образовывала сложный символ, похожий на те, что он запомнил из книги. Символ, связанный с усилением энергетических потоков, с истончением барьеров между различными уровнями реальности.
Король и его окружение продолжали обсуждать детали проекта, а Жан-Батист незаметно сделал несколько набросков в своём маленьком блокноте, фиксируя ключевые элементы нового плана.
В какой-то момент он поймал на себе внимательный взгляд маркиза де Ла Кроза. На мгновение их глаза встретились, и Жан-Батист увидел в глазах маркиза странную смесь эмоций – вызов, уважение и что-то похожее на… сожаление?
Вечером, когда основная часть визита была завершена, и придворные разошлись по временным павильонам, устроенным для высоких гостей, Жан-Батист решил ещё раз осмотреть строительную площадку, теперь уже в одиночестве.
Сумерки окутывали Версаль, придавая месту особую, мистическую атмосферу. Затихали голоса рабочих, расходящихся по своим временным жилищам. Из леса доносились первые ночные звуки – уханье совы, шорох мелких животных в подлеске.
Жан-Батист медленно шёл по территории, где должны были располагаться будущие сады, мысленно накладывая на местность план, который он видел днём. Система фонтанов, предложенная маркизом, действительно образовывала странный узор, напоминающий древний магический символ из Красной книги.
Вдруг он услышал голоса. Кто-то разговаривал неподалёку, на месте будущего фонтана Аполлона. Осторожно приблизившись, Жан-Батист укрылся за грудой строительных материалов и прислушался.
Маркиз де Ла Кроз и архитектор Лево стояли у колышков, отмечающих расположение будущего фонтана. Рядом с ними находились ещё двое мужчин, которых Жан-Батист не знал.
– Здесь будет центральная точка, – говорил маркиз, указывая на определённое место. – Фокус, через который будет проходить основной поток энергии. Важно, чтобы статуя Аполлона была размещена точно по этой оси.
– А как насчёт материалов? – спросил один из незнакомцев.
– Бронза с определёнными… добавками, – ответил де Ла Кроз. – Я предоставлю формулу сплава. Он должен обладать специфическими резонансными свойствами.
– Король одобрит такие расходы? – осторожно спросил Лево. – Этот сплав будет дороже обычной бронзы.
– Король одобрит всё, что я предложу, – уверенно сказал маркиз. – Он полностью захвачен идеей Версаля как символа своего величия. Он не понимает истинного значения проекта, и это к лучшему.
– А кардинал? – спросил второй незнакомец. – Он кажется… подозрительным.
– Кардинал – препятствие, но не непреодолимое. – Маркиз усмехнулся. – У него свои планы на Версаль. Политические планы. Он видит дворец как инструмент престижа Франции, как способ удержать короля подальше от Парижа, где Ришелье сможет более свободно управлять государством. Но он не видит… высшего предназначения Версаля.
– А месье Ламбер? – спросил Лево. – Он явно следит за нами по поручению кардинала.
Жан-Батист напрягся, услышав своё имя.
– Молодой месье Ламбер… – Маркиз задумчиво покачал головой. – Он представляет интерес. И опасность. Особенно после того, что произошло в Нотр-Даме.
– Вы думаете, он помнит содержание Красной книги?
– Несомненно. С его памятью он запомнил каждую страницу, каждую схему, каждый символ. – Маркиз вздохнул. – Жаль, что он выбрал не ту сторону. Он мог бы быть ценным союзником.
– Может быть, ещё не поздно переубедить его? – предложил один из незнакомцев.
– Возможно. Но пока нам нужно действовать, исходя из того, что он враг. – Маркиз повернулся к Лево. – Продолжайте работу по плану. Я займусь королем и кардиналом. А что касается месье Ламбера…
Он не закончил фразу, но в его голосе Жан-Батист услышал угрозу.
Решив, что услышал достаточно, он осторожно начал отступать. Но в темноте не заметил лежащую доску и наступил на неё. Доска треснула с громким звуком.
– Что это? – резко спросил маркиз, поворачиваясь в сторону шума. – Кто здесь?
Жан-Батист бросился бежать, не заботясь больше о тишине. Позади раздались крики и звук преследования. Он петлял между грудами строительных материалов, стараясь оторваться от погони.
Внезапно чья-то рука схватила его за плечо и затащила за большой штабель бревен.
– Тише, – прошептал знакомый голос. – Это я, Атос.
Жан-Батист с удивлением узнал мушкетёра в темноте.
– Что вы здесь делаете? – прошептал он.
– То же, что и вы. Слежу за маркизом, – быстро ответил Атос. – Нет времени объяснять. Они приближаются. Следуйте за мной.
Он повёл Жана-Батиста через строительную площадку, ловко избегая встречи с людьми маркиза. Вскоре они достигли края леса, где были привязаны две лошади.
– Садитесь, – скомандовал Атос. – Нам нужно убираться отсюда. Маркиз не из тех, кто прощает шпионов.
– А как же кардинал? – спросил Жан-Батист, запрыгивая в седло. – Я должен доложить ему о том, что услышал.
– Доложите завтра. – Атос уже сидел на своей лошади. – Если доживёте до завтра.
Они поскакали прочь от Версаля, углубляясь в лес. Позади раздавались крики и звуки погони, но вскоре они затихли – в темноте леса преследователи потеряли их след.
Через час быстрой езды Атос направил лошадь к маленькой охотничьей хижине, скрытой среди деревьев.
– Здесь мы будем в безопасности, – сказал он, спешиваясь. – По крайней мере, на ночь.
Внутри хижина оказалась простой, но чистой. Атос зажёг свечу, и в её свете Жан-Батист увидел скромное убранство – стол, два стула, узкую кровать, маленький камин.
– Чья это хижина? – спросил он.
– Моя, – коротко ответил мушкетёр. – Иногда мне нужно место, где можно побыть одному. Вдали от казарм и Парижа.
Он достал из шкафа бутылку вина и два кубка:
– Выпейте. Вам нужно успокоиться.
Жан-Батист принял кубок и сделал глоток. Вино было хорошим, терпким, с богатым букетом.
– Вы говорили, что следили за маркизом, – сказал он, глядя на мушкетёра. – По чьему поручению? Кардинала?
– Нет. – Атос покачал головой. – По своей инициативе. У меня, как я уже говорил, личные счёты с де Ла Крозом. После того эксперимента…
– С Филиппом де Ноае.
– Да. – Мушкетёр мрачно кивнул. – Я потерял всё – имя, титул, состояние. Но хуже всего – я почти потерял рассудок. Если бы не семья Орсини…
– Вы знаете Селесту де Вивье?
– Конечно. – Атос слабо улыбнулся. – Она помогала мне восстановиться после… того, что случилось с моим разумом. Её мать была великой целительницей. Знала древние методы лечения сознания, нарушенного… необычным образом.
– Селеста предупреждала меня быть осторожным с вами, – честно сказал Жан-Батист. – Говорила, что ваш разум не полностью восстановился. Что вы можете быть… нестабильны.
Атос не выглядел обиженным:
– Она права. Бывают дни, когда я не полностью… здесь. Когда воспоминания, не принадлежащие мне, становятся слишком яркими, слишком реальными. – Он сделал большой глоток вина. – Но сейчас у меня хороший период. Ясное сознание. И твёрдое намерение остановить маркиза, прежде чем он сделает с другими то же, что сделал со мной и моими товарищами.
– Что именно произошло тогда? – осторожно спросил Жан-Батист. – Если вам не сложно рассказать.
Атос долго молчал, глядя в пламя свечи. Наконец, он заговорил:
– Нас было двадцать. Молодых, идеалистичных, жаждущих тайных знаний и великих открытий. Филипп де Ноае был нашим лидером – гением, визионером, человеком, опередившим своё время. – Он сделала паузу. – Маркиз де Ла Кроз был его наставником, хотя держался в тени. Это он предоставил Филиппу древние тексты, формулы, символы… Знания, с которыми тот экспериментировал.
– И что пошло не так?
– Всё шло… слишком хорошо. Сначала. – Атос говорил тихо, словно боялся разбудить спящие воспоминания. – Мы действительно достигли того, что Филипп называл "расширением сознания". Мы могли чувствовать мысли друг друга. Видеть образы из прошлого. Иногда – проблески будущего. Это было… опьяняющее. Словно стать больше, чем человек.
Он допил вино одним глотком и налил ещё:
– А потом барьеры рухнули. Полностью. Внезапно. Словно плотину прорвало. – Голос мушкетёра дрогнул. – Представьте: двадцать разных сознаний, внезапно слившихся в одно. Без фильтров. Без границ. Каждая мысль, каждое воспоминание, каждый страх, каждое желание – всё перемешалось, как в чудовищном водовороте.
– Боже, – выдохнул Жан-Батист. – Как вы выжили?
– Я не знаю. – Атос покачал головой. – Я помню только крики. Кровь. Людей, разбивающих свои головы о стены, пытаясь заставить голоса умолкнуть. Других, убивающих друг друга, потому что не могли отличить себя от других. – Он закрыл глаза. – Я помню, как бежал. Как меня нашли в лесу, бредящего, почти безумного. Как доставили в поместье Орсини во Флоренции. Как месяцами лечили, возвращая моё "я" обратно.
– И маркиз де Ла Кроз? Он был там, когда всё случилось?
– Нет. Он уехал за день до… катастрофы. Словно знал, что произойдёт. – Атос посмотрел на Жана-Батиста. – Вот почему я не верю, что его проект в Версале – просто эксперимент с непредсказуемым результатом. Я думаю, он точно знает, к чему это приведёт. И его цель – не просвещение человечества, а… что-то другое.
– Что именно?
– Не знаю. – Атос пожал плечами. – Но после того, что я слышал сегодня… Его слова о "высшем предназначении" Версаля… – Он покачал головой. – Что бы это ни было, мы должны остановить его.
Жан-Батист согласно кивнул. Рассказ Атоса только усилил его решимость противостоять планам маркиза. Если в эксперименте с двадцатью добровольцами результатом стала катастрофа, то что могло произойти при реализации того же плана в масштабе целого королевского двора?
– Что нам делать дальше? – спросил он.
– Завтра утром вы вернётесь к кардиналу и расскажете ему всё, что услышали сегодня, – сказал Атос. – Несмотря на свои… особенности, Ришелье любит Францию. Он не допустит, чтобы ей был причинён вред.
– А вы?
– У меня своя роль в этой игре. – Атос загадочно улыбнулся. – Скажем так: не все мушкетёры короля служат только королю.
Жан-Батист внезапно вспомнил странный предмет, который Атос дал ему в таверне – восковую лилию.
– Вы член Общества Света, – догадался он. – Как и Селеста.
– Не совсем. – Мушкетёр покачал головой. – Но я их союзник. И враг тех, кто, как маркиз де Ла Кроз, использует древние знания для разрушения, а не для созидания.
Он встал и указал на кровать:
– Отдыхайте, месье Ламбер. Завтра нас ждёт трудный день. Я посторожу первым.
Жан-Батист, измученный событиями дня, не стал спорить. Он лёг на узкую кровать, не снимая одежды, и почти сразу погрузился в беспокойный сон, полный странных видений и шепчущих голосов.
Пале-Кардинал, 25 июля 1630 года
Утром Атос благополучно доставил Жана-Батиста обратно к королевской свите в Версале. Там царило некоторое волнение – отсутствие секретаря кардинала было замечено, и Ришелье выглядел обеспокоенным. Однако Жан-Батист объяснил своё исчезновение желанием более тщательно изучить территорию будущего строительства, и кардинал, казалось, принял это объяснение, хотя в его глазах читалось недоверие.
Вернувшись в Париж, Жан-Батист был немедленно вызван в кабинет Ришелье для подробного доклада.
– Итак, месье Ламбер, – начал кардинал без предисловий, – расскажите мне, что на самом деле произошло в Версале. И не утруждайте себя повторением той сказки о ночной прогулке, которую вы рассказали при дворе.
Жан-Батист понял, что ложь бесполезна. Он рассказал кардиналу правду – о подслушанном разговоре маркиза с архитектором и его помощниками, о погоне, о спасении, предложенном Атосом.
Ришелье внимательно слушал, не перебивая. Когда Жан-Батист закончил, кардинал долго молчал, барабаня пальцами по столу.
– Мушкетёр Атос, – наконец произнёс он. – Интересный персонаж. Я давно подозревал, что он не просто солдат. – Кардинал посмотрел на Жана-Батиста. – Вы доверяете ему?
– Я… не уверен, – честно ответил Жан-Батист. – У него, кажется, искренняя ненависть к маркизу де Ла Крозу. И он помог мне, когда мог бы этого не делать. Но в то же время…
– В то же время его лояльность неясна, – закончил кардинал. – Как и лояльность мадам де Вивье. Как и лояльность многих в этой игре.
Он встал и подошёл к карте Франции, висевшей на стене:
– Маркиз движется быстрее, чем я ожидал. Уже изменил планировку Версаля, уже внедрил свои… особые элементы в архитектуру. – Ришелье покачал головой. – Король полностью очарован этим проектом. Он не видит скрытых мотивов, не понимает опасности.
– Что мы можем сделать, ваше высокопреосвященство?
– Противодействовать тонко, месье Ламбер. Очень тонко. – Кардинал повернулся к нему. – Мы не можем открыто выступать против проекта Версаля – это вызовет гнев короля. Но мы можем… модифицировать план маркиза. Внести свои изменения, которые нейтрализуют его намерения, не привлекая внимания.
– Как именно?
– Для этого мне нужны ваши знания, месье Ламбер. – Ришелье внимательно посмотрел на него. – Знания из Красной книги, которые вы, несомненно, запомнили перед её уничтожением.
Жан-Батист напрягся. Он ожидал этого вопроса, но всё равно был не готов.
– Я… действительно запомнил много, ваше высокопреосвященство. Но не уверен, что понимаю всё правильно. Многие символы, формулы, схемы требуют интерпретации.
– Которую может предоставить мадам де Вивье? – тонко улыбнулся кардинал. – Да, я знаю о вашей встрече с ней в таверне. Знаю о медальонах, которыми вы обменялись. – Он поднял руку, видя удивление Жана-Батиста. – Не смотрите так удивлённо. Я же говорил вам – в Париже у меня глаза и уши повсюду.
– Тогда вы знаете, что она предложила помощь в противодействии маркизу.
– Да. И я не возражаю против этого сотрудничества. – Кардинал вернулся к своему креслу. – Мадам де Вивье обладает знаниями, которых нет у меня. Её семья веками изучала то, что мы сейчас называем "оккультными науками". Если она может помочь нам нейтрализовать план маркиза – хорошо.
– Но?.. – Жан-Батист чувствовал, что есть какое-то "но".
– Но я хочу, чтобы вы помнили, кому на самом деле служите, месье Ламбер. – Ришелье наклонился вперёд. – Не Хранителям Печати. Не Обществу Света. Не мадам де Вивье или мушкетёру Атосу. Даже не мне лично. Вы служите Франции. И ваш долг – защищать её интересы превыше всего.
– Я понимаю, ваше высокопреосвященство.
– Я надеюсь. – Кардинал выпрямился. – А теперь расскажите мне, что вы запомнили из Красной книги о Версале. О его… особом положении. О способах усиления или нейтрализации его свойств.
И Жан-Батист начал рассказывать, тщательно подбирая информацию, которой можно было поделиться, не раскрывая всех тайн Красной книги. Он говорил о древних линиях силы, пересекающихся в Версале. О символах, которые могли усиливать или ослаблять эти энергетические потоки. О способах встраивания этих символов в архитектуру и ландшафт.
Кардинал слушал внимательно, иногда делая пометки, иногда задавая уточняющие вопросы. Когда Жан-Батист закончил, Ришелье откинулся в кресле, глубоко задумавшись.
– Интересно… – наконец произнёс он. – Очень интересно. И опасно, если маркиз действительно намерен использовать эти знания в полном объёме. – Он посмотрел на Жана-Батиста. – Вы упомянули, что есть способы нейтрализовать эти… эффекты. Расскажите подробнее.