Шепот кардинала: Тени Версаля

– Интересная идея, не правда ли? – тихо сказал кто-то рядом.

Жан-Батист повернулся. Селеста де Вивье стояла в нескольких шагах от него, наблюдая за придворными, окружившими короля.

– Весьма амбициозная, – осторожно ответил он.

– Версаль… – задумчиво произнесла Селеста. – Знаете ли вы, что это место имеет древнюю историю?

– Маркиз де Ла Кроз упоминал что-то о древнем капище.

– Так вы беседовали с маркизом? – В голосе Селесты промелькнула тревога. – О чём ещё он говорил?

– О своём видении будущего. О том, что перемены неизбежны, даже если они будут стоить крови.

Селеста нахмурилась:

– Будьте осторожны с ним, месье Ламбер. Он обладает редким даром убеждения. Многие поверили его красивым словам, только чтобы позже обнаружить себя вовлечёнными в опасные авантюры.

– Я стараюсь сохранять объективность, – заверил её Жан-Батист. – Но должен признать, его аргументы звучат убедительно. Мир действительно нуждается в переменах.

– В переменах – да. В крови – нет. – Селеста понизила голос. – То, что планирует де Ла Кроз, не просто политический переворот. Это… нечто большее.

– Что вы имеете в виду?

Она огляделась, убеждаясь, что никто не подслушивает:

– Маркиз увлечён не только политическими теориями. Его интересуют древние знания, магические практики, забытые культы. Он считает, что сила, необходимая для преобразования мира, лежит не только в людях, но и в… иных сферах.

Жан-Батист вспомнил странные слова маркиза о древних секретах, о тонкой грани между мирами.

– Вы говорите о колдовстве? – недоверчиво спросил он. – Это кажется нелепым для человека, провозглашающего торжество разума.

– Для обычных людей – возможно. – Селеста печально улыбнулась. – Но Хранители Печати всегда стояли на границе между наукой и тем, что непосвящённые называют магией. Тамплиеры привезли с Востока не только богатства, месье Ламбер.

Те же слова, что произнёс де Ла Кроз. Словно эхо.

– И эти… знания как-то связаны с Версалем?

– Возможно. Это место действительно особенное. Здесь пересекаются древние линии силы. Друиды знали об этом, римляне знали, теперь знает и маркиз. – Селеста пристально посмотрела на Жана-Батиста. – Именно поэтому вы должны быть здесь особенно внимательны. Наблюдайте за всем необычным.

– За чем именно?

– За чем угодно. Странные находки при расчистке территории. Необъяснимые происшествия. Люди, появляющиеся и исчезающие без видимой причины. – Она сделала паузу. – И особенно следите за тем, что будет происходить ночью.

– Вы ожидаете чего-то конкретного?

– Я лишь предупреждаю о возможной опасности. – Селеста отвела взгляд. – И прошу вас довериться мне, если придёт время выбирать сторону.

Прежде чем Жан-Батист успел ответить, их прервали. Королева Анна подозвала Селесту жестом. Фрейлина присела в реверансе перед Ламбером и поспешила к своей госпоже.

Остаток вечера прошёл без происшествий. Король, вдохновлённый вином и собственными планами, рассказывал о будущем Версале, расписывая в красочных деталях фонтаны, аллеи, дворцовые залы. Придворные слушали с восхищением, перемежая восторженные возгласы комплиментами королевскому вкусу и размаху.

Поздно вечером гости разошлись по отведённым им комнатам. Охотничий домик был невелик, и многим пришлось разместиться по двое или трое. Жан-Батисту достался крошечный альков на верхнем этаже, который он разделил с д'Артаньяном.

– Какой день! – воскликнул молодой мушкетёр, растягиваясь на узкой кровати. – Король в отличном настроении. Охота удалась, планы грандиозны…

– Вы верите, что из этого что-то выйдет? – спросил Жан-Батист. – Строительство такого масштаба потребует огромных средств.

– О, когда дело касается королевских прихотей, деньги всегда находятся. – Д'Артаньян беззаботно махнул рукой. – Поднимут налоги, займут у банкиров, продадут должности… Обычные способы.

– Которые не делают короля популярнее среди народа.

– Популярность среди народа? – Мушкетёр рассмеялся. – С каких пор короли беспокоятся об этом? Людовик правит по божественному праву, а не по народной любви.

Жан-Батист вспомнил слова маркиза де Ла Кроза о мире без королей, о палатах представителей народа вместо будуаров фавориток.

– Времена меняются, – задумчиво сказал он. – Возможно, настанет день, когда даже короли будут зависеть от мнения подданных.

– Боже упаси! – искренне воскликнул д'Артаньян. – Это был бы хаос. Представьте: каждый сапожник, каждый пекарь, каждый крестьянин решает, какой должна быть политика Франции!

– Не каждый, но избранные представители…

– Вы говорите как мечтатель, мой друг. – Д'Артаньян покачал головой. – Или как опасный смутьян. Будь осторожен с такими идеями.

Жан-Батист понял, что зашёл слишком далеко. Д'Артаньян был сыном своего времени – преданным монархии, верящим в божественное право королей. Он не был готов к идеям, которые лелеяли радикальные Хранители Печати.

– Вы правы, – согласился он. – Просто философские размышления после слишком большого количества вина.

– Тогда давайте спать, философ. – Д'Артаньян зевнул. – Завтра рано вставать. Король планирует ещё одну охоту перед возвращением в Париж.

Вскоре мушкетёр уже крепко спал, похрапывая. Но Жан-Батист не мог уснуть. Слова Селесты о ночи не давали ему покоя. "Особенно следите за тем, что будет происходить ночью," – сказала она.

Ближе к полуночи, когда дом затих, Жан-Батист осторожно встал и подошёл к окну. Луна освещала парк вокруг охотничьего домика, превращая деревья и кусты в причудливые тени.

Сначала всё казалось спокойным. Но потом он заметил движение – тёмная фигура пересекала лужайку, направляясь к пруду. Даже на расстоянии Жан-Батист узнал высокую фигуру и характерную походку маркиза де Ла Кроза.

Не раздумывая, он накинул плащ и, стараясь не разбудить д'Артаньяна, вышел из комнаты. Дом спал. Только храп нескольких придворных нарушал тишину. Жан-Батист осторожно спустился по лестнице и выскользнул через боковую дверь.

Ночной воздух был прохладным и свежим. Держась в тени деревьев, Жан-Батист последовал за маркизом, который уже достиг пруда и теперь стоял на его берегу, словно чего-то ожидая.

Спрятавшись за густым кустом, Ламбер наблюдал. Вскоре к маркизу присоединились ещё трое – две фигуры в тёмных плащах и, к удивлению Жана-Батиста, один из королевских архитекторов, присутствовавших на ужине.

Они говорили тихо, но ночная тишина позволяла расслышать обрывки разговора.

– …идеальное место… линии пересекаются… – говорил архитектор, указывая на пруд и окружающую территорию.

– …король не должен знать… настоящая цель… – отвечал маркиз.

– …фундамент там, где был алтарь…

– …печать в основании главной башни…

Жан-Батист напряг слух, пытаясь уловить больше, но внезапно одна из фигур повернулась в его сторону. Он инстинктивно пригнулся. Когда он снова осмелился выглянуть, группа уже двигалась прочь от пруда, направляясь вглубь леса.

Он хотел последовать за ними, но вдруг почувствовал чью-то руку на своём плече. От неожиданности Жан-Батист чуть не вскрикнул.

– Тише, – прошептал знакомый голос. – Это я.

Обернувшись, он увидел Селесту де Вивье.

– Что вы здесь делаете? – так же тихо спросил он.

– То же, что и вы. Слежу за маркизом. – Она кивнула в сторону удаляющихся фигур. – Но не стоит идти за ними. Там, в лесу, проводят ритуал. Опасно приближаться непосвящённым.

– Ритуал? – Жан-Батист нахмурился. – Что за ритуал?

– Связанный с будущим дворцом. – Селеста тревожно оглядывалась. – Де Ла Кроз хочет, чтобы Версаль стал не просто королевской резиденцией, а… центром силы. Местом, где границы между мирами истончаются.

– Зачем?

– Для своих планов. Для революции, которая изменит не только политический порядок, но и… природу реальности. – Она схватила его за руку. – Мы должны уходить. Быстро. Если они обнаружат нас…

Они поспешно вернулись к дому, стараясь держаться в тени. Уже у самого входа Жан-Батист остановился:

– Вы должны объяснить мне больше. Всё это звучит как безумие. Магические ритуалы, древние капища… Я думал, Хранители Печати – политическое общество, а не собрание колдунов.

– Мы многое, месье Ламбер. – Селеста внимательно смотрела на него. – Хранители существуют на пересечении миров – политики и мистики, науки и магии, прошлого и будущего. Тамплиеры, из которых мы происходим, были не просто рыцарями или банкирами. Они были искателями тайн.

– И вы верите во всё это? В магию? В древние силы?

Селеста задумалась, прежде чем ответить:

– Я верю, что есть вещи, которые наука ещё не объяснила. Силы, которые мы не понимаем полностью. И я верю, что стремление контролировать эти силы без должного понимания – опасная игра. – Она сжала его руку. – Именно поэтому планы де Ла Кроза так пугают.

– Что именно он планирует с Версалем?

– Создать точку фокуса. Место, где древняя магия и современная наука сольются, давая беспрецедентную силу тем, кто контролирует это место. – Селеста выглядела встревоженной. – Представьте дворец, который не просто символ власти, но источник реальной, мистической силы. Силы, способной изменить умы людей, влиять на их решения, даже на их восприятие реальности.

Жан-Батист покачал головой:

– Звучит как фантазия. Как суеверие.

– Возможно. – Селеста грустно улыбнулась. – Но даже если это лишь суеверие, люди, верящие в него, могут быть опасны. И де Ла Кроз – один из таких людей.

Они стояли у входа в дом, в тени, близко друг к другу. Лунный свет серебрил волосы Селесты, делая её похожей на видение из сна.

– Почему вы рассказываете мне всё это? – тихо спросил Жан-Батист. – Почему доверяете мне?

– Потому что граф Россини доверял вам. – Она смотрела ему прямо в глаза. – И потому что я вижу в вас то же, что видел он, – честность, ум и… определённую чистоту души, которая редко встречается при дворе.

На мгновение между ними повисло напряжение – не враждебное, а иного рода. Жан-Батист внезапно осознал, как близко они стоят, как красива Селеста в лунном свете.

Она, кажется, тоже почувствовала это. Её глаза на секунду опустились к его губам, но затем она отступила на шаг.

– Нам нужно вернуться в наши комнаты, пока наше отсутствие не заметили, – сказала она деловым тоном. – Будьте осторожны, месье Ламбер. И помните – всё, что вы видите в Версале, может иметь двойное значение.

С этими словами она проскользнула в дом, оставив Жана-Батиста одного со своими мыслями.

Вернувшись в свою комнату, он обнаружил, что д'Артаньян всё ещё крепко спит. Мушкетёр даже не заметил его отсутствия.

Жан-Батист лёг, но сон не шёл. Слишком много вопросов крутилось в голове. Кому верить? Маркизу с его радикальными идеями? Селесте с её предостережениями о мистических опасностях? Кардиналу с его осторожным консерватизмом?

И что делать с перстнем и гипотетической Красной книгой, которая может изменить судьбу Европы?

С этими мыслями он всё же забылся тревожным сном. А наутро началась новая охота, и королевский кортеж вернулся в Париж, оставив Версаль – это место древней силы и будущей славы – временно пустым, ожидающим грандиозных перемен.

Пале-Кардинал, два дня спустя, 24 июня 1630 года

– Итак, месье Ламбер, что вы можете рассказать о поездке в Версаль? – спросил кардинал Ришелье, внимательно глядя на своего молодого секретаря.

Они сидели в личном кабинете кардинала, куда Жан-Батист был вызван сразу после возвращения в Париж. Ришелье выглядел уставшим – несколько дней управления государственными делами в отсутствие короля явно дались ему нелегко.

– Король объявил о намерении превратить охотничий домик в полноценный дворец, – доложил Жан-Батист. – Уже заказаны первые планы архитектору Лево. Судя по описаниям, проект будет грандиозным.

– Ожидаемо. – Кардинал кивнул. – Что-нибудь ещё? Что-нибудь… необычное?

Жан-Батист помедлил. Рассказать о ночной вылазке маркиза де Ла Кроза? О разговоре с Селестой? О загадочных ритуалах и древних капищах?

– Я заметил особый интерес маркиза де Ла Кроза к выбранному месту, – осторожно сказал он. – Он говорил о древней истории Версаля, о каких-то особых свойствах этой территории.

Ришелье подался вперёд:

– Какие именно свойства?

– Что-то о пересечении линий силы, о древнем капище… – Жан-Батист сделал паузу. – Если честно, ваше высокопреосвященство, это звучало больше как суеверие, чем как рациональное объяснение.

– Не всё, что кажется суеверием, является таковым, месье Ламбер. – Кардинал выглядел серьёзным. – Хранители Печати всегда стояли на грани между наукой и… тем, что церковь обычно осуждает как ересь.

– Вы тоже верите в эти… мистические аспекты?

– Я верю, что есть силы, которые мы не понимаем полностью. – Ришелье встал и подошёл к окну. – И я знаю, что маркиз де Ла Кроз давно интересуется определёнными аспектами древнего знания. Аспектами, которые выходят за рамки обычной политики.

– Мадам де Вивье упоминала что-то подобное. Она говорила, что планы маркиза связаны не только с политическим переворотом, но и с… изменением самой реальности.

– И что вы думаете об этом, месье Ламбер? – Кардинал повернулся к нему. – Как человек образованный, воспитанный в духе рационализма?

Жан-Батист задумался:

– Я скептик по натуре, ваше высокопреосвященство. Но я также помню слова Гамлета о том, что есть больше вещей на небе и на земле, чем снится нашей философии. – Он посмотрел на кардинала. – Если существует хотя бы малейшая вероятность, что маркиз действительно играет с силами, которые могут быть опасны, это стоит принять во внимание.

– Мудрый ответ. – Ришелье кивнул с одобрением. – Именно такая сбалансированная позиция делает вас ценным для Хранителей. Ни слепая вера, ни тотальное отрицание.

Кардинал вернулся к столу и взял небольшую шкатулку из слоновой кости.

– У меня есть для вас новое задание, месье Ламбер. Более… деликатное, чем предыдущие.

Он открыл шкатулку и достал запечатанный конверт с алой печатью.

– Это письмо нужно доставить в Брюссель, лично в руки королеве-матери Марии Медичи.

Жан-Батист не смог скрыть удивления. Мария Медичи, мать Людовика XIII, находилась в изгнании после неудачной попытки государственного переворота против собственного сына. И кардинал Ришелье считался её злейшим врагом – именно он убедил короля отправить мать в изгнание.

– Королеве-матери? Но я думал…

– Что мы с ней враги? – Ришелье усмехнулся. – Публично – да. Но в реальности всё сложнее. Мария Медичи – умная женщина, несмотря на свои амбиции. И у неё есть информация, которая может быть критически важна в нашей борьбе с де Ла Крозом.

– Какая информация?

– О прошлом маркиза. О его связях с определёнными… оккультными кругами Флоренции. – Кардинал протянул конверт. – Вы отправитесь как частное лицо, не как мой представитель. Никто не должен знать о вашей миссии.

Жан-Батист взял письмо:

– Когда я должен выехать?

– Сегодня вечером. Экипаж будет ждать у северных ворот Парижа. Жерар проводит вас. – Ришелье посмотрел на него с непривычной теплотой. – Я понимаю, что это опасное поручение, месье Ламбер. Но я не вижу никого более подходящего. Ваша память, ваша способность анализировать, ваша… уникальная позиция между фракциями делают вас идеальным посланником.

– Я сделаю всё, что в моих силах, ваше высокопреосвященство.

– Знаю. – Кардинал кивнул. – И ещё одно. Возьмите перстень. Покажите его королеве-матери, если потребуется доказательство вашей связи с Хранителями.

– Она знает о существовании ордена?

– Мария Медичи знает больше, чем кажется. – Ришелье загадочно улыбнулся. – В конце концов, она флорентийка, из семьи, веками связанной с тайными обществами Италии.

Жан-Батист понимал, что ему предстоит опасное путешествие. Дорога до Брюсселя была долгой, через земли, где действовали разбойничьи шайки. Да и сама миссия – тайная встреча с изгнанной королевой-матерью – могла быть расценена как государственная измена, если бы о ней узнали неподходящие люди.

Но в то же время он чувствовал волнение. Это было настоящее задание, первая важная миссия как Хранителя Печати. И, возможно, шанс узнать больше о загадочном маркизе де Ла Крозе и его планах.

– Я не подведу вас, ваше высокопреосвященство, – твёрдо сказал он.

– Я в этом не сомневаюсь, месье Ламбер. – Кардинал жестом показал, что аудиенция окончена. – И помните: в этой игре нет абсолютной истины. Есть лишь выбор, который мы делаем, основываясь на неполной информации.

Дорога в Брюссель, три дня спустя

Путешествие оказалось тяжелее, чем ожидал Жан-Батист. Проливные дожди превратили дороги в грязевые потоки. Дважды экипаж застревал, и приходилось часами ждать помощи местных крестьян. В придорожных тавернах, где они останавливались на ночлег, было грязно и небезопасно.

Жерар, сопровождавший Жана-Батиста как охранник, оказался немногословным спутником. Бывший солдат больше наблюдал, чем говорил, хотя в опасных ситуациях проявлял завидную решительность и опыт.

На третий день пути, когда они пересекли границу Испанских Нидерландов, погода наконец улучшилась. Яркое летнее солнце быстро высушило дороги, и экипаж смог двигаться быстрее.

– Мы будем в Брюсселе к вечеру, если не случится новых задержек, – сообщил Жерар, глядя на дорожные столбы.

– Хорошая новость, – отозвался Жан-Батист, уставший от тряски в карете.

Он размышлял о предстоящей встрече с Марией Медичи. Что может знать изгнанная королева-мать о маркизе де Ла Крозе? И почему кардинал, её предполагаемый враг, обращается к ней за помощью?

– Вы когда-нибудь встречали королеву-мать? – спросил он Жерара.

– Много раз. – Охранник кивнул. – Граф Россини часто посещал её, когда она ещё была регентшей при молодом короле.

– Какая она?

– Умная. Властная. Не лишена обаяния, когда хочет. – Жерар усмехнулся. – И опасная как гадюка, если её разозлить. Не зря её сравнивают с Екатериной Медичи.

– Её двоюродной бабкой, – заметил Жан-Батист.

– Именно. Итальянские интриганки с железной волей – опасное сочетание.

Они замолчали, каждый погружённый в свои мысли. Жерар, казалось, высказал больше слов за последнюю минуту, чем за все предыдущие дни.

К вечеру, как и предсказывал охранник, показались стены Брюсселя. Город, столица Испанских Нидерландов, выглядел богатым и оживлённым. На улицах смешивались разные языки – фламандский, французский, испанский, итальянский. Купцы предлагали товары со всей Европы, офицеры испанской армии прогуливались под руку с нарядными дамами, священники спешили по своим делам.

Жерар направил экипаж к небольшому особняку на окраине города.

– Здесь остановимся, – сказал он. – Место принадлежит одному из наших. Можно говорить свободно.

"Наших" – Хранителей Печати, понял Жан-Батист. Сеть ордена, очевидно, простиралась далеко за пределы Франции.

Хозяин дома, пожилой фламандец с добродушным лицом и цепкими глазами, встретил их с подчёркнутым радушием. Когда Жерар показал ему перстень с пчелой, старик низко поклонился.

– Для меня честь принять брата Хранителя, – сказал он на хорошем французском. – Моя семья служит ордену уже три поколения.

Им предоставили лучшие комнаты, накормили сытным ужином и предложили отдохнуть с дороги. Но уже через час после их прибытия в дверь постучали.

Вошёл юноша в ливрее королевского дома:

– Её величество королева Мария Медичи извещена о вашем прибытии и готова принять месье Ламбера немедленно.

– Как она узнала? – удивился Жан-Батист. – Мы только прибыли!

Жерар усмехнулся:

– У королевы-матери свои источники информации. Ничто не происходит в Брюсселе без её ведома.

– Не стоит заставлять её ждать, – добавил хозяин дома. – Мария Медичи не славится терпением.

Через полчаса Жан-Батист уже входил в элегантный особняк, служивший резиденцией изгнанной королеве-матери. Для человека в изгнании Мария Медичи жила на удивление роскошно. Мраморные полы, шелковые гобелены, картины лучших мастеров, ливрейные слуги – всё говорило о богатстве и власти.

Его провели в небольшой, но изысканно обставленный салон. Там, в кресле у камина, сидела женщина, в которой, несмотря на отсутствие короны, безошибочно угадывалась королева.

Мария Медичи, вдова Генриха IV и мать Людовика XIII, была всё ещё красива, несмотря на свои пятьдесят семь лет. Тёмные волосы с проседью, уложенные в сложную причёску, гордая осанка, внимательные глаза, смотрящие с неприкрытым интересом.

Жан-Батист склонился в глубоком поклоне:

– Ваше величество, для меня честь…

– Оставим формальности, месье Ламбер. – Голос королевы был низким, с сильным итальянским акцентом. – В моём положении они звучат почти насмешкой. Садитесь.

Она указала на стул напротив. Жан-Батист сел, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом Марии Медичи.

– Вы привезли письмо от кардинала, – это было утверждение, не вопрос.

– Да, ваше величество. – Он достал запечатанный конверт.

Королева-мать взяла письмо, но не стала открывать его.

– Значит, вы новый протеже Армана, – задумчиво сказала она, разглядывая Жана-Батиста. – И наследник графа Россини в ордене. Интересный выбор.

– Вы знали графа?

– Конечно. – Мария Медичи слегка улыбнулась. – Альберто был… близким другом. Одним из немногих, кому я доверяла полностью.

Жан-Батист уловил особую интонацию при слове "близким" и понял, что отношения между графом и королевой были, возможно, больше чем дружескими.

– Его смерть – огромная потеря, – продолжала Мария Медичи. – Не только для меня, но и для Хранителей Печати. В эти неспокойные времена ордену не хватает людей с его рассудительностью.

– Вы знаете, кто мог убить его? – спросил Жан-Батист.

Королева-мать внимательно посмотрела на него:

– У вас есть подозрения?

– Маркиз де Ла Кроз, – осторожно ответил он. – Или кто-то из его фракции.

– Возможно. – Она кивнула. – Рене всегда был амбициозен. И опасно увлечён определёнными… идеями. – Она сделала паузу. – Но он не единственный, у кого были мотивы избавиться от Альберто.

– Кто ещё?

– Испанская корона. Габсбурги в Вене. Английские агенты. – Мария Медичи перечисляла потенциальных врагов спокойно, словно список покупок. – Россини знал слишком много. И не боялся использовать это знание.

Она наконец вскрыла письмо кардинала и быстро пробежала глазами по строчкам. Её лицо оставалось бесстрастным, но Жан-Батист заметил, как на мгновение сжались её губы.

– Арман беспокоится о Версале, – сказала она, откладывая письмо. – И правильно делает. То место… особенное.

– Вы тоже верите в мистические свойства Версаля? – осторожно спросил Жан-Батист.

Мария Медичи рассмеялась – неожиданно молодым, звонким смехом:

– Верю ли я? Месье Ламбер, я выросла во Флоренции. В городе, где Медичи столетиями покровительствовали не только искусствам, но и… другим знаниям. Более тёмным знаниям. – Она наклонилась вперёд. – Я видела вещи, которые ваш рациональный ум отказался бы принять.

– И Версаль действительно расположен на каком-то особенном месте?

– На перекрестке древних линий силы, известных друидам, римлянам и, позже, тамплиерам. Место, где грань между мирами тонка. – Она сделала паузу. – Место, которое маркиз де Ла Кроз стремится контролировать.

– Для чего?

– Для своей революции, конечно. – Мария Медичи встала и подошла к небольшому секретеру. – Но не той, о которой он говорит публично. Не просто свержение монархий и установление республик. Нет, его амбиции гораздо… грандиознее.

Она открыла ящик секретера и достала небольшую книгу в тёмно-красном переплёте.

– Вы знаете, что такое Красная книга, месье Ламбер? – спросила она, поворачиваясь к нему.

Жан-Батист напрягся:

– Список всех агентов Хранителей по всей Европе, насколько я понимаю.

– Это лишь часть правды. – Королева-мать покачала головой. – Красная книга содержит не только имена агентов, но и… ключи.

– Ключи?

– К древним местам силы по всей Европе. К тайникам с артефактами тамплиеров. К знаниям, которые могут изменить мир. – Она положила книгу на стол между ними. – То, что вы видите, – копия. Неполная. Оригинал был у Альберто Россини.

– И теперь он исчез, – понял Жан-Батист. – Вот почему все его ищут. Вот почему убили графа.

– Да. – Мария Медичи кивнула. – Но Альберто был умён. Он предвидел опасность и спрятал книгу. А ключ к её местонахождению… – Она посмотрела на руку Жана-Батиста, где под перчаткой скрывался перстень с пчелой. – Ключ он передал вам.

– Перстень? – Жан-Батист снял перчатку, обнажая золотой перстень с изображением пчелы. – Но как он может быть ключом? Это просто украшение.

– Ничто у Хранителей Печати не является "просто" чем-то. – Королева-мать взяла его руку, изучая перстень. – Видите эти маленькие бороздки на внутренней стороне? Это не просто орнамент. Это код. Координаты.