Шепот кардинала: Тени Версаля

– Не знаю, о чём вы говорите, – холодно сказала Селеста.

– Не лгите мне, мадам. – Голос маркиза стал жёстким. – Мы знаем, что перед смертью граф Россини передал информацию о местонахождении книги своему преемнику. – Он посмотрел на Жана-Батиста. – Вам, месье Ламбер.

– Мне? Но я…

– Возможно, вы сами не знаете, что обладаете этой информацией, – перебил его де Ла Кроз. – Россини был хитёр. Он мог зашифровать послание, спрятать его так, что даже получатель не понял бы его значения сразу.

– Перстень, – вдруг понял Жан-Батист. – Вы думаете, что перстень как-то связан с этой Красной книгой?

– Браво, месье Ламбер! – Маркиз усмехнулся. – Именно так. Перстень Хранителя Архива – не просто символ. Это ключ.

– Ключ к чему?

– К тайнику. К месту, где Россини спрятал Красную книгу перед смертью. – Де Ла Кроз протянул руку. – Отдайте мне перстень, месье Ламбер. Я верну его, как только получу книгу.

– Не верьте ему, – тихо сказала Селеста. – Красная книга в его руках будет означать катастрофу для Франции.

– Для старой Франции, возможно, – согласился маркиз. – Для Франции королей и кардиналов. Но не для новой Франции, которую мы создадим.

Жан-Батист колебался. Он не знал, кому верить. Селеста казалась искренней, но и де Ла Кроз говорил с убеждением человека, верящего в правоту своего дела.

– Что такое эта Красная книга? – спросил он. – Почему она так важна?

– Список, – ответил маркиз. – Список всех агентов Хранителей при европейских дворах. Имена, позиции, связи. Информация, собиравшаяся веками.

– И вы хотите использовать её, чтобы…

– Чтобы активировать нашу сеть. Начать изменения одновременно во всех странах. – Глаза де Ла Кроза горели фанатичным огнём. – Представьте, месье Ламбер: единый день, когда по всей Европе старый порядок падёт, и на его месте возникнет новый. Без войн, без хаоса, без долгого переходного периода.

– Звучит как утопия, – сказал Жан-Батист.

– Все великие перемены начинались как утопии, – парировал маркиз. – Но мы, Хранители, делаем утопии реальностью. Это наше предназначение.

Селеста подошла ближе к Жану-Батисту:

– Не слушайте его. План де Ла Кроза приведёт к гражданским войнам по всей Европе. К хаосу. К крови.

– К рождению нового мира через боль, – не отрицал маркиз. – Как любое рождение. Но результат будет стоить жертв.

Жан-Батист понял, что оказался в эпицентре конфликта, масштаб которого он даже не мог представить. Две фракции Хранителей Печати – консерваторы и радикалы. Два видения будущего. И теперь ему предстояло сделать выбор.

Но был ли у него выбор на самом деле?

– Я не отдам перстень, – твёрдо сказал он. – По крайней мере, пока не пойму полностью, во что вовлечён.

Маркиз де Ла Кроз вздохнул:

– Жаль. Я надеялся на ваше сотрудничество. – Он сделал шаг назад. – Но я не буду принуждать вас. По крайней мере, сегодня. Подумайте, месье Ламбер. Подумайте о будущем, которое мы можем создать.

С этими словами он поклонился и вышел так же внезапно, как появился.

Когда шаги маркиза затихли на лестнице, Селеста облегчённо вздохнула:

– Вы поступили правильно. Де Ла Кроз опасен. Его видение будущего привлекательно, но методы…

– Методы ужасны, – закончил Жан-Батист. – Я понимаю. Но я всё ещё не знаю, кому верить, мадам. Вам? Кардиналу? Де Ла Крозу? Все вы преследуете свои цели.

– Верьте себе, месье Ламбер. – Селеста положила руку на его плечо. – Своему сердцу, своему разуму. В конце концов, граф Россини выбрал вас не только за память, но и за характер.

Она подошла к двери:

– Мне пора. Королева заметит моё отсутствие. Изучите документы в папке. Они помогут вам понять, кто мы и к чему стремимся. – Она помедлила. – И будьте осторожны. Теперь, когда де Ла Кроз знает о вас, он не оставит попыток получить перстень.

– А что насчёт Красной книги? Она действительно существует?

– Да. – Селеста серьёзно кивнула. – И маркиз прав в одном – перстень действительно связан с ней. Но как именно, я не знаю. Граф Россини не делился этой информацией даже с близкими союзниками.

Она сделала еще шаг к двери, но Жан-Батист остановил её:

– Последний вопрос, мадам. Вы и граф Россини… вы были на одной стороне? В одной фракции?

– Да, – после паузы ответила Селеста. – Мы оба принадлежали к умеренному крылу. К тем, кто верит в эволюцию, а не революцию. – Она слабо улыбнулась. – Как и вы, я думаю.

С этими словами она исчезла в темноте лестницы, оставив Жана-Батиста наедине с папкой, полной секретов, и с тяжестью выбора, который ему предстояло сделать.

Глава 4: Двойная игра

Лувр, утро, 19 июня 1630 года

Жан-Батист провёл бессонную ночь, изучая документы из папки, переданной Селестой. То, что он узнал, поражало воображение. История Хранителей Печати оказалась гораздо более глубокой и сложной, чем он мог представить.

Орден был основан семью рыцарями-тамплиерами, избежавшими ареста во время разгрома ордена Филиппом IV Красивым в 1307 году. Они поклялись сохранить знания и сокровища тамплиеров, но использовать их не для личного обогащения, а для направления хода истории в сторону прогресса и просвещения.

За прошедшие столетия Хранители проникли во все ключевые институты власти в Европе – королевские дворы, церковь, университеты, банки. Они влияли на важнейшие решения, иногда предотвращая войны, иногда, наоборот, провоцируя конфликты, если считали их необходимыми для прогресса.

Но около пятидесяти лет назад внутри ордена произошёл раскол. Часть членов, впечатлённая новыми философскими идеями, начала склоняться к более радикальным методам. Они считали, что время тайного влияния прошло, что миру нужны фундаментальные перемены – свержение монархий, отделение церкви от государства, установление республик.

Другая часть оставалась верна традиционным методам – постепенным реформам, работе через существующие институты власти, сохранению баланса сил.

Этот раскол с годами только углублялся. И теперь, судя по документам, орден стоял на пороге открытого противостояния между фракциями.

В центре этого противостояния оказалась загадочная "Красная книга" – полный список всех агентов Хранителей по всей Европе. Тот, кто владел этой книгой, мог активировать всю сеть для своих целей, будь то сохранение статус-кво или революция.

К рассвету, когда Жан-Батист закончил чтение и спрятал папку в потайном месте своей временной комнаты, у него сложилось чёткое понимание ситуации: он оказался между двух огней в конфликте, который длился десятилетиями и мог определить судьбу всей Европы.

И всё из-за случайной встречи с графом Россини на постоялом дворе…

В девять утра, как было условлено, Жан-Батист явился в кабинет кардинала в Лувре для доклада о вчерашнем заседании совета. Ришелье выглядел свежим и отдохнувшим, словно не провёл половину ночи в тайных встречах, как подозревал Жан-Батист.

– Месье Ламбер, – приветствовал его кардинал. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули после вчерашнего?

– Вполне, ваше высокопреосвященство, – солгал Жан-Батист.

– И ваша память свежа, как всегда?

– Разумеется.

Кардинал жестом пригласил его сесть:

– Тогда приступим. Я хочу услышать каждое слово, сказанное на совете. Каждый нюанс. Каждую реакцию.

Жан-Батист начал подробный отчёт, воспроизводя заседание с фотографической точностью. Ришелье слушал внимательно, иногда делая пометки на листе бумаги перед собой.

Когда доклад был закончен, кардинал удовлетворённо кивнул:

– Превосходно, месье Ламбер. Ваша память не перестаёт удивлять.

– Благодарю, ваше высокопреосвященство.

Кардинал посмотрел на него изучающим взглядом:

– Вы что-то скрываете, месье.

Жан-Батист напрягся:

– Простите?

– В вашем отчёте. Вы не упомянули кое-что.

Неужели кардинал знал о его ночной встрече с Селестой? О папке с документами?

– Реакцию королевы, – пояснил Ришелье. – Анна Австрийская присутствовала в начале заседания, но вы не описали её поведение.

Жан-Батист мысленно выдохнул. Кардинал говорил о совете, не о ночных событиях.

– Прошу прощения, ваше высокопреосвященство. Я не придал этому значения. Королева действительно была там первые полчаса, но не участвовала в обсуждении. Она сидела справа от короля, выглядела скучающей и несколько раз шептала что-то фрейлине… – Он запнулся. – Мадам де Вивье.

– Вот как? – Кардинал поднял бровь. – И что же она шептала?

– Я не мог слышать, ваше высокопреосвященство.

– Но могли видеть движение губ, – настаивал Ришелье. – С вашей памятью и наблюдательностью…

Жан-Батист понял, что кардинал проверяет его. Проверяет не только память, но и лояльность. Скажет ли он правду о Селесте, если видел что-то подозрительное?

– Я действительно заметил некоторые фразы, – осторожно сказал он. – Но они были на испанском, который я знаю плохо. Что-то о письмах и о брате королевы, я полагаю.

Ришелье внимательно смотрел на него, словно пытаясь проникнуть в самые сокровенные мысли.

– Я ценю вашу честность, месье Ламбер. Особенно учитывая ваше… знакомство с мадам де Вивье.

– Моё знакомство?

– Не притворяйтесь, месье. – Кардинал слегка улыбнулся. – Я знаю о вашей встрече в Северной башне прошлой ночью.

Вот оно. Всё-таки знает.

– Ваше высокопреосвященство, я могу объяснить…

– В этом нет необходимости. – Ришелье поднял руку, останавливая его. – Я знаю всё, что мне нужно знать. Мадам де Вивье рассказала вам об истории Хранителей Печати, о расколе внутри ордена, о конфликте с маркизом де Ла Крозом. И о Красной книге.

– Но как вы…

– У меня есть глаза и уши по всему дворцу, месье Ламбер. – Кардинал откинулся в кресле. – Вопрос в том, что вы намерены делать с этой информацией.

Жан-Батист решил быть максимально откровенным:

– Честно говоря, ваше высокопреосвященство, я пока не знаю. Всё происходит слишком быстро. Ещё неделю назад я был никем – обедневшим дворянином из провинции. А теперь я в центре конфликта, который может изменить судьбу Европы.

Кардинал кивнул, словно одобряя его честность:

– Понимаю ваше смятение. Но выбор всё равно придётся сделать. Радикалы де Ла Кроза или традиционалисты Совета. Революция или эволюция.

– А какова ваша позиция, ваше высокопреосвященство?

– Я уже говорил вам – я не член ордена. Я союзник. – Ришелье встал и подошёл к окну. – Но если вы спрашиваете о моих предпочтениях… Я против любых резких перемен. История учит нас, что революции, начатые с благими намерениями, часто заканчиваются террором и диктатурой.

– Как Варфоломеевская ночь? – спросил Жан-Батист, вспомнив запись из книги, подаренной кардиналом.

– Именно. – Ришелье мрачно кивнул. – То был один из самых тёмных моментов в истории ордена. Некоторые Хранители поддержали Екатерину Медичи, считая, что уничтожение гугенотов приведёт к единству Франции. Другие сопротивлялись до последнего. В итоге пролилась кровь тысяч невинных, а цель так и не была достигнута.

– И вы боитесь, что план де Ла Кроза приведёт к похожим результатам?

– План де Ла Кроза приведёт к гораздо худшим последствиям, – жёстко сказал кардинал. – Варфоломеевская ночь была локальной трагедией. То, что задумал маркиз, – европейская катастрофа. Представьте одновременное свержение всех монархий, от Лиссабона до Варшавы. Хаос. Гражданские войны. Религиозные конфликты. И всё это в одночасье.

Жан-Батист задумался. Слова кардинала звучали логично. И всё же…

– Но разве прогресс возможен без перемен? Без потрясений?

– Перемены – да. Потрясения – нет. – Ришелье вернулся к столу. – Я сам реформатор, месье Ламбер. Я изменил Францию больше, чем многие короли. Но я делал это постепенно, шаг за шагом. Укрепление центральной власти. Ограничение привилегий знати. Развитие торговли и мануфактур. Основание Академии. Это и есть истинный прогресс – эволюционный, а не революционный.

– И Хранители Печати поддерживают этот путь?

– Большинство из них – да. Во всяком случае, Совет. Но фракция де Ла Кроза растёт. – Кардинал помрачнел. – Особенно среди молодых членов ордена. Их привлекает романтика революции, идея мгновенных перемен. Они не понимают цены, которую придётся заплатить.

Жан-Батист вспомнил горящие глаза маркиза, его страстную убеждённость в своей правоте. Такой человек не остановится ни перед чем ради своих идей.

– И что теперь? – спросил он. – Чего вы ждёте от меня?

– Решения, – просто ответил Ришелье. – Граф Россини выбрал вас. Передал вам перстень и, возможно, ключ к Красной книге. Теперь вы должны решить, как использовать это наследие.

Жан-Батист посмотрел на свою руку, где под перчаткой скрывался перстень с пчелой. Такая маленькая вещь – и такая огромная ответственность.

– Мне нужно время, ваше высокопреосвященство. Время, чтобы понять, во что я вовлечён. Чтобы сделать осознанный выбор.

– Время – роскошь, которой у нас мало, месье Ламбер. – Кардинал встал, показывая, что аудиенция окончена. – Но я дам вам столько, сколько смогу. А пока… продолжайте свои обязанности как обычно. И будьте осторожны. Очень осторожны.

– Особенно с маркизом де Ла Крозом?

– Со всеми, – серьёзно сказал Ришелье. – В этой игре нельзя полностью доверять никому. Даже мне.

Версаль, три дня спустя, 22 июня 1630 года

После разговора с кардиналом Жан-Батист вернулся к своим обычным обязанностям секретаря. Он разбирал корреспонденцию, составлял отчёты, присутствовал на официальных встречах Ришелье. Никто при дворе не знал о его ночных приключениях, о Хранителях Печати, о тяжести выбора, лежащей на его плечах.

На третий день кардинал вызвал его в свой кабинет и сообщил неожиданную новость:

– Вы отправитесь в Версаль, месье Ламбер. Король планирует охоту и пригласил избранных придворных сопровождать его. Я включил вас в список.

– Меня, ваше высокопреосвященство? – удивился Жан-Батист. – Но я не охотник и не придворный…

– Вы мой представитель, – отрезал кардинал. – Я сам не смогу присутствовать из-за дел государства. Вы будете моими глазами и ушами.

– Как прикажете, ваше высокопреосвященство.

– Это не просто охота, месье Ламбер. – Ришелье понизил голос. – Король давно мечтает расширить охотничий домик в Версале. Превратить его в настоящий дворец. Это будет обсуждаться во время визита.

– И вы хотите, чтобы я…

– Поддержал эту идею. Версаль может стать символом новой эпохи. Символом мощи французской монархии. – Кардинал задумчиво посмотрел в окно. – И возможно, в будущем – новой королевской резиденцией, вдали от беспокойного Парижа.

Жан-Батист понял невысказанную мысль: кардиналу было бы удобнее иметь короля подальше от столицы, где влияние на него было бы более контролируемым.

– Будут ли там… другие Хранители? – осторожно спросил он.

– Несомненно. – Ришелье кивнул. – С обеих сторон. Следите за маркизом де Ла Крозом. И за мадам де Вивье. Она будет сопровождать королеву.

На следующее утро, с первыми лучами солнца, королевский кортеж выехал из Лувра. Впереди ехал сам Людовик XIII, увлечённый охотник, в компании нескольких близких друзей, включая герцога де Барраду и командира мушкетёров де Тревиля. За ними следовали королева Анна Австрийская со своими фрейлинами, среди которых была и Селеста де Вивье. Далее ехали приглашённые дворяне, включая маркиза де Ла Кроза и, к удивлению Жана-Батиста, д'Артаньяна.

– Какой сюрприз, мой друг! – воскликнул мушкетёр, пристраиваясь рядом с Ламбером. – Не знал, что вы увлекаетесь охотой.

– Я здесь по поручению кардинала, – честно признался Жан-Батист. – А вы? Я не ожидал увидеть вас в королевской свите.

– Капитан де Тревиль взял меня как адъютанта. – Д'Артаньян гордо выпрямился в седле. – Великая честь для новичка.

– Поздравляю.

– Это будет интересная поездка, – заговорщицки подмигнул гасконец. – Говорят, король хочет показать свой охотничий домик в Версале и обсудить планы его расширения.

– Вы хорошо информированы.

– О, при дворе нет секретов. – Д'Артаньян рассмеялся. – Особенно когда речь идёт о королевских проектах. Людовик давно мечтает о собственном дворце, построенном с нуля, без призраков прошлых королей.

– Как Лувр?

– Именно! Лувр слишком древний, слишком обременён историей. Слишком много убийств, заговоров, интриг видели его стены. – Д'Артаньян понизил голос. – И слишком много в нём потайных ходов, известных не только королю.

Жан-Батист вспомнил свою вылазку в покои королевы и невольно кивнул:

– В этом есть резон.

Путь до Версаля занял несколько часов. Жан-Батист ехал то рядом с д'Артаньяном, обсуждая придворные новости, то в одиночестве, наблюдая за другими участниками поездки.

Особенно его интересовали маркиз де Ла Кроз и Селеста де Вивье – представители противоборствующих фракций Хранителей. Они держались на расстоянии друг от друга, но Жан-Батист несколько раз перехватывал их взгляды – холодные, оценивающие, полные скрытого напряжения.

К полудню кортеж прибыл в Версаль. Охотничий домик короля оказался скромным двухэтажным зданием из красного кирпича, окружённым небольшим парком. Не ровня великолепию Лувра или Пале-Кардинал, но по-своему уютный и элегантный.

Король лично встречал гостей на ступенях домика, явно гордый своим владением:

– Добро пожаловать в Версаль, господа! Скромное пристанище охотника, но, надеюсь, достаточно удобное для короткого визита.

После лёгкого обеда началась охота. Жан-Батист, не будучи опытным охотником, держался ближе к обозу, наблюдая за происходящим со стороны. К его удивлению, маркиз де Ла Кроз также не присоединился к охоте, предпочтя остаться в домике.

Воспользовавшись отсутствием большинства гостей, Жан-Батист решил осмотреть владение короля. Он медленно обходил здание, изучая архитектуру, расположение комнат, виды из окон.

– Впечатляет, не правда ли? – раздался голос позади него.

Жан-Батист обернулся. Маркиз де Ла Кроз стоял, опираясь на трость, с лёгкой улыбкой наблюдая за ним.

– Скромно, но со вкусом, – дипломатично ответил Ламбер.

– Скромно… пока. – Маркиз подошёл ближе. – Но у короля грандиозные планы. Он видит здесь новый дворец, затмевающий всё, что было построено до него. Символ абсолютной власти.

– Абсолютной власти, которую вы хотите свергнуть, – тихо сказал Жан-Батист.

– Не свергнуть, месье Ламбер. Трансформировать. – Де Ла Кроз посмотрел на здание. – Представьте: вместо дворца для одного человека – институт для блага всей нации. Вместо охотничьих залов – библиотеки и лаборатории. Вместо будуаров фавориток – палаты представителей народа.

– Звучит благородно, – заметил Жан-Батист. – Но ценой будет кровь.

– Некоторые вещи стоят крови, месье Ламбер. – Маркиз пожал плечами. – Разве не кровью была построена нынешняя Франция? Не кровью создана империя Карла Великого? Не кровью крестовых походов укреплена церковь?

– Это не оправдание для новой крови.

– Нет, это урок истории. – Де Ла Кроз повернулся к нему. – Перемены всегда болезненны. Всегда требуют жертв. Вопрос лишь в том, стоит ли результат этих жертв.

Они медленно шли вокруг домика, беседуя как старые знакомые, хотя Жан-Батист ни на секунду не забывал, кто перед ним.

– Вы подумали о моём предложении, месье Ламбер? – спросил маркиз. – О перстне и Красной книге?

– Я размышляю, – осторожно ответил Жан-Батист. – Это не то решение, которое можно принять поспешно.

– Разумно. – Де Ла Кроз кивнул. – Но не затягивайте. События развиваются быстрее, чем вы думаете. Совет теряет контроль над многими ложами Хранителей в провинции. Молодое поколение склоняется к нашим идеям.

– К революции?

– К обновлению, – поправил маркиз. – К созданию общества, основанного на разуме, а не на предрассудках прошлого. – Он помолчал. – Вы ведь читали труды Бэкона, месье Ламбер? Декарта? Новая философия указывает путь к новому миру.

– Философия – одно, политика – другое.

– Не в нашем случае. – Маркиз остановился и посмотрел на Жана-Батиста. – В этом суть Хранителей Печати, месье Ламбер. Мы соединяем философию с действием. Идеалы с политикой. Мечты с реальностью.

– И для этого вам нужна Красная книга?

– Именно. Она даст нам возможность координировать действия по всей Европе. Обеспечит одновременные, согласованные перемены. Минимизирует хаос.

Жан-Батист покачал головой:

– Кардинал считает иначе.

– Кардинал – великий человек, но ограниченный своим временем. – Де Ла Кроз смотрел вдаль. – Он не может представить мир без королей, без знати, без церковной власти. Его видение прогресса – сильная монархия с умными советниками. Наше видение гораздо шире.

– А если большинство людей не готово к вашему новому миру?

– Большинство никогда не готово к переменам, месье Ламбер. – Маркиз усмехнулся. – Если бы мы ждали готовности большинства, человечество до сих пор жило бы в пещерах. Прогресс всегда начинается с меньшинства – просвещённого, решительного меньшинства, готового вести остальных к свету.

Они остановились у небольшого пруда, где плавали декоративные лебеди. Маркиз задумчиво смотрел на воду.

– Знаете, месье Ламбер, на этом месте, если король осуществит свои планы, будет великолепный фонтан. Возможно, даже канал, как в итальянских виллах. – Он повернулся к Жану-Батисту. – Но знаете ли вы, что было здесь до того, как король построил свой охотничий домик?

– Нет, месье.

– Древнее капище. – Маркиз понизил голос. – Ещё галльское, потом римское. Место поклонения старым богам. Место силы. Место, где тонка грань между мирами.

– Вы верите в такие вещи? – удивился Жан-Батист. – Человек разума и просвещения?

– Я верю, что наши предки были мудрее, чем мы думаем. – Де Ла Кроз пристально смотрел на него. – Они чувствовали энергии, которые мы разучились распознавать. Они знали секреты, которые мы забыли.

– И Хранители Печати хранят эти секреты?

– Некоторые из них. – Маркиз кивнул. – Тамплиеры привезли с Востока не только богатства, месье Ламбер. Они привезли знания. Древние знания, скрытые от обычных людей.

Жан-Батист почувствовал, как по спине пробежал холодок. То, о чём говорил маркиз, звучало почти как ересь. Или как безумие.

– Вы удивлены, – заметил де Ла Кроз. – Не ожидали услышать такое от рационалиста вроде меня? Но в этом нет противоречия. Истинный рационализм не отрицает непознанное. Он стремится изучить его, понять, использовать.

– И это тоже часть вашего плана?

– Всё связано, месье Ламбер. – Маркиз снова посмотрел на пруд. – Новый политический порядок, новая наука, новое понимание древних тайн… Всё это части единого целого. Будущего, которое мы строим.

Звук охотничьих рогов прервал их разговор. Король и его свита возвращались с охоты.

– Подумайте о моих словах, месье Ламбер, – сказал де Ла Кроз, направляясь к дому. – И помните: выбор, который вы сделаете, определит не только вашу судьбу, но и судьбу многих других.

Вечером в охотничьем домике был устроен ужин. Король, возбуждённый успешной охотой (он лично застрелил двух оленей и кабана), был в отличном настроении. Вино лилось рекой, музыканты играли весёлые мелодии, придворные соревновались в остроумии и лести.

Жан-Батист, сидевший в дальнем конце стола, наблюдал за всем этим со смешанным чувством. С одной стороны, роскошь и веселье завораживали. С другой – после разговора с маркизом он не мог не думать о том, что вся эта блестящая компания может в ближайшем будущем исчезнуть, сметённая революционной бурей, которую планировали де Ла Кроз и его сторонники.

В какой-то момент король встал, призывая всех к тишине:

– Дамы и господа! Я пригласил вас сюда не только ради охоты. У меня есть новость, которой я хочу поделиться с избранными друзьями.

В зале воцарилась тишина. Все взгляды были устремлены на монарха.

– Версаль, – продолжил Людовик, – это место, которое я полюбил с первого взгляда. Здесь чистый воздух, прекрасные леса для охоты, тишина, которой так не хватает в Лувре. – Он обвёл взглядом присутствующих. – Я принял решение: Версаль станет новой королевской резиденцией. Не просто охотничьим домиком, а великолепным дворцом, достойным величия Франции.

По залу пронёсся шёпот удивления и восхищения.

– Уже заказаны первые планы, – продолжал король. – Великий архитектор Лево представит их в ближайшее время. Здесь будут фонтаны, сады, оранжереи… Версаль затмит все дворцы Европы!

Придворные разразились восторженными возгласами. Каждый спешил поздравить короля с великолепным замыслом, выразить восхищение его вкусом, предвкушал будущие празднества в новом дворце.

Жан-Батист заметил, что королева Анна сохраняла сдержанность. Её улыбка казалась вымученной. Возможно, она понимала, что новый дворец ещё больше отдалит её от супруга, увлечённого своими проектами.