Хроники Мантерры Путь мести

Глава 6

Глава 6 Фрикхолд

Фрик впервые волновался, как мальчишка. Он застыл перед первой ступенью лестницы, ведущей к таинству посвящения в рыцари. Нервно переминаясь с ноги на ногу, он в который раз критически оглядел свою белую рубаху и, убедившись в её безупречной чистоте, с шумом выпустил воздух из лёгких и шагнул вперёд. Ступени взметнулись под ногами, и вот он уже стоял в просторном зале Журавлиной башни. Здесь его ждали: Сир Ронир, Лорд Хэм в сопровождении двоих слуг, молчаливый человек в чёрной рясе, должно быть, ригд, и троица из Миллорна. В руках Лиссы поблёскивал искусно выполненный щит с выгравированным изображением чёрного пылающего меча, остриём вниз, а Арнора держала накидку с тем же символом.

– Долго же вы собирались, – произнёс Лорд Хэм с лукавой улыбкой, указывая на меч, который, как оказалось, Фрику предстояло снять.

– Простите, милорд. Лестница оказалась непомерно длинной для меня.

Он освободился от пояса с мечом и, помедлив, двинулся в направлении, указанном Лордом Башни. Только сейчас Фрик осознал, что так и не придумал себе фамилию – то, чего он был лишён, как и любой босоногий бродяга из Староречья, да и не только оттуда.

– Я незнаком с Фрикхолдом из Миллорна, но я всецело доверяю выбору Лорда Хэма, – пробасил Сир Ронир, крупный, кряжистый мужчина с едва заметной сединой в волосах.

– Надеюсь, он во мне не ошибся, – с нервной улыбкой ответил Фрик, лихорадочно перебирая в голове возможные варианты фамилий.

– Время покажет.

– Что я должен сделать?

– Встаньте на одно колено, – коротко велел Ронир, и Фрик без колебаний повиновался.

– Ригд Элиас, прошу вас.

Сир Ронир уступил своё место ригду, и тот приблизился к Фрику почти вплотную. Он протянул вперёд руки, раскрытыми ладонями вверх, и Лорд Хэм вложил в них меч. Эфес был настолько прекрасен, что не оставалось сомнений в высочайшем мастерстве кузнеца, создавшего его. Чередующиеся чёрные и серебряные кольца были украшены причудливыми узорами, а навершие в виде плоского круга венчал небольшой зелёный камень, придающий оружию холодную, чисто металлическую утончённость.

– Пусть твой меч несёт справедливость, и да направит его свет Сущего.

Произнеся эти слова, священнослужитель вложил меч в ножны, протянутые Сиром Рониром, и отошёл, уступая ему место. Рыцарь, не теряя времени, сразу перешёл к основной части церемонии.

– Клянёшься ли ты, Фрикхолд, защищать слабых и обездоленных?

– Клянусь, – прочитал он это слово на губах Лиссы.

– Клянёшься ли помогать нуждающимся и быть на стороне невинных?

– Клянусь!

– Не поднимать оружия на стариков, женщин и детей.

– Клянусь.

– И, наконец, клянёшься ли ты быть верным всем своим клятвам, данным сейчас перед лицом нашим и при свете Сущего?

– Клянусь!

– Тогда встаньте, Сир Фрикхолд…

– Дарло. Фрикхолд Дарло, – выпалил он, решив увековечить имя своего отца, превратив его в фамилию.

– Встаньте, Сир Фрикхолд Дарло, – произнёс Ронир. Фрик поднялся на ноги, а Сир Ронир, взяв в руки ремень с мечом в изысканных ножнах, опоясал его.

– Дайте его знаки отличия. – Ронир дождался, пока ему вручили щит и накидку, и добавил: – Будь честен и храбр. Пусть твоё сердце и меч несут справедливость.

– Я буду верен всем клятвам, данным мной.

– Да будет так, мой друг.

С этими словами он отвесил Фрику пощёчину, от которой того охватила ярость. Арнора, заметив перемену в его лице, встала между ними, а Лорд Хэм с улыбкой приблизился.

– Пусть этот удар станет последним ударом, оставленным без ответа.

– Таков обычай, мой друг. Добро пожаловать в ряды рыцарей, – Ронир протянул Фрику руку, и они обменялись крепким мужским рукопожатием. – Помни того, кто посвятил тебя в рыцари, Фрикхолд, это очень важно.

– Эту пощёчину я запомню навсегда, – неожиданно для всех Фрик расхохотался, и напряжение, словно его и не было, рассеялось в воздухе.

– Мы обязательно должны отпраздновать твоё вступление в ряды рыцарей, мой друг, – Лорд Башни проводил его к выходу, где на открытом воздухе был накрыт стол.

– Ваш меч, милорд. Я должен вернуть его, – Фрик потянулся к поясу, чтобы отстегнуть его, но Лорд Хэм остановил его.

– Это мой подарок тебе, Фрикхолд.

– Это слишком дорогой подарок, милорд. Я не могу его принять.

– Ты уже принял, и он твой, – Лорд Хэм пригласил Фрика и остальных к столу, за которым уже сидел мальчик.

– Едва ли я встречал меч искуснее и прекраснее этого, милорд. Благодарю за столь щедрый подарок.

После получения титула Фрик даже разговаривать стал иначе, что не осталось незамеченным. Гвен тихонько посмеивалась, стоя позади, и это, честно говоря, немного раздражало.

– Прошу всех к столу, – голос Лорда Хэма прозвучал тихо и не особенно радостно. – Кстати, Сир Фрикхолд, спешу познакомить вас с вашим оруженосцем. Я решил обойтись без церемоний, но всё же… Встань, Альвин.

– Да, отец, – мальчик лет десяти быстро поднялся из-за стола и подошёл к ним. Фрик удивился тому, насколько крепким он выглядел, несмотря на возраст. Тёмные волосы и чуть вытянутое лицо чем-то напоминали самого Лорда Хэма.

– Познакомьтесь с моим сыном, Альвином.

– Мы и не знали, что у вас есть сын, милорд, – вмешалась Арнора, но это ничуть не смутило Лорда Башни.

– До поры до времени я и сам не знал, – Хэм улыбнулся, глядя на троицу, внимательно разглядывавшую его сына. – Вы знаете, я не связан узами брака, и, наверное, понимаете, как это бывает.

– Уж мы-то понимаем, как это бывает, милорд, – Гвен с озорной улыбкой подмигнула Хэму, удостоившись гневных взглядов Лиссы и Арноры.

– За неимением законнорождённого сына, я узаконил своего единственного сына, – он положил руку на плечо мальчика. – Мне, как и всем, нужен продолжатель рода, и им станет мой сын Альвин.

– У него есть все задатки для того, чтобы стать хорошим лордом, – Сир Ронир поравнялся с ними. – Он будет хорошим оруженосцем для вас, Сир Фрикхолд.

– Я в этом уверен.

– Поприветствуй Сира Фрикхолда, Альвин, – сурово посмотрел Лорд Хэм на сына, и тот поклонился.

– Я буду верно служить вам, Сир Фрикхолд, – учтивость паренька немного позабавила Фрика, а Лорд Хэм тем временем продолжил:

– Мой сын разбирается в лошадях и в оружии, Сир Фрикхолд. Я надеюсь, что остальному он научится у вас.

– Я обучу его всему, что умею, милорд. Будьте уверены в этом.

– Не подведи меня, сын, – Хэм посмотрел на Альвина сверху вниз и пригласил всех сесть за стол.

Троица из Миллорна села слева от него, а новоиспечённый оруженосец, Ронир и ригд Элиас – напротив. Лорд Хэм, как и подобало любому лорду, возглавил стол, и после его небольшой речи все принялись за еду.

– Хорошие вести из Берфорта. Лорд Лоренс со всеми, кто выбрался из Северинна, добрался туда.

– Это воистину хорошие новости, милорд. Уж они-то знают, кто стоит за всем этим.

– Будем надеяться, что это так, Сир Ронир, – Лорд Хэм посмотрел куда-то в пустоту. – Намного легче воевать, когда знаешь, кто твой враг.

– Врагов может оказаться слишком много, – сказала Арнора, не поднимая головы.

– Так было всегда. Ради власти многие готовы стать клятвопреступниками, ведь в случае победы…

– Победителей не судят.

– Вы правы, Сир Фрикхолд. Победителей не судят. А разномастные прозвища, появляющиеся у королей, – это всего лишь способ отличить одного от другого.

– Правда иногда неуместна, милорд, – Ронир немного нахмурился. – Многие из тех, кто говорил правду, больше никогда ничего не скажут.

– Так много лжи и предательства вокруг, Сир Ронир. Я считаю вполне уместным добавить хоть щепотку правды от себя.

– Не стоит смешивать эти два ингредиента, Лорд Хэм, – Арнора посмотрела ему прямо в глаза. – Вкус может оказаться самым неожиданным.

– Я знаю, Арнора, – он окинул взглядом всех присутствующих. – Но иногда горечь правды может оказаться намного приятнее приторно-сладкой лжи.

– Может быть, вы и правы.

– Давайте выпьем за этот день и за это мгновение, – Лорд Журавлиной башни встал. – Я рад, что могу сидеть за одним столом с такими достойными людьми. До дна!

– До дна! – послышалось со всех сторон, и все принялись жадно глотать красное вино.

Глава 7

Армия сурийцев, ведомая Альдуром Меннортом, оставила Могильник позади, крадучись, словно тени, пробираясь к Старому городу. Перейдя реку вброд, они вынуждены были двигаться по одному, поскольку тропа, проложенная незадачливыми дозорными, едва ли позволяла двум коням идти в ряд. Лес, словно огромный саван, поглощал звуки многочисленной конницы, но это уже не имело значения. Ближайшая к башне деревня уже дрожала под их властью, и ни одна живая душа не посмела бы предупредить Старый город об их приближении, страшась неминуемой смерти. Солдаты, словно хищники, были предупреждены о ловушках, и, несмотря на опасливое движение, расстояние до города неумолимо сокращалось с каждым ударом копыт о землю. Альдур, словно одержимый, предвкушал победу, и это чувство, подобно пожару, разгоралось в его крови, не давая ему покоя. Захват Старого города стал для него вопросом чести, и когда тропа, извиваясь, словно змея, вывела его к небольшой яме, где покоился один из дозорных, уверенность Альдура окрепла, словно сталь, закалённая в пламени.

– Знакомое место, да, льер?

– Мне помнится, я приказывал закопать его, а не просто присыпать землёй сверху!

– Мы так и сделали…

– Видимо, не так, как хотелось бы мне, поскольку зверьё уже успело полакомиться его плотью, – Альдур скривился.

– Как это?

– Видишь куски тряпья, Квинт? – Он указал на кровавые лоскуты, лежащие рядом, словно лепестки увядшего цветка.

– Да.

– Надеюсь, не нужно объяснять, что это? – Он бросил взгляд через плечо, словно ища сочувствия. – Это его рука! В следующий раз копайте глубже!

– Я вас понял, льер.

– Очень рад, что ты схватываешь всё на лету, Квинт, – Альдур направил лошадь вперед и, не разворачиваясь, продолжил: – Как думаешь, есть ли возможность захватить город без боя?

– Вы, наверное, шутите, льер.

– Ничуть. Я вполне серьезен, Квинт.

– Если вам интересно мое мнение, льер Альдур, то я считаю невозможным захватить целый город без боя! – Он подозвал псов, словно желая разделить свою уверенность с верными спутниками. – Вы говорили, что этот город по своим размерам сродни Ассуру, льер.

– Ты сомневаешься в моих словах?!

– Нет, льер, просто… как можно захватить город без боя, если он обнесён стенами, на которых стоят сотни стражников? Я сомневаюсь, что десяти тысяч воинов достаточно, чтобы повергнуть их в ужас и заставить открыть ворота перед нами.

– Страх – это хорошо, но есть и другие способы.

– Какие, если не секрет?

– Иногда, чтобы достичь цели, нужно идти к ней не один месяц, а иногда и не один год.

– Я не перестаю удивляться вашим способностям, льер. Как вы можете продумывать и планировать столько всего сразу?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Но как вы можете быть уверены в том, что всё пойдет так, как вы хотите?

– Нельзя быть уверенным до конца, нужно планировать запасные варианты, Квинт. А их может оказаться не один и не два, – Альдур наблюдал, как псы Квинта резвятся друг с другом, словно забыв о предстоящей битве.

– Именно за эти способности вы – мильер, а я – обычный солдат, – Квинт посмотрел на него с неподдельным уважением, и Альдур не оставил это незамеченным.

– Мильерами не рождаются, ими становятся! Каждый мильер когда-то был простым солдатом, и, даже становясь мильерами, мы не перестаём ими быть, – Альдур с улыбкой посмотрел на лучшего из своих подчинённых и слегка подправил курс лошади.

– Меня интересует только один вопрос.

– Так задай же его!

– Я не уверен, что вы захотите ответить на него, льер, – Альдур, заглянув через плечо, заметил, как тот изменился в лице, словно тень сомнения коснулась его души.

– Судя по всему, вопрос не из простых, да?

– Я не знаю, прост он или сложен, но всё же осмелюсь его задать, – Альдур спиной чувствовал его взгляд, но поворачиваться не стал. – Зачем вам эта война?

– Ты, наверное, хотел спросить, зачем эта война королю Лазару?

– Нет, льер. Я хочу знать, зачем эта война нужна именно вам, – Квинт был единственным, кто осмелился спросить его об этом, переступив невидимую черту между солдатом и командиром.

– Иногда, чтобы получить ответ, слишком мало просто задать вопрос, – Альдур почти неощутимо пришпорил лошадь и оторвался от Квинта, словно бежал от неудобного вопроса.

Единственное, что он услышал, было: «Как скажете, льер». Да и мысли его были уже слишком далеко, в лабиринтах прошлого и планах на будущее. Он знал, зачем ему эта война, и знал, что она нужна не только ему. Он навязал её, он, по сути, начал её, только вот когда, как и кто её закончит, он не знал. Усталый взгляд блуждал по невзрачным зелёным кустам и стволам деревьев, которых становилось всё больше и больше по мере их движения, но длилось это недолго. Вскоре перед глазами Альдура Меннорта предстала та самая деревушка, к которой они так долго пробирались, и увиденное вызвало в нём бурю негодования. Жителей деревушки почти не было видно, за исключением немногочисленных женщин. Некоторые из них добровольно отдавались солдатам, а других они брали силой, на виду у всех, словно демонстрируя свою власть.

– Добро пожаловать в Дырку, льер Альдур, – их встретил ухмыляющийся Арлан, шрам которого, казалось, стал ещё более уродливым, чем обычно.

– Куда?

– Я назвал эту богом забытую деревушку Дыркой!

– Я не ожидал от тебя ничего нового, Арлан, – Квинт во весь голос расхохотался.

– Когда познакомишься с местными бабами, то поймёшь, что к чему, мой друг!

– Вы тут не развлекаться пришли! – Альдур даже не повысил голоса, одного его тона хватило, чтобы незадачливый командующий умолк, словно получив удар под дых.

– Я позаботился о том, чтобы никто не узнал о нашем приближении, льер.

– Будем надеяться, что с этой задачей вы справились лучше, чем с той, что в лесу! – Он заметил, как переглянулись Арлан с Квинтом, и в его взгляде промелькнула тень недовольства.

– Все попытки отправить весточку в Старый город были пресечены, а последнего, кто попытался сбежать, я публично казнил.

– И как?

– Что как, льер?

– Зрелище понравилось жителям Дырки? – Он направил лошадь туда, куда указывал Арлан, словно стремясь поскорее покинуть это проклятое место.

– Еще бы, льер! Некоторые от восторга даже дар речи потеряли, представляете! – Он посмотрел на Квинта с дьявольским огоньком в глазах. – В буквальном смысле!

– Ты всегда выделялся жестокостью, мой друг, – Квинт покачал головой, словно не одобряя методы Арлана.

– Всё для общего блага, мой дорогой Квинт! Всё для тебя!

– Выступаем сегодня ночью. Все должны быть готовы! – Альдур спешился у дома, куда привёл его Арлан, и, с громким скрипом распахнув дверь, вошёл внутрь. – И прекратите это безобразие!

– Что именно, льер? – Арлан и вправду не понял, о чем идёт речь, словно не замечая творившегося вокруг беспредела.

– Вот это! Мы не насильники! – Вместе с его криком раздался душераздирающий вопль солдата, которому женщина впечатола по яйцам, отчаянно защищая свою честь.

– Ах ты… – Арлан двинулся в её направлении, словно намереваясь покарать её за дерзость, но тихий голос Альдура заставил его остановиться, словно наткнувшись на невидимую стену.

– Тронешь её, и я с тебя шкуру спущу. Ты понял меня?

– Но…

– Я не расслышал тебя, Арлан.

– Я всё понял, льер, – шрам на его лице исказился ещё больше, когда он посмотрел на корчащегося на земле солдата, словно сожалея, что не может выместить на нём свою злость.

– Женщин и детей не трогать, и прикажите принести мне воды и еды. Это всё!

Он закрыл дверь с тем же оглушающим скрипом и облегчённо вздохнул. Усталость, словно тяжелый груз, навалилась на него всей своей мощью, и он просто рухнул на стул, стоящий возле накрытого стола. Кто-то почти сразу постучался в дверь, и Альдур приказал войти.

– Я принесла воду, милорт.

– Не «милорт», а «милорд». И я не лорд. По крайней мере пока!

– Простите, сир.

– Я не сир. Я льер, – он посмотрел на неё исподлобья, словно пытаясь разгадать её намерения. – А как твоё имя?

– Меня зовут Нора, льер. Можно мне поставить воду?

– Да, конечно, – Альдур вглядывался в её деревенские, но всё же красивые черты лица, в которых было что-то притягательное, словно скрытая сила. – Помоги мне снять доспехи.

Медленными и неуверенными шагами она приблизилась к нему и, без лишних слов, принялась помогать ему с доспехами, словно боясь нарушить его покой. Вскоре Альдур стоял с голым торсом, и она обтирала его тёплой водой, смывая с него усталость и грязь, накопившуюся за последние дни. Он спиной чувствовал её взгляд, и это его не удивляло, поскольку шрамы на спине и груди были ужасающими, словно карта пережитых сражений. Огонь оставил на нём метку ещё в молодости, и эта метка занимала почти всю спину с нижней частью и торс, словно напоминая о прошлых ошибках.

– Не бойся. Мне уже давно не больно.

– Я уже почти закончила, льер. Можете снять остальное, – она сказала это настолько спокойно, словно привыкла к виду изуродованных тел.

– С остальным я разберусь сам, Нора.

– Как скажете.

– Тебя мои солдаты трогали?

– Нет, льер. Шрам сказал всем, что я ваша, а его здесь все боятся, словно он – воплощение самой смерти.

– Он один из моих командиров и должен вести людей, – он вытерся и пододвинул к себе еду, словно стремясь укрыться за едой от неудобных вопросов. – Солдаты либо должны уважать своего командира, либо бояться его.

– А вас боятся, льер?

– А ты меня боишься, Нора? – Он посмотрел на неё, потягивая дешёвый эль местного разлива, словно пытаясь утолить жажду, которая терзала его изнутри.

– Наверное, да…

– Ты шлюха?

– Что?

– Я спросил, ты шлюха? – Он откусил свежеиспечённого хлеба и принялся жевать его, словно не замечая её смущения.

– Разве я похожа на шлюху, льер?

– Более чем, – он оценивал её телосложение под платьем, словно прицениваясь к товару, и пришёл к выводу, что она поистине хороша. Лучше неё в этой деревушке вряд ли кто-то найдётся.

– А вы много шлюх встречали, льер?

– Твои руки мягкие и ухоженные, как и ты сама. Ты недурна собой и умеешь угодить мужчине.

– Разве преступление – быть красивой и ухоженной, льер? – в её голосе прозвучала тихая обида. – Или все красивые и ухоженные девушки, что встречались на вашем пути, непременно были шлюхами?

– А знаешь, что тебя выдаёт?

– Что же?

– Запах. Тонкий, сладкий аромат, что исходит от тебя, – он отправил в рот кусок помидора и продолжил лишь, когда проглотил его. – Деревенские женщины так не пахнут, если только не зарабатывают этим древним ремеслом.

– Значит, быть шлюхой – это ремесло?

– Выходит, так.

Альдур вновь приложился к элю, а она тем временем поднесла чан с водой к его ногам и, склонившись, принялась омывать их. От прикосновений воды стопы зачесались, и Альдур, повернувшись к ней, опустил ноги полностью в воду.

– Позвольте, я лучше поменяю воду, льер, – она стояла на коленях перед ним, и Альдур не мог отвести глаз от её пышной груди, колыхавшейся в такт её движениям.

– Не надо ничего менять, просто осуши мне ноги, и покончим с этим.

– Но вода…

– Сколько ты берёшь за ночь? – он оборвал её на полуслове.

– Я не могу провести здесь всю ночь, льер. Моему сыну всего семь, и я не могу оставлять его одного на ночь.

– Ты готова на всё ради сына, да?

– Да, льер.

– Так сколько?

– Нисколько, льер. Меня и так сберегли для вас, – она сбросила с себя платье, развязав нехитрые узлы. – Если бы Шрам не приберёг меня для вас, ваши солдаты пустили бы меня по кругу, как и большинство женщин.

– Ни одну женщину больше не тронут, Нора, – он поднялся из-за стола, осушив остатки эля, и приблизился к ней. – Ты получишь от меня столько, что сможешь выбраться из этого проклятого места вместе со своим сыном.

– Вы слишком щедры, льер.

– Мне нравится твоя преданность сыну. Такое нечасто встретишь среди представительниц твоего ремесла.

Он схватил её за грудь и рывком второй руки притянул к себе. От неё приятно пахло, и она была чиста. Альдур жадно вдохнул её аромат, а она тем временем принялась снимать с него остатки одежды, прильнув к нему всем телом.

– Ложитесь, льер. Я позабочусь о вас.

– Я не хочу, чтобы ты трахалась со мной. Я хочу, чтобы ты любила меня, как любила своего мужа.

– Я и забыла, как это, льер.

– Я тебе напомню.

С этими словами он положил руку ей на ягодицы и нежно погладил их, вызвав у неё мурашки. Он не знал и не мог понять, нравится ли ей его обезображенное тело, но, по его собственному мнению, это было почти невозможно. Главное, чтобы шрамы её не пугали, а остальное не так важно, ведь это всего на одну ночь.

– Со мной уже целую вечность не были так нежны, льер, – прошептала она, прижимаясь к нему всем телом.

И шлюха из Дырки говорила ему, насколько он нежен, в то время как все остальные боялись его до дрожи. Было в этом что-то несуразное, но сейчас это уже не имело значения. Альдур так долго не был с женщиной, что при виде её нагого тела его член мгновенно затвердел. Он опустился на кровать, и она принялась ласкать его. Сначала руками, а потом впустила его между сисек, проводя ими вверх и вниз, доводя до точки кипения. Её поцелуи начались в области его шеи и, не пропуская ни единого шрама, опустились до мужского естества, которое буквально пульсировало от неистового желания.

– Тебе противны мои шрамы, Нора? – его голос прерывался.

– Нет, льер, – она лишь на мгновение оторвалась от него.

– Не ври мне. Я видел себя в зеркале.

– Зачем спрашивать, если вы мне всё равно не поверите? Давайте лучше наслаждаться друг другом, – она перестала говорить и принялась ласкать его так, что вскоре и ему расхотелось думать об этом. Немногим позже она оседлала его, и деревенская кровать застонала под весом их переплетённых тел. Альдур наблюдал, как её соски с каждым мгновением всё больше затвердевают, а тело покрывается потом. Она кончила с негромким стоном, и её тело задрожало прямо у него в руках. Альдур ощутил, как у неё между ног стало ещё мокрее, и, не выходя из неё, повалил её на спину, взяв инициативу в свои руки. Она обвила его ногами и крепко сжала, придавая ещё большую скорость его движениям, и вскоре он ощутил, как член начал пульсировать. Едва успев вытащить, он кончил ей на живот, и их тела обмякли. В этот раз она кончила вместе с ним и издала дрожащий вздох, от которого возбудился бы даже мёртвый. Альдур рухнул рядом на узкую кровать, и она, прижавшись к нему, закрыла глаза. Он положил руку ей под голову и стал наблюдать, как она целует его в грудь. В изуродованную грудь, от которой ему и самому иногда становилось противно.

– Вы могли бы кончить в меня, льер Альдур, – она открыла глаза и посмотрела на него. – Я бы хотела носить в себе вашего ребёнка.