Дом злых ведьм с холма. Том II

– Фу, – протянула Франческа, скорчив невероятную гримасу отвращения на своем лице.

Роберта осуждающе подняла брови, Скарлетт закатила глаза, а Мэри поглядела на меня своим фирменным скорбным взглядом сочувствия. Лишь Филиппа осталась невозмутима, а Рири и вовсе было все равно. Рыжая чертовка уплетала блинчики с корицей и яблочным джемом, лукаво поглядывая в мою сторону.

– Ох, боги! – воскликнула Алессандра – она вмиг приняла трагичное выражение лица, как подобает случаю, – как это невежливо со стороны хозяев устраивать подобные игры! Гости вчера должно быть так расстроились!

– И не говорите, – язвительно продолжил я, – господин Иваницкий был такого же мнения, что и вы! Однако гости расстроиться не успели, ведь Дориана Беднама нашли мертвым в номере по соседству. А после я чудесно провел время на допросе в полицейском участке, – я поглядел многозначительно на Роберту и, обратившись к ней, сказал, – с вашим будущим супругом, дорогая.

– Это не удивительно, – спокойно отозвалась Роберта, – ведь он полицейский.

Ух, их невозмутимость порой выводит меня из себя!

– Да, прискорбно, мы читали в газетах с утра про Дориана, – пробормотала Алессандра, меланхолично обнявшись с кувшином молока, – бедный мальчик! Но с его недалеким умом может это и к лучшему.

Я проводил Алессандру растерянным взглядом, теряя дар речи.

– Он был такой прилипала! – пожаловалась Франческа.

– Зато он был красавчиком, да еще и богачом! – хмыкнула со знанием дела Рири, ухмылка играла на ее губах, – таким всегда все сходит с рук и к ним относятся снисходительно.

– Но то, что он был глуп, не уходило от внимания окружающих, – заметила Филиппа.

– И что? – возразила Рири, лукаво улыбаясь, – все делали вид, будто не замечают его недостатков.

– С мужчинами часто такое происходит, особенно с красавцами, – изрекла Скарлетт с мрачным видом.

– Что происходит? Убийства? – спросила Франческа.

– Нет, снисходительность к их изъянам и порокам, – усмехнулась Скарлетт.

– Надеюсь, его похоронят рядом с его несчастной матерью, – с сострадательным видом озвучила свои мысли вслух Мэри.

– Что вы скажите на это, тетушка? – поспешил я пресечь всю эту бессмысленную болтовню.

– Что тут скажешь, скорее это Милана забавлялась с ним и не рассчитала силу, – равнодушно пожала плечами Филиция, – обычное дело. Вряд ли это тот, кто нападал на Совет.

– В самом деле? – усмехнулся я, откинувшись на спинку стула, – вы, госпожа Альдофин, вампир уже много лет, как и Милана, и вам должно быть хорошо известно, что опытный вампир просто не может не рассчитать силу и случайно испить больше крови, чем требовалось для того, чтобы не прикончить жертву. Не так ли?

– Кто ее знает? Милана чокнутая, – лениво вздернула бровями Филиция, – может она изначально планировала расправиться с Дорианом подобным образом? Тем более убийце Келя и прочих не зачем убивать Дориана – он не состоял в Совете.

О, богини… ей известно намного больше об этом…

– Расправиться с Дорианом? С правнуком ее ненаглядного Кая Мора? – усмехнулся я, не сразу осознав собственную ошибку.

Вмиг кузины метнули на меня удивленные взгляды, тетушка же спросила, источая из себя невероятное подозрение:

– Откуда тебе это известно?

– Эм… – замямлил я.

Вот черт! За всю жизнь я еще ни разу так часто не оступался!

– Ну, – засмеялся я, – мне известны многие вещи, – я то тут, то там слышу разное…

Но мой расплывчатый ответ нисколько их не удовлетворил.

– Вы храните в себе столько загадок, господин Альдофин, – растягивая слова, тем самым придавая им все больше упрека, проговорила Скарлетт, – смотрите, как бы ваши загадки, не стали для вас тяжким бременем.

– Все это весьма, весьма подозрительно! – не церемонясь, выпалила Франческа.

– Что ж, Милон, – наконец подала голос Филиция, не переставая буравить меня взглядом, – это лестно, что вы так интересуетесь нашими врагами, тем более, что вскоре благодаря стараниям госпожи Русаковой и госпожи Пай в клане Беднам произойдут изменения.

– Ах, да – запланированное убийство, – засмеялся я, чуть ли не истерически, – ну и как продвигается подготовка к этому чудесному мероприятию? А то я вчера за игрой больно опасался, как бы господин Беднам старший не пристрелил себя ненароком, тем самым испортив вам, дорогая тетушка, все планы. Но благо все обошлось, и он падет от ваших рук.

Я театрально сложил руки в молитве, теряя последние крохи страха перед госпожой Альдофин, находясь в таком плачевном состоянии, что даже не боялся более ее гнева.

– Моих рук? – наигранно изумилась Филиция, – боги упаси, ты что-то путаешь, дорогой племянник. Это все замыслы старых ворчливых старух, это им чем-то не угодил бедняга Дезмонд. Если припомнить чаепитие, я в беседе даже словом не обмолвилась, и никак их не поддерживала!

– Да, к вам прямо-таки и не подкопаешься, – выдавил я из себя, прикусывая язык.

Ох, как она умела всеми вертеть и абсолютно любые обстоятельства оборачивать в собственную пользу!

– Сегодня столь славный денек! Несмотря на всякие кровавые убийства, – вмешалась Алессандра, как бы размышляя вслух, возвращаясь из кухни, – почему бы вам всем семейством не посетить вечернюю ярмарку? Говорят, там много интересного!

– Вы тоже можете сходить, – подала голос Мэри, – я останусь с Русланом, мне совершенно не хочется оставлять его одного. Вы же нам купите чего-нибудь вкусненького? Вроде там продают разные кровавые коктейли от марки Донниковых.

– Вы уверены, дорогая Мэри, что вам не хочется прогуляться? Вы же так любите ярмарки, – выразила сомнение Алессандра.

– Да, уверена, – деловито ответила Мэри, – у меня много домашних идей и планов! Например, я хотела сшить новые игрушки для Руслана, ведь старые должно быть ему надоели. Еще я хотела освоить новый рецепт этого странного супа из цветов… мы почитаем книгу, поиграем в прятки и вообще очень весело проведем время.

– Как пожелаете, – радостно согласилась Алессандра и с упоением продолжила, – ох в этот раз ярмарка очень насыщена на события и на развлечения! Будут различные ярмарочные забавы, гадания, игры, лавки с украшениями, книгами, косметикой, а также циркачи-демоны! Но меня конечно больше всего интересуют гончарные, свечные мастера, что привезут товар, а также нужно закупиться овощами, фруктами, мясом и молочными продуктами у фермеров из ближайших деревень!

– Книги? – оживился я, – вы сказали, там будут книги?

– Ну конечно! Куда же без книг?

– Ох, ярмарочные забавы! – выпалила Франческа, не дав мне продолжить расспросы, – было бы так здорово что-нибудь выиграть!

– Франческа, такие забавы обычно чистое мошенничество и ничего более, – строго произнесла Роберта.

– Господин Милон! – не обращая внимания на предостережение сестры, оживилась Франческа, – вы обязаны что-нибудь выиграть для нас, ведь вы единственный взрослый мужчина в семье!

– Да, это было бы весьма романтично, – игриво стреляя глазками, поддержала Рири.

– Я постараюсь что-нибудь добыть для вас, – неуверенно улыбнулся я.

– Тогда решено – идем, – объявила Филиция.

– Я непременно принесу тебе как можно больше коктейлей, – тихо пообещала Филиппа Мэри.

Та нежно улыбнулась ей в ответ.

И вот так был определен исход этого дня.

Ярмарка издалека манила нас яркими огнями, что приветливо искрились в тихой ночи, дурманящим запахом свежей выпечки, сладостей, мороженного, украшенного ягодами и фруктами, ароматами красочных цветов и трав. Как это чудесно ступать по тропе жизни – еще вчера я был на волосок от смерти, танцевал с ней играючи на краю могилы, был свидетелем несчастного случая и своими глазами видел остывший труп своего недавнего приятеля, а сегодня я очарован и преисполнен энергией, брожу средь рядов фермеров и мастеров, наслаждаясь неспешностью бытия, ища спасения и успокоения в повседневных приятных мелочах.

По прибытию мои кузины разбежались по своим девичьим делам. Еще из кареты каждая из них углядела меж лавок то, что было необходимо именно ей, и как только экипаж остановился, они выбежали, словно вольный ветер. Я тоже вышел, подал руку тетушке и Алессандре и огляделся. Все бушевало и горело огнями и яркими красками, отчего ночное небо не казалось сегодня таким поглощающее черным.

Алессандра со знанием дела удалилась в сторону съестных продуктов, а Филиция, словно моя родственная душа, решила внезапно остаться в моем обществе.

– Ах, ярмарка, сколько циркачей приехало сегодня, – вздохнула она с ностальгическими нотками в голосе, – интересно, надолго ли они в этот раз задержаться в пригороде?

– Этот цирк демонов, – с опаской покосился я в сторону пестрого шатра, который было видно из всех концов ярмарки, – часто наведывается сюда?

– Бывает, что и заглядывают в пригород – их очень любят детишки, – ответила Филиция, миролюбиво беря меня под руку, и мы направились вдоль рядов со свечами к шатру, – не подумай, эти демоны весьма приличные, никого не едят.

– Это успокаивает, – выдавливая улыбку, процедил я, – как только Микаэла допускает подобное?

Госпожа Альдофин хитро поглядела на меня.

– Кто знает, – таинственно проговорила она, – разве ты не слишком сильно интересуешься демонами и их судьбой?

– Мне просто любопытно.

– Любопытство – самая лучшая отговорка, но и у нее есть своя подоплека, – усмехнулась Филиция.

Я ничего не ответил, лишь задержал на госпоже Альдофин многозначительный взгляд.

Тем временем мы подошли к цирковому шатру, который был неуклюже раскинут под деревьями и не надежно приколот колышками к земле. Расцветка шатра была сочная и красочная – фиолетовые и розовые полосы сменяли друг друга, что у меня аж начало рябить в глазах.

Возле входа в шатер стоял молодой демон низкого росточка с фиолетовыми длинными волосами до пят, заплетенными в две косы. На его голову была нахлобучена шляпа, напоминающая те, что носили Диего с Антонио. Он был одет в темные штаны, белую рубашку с коротким рукавом, поверх нее был накинут длинный жилет, руки облачали вязанные нарукавники безобразного вида, а на ногах блестели узкие сапоги покрывающие собой колени. Он был обвешан ремнями, словно йольская ель, а на шее у него болтался неряшливо завязанный галстук.

Демон опасливо покосился в нашу сторону и поспешил скрыться в тени своего убежища, то есть шатра.

Хм, демоны все же странные существа.

Мы же тем временем поспешили вернуться в бесконечные ряды свечей, которые нынче возвели в культ, не хуже вампиров. Из чего их только не делали! Их варили из пчелиного воска с травами, которые приятно благоухали, давая тем самым не только желанные свет, но и ароматизацию помещения. Их плавили из парафина, что частенько в минуты сосредоточенного писательства оплавлялся и предательски растекался по моему многострадальному столу. Но самым модным веянием были свечи из соевого воска с различными запахами аромамасел.

Здесь,меж рядов, стоял роскошный букет ароматов, что переплелись друг с другом, заставляя тебя усомниться какой именно запах ты почувствовал. В воздухе танцевали травяные, цветочные, цитрусовые, хвойные и пряные запахи, порхая и заигрывая с покупателями – то приманивая легким чуть звучным вкусом, то обрушиваясь, словно лавина. Они наперебой соревновались, дабы перетянуть внимание на себя гостей ярмарки.

И тут в этом дышащем ароматами пространстве и находилась наша Роберта. С присущей ей скрупулезностью она внимательно изучала предоставленный ассортимент. Все расступались перед ней и, несомненно, благоговели, ведь она уже была не девица Альдофин, а будущая госпожа Романова.

Роберту интересовали цветочные ароматы, такие же легкие и утонченные, как она сама. Ее нежные пальчики перебирали маленькие баночки свечей, глаза горели, и выглядела она в этот момент, словно лесная дева, которая обитала в самой чаще волшебного и неприступного леса.

– Что вы думаете о замужестве Роберты, госпожа Альдофин? – спросил я, все еще глядя на девушку, словно завороженный ею.

– Натаниэль прекрасная партия, – спокойно ответила Филиция, – я его знаю с детства, он очень предан нашей семье.

Я внимательно следил за ее реакцией, стараясь уловить что-нибудь познавательное для себя, но госпожа Альдофин по обыкновению была неприступна, как крепость Лунсанна. Конечно, ее отношение к браку в целом я уже хорошо усвоил, но все же дело касалось ее дочери. А Натаниэль с недавних пор вызывал во мне особый интерес.

– Как вы считаете, почему он решился жениться на Роберте именно сейчас? Почему именно на ней? Насколько мне известно, ранее он к ней не проявлял особой симпатии.

– Ох, осторожнее, милый, твое любопытство перерастает в неприкрытый допрос, – усмехнулась Филиция, – уж не знаю, что у него на уме, но уверена какие бы намерения не были у господина Романова относительно Роберты – они все лишь положительного характера.

Ох, черт!

Я уныло с нескрываемой скукой обратил взор на ряды, которые неспешно проплывали мимо нас. Вечно от тетушки ничего не добьешься! Ей что, самой не любопытно, почему Натаниэль вдруг внезапно заинтересовался нашей Роби в качестве жены?

Наконец мы вышли на большую площадь, на которой рассыпалось во все стороны веселье, словно яркие искры от пылающего огня. Тут царил шум и нескончаемый гомон – люди с горящими глазами и невероятной увлеченностью толпились возле навесов с мороженным и эльфлянскими сладостями, стараясь как можно быстрее откусить лакомый кусочек. Вокруг них выступали уличные артисты, демонстрируя свои исключительные таланты. Здесь также ошивались глашатаи, зазывающие гостей ярмарки поучаствовать в различных диковинных забавах, в тех самых, в которых по желанию Франчески предстояло участвовать и мне. Меж людей встречались и циркачи-демоны чудно одетые, и фокусники, глотатели и метатели ножей, любители поболтать и прочие и прочие. В довершении картины на фоне освещенного весельем неба вспыхивали яркие огни фейерверка, который запускали каждый час.

Ароматы свежеиспеченных булочек с корицей и апельсином, щедро политых соусом из сливок, а также блеск конфет и леденцов в руках детишек, ослепляли даже простого неискушенного в подобных вопросах взрослого. Взор туманили мягкие ириски, сливочные помадки, хрустящее печенье, пряники, зефирки на палочке, карамельные яблочки, кислые карамельки, конфетки в шоколаде в виде забавных зверюшек, орешки и фрукты в шоколаде, засахаренные цветы и апельсины. Глядя на довольные мордашки малышей, которые жалобно выпрашивали у родителей сладости, я невольно ощутил грусть от того, что Руслан не смог пойти на столь дивный праздник.

Вдруг мне захотелось купить ему все конфеты, что приглянуться моему взору, однако меня отвлек господин Валет Астраль, что вышел из одного темного навеса, расположенного чуть поодаль площади. Глаза мужчины горели черным огнем, на губах играла ликующая усмешка. Но тут он заметил нас с Филицией и глаза его сделались вновь спокойными и надменными. Он спешно направился к нам.

Что это за шатер такой – не вывески, ничего? Что его так раззадорило, что аж глаза его сделались темнее обычного?

– Госпожа Альдофин! – воскликнул он слегка фальшиво, – как я рад видеть вас. Господин Милон, и вы здесь.

Он галантно наклонился поцеловать тетушке руку, глядя ей при этом пристально в глаза. Госпожа Альдофин же выглядела так, словно снисходила до господина Астраль – такой надменности и холодности я ни разу не видел в ней при общении с другими мужчинами.

– Давно я не видела вас в наших краях, мой дорогой, – ласково заговорила Филиция.

Забавно.

– Ах, все работа, не могу же я ее бросить! – в сердцах воскликнул Валет. Я впервые видел его таким непосредственным и свободным от правил приличия и этикета.

– Жаль, что мы встретились после столь скорбных событий! На праздновании Литы нам совсем не выдалась минутка пообщаться, – тетушка вмиг приняла жалостливое выражение лица, напоминая о Дориане. Хотя если быть откровенным никого особо не заботила его трагическая и внезапная кончина – все уже и позабыли о ней! – ваша игра омрачилась неприятными событиями.

– А, господин Ярузалевский! – вспомнил Валет, словно о какой-то мелочи, которая не имела особого значения, – да, это было весьма не вовремя с его стороны. Но, несмотря на это, игра все равно вышла занятной – господин Альдофин не даст соврать.

– Ага, – вымученно согласился я, не особо желавший участвовать в данном разговоре. Мысленно я уже покупал конфеты племяннику.

– Безусловно, рада слышать, что вы ничуть не расстроены, – мягко произнесла Филиция, –но я имела в виду бедняжку Дориана.

Она блистала, играя свою роль – роль жены Холодного принца. И хотя поле игры давно изменилось – правила остались теми же.

– Да, бедняга Дориан! Глупый мальчишка, – сочувственно вздохнул Валет, – связался по дурости с Миланой, она видимо не рассчитала силу.

Он скорбно покачал головой, будто и правда сожалеет. Возможно, это было и так.

– Позвольте, – вмешался я, – но ведь укус был оставлен русалкой.

– Русалкой? – удивилась Филиция.

– Да? – растерялся Валет, – а я и не знал. Впрочем, что рассуждать – пусть полиция этим занимается. Кстати! – резко переменил он тему, – завтра я устраиваю ужин в сугубо мужской компании, так что, господин Милон, жду вас в пять часов.

Я вгляделся в его лицо, которое так и дышало добродушием. Славно господин Валет заинтересовался мной, проглотил мою приманку. Мои игры на смерть были не напрасны.

– О, благодарю, – мое лицо просветлело, обличая невероятную ангельскую невинность, – позволите ли вы взять с собой друга?

– Как пожелаете, – отмахнулся он, выказывая чрезмерное легкомыслие. Когда он увидит, кого я приведу, он горько пожалеет о своих словах. – Что ж, госпожа Альдофин, господин Альдофин, вынужден покинуть вас.

Он распрощался с нами, не упуская возможности поцеловать Филиции руку, и отправился обратно в шатер, из которого недавно вышел к нам.

– Что это за шатер такой? – поинтересовался я.

– В нем проводят аукцион нечисти, – пояснила Филиция.

– Нечисти? – изумлению моему не было предела.

– Да, ты что же, прежде никогда не слышал об этом?

– Нет… и кого же там покупают? – я уже заранее знал, что ответ мне не понравится.

– Демонов, вампиров, бывает и пернатых, – она понизила голос и прошептала, – иногда даже русалок завозят. Может одна из них сбежала и убила нашего славного Дориана?

Слова ее прозвучали столь невинно – браво, я почти поверил.

– Я не думал, что подобное может быть законно…

– Законно, почему бы нет? У господина Иваницкого вампиры прислуживают в поместье, думаешь, откуда он их взял? С аукциона. – Филиция хитро прищурилась и спросила, – хочешь, зайдем?

– В другой раз, – улыбнулся я.

В голове моей зародился план.

Затем Филиция удалилась вместе с Рири рассматривать какие-то шелка кокетливого вида, а я, наконец, направился к конфетам, которые так желал купить, пока маленькие здешние обжоры их окончательно не уничтожили.

Набрав всевозможных сладостей для Руслана, увешанный кульками, я зацепился взглядом за Скарлетт, которая стояла в стороне ото всех – младший Беднам пытался заговорить с ней, но кузина упрямо сторонилась его. Беспокойство вмиг охватило меня, и я ринулся на помощь, стараясь подойти, как можно незаметнее, чтобы не спугнуть девушку.

Я спрятался за соседним стендом и с тревогою в душе начал прислушиваться к каждому слову. Ведь если действия Беднама младшего не перейдут черту и кузина справится с ним сама – я вмешиваться не стану.

– Я лишь хотел поблагодарить вас, госпожа Скарлетт, что помогли мне в тот раз залечить раны, и сохранили обещание ничего не сообщать моей семье, – оправдывался Габриэль, непохожий сам на себя. Голос его был столь искренен, что это заставило меня изумиться и еще более насторожиться.

– Не зачем благодарить меня, я лишь исполнила свой ведьминский долг, – резко ответила Скарлетт, стараясь как можно скорее покинуть общество собеседника.

– Всего лишь долг? – нотки злости и обиды затанцевали в голосе парня, – разве вам не было жаль меня? Хотя бы немного?

– Отчего мне жалеть вас? Раз вы оказались в подобном положении, значит, сами нарвались! – гробовым голосом отрезала Скарлетт.

– Что?! – рассвирепел Габриэль, – как ты смеешь так говорить, когда ничего не знаешь?! Я что, не заслуживаю хотя бы капли человеческого сочувствия?!

– Ха, человеческого? – усмехнулась Скарлетт – ее трясло от гнева. Я выглянул из укрытия подсмотреть одним глазком, – вы не человек, чтобы заслуживать сочувствие! Вы монстр! Чудовище, которое не заслуживает жить на этой земле, и я бы оставила вас подыхать в нашем саду, но не мне решать, кто должен жить, а кто нет! – в ее глазах заблестели слезы. – Вы очень сочувствовали мне, когда опозорили меня и мою семью на весь пригород, подвергая меня самой грязной и унизительной клевете, какая только может быть для юной девушки? – она приблизилась к нему – лицо ее было бледное и злое, темные глаза глядели с презрением, – меня тошнит от одного вашего вида.

Глаза Габриэля вспыхнули огнем, отчаяние и страх мелькнули на его лице, и он, вцепившись в девушку, поцеловал ее страстно в губы. Она тут же оттолкнула его и с яростью влепила ему пощечину.

– Не прикасайся ко мне и не смей ко мне приближаться! – прошептала она, вытирая губы с такой брезгливостью, будто только что поцеловала червяка, – иначе я пожалуюсь кузену Милону, и он задаст тебе хорошую взбучку, несмотря на траур в вашей семейке!

И с этими словами Скарлетт ушла, гордо задрав голову, оставляя Габриэля в самых расстроенных чувствах, что переполняли его через край. Его глаза заблестели, чувство позора и боли охватили его, и он убежал скорее прочь в сторону дороги, видимо решив покинуть веселье, чтобы скрыться где-нибудь.

Может быть, ему было еще неведомо, что скрыться от боли невозможно, ведь она неотступно последует за тобой, куда бы ты не сбегал.

Не успел я поразмышлять об этом, предаваясь меланхолии, как меня заметила Франческа и с возгласами «вот вы где, кузен!» потащила меня на аттракцион. Ее абсолютно не смутило ни то, что я стоял в задумчивости возле пустующего стенда, ни то, что я весь обвешан кульками со сластями. Ее вообще мало волновали детали, и я любил ее за это.

Мы подбежали (именно подбежали, я едва успевал и беспокоился уронить конфеты) к стендам с ярмарочными забавами. Все они были одинаковы по своей сути – чаще всего, чтобы получить приз, нужно было сбить все мишени. Франческа подвела меня к одному из стендов, где предлагалось попасть во все мишени в виде дощечек, на которых были нарисованы пляшущие демонята. Если ты попадаешь с первой попытки во всех «демонят», то получишь приз – огромного криво сшитого медведя, напоминавшего те игрушки, что обычно шила Мэри. Увидев его, я уж было подумал – не кузина ли создала сие творение?

Хозяин данного развлечения имел весьма нагловатое неприятное лицо, которое отображало полную уверенность в том, что никому не удастся сбить все дощечки за одну попытку, да еще и с такого приличного расстояния.

Франческа затаила дыхание, замерев возле меня – глаза ее горели, словно у ребенка. Я, отдав монеты за попытку, спросил у кузины:

– Ты, правда, так хочешь этого уродливого медведя, дорогая?

– Да! Конечно, хочу! – с жаром ответила девушка, – не важно, что он не красавец! Я буду любить его, потому что ты для меня его выиграл! Как то платье! Понимаешь? Для меня никто ничего не выигрывал!

Я вздохнул, посмотрев на мяч и поглядев на неприятную физиономию торговца, решил, что делать нечего – придется выигрывать.

Он, конечно, такого не ожидал – даже покупатели и просто зеваки, что находились рядом, заинтересованно приблизились ко мне поглядеть, как я ловко одна за другой сбиваю дощечки без должных усилий.

Когда были повержены вторая и третья мишень, торговец еще сохранял свою мерзкую ухмылку, но он не знал, что мне доставляет удовольствие разрушать самоуверенность людей ради забавы. На пятой он заметно напрягся – его морщинистый лоб нахмурился. На седьмой он уже с нескрываемым беспокойством наблюдал за падением его уверенности.

Двенадцатая дощечка была последней, и я ее сшиб без малейших промедлений, получив аплодисменты и свист одобрения от толпы, которая собралась возле нас с кузиной.

– Ура! – закричала счастливая Франческа, – спасибо, спасибо, спасибо, тебе, мой любимый кузен! Ты лучший! – она бросилась ко мне в объятья, и я отчего-то ощутил некое тепло на душе, разделяя радостное мгновение.

Она тут же подбежала к разочарованному торговцу и вырвала из его рук своего медведя без каких-либо церемоний. Радости кузины не было предела – она смеялась и пищала, бесконечно умиляясь своему подарку, и я улыбался и смеялся вместе с ней, размышляя о том, что еще два месяца назад я едва ли представлял себя в подобной ситуации.

Мы еще долго гуляли вдоль рядов, к нам присоединились остальные кузины и Франческа с упоением поведала им о моем триумфе. Я ловил на себе взгляды кокетливой Рири и сестрицы наперебой рвали меня на части, что-то показывая, рассказывая, а главное безобидно вымогая у меня деньги на украшения, шляпки, ленты, туфли, ткани, косметику, всякие уютные, но бесполезные вещицы для дома и так далее (этому списку не было конца). Я пришел к выводу, что женщинам все время что-то нужно то одна вещь, то другая, и когда ты удовлетворяешь все их потребности откуда ни возьмись возникают новые. Поэтому нет ничего удивительного, что имея столько дочерей, любой бы захотел поскорее выдать каждую замуж, а то так можно и разориться.