Дом злых ведьм с холма. Том II

Ирин Джоки

Дом злых ведьм с холма. Том II

Глава I «Мужчины имеют скверную привычку рано умирать».

Каждый день я был вынужден притворяться

человеком в этом странном мире,

куда меня забросило по воле богов.

Я старательно изображал из себя кого-то,

играл роли, менял маски и навешивал ярлыки,

но демон во мне по-прежнему хохочет.

И он вырвется когда-нибудь наружу,

дабы прекратить весь этот фарс.

Ведь я самозванец.

1.

– Как ты посмела, красотка, держать меня в подвале все это время? – произнес Холодный принц, и его мерзкий голос с толикой безумия прокатился по столовой в преддождевой тиши.

Не успел я охнуть и прийти в себя, как Филиция мгновенно среагировав, запустила в незваного гостя стулом и прошептала вслед какое-то заклятие. Затем она тут же перекрыла меня собой, загородив, словно я являлся для нее чем-то ценным.

Стул в полете разлетелся в щепки и они, словно маленькие острые шипы полетели, дабы вонзиться в бледную и хрупкую кожу Холодного принца. Однако несчастный правитель тут же испарился, оказавшись в другом конце комнаты, как самый ловкий и быстрый вампир. Изумление так и застыло на моем и без того изумленном лице – я не знал, не ведал и никогда не слышал, чтобы Холодный принц имел завидную способность к чрезмерно быстрому перемещению.

– Как ты это проделал, Кай? – гробовым, не терпящим ни малейших возражений, голосом спросила Филиция, при этом водя в воздухе запястьем, и стул, что только что рассыпался на крохотные кусочки, собрался воедино, будто ничего не произошло. Рот мой распахнулся сам собой.

А что так можно было?

А в тот раз, когда тетушка разгромила пол гостиной со столовой, изувечив мебель и разбив фарфор, нельзя ли было после все восстановить, а не выкидывать?!

– Так быстро раскусила? – залился смехом Холодный принц – истошные смешки, что вырывались из его задыхающейся груди, явно выглядели нездорово. – А я-то надеялся подольше поиграть с тобой!

– Может твоему жалкому крошечному мозгу и кажется, будто твои планы гениальны, а решения изумительны, но поверь мне, дорогой, что со стороны они выглядят до ужаса пошло и безвкусно, – усмехнулась Филиция. Я ощущал, что тетушка чувствует собственное превосходство над противником, ни капли не сомневаясь в победе.

– Н-да, так-то может быть и так, – приложив палец к губам, демонстративно прошагал вдоль дальней стены Холодный принц, – но как-то же я это провернул… у твоего барьера есть изъян, вот незадача! Брешь было несложно отыскать, и ты даже не догадываешься, не имеешь и малейшего понятия, где эта маленькая прореха. Так что быстро искоренить проблему не получиться, и я уже тут! – он перевел дыхание и его ледяные глаза сделались совсем одержимыми, – и здесь где-то в окрестностях твой маленький внучок бегает… лакомый кусочек, просто-таки шарик ванильного мороженного, за который я отдал бы последнюю часть своей истерзанной души! Один незначительный глоточек и нету твоего внучка! И что, что спрашивается, меня остановит, позволь узнать?!

В потухших и сосредоточенных глазах Филиции мелькнул едва уловимый страх, но она совершенно не показала, будто боится – лицо ее наоборот оставалось непроницаемым, выражая нечеловеческую выдержку и непоколебимость.

Я же, окончательно убедившись, что перед нами гримасничает вовсе не истинный Холодный принц, а по каким-то неведомым причинам Кай Мор, тихо спросил:

– Я так понимаю, это не ваш бывший муж, тетя?

– Да, поганец Кай Мор захватил его тело. Что за предательница-ведьма на него работает, – гневно сквозь зубы процедила Филиция, все еще загораживая меня собой. Она не сводила пристального взгляда с незваного гостя.

– А кого это ты там прячешь? Я все слышу, ведь я все еще вампир, – сладко проговорил Кай – он все ломался и корчил рожи, как плохой шут, каких обычно при дворе отправляли на виселицу после неудачной остроты. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что у этого господина не все дома.

Однако по каким-то причинам он не нападал, так же и тетушка медлила. Но она была явно настороже, выжидая ответных действий от врага. Наверное, она привыкла и ждала от Кая чего угодно.

– Ты – вампир? – ехидно расплылась в улыбке Филиция, – ах, Кай, ты уже очень давно являешь собой иную нечисть. Ты самый редкий артефакт среди прочих, что когда-либо сотворил Холодный принц.

Кай Мор тут же помрачнел, задетый за живое – его глаза сделались, словно стеклянными, а уголок рта подрагивал.

– Да, ты права, – не своим голосом заговорил он, – я охотник на ведьм, один из тринадцати, и останусь им навсегда. Меня нельзя убить, только тот, в ком течет кровь Холодного принца, – на имени своего некогда покровителя Кая передернуло, – может прикончить меня, но, увы, его детишки – дохлики. Едва им хватит силенок и жизни на что-либо.

Филиция молчала, ее тяжелое и тревожное дыхание сеяло во мне крохи страха, что нарастал с каждым ее вдохом и выдохом. Тетушка была наготове, она ни на секунду не расслаблялась и не упускала из внимания каждое движение врага. Она знала, что он может болтать, чтобы мы отвлеклись и попались в его цепкие лапы.

– Эй, красотка, ведь это ты меня сделала таким… – в глазах Кая заблестели слезы истинного безумия граничащего с помешательством, – и я могу лишь одним прикосновением лишить тебя и твоих дочерей всех сил на долгий и мучительный срок… – он стал потихоньку приближаться к нам, – что ты тогда будешь делать? Ты ведь без своей ведьминской личины никто… верно?

Филиция не стала дожидаться удара и решила напасть сама – резким движением она точно из воздуха вытащила все свои силы и метнула их в Кая Мора.

Беспощадно.

Черная, словно расползающаяся тьма, дымка ударила по противнику, отбрасывая его к стене, и в этот момент за окном сильно забарабанил дождь, яростно блуждая одичавшим ветром по холму. Окна, что были открыты, захлопали, занавеси беспомощно развивались и сильные порывы воздуха врывались гневом в дом, развеивая невыносимую духоту, что еще пару минут назад окутывала нас, словно помутнение рассудка.

Кай Мор врезался спиной прямо в стену и посчитал позвонками шкафчик с посудой, что был так дорог сердцу нашей Алессандры. Но это ничуть не смутило безумца – он истерично засмеялся, глаза его зверели, и хотя он находился в это время в обличии Холодного принца, как ни странно, он все более становился похож на себя настоящего.

Пока он так сладко и отчаянно упивался собственным помешательством, продолжая истошно смеяться, Филиция вытащила из кармана платья крохотный белый мел и всунула мне его в руки.

– Рисуй пентаграмму, – прошипела она сквозь зубы со всей решительностью, на которую только была способна.

Я глупо заметался, обремененный ответственностью поручения и стал судорожно соображать, как выглядит пентаграмма.

Обычная или перевернутая?

С символами знаков стихий или с рунами?

Что, что я должен нарисовать?!

Пока я безуспешно осквернял пол нашей бесценной столовой, Кай Мор уже оказался на ногах, вероятно покончив со своей истерикой. Гром свирепо гремел, ливень нещадно таранил окна, словно силясь смыть все на этой бренной земле. И вот, воспользовавшись моментом, наш противник со злорадной ухмылкой заморозил половину комнаты!

Холод прозрачным льдом окутал стулья и половину обеденного стола, забираясь морозным узором на окна, стены и потолок. Столовая зловеще заблестела, а Кай Мор пораженно проговорил:

– Выходит верно ходили слухи – паршивец не родился со своей силой, а заполучил ее обманом, раз сила привязана к телу, а не к душе! – это открытие явно приободрило его. Он с безумным видом некого осознания уставился на свои ладони.

Затем он взмахнул рукой, и град изо льда со снегом обрушился на нас, как в самую неприветливую зиму. Однако Филиция вмиг обратила его неумелые попытки против него же.

– Этой силой, какая бы она ни была, еще нужно уметь управлять, но ты на это явно не способен, – улыбнулась она, и от ее магического тепла лед в столовой беспомощно таял, опадая и стекая талой водой по портьерам.

Филиция тут же напала – заискрился ярко-фиолетовый свет, в котором чуть проглядывалось лазурное сопротивление. Я бросился дорисовывать многострадальную пентаграмму, искренне молясь про себя всем богиням на свете, чтобы Кай Мор не оказался наверху слишком близко к моему беззащитному племяннику.

Но не успел я окончить рисунок, как злополучный охотник на ведьм налетел на меня и впился острыми клыками в мою руку.

Только не правая кисть!

Совести у этой нечисти совершенно нет!

Я, недолго рассуждая, бросился прочь спасаться бегством в гостиную, однако сделать это было крайне затруднительно, ведь мерзкий Кай Мор мертвой хваткой впился зубами мне в руку и имел намерения не отступать. Наконец мне удалось сбросить «хвост» посредством сильных подергиваний. Увидев дротики от дартс разбросанные Франческой в гостиной, я незамедлительно схватился за них, как за спасательную соломинку в этом море хаоса, и начал метать ими во врага, что остался в холле.

Один из дротиков метко попал ему прямо в глаз, отчего я и сам удивился. Кай недовольно распрямился, вытаскивая дротик из глаза, и хотел было что-то мне высказать, как Филиция не дожидаясь, сбила его с ног своими ведьминскими уловками. И к моему счастью внимание Кая переключилось на объект своей ненависти.

– Что это еще за ничтожество разбрасывается дротиками, а, красотка? – произнес Кай Мор все еще сидя на полу и взирая на госпожу Альдофин снизу вверх. Глаз его кровоточил, жутко растекаясь черной кровью по белоснежной коже. – Этот малец ведь жалкий человечишка, не так ли? Не боишься, что я его пополам перекушу? Он выглядит, как дохляк.

На этих словах злодей вперился в меня обжигающе проникновенным взглядом, который так и говорил о том, что мне конец.

Я нервно сглотнул, сжимая кусочек мела в ладони.

– Этот дохляк, к твоему сведению, разоблачил твою верную шавку Оли Тихого, – гордо проговорила Филиция, хватая Кая Мора за его ныне белоснежные волосы.

Вообще-то могла и возразить насчет дохляка.

Погодите… тетушка что, была все это время в курсе дел относительно господина Тихого?!

– Неужели? – прохрипел Кай, вожделенно глядя на Филицию, – а мне наплевать на этого Тихого! Другого выдрессирую!

Он быстрым движением руки попытался ухватить госпожу Альдофин за горло, но она ловко перехватила его загребущую руку.

– Не играй со мной, Кай, все равно не переиграешь, – ухмыльнулась Филиция.

– Я не играю, просто очень хочу потрогать, – зрачки его расширились, а голос дрожал, – желаю забрать твою силу, попробовать ее на вкус…

Его голос лился жутким эхом, вторя рассерженному грому и капризному дождю за окном. Филиция страшно улыбнувшись, к моему ужасу, провела его рукой по своей груди, ускользая к манящей шее.

Кай оторопел, губы его пересохли, а дыхание сбилось, но вмиг растерянность его испарилась, и верная гримаса жуткой ухмылки вновь озарила его лицо.

– Ты глупышка…такая самонадеянная глупышка… – хихикал он, забавляясь и не веря собственной победе. – Теперь ты в моей власти, без своих сил ты…

– Это ты глупец, – надменно вздернула бровями Филиция, ее глаза почернели, волосы заколыхались на невидимом ветру и зловещие тени заиграли на ее решительном и прекрасном лице.

Вмиг Кая Мора отбросило на нарисованную мной пентаграмму, поля рисунка засветились. Стоило Филиции лишь наступить на край пентаграммы, как тело Холодного принца задрожало, искажаясь сильными судорогами, и со страшным нечеловеческим воплем дух незваного гостя испарился под грохот упрямого дождя.

Безвольное тело Холодного принца упало на пол столовой.

И настала странная неуютная тишина – я слышал лишь собственное сбивчивое дыхание и грохот дождевых капель о карниз.

– Как он пробрался сюда и смог вселиться… а? – выдавил я охрипшим голосом, путаясь в собственных словах.

Филиция медленно поднялась и со вздохом ответила:

– У этого паршивца имеется в союзниках способная ведьма. Ах, кто-то предал наше сестринство.

– У вас имеются основания кого-то конкретно подозревать?

Филиция провела рукой, и тело Холодного принца поднялось в воздух и медленно поплыло в сторону подвала.

– Прибери тут, девочки не должны узнать, что произошло. Я пока что уложу своего мужа в кроватку, – даже не удостоив меня взглядом, проигнорировала мой вопрос тетушка. – Ох уж эти мужья, с ними столько возни, особенно, когда их несколько.

Я огляделся с совершенно ошарашенным видом и вновь спросил:

– А разве кузины не могли слышать все, что тут происходило? Не хочу показаться занудой, но мне кажется, даже без утонченного вампирского слуха вполне можно было услышать весь тот беспорядок, что учинил Кай Мор, да что там! – распинался я на грани истерики, – глухой пропойца и умалишенный услышал бы сей грохот и бардак!

Филиция обернулась, продолжая ведьминской силой удерживать тело своего бывшего мужа в воздухе.

– Как только я увидела Кая Мора, я незамедлительно возвела барьер на первом этаже, чтобы девочки ничего не смогли услышать, – спокойно объяснила тетушка, – прекрати истереть и прибери тут, раз ты у нас джентльмен, то должен оберегать покой дам. Незачем им понапрасну волноваться, встревоженные нервы портят красоту. Тебе все понятно?

Волноваться понапрасну?!

– Да, тетушка, – промямлил я и уныло побрел за тряпкой, дабы смыть следы мела. А госпожа Альдофин прибывая в полном спокойствии, удалилась в глубины подвала, что прочно скрывал семейную тайну, частью которой теперь являлся и я.

Из моей головы помимо прочего беспредела не выходила одна занятная деталь – Холодный принц и впрямь обманом заполучил свою знаменитую силу, она ему вовсе не досталась при рождении как полагают многие. Это было поразительное и страшное открытие – я знал, что лезть в это не стоит, но мое выскочившее из ниоткуда любопытство брало верх.

Впоследствии я отказался от каких-либо вечерних чаепитий и ужина. Не думаю, что кто-нибудь захотел бы трапезничать после такого, полного потрясений и шокирующих событий, дня.

Весь остаток вечера и даже ночи я лишь и мог, что зарываться в мысли о Руслане, о том, какая смертельная опасность ему грозит и что теперь даже наш дом не послужит ему надежным убежищем. С другой стороны Кай Мор во время своего визита мог с легкостью очутиться воле племянника и прервать его хрупкую жизнь, и мы с тетушкой, как это ни прискорбно, не смогли бы воспрепятствовать этому. Однако он медлил, намеренно тянул время, играл и с упоением наслаждался собственной игрой.

Может это и на руку, что для него процесс войны с госпожой Альдофин намного важнее результата, и он оттягивает конечную точку всего действа, дабы растянуть игру?

Но он же коснулся ее, разве нет? По идее Филиция должна была вмиг лишиться ведьминских сил, ибо ведьмы может и хитрые создания, но против охотника на ведьм у них очень мало шансов. И все же, она ничего не потеряла… как же так?

Ох, богини, чувствую, мы еще все поплатимся за проделки госпожи Филиции и горько будем плакать!

2.

Наутро все также хлестал дождь. Я нехотя разлепил глаза, ощутив себя невероятно разбитым и размазанным о край собственной постели, словно подавленный джем, намазанный на бутерброд с маслом.

Темно-серые тучи заволокли небо плотной пеленой, лишая света, и обрекая все живое впитывать в себя холодный и унылый дождь. В комнате было до ужаса темно, и я готов был поклясться, что наш особняк в такую погоду выглядел весьма зловеще, поглядывая с холма на пресловутый пригород.

За завтраком я предпочел не вникать в разговор и держаться от своего чудесного семейства в стороне. Даже ласковые и озорные взгляды Рири не заставили меня сделать исключение и обуздать свое скверное настроение. Джем из одуванчиков зловеще поблескивал на свежем тосте, что был сделан из летнего хлеба, ведь очень скоро должно быть Лита.

Богини, время убегает от меня и сдавливает в тиски.

Дождик пожалел нас и неожиданно прекратился. Запахло прохладой и свежестью сырой земли, отчего мои неугомонные кузины вместе с тетушкой вышли в сад. Руслану строго-настрого было запрещено показываться на свежем воздухе без плаща от ветра, так что племянник помчался в комнату приодеться к прогулке.

– Что-то вы совсем невеселы, господин Милон, – раздался деликатный тон Алессандры, она спешно убирала со стола, – если позволите сию вольность – на вас просто-таки лица нет.

– Все прекрасно, госпожа, уверяю вас, – вымученно признался я с кислым видом, – вероятно погода так действует.

– Ничего, глядите – дождь прошел, может к обеду и распогодиться, – неунывающим голосом продолжила Алессандра. Ее руки машинально собирали тарелки и чашки, хотя она даже не глядела на них, – пошли бы к кузинам, кажется, они затеяли какую-то очередную забаву.

От этих слов у меня внутри все содрогнулось. И сделав над собой неимоверное усилие, я все же выдавил:

– В подобный день мне меньше всего хочется вникать в затеи моих дорогих кузин, госпожа, – я постарался улыбнуться, но вышло у меня это не ахти как, – так что я просто возьму вот эту газету вчерашней свежести и постараюсь не глядеть в окно, ибо не хочу даже знать, что там происходит.

Я демонстративно распахнул сверток и безуспешно уставился на страницу.

– У вас не задался вчерашний день? – сдержанно поинтересовалась Алессандра.

Я мрачно покосился поверх газеты и вот ужас – этим сам себе напомнил тетушку.

– У меня не выдались последние недели, если быть точнее, – вновь натужно улыбнулся я, – мне чрезмерно прельстила мысль стать богатым и знатным наследником особняка, но ничего не бывает так гладко в жизни, как известно – и я сполна поплатился за собственную жадность, гордыню и тщеславие. За последний месяц, что я пробыл в этом дивном месте, я успел отзавтракать с демонами, выпить с одним из их представителей в баре, сразиться с вампирами, побывать на похоронах одного из них на заднем дворе собственного дома! Казалось бы, зачем еще нужен задний двор?! Я также вступил послушно в Совет, члены которого дохнут, как мухи, сразился с нечистью в лесу под видом безобидной охоты, сделал вылазку в одно из поместий многоуважаемых особ, поучаствовал в шабаше, воочию узрел Холодного принца, а вчера, вчера… – я поспешно прикусил язык, ибо вспомнил о наказе тетушки не распространяться о случившемся. – Что ж и я полагаю, бесконечная череда этих дивных событий не имеет склонности заканчиваться.

– Сходите, проветритесь, – любезно посоветовала Алессандра, не изменяя доброжелательному тону светской беседы, – вам это пойдет на пользу. Негоже жаловаться, вы ведь Альдофин. Ничего ужасного и смертельного не произошло – вы ведь живы, а это уже большое достижение в вашем случае.

Ну, большое спасибо, что ж.

На этом драматичном моменте мимо нас проскользнул Руслан, ловко минуя холл и поторапливаясь на улицу.

– Согласен, вы правы, любезная Алессандра, не помер и уже хорошо, что это я, в самом деле! – смиренно приободрился я, – пойду, провожу племянника, пока его матушка занята.

Погода оставалась весьма угрюма и мрачна – зловещее небо изредка ворчало, словно было недовольно всем и сразу. Впрочем, я его не осуждал, а даже был в какой-то степени солидарен. Однако ветра не наблюдалось и даже с океана не поддувало, что было редкостью для здешних природных настроений.

Веяло прохладой и приятной, бодрящей свежестью. Мы прошлись с племянником вдоль дубов, обсудив с ним нашу предстоящую тренировку, которую мы оба ждали с большим нетерпением, и которая должна была состояться, как только на улице станет сухо.

Кузины резвились на поле для гольфа, на которое выходили окна столовой, тетушка флегматично читала газету в соломенном кресле под навесом из красных роз, изредка окидывая дочерей равнодушным взглядом.

Ничто не предвещало беды (как впрочем, и всегда – читать очевидные намеки богинь это явно не мое преимущество перед неминуемыми обстоятельствами), как Рири слишком сильно замахнулась клюшкой для гольфа и то, что они использовали, как мячик для гольфа, прилетело мне в руки. Я не сразу осознал, что это такое, но сразу почувствовал на уровне инстинктов, что отвечают за брезгливость, что это нечто – мерзкое. Аж волосы зашевелились на моем затылке – я нелепо начал перебрасывать «мячик для гольфа» в руках, словно кусочек раскаленного угля, постепенно приходя в осознание, что это некогда была голова демона. Истинный ужас, что отражался на застывшем, на веки вечные, лице теперь отобразился и на моем лице тоже. Я не сразу услышал, что при всем этом действии визжу, словно маленькая девчонка, что узрела на себе паука, а племянник при этом, замерев на месте, глядит на меня испуганно во все глаза.

Наконец жуткий «мяч» был выкинут в сторону, и мигом неописуемая брезгливость охватила судорогой все мое тело.

– Ой, прости, Милон, – невинно извинялась Ребекка, – это всего лишь голова демона, которого мы убили однажды – ему не посчастливилось вступить в наши владения.

– Как мило, – вымученно рявкнул я.

– Подкинь нам мяч, пожалуйста, если не сложно! – весело помахала она рукой, – мы хотим закончить партию пока вновь не пошел дождь!

– Неужели? Какие мы вежливые, надеже, – пробубнил я сам себе недовольно, и, превозмогая отвращение вперемешку с ужасом, пнул голову демона со всей силы в сторону кузин, чья непринужденность действовала мне не нервы. – Кто-то заслуживает хорошей порки.

Бледность и недовольство моего лица потревожили восприимчивую детскую психику Руслана, и он робко спросил:

– Что с вами, дядя? Вам нехорошо?

– Меня что-то тошнит, – признался я.

– Но вы же сами учили меня не брезговать трупами нечисти, а также их оторванными конечностями, – возразил Руслан все также беспокойно, словно силился разобраться в важной головоломке, – вы говорили, что это проявление слабости.

– Видишь ли, – через силу проговорил я, – в последнее время я наблюдаю это слишком уж часто, так что мой организм решил устроить бунт. Но я стараюсь себя побороть.

– О, – удивился племянник и, поджав губы, серьезно задумался над моими словами.

Просвета не было видно, и я решил вернуться в свою комнату. Едва я пересек порог, тут же обреченно рухнул на кровать, безнадежно уткнувшись лицом в подушку.

Голова демона! Что дальше?! Зубы вампира?! Внутренности пернатого?

Ведьма-воровка прокралась вслед за мной. Она бесшумно вошла в мои покои, босыми ногами чуть касаясь прохладного пола и лишь вздохнув, она с легкостью зажгла свечи.

– Что-то ты прямо размяк, дорогой, – без стеснения она стала забираться на меня, прилегая манящей грудью к моей спине и обвивая руками мое тело, словно ядовитый плющ.

– Я устал, – пробубнил я недовольно в подушку, совершенно не планируя оказывать какое-либо сопротивление.

Растерзайте меня, я на все готов.

– Ох, что же это такое, бедненький, – водила она своими шаловливыми ручками по моим плечам и талии, а я беспомощно ощущал тепло ее притягательного тела, и сладкие мысли, что были в этом случае неподвластны мне, закрадывались в мое сознание.

Неистовый голод вновь охватил меня.

– Жалей меня, жалей, – решил разныться я, через жалобный голосок, силясь передать свое плачевное состояние.

– Мой сладкий братец, сколько ты настрадался, сколько натерпелся! – ласково продолжила она, поглаживая меня своей нежной рукой по голове.

– Да, я глубоко несчастен, – поспешно согласился я гробовым голосом, будто случилась некая трагедия в моей и без того трагичной жизни.

– Тебя, кстати, матушка зачем-то искала, – тут же все испортила Рири.

– О, нет, только не это, – даже и, не пытаясь более играть приличного джентльмена, выпалил я, – все это не к добру, ясно как день.

– Но день сегодня, очень ненастный, – таинственно зашептала Рири мне на ухо, и приятные мурашки пробежались трепетной волной по моему телу. – Поспеши, не заставляй госпожу Альдофин ждать.

Через десять минут я стоял все в той же гостиной мрачного вида с лицом измученным и явно не расположенным к каким-либо светским беседам. Передо мною стояла госпожа Альдофин. В ее руках была лейка, и она колдовала над цветами, что были расставлены здесь повсюду, словно в каком-то палисаднике.

– Прошу прощения? – переспросил я в изумлении, – то есть вы хотите, дорогая тетушка, чтобы вместо того, чтобы заниматься репетицией пьесы, которую к слову затеял по вашей же милости, я взял и поехал на чаепитие?

– Да, все верно, это светское мероприятие клуба «Почтенные наперсницы», которая организовывает Вивиан Русакова, – спокойно ответила Филиция, поливая ядовитые суккуленты с раздражающе безмятежным видом. – Мы в кой-то веки приглашены, так что имей уважение.

– Еще раз прошу прощения, но разве сие, как вы выразились, мероприятие не подразумевает под собой присутствие на нем исключительно дам? – вновь выразил я опасения, искренне надеясь отвязаться от сомнительного выхода в свет.