Дом злых ведьм с холма. Том II

Бакалейщица внимательно следя за Филицей, без лишнего слова, упаковала ей яблоки и груши, уже видимо заранее зная предпочтения своей клиентки. Больше всего меня удивило то, что хозяйка лавки не выразила ни малейшей враждебности в сторону тетушки, хотя судя по нашей сегодняшней прогулке, в то время в пригороде ее либо боялись, либо ненавидели. Интересно, кто эта бакалейщица такая? Я ее никогда не видел раньше.

Пока Филиция детально высматривала, что себе эдакого прикупить в этот мерзкий и удручающий день, дверной колокольчик зазвенел, и в лавку вошла молодая дама в невероятно ярком платье сиреневого цвета. Она важно сложила зонтик и степенно поправила шляпку. Ее наряд не подходил под столь мрачную погоду, отчего она выбивалась из общей атмосферы.

– Госпожа Альдофин! – требовательно, будто тетушка что-то должна, проговорила дама, – вы видно избегаете меня?

– Грх, – издала странный звук Филиция, при этом, не стесняясь демонстративно закатить глаза.

– Как невежливо, – прицокнула языком дама, – вы знаете, я, как председатель школьного попечительского Совета, имею право давать вам задания…

– Как невежливо докапываться до людей, у которых траур! – огрызнулась тетушка, расплачиваясь и забирая долгожданную вкусность с прилавка.

– О, боги! – воскликнула дама, продолжая стоять в проходе, тем самым перекрывая пути отхода Филиции, – у вас кто-то умер? Я надеюсь, это никак не помешает чаепитию?

– Что? – скривилась тетушка, остановившись и прекратив предпринимать попытки как улизнуть. Она встала в растерянности, а затем, тяжело вздохнув, словно имеет дело с недалекими людьми, заговорила, – о, да, как вы догадались, в нашем доме, когда кто-то умирает, мы обязательно пьем чай.

– Нет, вы не поняли, – настойчиво продолжила дама, – я о благотворительном чаепитии, которое вы должны провести у себя дома в ближайшие дни!

– Кто? Я?! – изумилась Филиция, на мгновение выйдя из хандры.

– Конечно! Совет проголосовал за вас на прошлом собрании, и вы не отказывались!

– Это потому что вероятнее всего я уснула, – пожала плечами госпожа Альдофин, – если человек спит на ваших скучных собраниях, это не дает вам право решать за него.

Филиция попыталась обойти настырную женщину, но та не давала ей этого сделать.

– Вы в этом году еще ни разу не проводили чаепития! Придут женщины из Совета и благотворители школы! – требовательным тоном напирала дама.

Бакалейщица молча наблюдала за развернувшийся борьбой на ее поле битвы и бесшумно смеялась, покачивая головой.

– Да мне нет дела до ваших благотворителей, – проворчала Филиция.

– Но вы должны!

– Не-а, не должна, – отрезала тетушка и попыталась прорваться к выходу.

– Если не проведете чаепитие, ваших девочек исключат из школы, – посыпались последние аргументы.

– Досадно, – с сарказмом проговорила Филиция, – слава богам, ученым и политикам им все равно не стать.

– Или же, что еще хуже, их оставят на второй год! – в отчаянии произнесла дама.

– Боги, если я соглашусь провести ваше чертово чаепитие, вы оставите меня в покое?! – рассердилась Филиция.

– О, да, конечно, – в свою очередь растерялась дама, – так вы согласны?

– Да-да, – отмахнулась Филиция, – только выпустите меня из лавки.

– Хорошо, – вновь приняла на себя деловой вид дама, – только приберите в доме и избавьтесь от летучих мышей! Не хватало еще, чтобы благотворители это увидели!

– Не волнуйтесь, я приготовлю мышей в котле, в котором обычно варю детей, – процедила Филиция.

Дама в ответ лишь фыркнула и вышла вон из лавки, возмущенно звякнув дверным колокольчиком.

– Вот прилипла, – проворчала Филиция.

– Да уж, – усмехнулась бакалейщица, – что ж, госпожа Альдофин, желаю вам, чтобы этот отвратительный день, наконец, закончился.

– Спасибо, дорогая, – ответила тетушка и вышла на улицу.

С этими словами Филиция Альдофин покинула лавку и побрела в сторону дома. На фоне серых туч она и сама выглядела, будто была их близкой родственницей.

Тем временем кузины, пока их матушка подверглась гнусному и бесцеремонному нападению, и сами были атакованы самым непростительным образом, из-за чего их мирное времяпровождение оказалось нарушенным. Из кустов леса, что оплетал холм со всех сторон, выбежал мальчишка лет шестнадцати, разодетый в дорогие одежды самого лучшего покроя, но при этом совершенно их не щадил. Его озорные синие глаза блестели от предстоящей пакости, что он собирался с таким восторгом проделать.

– Эй, ведьмы, выходите полетать! – с этими наглыми словами он надел на себя маску духа леса (такими обычно пугают детишек на ярмарках), и, перемахнув в один прыжок через поваленное дерево, с невероятной скоростью промчался мимо окон кухни. В руках у него была палка, которой он стучал по всему, что только попадало в его поле зрения, издавая при этом невероятный возмутительный шум. Он изо всех сил старался поднять как можно больше суматохи и привлечь к себе как можно больше внимания.

Позади него бежал паренек довольно высокий для своего возраста, с черными, как уголь, волосами и зелеными хитрыми глазами. По его лицу можно было понять, что его тоже невероятно занимала проделка, которую эти сорванцы затеяли.

От него не отставал и одетый не по погоде парень с фиалковыми глазами и дымчатыми волосами. Несмотря на свой изысканный наряд, он бежал наравне со всеми, разбрызгивая попадавшуюся под ноги грязь во все стороны. Но в этот раз парень был не один с таким редким цветом волос – его нагонял второй, чуть помладше, что был невероятно похож на первого. Вот только его глаза переливались бирюзовым оттенком, и хотя он был моложе, роста они были с братом одного.

– Глаза, как у госпожи Арабель! – ахнул я.

Погоню завершали двое, которых было сложно не узнать по их иссиня-черным глазам, что нехорошо сверкали, будто сам дьявол притаился в них. Старший – блондин и младший брюнет с мерзкой прической в виде наглой косички.

Эта шайка на первый взгляд казалась бандой отъявленных хулиганов пригорода, но на деле это было всего лишь будущее поколение Совета пригорода во главе с будущим главой целого графства. Хотя, в это и сложно было поверить тем, кто их совершенно не знал.

Они ворвались, словно ураган, в этот мирный, осенний, ничем непримечательный день, вторглись во владения девиц Альдофин, лишь для того чтобы беззастенчиво привлечь к себе внимание.

– Ах, мерзкие мальчишки! – тут же взъерепенилась Франческа, вскакивая из-за стола, словно ошпаренная. Она махала руками, и тесто разлеталось во все стороны, – вот же пристали!

Она кинулась к помелу и пулей выскочила на улицу немедленно прогнать нежеланных гостей.

– Франи! Этим ты ничего не решишь! Они только этого и добиваются! – предостерегла сестру Мэри, но Франческа никого не слышала – она сломя голову мчалась гнать прочь гадких нарушителей.

Рири поддавшись воинственному настроению сестры, радостно поскакала вслед за Франческой. Мэри незамедлительно поспешила за ними, опасаясь, как бы кто-нибудь не покалечился, Филиппа решила помочь ей, а Скарлетт любопытства ради вышла на улицу поглядеть, чем все-таки дело кончиться.

Роберта осталась в гордом одиночестве, продолжая свои дела, словно ничего не происходило, ведь она была выше этого. Еще не хватало, чтобы ее драгоценное внимание было обращено на шайку мелких хулиганов. Но не прошло и секунды, как в окне кухни показался Натаниэль Романов – Роберта от неожиданности вздрогнула и чуть не укололась иглой.

– Эй, красавица, хочешь, кое-что подарю? – подмигнул он ей, пристально глядя.

– Меня не интересуют ваши глупости! – вспыхнула Роберта и уткнулась в шитье, чуть ли носом не коснувшись пяльцев.

– Да ладно тебе, корчить из себя, – улыбнулся он и оставил на подоконнике персик, – это тебе!

– Персик? В октябре? Откуда? – удивилась Роберта, позабыв о своей напускной горделивости.

– Из Эльфляндии, – глаза Натаниэля загорелись, он улыбнулся до ушей, польщенный ее интересом, – отец привез.

Вдруг на будущего главу графства со спины налетела разъяренная Франческа, нанося удары метлой по парню.

– А ну оставь в покое нашу Роби, нахал! – закричала она, словно самый свирепый стражник настоящей принцессы.

Остальные кузины уже вовсю гнали прочь оставшихся членов Совета. Иэн, Фелес, Фабиан, Даниэль и Габриэль весело хохотали, получая тумаки старыми метлами. Но их настрой был настолько озорной, что они нисколько не расстраивались по этому поводу.

Они удирали с завидной скоростью, успевая показывать языки и корчить рожи разъяренным девчонкам. Франческа возмущенно погрозила им вслед:

– Ах, мерзкие мальчишки! Я вас!

Но в ответ на внушительную угрозу, к великой досаде получила лишь еще один взрыв хохота.

– Чего хотел от тебя этот воображала Романов?! – продолжала негодовать Франческа уже в доме.

– Вот пристал! – возмущенно поддакивала Рири.

– От мальчиков одни неприятности, – заключила Скарлетт.

– Просто Роби ему нравится, – рассудительно объяснила Мэри – теплая улыбка чуть коснулась ее лица.

– Фу, – протянула Франческа, – можно было свои предположения оставить при себе, Мэри!

В этот момент домой вернулась хмурая, как этот день, Филиция.

– Все бездельничайте, – недовольно заметила она.

– Вообще-то, матушка, мы готовимся к празднику, – нарочито подчеркнула Скарлетт.

– Готовитесь, – хмыкнула госпожа Альдофин, стягивая с себя плащ, – у нас с вами здесь скоро состоится чаепитие.

– Какое еще чаепитие? – непонимающе уставилась на тетушку кузины.

– Какое-то благотворительное… – в нерешительной задумчивости проговорила Филиция, и, нахмурившись еще сильнее, воскликнула, – ну что вы пристали! Чаепитие, как чаепитие!

– Так вы же отказались проводить чаепитие, матушка! – напомнила Франческа.

– Ну… я торопилась.. – замялась Филиция, не зная куда деться от пристальных взглядов дочерей, – а тут эта дама в дурацкой шляпке, не имею ни малейшего понятия как ее зовут. Она так пристала ко мне! Ужас! Я никак не могла от нее отделаться! И в такой день! У людей ни стыда, ни совести!

Повисла неловкая тишина.

– Так вы согласились только для того, чтобы поскорее отвязаться от нее? – порицательно приподняла брови Мэри.

– Нет, я согласилась… – вновь запнулась Филиция, – в общем, так нужно. Так что начинаем готовиться.

– И как мы справимся в такой короткий срок без Алессандры? – испуганно спросила Филиппа.

Филиция усмехнулась – коварство так и растекалось по ее венам, и она ответила:

– Мы будем колдовать.

Мрачные сумерки спустились на дом на холме. Тишина и тревожное, пробирающее до мурашек, предвкушение окутали здешние заброшенные владения.

В пыльной столовой, возле дымящегося котла, что возвышался на обеденном столе, толпились маленькие ведьмочки. Все участницы колдовского действа были столь сосредоточенными, что даже угрюмая летучая мышь, которая все еще пряталась в темном углу, спустилась поглядеть поближе – что же здесь такое твориться.

А творилось настоящее колдовство.

Варилось, пенясь и плюясь, какое-то зелье, произносились полушепотом заклинания на неведомом простому смертному языке, в воздух поднимался розовато-зеленый пар, горели свечи синим дьявольским пламенем.

Да, грядущее чаепитие и впрямь грозилось стать чем-то поистине грандиозным.

На улице совсем стемнело, но ритуал продолжался – существовавший вне времени и вне этого мира. Пламя от свеч освещали бледные лица кузин и тетушки, которые были слишком поглощены собственным колдовством, чтобы заметить, что день клонился ко сну.

Понемногу я начал различать духов – поначалу я подумал, будто мне почудилось, но с каждой секундой их становилось все больше, прямо как тогда, в той странной призрачной таверне, которую мы с Филиппой посещали из надобности.

Духи плыли, словно пританцовывая, своим призрачным свечением они сметали пыль со шкафов и полок, подметали пол и выбивали портьеры.

Что?

То есть, весь этот обряд был совершен только лишь ради примитивной уборки?!

А когда значит, что-то происходит в настоящем, убираю всегда я, что за несправедливость?!

Я услышал предательский звон посуды.

Прекрасно – мертвяки еще и готовить умеют, а я надрываюсь каждый раз, прибирая и подчищая следы!

Тем временем пока мое безмолвное возмущение так и просилось наружу, свечи всласть оплавились и потухли – горелка под котлом погасла, духи растворились в заботах и делах и кузины переместились в кухню, дабы отпраздновать Самайн.

– Погода такая, даже шабаш не устроить, – уныло поглядела в окно Рири.

– А мне нравится праздновать дома, вот так всем вместе, – проговорила Мэри, ставя большой котелок на стол, – а вам, матушка?

– Мне никак не нравится праздновать этот праздник, – закатила глаза Филиция, восседая в кресле в отдалении от стола, – но я рада, то вы здесь, со мной. И что вы моя семья, – она улыбнулась такой мягкой и сердечной улыбкой, что я право растерялся, но затем, не изменяя себе, добавила, – и я рада, что у меня не родился сын.

– Ну что вы такое говорите, – недовольно нахмурилась Мэри.

– Но, матушка, – подала голос Роберта, – в этом нет ничего хорошего. Кто же унаследует этот дом, титул? Кто возглавит клан Альдофин?

– Ай, Оскар наверняка кого-нибудь заделает, если уже не справился с этой примитивной задачей, – тяжело вздохнула Филиция, – что же, я зря оставляла его в живых?

– Фух, все готово, – пыхтя, сообщила Франческа, расставив кушанья на столе.

Я восхищено уселся рядом. Богини милостивые – чего тут только не было! Рагу из свиных ребрышек с картофелем и овощами, запеченные грибочки под лимонным соком с зеленью, хрустящее печенье, сладкий пунш из лесных ягод, тыквенные пироги, пироги с лисичками и сыром! Пряное вишневое варенье с корицей и запеченные яблоки. Я так жалел, что не присутствую сейчас тут, с ними, в этом чудесном и уютном прошлом.

Кузины радостно уселись за стол – Роберта помогала Скарлетт расправить юбку, которая зацепилась за ножку стола, Филиппа раскладывала рагу по тарелкам. Мэри хотела было уже занять свое место, как обернулась и поглядела на Филицию.

– Вы даже за стол не соизволите с нами сесть? – возмущенным тоном, в котором так и танцевали нотки порицания, спросила Мэри.

– Ты знаешь, детка… – насупившись, начала объясняться Филиция, но дочь ее тут же перебила:

– Ничего не хочу слышать! Быстро садитесь за стол, это было много лет назад и Холодный принц никак не связан с этим замечательным праздником! Может быть, хватит убиваться из-за прошлого?

– Но… – хотела возразить Филиция.

– И не все наши предки были похожи на бабушку с дедушкой!

С подавленным и отчитанным видом, словно провинившийся подросток, госпожа Альдофин присоединилась к дочерям, опустившись на стул. А мне оставалось лишь диву дивиться, какая была раньше Мэри. Все ее слушались (даже Филиция, богини!), она руководила сестрами, раздавала указания и советы и прекрасно справлялась с ролью старшей сестры. Видимо после трагедии, что ранила ее, разрушив навсегда, она сильно изменилась. Горе сломало ее, и бразды правления пришлось взять на себя Роберте.

Я сидел среди моих домочадцев с невероятно счастливым видом. Мои боли, что я смутно испытывал, поутихли, я окончательно упал в воспоминания, все больше веря, что нахожусь в реальности, и что все это вовсе не прекрасный сон.

– Жаль, Алессандры нету, – с тоской в голосе проговорила Франческа.

– Ничего, к Йолю она вернется, – заверила дочь Филиция.

– Да, весьма кстати сегодня мы устроили уборку, – виновато произнесла Мэри.

– Иначе нам бы несдобровать, – дельно подметила Роберта.

Все засмеялись, с теплом и трепетом тоскуя по любимой Алессандре.

Тревога незаметно расползалась по моим венам, несмотря на всеобщий уют и гармонию, что царила в доме. Поначалу я не мог понять, что так встревожило меня, однако потом, перебирая в голове детали вечера, я вспомнил, что Филиция наравне с дочерьми ела обычную еду. Девочки еще не являлись вампиршами, но вот тетушка уже давно была обращена, поэтому ей нельзя было вкушать ничего, кроме крови. Однако она не выражала никаких приступов тошноты после употребления всех яств, что были поданы к столу. При мне же, в настоящем, она не коснулась и кусочка еды, отдавая предпочтение лишь крови.

Что-то тут явно было не так…

Или же сей спектакль с кровью разыгран лишь только для одного зрителя – и этим зрителем являюсь я сам.

В таком случае, может, и кузины в настоящем могут кушать человеческую еду, просто при мне не подают вида?

Странно.

Очень странно.

Но я не долго обременял себя тягостными подозрениями, вскоре все семейство расположилось возле камина в гостиной, погреться. Стоило Филиции лишь задремать в кресле, как ее дочери сразу же стали перешептываться.

– Как думаете, этот болван в подвале не проснется? – опасливо прошептала Франческа.

– С чего это вдруг? – нахмурилась Скарлетт.

– Такая ночь все же… я каждый раз остерегаюсь, – продолжала таинственно шептать Франческа, словно силилась нагнать страху.

– Нет, он точно не проснется, Франи, – зверела сестру Мэри, – духам позволено бродить по нашему миру всю ночь, но его-то душа надежно запечатана.

– Хорошо, если так, – успокоилась Франческа, а затем возмущенно добавила, – хотя, наверное, хуже, чем напасти в виде вредоносных мальчишек нету!

– Ну не такие уж они и вредоносные, – возразила Мэри, казавшись в этот момент особенно рассудительной и взрослой.

– Ага, как же! Они нам все клумбы потоптали! – подхватила Скарлетт.

– Вот именно! А мы, между прочим, так трудились над ними летом! Что там будет весной?! – вскочила Рири от переполнявшего ее негодования.

– Тише, матушка спит, – мягко угомонила сестер Мэри.

– А этот нахал Романов вообще чуть в дом без приглашения не проник! – яростно зашептала Франческа, не в силах подавить возмущение. – Вот если бы можно было бы возвести барьер от всех мальчишек в мире!

– Думаю, дорогая, у него были на то причины, – хитро покосилась в сторону Роберты Мэри.

– Не понимаю о чем ты, – как можно равнодушнее бросила Роберта.

– Ах! – окончательно вскипела Франческа, – если он только еще посмеет приставать к Роби! Я его! Фили мне поможет ему подсунуть какое-нибудь наиболее отвратительное зелье! Ты же поможешь?

– Еще как помогу! – решительно кивнула Филиппа, с небывалой преданностью.

И куда только подевались ее рассудительность и здравый смысл?

– Ох, что ж, пора отправляться спать, я погашу камин, – скомандовала Мэри.

Роберта подошла к Филиции и, разбудив ее, проводила в спальню. Они хоть и ворчали на свою матушку, но все же относились к ее нелюбви к Самайну со своеобразным пониманием.

Огонь потушен, двери заперты.

В доме Альдофин наступила ночь.

3.

На следующее утро я очнулся все в тех же воспоминаниях, на короткое время провалившись в свою агонию. Осень господствовала за окном все тем же тягучим полумраком. Ветерок изредка срывал последний сухой лист с дерева, не желая позволять ему остаться.

Утренняя тишина была нарушена глухим стуком в дверь – возле входа стоял красиво украшенный экипаж. Двери открыли кузины, что гурьбой выбежали из кухни, на которой они уютно расположились, вновь что-то готовя и мастеря. Видно раньше именно эта маленькая кухонька была их самым излюбленным местом. Там они укрывались от зимних метелей, осенних ветров, от весенних дождей и летнего зноя. Может эта была их обитель для сплетен и женских секретов, кто знает.

На пороге стоял высокий пожилой мужчина с аккуратной проседью в русых волосах. Его синие глаза излучали невероятную доброту, которая озаряла своим светом этот хмурый день. Рядом с ним с вымученным видом стоял Натаниэль Романов собственной персоной. Его вид так и говорил о том, что его притащили сюда силой – что было недалеко от правды.

– Господин Эдвард! – удивленно воскликнула Мэри.

Франческа же, лишь завидев будущего главу графства, демонстративно насупилась, а Роберта поспешно приняла гордый вид.

– Прошу прощения за столь ранний визит, – начал издалека господин Эдвард Романов, – но я просто не мог ждать до обеда. Мне стало известно, что эти сорванцы во главе с моим сыном бесстыдно потревожили вас вчера в столь семейный праздник. Поэтому я пришел лично принести свои извинения.

Тут он со всей строгостью сверкнул глазами в сторону сына, и Натаниэль, собравшись с духом, достойно проговорил:

– Простите меня, госпожи Альдофин! Я пристал к вам вовсе не со злым умыслом, а за тем, чтобы привлечь ваше драгоценное внимание!

– Ничего, мы все понимаем, – хитро улыбаясь, заверила их Мэри. Позади нее Франческа со всей своей горячностью и яростью порывалась вступить в бой с Романовым младшим, и лишь Филиппа и Рири силой удерживали ее за локти, отчаянно стараясь препятствовать этому.

– Не хотите выпить чаю? – предложила войти Мэри, не обращая внимания на свару за своей спиной.

– С превеликим удовольствием, – они поспешно вошли в дом, – где же ваша матушка, надеюсь, она здорова?

– Она восстанавливает ментальное здоровье после вчерашнего дня, –силясь подавить улыбку, ответила Мэри. –Я сейчас сообщу ей о вашем визите.

– Ммм, – закивал головой Эдвард Романов, – я понимаю, это для нее крайне непростой день.

Филиция спустилась вниз сразу же, как только услышала, кто именно заглянул в гости. Оба семейства чинно и благородно расположились в гостиной попить кофе и чай. В камине уютно потрескивал огонь, расточая успокаивающее тепло по комнате, за окном мелко заморосил дождь.

Эдвард и Натаниэль сидели напротив Филиции и Роберты. Натаниэль не сводил глаз со своей будущей невесты, а Франческа в свою очередь, подобно цепному псу преисподней, не сводила своего колкого взгляда с господина Романова младшего.

Мэри бесшумно опустилась рядом с матерью, Филиппа с Франческой уселись в кресла, Скарлетт забилась в самый дальний угол, а Рири забралась на широкий подоконник, чтобы изредка наблюдать за дождливым пригородом из окна. Она что-то выглядывала в безрадостной серости и мрачности пустынного холма.

– Так правду говорят, что вам, госпожа Альдофин, придется проводить чаепитие? – продолжал разговор господин Эдварда.

– Да, уже на этой неделе, – нехотя проговорила Филиция, будто ей придется организовывать не безобидное чаепитие для попечителей и благотворителей, а бал для эльфлянских императоров. – Мне это навязали силой, прибегнув к самому гнусному шантажу, и я ничего не смогла с этим поделать.

На этих словах Мэри нарочито покашляла и Филиция бросила на дочь недовольный взгляд.

– Я вам сочувствую, – поддержал ее господин Романов старший, – и как же госпожа Пай допустила, что чаепитие будет проходить именно в вашем доме?

– Без понятия, – повела плечами Филиция, – но думаю, ожидать ее к назначенному времени не стоит – она ни за что не явится сюда.

– Все ее слепая преданность Холодному принцу и нелюбовь к вампирам, – вздохнул господин Эдвард Романов.

– Скорее она этим прикрывает свою примитивную нелюбовь к моей особе, – предположила Филиция, – так что все это лишь отговорки.

– Да, но все же она упорно продолжает поиски Холодного принца и собирает возле себя все больше сторонников, которые так же, как и она, против вампиров.

– Пусть собирает, – отмахнулась тетушка, – как по мне, лучше бы она занялась здоровьем своего внука. Говорят, врачи нашли у него проблемы с сердцем. Это может быть даже смертельно.

На этих словах глаза Филиппы, что обычно отличались равнодушным спокойствием, тревожно заблестели.

– Да, бедняжка Берти болен – прогнозы неутешительные, – грустно заключил господин Эдвард с такой печалью, словно говорил о родном сыне, – он так похож на свою бедняжку матушку, Принцесс Пай. Его серые глаза точь-в-точь, как у нее.

– Ах, не напоминайте о Принцесс Пай! – взмолилась с отчаянием в голосе Филиция, вскочив с места и побежав к каминной полке, чтобы налить себе вина.

В ее глазах чуть ли не стояли слезы – я был крайне поражен, ведь видел тетушку такой впервые. Не уверен, что она вообще когда-либо плакала, а здесь… эта ранее невиданная слабость и трогательная беспомощность на миг проявилась в ее лице.

– Я полагаю, у него неспроста такие глаза, Филиция, – более серьезно добавил господин Романов старший.

– Да, согласна, – с горечью произнесла тетушка, поднося бокал к губам (руки ее еле заметно дрожали), –мальчишка унаследовал талант матери.

– Думаете, Клаудия знает об этом?

– Ввиду ее ограниченности можно предположить, что вряд ли, – усомнилась Филиция.

Пока продолжался столь таинственный разговор, Натаниэль молча пил чай, искоса поглядывая на Роберту, все притихли и лишь Рири изредка вскакивала подбегая то к одному, то к другому окну.

– Вам нужно быть настороже, Филиция, – обратился к ней Эдвард заговорщически, – если Клаудии откроется тайна, это вам может грозить серьезной опасностью.