Дом злых ведьм с холма. Том II

– Невеста переодевается, – пояснила тетушка, – что стряслось?

– Понимаете, там целая свора этих женихов-вампиров, и господин Больфис требует всех их пригласить в дом, – запыхавшись, объяснил я.

– Я вижу, сколько их, – вновь поглядела в окно Филиция, – можешь впустить, они все находятся под влиянием нашего ковена.

– Вот оно как, – с нервной улыбкой ответил я, припоминая ночь шабаша, на котором ведьмы о чем-то подобном говорили. – В таком случае пойду впущу в свой дом целую армию самых сильных вампиров, чтобы мне уж совсем ночами не спалось. Как они только барьер разрушили?

– Мы его еще не восстановили, – с раздражающим спокойствием пояснили Филиция.

Что?!

То есть все это время мы находились не под защитой барьера – мол, заходи любая нечисть и бери что хочешь?!

Тут из-за ширмы показалась лохматая Франческа с таким воинствующим видом, будто она собиралась на настоящее сражение. Но все бы ничего, но ее платье было ужасного покроя – огромное, словно большая зефирина, розовое и до ужаса безвкусное сразу бросалось в глаза даже тому, кто совсем ничего не понимал в нарядах.

– Ах, вот они, женишки, – зловеще проговорила она, поглядывая в окно, – вы пожалеете, что пришли ко мне!

С этими словами она начала с невероятным остервенением наносить на лицо пудру. Кузины вышли из-за ширмы и поспешили ей на помощь.

Я решил и тут не мешать приготовлениям к бою и спустился вниз впустить этих несчастных женихов внутрь. Бедняжки, даже не представляют, что их ждет. Свадьба с демоницей и скрепление черной розой не кажутся такими жуткими вещами, как встреча с разгневанной Франческой.

Пока я поочередно приглашал каждого из вампиров в дом, у меня чуть не отсох язык и не охрипло горло. Как их было много! Я уже пожалел, что вызвался принимать гостей. Может, Алессандра уклонилась от этого дела, заранее увидев сколько их пришло, а вовсе не из желания насолить господину Больфис?

Как только я покончил с приглашениями и последний вампир переступил порог нашего дома (я уже не волновался о дальнейших последствиях такого легкомысленного приглашения, лишь был рад, что все закончилось), как по лестнице начала спускаться виновница всей этой суматохи. Выряженная все в то же пышное и нелепое платье, какое мне только доводилось видеть в своей жизни, она вышагивала под руку с Филицией, позади них шли кузины. Вампиры, что заполнили собою весь наш холл, с замиранием сердца глядели на невесту, которую раньше не видели. Здесь же среди них был и Редьярд, что поспешил выйти к гостям – лишь Глен остался в гостиной, видимо заранее зная, что именно произойдет. Ведь он так хорошо знал кузин.

Поначалу вампиры улыбались и заворожено глядели на свою невесту, стараясь ее разглядеть, но как только она вышла из тени, и ее лицо открылось им, все их улыбки как ветром сдуло. Лица многих вытянулись, кто-то замер от отвращения и ужаса. Да, постарались сегодня девочки на славу – макияж Франчески был до того ужасен, что я никогда бы не подумал, что так можно изуродовать столь прекрасную девушку. Ее будто красил клоун в истерическом припадке – щеки были красные от румян, тени наложены так, словно ей поставили два фингала под глазами, губная помада неровной линией ложились на губы, искривляя их. Все эти незначительные на первый взгляд штрихи создавали чудовищный эффект.

Глен тихонько посмеивался в гостиной, краем глаза наблюдая за разыгравшейся трагикомедией через открытые двери. Я потерял дар речи (как и всегда), а Редьярд в злом изумлении уставился на дочь, схватившись за сердце, которое очевидно давно уже перестало подавать признаки жизни.

– Вот наша красавица! – с невероятно гордым видом представила гостям дочь Филиция. Затем театрально приложив платочек к глазам, заговорила плаксивым голоском, совершенно ей не свойственным, – боги, неужели моя крошка скоро выйдет замуж! Самое важное событие в жизни каждой женщины, дальше можно и не жить!

– Ну? – поставив руку в бок, решительно проговорила Франческа, исковерканным жутким голосом, похожим на карканье вороны, – кто будет первый меня целовать?

Мертвенный ужас вперемешку с отвращением отразился на лицах большинство женихов и от испуга предложенной перспективы, они, пробормотав какие-то извинения, с вампирской быстротой испарились прочь.

Господин Больфис прибывал в таком шоке, что даже не смог никак препятствовать побегу большинства женихов. Некоторые совсем не растерялись от вида невесты – конечно, раз у кого-то хватило изобретательности и терпения добраться до таких вершин как вампирская элита при нынешней конкуренции, что им стоит переступить через себя?

Одним из таких был господин модно одетый в черный костюм и солнцезащитные очки.

– Я готов целовать вас, миледи! – выпалил он, вероятно решив выделиться из толпы и никак не ожидая, что бесстрашная Франческа возьмет и поцелует его страстно в губы, да так вцепиться в него, что у несчастного не останется даже малейшего шанса на побег.

Покончив с поцелуем, Франческа отшвырнула вампира в сторону (как она это любила делать со многими ухажерами) и томно проговорила с таким знанием дела, будто была давно умудренной опытом женщиной:

– Нет, ты не подходишь, слишком слаб и не выдержишь моего напора. Если кто-то из вас не готов заниматься со мной любовью двадцать часов подряд, можете сразу искать выход.

Оставшиеся вампиры в нерешительности и полной растерянности от того, что незамужняя женщина позволяет себе подобные вольности, поглядывали друг на друга и косились в сторону господина Больфис, пытаясь отыскать спасение. К слову господин Больфис настолько исходился злобой, что потерял дар речи и только лишь глядел с ненавистью на дочь, в то время как господин Монтеро хихикал в гостиной.

– Отлично, раз все из вас могут, мы сейчас же это и проверим, – распорядилась Франческа, собираясь подняться по лестнице, где ее кузины уселись, с невероятным любопытством и весельем наблюдать фарс со стороны. – Я жду вас по очереди в своих покоях.

Моментально из нашего поля зрения еще испарилось приличное количество вампиров.

– Ох, моя доченька такая взрослая, – причитала Филиция в стороне, делая вид, что уливается слезами.

– Позвольте! – выпалил один из вампиров, который как вошел в дом не пропустил мимо себя ни одного зеркала. Он так сильно был увлечен самолюбованием, что у меня возникло предположение, что ему вовсе и не нужна невеста. – Я вот ничего не боюсь! Но и вы с вашими запросами могли бы быть скромнее… с вашей-то внешностью! Женщинам нос воротить не стоит, кто-то подобрал – уже должно быть счастье!

Ой, вот это он зря сказал.

Франческа вся изогнулась, как кошка, и с озверением набросившись на несчастного вампира, начала его колотить.

Если на то уж пошло, сам же он выглядел не лучше – жидкие рыжие волосы, тусклые глаза, веснушки на щеках – обращение в вампира не пошло ему на пользу. Почему-то чем хуже мужчина выглядит, тем больше он уверен в собственной неотразимости.

Наш холл в очередной раз погрузился в хаос – Франческа вцепилась в несчастного вампира, которого богини обделили не только красотой, но и умом, другие вампиры старались оттащить ее от него, а кузины с тетушкой лупили этих вампиров, чтобы они не трогали нашу Франческу.

– Так их Франческа! Все чему я тебя учил! – появился в дверях гостиной господин Монтеро с бокалом вина в руке.

– Спасибо, дядя Гил! – радостно воскликнула Франческа, – ты мне, как отец!

– Ну, все с меня хватит! – взревел Редьярд, распихивая вампиров, но это не особо помогло остановить сей беспредел, что развернулся в холле. – Ты! Как ты смеешь влезать в мою семью и оказывать влияние на моих дочерей?!

– Ха! Твою семью? – усмехнулся Глен, – ты бываешь тут только когда тебе что-нибудь нужно! Я же всегда оказываю девочкам нужную поддержку! И не только девочкам!

– Да что ты говоришь! Посмотрите на него – скорая помощь! – сквозь зубы процедил Редьярд, – мы и без тебя прекрасно справляемся, если не видно!

– Не видно! Ты половину из них за дочерей-то не считаешь! – повышал тон господин Монтеро.

– А ты считаешь?! – бросился вперед Редьярд.

– Да! Они мне как родные дочери, потому что они дочери моей любимой жены Филиции! Моей, а не твоей! – возвышался над ним Глен.

– Фили, боги! – взвыл Редьярд, хватая жену за руку и утягивая за собой в спор, – скажи мне, детка, что этот наглец лжет! Он утверждает, что ты его жена, а не моя! Что за бред?!

– Фили, расскажи ему, что мы обвенчались в церкви перед твоей свадьбой с Холодным принцем, и то, что это я твой муж! – настаивал Глен.

Несчастная Филциия переводила с одного на другого взгляд в совершенной растерянности. Схватка с вампирами растрепала ее прическу и выглядела она ошалело.

– Так! А ну хватит! – прогрохотала Филиция и все замерли, перестав драться и спорить друг с другом. – Вы оба мне надоели! А ну-ка все вон!

– И я тоже? – обижено изумился Глен.

– Да, все мужчины за исключением моего племянника и внука покидают этот дом! – приказным тоном, который не требовал возражений, распорядилась Филиция.

– Но это и мой дом тоже! – возмутился Редьярд.

Тут прогрохотал выстрел – это Алессандра выстрелила в потолок из своего ружья.

– Все вон! – прокричала она грозно и вампиры стремглав помчались прочь, решив, что жизнь им дороже сомнительной женитьбы.

Глен Монтеро и Редьярд Больфис были выставлены за дверь самым непочтительным образом, и Филиция захлопнула перед лицами своих растерянных мужей двери.

Вот так тут обращаются с мужчинами, да! Безобразие!

– Ох, девочки! – проговорила она с выдохом, – второй раз и тем более третий замуж не выходите! Одного раза более чем достаточно!

– А меня, между прочим, ранило! – решил пожаловаться я, раз мне было разрешено остаться в доме.

– Ой, Милон, перестань ныть, а то сейчас же отправишься вслед за господами Монтеро и Больфис! – отрезала тетушка, поднимаясь по лестнице, – приберитесь тут.

– Да, госпожа, – прикусил я язык, решив вообще слиться с обстановкой, а то мало ли что.

Нет, ну как всегда – они натворят, а я убирай! И с этими ворчливыми мыслями, которые я не имел права высказать даже в полголоса, я нехотя занялся уборкой.

Ох, богини, что ни день, то угроза жизни!

3.

«Сегодня самый скверный день в моей жизни! – с горечью и отчаянием думал Фелес Русаков, глядя на себя в зеркало». Выглядел он, как и всегда с иголочки, так что не придраться. Его празднично-парадный костюм контрастировал с его печально-измученным лицом.

– Поторопись, Фелес, гости вскоре прибудут, – послышался голос матушки, госпожи Арабэль, – надеюсь, ты не станешь бегать от невесты на праздновании собственной помолвки!

– Ах, матушка, была бы моя воля, я бы сбежал от своей невесты на другой материк! – в глубоком отчаянии прошептал Фелес.

Тем временем в нескольких милях в поместье «Вороново крыло» перед зеркалом подобно жениху стояла невеста.

– Одно твое слово и я все отменю, – с настойчивостью в голосе прошептала Элисса Эсмальт.

– Нет, матушка, я давно все решила, – спокойно ответила невеста, разглядывая себя в зеркале.

– Только представь, на что ты себя обрекаешь? Всю жизнь быть нелюбимой, – продолжила уговоры мать, чуть ли не со слезами на глазах.

– Ах, как редко дано нам быть любимыми, но славно, что все же чуть чаще позволено любить, – вздохнула в ответ дочь.

– Но у тебя хотя бы есть выбор, ты находишься в выигрышной позиции… ах, Конси, – взмолилась Элисса, – ты намеренно делаешь себя несчастной! Выбери того, кто будет тебя любить чуть больше, послушай свою мать!

– Нет, матушка, вы не справедливы, – заглянула ей в глаза Консетта, – я все также буду несчастна, что подле него, что нет, ведь мне не посчастливилось полюбить своего жениха. Какая разница – буду ли я переживать эту трагедию рядом с ним или обреку на страдания другого, ни в чем неповинного человека, который будет дарить мне любовь, что мне не нужна? Нет, я не могу так поступить. Я все решила.

Элисса промолчала, на ее лице читалась боль от несправедливости за себя и за дочь. Она все думала и вопрошала – отчего им вдвоем так не повезло, ведь если хотя бы одна из них была бы счастлива, было бы уже не так обидно.

К вечеру мы вновь прибыли в цветущее поместье клана Русаковых, которое во всю готовилось принять к себе невесту. День был облачный, тихий и угрюмый. Было так безмятежно, что я даже не слышал шум океана, к звуку которого за последние недели привык, словно к родному. Липкое тепло оплетало жителей пригорода со всех сторон, ближе к вечеру превращаясь в духоту, которая обычно предвещает ливень.

– Будет дождь, госпожа, я взял зонт, – меланхолично произнес Армагеддон – новый слуга-демон нашей Роберты, которого она притащила с собой на прием в честь помолвки Фелеса и Консетты.

– Зря ты его взяла с собой, – с философским видом изрекла Скарлетт, – мало ли что.

– А нам зонт не судьба было взять? – тут же оскорбилась Франческа.

– Франи, ты вообще была против Армагеддона, так что не вздумай возникать! – деловито подметила Роберта.

– Его же звали Буря, – нахмурилась Рири.

– Я еще окончательно не определилась с именем, – важно ответила Роберта.

– Может в таком случае у него спросить, какое имя ему нравится больше? – предложила Филиппа, но здравый смысл ее слов растворился в воздухе, так и оставшись не услышанным.

Мы прибыли в двух экипажах, которые я нанял в центре. Ночь постепенно подкрадывалась легкими сумерками, что обычно настигают день быстрее в облачную погоду. Нас встретила госпожа Вивиан Русакова с сыном Брентом, и лакей любезно проводил нас в залу, где можно было перекусить легкими закусками с вином перед ужином.

– Это еще кто? – послышалось за моей спиной, едва мы расположились возле стеклянных дверей среди цветущих орхидей. Голос принадлежал господину Натаниэлю Романову и обращался он к своей невесте.

– Это мой слуга-демон, которого я выиграла на минувшем аукционе, – пояснила Роберта, – невежливо, между прочим, не поздоровавшись подкрадываться к даме со спины, – не упустила случая упрекнуть парня девушка.

– Это-то я понял, но почему он сопровождает тебя? – проигнорировав последнее замечание, упорствовал Натаниэль.

В этот миг Франческа расплылась в коварной ухмылке, и ее лицо так и говорило «Я была права»!

– Что непонятного, господин Натаниэль? Он меня сопровождает, потому что он мой слуга! – отрезала Роберта.

– Это неприлично, – процедил Романов.

– Не вижу ничего неприличного. Потрудитесь следить за собой, – и деловито хмыкнув, она добавила, обращаясь к демону, – пошли Армагеддон.

И с этими словами Роберта зашагала в неизвестном направлении вместе со своим слугой.

– Кто? – изумился Натаниэль, услышав имя демона.

– Сочувствую, – похлопала его по плечу Франческа, – весьма. Может, передумал ее забирать?

– Еще чего, – фыркнул Натаниэль, – наоборот мое желание только возросло.

Он похлопал меня по плечу, глядя вслед своей ненаглядной, словно давая понять, что он заметил мое присутствие. В последнее время вокруг разворачивалось столько страстей, что я неизбежно был всеми забыт. Ну и славно, я давно нуждался в передышке.

Посему я удобно устроился в кресле и стал разглядывать гостей. Беднамы прибыли в уменьшенном составе, как того и следовало ожидать – лишь Даниэль, что прибывал в невероятно задиристом настроении и стал выжидать, когда же его друг, новоиспеченный жених, спуститься к гостям. И Габриэль, что украдкой поглядывал в сторону Скарлетт. Может девушка и чувствовала столь пристальный взгляд, но намеренно игнорировала его.

Клаудия Генриховна с внучками стояли возле стола с пуншем и обмахивались веерами. Госпожа Пай недовольно косилась в сторону Роберты и ее слуги-демона, видимо имея на сей счет нелицеприятное мнение, а Банни Иваницкая, что стояла рядом с ней с кротким любопытством взирала на Армагеддона.

Изабель, уже порядком окрепшая нервами после столкновения с Филиппой, беззаботно болтала с Айрис и Иви Бетси. Берти старался держаться подальше от них, и в гордом одиночестве с печальным видом бросал умоляюще взгляды в сторону Филиппы. Но девушка намеренно не обращала на парня внимания, скорее всего из-за боли, нежели, чтобы досадить господину Пай.

Иви Бетси нетерпеливо глядела в мою сторону, видимо проверяя, не привел ли Черный демон в действие договор? Но заметив мое равнодушие, девушка прицокнула языком, выражая сожаление, что я пока не околдован и не влюблен. Не волнуйся, милая Иви, Черный демон все сделает, но всему свое время.

Луи Хитрый на пару с Натаниэлем болтали о чем-то с другими господами из разных менее значимых кланов. Софиана я по-прежнему нигде не заметил, и это уже начинало меня беспокоить.

Недалеко в креслах расположились господа Астраль. По слухам, они спешно заканчивали в пригороде какие-то важные дела, отчего были вынуждены задержаться тут. Вид у них был несколько подавленный, чем в нашу последнюю встречу за ужином.

«С чего бы это? – забавлялся я про себя».

Разве что перемена не особо коснулась Филиппиана, но с ним мне было все ясно. К нему придется вернуться чуть позже.

С братьями как раз находилась Розмари, когда Иэн подошел и попросил позволения отойти ей вместе с ним. Поначалу Иваницкий с привычной осторожностью и опаской приблизился к братьям Астраль, бросив в мою сторону нерешительный взгляд, словно ища поддержки. Однако убедившись, что более господа не учиняют ему никаких препятствий, он уже действовал более уверенно.

Иэн повел Розмари в оранжерею, в ту самую, в которой бесконечно длились мои муки вышивания гладью на памятном чаепитии. Под покровом ночи там теперь все выглядело иначе – чарующе и волнительно. Звезды уже светили на бледно-синем небосводе, постепенно погружая мир в сон, а цветы, не утратив своей красоты с наступлением темноты, еще больше благоухали и цвели. Вокруг кружились бабочки, подлетая к одиноким фонарикам, что были развешаны здесь повсюду.

За влюбленными по пятам следовал Валет – он затаился средь цветов, решив быть свидетелем того момента, когда рухнет вся его жизнь. И он, без надежды на благоприятный исход, потеряет все.

– Розмари, – Иэн взял девушку за руку и с трогательной любовью поглядел ей в глаза, – я хотел тебе сказать, что дорожу тобой больше всех на свете. Ты мне самый родной человек…

– Ты тоже мне очень дорог, – с преданностью прошептала Розмари, даже не догадываясь, куда клонит ее собеседник.

– Я долго не решался в силу обстоятельств сказать тебе нечто важное, но теперь мне ничего не мешает.

– О чем ты? – непонимающе поглядела на него девушка.

– Розмари, – торжественно произнес Иэн, опускаясь на одно колено, отчего она замерла.

Замер и Валет – сердце его и вовсе будто остановилось.

– Ты станешь моей женой? – спросил Иэн.

– Я… – оторопела Розмари, потеряв дар речи, – но как же…как же братья? Они не разрешат.

– Я уладил с ними этот вопрос, – проговорил Иэн.

– Но я… я не знаю, боги! – Розмари в ужасе схватилась за голову, отчего Иэн оторопел.

– Как «нет»? – произнес он дрожащим голосом, никак не ожидая отказа.

– Ах, все это так неожиданно! – краснела и бледнела Розмари одновременно, – подожди! Мне нужно… я сейчас!

И с этими словами она умчалась прочь из оранжереи, оставив несчастного Иэна в крайне расстроенных чувствах.

Мужчина часто имеет привычку рядиться и выжидать в раздумьях – брать ли ему эту девушку в жены, считая, что она может подождать и это никак не ранит ее чувств. Однако если вдруг он получает отказ или просьбу об отсрочке, его это напрочь выбивает из колеи, а в отдельном случае оскорбляет до глубины души.

– Ах, молодость – непостоянство ей свойственно, – подошла к Валету со спины Филиция, словно искусительница. Он вздрогнул от неожиданности.

– Помню, мне тоже вот так, – сладко продолжала она, не дожидаясь ответа, – клялись в вечной любви…

– И что потом? – спросил Валет гробовым голосом.

– Что потом? – усмехнулась Филиция с некой жестокостью в голосе, – ты и сам знаешь «что».

– Это ты все провернула с бизнесом? – спросил он вновь гробовым голосом.

– Я же обещала тебе, что уничтожу твою жизнь, – приблизилась совсем вплотную к нему Филиция, – я дождалась, когда ты будешь думать, что все войны и беды забыты.

Она провела рукой по волосам Валета, наслаждаясь крахом его разбитой души.

– Ты жестока, – глаза Валета заблестели отчаянием.

– Наслаждайся тем, что сделал Филицию Альдофин своим врагом, – сладко прошептала Филиция и покинула господина Астраль, оставив его наравне с Иэном в растерянности среди прекрасных цветов.

Тем временем взволнованная Розмари со всех ног бросилась к Роберте, чуть не врезавшись в нее.

– Иэн сделал мне предложение! – запыхавшись, выпалила она.

– А я причем? – недоуменно спросила Роберта. Рядом с ней стоял Армагеддон с отсутствующим видом – она сегодня назло Натаниэлю не расставалась со своим ручным демоном. А я все не мог взять в толк, какую войну и зачем ведут эти двое друг против друга.

– Посоветуй мне, как быть! Мне еще никогда предложений не делали, а я и не надеялась, поэтому даже не представляла, как буду себя вести и что отвечать! – взмолилась Розмари, прибывая в невероятном возбуждении.

– Ну, а ты-то хочешь за него замуж?

– Вроде бы хочу… – замялась Розмари.

– Подумай хорошо, этот процесс нынче необратим. Представь, что придется смотреть на него каждый день до конца жизни.

– Но мне нравится на него смотреть, – тепло улыбнулась Розмари.

– Тогда соглашайся, – пожала плечами Роберта.

– Спасибо, Роби! – крепко обняла ее на радостях Розмари, чем вызвала крайнее изумление девушки.

Также со всех ног Розмари вбежала в оранжерею, как и выбежала из нее.

– Я согласна! Согласна!

Она бросилась Иэну в объятия и он, приподняв ее от земли, закружил средь цветов.

Где-то среди пышных роз, окутанный личной трагедией Валет понял, что его жизнь кончена. Всему пришел конец.

Ведь там, где есть начало, должен быть и конец, верно?

Свое счастье Розмари решила разделить с подругой, которая вот-вот должна была спуститься вниз к гостям, дабы предстать перед ними вместе со своим женихом. Консетта ступала по широкой лестнице, остановившись на просторном лестничном пролете, на котором она поравнялась с Фелесом – он спускался с противоположной стороны. Он оглядел свою будущую жену и, сделав над собой усилие, мягко произнес:

– Ты сегодня очень красиво выглядишь, Конси.

Напряжение исчезло, лицо Консетты всегда такое сосредоточенное и сердитое, смягчилось, она улыбнулась и ответила:

– Ты тоже, как и всегда элегантен, Фелес.

– Что ж, пойдем к гостям? – предложил он ей руку.

Она вложила свою ладонь в его, и они стали спускаться вниз.

«Может все не так уж и страшно обернется, – в тайной надежде подумала Консетта».

«Я должен стать ей хорошим мужем, она ни в чем не виновата, – решительно думал Фелес, вспоминая слова напутствия от Иэна».

Гости радостно поприветствовали молодых, рассыпая поздравлениями и подарками. Среди гостей стояла счастливые Розмари с Иэном, которые вероятно представляли, как будут также идти на праздновании собственной помолвки, о которой всем еще предстоит узнать. Недалеко от них стоял Валет, что выглядел мрачнее тучи. Он все поглядывал на Филицию, а она с коварством и удовлетворением глядела ему в ответ.

Со всеми этим взглядами я не заметил, как возле меня оказалась Рири.

– Ах, как жаль, у Конси нет того, кто смог бы повести ее к алтарю, – улыбнулась грустно она.

– В ее случае это даже благо, – горько усмехнулся я.

– Меня ведь тоже некому будет вести, – она заискивающе заглянула в мои глаза, – отца-то теперь у меня нет.

– Ты знала своего отца? – крайне удивился я ее словам, – он умер?

– Нет, его убили, – спокойно ответила она, – ты ведь тоже о нем наслышан.

– О ком же? – вконец растерялся я.

– Мой отец – Эмиль Кельский, – Рири поглядела с ледяным жестоким спокойствием.

Невольно у меня приоткрылся рот от удивления, глаза расширились, а сердце чуть было не выпрыгнуло из груди. Я не стал спрашивать, шутит ли она, ведь это было без надобности – ее лицо и тон говорили сами за себя.

– Не волнуйся, для меня тоже благо, что он не поведет меня к алтарю, – улыбнулась она, – его смерть так кстати.

Я впервые видел ее такой серьезной, ни тени кокетства не проглядывалось в ее зловещем облике. Пока я принимал близко к сердцу новую отнюдь не радующую меня информацию, объявили танец жениха и невесты, и предложили гостям присоединиться. Я отошел в сторону, все еще погруженный в свои мысли.

Плут Кель – отец Рири? Конечно, я догадывался, что у такого человека должно быть множество незаконнорожденных детей, но чтобы наша Рири имела к нему какое-либо отношение? Такого я и помыслить не мог. Чтобы приближенный и верный соратник, близкий друг Холодного принца оказался отцом ведьмы-воровки? Хотя Холодный принц и сам был женат на ведьме и кажется, даже не подозревал об этом.