Дом злых ведьм с холма. Том II

Редьярд поднял бокал с кровью и осушил его. Присутствующие взорвались одобрительным гулом и грохотом аплодисментов, поднимая в свою очередь свои бокалы с кровавой жидкостью. Лишь Лола Монтеро, что опять оказалась недалеко от своего самопровозглашенного императора, закатила глаза на всю эту пафосную речь. Она отпила вина и поставила недопитый бокал на поднос подоспевшему официанту. Скука и пресыщение, что так явно читались в ее глазах, не давали мне покоя. Что связывало ее с Натаниэлем Романовым? Зачем ей клинок? Как они пришли к соглашению? Теперь нет никакого удивления, почему Редьярд не может найти управу на главу графства, хоть он глава империи, новый император, он до смерти боится Лолу Монтеро, ведь она его сильнее. Она первая женщина вампир, она кузина Глена Монтеро.

Господин Больфис перед тем, как покинуть свой пьедестал, объявил, что послезавтра в это же время состоится аукцион, на котором будут выставлены лучшие экземпляры различной, самой диковиной нечисти. И что вести его будет самый лучший конферансье столицы, который точно не заставит вас скучать.

– Конечно, – проговорил я со зловещей улыбкой сам себе, – ведь этим конферансье буду я.

4.

На следующее утро я к своему вящему удивлению обнаружил приглашение от господина Даниэля посетить его ново-обретенное казино «Шальные кости». Он уповал видеть меня, ведь так сложились обстоятельства, что все члены Совета совершенно случайно оказались в столице, и мол, грех не воспользоваться таким удачным совпадением. Письмо было пропитано самыми сердечными и дружескими чувствами и конечно, если бы я был тем Милоном, которым обычно притворяюсь в обществе, то я бы поверил во весь этот абсурд. Но, как известно лишь мне, это не так, поэтому я еще раз подозрительно окинул содержание письма. Все члены Совета в столице, да и еще совершенно случайно?

Да, конечно…

Кто-то решил ускорить процесс получение клинка и выбрал для этого самого податливо человека в клане Альдофин.

Но, увы, господин Романов, вы ошиблись.

Мне было прекрасно известно, что из всех господ в столицу наведывается лишь господин Иваницкий, не оставляя надежды укрепить положение своего клана и войти в высший свет. Остальные же, как я успел заметить, здесь были редкими гостями. Если господину Натаниэлю в силу статуса приходилось приезжать в сердце страны, то господин Русаков, явно обладал минимальным количеством прав в собственном клане, чтобы иметь какие-либо дела. И если бы даже вся надежа клана лежала на его несчастных плечах, он был слишком ленив, чтобы покидать свое тихое и уютное поместье.

И как же господин Берти Пай? Интересно, господин Даниэль его тоже имел в виду или нет? Если нет, то цель их приглашения очевидна.

Право выбора у меня опять отсутствовало, и я коротенько нацарапал письмо, которое попросил одного из слуг отеля быстро отослать по обратному адресу. Мои кузины совершенно не огорчились моей скорой отлучке предстоящим вечером, что даже несколько оскорбило меня. Девушки решили весь день посветить развлечениям, прогулкам по парку, а также посещению Большого театра. И по их словам, я, как мужчина, буду мешать их женскому обществу.

Ну конечно, разумеется.

– Надеюсь, вы не расстроены, господин Милон, что вам придется пропустить театр? – поджала губки Франческа, таким образом, выражая мнимое сожаление.

– Ох, Франческа, поверь, у меня сегодня будет еще тот театр, – усмехнулся я, уже предвкушая те хитросплетенные капканы и ловушки, которые мне приготовили в казино.

Театр дель арте и абсурда.

Избавьте меня от любезностей, господин Даниэль. Я заранее утомлен вашей предсказуемостью.

Ночной город не спал – гудел непривычным для сельского жителя шумом и ночной чуть заметной веселостью. Было тепло – люди гуляли и посещали театры, кофейни, музей, в легком настроении проводя время. Пахло летним воздухом, к которому примешивались пыль, запах цветов и деревьев, ночная свежесть и суета.

Я спрыгнул со ступеньки кареты, прибывая в решительности, которую разбавляла толика любопытства. Казино, бесспорно, выглядело роскошно – оно светилось и горело всеми огнями и красками ночной разгульной жизни, так и, приманивая, заманивая какого-нибудь простака расстаться со своими денежками. Красная дорожка вела от подъездной аллеи прямо к парадному входу, возле которого почтительно и услужливого расположился дворецкий. Звучала музыка, из окон доносился смех, в котором так и плясали нотки азарта.

Казино находилось в самом сердце неугомонной столицы – вокруг растянулись различные клубы, кабаре, бары, кофейни и ресторанчики. Недалеко отсюда располагалась главная площадь, на которой величественно возвышались Балетный театр и здание суда «Кермис».

Я вошел внутрь – огромные залы, разделенные на игральные зоны с рулетками и карточными столами, отдельными уголками с играми в дартс и прочее. Величественные крупье в блестящей и дорогой форме со спокойствием возвышались над столами. В конце зала расположилась сцена, на которой танцевали соблазнительные танцовщицы в откровенных нарядах, музыканты играли поодаль них с невероятным самозабвением.

– Господин Милон! Вы пришли! – раздался голос Даниэля, который лишь завидев меня в дверях, тут же подоспел. Видимо он терпеливо выжидал моего прибытия и не сводил своих цепких глаз с входа.

Даниэль проводил меня в одну из отдельных комнат, где уже за шикарным столом расположилась вся честная компания – Натаниэль Романов, Луи Хитрый, Иэн Иваницкий и Фелес Русаков. Выходит, я был прав – Берти они в счет не брали, да и Софиана конечно же не было, ведь то, что мы с ним несказанно сблизились за последнее время не ускользнуло от проницательного взгляда полицейского.

Все джентльмены без исключения выглядели шикарно под стать случаю – их костюмы так и искрились дороговизной и качеством, словно золотые монетки.

– Какое же чистое совпадение, что мы все сегодня собрались здесь! – радостно воскликнул Романов, похлопывая меня по плечу. Я уже давно раскусил его тактику – привлечь внимание, дабы отвести подозрение. Тактика, которую чаще всего используют преступники.

– Да, – протянул Русаков, – кто же знал, что моя бабушка повезет нас с отцом в город! Она, правда, редко такое устраивает, и обыкновенно я отлыниваю, но в этот раз не удалось.

– А у меня в столице дела, как и у Ната, – бросил Иваницкий, как бы мимоходом, но выглядело это все уж слишком натужно.

Как часто мне приходилось принимать правила чужой игры и с «хорошим лицом» соглашаться, дабы не усложнять и без того непростую ситуацию.

– А вы, господин Милон, как я слышал, посещали вампирский маскарад господина Больфис? – поинтересовался Натаниэль, – говорят, он наконец-таки решился объявить о создании своей Вампирской Империи?

Да что ты, как будто ты сам там не был.

– Да, я присутствовал на таком значимом событии, – ответил я спокойно, – мне пришлось сопровождать кузин – тетушка, увы, не смогла поехать.

– Ммм, – протянул Луи, поедая молочный пудинг со сливками, – наконец-то Редьярд решился, а то более тянуть было бы глупо.

– Так вы сопровождали кузин? – нахмурившись, задал вопрос Натаниэль.

– Да, но не всех – Мэри и Скарлетт предпочли остаться дома, – вновь очень спокойно ответил я, не понимая, что его так насторожило.

– И Роберта поехала с вами? – еще пуще нахмурился Романов.

– Я так и сказал, все, кроме Мэри и Скарлетт, – наслаждался я его неосведомленностью, – а что, кузина не поставила вас в известность?

Хотя мы оба делали вид, что между нами ничего не произошло, но отношения наши явно изменились после того случая в участке. И поэтому при малейшем поводе я не отказывал себе в удовольствии задеть господина полицейского.

– Нет, – гробовым голосом отрезал Романов.

– Ах, строптивица, – шутливо порицал я ее. И хотя я и глумился над Натаниэлем, однако поведение кузины в отношении своего будущего мужа крайне насторожило меня.

– Так что ж, друзья, – взял слово господин Беднам, – я намерен вам провести экскурсию, а затем можно выпить чего-нибудь и поиграть.

– Только давайте не как в прошлый раз у Валета Астраль – играть будем на деньги, – поежился господин Русаков, припоминая весь ужас злополучной игры.

– Но разве ваше финансовое положение не находиться в плачевном состоянии, господин Русаков? – поддел я его, пока все поднимались из-за стола, – ведь кажется поэтому мы ищем артефакты Холодного принца, нет?

Напряжение повисло в комнате, все замерли в растерянности, не ведая, как выкрутиться. Натаниэль впился в меня взглядом, прекрасно помня наш откровенный разговор о поиске клинка.

– Ну… – замялся Фелес, – безусловно… но на карточные игры мелочь есть.

– Я рад, – заверил я его якобы в искреннем переживании, – а то вы так описали мне ваше положение, что я уж было начал волноваться.

Даниэль с Натаниэлем обменялись красноречивыми взглядами – мол, со мной все же стоит быть поосторожней, и мы вышли из комнаты. Господин Беднам повел нас на так называемую экскурсию – мы побывали в разных игровых залах, приватных комнатках для тех важных персон, которые хотели играть тесной компанией вдали от шума, в баре с бильярдной, в кабинете хозяина, где от прежнего владельца казино, Плута Келя, ничего не осталось, даже малейшего намека на присутствие. Далее мы заглянули в кухню, за кулисы к артистам и даже посетили винный погреб.

Пока что все шло в рамках приличия, что больше настораживало, нежели успокаивало. Ведь если мы с господами не стреляем демонов или не забираемся в богатые дома, словно пресловутые воришки, это уже и вовсе не похоже на наш привычный Совет.

Но вот когда дело дошло до горячительных напитков за игрой, которая в свою очередь служила отвлекающим маневром, я понял что к чему. Господа решили меня напоить, вероятно, для того, чтобы выведать все мои гнусные тайны, ведь своим легкомысленным поведением я навек на себя излишние подозрения. Бокал не успевал пустеть, а тосты не заканчивались. Мне каждый раз наливали так много, что казалось вот-вот случиться алкогольное отравление, с моим на первый взгляд хлипким организмом. Но господ мало интересовало мое здоровье – они привыкли вести разгульный образ жизни, не задумываясь, как подобная пьянка может повлиять на господ менее в этом опытных.

Я старательно пьянел, дабы не разочаровать моих дорогих товарищей, ну и кроме этого, мне было безумно интересно – что же эдакого они будут у меня выпытывать, когда я буду готов. Глаза мои блестели, взгляд бесцельно блуждал, я краснел и беспричинно хихикал, пошатываясь, как болванчик. И они, конечно же, без малейших сомнений все поверили в то, что я абсолютно пьян. Но шутка заключалась в ином, ведь я был абсолютно трезв. Я знаю, мое объяснение происходящего может показаться бредом, но когда-нибудь вам станет все предельно ясно – я умел контролировать степень своего алкогольного опьянения. Виной этому была моя матушка – она ненавидела пагубную привычку отца и решила, во что бы то ни стало натренировать меня контролировать собственное опьянение. И у нее получилось – нет ничего страшнее рвения матери сделать благо для своего сынишки. И пусть это благо причинило ему в свое время немало мучений.

И вот таким образом, когда мне хочется расслабиться и получить от вина то, что в нем ищут другие – я даю себе волю опьянеть, но когда, как в подобном случае, обстоятельства требуют от меня трезвости ума, я не позволяю себе захмелеть.

Мы играли, пили, горланили песни непристойного содержания, громко смеялись и вели себя неприлично. Но кто нас мог остановить.

– Милон, а ты очень близок со своей тетушкой, госпожой Филицией Альдофин? – завел разговор Даниэль после очередной песни.

Ну, началось.

– Как сказать… – отозвался я уклончиво, ведь сам толком не понимал близость наших отношений, – я ее побаиваюсь.

– Не ты один, – усмехнулся Луи и загоготал.

– Видишь ли, я в нее влюблен, думаю, ты это заметил, – сразу выложил все карты на стол Даниэль, – надеюсь, ты не против.

Никак не ожидал, что он пойдет на крайнее меры в самом начале, вот это отчаяние – я его недооценивал.

– Госпожа Альдофин вольна делать то, что посчитает нужным, – развел я руками, икая и покачиваясь, – но без обид, Даниэль, старина, ты для нее сопляк.

Все захохотали, Беднам насупился. Приятно говорить правду и знать, что тебе за это ничего не будет.

– Считаешь, Холодный принц или Больфис подходят ей куда лучше, чем я? – обижено осведомился Даниэль, но его выражение лица ясно давало мне понять, что все это не иначе, как заранее обговоренные вопросы, с помощью которых они надеяться приблизиться к главному.

– Думаю, нет, они слабаки по сравнению с тетушкой, ей нужен кто-то такой же сильный, как она, – проговорил я, еле ворочая языком для пущей убедительности.

Натаниэль с Даниэлем переглянулись, явно молчаливо соглашаясь, что я готов и язык у меня развязан.

– Но она же так любит Холодного принца! – нахмурился Фелес, – носит его кулон!

– Ну, носит, но принца не любит, – отрезал я равнодушно.

– Но как же? – напускно растерялся Натаниэль, – она же его ищет!

– Кто вам сказал? По-моему она женщина самодостаточная, ей и так неплохо, – рассуждал я, – если найдется первый муж, куда же девать нынешнего? Когда мужа нет, это печально, но когда их в переизбытке – тоже ничего хорошего.

Мою речь сопроводили одобрительным хохотом. Глаза Натаниэля блестели – он потешался надо мной, словно над несмышленым ребенком. Ну-ну.

– А разве она не хранит его артефакты? Где-нибудь в своих закромах? – прямо спросил Романов, совершенно не опасаясь, что я спьяну, что-нибудь заподозрю, а потом вспомню.

– Нет, я же говорил вам уже, – пожал я плечами, – ничего такого я не видел. По-моему их схватил кто-то другой, ведь госпоже Альдофин все эти вещицы были без надобности.

– Да? Надеже, – наигранно изобразил разочарование Натаниэль, – а мне казалось, женщины любят хранить всякие безделицы в память о своих возлюбленных.

– Ах, сантименты, – закатил глаза Луи.

– Да, – протянул я, – вообще-то вы правы. Вот моя матушка любила о папаше вздыхать и вещи его хранила, уповая, что он одумается, и окончательно вернется в семью. Но, увы! Все боялась, что и я по его стопам пойду.

– Ну, ведь не пошел же, – решил ободрить меня Романов, по-дружески похлопывая по плечу.

– А кто вам такое сказал? – усмехнулся я.

– И что же ты такого перенял у своего родителя? – все еще в шутливой форме осведомился Натаниэль.

– Да не то, чтобы перенял, а превзошел во многом. С демонами связался, еще в Эльфляндии, участвовал в их оргиях и даже якшался с Черным демоном, – с небрежностью в тоне перечислял я, наслаждаясь, как все присутствующие оторопели, – что поделать – все же я сын своего отца!

Это неуместное признание, на которое они не напрашивались, поразило их и все джентльмены умолкли, не зная как реагировать.

– Кстати! Это я от демонов узнал о русалочьих укусах… Ну, вы понимаете, – вздернул я бровями, – так что каюсь, что не рассказал вам раньше, господин Натаниэль, и позволил вспыхнуть вашим небезосновательным подозрениям.

Раз уж такое дело – то и имя я свое отбелю.

– Да ты же шутишь, Милон! – решил разрядить обстановку Натаниэль, натужно засмеявшись.

– Шучу? Похоже, что я шучу? – расплылся я в хмельной улыбке, – я, что похож на клоуна?

Богини, конечно, может и считают, что я похож на их личного клоуна, местного шута, но я все же придерживаюсь иного мнения на сей счет.

Фелес испуганно переводил взгляд с меня на Натаниэля, видимо опасаясь, что мое неуместное откровение может оказаться правдой. Иэн спокойно потягивал виски, глядя в одну точку с задумчивым видом – видимо господина Иваницкого уже ничего не могло удивить в моей персоне. Луи закусил губу, Даниэль нахмурился, пытаясь для себя понять, можно ли принимать мои слова за чистую монету.

– Я именно поэтому и о ведьмах столько знаю, – продолжал я, невзирая на всеобщее смущение, которое нарастало с каждым упущенным словом, – но все это в прошлом, господа! К счастью, еще до кончины моей несчастной матушки с подобным образом жизни было покончено. Но если вам вдруг понадобиться связи в мире демонов, я с легкостью обязуюсь вам помочь! Знаю, господин Романов, – я похлопал Натаниэля по плечу, как бывало, он сам любил делать, – вы очень хотите заполучить клинок Холодного принца и я рад быть вам полезным, ведь в этом отношении у меня никаких интересов, однако я не могу и виной всему моя тетушка, вы знаете! Правда, ведь?

– Вы пьяны, господин Альдофин, вам надо хорошенько отдохнуть, – холодно произнес Романов, поднимаясь с места и давая тем самым всем понять, что вечер окончен.

Какие мы неженки, кто бы мог подумать.

Меня отвели в одну из комнат, где в моем распоряжении оказался мягкий и удобный диван. Господа все еще охваченные растерянностью и смущением оставили меня, а я, наконец, смог снять с себя маску мнимого опьянения. Я с наслаждением вздохнул, подумав, как чертовски приятно ощущать, что каждая последующая провокация господина Романова рушиться с грохотом, не возымев нужного успеха. Они становились так беспомощны, стоило немного повести игру по иным правилам, это невероятно веселило меня и забавляло, а то в этой череде хаоса и скуки я окончательно потерял себя.

Безусловно, мне нравилось сбивать с Натаниэля спесь, таким образом, защищая свои честь и достоинство, однако, если ему действительно жизненно необходим клинок, я ему помогу, об этом не может быть и речи. Он мой будущий зять, а я не прощу себе, если с мужем Роберты что-то случиться. Ну и еще мне этого не простит сама Роберта, ее милейшие сестрички и тетушка. Так что тут даже думать нечего.

Пока что я упивался от проделанной пакости, вкушая собственный триумф в одиночестве, как за стеной услышал тяжелый голос самого Дезмонда Беднама. Это было настолько неожиданно, что выбило меня из колеи на несколько секунд. Я замер и стал прислушиваться – стены здесь были тонкие, и то, что происходило в соседней комнате, было отчетливо слышно. А соседней комнатой по случайному (или нет) совпадению оказался кабинет Даниэля, который я посещал час назад на его гостеприимной экскурсии.

– Что же вас все-таки привело сюда, дядя? – раздался мягкий голос Даниэля, который, как ни странно, был настроен вполне доброжелательно.

– Я решил поглядеть на твое казино, – отвечал в своей резкой манере Дезмонд, – ты теперь мой наследник и как бы я не был опечален данным фактом, ничего не остается, как смириться.

– Избавьте меня от такой обременяющей перспективы, – усмехнулся Даниэль, – прошу вас – вы можете, если моя персона вас не устраивает, взять себе в приемники Габриэля. Благо мои матушка с отцом пылко постарались над продолжением рода. Вам ли не знать? Или же если и Габриэль вызывает у вашей светлости немилость, то еще не поздно потрудиться над собственными наследниками. Ах, да, вы же не можете.

Я и через стену почувствовал волну сокрушительной ярости, которая обрушилась на Даниэля.

– Да как ты смеешь, – процедил Дезмонд сквозь зубы, теряя дар речи от подобной дерзости.

– Жаль вам так и не удалось обрюхатить мою матушку, хоть вы так старались, – продолжал Даниэль, совершенно не испытывая страха. Он теперь мог открыто показать неприязнь к своему дяде, ведь имел над ним власть в виде ново-обретенного наследника.

– Как у тебя язык поворачивается так говорить о собственной матери?! – заревел в неуправляемом гневе Дезмонд, – она была святой женщиной!

– Да? – с невероятной горечью в голосе усмехнулся Даниэль, – только святые так и поступают. Она стала свидетельницей, как ее муж, отец ее троих сыновей, пал от руки родного брата, а затем от собственной безвольности и слабости отдалась убийце своего мужа, раздвинув перед ним ноги, когда еще неостывшее тело ее дорогого супруга лежало рядом. И это еще не так страшно. Страшно, что все это имел удовольствие видеть ее младший сын Габриэль, который находился с папой в кабинете и играл с ним в прятки, укрывшись в шкафу. И хотя эта женщина, которая приходилась нам матерью умерла, ее бесхребетность нашла свое воплощение в ее старшем сыне Дориане, который может быть и был куда добрее своих братьев, но в разы глупее. И я рад, что такой слабый человек, что был просто копией ее, убит, ведь в противном случае наш клан ждал крах и позор. Его убийца, возможно сам того не зная, дал нам надежду на спасение и я искренне благодарен ему за это.

Наступила мучительная тишина. Видимо Дезмонд оторопел от такой откровенности – он был уличен в преступлении, свидетели которого, как ему казалось, были уже давно мертвы.

– Так Габриэль все видел и рассказал тебе? – осипшим голосом спросил он.

– Вас только это интересует? Ну, да, как же, – усмехнулся с непроходимой горечью в голосе Даниэль. – Но если вы так желаете услышать ответ напрямую – да, он все видел из шкафа. Напомню, ему было всего девять лет, так что в следующий раз, когда станете избивать его за какую-нибудь оплошность, вспомните, пожалуйста, кто именно повинен в его надломленной психике.

– Я ни в чем не повинен. Я хотел встать во главе клана, это нормально в наших кругах, – спокойно с ледяным хладнокровием произнес Беднам старший, – да и к тому же, я безумно любил твою мать с самой первой встречи, как только увидел ее.

– Вы убили моего отца, – с ненавистью процедил Даниэль.

– Твой отец совершенно не умел управляться с делами, вот он бы точно погубил наш клан – раз ты был схожего мнения насчет способностей Дориана, мы должны понимать друг друга.

– Не смейте даже сравнивать меня с вами, дядя, – со злостью проговорил Даниэль.

– Ну, что ж, твоя воля, – глухо отозвался Дезмонд с каким-то смирением, – но ты слишком высокого мнения о себе, как о наследнике – ты не обладаешь ни достоинствами, ни талантами.

– Один талант у меня все же есть, – возразил Даниэль.

– Какой же?

– Я не похож на вас, дядя, как бы вам не казалось. Всего доброго, вам больше ни к чему посещать мое казино.

Беднам старший ушел. Племянник явно дал понять ему, что видеть его более не желает – лишь в самой крайней необходимости.

Я же через несколько часов выбрался из своего укрытия под предлогом, что отлично выспался и отдохнул, а минувшая попойка напоминала о себе лишь болью в висках. Я выпил похмельного коктейля, который с некой заботой мне сделал Луи. Натаниэль весело болтал со мной и подтрунивал, уверяя меня, что я устроил настоящий дебош в казино и приставал к танцовщицам. Мне же ничего не оставалось, как сделать вид, будто я ничего не помню и на наглое вранье господина Романова отвечать лишь смущенными улыбками.

Меня отвезли обратно в отель, где мои кузины уже давно вернувшись из театра, мирно спали в своих спальнях. Я, удостоверившись, что все на месте, удалился в свою комнату, дабы отдохнуть, ведь завтра предстоял сложный день – аукцион в честь создания Великой Вампирской Империи, который вести буду я.

Интригует, правда?

5.

Мы не спешили – аукцион планировался под самый вечер, если не сказать под ночь. Я неторопливо и безмятежно принимал ванну, в раздумьях попивая вино. Костюм мой для предстоящего мероприятия висел в шкафу, последние приготовления были окончены. Незадолго до того, как на город опустились сумерки, я посвятил кузин в мой план, который требовал их участия. Я, конечно, не упоминал одной важной детали, которая впоследствии сыграет ключевую роль во всей этой затее. Им было ни к чему быть посвященными в такие мелочи, они даже не поймут, как я проверну эту аферу. Главное, чтобы это понял единственный человек – моя нынешняя цель.

Мы собрались в гостиной нашего номера, и я коротко сообщил, что мне нужна помощь, ведь я собираюсь сегодня вести аукцион. Каждая из кузин отреагировала по-разному – Роберта сдержанно, как и положено даме с высоким статусом реагировать на ее непосредственное участие в подобных авантюрах. Франческа пришла в невероятный восторг и поклялась помочь мне во что бы то ни стало, даже если придется кого-нибудь закопать. Я был тронут ее преданностью мне, и клану в целом, но выразил пылкую надежду, что до этого не дойдет. Филиппа молчала, в ее глазах читалось согласие и понимание. А Рири, оглядев меня с ног до головы, поклялась в безоговорочном подчинении и верности, отчего щеки мои покрылись пунцовой краской и я вынужден был отвернуться к камину, сделав вид, что греюсь возле огня. Я раздал дальнейшие указания, мы условились, и уговор наш уже не казался мне чем-то зловещим. Я настолько проникся злом, настолько запер здравый смысл где-то в недрах своей души, что уже от меня прежнего не осталось и следа.

И вот теперь, нежась в теплой ванне, я погряз в тяжких раздумьях, что неизбежно двигаюсь в сторону собственного конца. Мои кузины, да и тетушка стали мне слишком дороги, чего сам я не планировал и никак не ожидал. Избавиться от них теперь мне не представлялось возможным, я просто не мог так поступить и… этим я обрек свою судьбу на погибель. Я обрек себя на конец.