Девять хвостов бессмертного мастера. Том 5

– Поэтому я и сказал тебе держать пасть закрытой, – раздраженно отозвался Ху Баоцинь.

– А-а-а… – протянула Ху Сюань, сосредоточенно морща лоб.

Выходит, она стала лисьим еретиком еще до того, как стала лисьим знахарем: когда отправилась в самоволку и подглядела лисье судилище. А теперь еще знала тайну Ху Баоциня, не говоря о том, что они лисились уже который год…

– Так все это лисья ересь? – пробормотала Ху Сюань.

Ху Баоцинь щелкнул зубами и поймал ее за рот пальцами:

– Держи. Пасть. Закрытой. Сколько еще раз мне тебе это повторять? У тебя лисье слабоумие развилось?

Ху Сюань, мыча, закивала. Из глаз опять брызнули слезы: слишком крепко Ху Баоцинь сжал пальцы, потом даже синяки проявились.

– Быть лисьим еретиком, – сказал Ху Баоцинь, понизив голос так, что Ху Сюань едва расслышала, – еще не значит быть плохим лисом, но если я еще хоть раз услышу от тебя что-то подобное, я побрею тебе хвосты и отправлю в монахи. Ясно? Ты меня поняла, Сюаньшэн? Почему ты молчишь?

Ху Сюань потерла рот, набычилась и пробормотала:

– Так вы сами велели мне держать пасть закрытой, сяньшэн.

– Ты меня до лисопреступления доведешь! – ругнулся Ху Баоцинь, вспыхнув от гнева.

Ху Сюань поспешила убраться, пока Ху Баоцинь снова не приложил ее ребром ладони по голове.

Ху Баоцинь рухнул в кресло и накрыл глаза рукой:

– Если уж не до лисопреступления, так до лисьей ереси.

Когда он отвел руку от лица, глаза его были спокойны и холодны.

«Тебя я за собой утянуть не могу, – подумал он, и его губы покривились. – Пора с этим заканчивать».

[451] Возвращение домой

Ху Сюань была очень довольна собой. Ей удалось отыскать в демоническом лесу гриб, похожий на куриную гузку. Такой вид грибов был описан в пятом томе «Лисьего травника», встречались они редко, но не потому, что не росли в демонических краях, а потому, что белки, разумеется, демонические, истребляли их, едва они появлялись в грибной сезон. Найти такой гриб считалось необыкновенной удачей.

Ху Сюань сорвала гриб, понюхала его, поглядела на верхушки деревьев. Белки за нею следили, но не посмели напасть и отобрать находку: она шикнула на них, по-лисьи оскалившись, а все белки, демонические и нет, знали, что с лисьими демонами шутки плохи. Лисы вообще-то и белок едят.

Ху Сюань спрятала гриб в котомку и отправилась домой.

В доме царила суета. Ху Сюань уставилась на лис-фамильяров, которые потрошили ее комнату: связывали стопки книг веревками и вытаскивали их во двор, где стояла большая телега, запряженная тягловым лисом. В телеге Ху Сюань заметила и свой собственный узел с одеждой.

«В моей комнате столько книг не было», – невольно подумала она, разглядев, что тележка уже наполовину заполнена связками книг и свитков. Как будто лисы-фамильяры уже успели перетаскать сюда всю библиотеку Ху Баоциня.

– Что происходит? – растерянно спросила Ху Сюань.

– А, ты уже здесь, – сказал Ху Баоцинь, проходя мимо нее к телеге и вытряхивая в нее из рукавов целую кучу коробочек и свертков с лекарственными травами и кореньями. – Ты возвращаешься в поместье Ху.

Руки Ху Сюань разжались, она выронила котомку с грибами. Ху Баоцинь тут же подхватил ее и тоже отправил в телегу.

– Почему? – выдавила Ху Сюань. – Что я сделала не так?

– Почему ты считаешь, что сделала что-то не так? – сощурился на нее Ху Баоцинь.

– Тогда почему вы решили от меня избавиться? – с горечью спросила Ху Сюань.

– Вот же глупости! Тебя повысили до старшего лисьего знахаря. Тебе не по статусу оставаться в учениках. Я уже сообщил твоему отцу, в поместье Ху у тебя будет собственная лаборатория.

– Но я не хочу уходить, – перебила Ху Сюань, и ее лицо залила густая краска.

– А твоего мнения никто не спрашивал, – отрезал Ху Баоцинь. – Так полагается. Ты радоваться должна: стать старшим лисьим знахарем в столь юном возрасте!

– Я… я… – промямлила Ху Сюань, чувствуя, что слова застревают в горле, превращаясь в какое-то скрипение.

– И не скрипи на меня! – возмутился Ху Баоцинь. – Что за лицо! Тебя ведь не в темницу отправляют, а всего лишь домой. Ты всегда можешь прийти в гости, когда… если захочется.

Ху Сюань об этом не подумала. Сейчас следовало приободриться, но ее не оставляла мысль, что что-то не так.

– Тогда почему вы отдаете мне все свои книги и запасы? – спросила она, сузив глаза.

Ху Баоцинь мысленно прищелкнул языком. Слишком умна, достойный ученик своего учителя!

Но он и вида не подал, сказал назидательно:

– Это мой тебе подарок. Книги мне без надобности, я уже все их прочел и выучил, а тебе они пригодятся. А запасы… Почему бы и нет? Ведь большую часть их собрала именно ты. Будет только справедливо, если ты их заберешь. Я же Верховный лисий знахарь, стоит мне только пальцами прищелкнуть, и лисы натащат мне втрое больше припасов. Тебе они на первое время пригодятся. Тебе предстоит устроить в поместье Ху собственное лисьезнахарское логовище. Сделай так, чтобы твой сяньшэн тобой гордился. Или я зря тебя учил все эти лисьи годы?

Его слова были убедительны, ни одной фальшивой ноты.

Но Ху Сюань все равно нахмурилась:

– Но все это может пригодиться вашим будущим ученикам.

– Ха? – воскликнул Ху Баоцинь и захохотал. – Хватит с меня учеников! Я свой лисьезнахарский долг выполнил, теперь они от меня отстанут. Никаких больше учеников! Ни за какие лисоцветы!

Ху Сюань невольно покраснела. Ху Баоцинь явно намекал на то, что взял ее в ученицы, потому что она тогда сумела разыскать лисоцвет – редчайший, оказывается, цветок лисьего мира.

– Сюань, – сказал Ху Баоцинь уже серьезно, кладя руку на ее голову.

Ху Сюань пришлось все силы приложить, чтобы не вылезли лисьи уши.

– Да, сяньшэн? – Ху Сюань старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал.

– Сяньшэн тобой гордится, – провозгласил Ху Баоцинь торжественно. – Ты самый молодой старший лисий знахарь в истории. Уверен, ты сможешь пойти дальше… зайти дальше… чем кто бы то ни было. Сяньшэн тобой гордится.

Ху Сюань должна была напыжиться от похвалы, но вместо этого лишь шмыгнула носом. Ей не хотелось уходить, пусть у нее и оставалось разрешение приходить в гости, когда вздумается. Ху Баоцинь фыркнул, схватил ее в охапку и закинул в телегу.

– Трогай! – велел он тягловому лису.

– Сяньшэн! – воскликнула Ху Сюань, барахтаясь в телеге среди книг и бесчисленных коробок.

Ху Баоцинь, растянув губы в лисьей улыбке, помахал ей вслед рукой.

– Прощай, Сюань, – вымолвил он негромко, когда телега выехала и лисы-фамильяры закрыли ворота.

Встретиться снова им уже было не суждено.

Ху Цзин встретил дочь с распростертыми объятьями, с удивлением замечая, как та изменилась за эти лисьи годы: ушла сопливым лисенком, а вернулась взрослым лисом!

– Кто бы мог подумать, – довольно сказал Ху Цзин, похлопывая ее по плечу, – уже старший лисий знахарь! Я тобой горжусь, Сюань.

Для нее Ху Цзин отстроил отдельный павильон, как и полагалось Лисьезнахарским Дао. Ху Сюань несколько отвлеклась от нерадостных мыслей, поскольку лисы-слуги принялись стаскивать с телеги ее пожитки и приносить в ее новое обиталище, беспрестанно при этом спрашивая: «Куда ставить? Куда положить?»

Павильон был просторный так-то, но большая его часть отводилась под ряды стеллажей и шкафов с полками – настоящая лисья кладовая! Ху Сюань это понравилось. Лисы любят заковыристые норы и лабиринты.

Окно было всего одно, и она решила, что устроит себе возле него лежанку.

Лисы-слуги все таскали и таскали книги из телеги.

Ху Цзин крякнул:

– Сколько же их? Целая библиотека.

– Сяньшэн мне подарил, – отозвалась Ху Сюань, рассеянно глядя на пустые еще стеллажи и размышляя, в каком порядке лучше будет расставить лисьезнахарские запасы.

– Ху Баоцинь? – сощурился Ху Цзин. – Я слышал, он был твоим учителем.

Ху Сюань бросила на него быстрый взгляд, тут же снова отвела глаза. Она помнила, что говорил ей Ху Баоцинь: «Держи пасть закрытой».

В голосе Ху Цзина явно звучало неодобрение.

– Скверный лис, – действительно сказал Ху Цзин, – даже на порог меня не пустил!

– Ты приходил, отец? – поразилась Ху Сюань.

Ху Цзин оскорбленно фыркнул:

– Какого ты мнения о своем отце! Единственную старшую дочь бросили хорькам на съедение, а ты думаешь, что я бы не пришел тебя вызволять?

Ху Сюань непонимающе на него уставилась:

– Сяньшэн был ко мне очень добр. Почему ты так о нем говоришь?

– Ху Баоцинь?!

Ху Сюань кивнула. Ху Цзин открыл рот, чтобы что-то возразить, но тут дверь с треском распахнулась, и в павильон влетело рыжее нечто, окруженное клубами пыли.

– Цзецзе! – завопил Ху Вэй.

– А-Вэй! – завопила Ху Сюань, забывая, что лисьим знахарям полагалось вести себя степенно.

Но им обоим уже было не до церемоний и не до отца, они ведь столько лет не виделись!

Ху Вэй выглядел старше и, кажется, стал немного выше. У него теперь был прекрасный рыжий хвост и великолепная лисья стать, но желтые глаза горели по-прежнему диковато и с долей самодовольства.

– Меня сделали наследником семьи Ху! – вопил Ху Вэй, прыгая вокруг Ху Сюань, словно ему все еще было пять лисьих лет. – А ты теперь лисий знахарь! Мы таких дел натворим!

Ху Сюань невольно засмеялась:

– Нисколько не сомневаюсь.

Если бы они только знали тогда, каких…

[452] Лисий вой

Первое время Ху Сюань была занята обустройством на новом месте и не сразу обратила внимание на то, что отношение к ней в поместье Ху изменилось.

Лисы-слуги теперь ей кланялись и больше не входили к ней в павильон. Еду они приносили и оставляли за дверью, а если им что-то понадобилось, то стучали, пока Ху Сюань не выходила за порог павильона, и только тогда раскрывали пасть, чтобы что-то сказать или спросить.

«Я что, в особом положении теперь?» – недовольно подумала Ху Сюань.

Ху Вэй повсюду ходил за ней следом. По старшей сестре он очень соскучился и не мог наговориться. Вот только Ху Сюань о проведенном вне поместья Ху времени не особо распространялась. Ху Вэю было страшно любопытно, чем старшая сестра занималась все эти годы, но Ху Сюань цедила слова и всегда следила, чтобы не сказать лишнего.

– Это была скучная жизнь, – обычно говорила она, – лучше расскажи мне, чем занимался ты.

Ху Вэй жил жизнью наследника Великой семьи. Его тоже заставляли учиться: вдалбливали ему в голову Лисье Дао, учили читать и писать, натаскивали в лисьих техниках и боевых искусствах. Ху Вэй очень хорошо выучился лисьему делу. И он был необыкновенно силен.

– Теперь я буду тебя защищать, цзецзе, – важно объявил он, упирая руки в бока.

Ху Сюань только улыбнулась и потрепала младшего брата по голове. Теперь она и сама могла себя защитить и продемонстрировала это буквально через несколько дней после возвращения домой.

Ху Цзин устроил праздник в ее честь, пригласил родню и высших лис. Пришли и бывшие приятели его детей, в том числе и те, кто прежде нередко задирал Ху Сюань и насмехался над ее кудрявостью. Ху Вэй сразу насторожился, у него был на этих лисьих типов зуб. Но когда они начали ерничать, Ху Вэю не довелось вмешаться.

Услышав их, Ху Сюань степенно подошла к ним, не обращая внимания на их оскал, и преспокойно припечатала того, что первым попал под лапу, секретной техникой отрезвления ополоумевших лисьих демонов по голове. Насмешника по колено вбило в землю, остальным тявкать тут же расхотелось. Ху Сюань окинула их равнодушным взглядом льдистых глаз и презрительно фыркнула.

– Ого! – пришел в восторг Ху Вэй. – Что это было, цзецзе?

Ху Сюань объяснила, что это специальная техника лисьих знахарей. Впоследствии ей не раз пришлось ее применять и на самом Ху Вэе – на правах старшей сестры. Но в тот день показательное «выступление» всех поставило на место и намекнуло прямым текстом, что с Ху Сюань шутки плохи.

Ху Цзин тоже был впечатлен. Внешне Ху Сюань не выглядела сильной, ее лисье присутствие не казалось выдающимся, и Ху Цзин до этого момента был уверен, что вся сила старшей дочери ушла в мозги, как и полагается у лисьих знахарей. Но насмешника из земли тащили вчетвером и никак не могли вытащить, так крепко Ху Сюань его вбила всего лишь ребром ладони.

Ху Вэй так хохотал, что его напополам перегнуло. Ху Сюань улыбалась одним углом рта. Оба они были молодые, красивые, перспективные.

«Это мои дети!» – напыжился Ху Цзин.

Обустроившись, Ху Сюань решила навестить Ху Баоциня, но… Ху Цзин ее из поместья не выпустил.

– Только-только домой вернулась, – проворчал он, – а уже назад поскакала! Где твоя дочерняя почтительность!

Ху Сюань стало немножко стыдно. Совсем чуть-чуть. Но ведь не могла она сказать отцу, что соскучилась по Ху Баоциню, не говоря уж о том, какую природу имело это «соскучилась». С момента их расставания прошел почти месяц.

Ху Сюань и не догадывалась, что в Лисограде прошло уже несколько лет: время в поместье Ху шло иначе, чем в остальном мире.

– Я навещу сяньшэна позже, – сказала Ху Сюань, чтобы не сердить отца.

– То-то же, – довольно покивал Ху Цзин. – Никуда не убежит этот твой сяньшэн.

Ху Сюань медленно кивнула и попросила отца отправить лиса-слугу в дом Ху Баоциня, чтобы передать ему, что Ху Сюань устроилась на новом месте и скоро придет его навестить. Ху Цзин пообещал это сделать, но не сделал.

«Нечего Сюань больше делать в том доме», – подумал старый лис и все лисьи силы приложил, чтобы отвлечь Ху Сюань от мыслей о Ху Баоцине.

Ху Сюань не сразу поняла, что дело нечисто и что ее нарочно держат взаперти в поместье. Ее все время что-то задерживало: то дядюшки Ху поочередно приходили жаловаться на ломоту в костях или несварение, то отец засаживал ее за книги, касающиеся дел поместья Ху, то лисы-слуги наседали с какими-то пустяками. Ху Вэй, разумеется, тоже к этому лапу приложил, но неосознанно: он наскучался по старшей сестре и не хотел с ней расставаться.

– Нет, что-то не так, – пробормотала Ху Сюань, когда обнаружила, что ворота поместья заперты на засов и возле них выставлены лисы-стражи.

Она навострила уши и стала принюхиваться и прислушиваться, чтобы выяснить, что происходит. Лисы-слуги держали пасть закрытой, а Ху Вэй сам ничего не знал.

«Значит, придется подслушивать», – недовольно подумала Ху Сюань.

Она скрыла свое присутствие и подошла к окну павильона собраний. Внутри было несколько дядюшек Ху, старые лисы пили чай и трепали языками. Лисы – болтушки, могут часами тявкать ни о чем, но Ху Сюань терпеливо ждала.

– Неслыханно, – проворчал вдруг шестой дядюшка Ху. – Этот Ху Баоцинь всегда был с дуринкой, но чтобы впасть в лисью ересь. Такого я от него не ожидал.

– Да, – протянул второй дядюшка Ху, – какой позор! И это Верховный лисий знахарь. Запятнал лисью репутацию.

– Нужно быть полоумным, чтобы на Лисьем совете во всеуслышание усомниться в Лисьем Дао, – проскрипел шестой дядюшка Ху.

– Поделом ему, – изрек седьмой дядюшка Ху, постучав когтем по столу. – Лисью ересь нужно пресекать в корне.

Ху Сюань похолодела. Ху Баоцинь прилисно объявил, что Лисье Дао… Велел Ху Сюань держать пасть закрытой, а сам…

– Поделом ему? – прошептала Ху Сюань, повторяя слова седьмого дядюшки Ху. – Что они с ним сделали?

Она резко развернулась, чтобы уйти от павильона, и едва не сбила с ног отца.

Тот нахмурился и схватил дочь за локоть:

– Куда это ты собралась?

Ху Сюань выдернула руку:

– Я должна увидеть сяньшэна. Это правда? То, что говорят дядюшки?

– Приличные лисы не подслушивают, – сказал Ху Цзин и расставил руки. – Возвращайся к себе. Нечего тебе сейчас делать в Лисограде.

– Отойди, отец, – скрипуче попросила Ху Сюань.

– На родного отца лапу поднимешь? – с угрозой в голосе спросил Ху Цзин и тут же отскочил в сторону, поскольку когти Ху Сюань прорезали воздух буквально в шерстинке от головы Ху Цзина, на земле осталась рваная полоса следа духовной силы. – Стой!

Но Ху Сюань воспользовалась его заминкой и сбежала через старый лаз у дальней стены поместья Ху. В детстве они с Ху Вэем часто выбирались через него на улицу. Теперь она с трудом в него протиснулась и помчалась в Лисоград.

В Лисограде царило смятение, лисы тявкали и волновались. Впервые на их памяти кто-то посмел усомниться в Лисьем Дао.

«Лисья ересь», – повторяли на каждом углу, и глаза шептавшихся злобно сверкали.

На Ху Сюань никто не обращал внимания, хоть она не особо церемонилась с лисами, прокладывая себе дорогу к лисьезнахарскому кварталу.

Ворота в дом Ху Баоциня были проломлены, половинки дверей криво висели на петлях и скрипели сквозняком. Полы в доме были испачканы следами грязных лап. Ху Сюань перескочила через порог во двор и тут же остановилась, будто натолкнулся на невидимую стену.

Три трупа, накрытые простынями, один взрослый и два детских, лежали на земле в луже крови у колодца. Ху Сюань не нужно было заглядывать под простыни, чтобы узнать, кому принадлежат тела, и торчавший из-под края простыни кончик серебристого хвоста она тоже не заметила. Ее лисьего обоняния хватило, чтобы это понять.

Перед глазами у нее потемнело, ноги подкосились, и она рухнула на колени возле трупа Ху Баоциня.

Так пусто в голове у Ху Сюань еще никогда не было. Она никак не могла заставить себя взяться за край простыни и приподнять ее, чтобы поглядеть на Ху Баоциня. Простыня была запачкана кровью, его наверняка изуродовали, прежде чем казнить. Готова ли она это увидеть? Нет, она так и не решилась.

Ху Сюань задрала голову и… завыла.

Этот вой безысходности раскатился над Лисоградом, лисы перепугались и попрятались. Лисы никогда не уподоблялись волкам и теперь решили, что в Лисоград явился оборотень из сказок, которым пугали проказливых лисят: «Вот увидишь, он придет, непослушного найдет, непослушного сожрет, оглушительно завоет, когда твой черед придет!»

Ху Сюань не помнила, что случилось дальше. Она не помнила, что Ху Цзин, прибежавший в Лисоград следом за ней вместе с несколькими дядюшками Ху, запихнул ей в рот скомканный платок, чтобы заглушить вой. Она не помнила, что ее взвалили на плечи и быстро оттащили обратно в поместье Ху. Она не помнила, что провалялась в беспамятстве целую лисью неделю.

Она очнулась мертвой в душе, равнодушной ко всему, сквозным взглядом глядя на лисий мир и полагая, что ничего хуже с ней уже случиться не могло.

Могло и случилось.

[453] Взлеты и падения

Поначалу Ху Сюань ни на что не реагировала, просто сидела у окна в своем павильоне, уставившись в одну точку. Ху Цзин даже приглашал к ней лисьих знахарей, но все сошлись на том, что это последствия шока и лечению не подлежит.

«Еще бы, – мрачно подумал Ху Цзин, – узнать, что училась у лисьего еретика!»

Но постепенно Ху Сюань начала оживать – благодаря Ху Вэю. Тот не отходил от старшей сестры ни на шаг, силой заставлял ее есть и пить, пытался всеми возможными способами привлечь ее внимание, колесом только разве не ходил.

Ху Сюань очнулась, когда в голове стукнула мысль: «А-Вэя могут забрать, если я лишусь статуса лисьего знахаря».

Когда Ху Цзин в очередной раз пришел проверить старшую дочь, то увидел, что та сидит за столом, обложившись книгами, а в котелке что-то дымится.

– Что ты делаешь? – осторожно спросил Ху Цзин.

Ху Сюань подняла голову, посмотрела на него холодно и отчужденно:

– Лисьезнахарству нельзя мешать, таково Лисье Дао.

Ху Цзин поднял руки:

– Я не хотел тебе мешать. Я не знал, что ты… ты…

– Я найду лекарство от Тьмы, – сказала Ху Сюань, не дослушав. – Распорядись, чтобы обо всех случаях Тьмы сообщали сразу мне. Пусть в лисьем лазарете отведут для них отдельное крыло. Я буду за ними наблюдать, проводить эксперименты, пока не найду лекарство от Тьмы.

Тон ее был повелительным и не терпящим возражений. Ху Цзин пригладил усы, морщась. Ему не хотелось подпускать дочь к одержимым Тьмой, поскольку никто точно не знал, как Тьма передается от лиса к лису, но ее хотя бы это заинтересовало и вывело из прострации, поэтому Ху Цзин сказал, что все сделает.

«Я найду лекарство от Тьмы, – думала Ху Сюань, – совершу лисогеройство и отменю Лисье Дао… Не все, конечно же, только ту чудовищную часть о Праволисии. Я сделаю то, что не смог сделать сяньшэн, чтобы он мог гордиться мной».

Она была исполнена решимости… А потом Ху Вэй совершил лисоубийство. Это едва не подкосило Ху Сюань. Младший брат упорствовал и отказывался отвечать, почему убил того лиса, даже когда ему пригрозили пытками. На вопросы Ху Сюань Ху Вэй только улыбался странной улыбкой. В итоге Ху Вэю отрезали уши и изгнали в мир смертных. Ху Сюань опять почувствовала, что душа мертвеет: она тысячи и тысячи лет ничего не знала о брате.

Когда Ху Вэй вернулся – самовольно, он уже был одержим Тьмой. Ху Сюань казалось, что она вот-вот сойдет с ума: ее брат, ее младший братишка подхватил Тьму и умирает, а она, теперь уже Верховный лисий знахарь, ничего с этим сделать не может! За все эти лисьи годы Ху Сюань так и не приблизилась к разгадке Тьмы.

А потом в поместье Ху появился он – Лисий бог. Ху Вэй притащил его, израненного, почти умирающего, и перевернул весь лисий мир с лап на хвост. Это был настоящий бог, первый бог, которого Ху Сюань и почти все лисы видели в жизни.

Ху Сюань этот юноша сразу понравился, глаза у него были почти такие же, как и у самой Ху Сюань – льдистые, отсвечивающие золотистыми искрами. И он нисколько не походил на богов, какими их расписывали в сказках. Он был совсем как лисий демон, да им и являлся.

Ху Сюань смогла поставить его на ноги, используя самые тайные лечебные техники. Какая ирония: она даже смогла вылечить бога, но была бессильна помочь младшему брату!

Ху Сюань была ошеломлена, когда Ху Фэйцинь объявил, что избавит Ху Вэя от Тьмы. Не было никакой уверенности, что получится, что Ху Фэйцинь не потеряет свою жизнь при этом, поскольку техника была очень опасной, но Ху Фэйцинь и слушать ничего не хотел. Лисий бог, бывший небожитель, готов был жизнью рискнуть ради всего лишь демона! Это было невероятно.

Но он рискнул и переманил Тьму в собственное тело. Ху Сюань отвела Ху Фэйциня в свой павильон, где никто не помешал бы Лисьему богу медитировать. Тот уселся на подушку в позе лотоса и закрыл глаза, ему еще предстояло запечатать Тьму.

А Ху Сюань вернулась к младшему брату. Ху Вэй крепко и безмятежно спал, эффект от сонной пилюли должен был развеяться еще нескоро. Ху Сюань села возле него, заглянула ему под веко, чтобы убедиться, что они уже не черные, а желтые, проверила пульс. Никаких сомнений, Тьма покинула тело Ху Вэя полностью. Ху Сюань приложила ладонь к груди и едва слышно вздохнула.

«Теперь А-Вэй в безопасности», – подумала она.

Ху Сюань покусала нижнюю губу, проверила пульс Ху Вэя еще раз и пробормотала:

– А ведь другого случая уже не представится…

Сейчас был подходящий момент узнать ответ на вопрос, который мучил Ху Сюань тысячелетиями. Ху Вэй не позволял к себе прикасаться, чтобы никто не смог прочесть его мысли, очень предусмотрительно с его стороны, особенно если хочешь сохранить какой-то секрет. Но теперь он спал и был беззащитен.

«Он и не узнает», – подумала Ху Сюань.

Техникой чтения мыслей она владела в совершенстве, это заняло бы долю секунды. Она убрала волосы с лица младшего брата, придержала собственные рукой и прижалась лбом ко лбу Ху Вэя, но тут же отпрянула, перехватывая рот ладонью. Глаза ее заволокло слезами.

Ху Вэй убил того лиса, чтобы защитить честь Ху Сюань. Услышал, как тот лис говорил скверное, и убил его.

Ху Сюань устремила взгляд в пространство. Они оба защищали друг друга, и каждый не хотел, чтобы другой об этом узнал.

[454] Хвосты просто так не волнуются

Достоинства лис инстинктами не ограничиваются, у них очень хорошо развита интуиция или предчувствия. И в том, и в другом лисы полагаются на хвост. Если хвост «волнуется», иначе говоря, шерсть на хвосте идет волнами, жди неприятностей. Это не всегда бывают именно неприятности, но всегда знаменательные события. Ху Сюань исключением не была и своим хвостом, хоть и не выпускала его никогда, гордилась: хвост редко ее подводил.

В тот день хвост Ху Сюань разволновался особенно сильно, и она никак не могла сосредоточиться на работе.

В поместье Ху царило напряжение: Ху Фэйцинь отправился на Небеса, Ху Вэя пришлось запереть в амбаре, Ху Цзин ходил мрачнее тучи. А вот теперь еще и хвост.

Ху Сюань принялась размышлять, в предвестии чего волнуется хвост. Ей не хотелось думать, что с Ху Фэйцинем что-то случилось. Хоть тот и уверял, что на Небесах с ним ничего не сделают, но Ху Сюань небожителям не доверяла.

Ху Сюань весь день пыталась успокоить хвост, но тот волновался только сильнее. А на другой день в поместье Ху заявился дракон.