скачать книгу бесплатно
– Как это?
Все, кроме нас с сестрой. Мы с видом знатоков улыбнулись. В Москве и во всяком цивилизованном месте это называется промоакция. Мероприятие расчитанное на рекламу отельчика.
Такое-то не знать.
А наши сокурсники попытались было воспротивиться, но нас вывели из-за стола и хозяин повел наверх показывать недостроеный этаж. Между кладок топырщились мотки проволоки и щетина арматуры.
– Вот здесь будет еще несколько номеров, – показывал рукой. – А вот пройдемте к балкончику.
Его человек тут же притащил наверх стулья. Пришел еще один усатый с черной квадратной сумкой наперевес.
Ветер трепал волосы. Подмышки освежались. С таких мест, на котором стояли, хорошо бы взмыть птицей и полететь. Вдалеке полз верблюд. Мне захотелось оказаться там вдалеке, погулять. Неужели так и не удастся? А ведь там постройки, древние стены.
– Вы садитесь, – вежливо заставил хозяин. – А теперь наше любимое лакомство.
Человек принес на всех тарелочки с двумя кругляшками расгулы. Мы такое в посольстве на презентациях книг ели.
– Ой, нет, – отказалась Наташа. – Я знаю что это. Я не люблю.
Человек пытался вручить ей сладость.
– Правда вкусно. Сладко. Митаи.
– Знаю, что митаи.
Он растерянно не знал что делать.
Я выручил его, протянув руку:
– Чало, байсаб, давай мне.
Он обрадовался и всучил тарелочку.
Тем временем усатый с сумкой вытащил профессиональный фотоаппарат.
– Уважаемые, – сказал хозяин. – Пожалуйста, одно фото. Сядьте вот так, так. Ага. Это для рекламы. В газете.
Элементарно просто, Ватсон – изобразили мы вдвоем с Наташей на лицах. А вы все не слушали, пытались заплатить.
– Спасибо вам всем огромное! – хозяин пожимал нам руки. – Приезжайте еще. В ноябре начнуться кэмэл-сафари. Не дорого.
Девчонки воодушевились.
– Да, конечно, приедем.
Только мы втроем с Зафаром подсчитывали во сколько это может влететь.
Позже, спускаясь вниз, я испытал кровати, осмотрел номера, спросил цену. Хозяин пригласил всех на свадьбу через два месяца. Все божились, что обязательно приедут. В самых теплых чувствах мы расстались.
На обратном пути в автобусе я опять сел с Динарой. Я делал ей скрытые комплименты, говоря, что сколько видел туркменок, все красивые. Она рассказывала, как сильно нехватает в Туркмении парней.
– Вот бы нагрузить индийскими парнями самолет и завести к нам, – добродушно и наивно она заявила как вчера в кинотеатре.
Я едва не подавился огорчением. И в масджите она кокетничала с какими ни есть загорелыми молодчиками. Но я не терял надежды. Просто стесняется…
В салон набилось народу битком. Стояли, слушали нашу иноземную речь. Показался кондуктор.
– Динара, давай покажем наши утренние билетики и скажем, что уже покупали. Я так в Москве часто делал, – предложил я шуткой соседке, хотя искренне надеялся, что она согласится составить мне в обмане компанию.
Ну, конечно, кондуктор обязательно бы забыл, что не продавал нам. Нас же так легко в толпе не заметить. Пришлось платить сорок рупий.
Обратная дорога была заметно короче.
Агра по приезде уже полностью погрузилась во тьму. Нас никак не хотели сажать рикши и пришлось долго идти пешком. Гурьбой. В одном придорожном храмчике, увешанном, как елочными, гирляндами, проходила служба с ударами колокола и завываниями брахмина.
Где-то все же удалось поймать рикшу. Две. Высадившись в Кандари, мы все направились в общежития.
– Вы идите? – спросила Динара. – А то я схожу в магазины.
– Иди с ней, – шепнула Наташа, подталкивая меня.
Я и тоже уже смекнул, что это хорошая возможность. Хотя мне было страшновато. Но когда берешь на себя роль защитника, страх уходит и ты грудь колесом, идешь как ни в чем ни бывало. Тем более даже такая хрупкая Динарка не побоялась…
Все удивились: как это можно одной в таком змеевнике!? И ночью.
Немного волновался, что не найдется тем для разговора. Но девушка оказалась чем-то похожей на меня. С ней было просто и легко, не надо было выжимать что-то из себя. И все больше в голову приходили мысли жениться на ней.
Она показала мне как пройти по кипучей транспортом дороге на другую сторону. Она собиралась купить бананов. В свете ночников торговцы скалили зубы, набавляя цену.
Поторговавшись, купила связку. Все мы здесь были студентами, у всех деньги ограничены. Поэтому я даже не расчитывал на бананчик, и не огорчился, что она не предложила. Вернулись назад. Походили по подвальным магазинчикам тканей. Динара все искала тряпку для мытья полов. Ей впаривали втридорога какую-то замухрышку. Мы десять раз отходили, возвращались. Наконец все ж таки и не без моей помощи уломали продавцов отдать по разумной цене.
И постоянно мы о чем-то разговаривали. Мило. Спокойно. И за это время я почти успел влюбиться.
Расставшись с Динарой, я загарцевал к себе в комнату, расчитывая, что она оценит мой геройский поступок и заметит мои старания сблизиться.
Но не тут то было. На следующий день перед скучным уроком риторики шепелявого полуслепого Капура я стоял у его стола и ждал студентов, а вернее Динару с лицом мартовского кота, появилась моя туркменочка. В очках, серьезная. Без единого намека на то, что между нами вчера было. Дай бог ответила на мое приветствие и уселась подальше.
В сердце все упало. И я долго на нее дулся, ревновал и к Зафару, когда она на перемене игриво стукнула ему рукой по животу. Я подумал: и меня бы так любить. И ко всем самолетам, набитым индусами. Я ненавидел актера Эмрана, которого она звала джанечкой, душкой. Я напыщенно не смотрел в ее сторону, не здоровался. Я знал, это подействует хоть как-то.
В понедельник я стоял у класса на перемене. Завидев ее, отвернул демонстративно лицо в сторону.
– Привет, Серега, – исподлобья, боясь моего хмурого вида, произнесла тонко Динара.
А, чувствует вину.
Я человек добрый. Разом весь лед души растаял.
– Привет, Динара. Хотя меня и Сашкой звать.
Мне захотелось всплакнуть от мелодрамности ситуации. Надо же – она меня не любит! Но мы все же можем остаться друзьями. Хлип, шмыг. Домохозяйки ревут ревмя.
Ладно, мне еще предстоит искать свой идеал. Ту единственную, самую лучшую. А Динарке достанутся Эмраны.
Огорченный, но и воодушевленный, я решил искать себе новую девушку. И с этими мыслями отправился на обед как и все. Но не успел я распаковать типин, как в дверь вошло оранжевое солнце монашеской тоги тайца. Его звали Свами джи, или по паспорту Баджра. Высокий, лысый, с детским лицом. Наивный добрый малый.
– Хай, Саса, – он встал скромно в двери. – Мэ андал…
По вещам в его руках я понял, что он собирался переселиться ко мне.
– Вардан… – пояснил он, хихикнул и снова засмущался.
Я подавил маленькое сожаление, что отныне кровать буду делить с кем-то еще, и пригласительно повел рукой:
– Входи.
Так он и остался. Теперь его красные монастырские тоги были раскиданы на его стороне. Мои спортивные на моей. От каменного шкафа он вежливо отказался (и так слишком воспользовался моей добротой). При вселении угостил меня парой рулонов туалетной бумаги (засунул под кровать их целый мешок, привезя из Тайланда). Я подивился: не я один был привратного мнения об Индии.
Когда Зафар узнал об этом, лицо его перекосилось и он сказал:
– Не, я никого не пущу. Вардан хотел, но я ему… Не, зря ты пустил его. Одному в комнате лучше. Как своя квартира.
Что ж. Общежитие на то и общежитие. Я не мог распоряжаться. Тем более скромный монах был такой, что грех на душу возьмешь, если нагрубишь ему.
8
25 сентября, как только вошли в здание института, нам с Зафаром прилизанный мужичок, помошник Хариша, вручил по конвертику с письмецом от администрации санстхана.
От легкой паники, пока я вскрывал конверт, струйка пота потекла у меня по виску: неужели депортируют?! Обещали же, что в этот раз простят. Неужели передумали? Я взглянул на официальное извещение, но разобрать ничего не смог. Девнагари расплывалось перед глазами. Так плох был мой хинди. Так помутнело в глазах.
– Что там, Зафар? – спросил приятеля.
– Ну что, если в следующий раз повторится, нас выгонят.
Я был ошеломлен, поэтому не поверил зафаровому уровню владения языком и показал девчонкам.
– Что там? – мне не терпелось.
– Если дословно, – сказала грамотная Таня, – то «Узбекский студент шри Саидахмедов Зафар, так же как русский студент шри Долбенко Александр уведомляются, что ими 22 сентября 2006 года ночью в мужском общежитии устроена драка с нагалендскими студентами. Шри Зафар 22 сентября той же ночью вопреки требованиям охраны и правилам института пробрался в женское общежитие в комнату номер 211.
Эти студенты предупреждаются, что если они не прекратят хулиганства, они будут возвращены назад к себе домой. Об их поведении доведено до сведения их посольств.»
Когда я понял, что нам, а особенно мне, повезло несказанно, теперь расхрабрился и мое нутро взбунтовалось:
– А почему же не указали причину, почему мы ходили к девчонкам?! Почему не написали, что нагалендцы сами тоже дрались?!
Меня оскорбило так же, что они не отметили, что именно я чинил трубу, а значит был героичнее Зафара.
Вобщем, жизнь налаживалась. И тревожиться было не о чем.
Решили как-нибудь пойти на природу. Ямуна.
9
После драки, как не осуждали Зафара девчонки за склочность, их гнев поугас, когда узнали о его благородном поступке, вернее даже деятельности по поддержке бедноты: он каждый вечер относил свой ужин. Благородство загорелось и в сердцах остальных. Наша компания специально отправилась на Раджа ки Манди базар. Таня и грузинки напокупали трусиков и маечек для детишек из семьи кузнеца. Вечером я присутствовал при вручении подарков или подаяний. В душе теплилась благодарность отзывчивым девчонкам, я убеждался, что правильно разобрался в новых друзьях.
А эта семья жила позади санстхана, под навесом у дороги. Все время у наковаленки копошится черный голозадый карапуз. Наверно и он примется за ремесло отца, если к тому времени еще кому-нибудь понадобятся подобные услуги. Плетеная кровать прямо на пути машин. Спокойно спит иссушенная старуха. Калачиком. Двое старших детишек в чем-то помогают матери и никто из них никогда не попрошайничает. Наверно поэтому студенты выбрали эту семью для опеки.
В глубине шалаша обычно сидит на корточках, раздувая хилое белое пламя, старик, стукая и плюща раскаленный кусок железа. Иногда его семья спит за неимением горсти пустого риса в желудке. Иногда спит и он, уморенный полуденной жарой.
Я тоже проникся уважением к кузнецу. В нем чувствовалось достоинство. Вид старика говорил: у меня есть ремесло, честный тяжелый труд. Путь, длиной в жизнь, который скорее всего ему достался от отца и деда и так далее. Ремесло, которое он собирается передавать этому карапузу ,когда умрет здесь же в пыли и шуме дороги, оставив семье от силы рупий сто-двести, которые мы, все иностранные студенты, в своих тратах даже не замечаем.
Когда старуха принимала иссушенными руками одежду и еду, в ее глазах я не заметил голодной алчности. В ее взгляде было что-то фатальное, безропотное.
На следующий раз уже Наташа собрала весь свой ужин в пакетик, где все смешалось в кучу: и рис, и подлива, и лепешки. Хотела как лучше, получилось как свиньям. Сикоди девчонок не пустили из ворот. Поздно. Мне пришлось, сгорая от стыда, тащить этот кулек с едой и вручать старухе – жене кузнеца.
Утром на первом уроке у смешного Питамбора с волосатыми ушами, Наташа расхвалила мне Тануджу, ее мягкие касания. Да и Зафар неоднократно с горящими глазищами говорил об этой девушке, что я проникся страстным любопытством разузнать о ней больше и познакомиться ближе.
– Кто такая Тануджа? – спросил я у Зафара.
– О, это такая одна хорошая девушка. Только она замужем.
Я понял, что она нравится моему узбекскому другу, что уже служило для нее рекламой в моих глазах, как женщины, которая привлекает мужчин.
– Только она замужем, – повторил он со вздохом глубочайшего сожаления.
– Ну не велика потеря, – подумалось мне. Ведь я видел ее и как-то не очень она впечатлила.
Но Наташины слова меня жутко заинтриговали. Девушка не может быть плохой и некрасивой, если даже Наташа от нее безума. Так что сразу после этого сообщения я пересмотрел свои взгляды. И хотя по-прежнему не находил ее привлекательной, как я помнил, но все вокруг бросали о ней такие восторженные речи, что мне захотелось узнать, в чем же дело.
Но я не знал, что тоже подпаду под ее чары.
Я просто хотел улучить удобный случай поговорить с ней. И улучил.
В перерыве я шел к Капуру в класс, что на втором этаже. Оттуда я увидел Тануджу внизу. Она направлялась в читальный зал. Во всем темном.
– Привет, Тануджа! – окликнул я ее познакомиться.
Она искренне обрадовалась мне.
– Привет.
– Как поживает твой муж? – спросил я ее.
Она совсем оживилась.
– О, хорошо…
И мы начали странный диалог. Она, задрав голову. Я, сев на корточки и смотря на нее через железные решетки перил. Он служит акаунтером в банке. Готовит китайкую еду, как любит она, ну и вообще замечательный человек… Я постарался показать, что я тоже не лыком шит – почти торгую на бирже. Громкое название брокер, трейдер. Форекс, ценовая волна.
