скачать книгу бесплатно
Пока шел фильм, мы трое русских постоянно вопили через головы друг друга: «Зафар, что он сказал? Мадин, что она ответила?» Они то ухмылялись нашему незнанию, то на ползала выкрикивали перевод, стараясь перекричать голоса с экрана.
Динарка то и дело восторженно охала и попискивала:
– Какой милашка, какой джанечка! – про главного героя, бесшейного небритого кубарика, который делает вид , что накачался.
Всякий раз мое лицо от ее возгласов перекашивалось, потому что эти восторги должны были идти исключительно в мой адрес. Но эта Динарка бесстыдно кричала на все стороны, что обожает этих индийских мальчиков:
– Вот бы целый самолет их в мой город выгрузить!
Что они все только нашли в них?
С тех пор я сильно невзлюбил этого актера. Эмрана Хашми. Словно он был мой личный соперник. И я в воображении представлял, как он идет в обнимку с Динаркой, небрежно держит ее за талию. А она, дурында, тает, думает, что он искренне ее любит. Любить искренне мог только я. И почему Динарка этого не замечает? Каждый раз я пытаюсь привлечь ее внимание и не устаю делать ей комплименты. Пока результата ноль.
Фильм был глуповат, примитивен, даже с обеденным театральным перерывом, в котором наша компашка накупила приторных бесвкусных пирожных с колой. Мы с сестрой только понадкусали по-дружески предложенные сласти и этим обошлись.
Титры вместе с задорным клипом еще шли, а освещенный зал почти опустел. Зафар и Динарка встали и начали под музыку артистично кривляться. Я позавидовал их непосредственности и живости. Я не такой смелый. Я приревновал ее к Зафару. Мне показалось так гармонично они смотрятся, вместе танцуя, но я все еще надеялся на Динарку. Когда-то она должна образумиться. Я замечал, что не на шутку могу увлечься ею.
Одичалые худосочные парни из трущоб, а их был полный зал, остановились и стали глазеть на них, образовав затор в проходе.
– Смотрите, смотрите! – и я залился смехом. – Эти мартышки не на экран смотрят, а на вас! Вот где увидели представление.
Мне хватило нескольких дней, чтобы проникнуться малодушным ницшеанским презрением к дикой толпе и признать их примитивными туземцами, животными о двух ногах без мозгов и души.
Мы сгрудились боязливым стадцем у полицейской будки. Вокруг столпились худые полунагие, некрасивые мужчины, парни, дети. Все грязные, потные, с тупым любопытством. Мне было жутко неловко под их пристальными взглядами.
Я задумался над происходящим. Мы с сестрой оказались в далекой стране, одни, в незнакомой компании, все эти Мадины, Тани, Зафары, в сущности, нам чужие люди; знаем из хинди жалких три слова, из традиции крохи, из географии беспомощные остатки. Как далеко представлялась мне Россия, дом, родные. Нас упекли непонятно куда за заборы в дикое общество на целых восемь месяцев. Меня приводили в тихую панику волчьи глаза бронзовых накаченных мужичков с этажа. И сейчас эти, стаей окружившей нас… Я чуть не грыз локти. В моем маленьком мирке не могла разместиться целая страна. Поэтому нам хватало и Агры для освоения. Я бы даже сказал одного Кандари, чтобы переполнится эмоциями. Возможно, мы – мелкие трусливые людишки. А тут еще, не зная толком ничего, намылиться в какой-то Фатхехкри.
– Ну что они все смотрят? – психовала Мадина. – Как будто белых не видели.
Мне стало смешно. Ведь таджики в России считаются за средний сорт. И за черных.
Чтобы победить смятение и отогнать туземную стаю, я направил на них объектив камеры. Сделал снимки со вспышкой, но показалось, они еще любопытнее уплотнились. А тут еще попрошайки прицепились.
Не выдержав атаки этих трех нищих детей с матерью, Зафар, стиснув зубы, порылся в заднем кармане брюк и сунул им две рупии.
– Все, давайте! – махнул рукой. – Идите.
Те, взглянув на столь малую сумму, алчно зажглись сыграть на великодушии или брезгливости белых. И опять ринулись теребить грузинок, Юлю, Таню. Делали щенячьи глаза, показывали рукой на рот, другой на пустой живот. Те взвизгивали и отпрыгивали в сторону.
– Мамочки! – это от Юли. – Она меня тронула!
– Уходи! – царственно отстраняла Ия нищенку.
Той наоборот их реакция казалась забавной.
Я боялся как бы ко мне не пристали. Отказывать не люблю. Никто не любит. И не умею. А это прямо-таки высасывает все силы. Опять нашла черная тень. Как же выжить здесь? Хоть носа не высовывай из хостела.
Появился служащий из санстхана.
– Джи, скажите как добраться до Фатехпур сикри? – спрашивали студенты.
Он задумчиво пожевал бетель. И, оттягивая губу, пряча за ней коричневую гадость, он начал объяснять. Вид, правда, был такой, словно он и не знает точно.
Мы сели в две рикши и покатили до Багвана. Пересели там на другие и ехали весьма долго. По автобусам, постоянно отъезжающим и прибывающим, я понял, что мы на автостанции.
Мы выгреблись и расплатились. Походили по лавчонкам, покупали съестное. На пробу взяли зеленые апельсины, которые тут называются мосамби.
Автобус до Фатехпура был грязный, старый. Попарно расселись. Я запрыгнул сзади с Динарой.
Зафар все-таки не удержался и надавал пинков несмышленым детям. Потом схватился за ушибленную ногу и застонал:
– Ай, Саш, я себе всю ногу отшиб.
– А, это тебе, чтоб не злился, Зафарчик, – засмеялась Юлька.
Гид радостно ощерился. Правильно, мол, если пристали, надо наказать проказников. А затем вывел нас из стен мечети и указал вдаль.
– Смотрите, там стоит башня, – он разжевывал слова, чтобы мы понимали его хинди. – В ее стены пристроены настоящие бивни слонов. Башня выглядит как колючка. Многие уже вышибали, чтоб продать. И там еще есть заброшенные руины. Хотите посмотреть?
Я подскочил на месте.
– Конечно! Пошли, а? – обратился я ко всем.
Юля захныкала:
– Нет, я не хочу. Я на каблуках. У меня уже ноги болят. Я по камням не дойду. Все туфли испорчу.
Мадина тоже захныкала:
– Ой, от жары дышать тяжело. Ее и так отсюда видно. Туда и идти очень далеко.
Сошлись на половине. До башни не пойдем. Только до руин. На их фоне щелкнемся и обратно.
И мы лезли через колючки, скакали по камням. Навстречу нам толкались нерадивые бычки, и снова Юля визжала:
– Ой, как бы не забодали.
На мгновение привстали и желтый гид начал что-то рассказывать, показывая руками.
Я сел на корточки, располагаясь с Динаркой.
– О, у байсаба такое же красивое тело, как у Шакрукх Кхана! – громко восхитился коричнезубый гид, становясь на изготовку с фотоаппаратом.
Я довольно улыбнулся. Покосился на Динару. Надеюсь, она слышала. Компания на это вся отреагировала многозвучно. Кто поморщился, кто хихикнул.
После сессии мы двинулись дальше.
Я, оправдывая похвалу, хотел выглядеть героем, посему бежал независимо поодаль, скоча рискованно по огромным булыжникам. С одного на другой. Навстречу попался еще один мальчишка-пастух с коровами. Девчонки с визгами разбежались, ибо казалось, что животные изволят пободаться. Но это показалось.
Спустились к крепостным руинам. Зашли внутрь. Человеческие фекалии, бутылки, непристойные надписи. Побродили по мрачным коридорам. Встали в проемах окон до пола. Одолела жуть, потому что сразу начинался обрыв. Сорвись и тебе не жить. У меня всегда была боязнь высоты. В ладонях колит.
Пока все фоткались у обрыва, мы с сестрой отлучились.
– Наташ, – прошептал я. – Отлить хочу.
– Я тоже. Но не буду. А ты, что тебе, прислонился, отвернулся и все.
– Ага, а если кто увидит? Динарка там.
– Да пока ты болтаешь, уже успел бы.
Терпеть больше не хотелось.
Я быстренько встал к стене. Зажурчал. Послышались приближающиеся голоса.
– Ай, блин! – я волновался, а во мне влаги еще оставалось.
Наконец финиш. Я поспешил и забрызгал штаны (а они светлые) и сандалии.
– Смотри, – показал Наташе себя.
– Может не заметят. Ты пояс-сумку надвинь и держись в тени.
Так я и сделал. Тут же появился народ. Все обошлось. Без подозрений. Вышли из руин к тропе, ведущей к башне с бивнями.
– Ой, я не хочу туда идти, – снова запищала Юля. – Я на каблуках. Сказала же!
Я нахмурился в ее сторону. Быстрым голосованием было решено башню все же не смотреть, хотя теперь уже было очевидно, что она близко от нас. Я повторно поглядел на Юльку хмуро. Она виновата. В пиццерии тоже была инициатива пива попить под музыку. Она и здесь умудрилась купить ерунды. Ей все-таки впарили резную каменную фигурку слона – одна в другой. Она только тратиться и умеет. А как нормально погулять, всех баламутит.
Тем же путем мы побрели назад. Я шел с Танькой. Ее симпатичные бедра меня постоянно прельщали. Была бы возможность, я бы загулял с ней. А открытый на спине топик прельщал не только меня.
– Ужас, – сказала она. – Тут везде говняшки валяются.
Это было правдой.
– Повтори, как ты сказала? – я начал хохотать.
– Говняшки.
Я хохотал пуще прежнего. Такого названия я еще не слыхивал. Видать, украинское.
Вскоре мы очутились на возвышении у крепостной стены. Открывался прекрасный вид на саванну, залитую солнцем. Мы привстали на мгновение перевести дух.
– А сейчас, – гид попросил внимание. – Может кто хочет в туалет, воды попить?
О, буря восторга.
– Тогда я свожу вас, хорошо?
– Давай, давай! – раздалось одобрительное.
Мы с сестрой переглянулись. Пахло детским разводом на деньги.
Вскоре он ввел нас в двери маленького отельчика. Узкий проход, а по бокам двери номеров с занавешенными оконцами с выходом в коридор. Заведеньице маленькое, но чистое и новое. Даже верхний этаж еще недостроен.
Нас усадили в столовой комнате. Вроде терассы. Еще не хватало, чтобы окна были обвиты плющом или виноградником. Мы сидели за прямоугольным столом на пластиковых сиденьях. Южная и западная стена сплошь широкие окна. Светло. А вид… Словно ты на вершине мира. Неописуемо. Вдалеке должна была начаться пустыня. Трудно описать словами, как было красиво.
Мы поочередно сходили в туалетную комнату с раковиной. Весь шик был в том, что как такового туалета не было. Так, дырка в полу для стока. Так что, последнему не повезло. Вся подошва погружена в мочу.
Принесли меню. Мы с Наташей экономно зажались.
– Нет. Мы ничего заказывать не будем.
Остальным стало неловко перед картонными списками блюд и они начали тыкать пальцами в супчики, самосы, чай.
Всем дали по бутылке воды.
Пока все ели, мы вдоем сидели и стремились показать миру довольство. Смотрели в окна.
Таня заказала томатный суп и теперь язык ее стал неестественно красным.
– Ну вкус ничего, – объясняла она.
Три дешевых самосины заказал и вечно нищий Зафар.
Вдруг раздался грохот. Стул под центнеровой Мадиной сломался и она шлепнулась на пол. Непонятно было то ли хохотать, то ли бросаться на выручку.
Но ей ничего не сделалось. Только начались пересуды.
– Ой, сейчас платить заставят за стул.
Во мне заговорил юрист:
– Какое платить? Это же их вина. Стул низкого качества.
Меня словно никто не слышал. Неприятно замечать, что тебя почему-то не слышут постоянно. Чудиться в этом умысел.
Вбежал человек.
– Ой, что такое?! Ничего страшного, – поспешил заменить стул. Даже извинился.
Правильно, я же был прав.
Когда последние крошки оказались в желудке, неловко попросили счет.
– Ой, что вы, что вы! – толстый хозяин отельчика сложил молитвенно руки. – Это угощение бесплатно.
Все непонятливо поморщились.
