Горбатый Эльф

– Кого она соколом назвала, Брейда?

– Джана, наверное. Никого ближе у меня не было. Причем тут Брейд? Когда-то давно он предлагал мне развестись с Янгисом и стать его женой, я отказалась. Это был один из его бесконечных планов спасения меня и империи, не более того. А сейчас… ну ты сама видишь. Как будто мы все ему в тягость.

Тайра пожала плечами и растянулась на песчаном дне, чтобы быстрая вода унесла грязь.

Как сверкают блики… У другого берега ржавые листья кувшинок золотом и пурпуром переливаются, их пузатые коробочки и правда похожи на маленькие кувшины без ручек. Здесь, наверное, живет веселая русалка, сейчас смотрит на двух грязнуль и смеется: не женщины, а две серые глиняные куклы.

– Привет, – прошептала Тайра, – прости, что мы твою речку немножко испачкали.

Из воды выпрыгнула рыбешка и поскакала по поверхности к высоким листьям ирисов за заводью, будто показывая дорогу.

Тайра поднялась на ноги и пошла за ней. Среди чащи толстых стеблей белели брюшки мертвых рыбок, их было довольно много – пять или шесть.

– ПОМОГИ МНЕ… Я УМИРАЮ… – то ли прожурчало на перекате, то ли прямо в голове прозвенело.

– Как тебе помочь?

Ответа не было. Мокрый шарик обжег ребра холодным огнем. Разве он может помочь русалке?

– Мама, давай выбираться отсюда. Мне кажется, эта речка больна.

Литания молча кивнула. Среди бликов на воде ей только что почудилось личико плачущей девушки, и стало как-то грустно и зябко.

Брейд оставил Ланса и Балтазара отмываться за ближайшим поворотом реки, а сам увел Видия на соседнюю излучину. Когда он снял одежду, Видий понял, почему Брейд предпочел не раздеваться при всех. От мощной рельефной мускулатуры остались только тощие, как у подростка, бицепсы, из-под синюшной кожи выпирали ребра. Вздутые вены, язвы на ногах. Почувствовав на себе жалостливый взгляд, он нырнул в заводь и, отфыркиваясь, выбрался на другом берегу.

– Объясни мне, пожалуйста, чего ради ты со Шмелем вздумал воевать?

– Да он кинулся на меня, я думал – загрызет. Не любят они меня, ты же знаешь, страх чувствуют.

– Что, просто так кинулся?

– Ну, пнул я его разок. Он разбрехался на все болото, если бы погоня была близко – нас тут же поймали бы.

– Ладно, я понял. Больше не трогай его, без него Тайру не нашли бы.

– Брейд… Как ты думаешь, ты дотянешь до Салема?

– Откуда мне знать? Если не дотяну, ты их доведешь.

– Давай все-таки не будем рисковать, пойдем через перевал на Марсу.

– Слишком долгий путь, они нас догонят. Мы их в лучшем случае на день опережаем, и уже потеряли время. Давай одеваться.

– Я еще раз подумал о нашем разговоре – нельзя нам в пещеру. Тот второй вход – его нет на карте, а обещания Тайры, что нас проведет какой-то мальчишка, ничего не стоят. Они договаривались год назад, что, если его не будет на месте?

– Тайра и без него найдет этот вход, она как раз через него и лазила.

–. Раз уж ты решил идти через Ильмар, то можно просто подняться на вершину, минуя пещеру. Запретный путь, чары какие-то… Бред. Намного хуже другое: в любом случае мы попадаем прямо к замку герцога Ильмарского, а он в прекрасных отношениях с Янгисом.

– С чего ты взял, что мы выйдем к его замку? По словам Тайры, пещеру охраняет какой-то колдун, а вовсе не герцог.

– Ты же сам мне показывал чертеж. Неужели ты не пробовал наложить его на карту Ильмара?

– Пробовал. Все карты слишком приблизительны. А что, интересно, накладывал ты? Воспоминание? Ты видел карту несколько минут, и на ней не было ни одной надписи, по которой можно понять, где надо искать пещеру.

– Мне и одного взгляда хватило, чтобы повторить чертеж по памяти. Я неделю просидел в библиотеке Гилатиана, под лупой разглядывая карты Великих гор, пока не нашел Танское ущелье. Все совпало. Я тебе точно говорю – мы попадем в лапы Готфрида, который сделает все возможное, чтобы сдать нас

– У нас еще есть время подумать. А вот на болтовню его уже нет.

Брейд поднялся на откос и заорал:

– Ээй! Собираемся! Все сюда!

Глава 27. Поединок

На залитом солнце косогоре росли старые одичавшие яблони. Когда-то здесь был сад, и жили люди. Очень-очень давно – от некоторых яблонь остались только извивающиеся змеями серебристые стволы с давно осыпавшейся корой, окруженные порослью дичка. Другие были еще живы, их ветви клонились до земли под тяжестью жестких зеленых плодов с темным чахоточным румянцем на бочках. Брейд сорвал яблоко покрупнее и поспелее на вид, надкусил, старательно разжевал, и отшвырнул огрызок.

– Зубы переломаешь. Эй, Балтазар – привал!

– Не рано ли? Всего ничего прошли.

– К сожалению, мне надо передохнуть. Бессонная ночь сказывается.

Все, как по команде, уставились на Брейда. Он был бледным, с черными кругами под глазами – но точно так же он выглядел всю прошедшую неделю. Чтобы Брейд признался в слабости, ему должно быть совсем уж плохо. Никто не стал задавать вопросов, уселись в кружок под тенистым деревом, каждый со своим яблоком в руке.

– Может, соберем их, испечем на костре? – спросила Тайра, морщась от терпко-кислого вкуса во рту.

– Попозже. Сначала уточним кое-какие детали по поводу нашего маршрута. Тайра, вспомни, пожалуйста, все, что тот мальчишка рассказывал тебе о колдуне, своем хозяине?

– Ну, ему то ли сто одиннадцать, то ли сто тридцать семь лет… – Брейд краем глаза заметил, как ухмыльнулся Видий, – он злой, трусливый и жадный, иногда лечит людей, охраняет край от ракайских солдат… Кажется, все.

– А как звали его, не помнишь?

– Готфрид, кажется.

– Все правильно, герцог Готфрид Ильмарский, некоторые подозревают его в колдовстве. Твой эльф, как я и предполагал – тот самый мальчишка-раб, который прошлым летом передал мне карту пещеры.

– Так это была ваша карта?

– О чем я тебе говорил – мы попадем прямо в объятия Готфрида, – вмешался Видий.

– Подожди. Ланс, расскажи, пожалуйста, поподробнее о той вылазке Фаркенгайта в Ашеру, где тебя покусала собака. Что вообще ваш отряд делал в Кадаре? Зачем вам понадобилось преследовать моих людей – даже если допустить, что Фаркенгайт не знал, что это мои люди, какое ему было дело до парочки разбойников, едущих из Синтейна в Кадар?

Брейд видел, как съежилась Тайра и пожалел, что допрос ведется в ее присутствии.

– Мы остановились в Тилуане, на постоялом дворе. Наутро собирались ехать дальше, в лесную деревню, где, по слухам, прятался один из взбунтовавшихся баронов. Тех двоих мы еще вечером видели, они с нами в харчевне ели – но тогда мы не знали, кто они. Ночью Фаркенгайт разбудил нас и велел их схватить, вроде бы он получил информацию, что это преступники. Мы вломились к ним в комнату, но там никого уже не было. Тогда Фаркенгайт приказал нам догнать их, если получится – взять живьем, чтобы допросить. И, главное, забрать у них какой-то важный документ. Сказал, что все получат хорошее вознаграждение. Его кто-то нанял, как мы поняли.

– Не знаешь, кто?

– Один из наших ночью выходил по нужде и видел, как Фаркенгайт разговаривает во дворе с каким-то знатным господином.

– Не говорил, как он выглядел?

– Нет, к сожалению. Я не думал, что это имеет значение, иначе бы расспросил.

– Не важно, Ланс. Можешь посмотреть на него сейчас, вот он сидит.

Видий вскочил на ноги.

– Ты с ума сошел, Брейд?

– Пожалуй, да – иначе давно бы понял очевидное. О карте я рассказывал двоим – тебе и Ашве. Но только ты знал, что я посылаю своих людей на разведку в пещеру. И даже тебе я не стал говорить, где она находится. Ты уехал из моего замка в тот же день, что и Риггид с Отисом. Вернулся через месяц, а вчера ты сам сказал, что прошлой осенью был в Тилуане. Там ты и нанял Фаркенгайта.

– Брейд, это просто дурацкое совпадение. Наш с тобой разговор мог кто угодно подслушать…

Видий поймал направленные на него взгляды. Полный ужаса – Литании, острый, как нож – Тайры, задумчивую тяжесть в глазах Балтазара и Ланса. У одного только Брейда выражение лица осталось прежним: холодное внимание, и более ничего.

– Ладно, сдаюсь. Я идиот, мне надо было сразу все тебе рассказать – но погибли твои люди, и я чувствовал себя виноватым. Надеюсь, ты все-таки поймешь меня и простишь.

Когда я узнал о пещере, я понял, что это единственный наш шанс. Плевать на диковинное оружие, плевать на амулеты – тайрин шарик, конечно, оказался хорош, любой разведчик за него глаз бы отдал – но все это мелочи по сравнению с драгоценными камнями. На них можно нанять армию, любую армию, десятки тысяч наемников, и уничтожить Янгиса за месяц. Брейд, я хотел только одного – видеть тебя императором. Сколько раз мы с тобой говорили… А тебя не интересовало ничего, кроме амулетов. Какие-то Ключи, какое-то познание судьбы, вся эта мистическая дребедень. Ну, хорошо – собрал бы отряд и пошел в пещеру, так нет, отправил туда двух остолопов. Даже если бы они не погибли, нагребли бы мешок драгоценностей – и все, ищи ветра в поле. Я хотел забрать у них карту, а потом привести в пещеру хотя бы сотню воинов и вывезти драгоценности. И подарить тебе империю, которой ты достоин.

Фаркенгайт не справился, карта исчезла, теперь мы знаем, куда, – он кивнул на Тайру, – а ты лежал на кровати и писал стихи. Вот тогда я и взял у тебя оригинал. Если бы ты согласился на восстание, я возвратил бы тебе карту в ту же минуту, но ты решил действовать другим путем – через Литанию, отдать ей Ракайю. Тогда мне это показалось глупостью, сейчас я готов признать твою правоту. За карту прости, сейчас я тебе ее верну.

– И, чтобы никто не мог оспорить права Литании на престол, ты решил на всякий случай убить Тайру? Ты трижды предал меня, – Брейд вытащил меч из ножен и шагнул к Видию, – защищайся.

– Брейд, клянусь, этого я не делал. Я просто пытался угомонить взбесившегося пса, чтобы он не выдал нас, а он кинулся на меня. Я готов извинится перед Шмелем за царапину на его шкуре и отдать ему свой обед, – Видий дружелюбно улыбнулся Тайре.

– Я стояла на тонувшей кочке, а ты заставлял меня прыгнуть в трясину! Когда я отказалась, ты просто бросил меня – и сама прекрасно утону, да только Шмель тебе мешал – лаял, звал на помощь, вот ты и решил зарубить его. Ты и матроса того убил, я сразу поняла, – Тайра почти кричала, не помня себя от злости. Но тут до нее дошло, к чему могут привести ее слова, и она замолчала, растерянно глядя на Брейда.

– Он был шпионом Янгиса и увязался с нами, чтобы узнать наш маршрут. Брейд знает об этом. А ты могла перепрыгнуть, просто перепугалась.

– Освободите поле боя.

– Не надо, Брейд, – Литания ласково, как ребенка, взяла его за руку, – пусть он просто уйдет от нас.

– Она дело говорит, – поддержал Балтазар, – сейчас нельзя тратить время на драку, и так уже полдня потеряли. А этот, если виноват, пусть проваливает.

– Простите меня, госпожа, – Брейд высвободил руку и холодно поклонился, – возможно, я лишаю вас единственной поддержки, но из Видия получится очень плохой император. Не лучше Янгиса.

Он отстранил Литанию и вытолкнул Видия на открытую лужайку между деревьями. Губы Литании кривила нехорошая усмешка. Все события со дня отъезда из Дафноса приобрели ясность и смысл. Значит, Брейд просто подарил ее лучшему другу. Для него она всего лишь корона, полоска блестящего металла, которую Брейд не пожелал надеть на свою голову. А вот Видий не побрезговал престолом, сразу же запел о любви. Они оба не лучше Янгиса. Пусть дерутся, если хотят.

– Чего ты ждешь, доставай меч.

– Я не буду драться с тобой, Брейд. Ты сильный боец, раньше я не смог бы справиться с тобой. Но сейчас ты отравлен и еле держишься на ногах. Я не стану сражаться с умирающим.

– Защищайся, или я зарублю тебя, как свинью, – Брейд замахнулся, Видий заглянул в его побелевшие глаза, и понял: еще миг – и меч действительно опустится ему на голову. Он отступил и неохотно встал в стойку.

– Я вызываю тебя на Божий суд. Обвиняю тебя в предательстве, гибели двух моих слуг и покушении на жизнь госпожи Тайры. Призываю Единого Всевидящего быть свидетелем моей правоты и да будет мне порукой его справедливость.

– Я клянусь, что в гибели твоих слуг нет моей вины, и что я не пытался убить госпожу Тайру. Призываю Единого Всевидящего быть свидетелем моей правоты и да будет мне порукой его справедливость, – довольно твердо ответил Видий.

Мечи скрестились.

– Его что, и правда отравили? А ведь похоже на то, – пробормотал Балтазар.

– Он был на суде у Янгиса, – ответил Ланс, – он ничего ни ест и пьет какие-то настойки. Я видел.

Брейд стоял выше по склону и медленно шел на Видия, нанося косые удары сверху, спокойно и методично, как жнец в поле. Видий не пытался атаковать, отводил падающий на него меч и отскакивал так далеко, что иногда это выглядело почти бегством.

– Брейд, все, что я делал, было ради тебя и Ракайи! – выкрикнул Видий, но только зря дыхание сбил: ответом ему был следующий удар.

Звон стали стал более редким, противники понемногу выдыхались. Они вышли на ровную площадку, но Видию это не помогло – Брейд стал разнообразить выпады. У Видия уже не хватало сил на прыжки и увертки, и он перешел в атаку, о чем тут же пожалел – меч был выбит из его руки.

– Подними, – сказал Брейд и остановился, чтобы протереть глаза. Его лицо было залито потом.

Видий заметил пот и тяжело вздымающуюся грудь. Теперь он снова кружился и отскакивал, заставляя противника как можно больше двигаться, изматывая его, но чувствовал, что рука уже начинает дрожать. Он пропустил удар, клинок рассек куртку и звякнул по кольчуге, боли не было. Попробовал атаковать, опять чуть не потерял меч – и увидел, что Брейд согнулся пополам и зашелся в приступе лающего кашля.

– Все, Брейд, достаточно. Каждый из нас по-своему прав. Я уйду.

Брейд, не переставая кашлять, замотал головой. Когда он, наконец, выпрямился, стало видно, что его борода вымазана кровью. Он снова встал в стойку. Ланс подошел к нему и положил руку на плечо.

– Брейд, ты не можешь больше сражаться. Я буду биться вместо тебя, Вы не против, граф?

– Отойди. Я сказал – пошел вон! – прохрипел Брейд.

Это было не похоже на поединок, скорее уж на агонию. Оба берегли остатки сил, обменивались несколькими ударами и, шатаясь, расходились в стороны. Опять сходились. Видий уже не пытался щадить Брейда, метил то в голову, то по руке. Зрители, как завороженные, подходили все ближе в ожидании последнего удара. Литания без остановки шептала какую-то молитву.

– Да прекратите же! – Тайра вытащила шарик и терла между ладоней, как будто хотела высечь из него огонь, – ЭРВИН!!!

– Не три ты его так сильно, он все-таки стеклянный, а не алмазный, – сказал эльф, выбираясь из-под веток яблони.

– Посмотри, они тут… Сделай что-нибудь!

– Уже ничего не сделаешь, Брейд же объявил Божий Суд.

– Ну и что?! Забери одного из них куда-нибудь, хоть в прошлое, хоть в будущее!

– Нельзя. Если прервать поединок, оба вскоре умрут. Знали бы вы, какие силы вызываете, когда клянетесь или вот такое устраиваете, – Эрвин кивнул на поле боя, где противники обменялись еще двумя-тремя ударами и снова разошлись.

– Какие еще силы? Он же Единого в свидетели призвал. Единого МИЛОСЕРДНОГО!

– Можно подумать, что вы к Его милосердию обращаетесь. Нет, к одной только справедливости – как вы ее понимаете.

– Ты только трепаться можешь? Больше ничего?

Эрвин уселся в траву, прислонившись спиной к яблоне.

– Садись и смотри. Неужели ты сомневаешься, на чьей стороне правда?

Тайра отошла подальше. Эльфам плевать на людей. Все кончено.

Снова лязг стали. Видий отскочил, Брейд сделал слишком длинный выпад и упал на одно колено. Видий шагнул вперед – кажется, чтобы подать ему руку. Небрежный взмах вслепую – лишь бы отмахнуться от помощи, и Видий, скривившись, зажимает рану на голени.

– Хватит! Брейд, хватит! Божий Суд до первой крови!

Глухие удары грохотали в ушах Брейда, почти заглушая эти далекие бессмысленные крики, но он понял и ответил:

– Нет. Мы будем драться насмерть. Вставай, или умрешь на карачках.

На Брейда было страшно смотреть – серая мокрая маска с пустыми глазами, окровавленный рот.

– Хорошо. На ноги подняться хоть дашь? Ладно, драться – так драться.

Теперь Видий бился всерьез. Он почти не двигался с места, перенеся тяжесть на здоровую ногу, но рубил наотмашь, вкладывая в каждый удар всю боль и отчаянье. Исход поединка уже не зависел от скорости и ловкости, только от грубой силы. У Брейда ее не осталось. В последний раз он перехватил падающий клинок над самой головой и медленно-медленно отжал лезвие в сторону. Снова закашлялся, замахнулся и упал плашмя вслед за своим мечом. Видий постоял, посмотрел на него, сел на землю и задрал штанину. Рана была неглубокая, но кровь текла широким потоком.

– Переверните его, – Литания нащупала бьющуюся жилку на шее Брейда, – и дайте воды.

Ей протянули сразу три фляжки.

– Позвольте мне, госпожа, я умею – Эрвин взял одну из фляжек, смочил Брейду лоб и влил несколько капель в полуоткрытый рот. Литания, нахмурившись, смотрела, как невесть откуда взявшийся мальчишка массирует виски и уши Брейда, потом кивнула и занялась Видием.

– Ногу дайте, надо промыть рану.

Литания смыла кровь и бинтовала рану полосками ткани, отрезанной от нижней юбки. Видий наклонился к ней и тихо сказал:

– Я хочу, чтобы вы знали: вы мне нравились. Мне и правда нужна была ваша корона, но вы сами – намного больше. Надеюсь, вы хоть пару раз вспомните обо мне.

– И поэтому вы решили убить мою дочь?

– Я не стал бы ее убивать, хотя она терпеть меня не может, – улыбнулся Видий. Помолчал и добавил, уже серьезно, – но ночью, на болоте, мной овладел страх. Возможно, я действительно хотел оставить ее на волю судьбы, чтобы она не погубила нас всех, я не знаю. Скорей всего, я вернулся бы, не смог бы ее бросить. Литания, даже если я виноват, поверьте: сейчас нельзя идти в пещеру, это смертельная ловушка. Отговорите их, прошу вас.

– Замолчите, иначе я сама вас зарежу, – Литания затянула узел, – а теперь уходите. Как можно быстрее, пока Брейд не пришел в себя.

– Куда мне идти?

– Куда хотите. Мне все равно, выживете вы, или нет.

Видий дохромал до своей котомки и обернулся. Все смотрели на него, не говоря ни слова. Он снял с пояса меч и, опираясь на ножны, заковылял вниз по склону, в сторону Тилуана. Немного погодя из зарослей донесся глухой звон железа – Видий вырубал себе посох.

Врачебное искусство эльфа возымело должное действие, Брейд уже полусидел, опираясь на локоть, и пил неизвестно откуда взявшееся вино из незнакомой фляжки. Напиток не причинил Брейду ни малейшего вреда.

– Ты кто, мальчик? – спросила Литания.

– Он мой друг – он раб Готфрида Ильмарского, – ответили Тайра и Брейд почти хором.

– Я – Эрвин, госпожа – ответил эльф.

Тайра насторожилась: она же помнила, что эльф запретил произносить его имя.

– К Готфриду я не вернусь, – ответил он Тайре, и вновь обратился к Литании:

– Я пришел отвести вас в пещеру, в прошлом году я обещал это вашей дочери.

Да, Тайра упоминала об уговоре. И еще она называла этого мальчишку…

– Ты – эльф? – спросил она напрямик.

– Да, госпожа. Вставайте, нам пора идти. Янгис будет здесь к концу дня.

– Значит, нас действительно преследует император собственной персоной?

– Да. И с ним Чистейший, Третий. Он выслеживает вас не хуже легавой собаки.

Дорога постепенно поднималась в гору. Брейд остановился, чтобы перевести дыхание, и подозвал идущего следом Эрвина.

–Тайра уверена, что ты можешь провести нас через пещеру. Я и сам хотел бы туда попасть. Это безопасно?

– Я этого не говорил, ваша светлость. Но другого шанса остаться в живых ни у кого из вас просто нет.

– Мы можем пойти через перевал.

– У Старой Крепости Янгис разделит отряд надвое. Сам отправится к пещере – ему тоже хочется добраться до сокровищ, часть всадников пошлет в сторону Марсы. Он купил новых коней в Тилуане. Завтра к вечеру они догонят нас и перебьют.

– Откуда ты можешь это знать? Ты что, тоже провидец?

– Я эльф. Мы умеем перемещаться в пространстве и времени.

– И ты видел наше будущее? Тогда ты должен точно знать, куда мы пойдем, если ты видел нас убитыми…

– В случае с перевалом – да. А если пойдете в пещеру – там еще штук пять вариантов для каждого из вас. Прошлое неизменно. Ну, почти. А будущее – это целый букет возможностей, и мы, в отличие от людей, можем подробно рассмотреть каждый его стебель.

– Примерно так я и представлял природу времени. Для своего возраста ты неплохо разбираешься в философии. Ну а теперь объясни, почему я должен тебе верить? В мире полным-полно предсказателей, кому-то удается что-то угадать, кому-то нет. Я не стану рисковать жизнью своих друзей без надежных доказательств.

– Никто не верит на слово, прямо обидно, – с этими словами Эрвин исчез, Брейд даже поводил рукой вокруг себя, вот тут же он шел, с левого края тропинки. И увидел его довольную рожицу, выглядывающую из-за скалы, стоящей далеко впереди.

– Я видел однажды подобный фокус. В Гилатиане, на собрании секты Идущих. Их учитель точно также появлялся ниоткуда, даже, по-моему, летал.

– Там было только отражение. Зеркала и немножко магии. Где вы видите здесь зеркала?

– Ты что, тоже был на собрании?

– Ну да, я как раз и ставил то зеркало.

– Ну-ну. Оказывается, я многого не знаю о тебе. Тогда, может быть, объяснишь мне, что означает слово «Идущие»? Куда они путь держат?

– Идущие к смерти, естественно. Сами-то они считают, что идут к великим победам. Ну как, вы убедились, что эльфам подвластно пространство и время?

– Не вполне. Про пространство я уже поверил. А что насчет времени?

– Даже не знаю, что придумать. Хотите, пирожок горячий принесу?

– Ты его стащишь из кухни в Тилуане, если умеешь мгновенно перемещаться. Дам тебе задание посложнее. Про будущее можно что угодно насочинять, так что лучше отправляйся в мое прошлое и расскажи мне что-нибудь, о чем могу знать только я. Сумеешь?

– Конечно. Ерундовое задание. Но вдруг я обнаружу что-то, о чем вам неприятно вспоминать?

– Не беспокойся. Я не совершал ничего такого, о чем не мог бы рассказать тебе сам.

– Значит, вы уникум. Единственный человек в это мире с абсолютно незапятнанной совестью.

– Любое пятно кажется светлым на черном фоне, – ухмыльнулся Брейд.

На этот раз эльф объявился на десять шагов впереди и выглядел несколько смущенным.

– Что ты там раскопал? Студенческую попойку? Посещение салемского борделя?

– Вы уверены, что хотите это знать?

– Или ты выполняешь наш договор, или с этой минуты я считаю тебя мошенником, и мы идем на Марсу.

– Воля ваша, герцог. Вы помните, что сказали своей жене через месяц после свадьбы, когда выпускали ее после трехнедельного заключения в башне?

Брейд поморщился. Да, эльф постарался – выискал самый мерзкий и унизительный сюжет в его жизни.

– Приблизительно да.

– Вы сказали так: – «Я не могу всю жизнь держать вас взаперти, как зверушку. Я готов предоставить вам свободу, но запомните – если вы снова выйдете за рамки приличий, на этот раз я убью не вашего любовника, а вас». Кстати, этот несчастный парень вам не снится?

– Я был уверен, что вижу сцену насилия, пока она не закричала: – «Что ты наделал!». Скорей всего, тот конюх просто не посмел отказать своей госпоже. Остальных я не убивал.

– Вы до сих пор не поняли, зачем Миранда так явно, как будто на показ, изменяла вам?

– Она была одержимой. Распутной. Наслаждалась моим унижением.

– Да нет, все не то. Просто она хотела умереть и не могла решиться наложить на себя руки. Одержимой она и вправду была, только не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. Сивилла – всего лишь женщина, связанная с кем-то из бессмертных. Бессмертные, конечно, разные бывают– но Миранда дружила с обыкновенным лесным духом, он даже пытался ее спасти. Ваша светлость, неужели вы не знали, что до свадьбы Миранда была обручена с графом Виндомом?

– Я слышал об этом. Считал, что она должна быть признательна за избавление от этого наглого тупого подонка.

– Правильно, он таким и был. А кроме того, Виндом был могучим и бесстрашным воином, красивым, как… ну, как эльф. И он обращался со своей невестой, как с прекрасным цветком, дышать на нее боялся. Миранде было всего шестнадцать, он был ее богом.

– Почему она мне не сказала?!

– Миранда боялась и ненавидела вас. Была уверена, что вы и так все знаете. Вы и знали бы, но в то время вас занимали только собственные утраты – потеря близких и невозможность завершить ваше образование.

– Я поверил бы в твою версию, но ведь и в Салеме она продолжала в том же духе. Там-то кому ей было мстить?

– Она и не мстила. Подрабатывала предсказаниями, воспитала приемную дочку, выдала ее замуж с хорошим приданым. А потом захотела родить собственного ребенка. Она понятия не имела, что тот гвардеец – жених ее горничной. Миранда слишком часто думала о смерти, вот и приманила ее к себе.