Горбатый Эльф

– На кой ляд мне этот промысел, на кого зарабатывать-то? Я ж один, как сыч, да и «Клариссу» свою я Дайну отдал, не забирать же назад. А вам лишний меч не помешает. До Салема провожу, ну а там посмотрим. Помирать на суше все-таки не хотелось бы, не было такого в моем роду.

– Спасибо тебе, Балтазар, – улыбнулась Литания, – если останемся живы, подарю тебе новый корабль – от «Клариссы» после Дайна вряд ли что-то останется.

– Что ж, не откажусь, госпожа. Ну а Дайн, надеюсь, образумится, поаккуратнее будет – ему же рыбачить надо, иначе семья с голоду помрет. Кстати, насчет голода: я вот думаю, не сходить ли нам с Лансом в город за едой, если уж сегодня охотиться нельзя? Одними грибами сыт не будешь. Вы там в лесочке нас подождите, ладно?

– Вы вернетесь только к ночи, мы потеряем еще один день, – Брейд обвел взглядом тоскливые лица спутников и махнул рукой, – ладно, идите, подождем. Тут опасаться некого, одни звери да птицы.

На всякий случай он неторопливо обвел окрестности подзорной трубой и замер, вглядываясь в обрыв, с которого они спустились к озеру.

– По нашим следам идет отряд. Несколько всадников, человек двадцать пехоты. Люди Янгиса.

Балтазар перехватил трубу, хотя и без нее уже различал рой темных точек, выползающих на открытый берег.

– Не пойму, кто они, может все-таки войско здешнего сеньора? Что-то их мало, на триере больше сотни солдат должно было быть.

– Они вышли из леса там же, где и мы. На галере было шестьдесят человек под командованием маршала Рейвиса и сорок воинов из личной гвардии Янгиса. Насколько я знаю маркиза Рейвиса, он не стал бы ввязываться в бессмысленную погоню. Скорей всего, убедил императора, что его присутствие необходимо в Гилатиане. Спускаемся отсюда, еще немного – и они тоже заметят нас. Надо уйти с дороги в чащу.

Литания оглянулась на озеро, мелькнувшее среди деревьев, и свернула в дубовую рощу. Иэр, светлая сказка ее детства – синие стрекозы над кувшинками, плеск весла, черноглазый мальчик из Раттена, сорвавший ее первый поцелуй (ты же моя невеста!), вереница лебедей на закате… Скорей всего, она видит Иэр в последний раз. Жаль, что не успела даже пальцы омочить в его воде.

Хорошо, что она показала Тайре Наррат… Но лучше бы дочь оставалась в Синтейне. О чем думал Брейд, взяв Тайру в Белую Чайку? Зная, что им предстоит только одно – бесконечное бегство? Надо будет договориться с Брейдом – когда их догонят, они вдвоем выйдут навстречу солдатам, а Видий пусть уводит остальных – они не нужны Янгису.

На суку лежала пушистая коричневая шкурка, Тайра почему-то приняла ее за дохлую крысу. Когда они подошли ближе, зверек поднял круглую кошачью головку, снялся с ветки и бесшумно спланировал вглубь леса.

– Сычик. Мама, ведь сычик – это тоже сова. Мы увидели все пять.

– Пять чего?

– Пять нарратских птиц. Орел, цапля, ворон, лебедь и сова.

– На озере Иэр всегда много птиц. Они же не редкие, часто встречаются.

– Сегодня были только эти, если не считать чаек. И в том же порядке, как в вашем девизе.

Литания тоже запомнила птиц, на удивление ярко, начиная с беркута.

– Может быть, это знамение. История Наррата началась с пяти птиц, ими же она и заканчивается.

– Почему обязательно заканчивается? – возмутилась Тайра, – А если это знак, что ваш род возродится?

– Его некому возрождать. Мы с тобой нарратки по крови, так же, как и Лаэрта – то есть, королева Литания и ее дети. Но последняя, кто носила титул княжны Нарратской – это Стефания, моя мать. Все остальные погибли. Разве что кто-то из моих маленьких кузенов чудом выжил во время той бойни.

В глубине роще Литания окликнула Брейда.

– Мы можем оставить их далеко позади. Сейчас мы пересечем тракт, дальше за лесом начинаются Лисьи Болота, они тянутся вдоль предгорий от Тилуана до самого Кадара. Через болота проложена гать, достаточно надежная, но на конях по ней не проехать. Мы ходили по ней детьми, она выводит прямо к Ильмарскому ущелью.

– Как я понял, дорога была надежной лет двадцать назад. А что с ней сейчас, мы не знаем.

– Ее должны приводить в порядок, на болота всегда ходили охотники, там дичи больше, чем в заказнике. И дети по грибы-по ягоды туда бегали. Лисьи Болота не считаются опасными.

«На шарик свой смотри» – пронеслось в голове у Тайры. В шарике горела большая серебряная звезда.

– Послушайте, ведь если мы пойдем через Тилуан, Янгис точно увяжется за нами. Он наверняка давно уже понял, что мы собираемся идти в горы. И рано или поздно они догонят нас.

– Как он вообще нас выследил? – хмуро буркнул Балтазар.

– Да проще простого, – отозвался Видий, – костры жгли, ослица гадила. Литания права, если есть возможность оторваться от Янгиса, надо это сделать. Нам еще от Старой Крепости до Марсы два дня пути.

– Как от Старой Крепости? Разве мы через нее пойдем? – встрепенулась Тайра

– Ну да, она в Ильмарском ущелье,

– Подождите… – Тайра на мгновение задумалась и продолжила с внезапно загоревшимися глазами, – тогда мы можем пройти через пещеру, там Янгис не найдет нас.

– Ты говоришь о ТОЙ пещере? – спросил Брейд?

– Да, о ней. Мой друг обещал провести через нее.

– Как ты с ним свяжешься?

– Свяжусь. У нас есть… ну, что-то вроде условного знака.

– Брейд, пусть Литания ведет нас через Лисье болото, – сказал Видий, – это хорошая мысль. А мы с тобой чуть-чуть отстанем, мне нужно поговорить с тобой.

Как только они остались вдвоем, Видий с жаром набросился на Брейда.

– Не вздумай идти в пещеру. Ты что, не понимаешь – мы приведем Янгиса к сокровищам? Даже если мы чудом ускользнем от него, с таким богатством он будет править, пока не сдохнет.

– Он не доберется до сокровищ. В пещере есть что-то вроде стража: смертельно опасное озеро, которое Тайра называла Хоггой. Ну, ты же знаешь – пока это слово не стало вторым именем Единого, оно означало просто демона смерти. Янгис или погибнет в нем, или будет вынужден отступить. А Тайра уже проходила там, и проведет нас.

– Или же озеро не настолько опасно, насколько ей представилось. Зачем рисковать? Мы вернемся туда с лошадьми, заберем драгоценности и вернем Литании престол. Я ведь обещал.

– Да, Видий. Но это будет уже без меня. Мне не камешки нужны, я должен попасть к алтарю. Тогда я смогу выполнить свое предназначение.

– С чего ты это взял? Тайра была у алтаря и стащила оттуда амулет. Что такого исключительного с ней произошло? Ты придумал себе легенду, наслушавшись россказней деревенской девчонки.

– Тайра только подтвердила слова мальчика, давшего мне карту. Я так же не поверил ему, как ты не веришь мне сейчас. Но и вера, и сомнения ничего не стоят без доказательств. Если такое место существует в этом мире, о нем должны были остаться свидетельства. И я нашел их – даже в библиотеке сидеть не пришлось, вспомнился текст, знакомый еще с юности.

Ты же читал Книгу Жреца? Там есть такой фрагмент: «Входящий во мрак встретит Стража, и тот, кто одолеет его, увидит Алтарь, и Ключи, лежащие на нем. Достойный выберет жребий свой и узнает Предназначенное. Сила Небес осенит его, и в руке его пребудут Судьбы».

– Брейд, эта книга считается самой непостижимой из древних рукописей, не говоря уж о том, что она существует как минимум в трех различных переводах, а оригинал утрачен. И на каждый отрывок – десятки страниц толкований. То, что ты сейчас мне так многозначительно процитировал, обычно понимается так: «Каждый, кто хочет познать себя, должен спуститься во мрак своей души, преодолеть заблуждения, и тогда он найдет ключи познания на алтаре истины, и удостоится понимания своей судьбы и предназначения» Это про философию, а не про пещеру с амулетами.

– Я считал Книгу Жреца образцом высокопарного пустословия, пока рассказ Тайры дословно не совпал с этим текстом. Но дело даже не в этом пророчестве. Есть вещи, не объяснимые словами, их просто знаешь. Когда я увидел карту, я понял, что должен попасть в пещеру. К сожалению, я слишком долго не верил себе и потерял слишком много времени.

– Да я и не спорю – надо туда наведаться, но позже, должным образом подготовившись, и без Янгиса на хвосте. Я ничего не знаю про магические ключи, но, если там лежат сундуки с драгоценностями, Янгис как-нибудь разберется, что с ними делать, и не будет переживать о своем мистическом недостоинстве.

– У меня не будет никакого «позже». Есть только эта возможность, и я ею воспользуюсь.

Глава 26. Лисье Болото

Озираясь, как воры, они перебежали тракт и нырнули в заросли на противоположной стороне. Литания вела их в сторону границы, и еще засветло они наткнулись на ведущую через болота тропу.

Лес понемногу мельчал и редел, в ложбинах между высокими пучками рогоза стояла темная вода. Вскоре деревья расступились, впереди до самых гор раскинулось пестрое лоскутное одеяло Лисьих болот. Разноцветные мхи, сверкающие закатной медью озера, десятки щетинящихся сосновыми рощицами островов. И небо, заполненное бесчисленными стаями птиц, собирающихся на ночлег – чайки, утки, вороны, кулики, все они кружили над болотами и оглушительно галдели на все лады.

Дорога становилась топкой, в самых непроходимых местах через лужи были перекинуты нетесаные кривые стволы деревьев. После относительно надежного участка началась гать – уложенные по три длинные стволы деревьев и небрежно набросанные сверху поперечные бревнышки. То ли строители не слишком старались, то ли время их раскидало, но они лежали вкривь и вкось, местами сквозь настил поблескивала вода. Время от времени попадались следы человеческого присутствия – почерневший от сырости туесок из-под ягод, застрявшая в стволе дерева стрела, давнее кострище.

Гать петляла между островами, надолго прерывалась на твердой земле. На большом песчаном холме, усыпанном палой листвой, тропинка исчезла из виду. Все разбрелись, а Тайра по наитию вытащила шарик и увидела, что он выбросил короткий белый луч – влево. Она пошла в указанном направлении, и вскоре уже кричала:

– Ау! Я нашла дорогу!

Стемнело, хотя небо на западе все еще светило тусклым заревом, тропа терялась все чаще и чаще. Над озерцами поплыл прозрачный туман и вскоре растекся по всему болоту. Ланс с Балтазаром выстругали факелы, но они скорее помогали видеть друг друга, а не еле различимую тропинку.

Полусгнивший настил плавно спускался в воду и снова продолжался с той стороны пролива.

– Попробуем пройти? – неуверенно спросил Ланс.

– Попробуем, – Балтазар отодвинул Ланса и бодро затопал по бревнышкам. Несколько шагов по воде – и он провалился по пояс. Пока Ланс с Брейдом вытягивали его на мостки, Тайра глянула на шарик. Тот его край, что в сторону гати, светился красным, луч показывал обратное направление.

– Нам надо назад, здесь мы не пройдем, – сказала Тайра, не успев спрятать шарик.

– Что это у тебя? – спросил Брейд.

– Путеводная Звезда. Она указывает дорогу.

– Что ж ты раньше молчала? – возмутился Ланс.

– Кому мы будем доверять – Литании, которая единственная из нас бывала в этих краях, или неведомому амулету? – холодно поинтересовался Видий, брезгливо относившийся к магии.

– Амулету, – отрезала Литания.

– Попробуем проверить амулет. Мы ничего не теряем, – Брейд вспомнил что Тайра упоминала этот шарик под воздействием эликсира правды, он еще тогда им заинтересовался.

Они вернулись на сушу, и вскоре Тайра привела их к паре бревен, ведущих на соседний остров. С другой стороны острова начиналась прямая и довольно надежная тропа через безводный участок мшаника.

– Нас поведет Тайра, – решил Брейд, – за ней пойдет Балтазар, в случае чего вытащит.

– Я пойду за Тайрой, Балтазар слишком часто проваливается, – тут же вмешался Ланс.

Сначала это было похоже на игру – следовать за умным лучиком. С островка по мосточку, с кочки на кочку… Тайра несла шарик в вытянутой руке, как факел, все остальные повторяли ее шаги – след в след. Потом навалилась усталость. Зарево уходило к северу, стало блекло-серым. Поднялся огромный красный месяц, он лежал на спине, вверх рогами, отражался в болотных окнах и подсвечивал пласты тумана, но совсем не освещал путь.

Позади раздалось очень далекое, тонкое и звонкое, как крик петуха, лошадиное ржание.

– Сволочи, зачем они коней в болото потащили? – выругался Ланс.

– Вытащат. Янгис ценит лошадей намного больше, чем людей, – отозвался Брейд, – зато теперь мы точно знаем, что до рассвета они не доберутся до Тилуана.

Тайра перестала считать, сколько раз она провалилась в грязь – шарик указывал общее направление, а не на какое именно бревнышко надо ставить ногу. Иногда среди тумана плыли болотные огни, и в ушах шуршал призывный шепот:

– ИДИ НАПРАВО, СЛУШАЙ МЕНЯ, ТАМ ПОКОЙ…

Это немного помогало – Тайра встряхивалась, сбрасывала сонное оцепенение.

Казалось, болоту не будет конца. Тайра еле переставляла ноги, спотыкалась то на корнях, то на кочках, и время от времени шепотом спрашивала шарик – может быть, хватит, остановимся прямо здесь? Но каждый раз он отвечал сердитой красной вспышкой.

– Тут дорога. Хорошая торная дорога, – сказал Ланс, обогнавший Тайру на несколько шагов.

Колючая ветка хлестнула по глазам, Тайра зажмурилась, вскинула руки к лицу – и выронила цепочку. Присев на корточки, она стала ощупывать землю. Хвоя, шишки. Голубой огонек как сквозь землю провалился. Может, цепочка за дерево зацепилась? Да нет, она же слышала, как он упал.

– Ты где, Тайра?

– Ланс, посвети мне, я шарик потеряла.

Ланс поводил факелом над землей. Рыжие иголки, сухие ветки, черные резкие тени.

– Эй, где вы? – крикнули уже издалека.

– Пойдем, утром за ним вернемся.

– Мы же не найдем это место!

– Найдем, – Ланс безжалостно заломал с десяток веток на злокозненной сосенке и соседних кустах и, не оглядываясь, пошел на голос.

– Все, мы вышли. Вот это – Три Танцора, здесь конец болота, – объявила Литания. На вершине невысокого холма веером торчали три сосны, очень старые и на редкость кривые. Их черные силуэты и вправду напоминали людей, извивающихся в диком танце.

Холм овевал легкий ветерок, разгонявший туман и комаров, это было идеальное место для ночлега. Этой ночью погони не будет, они выиграли почти сутки.

Все, кроме Тайры, давно уже спали, а она сидела, привалясь к одному из Танцоров, и смотрела на красный месяц, косо висящий над болотами. В груди, под тем местом, где всегда ощущалась ласковая прохлада шарика, поселилась холодная пустота. Он ведь спас их всех, вывел из трясины, а никому и дела до него нет. Даже Лансу – поискал пару минут и ушел. С утра всем будет не до шарика, скажут, что на возвращение нет времени.

Она повесила на шею мешочек с огнивом, отыскала подходящий для факела толстый сук. Пока месяц еще светит, она найдет свой талисман.

Тихонько свистнув Шмелю, Тайра спустилась с холма на дорогу. Отойдя подальше, чтоб ее не услышали, соорудила факел, ночь сразу стала темнее. От Танцоров до места пропажи идти совсем недолго. Справа поблескивает вода, слева тот самый сосновый лесок. Вот, кажется, свисает одна из сломанных веток.

Нога провалилась в холодную вязкую жижу, Тайра попыталась аккуратно, чтобы не потерять башмак, вытянуть ее. Кочка, на которой она стояла, просела, ушла под воду. Обе ноги увязли в иле, и под ними не чувствовалось дна. Тайра судорожно оглянулась. Лужайка колыхалась, как живая, между качающимися кустиками травы чернела вода. А впереди – деревце на кочке растет.

Тайра бросила факел и, вытянувшись в струнку, рванулась к островку. Она плашмя упала в жидкую грязь, но пальцы успели вцепиться в куст осоки. Попыталась подтянуться, и ей показалось, что к ногам привязана чугунная гиря, которая тащит ее ко дну. Прядь за прядью перехватывая острую, как бритва, траву, она поползла к деревцу, край берега исчезал в трясине под ее тяжестью. Когда обе ее руки обхватили ствол, Тайра позволила себе перевести дыхание. На опушке заливался лаем Шмель, ему хотелось прыгнуть к хозяйке, но шевелящаяся, бурлящая вонючими пузырями поверхность пугала его.

– Шмель, нельзя! Назад! Иди к Лансу! Приведи Ланса!

Пес, кажется, понял, его лай стал удаляться и затих.

Возле березки почва пружинила, но все-таки держала. Тайра медленно вытягивала себя на сушу – сначала по грудь, потом по пояс. Ничего тяжелее, чем собственное тело, спелёнатое топью, ей никогда не приходилось тащить. Последнее усилие – и трясина с голодным чавканьем отпустила ее.

Березка была ростом с Тайру, просто чудо, что выдержала ее вес. Осторожно держась за тонкие ветви, чтобы не повредить своей спасительнице, Тайра встала на ноги. Перед ней лежало озеро низко стлавшегося тумана, над ним парили призрачные купы деревьев. Что скрывал туман – сухой мшаник или бездонные окна? Тайра попробовала сделать шаг и чуть было снова не провалилась в топь. Сзади нависала черная стена леса, всего-то пара шагов через гиблую лужайку. Ряска уже почти затянула промоину, где только что барахталась Тайра.

Она поняла, что стоит на крошечном, в пару шагов длиной, островке. Оставалось набраться терпения и ждать помощи.

– Э-эй! – крикнула она наудачу. Тишина. Тайра села на корточки, чтобы хоть руки отмыть от черной мерзкой жижи, и только тогда заметила, что из иссеченных осокой ладоней льет кровь.

Хруст веток, хриплое частое дыханье – это вернулся пес.

– Шмель, назад!

– Тайра? – послышался негромкий голос.

– Видий? Стойте, дальше нельзя, тут трясина.

Перед ней был сгусток тьмы, почти неразличимый на фоне леса, смутно белело пятно лица. Она узнала его по голосу.

– Я чуть не утонула, стою на островке, вокруг болото. Нужно свалить дерево и перекинуть ко мне.

– У меня есть посох. Держи.

Тайра разглядела направленную в ее сторону палку и потянулась к ней. Что-то нарушилось в шатком равновесии островка, он качнулся, березка сильно накренилась. Кончики пальцев еле касались конца палки, не ухватиться. Что Видий собирается делать – протащить ее по болоту? На это даже у Балтазара вряд ли хватило бы сил.

– Я не удержусь, у меня все руки изранены. Сруби дерево подлиннее, с ветвями.

– Здесь сосны, меч не возьмет. Прыгай, я поймаю тебя.

Из темноты протянулись широко расставленные руки. Было бы от чего оттолкнуться, может, она и допрыгнула бы до них. Но она стояла на качающейся кочке, по щиколотку в воде.

– Прыгай, Тайра, не бойся, – голос был тихим и ласковым, манящим. Волна озноба прошла по позвоночнику Тайры, если бы на ее спине росла шерсть, то она встала бы дыбом. Он и есть та кикимора!

– Нет, Видий. Позови кого-нибудь, лучше с веревкой. Пожалуйста, побыстрее – мой островок тонет.

– Хорошо.

Тень Видия растворилась во тьме. Шмель, замолчавший на время – он привел помощь, теперь люди сами разберутся – снова беспокойно залаял.

– Заткнись, кому сказал! – глухой удар, треск веток, испуганный взвизг. Теперь лай стал по-настоящему злобным.

– Уйми свою собаку, – выкрикнул Видий, – иначе… – негромкий скрежет меча, доставаемого из ножен.

– Нет, Видий! Шмель, нельзя! НЕЛЬЗЯ!!!

Пес зарычал. Стук меча, посыпались срубленные ветки.

– Тайра! – донесся крик из глубины леса. Шмель, визжа и лая, понесся на голос.

– Ланс! Иди сюда, я нашел ее! – голос Видия звучал весело, даже торжествующе – как будто это не он только что пытался зарубить Шмеля.

У Ланса были факел и веревка. Тайра, следуя его указаниям, обвязалась вокруг талии, под мышками, крест-накрест, на десять узлов, и мужчины перетащили ее через трясину верхом на пушистой сосенке.

За холмом с Танцорами в зарослях ивняка для Тайры и Литании развели костер. Слегка отмытая, переодетая в чудом сохранившееся в скитаниях голубое платьице и закутанная в два плаща Тайра сидела у самого огня и никак не могла согреться. На болоте она не успела испугаться, зато теперь непрожитый страх взял свое, ее била нервная дрожь. Шмель прижался к ногам и тихонько поскуливал. Тайра чесала его за ухом, ласково перебирала шерсть и вдруг наткнулась на мокрый клок. Под горлом на пушистом белом воротничке чернело пятно свежей крови.

– Мама, Шмель ранен!

– Сиди, я промою.

Под слипшейся шерстью был короткий прямой разрез.

– Откуда это у него?

– Видий ударил его мечом. За то, что он лаял.

Бессвязные обрывки воспоминаний начали сплетаться в осмысленную картину: Расставленные руки, «прыгай, Тайра, не бойся», «заткнись, кому сказал», удар, «уйми свою собаку, иначе» …

– Мама, Видий хотел, чтобы я утонула. Он пытался заставить меня прыгнуть в трясину, а когда понял, что я не буду этого делать, напал на Шмеля, чтобы он не привел помощь.

– Этого не может быть. Видий кто угодно, но только не убийца.

Тайре пришлось несколько раз пересказывать все подробности, пока она сама не стала сомневаться в справедливости своих догадок.

– Я поговорю завтра с Брейдом, – сказала, наконец, Литания. Шмель спас ее дочь, а Видий поступил с ним, как скотина. Но он не мог хотеть смерти Тайры. Нет, не мог.

Тайра потянулась, приоткрыла щелочки глаз и увидела Ланса. Он сидел у ее изголовья и задумчиво смотрел вдаль, на его пальце покачивалась цепочка с шариком. Молниеносным кошачьим движением Тайра схватила талисман и упрятала под рубашку, как будто его собирались отнять.

– Ла-аанс! Спасибо!! Где ты его нашел?

– Там, где ты его потеряла. Он в мышиную норку попал, поэтому и не светился. А цепочка лежала на земле, ее издалека было видно.

– А как ты понял, где это место? Там же все одинаковое.

– Так я сразу знал, куда идти. Я вчера шаги посчитал до Трех Танцоров. Вот тебя чего понесло среди ночи шарик искать? Меня бы хоть позвала, что ли.

– Захотела и пошла, – Тайра сердито передернула плечами. И так понятно, что глупость сделала, зачем еще носом тыкать?

– Ты прямо вторая Виринея, – Ланс посмотрел на Тайру, хлопнул себя по коленке и заржал, – так вот кого Хозяйка имела в виду!

– Сам ты осел! – возмутилась Тайра, поняла, что получилось еще хуже, не выдержала и тоже прыснула.

Ланс помахал ладонями над головой: – «И-а! И-а!» – тут уже оба покатились с хохота.

– По какому поводу веселье? – спросила вышедшая из-за кустов свежеумытая Литания.

– Он… шарик нашел, – пробормотала, давясь от смеха, Тайра и зыркнула на Ланса, чтоб не вздумал болтать лишнего, – представляешь, в мышиной норке лежал!

– Ланс, я не могу передать, как благодарна тебе! – воскликнула Литания с легкой растерянностью. Все-таки чего-то она не уловила. Ну, мышиная норка – и что тут такого?

Из Ильмарского ущелья выбегала мелкая стремительная речка. Выше, в горах, она скакала по уступам звонкими водопадами, кружила белой пеной между камней, а в самом конце тихо угасала в Лисьем болоте. Но в предгорьях суматошный ручеек превращался в самую настоящую реку. Быстрая вода проточила русло среди известняковых холмов, промыла заводи, в которых завелись кувшинки и мелкие рыбешки, и со спокойным достоинством текла в тени прибрежных ив.

На речном бережке Литания и Тайра остановились и потребовали устроить привал. Мужчины посмотрели на засохшие бурые сосульки, свисавшие с головы Тайры, помянули Янгиса и пустую трату времени и покорно отправились вверх по течению.

В самом глубоком месте вода была чуть выше пояса, но тугие холодные струи сбивали с ног, Тайра нырнула пару раз, проехалась коленками по камням и выбралась на отмель. Черная вонючая жижа стекала с волос на спину.

– Глиной попробуй, – предложила Литания. Она сидела на камне и размазывала по голове серую грязь, – вот там, под берегом – просто отличная.

– А мы ее потом отмоем? – с большим сомнением спросила Тайра.

– Да, надо просто окунуться и хорошенько потрепать волосы. Меня Зелла научила – в Ашере мыло было ужасное, воняло тухлятиной, и когда кончались привезенные из города запасы, мы с ней делали вот так…

На памяти Тайры душистое городское мыло никогда не заканчивалось, но приятно было воспользоваться рецептом Зеллы.

– Ты поговорила с Брейдом? – спросила Тайра, растирая глину по всему телу. Ей показалось, что так будет еще лучше.

– Да. Он сказал, что Видия в детстве чуть не загрызли пастушьи псы, и он до сих пор впадает в панику, когда на него кидается собака. И что вы оба могли неверно оценить расстояние. Ты же понимаешь – Видий его друг.

– Что он в нем нашел? Вечно кривляется, как скоморох с ярмарки, не поймешь, что внутри. Извини, я забыла, что тебе он тоже нравится.

– С чего вы все это взяли?! Мне нравится его слушать, отвлекает от усталости и тревоги. Но не он сам.

– А кто эти все?

– Ты, Хозяйка, и сам Видий, разумеется.

– Хозяйка? Она тебе что-то про Видия сказала?

Литания чуть-чуть поколебалась, потом все-таки решилась поделиться незаслуженным упреком, второй день камнем лежавшим на ее душе.

– Она же загадками говорит, как хочешь, так и понимай. «Променяла сокола на черна ворона» – вот что она сказала.