Мои аллюзии

– Ты замужем? – Этот вопрос отдаётся щелчком в голове. Смотрю на кольцо и машинально начинаю его крутить на пальце.

– Да. – Не уточняю никакие детали.

– Муж здесь с тобой?

– Нет. Он сейчас… занят, – не договариваю лишь то, что вот уже который год он является безработным и находится в нескончаемом поиске себя и только этим и занят. Но человек занят. Так что слово "busy" приходится очень кстати.

– И как он только отпустил тебя сюда одну? – Очень удивляется моя собеседница, хотя я не вижу в этом ничего примечательного. – Такая интересная девушка; он не боится, что украдёт кто?

– Я не из тех человекоподобных вещей, которые можно украсть. Более того, мы доверяем друг другу. Говорят, доверие – даже больше, нежели сама любовь.

– Те, кто так говорят, – идиоты. Доверие доверием. Но отпустить хрупкую девушку в другую страну, где она останется без поддержки и помощи. Оставить совсем одну. Без друзей и родственников в городе пороков и нескончаемых испытаний. Что ж, милая, – вздыхает она, – делай выводы. Хотя, конечно, для тебя – это отличный шанс проверить себя. И отношения с мужем тоже.

Решаюсь не вдаваться в детали моих отношений. Очевидно, в глазах этой дамочки я предстаю в образе хлипкой недееспособной принцессы, которая без мужика ничего не может. Как же она ошибается. Это скорее он без меня ничего не может. И никакая я – не принцесса. Только тиары мне не хватало! Смешно. Делаю большой глоток виски. Морщусь. Какой крепкий напиток. Сколько в нём градусов?

– Держи. – подаёт колу, видя мои мучения.

– А нет чая или вроде того?

– Нет, Ост сказал напоить тебя хорошенько. Так что без возражений и компромиссов. Давай-давай, пей.

Подливает мне колы в стакан и принуждает сделать глоток. Ну, не особо кола спасает дело, всё равно крепко.

– Он – красавчик, да? – Спрашивает Хлоя. Чувствую, как тело обмякает. Бросаю взгляд на Остина, продолжающего возиться на сцене. Ух…

– Даааа. Невероятный.

– И давно вы вместе?

Только тут понимаю, что речь идёт о моём муже. Выручает только то, что женщина протирала стойку и не заметила моих взглядов в сторону Остина. Хвала небу, мой ответ не стал конфузом.

– Пожалуй, даже слишком давно.

– А где познакомились?

– На сайте знакомств.

– Ой, ну это не интересно. Таких историй полно. У вас сейчас всё в этом вашем интернете. В моё время люди знакомились во время праздников, поездок, на улицах, в барах. Я вот со своим покойны мужем познакомилась на танцах. И мы с ним танцевали всююююю ночь и танцевали лучше всех, поверь. Это была страсть, и она так сильно закружила нас. Уууу. А эти ваши телефоны, чаты… – Отмахивается рукой, словно от назойливой противной мухи. Забавно за ней наблюдать, усмехаюсь и ловлю себя на том, что делаю это, как Остин. Даже сижу так же. Вот дерьмо. Меняю позу и опять чуть не соскальзываю со стула.

Становится душно, тело совсем расслабилось и перестаёт слушаться. Своеобразная идея – пить на голодный желудок. Хлоя подливает ещё и ещё виски в наполовину-пустой стакан, всё же пессимистично-полупустой… как ни крути.

– Пей-пей. Мы не обидим, – подбадривает, когда морщусь и отставляю спиртное подальше от себя. – Хотя, Ости может! С ним будь осторожна, увлекает он быстро, но сам остывает ещё быстрее. – Это замечание мне слышать неприятно.

– Вы что, мы оба не посмотрим друг на друга в этом плане. И главное – я же замужем.

– Вот о главном и не забывай, милая.

Возникает такое чувство, словно эта мудрая женщина сполна раскусила меня, а я неумело оправдываюсь. Трудно быть честной даже с самой собой, не говоря уже о том, чтобы быть честной с кем-то. Да, музыкант меня увлёк не на шутку. Но не я первая, и уж точно не я – последняя. Да только посмотрите на него, он же ходячий афродизиак! Невозможно остаться равнодушной к этому загадочному красавцу, и, хотя, он – не ключ к моему сердечку, этот ловкий опытный бандит, подобно преступной отмычке, нахально проникает в мой заржавевший сердечный замочек. Это любовь до гроба или до зимы? Нет, я не влюбилась, меня ему не одолеть, эту дверь ему не распахнуть. Даже допускать смешно… Это не что-то такое из разряда Anya Marina – Serious Love.

Я слишком умная для безрассудства. Здравомыслящая, что тоже немаловажно. В конце концов, я – хозяйка своего сердца и тела. И пускай есть смысл признать, что все мои мысли без исключения заняты только этим преступником (пусть так!), всё же головой понимаю – это временное помутнение, увлечение. Влечение. Гормональный бум, обусловленный стрессом, усталостью и присутствием его. Он добр ко мне, и это подкупает и рождает фантазии. Между нами есть что-то такое безобидное и плоское. Временное и переменное. Я ведь всего лишь – "слабый пол", истинное вместилище нестабильности и дисбаланса. Это Гедонист у нас – кремень с оптимистичной придурью и с извечным балансом дофамина, серотонина и эгоизма.

Влюбленность начинается с самообмана, а я ни себя, ни его обманывать не намерена. Да и сам манипулятор скорее невольно, во многом по импульсивной привычке, раскачивает мои эмоции, как на качелях. И будучи уже взрослой девочкой, понимаю, что по чистой случайности и стечению дурных обстоятельств мои гормоны дезориентированы, но нельзя позволить им повести меня по тёмной кривой дорожке. Плюс, здравый смысл, логика и самоконтроль в компании с самовнушением и волей, не позволят мне окончательно спятить и ступить на этот сомнительный путь, проторенный эросом. Нужно отдать Остину должное, очень помогает то, что он никак не пытается флиртовать или оказывать явные знаки внимания. С другой стороны, всё логично, я ведь не числюсь в той категории женщин, с которыми он не прочь это проделывать. Вот и отлично. Мы просто общаемся. Ну, во всяком случае он – точно. А я, конечно же, немножечко пострадаю, повожделею его тихонечко, незаметно для него и окружающих, а потом вернусь домой, и всё прекратиться, спустя время. Всё остынет. Всё исчезнет. Маленькое безобидное увлечение и чувство жизни, как подарок перед свадьбой. Так что… Просто безобидная шалость, из-за которой не страшно по итогу не досчитаться ментальных гаек. Это шалость фантазии, не более того. Сплошная эфимерность.

Входная дверь хлопает, в помещение входит Зак. От резкого поворота головы у меня перед глазами всё плывёт кругами.

– Привет, Ма. Привет, Окружающая среда. – Улыбается и идёт в направлении барной стойки. Отдаю ему честь, словно бывалый рейнджер. – Это тебе.

Передо мной возникает большой пакет. Парень сбрасывает вещи на стойку и быстро шагает пухлыми ногами к сцене. Хлоя с молчаливым неудовольствием берёт вещи и несёт их на стул. От пакета исходит тепло и сырный запах. Я пьяна и не уверена, что расслышала правильно, и действительно ли этот пакет предназначен мне. Включаю рациональное мышление, ну насколько это сейчас возможно, конечно же. Вижу Зака второй раз в жизни, с какой стати ему привозить мне еду, и откуда ему вообще знать, что я буду тут и вдобавок буду голодна? Так прихожу к выводу, что услышала неверно. Оглядываюсь на парней, они оживились с прибытием Зака и что-то обсуждают, стоя на сцене и указывая руками по углам. Расстояния в помещении настолько внушительные (плюс эхо), что уловить суть диалога сложно. Но по жестам становится понятно – их спор об организации сцены.

– Почему не ешь? – Спрашивает Хлоя.

– А это мне?

– Ну, да. Ости просил привезти тебе поесть хорошей еды. Но у Заки своё понимание на этот счёт. – Да уж, фаст фуд далёк от категории достойной пищи. – Не любишь такое?

– Не люблю. Но сейчас обожаю! – Растеряно киваю. "Ости попросил", значит?

Открывать пакет как-то неудобно и стыдно. Оглядываюсь, все парни увлечены беседой и смотрят на заднюю стенку сцены. Пакет всё же шуршит – Хлоя решительно открывает его вместо меня. Я сегодня не завтракала, а вчера толком и не ужинала, плюс перенервничала, так что есть хочется до колик в желудке. Из раскрытого пакета пахнет ещё сильнее канцерогенами и во рту происходит непроизвольное слюновыделение, хотя на самом деле подобной еды не признаю.

На столе передо мной оказывается картошка, бургер, сомнительные наггетсы, странный салат и сырный соус. Хлоя угощается парой картофелин, крадёт наггетс. Я не против. Подливает мне виски. Отдаю предпочтение салату. Пока едим, Хлоя рассказывает о том, как родилась в Мексике, потом в молодости переехала в Америку и кочевала из штата в штат, меняя города. Судя по долгому рассказу, жизнь у неё выдалась трудная, но интересная. Слушать её занятно, но очень утомительно. Она говорит быстро, эмоционально и при этом излишне артистично, то и дело прерывается и теряет суть мысли, повторяется или резко перескакивает на другую тему. Получается хаотичный поток информации из разрозненных фраз.

Чувствую сильное опьянение. С удовольствием для себя отмечаю, что действительно расслабилась и успокоилась.

Начинают гудеть колонки. Оборачиваюсь и вижу, Остин спустился и стоит перед сценой, обсуждая и разглядывая снизу верхнюю конструкцию фермы. Соображаю туманным разумом, что он тоже ничего не ел с самого утра. Заглянув в пакет, обнаруживаю там ещё массу всего.

– Пойду предложу ему тоже поесть. – Но Хлои отошла к дальней стенке с ликёрами и не слышит меня. Не очень-то и хотелось.

Ноги кажутся мягкими и непослушными сосисками. Когда встаю, всё вокруг словно приходит в замедленное движение.

– Пьянь! – Ругаю себя.

Пока сосиски передвигаются в направлении Остина, в голове решается дилемма, как обратиться к парню и отвлечь его. Хочется дотронуться до него. Но как? Ткнуть пальцем в плечо? Или тронуть ладонью? Главное трогать за одежду… И не слишком развязно. Чуть касаясь. Или это перебор? Лучше просто сказать: "Эй, Остин, хочешь поесть?". А ведь я его до этого по имени не называла ни разу. Всё "ты", да "ты". Лучше просто позову: "Эй". В голове не хватает привычного советчика.

Одиноко размышляю, глазами слежу за полом, который немножко вращается и вздымается. Подхожу, поднимаю глаза, и в момент, когда ещё не пришло окончательное решение: позвать или дотронуться, здоровяк оборачивается – к нему не так-то просто подкрасться. Застигнутая врасплох, торможу со словами:

– Эй…Там! Ты… Полно еды!

– Не хочу. Как мило, ты в стельку. Вызвать тебе такси? – Умиляется. Издевается. Ох, я настолько пьяная, что, словно самая дерзкая из сучек Майли, напеваю ему, накручивая прядку волос на палец, выпучивая губы и сексуально покачивая бёдрами:

– I'm a little drunk, I know it, I'ma get high as hell, I'm a little bit unholy So what? So is everyone else. (Я немного пьян, я знаю это, я буду под кайфом, я немного порочный, И что с того? Как и все остальные.). – Подмигиваю ему в конце импровизируемой сценки и круто щёлкаю пальцами, даже самой понравилось, как получилось.

Остин, мягко говоря, удивлён моей дерзостью, я же при этом думаю, что достаточно с этого салаги и, поняв вдруг, что стоять мне не охота, заявляю, о своём намерении пойти обратно к стойке, и, к удивлению, весьма уверенной походкой прохожу в обозначенном вектором направлении, пусть знает, с кем имеет дело. Сев на стул, чуть не подскакиваю на нём, из-за шумного хлопка входной двери, который неожиданно раздается за моей спиной. Опять и снова.

В помещение входит красотка в длинном сексуальном кожаном пальто, грандиозно эротичных сапогах и коротком пошлом латексном платье, обтягивающим изумительную точёную фигурку. Вся в красном. Та самая – одна из городских повелительниц пафоса и гламура.

Мне вдруг становится страшно заразиться от неё вульгарной особенностью столь развратно демонстрировать грудь. Подозреваю, это передаётся воздушно-капельным, не спроста же так много больных на всю голову девиц с обнажённой грудью.

Высокая с длинными золотыми волосами до поясницы, гладкими словно отутюженный шёлк. Дева не то чтобы страдает манией величия, скорее наслаждается ею. Она небрежно кивает в сторону бара, как бы разом приветствуя всю здешнюю чернь, и идёт к сцене, властно цокая шпильками. Остин поворачивается и заправляет руки в карманы, красотка вдруг меняется в поведении и уже вприпрыжку, словно козочка, подскакивает к нему и закидывает тонкие руки ему за шею, приподнимается на цыпочках, затем чуть отклоняется и скидывает небольшую сумочку на сцену, прямо на динамик, что негативно воспринимается парнями, и они стаскивают эту сумку на пол. Остин, не вынимая рук из карманов, смотрит на нахалку, приподнимает подбородок и стискивает челюсти, словно большущий кот, который не хочет, чтобы его трогали. Глубоко вдыхает. Ситуация его явно раздражает. Козочка вторглась в его личное пространство. Он не любитель проявлений чувств, и объятия для него – это нечто не переступающее через призму анатомии, а переходящее в отвратительную телесную вынужденность. Интроверт. Неужели она не понимает этого? Хотя нет, скорее ей просто плевать на это. Настолько, что даже навязывает ему свой поцелуй. Он нехотя подставляет щёку, и всё ещё не прикасается к девице руками. Не самое пылкое проявление чувств. Хмыкаю. Поворачиваюсь к Хлое, когда красотка начинает щебетать о чём-то, переступая с ножки на ножку, явно ещё сильнее выбешивая Остина.

– Кто это?

– Кристи-Ники-Вики. – Какое странное имя. Спустя секунду понимаю, что это – стёбное прозвище для постоянно сменяющих друг друга барышень его гарема.

– Это его девушка? – Красивая и жизнерадостная – банально по-киношному. Ну почему реальность нельзя отфотошопить? Я бы себе кое-что обрезала, добавила контрастности, замазала бы проблемы и сделала общую гамму жизни поярче. Как ей удалось?

– На ближайшие выходные. – Хлоя смотрит на девицу с недовольством.

– Богиня… – Заявляю с пьяным придыханием, добавляю про себя: "На мотив Anjali – Seven X Eight". Ещё раз оглядываюсь на сексуальку. Допиваю виски залпом. Да, для такого умопомрачительного парня, как Остин, нужна девушка-эталон. Как ни странно, Остин с небрежной лёгкостью оставляет эталон-эталона и направляется к нам в сторону бара.

– Да, хороша. Женщина должна быть красивой. – Меня такое заявление немного раздражает. Должна…

– Почему? Только из-за того, что у мужика развиты глаза, но не развит мозг, только поэтому? – Представитель сильной половины человечества не даёт мне шанса дождаться ответа и вступить в полемику.

– Пойдём, провожу тебя. – Глянув через плечо парня, вижу, что красотка смотрит на сцену и машет ручкой ребятам. Кажется, до Остина ей тоже нет особого дела. Идеальная пара! Обоим насрать друг на друга.

Остин берёт мою куртку и идёт к входной двери. Выгоняет. Хмурюсь, мне не хочется идти, не хочется держать равновесие, но повинуюсь и весьма успешно справляюсь с гравитацией. Немножко неуклюже и неуверенно, но справляюсь. На парковке рядом со сверкающим белоснежным Мерседес стоит пухлая грязная жёлтая машинка такси. Вот такой вот контраст. Смеюсь в голос. Ассоциации.

Остин открывает дверь и хмурится, не понимая, почему я ржу. А мне обидно и смешно. Да, над шутками жизни непросто смеяться, но у меня получается. Плюхаюсь на задний диван авто. Человек-задница подаёт мне куртку.

– Увидимся в понедельник. Такси оплачено. – С этими словами хлопает дверью, и машина тут же трогается.

По радио играет совсем не моя музыка, в машине до тошноты пахнет ванилью. По стеклу скатываются капельки воды, то и дело вспыхивая, словно новогодние лампочки, пересекаясь с вывесками магазинов или кафе. Небо снова плачет дождём. А я – пьяная. Мне весело. Пристукиваю ногой, двигаю головой в такт биту и подпеваю Billie Eilish – Therefore I am.

Глава 10. Просто быть

Похмелье живым, дышащим существом, надвигается неумолимо. Голова не болит, но в ней всё отдаётся гулким эхо. Пробираюсь к окну. Снаружи достаточно солнечно и тихо, закрываю глаза и веками ловлю тепло, затем открываю окно, пробую воздух, который сегодня напоминает запахи из детства, из которого (кроме ароматов) мало что вспоминается, ну, во всяком случае радостного.

Хороший день. Мог бы быть… Вот только похмельный синдром усугубляется тем, что у меня не получается обойтись без стыда за вчерашний день, всё совсем не как в песне Quantum Physics – Ruby Waters.

В голове мелькает картинка, как сейчас Остин с восхитительной мадам катается на лодке или на велосипеде в красивом парке. Они смеются так: "Хо-хо-хо. Аха-ха". На них одинаковые пайты. Эти двое бросаются листвой, пьют горячий шоколад и целуются. Не ванильная история, а карамельная жопа какая-то! Тошно смотреть! Гоню от себя эти картинки, приходя к выводу, что Рейнольд, да и все остальные прочие в этом городе, наверняка проводят этот день примерно так же сладко, поскольку пришли выходные, плюс погода очаровательно-прекрасна. Если предположить, что американский конец лета сегодня ни чем не отличается от российского, тогда выходит, что и там за океаном многие люди тоже в карамели.

Ох уж эти липкие людишки, показываю мысленно всем им фак и окончательно просыпаюсь.

Врубаю песню La Femme – It's Time to Wake Up, в которой понятия не имею, о чём поётся, французский – не мой язык, но мне нравится мотив, сегодня мне этого достаточно.

Пританцовывая под забавный мотив, начинаю чувствовать прилив сил и решимость пойти побродить по городу, вкусно поесть, вкусно попить; денег немного, но счастье ведь не в них и не в их количестве. Что там измеряется в числе вдохов и всё такое? Посмеиваюсь, замечая своё скептическое настроение. Сегодня я и сама – человек-задница. Вспоминаю о выводах относительно меня, которые так и не были высказаны другой задницей. Надо бы изучить приличные окрестности. Тем более, давно хотела сходить в знаменитый зоопарк, и сегодня рисуется та самая идеальная перспектива уйти от людей к животным.

Утверждаясь в своих намерениях, иду в ванну, стягивая пижаму на ходу. Сегодня хочется накраситься для себя. Просто чтобы нравиться себе, и у меня получается. Да, боевой панковский раскрас: синяя тушь, фиолетовая и лазурная подводка, серебристые и тёмные тени, чёрный карандаш. Выглядит классно на мой вкус. При солнечном свете мои глаза зелёные, так что сочетание получается весьма нетривиальное и выразительное. Одеваюсь удобно. Под низ майку-алкоголичку, далее балахонистый светло-серый свитер длинной до середины бедра, кожаные чёрные штаны с серебристыми замками, кеды, поверх водружаю своё уникальное вязанное пальто. Оно без пуговиц, длинной до голени, коричнево-серый индейский узор. Ткань полы складывается волнами и свешивается в виде треугольников. Сложный крой. Чёрные кожаные рукава. Большой чёрный капюшон. Глубокие карманы. Обожаю его. Выглядит эклектично и готично. Распускаю волосы. Цепляю кучу браслетов – у каждого своя история. У меня много историй. Надеваю кольца и крупные перстни. Серебро. Шея сегодня тоже в защите, в мир людей выхожу, как ни как…

Улыбаюсь себе в зеркало и признаюсь, что хоть и не красавица, но в общем-то не такая уж и уродина. Странная, чудаковатая. Скромный прохожий со мной не заговорит. Побоится. Хохочу. Сегодня я с ноткой хип-хоп, от меня веет грубостью панка и опасностью рока, пахнет пряно-горькой готикой, а значит, я чувствую себя на все 100.

Люди в большинстве своём не спешат и имеют довольные лица, что открыто выдаёт в них не русских. Из пекарен пахнет слишком соблазнительно, так что пару кварталов спустя сдаюсь и, зайдя в одну из них, беру себе чизкейк и чай. Сажусь на террасе у большого цветочного горшка, замечаю, что все посетители как один погружены в онлайн, просматривают свежие новостные заметки, я же из тех, кто к новостям относится на мотив Six Days Remix – DJ Shadow feat. Mos Def, так что откладываю телефон подальше от себя и наслаждаюсь вкусами, звуками, запахами, видами. Реальностью.

Начинаю рыться в путеводителях и картах, чтобы понять, как добраться до метро, отмечаю для себя, как, однако, повысился уровень языка, вот бы так же и с ориентированием в этом огромном городе. За отправную точку на карте беру фондовую биржу, к которой будет наверняка трудно пробиться из-за туристов, столь яро пытающихся приблизиться к этому дьявольскому капиталистическому столпу. Веду пальцем линию, дорога получается весьма запутанной. С тремя пересадками. Решаю, что этот день должен быть хорошим, позволяю себе позволить, не толкаться в автобусах и не путаться в остановка. Беру такси, решено!

Стараюсь не зацикливаться на суммах, уверяя себя, что сегодня мой день, поэтому кайфую и позволяю себе всё что хочется. Но только сегодня. И только в пределах 50 баксов конечно же.

В зоопарке Бронкса выпадаю из жизни на долгие часы. Это удивительное место, пожалуй, самый красивый из всех зоопарков, в которых мне доводилось бывать. Купив себе несколько не самых дорогих, но очень занятных экземпляров для коллекции, заявляю самой себе, что счастлива. Делаю фотографии, прячу в сумку билетики, чеки, карточки путеводителей и ещё несколько бумажек для того, чтобы вклеить их потом в памятный альбом занятным коллажем.

Тепло. Вокруг много детей, парочек, семей и все они с такими счастливыми и радостными лицами, что спустя час понимаю – это настроение оказалось заразным. Хожу и улыбаюсь. Более того, даже решаюсь купить себе сладкую вату. Крышеснос. Вспоминаю, смеясь, свою вчерашнюю выходку, от которой у Остина отпала челюсть, врубаю в наушниках отличные биты от Miley Cyrus (Unholy, D.R.E.A.M. Party Up The Street, We Can't Stop), от дерзких песенок и я чувствую себя пупком мира. Выпучиваю губы и качаю головой в такт, вышагиваю в лёгком танце, наплевав на мнение окружающих. Телесное воплощение истинного нонконформизма.

Когда город темнеет, склоняясь и падая ниц перед закатом, решаю возвращаться в отель, совмещая это с прогулкой по авеню и Audioslave - Be Yourself. Люблю ходить, особенно если в ушах есть наушники, а на ногах кеды. Иду по чужестранным улицам в направлении к отелю, разглядываю архитектуру зданий, фонари, глазею на людей, вывески. Обхожу стороной слишком шумные центральные улицы, прохожу через Midtown до Meatpacking, затем к Greenwich Village и Soho. Очевидным становится деление Манхэттена на контрастные районы: от мощенных камнем мостовых Crosby Street до Midtown с его высоченными зданиями. Мне нравится этот город сегодня.

По пути попадается лавка со всякой всячиной для рукоделия. Тут уже без шансов! Покупаю бусины из натуральных камней, силу которых чувствую и знаю, нитки, кожаные жгуты, вощёные шнуры, небольшое металлическое кольцо и прочие радости психопата-рукодельника. В моём воспалённом мозгу уже есть картина готового изделия, и я буквально чешусь изнутри желанием поскорее подарить ему жизнь. Немного тяготит мысль расстаться с недавно приобретёнными в зоопарке перьями ворона, но я готова на эту жертву, ради него.

Странно, путь к отелю хоть и занял много времени, при этом совсем не отнял сил, так что решаюсь на финишный заход в магазин. Беру пачку зефира, упаковку дешёвых свечек и бутылочку белого полусладкого. День был чудесным, вечер будет не хуже, улыбаюсь своей независимости и эгоизму, топаю к кассе.

Дорого, очень дорого обходится мне мой эгоизм, хотя вино бралось из средней категории… На долю секунды злюсь на себя за расточительность, но потом предвкушаю перспективу вечера и довольная иду к отелю вприпрыжку.

Сегодня вечер со свечами и холодным бокальчиком. О бокальчике я как-то не подумала. Что же.. буду пить из отельной чашки… А штопор? Ладно, вспомню молодость и отобью горлышко.

Пока прибываю в приподнятом расположении духа, спешу открыть почту и написать письмо жениху. Стараюсь отразить в словах как можно больше приятных и тёплых чувств, которые удаётся не без труда в себе обнаружить. Затем оставляю несколько сообщений в чат родителям, чтобы они знали, что у меня тут всё исключительно хорошо. Пару часов отдаю работе на удалёнке: формирую пакеты бумаг, выстраиваю графики. Утомительно…

Устраиваю на одеяле ноутбук с загруженным фильмом, зажигаю свечи, проталкиваю пробку в бутылку, чьё горлышко оказалось крепким орешком и не отбилось, раскрываю упаковку зефира, укладываю и расставляю всё красиво. Кто-то бы потратил кучу времени на то, чтобы сфотографировать это и выложить в сеть, как хорошо, что это – не я, у меня даже инстаграма нет, так что быстренько стягиваю с себя одежду, гашу свет и плюхаюсь на кровать. Включаю фильм. Делаю глоток вина. Идеально.

В воскресенье долго валяюсь в постели, рисуя себе идеальные картинки, строю воздушные замки. Отгоняю от себя навязчивые мысли о музыканте воспоминаниями о своём мужчине – это вновь оказывается трудной задачей. Включаю ноутбук, проверяю почту. Пусто. Он даже не прочитал моё вчерашнее сообщение. Пролистываю его страничку в социальных сетях, чтобы вспомнить его: он довольно высокий, спортивного телосложения, широкие плечи. Лицо приятное. Бородач. Глаза голубые, волосы тёмные. Почти на всей сотне фотографий он в обнимку со своей любимой машиной. И лишь на парочке фотографий он рядом со мной; наверное, причина во мне, я ведь не люблю фотографироваться.