Серый волк

– Ну, все, развелась, – победоносно объявила Тоня.

– Да ладно? – Света подалась к подруге.

Фея Люда оторвалась от меню и посмотрела на Свету взглядом «а ты ожидала чего-то другого?»

– И почему? – спросила Света, обращаясь по-прежнему к Тоне. Та чуть сникла, поморщилась.

– Ну, дурацкая история вообще, это он ее бросил, она там накосячила со своим бывшим, но не суть. Важен сам факт, – Тоня вновь вздернула подбородок и гордо посмотрела на Свету. – Нормальных мужиков нет.

Наверное, у Светы засосало под ложечкой, но сколько раз она читала эту фразу в романах, никогда не могла понять, где эта ложечка, и что это за ощущение. Ей просто стало немного не по себе. Она убрала прядь волос со лба, отгоняя бесполезные сожаления.

– Это действительно так, – вступила в разговор Люда, откладывая меню. – Ну, правда, мой, тьфу-тьфу-тьфу, – она легонько постучала по пластиковой столешнице, и к ним с другого конца зала двинулся официант. – Но вообще да, – она взглянула на Тоню. – Если бы сейчас мы по каким-нибудь – ну, я не знаю, все бывает, – причинам, расстались, я не представляю, где бы я искала мужчину.

Подошел официант. Люда заказала себе карбонару. Подруги с завистью посмотрели на нее.

«Ну как?! – спрашивали они друг друга глазами. – Ведь в ней килограмм сорок, максимум! При этом сожрать в один присест торт на ночь – ноль вопросов».

Они продолжали болтать. С мужчин переключились на косметику, обсудили школьных знакомых и учителей, ужасы на работе (тут на десять минут выступила с арией Тоня, рассказав с десяток случаев о своих клиентах, полностью подтверждающих факт деградации населения), вдруг вспомнили, что еще не коснулись личной жизни Светы.

– Ты как, с Лешкой еще? – спросила Люда, стараясь не съесть всю карбонару за раз.

– Каким Лешкой? – не поняла Света и нахмурилась. – Ах, этот! Да ты что! Мы с ним месяц всего встречались.

Тоня с Людой переглянулись.

– Пора бы тебе на ком-то остановиться, – заметила Люда, подцепляя макаронину.

Света досадливо отмахнулась.

– Нет подходящих кандидатов. Это я уже поняла. Знаете, девчонки, – решилась она на откровенность, помешивая трубочкой вторую по счету «Маргариту». – У меня тут был один. Я даже подумала – вот за него я бы вышла замуж.

– И? – Тоня кивнула вопросительно.

– Отшил меня, – Света в несколько глотков осушила почти полный бокал.

Девчонки недоуменно посмотрели на нее, потом друг на друга.

– Как это отшил? – не поняла Тоня.

Света пожала плечами.

– Как всех отшивают. Сказал: ты не в моем вкусе, – она жалела, что рассказала, чувствуя, как слезы наполняют глаза, щиплет в носу. Оглянулась, ища глазами официанта. Тот находился в ином пространственно-временном континууме.

– Да ну, чушь, – констатировала Тоня, отпивая свой коктейль.

– Нет, это естественно, – сказала Люда, соскребая остатки макарон с тарелки.

Тоня и Света удивленно посмотрели на нее.

– В контексте того, что нет нормальных мужиков, – разъяснила свой вывод Люда. – Светка-то нормальная, даже более чем.

– Факт, – согласилась Тоня, одобрительно кивая Свете.

Та застенчиво поморщилась.

– Ну вот, – продолжала Люда, взмахнув рукой. К ней подскочил официант. Люда попросила меню. – Соответственно, придурок, видя Свету, идет на попятную, потому что понимает, что он и так придурок, а на её фоне будет выглядеть придурком в квадрате.

Вновь подбежал официант, на этот раз с меню. Люда взяла его и, не разворачивая, посмотрела в упор на Свету. – Вот он тебя и заминусовал, чтобы хоть как-то утвердить свою самооценку, которая, судя по всему, у него находится где-то ниже щиколоток. Козел, – заключила она, пожав плечами, и с интересом принялась изучать раздел с пиццами.

Свете понравилось такое объяснение, оно льстило самолюбию. Но все же хотелось, чтобы Люда сказала что-то другое. Даже после того вечера, Света никогда не считала Сергея козлом. Она их много повидала, и умела отличать.

– Да нет, он хороший парень, – сказала Света осторожно, глядя в сторону.

Тоня и Люда, пользуясь тем, что Света не смотрит на них, многозначительно переглянулись.

– Хорошие девочки частенько влюбляются в уродов, – заметила Тоня.

Света посмотрела на нее холодно.

– Я в него не влюблялась. Я вообще никогда не влюбляюсь. И ты это знаешь, – она укоризненно посмотрела на Тоню.

Подруга нехотя кивнула.

– Я просто подумала как раз о том, что можно на нём остановиться, это хороший кандидат, – оправдывалась Света, стараясь говорить твердо и доходчиво. – Он преуспевающий юрист, квартира на Тверской, любит меня… То есть, мне так казалось, – сбилась она.

– Квартира на Тверской? – Люда отбросила меню, ошарашенно глядя на Свету.

– Фирма ему оплачивает, – объяснила Света.

– А, – слегка разочарованно протянула Люда.

– Ну, все равно, знаешь ли, – тихо заметила Тоня, глядя на Люду.

– Ну, вообще, да, – согласилась Люда, мечтательно взглянув на потолок.

– Короче, не суть, – вернулась Света к своим объяснениям. – Я не хочу быть просто чьей-то женой. Понимаете? Я хочу быть сама по себе. Сохранить фамилию папы. Вот я есть Света Тархова, я не хочу быть Ивановой, Петровой или какая там еще фамилия будет у мужа. Я хочу доказать, – себе, прежде всего, – что имя Света Тархова что-то значит. Так что, хоть это и было неприятно, но то, что он меня отшил, на самом деле, хорошо.

– То, что нас не убивает, делает сильнее, – вставила Тоня.

– Да, – согласилась Света, указывая на нее пустым бокалом. – Я закончу свою диссертацию, сделаю карьеру и куплю квартиру. Сама. Я не феминистка. Просто считаю, что так правильно. И не буду чьей-то женой, пусть даже богатого юриста, симпатичного и доброго, – она шмыгнула носом и отвернулась.

– Правильно говоришь, – поддержала её Люда. – На мужиков сейчас нельзя полагаться, – она оглядела подруг. – Может, пиццу возьмем?

Девушки опасливо покосились на нее и вяло отказались.

– Ну, я себе тогда возьму, – она захлопнула меню, и возле нее, будто вылетел из-под скатерти, возник официант.

У Светы пиликнул телефон. Она лениво взяла смартфон в руку. Скука на ее лице сменилась чуть заметной озадаченностью.

– Кто пишет? – спросила Тоня, помешивая трубочкой лед в бокале.

Лицо Светы выражало все большую озадаченность.

– Дима, – глаза ее бегали по строчкам вотсапа.

– Дима – юрист? – уточнила Люда.

– Нет, его друг…

Тоня с Людой переглянулись.

Глава 40. Истина в вине

Сергей с Димой неторопливо брели по Тверскому бульвару, любуясь открытой фотовыставкой, посвященной церквям и храмам, – купающимся в золоте, утопающих в зелени, пестреющих мозаичными стенами.

Сергею особенно понравилась фотография, где все полотно застилал белый туман, а в отдалении островком выглядывал силуэт купола с крестом.

– А, да, классно сфоткали, – оценил Дима, увидев, что Сергей остановился возле фотографии.

Сам он изучал площадки московской ярмарки. Из рупоров, прикрепленных на столбах, лились старые советские мелодии. Улыбающаяся, пестрая, по-осеннему мягко одетая толпа обтекала их. Отовсюду неслись звуки развлечений: шорох гравия на игровых площадках, стук мячей, неумелая, но динамичная игра на ксилофоне. Чуть подальше, на уличной эстраде негромко пела в микрофон девушка. Приятели двинулись дальше. Остановились посмотреть, как четверо мужчин играют в какую-то игру, сбивая металлические шарики на песке.

– Сыграем? – предложил Дима.

– Не будем мешать.

Они прошли еще немного и увидели стоящие строем столы для пинг-понга. Везде были игроки, наполняющие окружающее пространство непрерывным стрекотом ударяющихся о ДСП шариков. Но тут парень с девушкой у крайнего столика рассмеялись, положили свои ракетки и, обнявшись, пошли к фонтанам. Дима вопросительно посмотрел на Сергея.

– Я не умею, – сказал Сергей.

Но Дима уже взял ракетку с шариком и обошел стол.

– Кому ты рассказываешь? Я видел, ты в универе играл.

Сергей улыбнулся, застигнутый врасплох.

– Ну, давай, – он взял вторую ракетку.

Сначала просто несколько раз отбили шарик, чтобы размяться, затем сыграли на подачу. Дима выиграл. К середине тайма Сергей распалился не на шутку.

Они ждали Свету, и Сергей согласился сыграть только для того, чтобы хоть как-то отвлечься. Но пинг-понг не помогал. Всё это время, с самого момента Диминого признания, у Сергея было одно неотступное желание, – его собственное желание, – убить Диму. Сергей шутил, улыбался, отвечал смехом на смех друга. А внутри него прокручивался план: пройтись с ним по бульвару, усыпить его бдительность, а потом, когда друг увидит, что нет и тени ревности или агрессии, завести его к себе в квартиру и разрезать на части. Он хорошо помнил, что альтер эго припас для него, – о, спасибо тебе, приятель, я не ценил тебя прежде, – какое-то едкое китайское средство для прочистки труб, которое, судя по обещаниям в описании, да и отзывам в интернете, растворяет даже волосы. Это средство предназначалось для очищения от сложных засоров в промышленных прачечных, поэтому его можно было без опасений использовать в ванной. Сергею было наплевать, что у него не болит висок, и что сейчас он размышляет сознательно, а его темную сторону как губкой стерло. Он хотел убить Диму.

Но сначала нужно показать, что в нем нет враждебности. И сделать это было трудно, крайне трудно. На пару секунд его отвлекло изображение церкви, он даже стал искать, не написано ли название храма, надеясь, что это некий знак свыше, и в этой церкви ему помогут. Но никаких названий не было – просто красивая фотография.

Теперь он сосредоточился на игре. Всю свою ненависть, все тайные инстинкты он направил на шарик, и, казалось, что Сергей управляет им не ракеткой, а взглядом, некоей магнитной силой. Шарик летел туда, куда он хотел. Он забивал голы с нарастающей скоростью, и вскоре на лице Димы стали появляться недоумение и даже страх.

Они закончили третью игру со счетом 18:3.

– Да-а, я не знал, что ты так хорошо играешь, – Дима неуверенно вертел ракетку в руке и смотрел на друга.

Сергею было жарко. Он скинул куртку, достал из кармана пакетик с бумажными носовыми платками, вытер лоб и верхнюю губу. Положил куртку на ближайшую скамейку.

– Может, поменяемся? – предложил Дима, который, хотя и начал подозревать, что Сергей мастер спорта, все же хотел отыграться.

Они поменялись местами и ракетками. Теперь Дима стоял лицом к Пушкинской площади, а Сергей видел перед собой бесконечность бульвара.

Они снова принялись за игру, и опять Сергей забивал голы. Дима пытался разозлиться, надеясь, что это поможет, но все время пропускал удары.

Сергей загасил шар, и вдруг всё замерло. Его обдало жаром, люди на бульваре превратились в мыльные пузыри, музыка исчезла, и далеко, в глубине аллеи он увидел Свету. Она шла неторопливо, поглядывая по сторонам.

Диме удалось отбить загашенный мяч, тот ударился о край ракетки, которую Сергей опустил на стол, отскочил, попал в столб фонаря и рикошетом стукнул Сергея в левый висок.

Дима секунду стоял с открытым ртом, потом засмеялся.

– Убит! – захохотал он. – Я тебя застрелил пинпонговым шариком, ах-ха-ха! – он оперся руками о стол, держа ракетку, не в силах угомониться. – Ты бы видел со стороны!

Сергей ничего не видел и не чувствовал. Только её. Света подошла совсем близко, но он не догадался помахать ей. Наконец, Дима увидел, что Сергей смотрит куда-то ему за спину, обернулся и радостно замахал Свете. На лице её вспыхнула улыбка, и она замахала в ответ, ускоряя шаг. Но не побежала. Мешали высокие каблуки.

Сергей стоял, теребя ракетку, отщипывая кусочки резины, и смотрел на Свету так, будто видел впервые. И это была любовь с первого взгляда. Небо при появлении Светы перестало хмуриться и с интересом направило на нее солнечный луч. Ее отброшенные назад волосы, раздуваемые потоками звенящего ветра падали золотом на голубое пальто. Темные ресницы и брови пылали яркими углями, выделяя смеющиеся серые глаза. При виде Сергея радость ее смешалась, приобрела серебряный оттенок.

Дима подошел к Свете и, чуть приобняв за талию, поцеловал в щеку, пронзив этим сердце Сергея обоюдоострым мечом. Сергей стиснул зубы, и на секунду перед его мысленным взором возник флакончик с китайскими иероглифами на этикетке.

– Привет, – сказала Света.

Сергей смог только выдохнуть в ответ. В глаза ему скатилась капелька пота, и он зажмурился.

– А мы тут в пинг-понг играли, – доложил Дима.

– Да, я вижу, – она бросила скептический взгляд на ракетки. – Кто выиграл? – без особого интереса спросила она.

– Серега. Это было что-то, – Дима выпучил глаза и замахал руками. – Он монстр! Ты даже представить себе не можешь, что скрывается за этим тихоней. Он мне такой разнос устроил, а в конце… – Дима опять начал смеяться. И стал ей рассказывать про рикошет, пытаясь подавить смех.

Сергей тем временем взял свою куртку, достал бумажный платок и вытер лоб.

«Я должен взять себя в руки», – уговаривал он себя, стоя спиной к Свете.

Затем он резко повернулся, подошел к ним, несильно хлопнув одновременно Свету и Диму по плечам и сказал:

– Он меня убил.

На мгновение Дима и Света опешили, и Сергей постарался исправить положение. Вздернул брови и в удивлении показав руками на Диму, добавил:

– Пинпонговым шариком! Ты ей рассказал? Знаешь, как в этих роликах, где используют принцип домино. Он отбил мяч под острым углом, чтобы тот отскочил от ракетки, потом в столб и угодил мне точно в висок, представляешь?! – в изумлении он уставился на Свету.

– Да это случайно вышло, – засмеялся Дима.

– Ну конечно, – в притворном негодовании посмотрел на него Сергей. – Не слушай его, Свет, он сделал это специально, это был точный, до миллиметра выверенный расчет.

Дима опять засмеялся, а Света, глядя на Сергея, который находился в таком необычно приподнятом настроении, начала улыбаться.

Он обнял их за плечи, как заправский зазывала и развернул в сторону бульвара.

– Я предлагаю чего-нибудь выпить! – сказал Сергей проникновенно. Ему вдруг страшно захотелось курить. – Ты как, Свет? Тут вроде должен продаваться глинтвейн.

– А ты будешь? – посмотрела на него Света.

– Конечно! – он приложил руку к сердцу и запрокинул голову.

Они двинулись по бульвару под беспрерывную болтовню Сергея. Он рассказывал какие-то анекдоты, шутил и то и дело похлопывал своих спутников по плечам. Дима и не подозревал, что Сергей знает анекдоты, да еще такие смешные. Сергей и сам об этом не догадывался. Они заливались до упаду.

Остановившись у деревянного теремка с глинтвейном, дали себе возможность чуть передохнуть. Дима полез в карман за кошельком.

– Секундочку! – Сергей выудил свой кошелек первым. – Я угощаю.

Он купил три глинтвейна и какие-то сомнительного вида кексы.

Света, стоя с глинтвейном в одной руке и кексом, который очень хотелось выбросить в урну, в другой, смотрела на Сергея. В его веселье был какой-то неприятный привкус, и не оттеняющей горчинки, а именно портящей радость горечи. Вроде все было хорошо, – Сергей на нее не обижен, всем весело, он смеется и шутит, как никогда не шутил. Но в том и дело. Он никогда так не шутил. Он никогда не был таким… наглым? Настырным? Шутом? Вообще-то был. Один раз. В тот вечер в ее квартире. Правда, тогда он не травил анекдоты, но в нем был вот этот … она не могла подобрать слова. Адский кураж?

Они двинулись дальше. Света еще до глинтвейна была не совсем трезва. Когда она сообщила подругам, что Дима зовет ее гулять вместе с Сергеем в знак их примирения и тройственного союза, девушки решили, что она должна идти туда, как королева. И, чтобы добавить ей королевского шарма, заказали по текиле. Это ее совсем опьянило. Кусок пиццы, который она все-таки съела из тарелки Люды, мало исправил положение.

На воздухе Свете стало легче, и, пока она дошла до бульвара, немного протрезвела, но глинтвейн мог нанести серьезный удар. Света принялась за кекс. Он тоже был с горчинкой, как и вся прогулка.

Дойдя до площади Никитских ворот, троица остановилась. Дима чуть не подавился крошкой, когда смеялся над очередным анекдотом. Сергей предложил похлопать.

– Тебе станет легче, – он принялся усердно хлопать в ладоши.

От этого Дима согнулся пополам в новом приступе хохота, выронив из рук остатки кекса. Света подскочила к Диме.

– Да перестань ты паясничать, – огрызнулась она на Сергея.

Она с силой два раза хлопнула Диму по спине. Его отпустило. Он разогнулся, пытаясь отдышаться, утирая выступившие слезы. Покачал пустым стаканчиком из-под глинтвейна, проверяя, не осталось ли чего. Света передала ему свой стакан, и Дима сделал два глотка, прочищая горло.

– Серега, с тобой так умереть можно, – заметил он, со стоном выдыхая.

Свете было не до смеха. Пока они шли, она настороженно посматривала на Сергея, заливающегося соловьем. Пару раз – она не поверила своим глазам, – он даже пристал к прохожим с какими-то дурацкими разговорами. Он почти сразу выпил свой глинтвейн, и теперь, похоже, был слегка пьян, хотя слегка ли? Вот она точно была пьяна, несколько глотков горячего вина, которые она сделала, безусловно, были лишними. Она чувствовала, что ее покачивает, и пришлось опереться на предложенную, – конечно, с поклоном, – руку Сергея.

– Ладно, – она решила, что пора брать ситуацию в свои руки. – Я думаю, все было здорово, а теперь пора закругляться. Я уже ноги себе стерла.

– Я вообще не понимаю, как ты можешь ходить на таких каблучищах, – Сергей нагнулся к самой земле и пальцами замерил высоту ее каблуков.

Он поднялся, ошарашенно, глядя на свои растопыренные пальцы, перевел взгляд на нее, потом на Диму. Встал на цыпочки в своих кожаных ботинках и попробовал пройтись.

Дима снова начал посмеиваться.

– Да нет, невозможно, – подвел итог Сергей, завершив круг.

– Тебе просто надо купить такие же и потренироваться, – сказала Света без улыбки.

– Точно! – подхватил Сергей. – Сначала я буду делать небольшие прогулки. До офиса и обратно, потом…

Дима опять зашелся в смехе. Света остановила речь Сергея.

– Ладно, мы поняли. Давай вернемся к метро.

– Пожалуйста, как скажешь, Светуль! – он снова подхватил Свету с Димой под руки и развернул.

– Нет, – остановила его Света. – Тут слишком много людей. И гравий. Мне неудобно идти. Пойдем по переулку.

Сергей, казалось, слегка растерялся.

– Туда, – скомандовала Света и повернулась к пешеходному переходу.

– Окей, – согласился он.

Они перешли на тротуар, и за театром свернули в переулок.

Сергей в притворном ужасе покосился на темную громаду здания, напоминающую крематорий, и зашептал:

– Света, куда мы идем? Нас там съедят волки? – они проходили через узкий проем между двумя домами.

– Тебя – да, – зло ответила ему Света, и Сергей притих.

Наконец, они вышли в кривой, широкий и пустой переулок.

– Обалдеть, – заметил Дима. – Вообще, никого. А там не протолкнуться, – он махнул рукой в сторону бульвара.

Света молча шла вперед.

– Свет, – начал Сергей без шутовской нотки. – Я хотел извиниться.

Она чуть вздернула подбородок.

– Прости за то, что наговорил тебе тогда. Я… я поссорился с матерью и был на взводе, поэтому вышел пройтись и случайно встретил одного приятеля из института.

Дима повернулся к Сергею.

– Это кого? – Дима не знал, что кроме него у Сергея были еще какие-то приятели в университете. Серега ведь был настоящим отшельником.

– Никиту Степанова, – быстро ответил Сергей.

– Степанова? – удивился Дима еще больше. Степанов на лекциях-то практически не появлялся, как он мог случайно узнать Сергея на улице.

– Ну, мы разговорились, вспомнили о всяком, туда-сюда…

Удивлению Димы не было предела. Света с не меньшим недоумением слушала этот рассказ.

– Он сказал, что умер наш однокурсник, – Сергей старался выудить у Светы сострадание, совсем забыв, что рядом Дима.

– Кто это? – встрял Дима.

– Калашов, – вновь коротко бросил Сергей.

– Подожди, как это, я с Калашовом переписываюсь Вконтакте, – от Димы было не отделаться.

– Не он сам, его брат, – чуть раздраженно объяснил Сергей.

– У Калашова есть, то есть, был брат? – не унимался Дима.

– Да – младший, – отрезал Сергей. – Спроси его сам. Ну, вот, мы поболтали, и он мне предложил покурить. Травы, – уточнил Сергей.

Света недоверчиво повернулась к Сергею.

– Я никогда не пробовал, – продолжал он. – А тут, все как-то смешалось, – ссора, смерть брата однокурсника, короче, я решил покурить. А потом ты позвонила. Господи, мне не надо было приезжать, я просто был сам не в себе, – сказал он, закатывая глаза в воображаемом отчаянии.

Света остановилась и, прищурив глаза, посмотрела на Сергея.

– Так ты обкуренный был? – в голосе ее слышалось презрительное оправдание. – То есть все эти гадости ты мне наговорил, потому что накурился в подъезде с каким-то наркошей?

Света была в бешенстве.

Сергей посмотрел на Свету виновато.

– Да, Свет, – тихо сказал он. – Прости меня. Я каждый день мучаюсь оттого, что сказал тебе тогда, – здесь он не врал.

Дима стоял чуть в стороне, переваривая услышанное. Степанов, травка, подъезд? Он попробовал представить себе Сергея, который стоит со Степановым на лестнице пятиэтажки и вдыхает дым из пластиковой бутылки. Представить не получалось.

Тем временем Света распалялась.

– Ты мучаешься? – она уже почти кричала. – Мучаешься?! А я? Ты думаешь, мне было приятно услышать все это от тебя? Или считаешь, я могу выслушать такое, отряхнуться и пойти?! Да мне никогда в жизни не говорили таких мерзостей! – она шипела, будто кошка, в глазах блестели слезы.

Света резко повернулась и быстро пошла по проезжей части, едва заметно припадая на стертые ноги. Через несколько шагов остановилась, резко повернулась и ткнула в Сергея указательный палец как дуло пистолета. Он стоял, не шелохнувшись, все еще слегка пьяный.

Тирада Светы была для него как ураган с дождем, холодным освежающим дождем после долгой изнурительной жары.

– Если ты так мучался, какого же черта не позвонил мне и не извинился нормально?! Что это был за кретинский звонок?! Извини – мир, – передразнила она его писклявым голоском.

Он с ужасом подумал, как этот издевательский голосок напоминает ему его собственный внутренний голос.

«Может быть, все издевательские голоса так звучат?», – мелькнула у него мысль, и память услужливо предоставила ему школьные воспоминания.

«Ой, смотрите, Ивлев пришел ручки помыть, – визжит толстый пятиклассник, на два года старше его. – Помой сначала голову». Голова Ивлева проваливается в холодную, липкую воду унитаза.

«Ивлев заикается, писюн показать стесняется», – пищит одноклассник, стягивая с него штаны.

«Ивлеву мать наколдовала попу вместо головы, ха-ха-ха!» Еще чье-то верещание, а затем весь класс скандирует: «Попа вместо головы, попа вместо головы».

Он схватился за голову, пытаясь унять этот скрежет сверл. Вдруг Света сильно качнулась, сделала два шага в сторону, одной рукой опершись о стену, другой схватилась за живот.

Сергей с Димой бросились к ней. Она стояла, уставившись на носки своих туфель.

– Свет, что с тобой? – опасливо спросил Дима, придерживая ее рукой.

– Мне кажется, меня сейчас вырвет, – сдавленно сказала она.

– Блин, ну давай, – предложил Дима. – Тебе что, волосы подержать?

Свободной рукой он попробовал собрать ее прическу. Она отрицательно покачала головой.

– Не надо, сейчас пройдет, – и через несколько секунд она действительно выпрямилась. Поморгала глазами, тряхнула головой. Прядь упала ей на глаза, и она осторожно убрала волосы за ухо. – Голова кружится.

Дима положив ее руку себе на шею, спросил:

– Идти можешь?

Она кивнула.

Он обернулся к Сергею:

– Пойди сюда, возьми ее под вторую руку.

Сергей послушно подошел и осторожно положил ее правую руку себе на шею. Он был слишком высок для нее, и пришлось нагнуться, чтобы рука не заламывалась. В таком виде трех подвыпивших морячков они двинулись в сторону Тверской.

Когда они подходили к улице, Света всё так же сдавленно попросила Диму:

– Вызови мне такси.

Дима посмотрел ей в лицо:

– А тебя в такси не вырвет?

Света неуверенно промолчала.

– Так, вот что, – Дима сказал твердо, обращаясь к Сергею. – Давай к тебе ее заведем. Пусть отлежится, а потом я ее отвезу.

Сергей только кивнул.

Минут через двадцать, хотя обычно Сергей доходил здесь за пять минут, они были у него дома. Накануне включили отопление, и в квартире было жарко. Свету окончательно развезло. Они всё также втроем стали протискиваться по неподходящему для таких парадов коридору в сторону гостиной. Дима неуверенно взглянул на диван.