Серый волк

– Он не раскладывается? – спросил он Сергея.

Сергей не знал. Никогда не пробовал.

– Ну, давай тогда к тебе на кровать.

Сергей побледнел. Он уже давно протрезвел, а шутовской дух выветрился еще в переулке, и теперь сердце его забилось, как пулемет.

«Света у меня в постели».

Его передернуло от развратности этой мысли. Облаком проплыло в голове: «Осквернение».

– Подожди, я сменю белье, – проговорил он скороговоркой, вынырнул из-под Светиной руки и бросился в спальню. Света пьяно повисла на Диме.

– Чувак, да забей, – успел только крикнуть ему вслед Дима.

Когда они добрели в спальню, Сергей в спешке вытаскивал из пододеяльника одеяло, путаясь, тащил простыню за один край, одновременно, стягивая подушки. Дима стоял со Светой в дверях, пока Сергей стремительно менял и так свежее, еще пахнущее порошком белье.

Наконец, вдвоем они уложили её. Света лежала солдатиком посередине кровати, голова в спутанных волосах покоилась на взбитой подушке, ноги в туфлях лежали поверх одеяла. Под распахнутым пальто обнаружилось эффектное нежно-розовое коктейльное платье.

– Надо бы раздеть её что ли, – задумчиво проговорил Дима, стоя рядом с Сергеем над Светой.

Сергей, побелев, посмотрел на него.

– Да я пальто имею в виду, – усмехнулся тот.

Он присел рядом со Светой, неуклюже попытался ее приподнять и высвободить один рукав, ему это не удалось и он, махнув рукой, встал, направляясь к двери.

– Ладно, пофиг, – был его вердикт. Он исчез в коридоре.

Сергей двинулся за ним. На пороге нерешительно обернулся. Вновь подошел к кровати, осторожно присел в ногах Светы, медленно повернулся к ней и едва заметно коснулся двумя пальцами её щиколотки. По коже пробежали мурашки, он замер, чувствуя, как давление падает, и в голове становится пусто. Он осторожно провел пальцами по ее ступне к носку туфли, второй рукой обхватил верх каблука, потянул и освободил ногу. Положил туфлю себе на колени. Затем, так же осторожно касаясь, снял вторую туфлю и поднес к губам.

В этот момент вошел Дима.

– Слушай, а где у тебя тазик или что-нибудь такое? – он посмотрел на Серегу, сидящего с туфлями Светы на коленях.

– А туфли ей снял, это правильно. Надо бы еще окошко приоткрыть. Так где у тебя таз?

– Что? – не понял Сергей, у которого все ощущения и мысли сейчас сфокусировались на кончиках пальцев, которыми он мгновение назад касался ног Светы.

– Ну, какой-нибудь тазик. Её ведь реально может вырвать, – объяснил Дима.

– А, – наконец, сообразил Сергей.

Он аккуратно поставил туфли возле кровати на коврике, пошел за Димой в ванную. Тазика не нашлось, зато на кухне, в нижнем ящике обнаружилась большая эмалированная миска с оббитыми краями.

– Пойдет, – покладисто кивнул Дима.

Они вернулись к Свете. Дима опытной рукой поставил миску на пол, рядом с прикроватной тумбочкой, подхватил туфли и отставил их в сторону.

– Заблюет, – уверенно заявил он, кивая на туфли.

Сергей приоткрыл форточку.

– Накрыть бы ее, а она на одеяле лежит, – заметил Дима.

– Сейчас, – Сергей открыл шкаф и вытащил с верхней полки большой шерстяной плед, похожий на тот, что был у него в деревне, – специально купил такой, чтобы вспоминать бабушку.

Он бережно укрыл Свету.

Дима и Сергей встали рядом, глядя на дело своих рук. Света мирно спала, еле заметно похрапывая.

«Как мама», – с нежностью подумал Сергей.

– Ладно, пойдем, че мы тут на нее уставились, как два маньяка, – сказал Дима, и они пошли на кухню.

Сергей по привычке поставил чайник и уселся на подоконник, находясь в легком мечтательном настроении. За окном догорал день.

Дима сел на табурет и почесал голову.

– Мне кажется, это все кекс. Мне самому как-то не очень, – заметил он, вопросительно глядя на Сергея. – Тебе не показалось, что он горчил?

– Кто? – удивился Сергей, который в этот момент, прикрыв глаза, подобно коту, изучал свое мироощущение.

– Ну, маффин этот, – объяснил Дима.

– А, да нет, вроде нормальный, – рассеяно ответил Сергей.

– Да что с тебя взять, – махнул рукой Дима. – На «Роллтонах» неделями живешь.

Посидели молча. Из оцепенения их вывел свист чайника. Сергей хотел налить Диме чай, но тот отказался. Налил себе.

Дима сидел как-то напряженно, поглядывая на Сергея, который снова разместился на подоконнике, скрестив ноги и поставив чашку с горячем чаем возле себя.

– Как думаешь, она долго будет спать? – неуверенно спросил Дима.

Сергей пожал плечами. Он был не против, если бы она спала так вечность, а он иногда приходил и гладил её ступни. Он выглянул в окно. Листва уже почти вся облетела, и были видны окна противоположного дома.

Дима опять задумался.

– Блин, я просто думаю, – начал он неуверенно. – Я-то планировал, что мы погуляем немного, и я вернусь домой. Там ведь Инесса.

В душе Сергея вспыхнуло радостное предположение.

– Она ведь болеет, – все также осторожно и неуверенно продолжал Дима. – Ну, то есть, я понимаю, что Света тоже заболела, но ведь она может так и до утра проспать, – он вопросительно посмотрел на Сергея.

– Может, – уверенно согласился Сергей, глядя на приятеля.

Дима вновь замолчал, подыскивая слова, которыми смог бы оправдать свой побег. Сергей решил, что другу нужно помочь. Он спрыгнул на пол.

– Слушай, – сказал он твердо. – Мне кажется, тебе надо съездить, проверить Инессу.

Дима посмотрел на друга с надеждой, но все еще неуверенно.

– Ты думаешь? – прося уговорить его, спросил Дима.

– Конечно, – кивнул Сергей. – Света никуда не денется, я за ней пригляжу. Вдруг кошке плохо, и её нужно срочно к ветеринару везти, а ты не знаешь.

Дима чуть побледнел при этих словах. Но он по-прежнему был не уверен. Почесал затылок, вдыхая воздух через зубы.

– Блин, – снова употребил он любимое словечко. – Если Света проснется и увидит, что меня нет…

Н-да, будет, мягко говоря, некрасивая история. Света тут лежит, может быть, отравилась серьезно, а он, видите ли, к кошке своей поехал.

Сергей не мог спокойно смотреть на мучения друга.

– Дим, я всё ей объясню. Не переживай. Скажу – тебе соседи позвонили, сказали, что кошка воет, – предложил Сергей.

Дима в панике посмотрел на Сергея.

– Воет? – Наконец, он понял, что сможет пережить небольшой скандал со Светой, а вот, если Инесса будет выть от боли, у него сердце остановится. И решил – надо немедленно ехать.

Уже выйдя за дверь, он опять встревоженно посмотрел на Сергея.

– Точно всё нормально будет? – подстраховался он.

– Все будет идеально! – заверил его Сергей. – Напиши, как там кошка.

Дима кивнул, и Сергей, не дожидаясь каких-то еще слов и сомнений, запер дверь. Потом пошел на кухню, выключил свет. Прислушался. Квартира была наполнена тишиной и полумраком. Он тихо и, нарочно мучая себя, медленно пошел к спальне.

Уже стемнело, и Сергей долго стоял в дверях, привыкая к полумраку, разглядывая её силуэт на постели. Она лежала в той же позе. Волосы разбросаны на подушке, под пледом угадывается рельеф ее тела. Сергей осторожно присел на пол и мягко потрогал ее туфли. Правой ладонью дотронулся до стельки и скользнул пальцами внутрь. К носку туфля сужалась, и пальцы невольно переплелись. Сергей посидел так некоторое время, ощущая свою ладонь внутри, поглаживая подкладку, изучая каждую шероховатость, неровность. Затем он медленно провел рукой по своему бедру. От колена вверх. Закинув голову, вдохнул.

Предельно осторожно, стараясь не издавать ни звука, он присел на кровать с самого края, возле ног Светы. Внимательно посмотрел ей в лицо. Она спала, как под клофелином, и вся эта медлительность и осторожность Сергея были совершенно излишни. Она не проснулась бы ни при каких условиях, даже если бы он начал…

Он резко ударил себя по лицу. В тишине пощечина прозвучала, как удар джазовых тарелок. Он испуганно взглянул на Свету, опасаясь ее внезапного пробуждения. Света спала.

Сергей повернулся и, сантиметр за сантиметром приподнял плед, обнажая кончики пальцев ее ног, обтянутых тонкими колготками. Он дотронулся до большого пальца ее левой ноги и снова внимательно посмотрел на лицо Светы, замерев. Никакой реакции. Указательным пальцем он по очереди коснулся подушечки каждого пальца ее правой ноги, сначала от большого к мизинцу, затем в обратном порядке. Слегка улыбнулся и почувствовал, будто где-то вдали зазвенел музыкальный треугольник. Стало хорошо. Он уже без опаски оперся левым локтем на кровать, а пальцами правой руки, осторожно касаясь, обхватил мизинец ее левой ноги.

– Расскажи мне правду, – прошептал он, пытаясь разглядеть выражение ее лица. На душе было весело. Он решил, что вопрос должен звучать более конкретно. – Ты любишь Диму?

Никакой реакции. Улыбка ушла с его лица, и он прошептал одними губами:

– Ты любишь меня?

Из груди Светы вырвался чуть слышный стон. Сергей отдернул руку. Некоторое время он сидел не двигаясь и смотрел на нее. Сколько – десять минут? Полчаса? Несколько секунд? Затем ее ноги вновь притянули его магнитом, и он также, чуть касаясь, обхватил ее ступню правой рукой, мягко и осторожно поглаживая. Закрыв глаза, сделал глубокий выдох и ненадолго замер.

Ночью, под покровом тишины время отступает на второй план.

Когда Сергей понял, что засыпает, он посмотрел в сторону окна. Было темно. Он поднялся, подошел к шторам и отодвинул край. К его удивлению небо стало светлее. Ночь заканчивалась. Он устало, как после долгого марафона, подошел к креслу и рухнул в него.

Сколько раз этой ночью сердце его ускорялось до пулеметной очереди и внезапно замирало, сколько раз приходилось ему закусывать до крови губу, чтобы подавить стон и не разбудить Свету, – он не знал. Теперь, усевшись в кресло, Сергей мгновенно уснул.

На работу он не проспал, хотя, когда открыл глаза, пора было выходить. Света спала на боку, наполовину сбросив с себя плед. Сергей тихо вышел из комнаты, быстро побрился в ванной и, не переодеваясь, пошел на работу. На телефоне, который всю ночь пролежал на кухонном столе, было одно сообщение от Димы: «Инесса стала чихать чаще. Завтра еду к ветеринару, напиши, когда Света проснется».

Сергей улыбнулся и положил телефон в карман.

Глава 41. Пробуждение

Света проснулась и, открыв глаза, ничего не увидела, – все было мутное. Она потерла веки, прогоняя туман, и ее взору предстал потолок с лампочкой, висящей на шнуре, частично выдранном из-под штукатурки.

«Что это?», – прогремел глухим выстрелом вопрос в голове. И отдался колоколом. Голова звенела.

Во рту было сухо и чувствовался привкус просроченного кефира.

«Боже, я вчера напилась!», – с ужасом осознала Света. За всю жизнь она напивалась два раза. Первый раз на школьном выпускном, по неопытности, и второй раз – вчера.

«Вот это номер!», – прогудел древний рекламный голос откуда-то с подкорки.

Света попыталась сообразить, где находится. И не сообразила. Она могла только с уверенностью сказать, что это не ее комната, и не спальня Димы, но чья конкретно, она не понимала. Вообще-то раньше, в студенческие годы, когда случалось просыпаться в гостях у друзей-подруг, ей нравилось первые минуты не понимать, где находится. Такой элемент путешествия. Но сейчас в спину легонько стучал инстинкт самосохранения, напоминая, что радоваться нечему, поскольку ситуация мало того, что постыдная и неприятная, но может быть еще и опасной. Особенно беспокоил этот шнур. Вглядевшись в него, она поняла, что вид провода вызывает впечатление, будто на нем кто-то когда-то повесился.

Она испуганно села и осознала, что одета полностью, даже более чем. На ней до сих пор было пальто.

«Надо было зонт прихватить», – хмуро пошутила она сама с собой.

Вместо зонта на полу она обнаружила большую миску, и стыд накатил второй волной, более сильной. Она прижала руку к губам.

«Боялись, что меня стошнит», – поняла она, по-прежнему, не сознавая, кто именно боялся.

Она оглядела комнату, в которой – она была в этом уверена – никогда не бывала прежде.

Только выйдя в коридор, Света поняла, что находится в квартире Сергея.

«Ну, прекрасно», – почему-то с сарказмом подумала она.

Затем на носочках прошла по холодному полу коридора и заглянула в гостиную – никого.

Кухня и ванная подсказали ей, что в квартире она одна, и, догадавшись взглянуть на электронные часы, стоявшие в гостиной на полке, Света поняла, что Сергей на работе. Было начало одиннадцатого.

Глава 42. Нужна ли реклама «БМВ»?

Открыв утром новости в Яндексе, Андрей увидел сообщение про обыск, произведенный ранним утром в квартире Купринова, в результате которого было обнаружено триста восемнадцать миллионов рублей, спрятанных в стенном шкафу.

«Отлично», – подумал Андрей. Не столько саркастически, сколько с облегчением, – наконец-то дядя отстанет.

Но все же, как бы Андрей ни внушал самому себе идеи высокой морали и презрение к материальным ценностям, было обидно. Если у дядиного друга такие суммы хранятся в шкафу, сколько ж припрятано в тумбочке у самого дяди? При этом Андрей даже машину себе позволить не может, не влезая в кредит. Родственничек тоже. С другой стороны, было понятно, что вся эта сумма принадлежит Купринову не единолично, а это общак, и сейчас его будут колоть относительно других пайщиков предприятия. И можно не сомневаться – одним из пайщиков является дядя. Если дядю снимут с поста и посадят, у Андрея пропадет мощная стена за спиной. Но ему, в общем-то, было наплевать. Он никогда не опирался на эту стену, никогда не просил помощи у Леонида Михайловича. Собственно, все, что сделал дядя, – порекомендовал Андрея, когда тот попросился в следователи. Хотя надо признать и тот факт, что большую часть выходок Андрея майор прощал, опасаясь, что обидев его, может навлечь на себя гнев полковника, а потому смотрел на вопиющее поведение своего подчиненного сквозь пальцы. Но беспокоиться из-за этого сейчас не имело смысла.

Главное – теперь Андрей свободен. Он наконец-то может вплотную заняться расследованием и выйти на Ивлева. А когда он произведет арест, уже будет неважно, кто его дядя, – крупный начальник или севший вор, – главным будет Андрей, поймавший серийного убийцу.

Андрей, удовлетворительно вздохнув, откинулся на спинку стула и сделал глоток кофе. Он понимал, что дядя не сможет предъявить ему никаких претензий по поводу Купринова. Леонид Михайлович предполагал, что того будут ловить на взятке, и поставил Андрея своего рода часовым над этой операцией. Но то ли ребята из ФАС раскусили этот ход, то ли изначально разрабатывали несколько планов, в любом случае, зашли они с другой стороны.

Андрей даже не стал уточнять у Леонида Михайловича, свободен ли он. Он понимал, что у дяди с сегодняшнего утра другая головная боль, и о племяннике скорее всего вообще забыл. Не смотря на ранний час, Андрей был уже на работе. Он открыл ящик стола и достал папку с материалами по Ивлеву, собираясь просмотреть данные, чтобы освежить подробности в памяти. Первое, что он увидел, был листок с записью IP. Он сразу вспомнил, как переписал эти цифры с фотографии, которую сделал на телефон.

Потерев верхнюю губу, Андрей взял смартфон со стола, быстро нашел в списке контактов нужный номер и нажал кнопку вызова. После нескольких гудков, в трубке раздалось сиплое «Да?». Судя по голосу, можно было предположить, что его обладатель давно ни с кем не разговаривал, и бездействующие голосовые связки вконец расслабились, выдавая вместо нужного звука почти беззвучное шипение.

– Иван, привет, – поздоровался Андрей, теребя в руках листок с записью. – Помощь твоя нужна.

– Да, Андрей Витальевич, что нужно? – голос хакера звучал почти дружелюбно, насколько вообще возможны проявления эмоций у компьютерщиков.

Ивана следователь однажды отмазал от довольно-таки глупого обвинения по нарушению авторских прав. До этого Андрей не был с ним знаком, но, как всегда, сунул нос не в свое дело и увидел, что обвинение, хотя имеет под собой базу, явно сфабриковано. Тогда он решил помочь парню, заручившись, таким образом, поддержкой первоклассного хакера. В своей дальновидности он не ошибся. Ваня уже несколько раз помогал ему с различными сетевыми тонкостями.

– Иван, я тут одного человечка разыскиваю, опасного парня. Был у него на работе, но перехватить не получилось. Сфотографировал ай-пи на ресепшне… не знаю, честно говоря, есть ли в этом какая-то польза, но, ты можешь с этим что-то сделать? – Андрей не знал, чего он хочет от Ивана и надеялся, что тот сам предложит ему что-то конкретное.

– На роутере что ли? – уточнил тот.

– Ну да, – кивнул Андрей.

– Вы хотите, чтобы я по их внутренней сети пошарил? – снова уточнил Иван.

– Это уж ты сам решай, – признался Андрей. – Мне очень поможет, если ты найдешь домашний адрес этого парня.

– Поищем. Я еще по своей базе пробью, – предложил Иван.

– Отлично, давай! – Андрей продиктовал номер IP и фамилию подозреваемого.

– Погодите, Андрей Витальевич, я сразу посмотрю тут, – последовала пауза в полминуты. – Вот, его прописка. Тверская область, деревня Кривино…

Андрей перебил его:

– Этот я знаю. Мне нужен московский адрес. Возможно, Тверская улица.

– Понял, буду искать, – сказал Иван.

Андрей повесил трубку. Теперь только ждать. Можно бы, конечно, еще разок наведаться в офис, но велика вероятность, что его просто не примут. Лучше пока съездить в суд и получить ордер на арест. Если его вообще выпишут.

Следователь быстро допил кофе, надел куртку и вышел на улицу. Судебный участок находился относительно недалеко, можно было дойти за пятнадцать минут или проехать две остановки на маршрутке. Он остановился возле остановки автобуса, обернулся, ища глазами маршрутку. Горизонт был чист. Андрей двинулся дальше, скользнув взглядом по белоснежному «БМВ», мигавшему «аварийкой» на противоположной стороне дороги.

Утро еще только начиналось, и прохожих, как и машин, было немного. Вдруг взгляд Андрея приковало лиловое пальто, такое же, как у его жены. Приглядевшись, он увидел, что это и есть Лиза, быстрыми шажками выбегающая с аллеи и приближающаяся к «БМВ». Андрея это удивило. Он никогда не видел, чтобы Лиза вставала так рано. Она была любительницей поваляться в постели до десяти, а то и до одиннадцати утра. И всегда спала, когда Андрей уходил на работу.

Лиза подбежала к машине, обогнула ее и остановилась у водительского окна. Открылась дверь, и чья-то рука, – Андрей вытаращил глаза, – сочно скользнула ей под пальто и привлекла к себе. Лиза почти полностью исчезла в машине, усевшись, видимо, водителю на колени. Андрей видел только ее ноги, по которым жадно шарила мужская рука. Затем Лиза вынырнула из машины, быстро обежала ее, – радостная и раскрасневшаяся, – и уселась на переднее сиденье.

«БМВ» с ревом умчался, увозя жену Андрея с собой.

Следователь, открыв рот, смотрел вслед автомобилю. Он почувствовал, как к горлу подступает ком то ли отвращения, то ли небывалой тоски. Он стоял так без движения, как будто ассенизаторская машина только что окатила его плотной коричневой струей из шланга. Затем все также, с отрытым ртом, Андрей резко повернулся и пошел в участок.

Несильно, но громко захлопнул дверь кабинета. Несколько секунд стоял, глядя на свой стол, заваленный бумагами. Откуда-то из самых пяток, скапливаясь в мощный удар, нарастало бешенство.

Он схватил настольную лампу, вырвав шнур из розетки, и швырнул ее через кабинет в стену, скинул документы со стола – одним движением не получилось, пришлось смахивать три стопки, каждый раз напрягая силы, чтобы свалить всю бумагу. Затем взял стул за спинку и колесиками ударил по тумбочке, отколов кусок пластика, еще раз ударил, на этот раз по столу. От удара выдвинулся средний ящик, и Андрей увидел свой табельный пистолет. Он отпустил стул, тот с грохотом упал. Быстро достал пистолет и проверил обойму, – полная. Пистолет приятно охлаждал руку. Он чувствовал, как оружие влилось в ладонь, став ее продолжением. Продолжением, без которого было плохо, – Андрей сейчас это понимал, – как без пары пальцев.

В окно он увидел супермаркет «24 часа», в который нередко забегал, чтобы взять какой-нибудь еды для микроволновки, когда не было времени нормально пообедать. Он внимательно посмотрел на магазин.

«Все вы там животные. Без морали, совести, принципов. Думаете только о себе, своих жалких интересах, думаете, что вы личности. Вы уроды, а не личности. Мой отец был личностью, но это поколение ушло. Сейчас всем вам нужны только деньги и развлечения. Вы просто мясо, возомнившее себя людьми. Давно пора почистить этот мир. Или хотя бы этот район», – все это пронеслось в его голове не отдельными мыслями, а единым образом.

Держа пистолет в руке, но, еще не сняв предохранитель, он досчитал до десяти, чтобы взять себя в руки и спокойно без спешки пойти в супермаркет и перестрелять там всех к чертовой матери.

В дверях стоял перепуганный Стас.

Андрей не собирался стрелять в Стаса, так как понимал, что в этом случае из отделения он точно не выйдет, и манящий супермаркет останется полным живых людей (или существ, думающих, что они люди).

Стас осторожно двинулся к Андрею. Шаг, еще один.

– Андрей, ты чего? – мягко спросил он, приблизившись на достаточное расстояние, резким ударом ноги выбил пистолет из руки Андрея, и без перехода кинулся на следователя.

Повалившись, они какое-то время боролись, но Андрей быстро сник, видя нелепость ситуации. Стас, который уже успел оседлать Андрея и хорошенько врезать ему, поднялся сам и помог подняться Андрею. Как только Андрей поднялся на ноги, он рывком выдернул свою руку из руки Стаса и отскочил.

Оба отряхнулись. Стас быстро поднял пистолет, проверив предохранитель, положил себе в карман.

– Какого хрена тебе здесь нужно? – Андрей старался не смотреть на Стаса, прикрывая злостью чувство слабости, за которым его застиг коллега.

Он не должен был бороться с ним. Надо было сразу убрать пистолет, а лучше сделать вид, что проверяет гашетку. В глубине души Андрей понимал, что дело было не столько в пистолете, сколько в его взгляде, который настолько напугал коллегу, что заставил его действовать решительно, хотя прежде за Стасиком подобного не наблюдалось.

Стас поднял руки, будто сдавался, и привалился к сдвинутому во время борьбы столу, чтобы отдышаться.

– Ну, ты чего, Андрей? Что случилось-то? – спокойно и даже с искренним участием спросил он.

Андрей угрюмо взглянул исподлобья, вздохнул и, мысленно плюнув на все, сказал:

– Жену увидел с другим мужиком, – теперь он уже пристально смотрел на коллегу, ожидая, как промелькнет усмешка или выражение лица, говорящее «что ж тут удивительного», но Стас только сказал:

– О.

И больше ничего. После минутного молчания он не нашел ничего лучше, как спросить:

– Ты ее любишь?

Вопрос поставил Андрея в тупик. В начале их совместной жизни и даже еще пару лет после рождения Пелагеи, несмотря на своенравность и упрямство супруги, Андрей точно знал, что любит ее. Но потом чувства как-то притупились. Работа, усталость, своя жизнь у Лизы. Несколько секунд он думал, что мог бы ответить: «нет» или хотя бы «я не знаю», но с его губ сорвалось твердое:

– Да.

Стас кивнул.

– Н-да, ситуация, – протянул он. Посмотрел на Андрея, осторожно приблизился к нему, проверяя, не начнет ли тот опять психовать.

Андрей стоял спокойно. Стас пару раз неуверенно хлопнул коллегу по плечу.

– И все же, – осторожно начал он. – Согласись, не стоит какая-то интрижка, или даже серьезное предательство, жизней ни в чем не повинных людей.

«Супермаркет! – взорвалось в голове у Андрея. – Это ж насколько читалось у меня на лице, если даже он догадался».

– Да ну что ты, Стас, – бодро сказал Андрей. – Не собирался я там никого стрелять.

«Собирался».

Андрей махнул головой, отгоняя совесть.

– Просто, ну… понимаешь, – он не мог подобрать слов и посмотрел в сторону.

– Мечтал, – подсказал Стас.

– Ну да, – согласился Андрей с неподходящим словом.

В дверях возникла третья фигура. Следователи повернулись к майору, который выпученными глазами смотрел на бардак в кабинете.

– Это что такое? – прозвенел он.

– Всё нормально, – ответил Стас, поднимая ладонь. – Мы сейчас уберем. Немного повздорили.

Майор, видимо, не ожидая такой твердости от подчиненного, который всегда лебезил перед ним, пожевал губами, махнул рукой и ушел.

Андрей долго и пристально смотрел на Стаса, который принялся поднимать и поправлять пострадавшую мебель.

– Спасибо, – тихо произнес Андрей.

– А, ерунда, – буркнул Стас, разглядывая порванный шнур настольной лампы. – Изолента есть?

– Да я сам, – сказал Андрей.

В углу, видимо, отброшенный ударом стула, задребезжал смартфон. Андрей сначала огляделся, не понимая, где он трезвонит. Когда нашел, увидел, что звонит Иван.