Серый волк

Следователь с неуверенным предвкушением нажал значок зеленой трубки.

– Кажется, нашел я то, что нужно, – без предисловий обрадовал его Иван. – Файл в отделе бухгалтерии с реквизитами оплаты съемных квартир сотрудников. Написано: Ивлев, Тверская, номер дома и квартиры, аренда плюс ЖКХ.

«Наконец-то, – подумал Андрей, но к радости примешался оттенок зависти. – Неплохо устроился подонок. Не только аренду, но даже коммуналку оплачивает фирма».

– Спасибо, – вслух сказал он. – Это то, что нужно.

– Между прочим, компьютер самого Ивлева я тоже изучил, – бесстрастно заметил Иван.

Андрей, далекий от технологий, даже не рассматривал такую возможность. Он поднял стул и сел.

– Нашел там что-нибудь? – спросил он.

– Тут, конечно, много чего интересного, – туманно отозвался хакер. – Вы его за мошенничество ловите?

Андрей усмехнулся про себя: «Ну и тип этот Ивлев».

– Да нет, по сто пятой.

– Убийство что ли? – уточнил Иван, в свою очередь далекий от уголовного кодекса, во всяком случае, от сто пятой.

– Да, – подтвердил Андрей. – Там нет фотографий трупов? Какой-нибудь расчлененки?

– Ничего такого. Даже порнухи нет. Компьютер явно используется исключительно по работе, в игры и те не играет. Зато масса всего интересного со схемами по уходу от налогов и прочей мутотой. Не очень в этом разбираюсь, но дела явно нечистые. Есть целая папка, в которой фигурирует некий Зааненский И.В., там куча разных фирм со всякими гендирами, но, как я понял, владелец везде этот Зааненский.

– Интересно. Ты можешь мне все это прислать? – спросил Андрей, которому не терпелось помчатся на Тверскую.

– Без проблем, – ответил Иван.

Андрей попрощался и повесил трубку.

– Хорошие новости? – спросил Стас, видя, что лицо Андрея, кажется, впервые, просветлело.

– Пожалуй, да, – ответил Андрей и посмотрел на часы. Если поедет прямо сейчас, есть шанс перехватить Ивлева до того, как тот уйдет на работу.

Он схватил куртку и оглядел кабинет, который, благодаря коллеге, имел вполне сносный вид. Стас нашел все-таки изоленту и заматывал шнур лампы.

– Стас, пистолет придется отдать, – стараясь выглядеть беспечно, заметил Андрей.

Коллега недоверчиво посмотрел на Андрея, доставая пистолет.

– Давай в ящик стола положу? – предложил он.

– Я на задержание еду, с ордером, – Андрей похлопал себя по карману, где лежал воображаемый ордер.

– Один? – удивился Стас.

– Там надо без шума, – объяснил Андрей.

Стас пожал плечами и отдал оружие. Андрей проверил предохранитель и засунул пистолет за ремень, после чего рысью побежал к электричке.

Глава 43. Умопомрачение

Сергей немного опаздывал на работу, но сейчас его это не беспокоило. Он шел легкой непринужденной походкой, полуприкрыв глаза. Губы чуть саднило, и во рту ощущался легкий солоноватый привкус. Продираясь через толпу в подземном переходе, он случайно наступил какой-то женщине на ногу, за что был яростно обруган. Но это нисколько не поколебало его состояние нирваны.

Когда он уселся за свой стол и включил компьютер, первое напоминание в ежедневнике было про Игоря. У Сергея загудел висок. Он рухнул с небес на землю, вспомнив, что не может наслаждаться безмятежным счастьем со Светой, потому что он это он.

Игоря предстояло убить. Сергей это понимал. К тому же, где-то находится следователь, целеустремлённо охотящийся на Сергея. Удастся ли ему безнаказанно убить Игоря, или его поймают раньше и отправят пожизненно отдыхать за полярный круг, как бешеного психопата, которым, что уж тут отрицать, он и является, – неважно. При любом повороте событий, мечтать о том, что он может быть со Светой, не имело смысла.

Но Сергей был благодарен судьбе за прошедшую ночь. Он хотел, чтобы она никогда не кончалась, но такое уж свойство у времени. Прошедшую ночь, хотя он и мог еще любоваться ею в потоках времени, все дальше относило к горизонту, и скоро ее не будет видно совсем.

Сергей вздохнул, собрал бумаги и пошел в кабинет к Самуилу Аркадьевичу.

Когда он поднял руку, чтобы постучать в дверь, голову пронзила резкая, убивающая на повал, боль. Он дернулся влево и схватился ладонью за правый висок. В глазах потемнело, подступила тошнота. Он сделал короткий резкий вдох и замер. Боль отступила. Но не ушла до конца, притаившись, чтобы перезарядить дробовик.

Он выпрямился, убрал руку, прислушался к своим ощущениям и осторожно, стараясь не делать резких движений, постучал. Открыв дверь, заглянул в кабинет. Самуил Аркадьевич сидел за столом, надев очки для чтения, и что-то напряженно изучал в ноутбуке. При виде Сергея, он приветливо улыбнулся и захлопнул крышку.

– А, Сережа, привет! Заходи! – юрист снял очки.

Сергей сел в одно из кресел и положил на стол бумаги, развернув их к Самуилу Аркадьевичу.

– Юлия Яковлевна ввела меня в курс дел, – сказал Сергей, с неудовольствием понимая, что взор его затуманивается.

– Очень хорошо, – ответил директор, беря в руки документы и, просматривая их, повторил. – Очень хорошо. С Владиком и Максимом ты уже разговаривал?

– Да, – ответил Сергей, хотя сейчас не был уверен, разговаривал ли с ними на самом деле. Окружающая его реальность начинала все больше походить на сон. Ему казалось, что если захочет, он сможет оторваться от земли и полететь по кабинету. Сосредоточив всю волю, он пристально посмотрел на документы, пытаясь вернуться к действительности.

– Отлично, – отметил Самуил Аркадьевич. – Ну, все, заканчивай свои дела и готовься к тому, что с понедельника, будешь работать в новом кабинете на Рождественке.

– С понедельника? – переспросил Сергей будто в трансе.

– Да, думаю, нет смысла тянуть. Завтра отправимся туда вместе, я тебя познакомлю с Лихачевым, он тебе передаст руководство.

Сергей пьяно кивнул.

– Хорошо, – проговорил он хрипло и осторожно, затем, стараясь не шататься, поднялся. – А вы хотели мне поручить дело Игоря Владимировича? – Неуверенно спросил он, пытаясь сфокусироваться на лице Самуила Аркадьевича, но вместо этого глядя куда-то на спинку его кресла.

Самуил Аркадьевич поднял взгляд на адвоката, собираясь с мыслями. Он внимательно посмотрел в глаза Сергея, и только сейчас увидел, сколько в них неизъяснимой доброты. Да, пожалуй, таких добрых глаз он не видел никогда и ни у кого… Может, только у матери, и то в самом раннем детстве, когда она смотрела на него с постоянной заботой и нежностью.

«Нет, не стоит отдавать ему это дело. Если даже меня с моим опытом так коробит, для него подобная моральная дилемма может стать настоящим шоком», – решил Самуил Аркадьевич и вслух ответил:

– Нет, Сереж. Там вскрылись новые обстоятельства, лучше я сам закончу. Я уже погрузился…, – он, не глядя, сгреб бумаги в стопку и передал их через стол.

Сергей, стараясь скрыть, что не видит бумаги, поймал их, проведя рукой снизу-вверх по диагонали, и, радуясь, что его больше не задерживают, неуверенно повернулся вполоборота.

– Я могу идти? – уточнил он.

– Да. Ты сегодня в офисе?

Сергей, который уже подходил к двери, обернулся, и, глядя в сторону окна, сказал:

– Мне нужно съездить в суд, подать иск, – соврал он, сам не зная зачем.

– А, ну хорошо.

Сергей вышел.

Дверь прикрылась, но не защелкнулась, затем закрылась снова чуть сильнее, на этот раз плотно.

Самуил Аркадьевич, нахмурившись, посмотрел на дверь, снова открыл ноутбук, взял телефон и набрал номер Игоря.

Игорь ответил после второго гудка.

– Самуил Аркадьевич?

– Доброе утро, – сказал юрист без теплоты в голосе. – По вашему делу возникли небольшие осложнения.

– Какие осложнения? – в голосе Игоря послышалось волнение.

– Отец девушки подал иск.

– Как же так? – удивленно проговорил Игорь. – Вы мне обещали, что все устроите.

– Обещал. Но я не говорил, что иска не будет, – спокойно заметил Самуил Аркадьевич. – В любом случае, проблем быть не должно. Он подал иск сам, адвоката не нанимал. Мы разобьем его в первом же слушанье.

– А, ну отлично, – успокоился Игорь.

– Я бы не сказал, что отлично, – остановил его Самуил Аркадьевич. – Иск довольно истеричный, не факт, что его вообще примут, но тут сказано, что водитель, то есть вы, находясь в состоянии алкогольного опьянения, что могут подтвердить свидетели, сбил его дочь и скрылся с места аварии, не оказав ей необходимой помощи, проявив, таким образом, халатность. Также сказано, что если бы ее доставили в больницу на двадцать минут раньше, она бы осталась жива.

На том конце провода ощущалось напряженное молчание.

– Если бы да кабы, – пробормотал с неуверенной злобой Игорь.

– Я хотел уточнить у вас, – перебил юрист. – Откуда у него могут быть свидетели, которые готовы подтвердить то, что вы были нетрезвы?

– Понятия не имею, – резко ответил Игорь, но тут же перешел на спокойный тон. – Послушайте, я собственно, потому и хотел попросить передать это дело Сергею. Он ведь мастер мудрить с налогами. И мы можем просто разорить этого борца за справедливость судами по его бизнесу. У него не останется ни денег, ни времени, чтобы гоняться за мной с этими его претензиями.

– Эту вашу схему я понял, вы объясняли в прошлый раз, – сухо напомнил Самуил Аркадьевич.

– Так в чем проблема? Я уверен, Сергей сможет найти, к чему придраться. Папаша-то продуктами торгует. Думаю, там иски можно как на конвейере штопать, – вкрадчиво проговорил Игорь.

– Это все понятно, да. Но Сергея я не хочу отвлекать. У него сейчас очень много работы, – быстро проговорил Самуил Аркадьевич и вернулся к изначальному разговору. – То есть вы не помните, чтобы там кто-то был?

– Да нет, конечно, я вообще все это плохо помню. Я со дня рождения друга ехал, темень была, а эта дура еще в черной куртке…

– Но вы ведь ее на тротуаре сбили, – прервал его Самуил Аркадьевич.

– Ну, это уж я не уверен, – стушевался Игорь.

– А с вами в машине был кто-то?

Игорь замялся, но все-таки ответил:

– Была девка эскортная…

– Она могла связаться с отцом сбитой девушки?

– Да нет, – неуверенно сказал Игорь. Затем резко перешел в наступление. – Самуил Анатольевич, вы что-то прокурорский тон взяли.

– Аркадьевич, – спокойно поправил его юрист.

– Аркадьевич, – согласился Игорь, но продолжал агрессивно. – Я вам плачу за то, чтобы меня избавили от неприятностей с этим старым дураком. Вот и выполните свою работу, будьте так добры.

– Именно этим я и занимаюсь, – холодно заметил юрист и повесил трубку.

Он помрачнел. Занимаясь разными делами в своей адвокатской практике, он много чего навидался, и не ждал от людей морали, честности или каких-то еще высоких качеств. Но все-таки большая часть грязных дел была в девяностых. И теперь ему не нужно бороться за кусок хлеба и за свою жизнь. Зачем ему это гнусное дело? Пусть даже и за те деньги, которые предлагает Игорь.

Он устало потер глаза.

«Ладно, – решил юрист. – Если иск примут, буду думать, а сейчас нечего рассуждать».

Когда Игорь пришел к нему со своей проблемой, все выглядело несколько иначе. Он вел машину, действительно был слегка пьян, в чем и была основная загвоздка. Но ехал осторожно. И вдруг какая-то сумасшедшая бросилась ему под колеса, сама. А теперь родственники хотят его засудить.

Самуил Аркадьевич взялся за это дело больше из спортивного интереса. Но скоро выяснилось, что Игорь пьян был не слегка, а в доску. И девушка явно не собиралась кончать с собой, а стояла в стороне от дороги. Засудить же его хотят не условные родственники, а отец, у которого она была единственной дочерью.

Но юрист уже взял аванс, плотно закрутил дела с Игорем по налоговым вопросам, и теперь все рвать и посылать его к черту по причинам морального толка было… нерационально.

Юрист устало вздохнул и махнул рукой, решив, если не сможет ночью спокойно спать, завтра позвонит Игорю и разорвет с ним все договоры.

Пока директор взвешивал на весах Фемиды деньги и справедливость, в голове Сергея всё сильнее сгущался туман. Он уже не понимал, где находится, хотя сидел за столом в своем кабинете, вполоборота к столу, сгорбившись и уставившись в плинтус. В голове звучал оркестр, состоявший из тамтамов, барабанной установки и пионерской трубы, а на фоне солировал писклявый внутренний голосок, сейчас разросшийся до визга, который кричал, дико хихикая:

– Соскучился по мне? Ах-хи-хи-хи-хи! Вызывал? Слово-то какое придумал – альтер эго. Ну, вот я здесь, пора нам подружиться, а то как неродные. Ах-хи-хи-хи! Да, мы же с тобой одно целое. Вот и пора заняться любимым делом, тем, для чего мы предназначены! Хи-хи-хи-хи-хи!

Сергей вяло сопротивлялся: «Ни для чего мы не предназначены. Нет никакого мы. Есть только я».

– Ой, не могу, уморил! – не унимался голосок. – Пойдем, пойдем скорее!

– Кто ты? – вполголоса спросил Сергей, вставая против своей воли.

В голове у него была вата, сквозь которую висок бурило тонкое алмазное сверло.

– Ах-хи-хи! Кто я? Я это ты! – заливался голосок.

Сергей встал, ничего не видя перед собой. Это походило на самогипноз или транс, или сильнейшее алкогольное опьянение, когда уже ничего не соображаешь, а наутро с отвращением слушаешь рассказы друзей о том, что ты творил накануне.

Но стоял он ровно, его не кренило и не заносило. Хотя видел перед глазами только белую дымку.

Сергей подошел к стеллажу, взял расческу и посмотрелся в зеркало, аккуратно расчесывая волосы на пробор. На секунду туман разошелся, и он увидел в отражение свои глаза, – пустые, безумные, ярко-голубые.

«Боже, мне нужны темные очки», – мелькнуло у него в голове. Но затем всё снова заволокло туманом.

Сергей вышел из кабинета с портфелем в руке и прошел через холл. В дверях он столкнулся с Юлией Яковлевной.

– Сергей, вы уходите? – спросила она.

– Да, нужно съездить в суд, подать иск, – сказал он, глядя сквозь нее.

Секретарь заглянула в его глаза и поразилась сквозившей в них доброте.

«Какие у него глаза, – почти влюбленно подумала она. – Никогда раньше не замечала».

Он вышел из офиса и, немного ломаной походкой спустился вниз.

Глава 44. Свидетель

Андрей подошел к нужному подъезду и набрал номер последней по счету квартиры. Никто не ответил. Набрал предыдущий, через несколько секунд в домофоне раздался старческий голос:

– Валечка, ты?

Андрей нагнулся к домофону и сказал:

– Из ЖЭКа. Протечка у вас, – он не хотел, чтобы Ивлев услышал, что в его дом пожаловал следователь.

Домофон гостеприимно запиликал. Андрей вошел в подъезд, осматриваясь. Хотя со стороны казалось, что дом высокий, здесь было всего четыре этажа. Лифта не наблюдалось. Следователь прикинул, что нужная ему квартира, скорее всего, на третьем этаже. Он начал подниматься, и на втором пролете зацепился за что-то ногой. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за узкие перила. Он огляделся, пытаясь понять, обо что споткнулся, но внизу были только ступеньки. Следователь неодобрительно хмыкнул на себя и двинулся дальше.

На третьем этаже металлическая дверь квартиры была украшена табличкой с номером «33», но звонка не было. Андрей отошел на шаг, осматривая дверь и площадку.

Оставалось решиться. Он идет ва-банк. Ордер на арест отсутствует, а вместо него имеется огнестрельное оружие, которое, сомнений не было, Андрей применит в случае, если Ивлев будет сопротивляться. В отделении ему придется выбивать из него показания и получать ордер задним числом. Теперь все зависело только от способности следователя уговорить Ивлева во всем признаться и не артачиться. Крайне мало шансов, что удастся. Надеяться на умение Андрея находить с людьми общий язык не приходилось. Единственный шанс, что маньяку, как это нередко бывает, захочется похвастаться своими преступлениями, и он не будет применять свои возможности матерого юриста.

Да уж, шаткий план.

Но Андрей не мог, физически не мог, сейчас взять и уйти, предоставив этого психопата самому себе, позволить ему убить кого-то еще.

Следователь подошел к двери и кулаком забарабанил в дверь, не уверенный, что стучит достаточно громко. Прислушался. Уловить хоть какие-то звуки за толстым слоем железа не представлялось возможным.

Вдруг у него за спиной раздался щелчок открываемого замка, скрип и старческий, такой же, как у обитательницы предпоследней квартиры, голос:

– Вы Сережу ищете? Его дома нет. Может, передать чего?

Андрей оглядел соседку Сергея. Старушка неопределённого возраста. Может за пятьдесят, а может и все семьдесят. Волосы крашены луковой шелухой, халат в цветочек, заостренный нос и плохо скрываемое любопытство на лице.

Андрей, как всегда безуспешно, попытался улыбнуться.

– Здравствуйте! Меня зовут Андрей Витальевич, я из полиции. Хотел поговорить с вашим соседом, – любопытство на лице Нины Ивановны усилилось. – Мне он как свидетель нужен по одному делу, – любопытство уменьшилось на одно деление.

– Ах, ну так я передам, он вечером придет как с работы, я ему все сразу и скажу, – затараторила Нина Ивановна.

– А сейчас на работе он? – уточнил Андрей.

– Да, на работе. Хороший парень, с утра до ночи трудится на своем заводе.

– На заводе? – Андрей напрягся. – Он ведь юрист, разве нет?

– Юрист-юрист, я ведь так и сказала сразу, – не стала спорить Нина Ивановна.

– Простите, а вы… – протянул Андрей.

– Нина Ивановна, – пришла соседка ему на помощь, гордо складывая руки на животе. – Вронская моя фамилия, как в романе. И неслучайно. В «Анне Карениной» то всё живые люди описаны, семья писателя. А Вронский был мой двоюродный прапрадед. Так что мы с Тургеневым вроде как родственники. Отца-то моего репрессировали в тридцать седьмом. За буржуазное происхождение. В войну реабилитировали. Посмертно, – она горестно вздохнула, – только я уж не помню его совсем…

Андрей с сомнением выслушал эту красивую биографию, прикидывая, могла ли Нина Ивановна быть хотя бы сорокового года рождения.

– Так вы, стало быть, ребенок войны? – осторожно спросил он.

Нина Ивановна обиженно выпрямилась.

– Почему же войны. Я пятьдесят второго года рождения, что ж ты мне так лишних семь лет накинул?

– Простите, – усмехнулся он. И поняв, что отделить правду от лжи в показаниях такого свидетеля будет довольно трудно, спросил без особого энтузиазма. – А Ивлева вы давно знаете?

На лице ее появилось выражение умиления.

– Сереженьку-то? Да я его на руках нянчила. Мамка его, помню, бывало, уйдет за хлебом, просит приглядеть. Ну, я приглядываю, а мне что, – только в радость. Парень-то тихий, смышленый, воспитанный.

«Ну-ну», – подумал про себя Андрей, пытаясь представить, как мать Ивлева миролюбиво отправляется за хлебом. Трезвая.

– Так он ведь всего несколько лет как сюда переехал? – кольнул ее Андрей.

Но Нина Ивановна не смутилась ни на секунду:

– Правильно все говоришь, точнее, три года назад, летом. Я ему вещи помогала переносить… Ну, не руками, конечно, хе-хе. Стояла на площадке приглядывала, пока он носил сумки. А то ведь только моргни, сразу утянут, что плохо лежит, – она подняла голову в сторону лестничного пролета и сказала громко. – Тут ведь одно ворье живет.

– Понятно, – сказал Андрей разочарованно, но решился на еще одну попытку. – А Сережа, значит не ворье?

– Чего? – Нина Ивановна ошеломленно посмотрела на Андрея.

– Вы говорите, что здесь все воры, – заметил следователь.

– Да господь с тобой, Сережка – божий человек, какой же он вор. Последнюю рубашку с себя снимет, отдаст! – она снова посмотрела в сторону лестничного пролета и усилила голос. – Другим бы пример брать!

Андрей насторожился.

«Шизофреник?», – мелькнула мысль.

– Божий человек? В смысле, блаженный? – уточнил он.

– Ну, нет, – протянула Нина Ивановна, как бы взвешивая это определение. – Не блаженный, нет. Умный парень.

«Добрый, умный парень», – мысленно подвел итог Андрей.

– Ну ладно, – вслух сказал он, слегка вздохнув, показывая, что ему жаль заканчивать беседу. – Вы ему тогда передайте, что я заходил. Он мне очень нужен, как свидетель, – еще раз подчеркнул он.

– Хорошо-хорошо, все передам, как свидетель, – вновь затараторила Нина Ивановна, радушно улыбаясь.

Андрей стал медленно спускаться, оглядываясь на Нину Ивановну, раздвинув губы в улыбке. Она махала ему рукой, улыбалась, в квартиру не уходила. Андрей спустился на площадку внизу, слушая, не захлопнется ли дверь, но было понятно, что Нина Ивановна ожидает того же от Андрея. Тогда он быстро сбежал по лестнице, оглядывая подъезд на предмет какого-нибудь камня или кирпичика. Подъезд был чисто выметен. Он приоткрыл дверь на улицу, огляделся, увидел, что возле урны стоит пивная бутылка. Андрей открыл дверь настежь, быстро добежал до урны, схватил бутылку и вернулся к двери до того, как она успела захлопнуться. Забежав внутрь, он дождался, пока дверь подъезда закроется. Через несколько секунд захлопнулась дверь на третьем этаже.

«До чего пронырливая старушенция», – подумал Андрей и вновь вышел из подъезда. Подложил бутылку горлышком между дверью и косяком, чтобы оставался крохотный зазор, но домофон не пищал.

Он сделал насколько шагов назад, оглядывая здание в поисках окон Сергея. Шторы. Никаких признаков жизни. Вдруг ему показалось, что в окне мелькнуло женское лицо, но он не был уверен, что это окно Ивлева. Возможно соседское.

Андрей вернулся в подъезд, убрал бутылку и стал тихо подниматься. На втором пролете он споткнулся на том же месте, где и в первый раз, снова чуть не упал, хватаясь за перила. Разозленный он обернулся, и на этот раз ему показалось, что одна ступенька чуть шире остальных. Он подавил раздражение и прислушался. Подъезд молчал. Тихо, ступенька за ступенькой поднялся на третий этаж. Подсунул под коврик свою визитку, так, чтобы она выглядывала, но при этом не улетела от случайного сквозняка. Он приложил ухо к замочной скважине. Из-за двери не доносилось ни звука.

Внимательно посмотрев на дверь Нины Ивановны, он также тихо спустился и вышел.

Возможно, визитку не было смысла оставлять. Но сейчас следователь мог надеяться только на откровенный разговор с Ивлевым. Если же он, увидев сию весточку, решит сбежать, Андрей снова его найдет. Не важно, как. Уйдет из органов и посвятит все время поискам. Плевать. Он его найдет.

Выйдя на улицу, Андрей снова стал разглядывать окна, ожидая, не появится ли опять та женщина.

Глава 45. Маленькие тайны

«Начало одиннадцатого. Вот это соня», – обругала себя Света.

К головной боли прибавилось неприятное ощущение от собственной безответственности и безалаберности. Она позвонила на работу, и с неприязнью обнаружила, что голос у нее низкий и сиплый.

Света извинилась, сказав, что у нее несварение.

«Кексом отравилась», – мрачно подумала она.

Её действительно слегка мутило. Она снова вышла в коридор и почувствовала неприятный холод пола. Заглянула в стенной шкаф и обнаружила тапочки Сергея. Не столько надев, сколько нырнув в них, – они были больше ее ноги размеров на шесть, – она прошлепала в ванную и умыла лицо с мылом, сначала горячей водой, потом холодной. Когда она посмотрела на себя в зеркало, вокруг глаз расплылись большие черные круги, что придавало ей сходство с енотом. Растрепанные волосы сбились на сторону и свалялись.

«Ну и видок, – мрачно подумала Света. – Неплохо бы принять душ».

Она оглядела полки ванной на предмет шампуня и фена, затем вернулась в спальню и, покосившись на выпирающий из-под штукатурки шнур лампочки, открыла шкаф. На одной из полок аккуратными стопками были сложены полотенца. Она взяла одно и снова пошла в ванную.

Чувствовала себя Света вконец разбитой. Головная боль накатывала волнами, сжимая затылок и лоб в тисках. Из носа текло, подступала тошнота. Посреди коридора она остановилась и несколько раз громко чихнула, каждый раз хватаясь за голову от боли.

«Еще только простудиться не хватало!», – расстроено подумала Света и решительно направилась в душ. Задумчиво посмотрев на огромную ванну, она решила, что может себе позволить понежиться в горячей воде. В конце концов, Сережа на работе, да и вряд ли он был бы против.

Ванна была настолько велика, что, когда Света погрузилась в растворяющую все тревоги горячую воду, она даже не доставала ногами до стенки. Несколько раз с удовольствием окунувшись и задержав дыхание под водой, она почувствовала, как оживает. Головная боль чуть отступила. Света тщательно смыла косметику мылом, стараясь не попасть пеной в глаза, вымыла волосы, ополоснулась под душем. Затем, пересилив себя, выключила кран с горячей водой и, поеживаясь, тщательно остудила себя холодной. Вытершись, надела банный халат («Его халат», – нежно подумала она), обернула волосы полотенцем.

В спальне она брезгливо посмотрела на кровать, в которой спала всю ночь в пальто, стащила одеяло, встряхнула его и, перевернув, постелила. После чего улеглась и прикрыла глаза. Головная боль все еще мучила, но уже не тошнило. Она полежала несколько минут и решила, что нужно найти аспирин.