скачать книгу бесплатно
Подполковник немедленно обложился руками.
– И в мыслях не было, Петрович! Никто не сомневается в том, что ты – лучший «следак» области! Я ведь – в хорошем смысле! Ну, в смысле того, что ты умеешь отсекать «крючки» для крючкотворов.
– Это – «крючки»?! – не поскупился я на оба знака. Но «мент» и не подумал вдаваться в дискуссию.
– Петрович, не погуби!
Не требовалось никакого анализа – ни голоса, ни взгляда – чтобы понять: мольба шла из души, от сердца. Я даже заметил, как под дрогнувший голос в глазах подполковника блеснули «неуставные» слёзы. Мужик не просил: умолял. И не для «галочки в отчёте»: «ради жизни на Земле». И не какой-нибудь, там, абстрактной: своей и своих детей.
– Петрович, неужели тебе жаль это дерьмо? Это ведь не человек! И, чем дальше, тем больше… в смысле: тем меньше в нём будет человека! Он уже сейчас загрязняет природу, а что будет, если мы ему «отпустим»?! Это же – новейшая редакция папеньки-скота!
Текст заключился «морально-психологической обработкой меня» из глаз, блестящих надеждой и верой в собственную правоту.
– Фу-у! – выдохнул я, обрабатывая ладонью подбородок. Вздох получился характерный: «и хочется, и колется, и мама не велит». Классическая сермяжная правда в словах подполковника непросто имелась: изобиловала собой. Мне действительно нисколько не было жаль подонка-сынка. И я не сомневался в том, что, отпусти мы ему сейчас, он нам «воздаст сторицей», да так, что мало не покажется. И при других обстоятельствах я ничего не имел бы против «навешивания» на него «всего наличного имущества». Больше того, я не только пошёл бы навстречу «пожеланиям трудящихся», но и сам озвучил бы их.
Вероятно, подполковник уловил перемену моего настроения – и немедленно активизировался. Нет, заботясь исключительно о себе, он не превратился в классического «змия-искусителя». Но на характер его усердия это малозначительное обстоятельство не повлияло.
– Давай так, Петрович: мы отрабатываем сынка «по полной», «раскручиваем» его на всю катушку – и сдаём его тебе с чистосердечным признанием! Даже – с явкой с повинной, даром, что тремя днями спустя! А тебе останется лишь «принять дар» и «подчистить хвосты»! А, Петрович?
Меня заманивали, и это было заманчиво. И я позволил бы себя заманить, кабы не одно «но»: жизнь научила меня оставлять аварийный выход. Мордой в самоё себя научила. Пришлось мне с сожалением вздохнуть.
– Палыч, я согласен с большинством твоих доводов «служебного характера». И личный мотив тоже мне понятен. Ты прав: мы с тобой знаем друг друга, по нынешним паскудным временам, уже очень долго. Поэтому я скажу тебе прямо: я согласен арестовать сынка. Санкцию прокурора на постановление я гарантирую. Больше того: я готов предъявить ему «первичное» обвинение.
Подполковник, затаив дыхание выслушивавший мой «отклик», напрягся в ожидании непременного «но». И не напрасно.
– Но…
Я не стал нарушать традицию.
– … мы продолжим работу по всем уликам. Я не буду «душить» тебя: рассчитываю исключительно на твою порядочность и нашу дружбу.
Насчёт «дружбы», я, конечно, «заливал», но водки вместе было выпито изрядно. По нынешним временам – и по всем предыдущим – это обстоятельство вполне сходило за эквивалент дружбы.
– Если же ты надумаешь «свалить», то вольному воля. Не ссы: я подпишу тебе ОРД как раскрытое. Но – ещё раз: мы «копаем» дальше.
От моих слов подполковник болезненно поморщился, и некоторое время молча сопел. Потом махнул рукой. Обречённо, так. Со знанием… нет, не дела: меня.
– А если мы «копнём» слишком глубоко?
Такая редакция согласия меня вполне устраивала – и я усмехнулся.
– Не боись, Палыч: ни себе, ни тебе я могилу рыть не собираюсь. Если, «копая», мы дойдём «до верхов», вот тебе моё слово: всё похериваем, и «ставим крест» на сынке! За качество можешь не сомневаться: «фирма веников не вяжет»! Лады?
«Опер» даже не стал задумываться – шлёпнул своей ладонью о мою:
– Лады!..».
Глава седьмая (наши дни)
– Разрешите, товарищ генерал?
В дверь без стука просунулась голова «Новичка». Я покосился на настенные часы.
– Быстро ты… Ну, входи.
«Новичок» не понял моего «быстро ты»: одобряю или осуждаю – и в кабинет вошёл с меньшим энтузиазмом, чем просачивался.
– Садись: в ногах правды нет… Хотя сегодня её нигде нет…
Надеюсь, ты с доброй вестью? А то, знаешь, как в старину поступали с гонцами «неправильной ориентации»?
Лицо «Новичка» тут же исполнилось понимания: белое с красным. Папку он открывал рукой, заметно дрожащей, хотя, может, и по другой причине.
– Это – ещё не заключение, товарищ генерал… То есть, я хотел сказать, что это – ещё не официальное заключение, а так: набросок со слов эксперта. Но он клянётся и божится, что с официальной бумажкой этот текст не разойдётся даже в запятых!
– С предисловием ясно, – усмехнулся я. – Переходи к сути.
– Слушаюсь. Так, вот: труп в морге «сдал» на анализы кровь и мочу.
– Хорошо! – одобрил я, и не только факт «сдачи», но и формулировку. Чем больше я узнавал «Новичка», тем больше он мне нравился. Конечно, парень ещё не дошёл до нужной кондиции, но был на верном пути.
– С ними, а также с прочей «требухой», я и отправился к экспертам. Благодаря Вашей протекции, товарищ генерал…
Я благодарно улыбнулся… в адрес заведующей, не оставившей без внимания не только меня, но и мою просьбу.
– … «биологи» отставили все дела и занялись нашим. Сами понимаете, товарищ генерал, когда «а, ну-ка, девушки, а ну, красавицы!», результат неизбежен.
– В крови и моче трупа обнаружены следы нервнопаралитического газа?
– В крови и моче трупа обнаружены следы нервнопаралитического газа, товарищ генерал!
– «Черёмуха»?
– Никак нет, товарищ генерал.
– «Гражданский аналог»?
– Не-а!
Под «неуставную» «не-а» «Новичок» позволил себе ещё и «неуставную» улыбку.
– Баллончики с таким газом не продаются без разрешения, наравне с травматическим оружием. Угадайте с трёх раз, товарищ генерал!
За такое забвение «устава» хотел я ему «угадать по-генеральски», но своевременно вспомнил, что «мы – мирные люди…».
– Спецсредство?
– Оно самое, товарищ генерал.
– И?
Многозначительным взглядом я пригласил сыщика к ответу, и тот «не задержался в дороге».
– Так точно, товарищ генерал: у секретарши был такой баллончик.
– Был?
– Да, был. Это показали её товарки по приёмной, уборщица…
и ещё один товарищ, который лично отпускал ей товар.
– И куда дёлся этот товар?
«Мальчонка» улыбнулся.
– «Жив-здоров»: обнаружен лично мной в окрестностях прокуратуры. Точнее: в кустах при выходе с заднего «кирильца».
– Ещё скажи что-нибудь про отпечатки! – хмыкнул я. Такое бодрое начало было слишком хорошим для иной реакции, и я не верил в чудеса.
– Обязательно скажу! – «не остался в долгу» «Новичок». – Баллончик я сразу же передал Семёнычу… ну, эксперту из НТО.
– И?
Улыбка «Новичка» прибавила в размерах.
– «Они самые-с и есть-с», товарищ генерал!
– Неплохо.
Вопреки заявлению, я и не спешил преисполняться энтузиазма. Не по причине скверного характера, и не в порядке назидания молодому следователю: что-то не позволило мне отдаться радости без возражений. Скорее всего – мысли. «Неправильные» мысли вчерашнего оптимиста, неоднократно подправленные реалиями бытия.
– Да, неплохо. Но это ещё не состав преступления. Конечно, при желании можно «развернуть», но… У тебя есть такое желание?
– У меня есть желание докопаться до истины! – выкатил грудь «Новичок».
– Даже, рискуя закопать себя?!
Грудь «Новичка» закатилась обратно.
– Виноват, товарищ генерал…
Парень умнел на глазах.
– Ничего, ничего… А что – по сигаретам?
«Новичок» вновь отказался от услуг «суфлёра»: вероятно, зубрил всю дорогу назад.
– Сигареты марки «Давидофф» курил не покойный, товарищ генерал.
– Ну, на «открытие Америки» это не тянет.
Под эту фразу мне не было нужды хмыкать: прокурор не курил. И не только сигареты «Давидофф»: вообще. Из тех, кто «в наш тесный круг не каждый попадал», сигареты этой марки курил только один человек: «Автандил». Я, конечно, не знакомился с содержимым пепельницы из кабинета прокурора, но в этом и не было необходимости: все остальные «сильные мира сего» либо не курили вовсе, либо курили «Мальборо». Почему-то всегда – «Мальборо». Может, потому, что в сознании этих «детей социализма» «Мальборо» являлось воплощением мечты о капиталистическом рае? Так сказать, визитная карточка? Чёрт его знает, но дело обстояло именно так: не «Данхилл», не «Лаки страйк», не «Честерфильд» – только «Мальборо». Всегда – «Мальборо». «Автандил» в единственном числе выпадал «из дружных рядов»: мужичок был с претензиями на оригинальность.
– Но, если не покойный – то кто? Не по свидетельским показаниям, не по нашим предположениям: по заключению экспертизы?
– Заключение экспертизы имеется, товарищ генерал!
– Сравнительной?
«Новичок» добавил стеснительности в улыбку – и не «по уставу», а от души.
– Видите ли, товарищ генерал… Я, конечно, «не заскочил
по дороге» за образцом к товарищу прокурору… Но уборщица, материально заинтересованная мной…
Он художественно поработал бровями: вылитый я!
– … предъявила мне «заныканную» пачку «Давидофф», не только уже початую, но и с «початой» сигаретой. Со слов бабульки, эта пачка осталась на «гостевом столике»…
– Т-образная приставка?
– Так точно. Так, вот: пачка «задержалась» там после одного визита недельной давности. Правда, «задержалась» она там ненадолго: бережливая старушка «заныкала» не только пачку, но и ополовиненный «бычок». По её словам, хотела побаловать внучка «господским куревом».
«Новичок» сделал наглую паузу, в продолжение которой осмелился даже «щипнуть» меня интригующим взглядом.
– «После одного визита недельной давности»? – сразу же вычленил я главное звено. – «Аркадий, не говори красиво!».
«Новичок» улыбнулся: не исключено, что он был знаком с «Вишнёвым садом» Чехова. Да и то, чего не бывает «в биологии»!
– «Автандил», товарищ генерал. И ещё: по словам уборщицы, она «в дырочку» видела, как «вчерась этот чёрный дымил, как паровоз». Текст – от первоисточника.
Если «Новичок» ожидал от меня приступа восхищения, то напрасно. Я без труда воздержался и от неуместного энтузиазма, и от вполне уместной паузы. И не в порядке назидания: «от жизни такой».
– И что, ты уже готов сделать вывод?
Я не ошибся с реакцией: мои слова пролились освещающим душем. «Новичок» перестал улыбаться и ждать «конфетки». В следующий – от кончины ожидания – момент он уже растерянно пожимал плечами. Но «политического мужества» на «чистосердечное признание» у него хватило.
– Нет, товарищ генерал: не готов.
– Почему?
Визави ещё раз дёрнул плечом.
– Слишком много всякого… Одно противоречит другому…
– Противоречит?!
Лицо «Новичка» прибавило в смущении.
