скачать книгу бесплатно
– Вроде, мой…
– Сумочка Ваша?
– Они все похожие…
– Хорошо!
«Важняк» и не подумал терять терпение: рано, да «и не таких раскалывали!».
– Рост Ваш? Фигура Ваша?
Я не стал вмешиваться, хотя вопрос насчёт фигуры был явно «не того»: какая фигура – в шубе?! Да и всё остальное сильно напоминало сценку в фотоателье из фильма пятидесятых годов: «Пиджак Ваш? – Пиджак мой, а лицо не моё!».
– Может, Вы хотите заявить о том, что эта запись – подделка? Заявите! А я на это Ваше заявление… нет, не «начхал», не «плевать хотел» и даже не «положил»!
Энергично блестя глазами: весь – в творчестве! – «Важняк» извлёк «из колоды очередного туза».
– Извольте ознакомиться с заключением экспертизы!
А, вот этим моментом я заинтересовался всерьёз. Что это: тактический ход под «черновик акта» – или «Важняк» и в самом деле сподобился? В итоге, над актом мы с секретаршей склонился почти «в унисон». К моему приятному удивлению, акт оказался подлинным. И когда они только успели – и акт – «оказаться подлинным», и «Важняк» – «подать к обеденному столу»?!
Склонившись над документом, секретарша задрожала пальцами и губами. «Важняк» терпеливо дожидался финала. Наконец, девица подняла на него потрясённый взгляд.
– Не может быть…
– Может, и не может, но есть!
«Важняк» раздулся от удовольствия, вернул диск сейфу, акт делу, и оперативно «сдулся».
– Ну, что: будем говорить правду?
– …
Секретарша не играла: она ещё честно не успела отойти от потрясения.
– Правду будем говорить? – «интеллигентно» продублировал «Важняк».
– Какую? – почти неслышно прошелестела губами девица.
– Единственную!
Я усмехнулся: не допрос из жизни, а прямо «Мёртвый сезон»: «Кто с тобой работает, говори?». На худой конец – «Место встречи…»: «Правду мы, выходит, говорить не захотели…».
– Чего Вы от меня хотите?
Девица вновь изготовилась к слезам, только на этот раз «Важняк» не выдержал линии.
– Во всяком случае, не любви! – нагло ухмыльнулся он. – Я не Остап Бендер, а Вы не Корейко. Поэтому я не хочу, чтобы Вы меня полюбили. Меня вполне устроят Ваши чистосердечные признания.
– В чём?! – тоже не выдержала линии секретарша: почти сорвалась на крик.
– В том, как совместно с другими, пока не установленными лицами, Вы осуществили акцию по переводу господина прокурора с этого света на «тот». Меня интересует, кто были второй, третий… ну, и так далее?
Девица уронила голову.
– Не было ни второго, ни третьего, ни «и так далее»…
– Вы хотите сказать, что в одиночку засунули этого кабана в петлю?!
Под грузом ухмылки лицо «Важняка» разъехалось в стороны.
– Не верю! Ну, вот, не верю! И не как Станиславский и даже не как Паниковский: как старший следователь по особо важным делам! Как хотите, не верю!
– И правильно делаете…
– Вот и Вы правильно сделайте! – тут же ухватился «Важняк». – Назовите мне тех, кто был с Вами?
Секретарша обречённо покачала головой.
– Это – бред, какой-то…
– Нет, это – правда!
«Важняка» прозвучал «гибридом» из осуждения и сочувствия.
– Вот это – правда!
Он постучал по сейфу.
– Вот это!
Теперь уже досталось папке с делом.
– А есть и другое!
Папка ещё раз поделилась содержимым – и «Важняк» помахал в воздухе сдвоенным листом.
– Значит, Вы утверждаете, что в тот вечер не возвращались в прокуратуру?
Секретарша не уловила многообещающего подтекста в голосе следователя и молча покачала головой.
– Может, и прокурору Вы не угрожали?
Теперь не понять следователя, «вышедшего открытым текстом», нельзя было и при желании, и девица встрепенулась. Правда, на окончательное постижение несколько секунд, всё же, ушло.
– А-а-а: в приёмной слышали?.. Ладно: этого я не отрицаю. Было: мы действительно ругались. Он поменял меня на молоденькую сучку, ну и…
– И Вы потребовали сатисфакции?
Девица честно округлила глаза.
– Ну, возмещения убытков, – «перевёл» уже я: «Важняк» был занят уничижением «объекта».
– Не возмещения, – нахмурилась секретарша, – а обещания.
– Скажите ещё, что он обещал на Вас жениться!
«Важняк» хохотнул: совсем отошёл от линии. Но девица не смутилась.
– Не скажу: на хрен мне такой муж… Он мне квартиру обещал… как это…
– … отписать.
Я вновь «помог нуждающимся».
– Да! Только «разговор по душам» был не в день убийства, а накануне.
– А согласно показаниям свидетелей…
– Хорошо, – уронила голову секретарша. – В день убийства мы тоже поговорили… на повышенных тонах…
«Важняк» решительно заскрипел креслом: разговор, уходивший в сторону – и совсем не в ту, куда он хотел увести его – возвращался «в русло».
– Итак, возвращаемся «к нашим баранам»!
– К нашему барану, – неожиданно поправила секретарша.
– Идёт! – хохотнул «Важняк». – Значит, Вы признаёте, что в день убийства грозили шефу «белыми тапками» и «Магаданом»?
– Ну, не всерьёз же!
Девица почти возмутилась.
– Это… как его… её?
– Фигура речи – мягко «а ля крокодил» – улыбнулся я. – Это, если «её». А, если «его», то стилистический оборот или образное выражение.
– Вот-вот: выражение! – «почти обещалась мне» благодарная девица. – Потому что все так говорят!
– Но не все так делают!
«Важняк» решительно «завернул» девицу «в канву».
И не воздать за это должное было нельзя: парень всё сделал мастерски.
– В последний раз спрашиваю: в вечер убийства возвращались Вы в прокуратуру, или нет?
– Нет.
– А коньяк с прокурором?
– Что?
– Пили или нет – «что»?
– Когда?
– Вечером?
– Нет.
– А днём?
– Нет.
– А зачем тогда «сортируете»? – «полыхнул» «Важняк».
Девица промолчала. Но я не стал бы делать многозначительных выводов ни её молчания, ни из её вопроса. Ответ был на поверхности: дефицит мозгов. Только «Важняк», похоже, и не собирался делать выводы: он уже сделал – один. А сейчас он хотел сделать этот «один вывод» общим. Их с секретаршей общим.
– Значит, не пили?
Дружелюбия в улыбке «Важняка» было слишком для того, чтобы… принять это за дружелюбие. «Слишком» не только для меня – и для девицы тоже.
– Нет, не пили.
– Читайте!
Уже наполовину изменив актёру в себе, «Важняк» бросил на стол перед девицей прошитые стиплером листы бумаги. Одного, даже не профессионального, взгляда на них хватало, чтобы понять: это – акт дактилоскопической экспертизы. Доказательством тому являлись стандартный бланк, фототаблица, наконец, заголовок, изобличающий этот документ именно как «акт дактилоскопической экспертизы».
– Можете опустить «гастрономические подробности»: все равно не поймёте, – не снизошёл к девице «Важняк». – Поэтому ознакомьтесь только с вводной и заключением.
Девица медленно поползла глазами по страницам. Дойдя до подписи эксперта, она некоторое время тупо «изучала» её, а затем вернулась на первую страницу с явным намерением «зайти на второй круг».
– Хватит!
Уже не сообразуясь с тактом, Важняк совершил отъём документа, и вернул его в папку.
– Sapienti sat!
– А? – «чистосердечно призналась» девица – и мне вновь пришлось исполнить роль «переводчика».
– Следователь интересуется, поняли ли Вы, что на одном из стаканов в кабинете прокурора обнаружены отпечатки прокурора, а на другом Ваши?
Девица облизнула губы – и вовсе даже не плотоядно.
– Да… Но там моих отпечатков…
– Нет! – с ядовитой улыбкой вклинился «Важняк». – Да, тётенька: согласно показаниям многочисленных свидетелей, вы с потерпевшим неоднократно уединялись не только на диване, но и за столом. Но, как показала уже персонально уборщица, она всегда мыла и протирала стаканы, которым пользовались гости прокурора и он сам. Прокурор, оказывается, был редким занудой. Но в тот день – опять же по показаниям уборщицы бабы Любы – она не смогла вымыть стаканы, так как прокурор с гостями «засиделись».
