Незабытая: отчаянное сердце. Книга 2

И мы отправились в путь. Деревья в округе превратились в лес, все лучше была дорога. На глаза попадались повозки, одинокие путники, приманенная к дороге живность леса…

Ярко светило негреющее сейчас солнце, теряясь в золотой листве. Вскоре, на горизонте стали просматриваться крепостные стены; к ним тянулось много живых существ. Я с любопытством подсела ближе к козлам, где рядом с Сайрисом сидела Гулльвейг. В повозке остались Сфинкс, покуривающий трубку, и Велерус, прилаживающий за спину новый щит. Мне было боязно, а вместе с тем и интересно устройство очередного города. Однако, наличие разных существ даже в такой дали от него пробуждало желание спрятаться в повозке под лавкой, укрывшись всеми плащами своей команды. Я натянула капюшон, – моему примеру последовали и остальные, – и все-таки отсела, когда услышала, что Гулльвейг, не заметив меня со спины, обратилась к Сайрису со следующими словами:

– Лекта рассказала мне, что это именно ты исцелил меня тогда, в склепе, а не Шамикаль. В свете последних событий, я склонна верить ей. Пожалуйста, не вини ее, это я попросила сказать. Почему бы ты ни скрыл это от меня, я хочу сказать спасибо.

Они снова касались друг друга; Гулльвейг положила голову Сайрису на плечо и обняла за руку, не мешая ему вести лошадей, которым были обещаны достойные стойла. Сайрис повернулся к ней и поцеловал в висок. Посмотрев в повозку, он пересекся взглядом со мной, и я с удивлением отметила, что выглядел Сайрис печальным.

– Прости меня, – прошептал он.

– Тебе не за что просить прощения, – ответила Гулльвейг.

Я сощурилась, складывая все слова Сайриса о своей Богине воедино, но так и не смогла понять, опасаться мне его «платы» или нет. Но то, что что-то точно было попрошено взамен – стало очевидно.

К двум часам дня Сайрис обратил внимание каждого из нас на то, что творилось в стороне от дороги. Вообще, слышать что-либо от Сайриса само по себе было чем-то редким, а тут он говорил с такой интонацией, что даже Гулльвейг, задремавшая на его плече, проснулась.

Когда все мы сгрудились у козел, то увидели…

– Какая мерзость! – воскликнула Гулльвейг.

– Оно вообще… живое? – поморщился Сфинкс, словно перед ним снова появился вампир из склепа, от которого разило.

Я посмотрела на Сайриса. Он выглядел удивленным, хотя был некромантом, и тогда, под рассуждения Велеруса о том, по какой из голов бить, я вгляделась в то, что вызвало во мне… восхищение.

Широкое существо футов восемь в высоту было в прямом смысле слова сшито из прочих существ! Оно передвигалось на руках и ногах, некоторые из которых были соединены для большей крепости. Кожа с выпирающих туловищ натягивалась на остальное, чтобы обеспечить целостность произведению явно запретного и темного магического искусства. Торчащие отовсюду головы с безвольно разинутыми ртами сомнений не оставляли – материал для такой удивительной и одновременно ужасающей магии был мертв на момент его использования. Целиться в них было бесполезно…

Пока над всей этой картиной я разглядывала нити магии, Велерус на полном ходу спрыгнул с повозки и направился к тем, кто бился с этим существом. Сайрис притормозил, и тогда Сфинкс и Гулльвейг поспешили на помощь. Я как раз успела разглядеть обрывки самых разных по цвету магических нитей над тушей из кучи тел, когда поняла, что с ней бились гномы и люди, защищающие свой караван. Но существо не отвечало: раздавило лишь какого-то гнома, да отшвырнуло к лесу еще одного. Ни зубов, ни когтей, ни хвоста, ни даже крыльев для атаки оно не имело! Оно получало удары, лишалось конечностей и молчало. По получаемым травмам я даже издали легко поняла, насколько тела, из которых существо шилось, мягкие. И тогда я подумала о том, что это… эксперимент, который послали опробовать свою эффективность в шуточном бою! Иначе, зачем все это?..

Пока Гулльвейг ожидаемо бросилась к отброшенному к лесу гному, а Сфинкс и Велерус кромсали существо, из ран которого текла не то кровь, не то слизь, я помогла им пучком света, сплетенным золотыми нитями. Заклинание сработало так же, как на вампире в склепе. Трупы без использования некромантии, – это как вообще?.. Любопытство стало сильнее, и я все-таки сошла с повозки и направилась к своим, как раз тогда, когда сшитое существо окончательно развалилось.

Гулльвейг как раз привела раненого, чьи повреждения оказались довольно легкими и быстро поддались ее исцеляющей магии. Сфинкс и Велерус начали беседовать с окружившими их людьми и гномами, которые все как один сняли капюшоны и головные уборы над раздавленным товарищем. Ему уже было не помочь, но Гулльвейг решила убедиться в этом лично, а после осведомилась о состоянии каждого прочего у атакованного каравана, пока Сфинкс спрашивал их, как давно они бились с этим существом. Те наперебой благодарили за помощь, а я лишь поняла, что их застали врасплох и ничего интересного они не знали.

Пока Велерус и несколько рослых человеческих мужчин с каравана оттаскивали невиданное доселе магическое творение с края дороги глубже в лес, я присела возле оставленных на месте его гибели луж крови и слизи. Убедившись, что Сфинкс и Гулльвейг заметили меня и принялись отвлекать остальных расспросами о всяком, я коснулась того, что осталось от необычного существа.

Растерев густую жидкость между пальцами, я закрыла глаза и воззвала к багровым нитям магии, заплясавшим под моими веками. Их появилось ровно десять. Каждая из нитей связалась в узелок и показала мне обрывки жизни некогда живых существ их собственными глазами, правда, через кровавую дымку: это были преимущественно люди и лесные эльфы примерно одной комплекции.

Голову мигом наполнил шум их голосов и звуки разнообразной жизни каждого, которая завершилась у всех одинаково. Замелькали картинки: я увидела городские пейзажи, убранства чьих-то домов, книги, посуду, стаи… А после – лезвие по горлу, льющуюся и льющуюся кровь, полуулыбку одних и тех же потрескавшихся губ между слегка седыми прядями когда-то темных волнистых волос и колеса повозки.

Я закашлялась. Из-за уже привычного остаточного шума в ушах после использования такого рода заклинания, я не сразу расслышала слова подошедшего ко мне Велеруса.

– Там такие же следы, посмотришь?

И больше по тому, что он куда-то пошел, оборачиваясь на ходу, я поняла, что он повел меня куда-то. Чуть дальше по дороге, ближе к лесу, обнаружились аналогичные лужи крови и слизи, но со следами от той же самой повозки. Можно было даже к магии не прибегать.

– И вот еще что я нашел, пока мы сбрасывали тушу монстра в овраг в лесу, – с этими словами Велерус раскрыл передо мной облаченную в перепачканную кровью кузнечную перчатку ладонь, на которой была… синяя магическая руда!

– Это было в лесу? – спросила я, широко распахнув глаза.

– Выпало из монстра.

Услышав это, я, не чураясь, взяла перемазанный в крови и земле камень размером с мой кулак, и принялась разглядывать. Слабое синеватое свечение и едва заметные разноцветные нити магии, – точно такой же камень, как в подземелье под шахтой Бриджа! Только слегка ограненный и более истощенный: мерцал, а нити казались тонкими.

– Это… что-то ценное? – неловко спросил меня Велерус.

– Весьма и весьма, – ответила я, не отвлекаясь от разглядывания неумело ограненного куска руды.

– Тогда это… очисти его, что ли. И мои перчатки заодно. И меч. Пожалуйста, – попросил Велерус.

– И мой меч тоже! – сказал Сфинкс, оказавшись рядом, будто по велению магии. За ним шла Гулльвейг. – Что вы там нашли?

Под действием пущенной по всем ним бирюзовой нити, я продемонстрировала уже очищенную от грязи руду с вопросом:

– Узнаете?

– Магическая руда, которую мы… э-э-э… помогали добывать в Бридже? – похлопала глазами Гулльвейг, оглядывая камень в моих руках.

– И откуда она? – спросил Сфинкс. – Шахт поблизости вроде нет.

– Выпала из монстра, – повторил Велерус.

– Прямо из него? – скривилась Гулльвейг.

Велерус кивнул ей.

– Ну, руда. И что это значит? – спросил Сфинкс.

– Над ней те же самые нити магии, что и над существом, которое только что унесли подальше в лес, – пояснила я и посмотрела на свою стаю. – Те же нити были и у гончей скал, и у болотной жижи погреба, и у розовой жижи в склепе, и у вожака стаи волков, и даже у монстра из тумана. Понимаете?..

Пока Велерус и Гулльвейг переглядывались, Сфинкс неотрывно смотрел на руду, сведя брови.

– То есть, – начал он, – весь этот остров пропитан этой… проклятой рудой, которая сказывается на всех формах жизни?..

– В той или иной степени, – кивнула я.

– Поверженный только что монстр, он… он тоже живой? – поежившись, спросила Гулльвейг. – Тоже водится на острове, как все прочие?

– Нет. Этот монстр был создан искусственно, как и розовая жижа, которую ты выпустила из колбы в алхимической лаборатории склепа, – сказала я, снова всмотревшись в руду в своих руках. – Я смогла понять это по крови соединенных воедино жертв. Это… эксперименты с магией.

– Магия с жертвами??? – ужаснулась Гулльвейг.

Все вопросы относительно Сайриса и его некротической магии отпали сами собой… Гулльвейг бы точно поделилась хоть какой-то информацией.

– «Шаан»? – спросил Велерус, став серьезнее.

– Пока неизвестно, – вздохнула я.

– Эту руду можно как-то… ну, видоизменить? – полюбопытствовал Сфинкс.

– Похоже на то, – покивала я. – Во всяком случае, для жижи из колбы в склепе, наверное, использовался порошок из нее.

– А уничтожить ее можно?

Я посмотрела на Сфинкса исподлобья.

– Она – это, по всей видимости, весь остров.

Сфинкс вздохнул. Я понимала, к чему он клонил, и в какой-то степени разделяла эту позицию, но, с другой стороны, какая-то часть меня безумно хотела экспериментов с этим всем…

– Этот камушек можно использовать, как усилитель чего-нибудь? – спросил Велерус.

– На этом острове он используется, как компонент для порталов между его крупными городами, – пояснила я. – Пока не истончится, как оказалось…

– А этот… экземпляр? Он истончился?

– Не до конца.

– Если инкрустировать его в оружие, эффект будет?

– Звучит интересно, но я точно не знаю. Руда эта странная…

– Голиафо-эльфийские эксперименты оставим на потом, – с воодушевлением заговорил Сфинкс. – Сожжем останки монстра и двигаем в город, наконец!

Глядя на собственное пламя, пожирающее плоть некогда живых существ, собранных воедино, я ощущала успокоение. Наверное, это неправильно, но что есть, то есть. Я оставалась на месте до тех самых пор, пока мой огонь не потух, дабы убедиться, что лесу он не станет угрозой. На пепелище остались лишь крупные кости, да еще два синих камушка – чуть меньше первого, но тоже тронутые кузнечными инструментами.

Их я также забрала с собой.

К трем часам дня мы уже могли различить герб над огромными распахнутыми главными воротами города Конраку: красная октаграмма в черном кругу, как и на доспехах стражников Крата. Наверное, внутри города стража будет носить такой же.

Однако быстро в Конраку нам попасть не удалось: несколько часов мы стояли в очереди из одиноких путников, групп существ, груженых повозок и самых разных караванов.

Сфинкс то и дело отмахивался от предложений предприимчивых торговцев, решивших не терять времени даром в ожидании. Одним своим видом Велерус обрывал все попытки заскучавших болтливых странников заговорить с нами в самом зародыше и пресекал нападки мелких воришек, сам того не подозревая.

Я же, вцепившись в капюшон, с любопытством оглядывала залитые солнцем пригородные окрестности. Вдоль высоких и более широких, нежели в Бридже, каменных стен этого города, простирались поля. Зерновые культуры уже были собраны, но тыквенные и поздние корнеплодные только собирались. В их уборке были задействованы самые разные существа! Они не были истощены и не походили на рабов – они работали, и я, восхитившись такой системой, обратила свой взгляд на стены Конраку. Высотой около шестидесяти футов с защищенными боевыми ходами и башнями в два раза выше, в некоторых из которых виднелись сигнальные колокола, они казались мне обузданными горами.

Когда подошла наша очередь, пришлось напряженно наблюдать, как несколько существ в доспехах на манер стражников того же Бриджа только с иными гербами на сюрко и алебардами в руках вместо секир бесцеремонно заглядывали внутрь повозки. Поняв, что ничего ценного мы не везем, за въезд в Конраку у нас попросили по серебряной монете с головы. Посмотрев на остальных в очереди, я подумала о том, что цена эта не окончательная или, по крайней мере, не для всех. Хорошо, хоть на Сайриса внимания не обратили. Пока я об этом размышляла, Сфинкс попытался сбавить цену с помощью Велеруса и добытого им поручительства от капитана Чеда. Однако это ни к чему не привело, а за время, потраченное на обсуждение, не занятые в разговоре стражники попросили монет еще и за лошадей.

– Скряги, скупердяи, – ворчал Сфинкс, пока мы проезжали ворота.

Город встретил нас россыпью белых, трех, а то и четырехъярусных домов с одинаковой, черепичной крышей красно-бурого оттенка. Во всех их окнах были стекла, – кроме одного, заброшенного, по всей видимости, второго по счету от ворот.

Что только к стенам этих домов не пристраивалось со всех сторон их нижних ярусов: и тряпичные навесы над самопальными торговыми лавками, и наспех сколоченные коновязи, и огороженные склады, выпирающие прямо на дороги. Края дорог, примыкающие к фундаментам домов поросли мхами, в углах стояла вода, не имеющая возможности испариться или впитаться по той простой причине, что солнечные лучи не пробирались через плотные застройки, да и свободных участков земли вокруг было не видать. Понатыканные невпопад фонарные столбы иной раз мешали повозкам разъехаться…

Зато далеко впереди, над всеми домами нависал храм, похожий на тот, что был в Крате, только раза в три больше. За ним высилась та же крепостная стена, а за ней в небо упиралась одинокая башня без окон. Должно быть, ее конусный шпиль в пасмурную погоду терялся в облаках!

Конраку оказался совсем не похож на Бридж с его внешне сразу интуитивно понятным обустройством. Пока об этом вслух думал Сфинкс, Велерус решил спросить патрулирующую улицы стражу о том, где тут и что.

Стражниками в Конраку оказались существа самых разных рас, многие из них носили шлемы. Они все были вооружены алебардами, как и те, что стерегли въезд в город и взимали за это плату, и держались группами по три, а то и пять существ, на одном из которых обязательно было сюрко с гербом города. Буквально в следующую минуту стало понятно, почему оно все было так.

Оказалось, что Конраку – город «со всем и для всех» без исключения, – Фентхаим не солгал, говоря так обо всей Бедфордии. Здесь можно было найти и рынок, и кузницу, и швальню, и лес знает, что еще, но все это было частным, и от места к месту правила того или иного заведения могли разниться: все сами и свободно регламентировали свои действия. Ничего и никому не мешало вдруг внезапно в чем-то передумать или изменить условия сделки, и это вызвало у меня беспокойство. Однако стражники сразу «успокоили» нас тем, что в таком случае легко будет найти и самому разобраться с тем, кто изменил условия той или иной сделки, поскольку чаще всего такие существа и живут, и работают в одном месте – на первых ярусах домов.

Нам посоветовали оставить повозку и лошадей при трактире, в котором мы решим заночевать. Объяснили это тем, что из-за расового многообразия в городе часто случаются грабежи и беспорядки, особенно здесь, в нижнем квартале, куда и вели главные ворота города. Трактиры же охранялись тщательнее, поскольку служили местом сбора самого разного народа, и это облегчало стражникам работу. К тому же, нижний квартал во всем был во много раз дешевле того, что предоставлял верхний, расположенный сразу за храмом и еще одной крепостной стеной, видимой даже отсюда.

Резиденция командира городской стражи Кофена Чернорука и библиотека располагались именно там, как, собственно, и дома более состоятельных жителей Конраку. Чтобы попасть туда, нужно было пройти один из пропускных пунктов и внести плату в обмен на документ, за наличием которого следили строго вплоть до темницы за его отсутствие, потерю или фальсификацию. Объяснялось это необходимостью, ради безопасности. По такому документу можно было не только войти в верхний квартал, но и выйти из него, однако повторный проход нужно было снова оплачивать и никакое поручительство, тут же продемонстрированное Велерусом с подачи Сфинкса, не заменяло и даже не сбивало каждый раз меняющуюся цену.

Поблагодарив стражников, мы направились к западной стороне крепостных стен искать трактир, в надежде, что какой-нибудь из них окажется под башнями для пущей надежности.

По пути я украдкой заглядывала в небольшие оконца одинаковых с виду домов. Вот, человеческая женщина вешала сушиться белье на соединяющую окна разных строений веревку. Вот, худощавый высокий орк покуривал трубку, наполовину перевалившись через подоконник. Рядом гномка поливала цветы в ящиках за своим окном… Дома походили на огромные каменные муравейники. Меня передергивало от одной мысли, что там реально жили…

Соответствующий нашим общим представлениям о безопасности трактир нашелся на удивление быстро. Он назывался «Сонная Бочка» и мало чем отличался от всех прочих: имел два яруса, где верхний отдавался под ночлег, столы, стулья, стойку, камин, бочку и место для танцев. Все это просматривалось даже с улицы через панорамные окна. Запах тут стоял такой же, как и в «Голый Единорог», – даже издали я его узнала, – вот только сложен этот трактир был из камня: внутри потолки держали низкие своды. Велерусу точно придется слегка наклоняться!

Отличительной особенностью трактира были размещенные на улице столы, за которыми, даже несмотря на прохладу осени, народу было много. Что уж и говорить о битком набитом внутреннем помещении заведения… Я поежилась и проверила капюшон. Пока Велерус и Сфинкс рассуждали о наличии свободных мест и времени на поиск другого трактира, где картина могла быть такой же, Гулльвейг вызвалась подождать, пока что-нибудь освободиться. Она хотела сделать заказ, чтобы все мы могли перекусить, а уже потом – приступать к дальнейшим действиям. Сфинкс отдал ей несколько золотых монет и направился к выходу. Я была рада отправиться с ним и остальными устраивать лошадей, чтобы как можно меньше времени провести в новом, незнакомом многолюдном месте.

Место в коновязи «Сонной Бочки» стоило пять серебряных за сутки. Дополнительные услуги по уходу за лошадьми и повозкой увеличивали конечную стоимость до одной золотой. Когда Сайрис стал настаивать на самых лучших условиях для тех, кто экономил нам время и силы в пути, я поддержала его в этом. Сфинкс закатил глаза, назвал нас остроухими занудами и договорился обо всем необходимом ровно на один день. За это время нам предстояло понять, как долго все мы будем находиться в Конраку.

Вернувшись, мы нашли Гулльвейг за самым незанятым столом – у заляпанного окна, за которым можно было наблюдать за жизнью нижнего квартала города. Наверное, поэтому он и освободился быстрее прочих: окно выходило прямо на дорогу.

За столом сидела еще всего одна человеческая женщина, не имеющая никакого отношения к магии. Она выглядела молодо: ее голубые глаза в сочетании с прямыми темными волосами ниже плеч смотрелись притягательно. Аккуратные черты лица портил разве что небольшой шрам на левой щеке, словно от удара хлыстом. С плеча на плечо, утопая в скинутом глубоком капюшоне, по ней бегала зеленая ящерка, пытаясь угадать, с какой стороны ее хозяйка подаст ей очередное угощение. Когда мы подошли, ящерка спряталась под волосами женщины, поднявшей на нас взгляд, полный любопытства.

– Сайрис? Сайрис! Неужели это ты!? – воскликнула она ласковым голосом.

Я снова проверила наличие своего капюшона, который находился на головах каждого члена моей стаи за исключением Велеруса, и оценила реакцию остальных: ею были настороженность и интерес. Сам Сайрис же неловко дернулся, но все-таки всмотрелся в обратившуюся к нему женщину, которая поспешила встать из-за стола и направилась к нему, раскинув руки.

– Здравствуй, Ника, – тихо ответил Сайрис и не стал сопротивляться последующим объятиям.

Дружески похлопав Нику по спине, он незаметно осмотрелся, не поворачивая головы. Однако женщина, оказавшаяся с него ростом, не спешила отпускать его.

– Я так рада, что ты жив! Как ты здесь оказался?

Сайрис задумался.

Хихикающий Сфинкс, не отрываясь от всей этой картины сел так, чтобы видеть Сайриса, Нику и Гулльвейг, отложившую по такому поводу даже приборы. Пока мы с Велерусом садились и принимались за еду, поняв, что драки не будет, и никто здесь не смотрит в нашу сторону так, как в таверне Крата, разговор продолжился.

– Я смог сбежать, а ты? – ответил Сайрис.

– Ты разве не слышал? – Ника отпустила Сайриса и вгляделась в его глаза. Он выглядел растеряно, и это вызвало на лице Ники лукавую улыбку. – Форта Скорби больше нет. Нас спасли! Кто-то из рабов, правда, убежал, пользуясь всеобщим переполохом, а остальных доставили сюда. Жить, так сказать, «нормальной» жизнью.

Ника покривлялась, вкладывая в последнюю фразу только ей понимаемый смысл, и сама посмеялась своим словам. Потом они с Сайрисом еще минуты две говорили о чем-то своем. В ходе их разговора стало ясно, что они познакомились в рабстве и знали друг друга примерно год, – ровно столько же, сколько Гулльвейг скиталась в поисках Сайриса. По большей части говорила Ника: она вела себя громко и то и дело то похлопывала темного эльфа по плечу, то подмигивала ему. В какой-то момент Гулльвейг не выдержала, поднялась на ноги и, аргументируя это необходимостью вести себя потише, попросила каждого присесть, заняв место между Сайрисом и Никой.

– Как насчет отметить нашу встречу в другом месте? – предложила вдруг Ника. Оглядев нас, она усмехнулась и добавила, – можешь взять с собой своих друзей! Там интересно, и места всем хватит!

Опережая нас, Гулльвейг представилась и, с недоверием глядя на Нику, погладила Сайриса по плечу и сказала:

– Это наши друзья, – и, не называя имен, деликатно отказала Нике в ее предложении, аргументируя это нехваткой времени.

Я мельком оглядела всех. Сайрис кушал без особого аппетита, Ника неприкрыто оглядывала Гулльвейг, которая отвечала ей недоверием, Велерус сидел отстраненно, а Сфинкс почему-то ухмылялся. Я не совсем понимала, почему его забавляла вся эта ситуация. Для меня она была похожа на пока что бескровную битву за свою территорию, сконцентрированную в одном живом существе.

– Очень приятно, Ким, – поздоровался Сфинкс и протянул Нике руку, которую та с воодушевлением пожала.

Велерус назвал свое имя, а я представилась так же, как и Фоку с Филаей, – Ралос. Ника внимательно изучила каждого из нас, покивала, а потом спросила:

– Как вам городок?

– Мы только прибыли, – ответила Гулльвейг.

– Еще не успели насладиться всеми его прелестями! – подхватил Сфинкс. – И другими интересными местами!

– Дороговат, – буркнул Велерус, не отрываясь от еды.

Ему не понравилось, что с нас попросили за сутки ухода за лошадьми и повозкой вдвое больше, чем я отдала в Крате.

– Ну, если знать определенные ли-и-ица, то не такой уж он, в итоге, и дорогой, – подмигнула Велерусу Ника.

– Ты их знаешь? – невозмутимо спросил он.

– Возможно, – промурлыкала та, облокотилась на столешницу и уместила голову в ладонях.

Пока остальные молча переглядывались, наверняка жалея об отсутствии телепатии в арсенале своих знаний, я анализировала плутовскую улыбку и хитринку голубых глаз нашей новой знакомой.

– Как тебе поводок, Сайрис? Не трет?

Тот заметно оживился и ответил обтекаемо:

– Напрягает.

– Я знаю того, кто может это снять, – заверила Ника. – Но ты же понимаешь: информация стоит денег.

Пока Сайрис негласно спрашивал о чем-то у Гулльвейг, которую удивил факт необходимости оплатить что-то в дружеских, – или каких там еще? – отношениях, в разговор вклинился Сфинкс.

– И почем нынче информация в столь прекрасном городке? – спросил он, закончив трапезничать.

– В Конраку все стандартно: пятьдесят золотых, – тут же ответила Ника. – Всего-то проход в верхний квартал, – она махнула рукой, желая убедить нас в том, что это сущий пустяк, но заметив нашу реакцию, спросила, – вам это здесь дорого, да?

– Предложение хорошее, но нам как раз в верхний квартал, так что мы вынуждены отказаться, – ответил Сайрис.

– От радости встречи с тобой я могу обеспечить всех вас необходимыми документами на каждого всего за двадцать пять! – хлопнула в ладоши Ника, а затем понизила тон и, сдерживая смех, добавила, – но все, что приключится с вами в верхнем квартале – на вас!

– Звучит как-то слишком… – пока Велерус подбирал подходящее слово под одобрительные кивки Гулльвейг, заговорил Сфинкс.