скачать книгу бесплатно
– В этих краях мы не чувствуем себя в безопасности. Арабы всё чаще вторгаются в наши исконные земли, а наши племена разрознены, мы воюем между собой, хотя что нам делить? Народ еще помнит песни об Итиле. Если найдется среди нас тот, кто всю нашу удаль сможет сжать в один кулак, – он сжал свой необычайно широкий кулак, – я бы забыл все свои амбиции и пошел бы под его флагом. Повсюду наш народ – и на севере, и на западе, везде – терпит притеснения, и вот теперь арабы, жители далекой пустыни, погонщики верблюдов, хотят согнать нас с наших пастбищ, навязывая нам свою веру. Я объяснил губернатору Ань Лушаню, что позволять их проповедникам и купцам жить в наших землях опасно, но император и слушать не хочет, он даже построил им мечеть, да какую большую!.. – Он покачал головой.
Багатур, изрядно проживший в халифате, прекрасно знал, что внешне монолитный арабский народ на самом деле собран из множества мелких и крупных племен и постоянно рискует распасться. Халиф хоть и имеет светскую и духовную власть, но она действует только там, где есть меч в руке его верноподданного, в остальных же землях, а особенно тут, на Востоке, каждый военачальник делает что хочет.
– Так ты говоришь, прожил в халифате более двадцати лет? Да собери мы силы вместе, могли бы создать империю, и побольше, чем у самого славного из ханов Итиля…
Так ехали рядом два сына степи и беседовали. Им было что рассказать друг другу о конях и о женщинах, о землях, в которых течет молоко и мед, и о том, что ни изобилие земель, ни скудость не дают людям покоя и счастья. Что страсти одинаковы всюду, у всех народов, и что религия становится чаще причиной войны, чем обещанного ею мира. О том, как менялись халифы и василевсы – хорошие или плохие, они все равно не приносили покоя народам. И о том, что лошадиное молоко самое вкусное, а в степи звездное небо ближе к земле, чем на самой высокой башне, и что женщины степи самые верные… Так на протяжении нескольких дней, вспоминая свои молодые годы, они вели свои отряды на север – в земли, подвластные династии Тан.
Вскоре отряд прибыл в Булансарай, столицу удела хана Булана, гордо называемую им городом. На деле это было обычное стойбище степняков, где несколько тысяч юрт стояли рядами, образуя линии, называемые улицами. Поселение обнесено было частоколом, который работники, по виду из пленных, обкладывали камнем. В стенах было проделано четверо ворот соответственно четырем сторонам света.
Войско с шумом вошло в южные ворота. На небольшой площади собрались для встречи жители во главе со старым отцом Булана. Подле него находились два жреца священного огня в белых одеяниях, несколько женщин с детьми и еще множество разного люда.
Булан спрыгнул с коня и в почтении склонил голову перед отцом. Тот положил на голову сына теплую ладонь и сказал:
– Да благословит тебя Ахура-Мазда, да дарует тебе огня, воды и земли!
Хан поцеловал руку отцу и поклонился жрецам. Багатур, бывший в халифате честным последователем веры пророка, так же поклонился старцу и жрецам, чем немало удивил Ад Дахиля. Хатун же ткнула его локтем в бок и пояснила, что это древняя вера предков. Жрецы благословили всех жителей и поднесли тазы с водой для омовения рук.
– Тюбай, распорядись, чтобы наши гости не имели ни в чем нужды, а вечером будет праздник.
Сказав это, хан в сопровождении отца, жрецов и всех облеченных властью направились к святилищу. Это было небольшое здание, перед которым находился круглый бассейн с водой. Площадь перед зданием и бассейн были отделаны светлым камнем. Было заметно, что все построено недавно: камень еще не потемнел от смены времен года.
Глава 21. Пир
Вечером у восточных ворот состоялся пир. Были поставлены длинные ряды столов на коротких ножках. Перед ними на подушках сидели воины – чем выше рангом, тем ближе к хану. Для хана же с его окружением был установлен на возвышении деревянный помост, устланный коврами. По краям помоста пылали костры, вздымая вверх языки пламени, похожие на змей. В центре сидел сам хан, рядом его отец, возле отца верховный жрец. С другой стороны Багатур, а подле него Хатун. На ней был необычный наряд из красного шелка с высоким воротом и длинными рукавами, на ногах – белые сапожки с загнутыми кверху носками. Ее серьезный взгляд был направлен куда-то вдаль. Было за столом несколько человек в ромейской одежде, а также разодетые в шелка танцы и представители властителей различных царств.
Ад Дахиля не поставили прислуживать старшим, как других местных мальчишек, а посадили в ряду именитых воинов и командиров, так что те, кто подносил ему еду, смотрели на него с завистью.
Пир начался. Танцовщицы задвигались под ритмичный стук барабанов. Мясо и ромейское сладкое питье разнесли по столам. Застолье проходило шумно и весело, когда же круг танцев завершился и наступил перерыв, мальчики разостлали перед возвышением мягкие ковры, а затем несколько воинов привели пленников из числа взятых в последнем бою. Они имели весьма потрепанный вид. Хан хлопнул в ладоши, и стражники вывели нескольких арабов в круг. Настала тишина.
– Ну что ж, – заговорил, усмехаясь, Булан, – у вас сегодня есть возможность с честью уйти из плена.
Воин, знавший арабский, перевел его слова пленникам, дополнив предложение хана следующими условиями. Они должны бороться между собой, пока из восьми не останется один победитель. А он будет драться с воином, которого назначит хан. Если победит, то на коне побежденного уедет с наградой. Таким образом, сильнейшему из пленных после нескольких схваток с товарищами предстояло бороться с опытным свежим степняком. Ясно, что последний заранее получал преимущество.
Раздался барабанный бой, и четыре пары поединщиков начали борьбу. Через некоторое время определились победители. Им дали немного отдохнуть, а тем временем одна из танцовщиц начала выступление. Гибкость ее движений приводила всех в восторг. Когда танец закончился, зрители проводили прелестную девушку криками удовольствия и звоном летящих в ее сторону монет. Мальчишки собрали их и отнесли ей, надеясь на вознаграждение.
Вновь закружили по коврам борцы под крики и улюлюканье зрителей. Одним из них был тот, которого пленила Хатун. Оскорбленное самолюбие придавало ему злости, и он рвался доказать свою доблесть. Он ловко уложил на спину противника и не позволил подняться.
Победителем второй пары оказался внушительного роста эфиоп, которых немало было в войсках халифата. Вновь выбежала танцовщица, с еще большим усердием демонстрируя прелести своей фигуры и бросая взгляды, разжигавшие страсти в охмелевшей публике. Некоторые приподнимались и протягивали к ней косматые ручищи, но она ловко уворачивалась и уходила в сторону. Кто-то из сильно опьяневших воинов вскочил и попытался было танцевать с нею, но голова его закружилась, и он под общий смех рухнул к ногам девицы. Хан одобрительно рассмеялся, несколько воинов из его охраны подошли к лежащему и унесли в лагерь.
Булан поднял руку и объявил:
– Ему не страшны были ни стрелы, ни мечи, но пара стройных ног уложила наповал.
Раздался общий смех, танцовщица отдала изящный поклон хану, и к ее ногам снова посыпались монеты.
Вскоре началась решающая схватка между эфиопом и пленником Хатун за право бороться с поединщиком хана. Поначалу казалось, что африканец сильнее, лишь изворотливость и быстрота ног спасали его соперника от могучих рук чернокожего воина. Но потом пленник Хатун изловчился запрыгнуть тому на спину, сдавив его тело руками и ногами. Как ни пытался здоровяк вырваться, но вскоре запас воздуха иссяк и он рухнул на землю едва живой. Раздались аплодисменты и крики.
Снова выбежала танцовщица и изобразила в пантомиме прошедшую схватку. Всем понравилась ее импровизация, и она собрала монет больше прежнего.
После нее на ковер вышел телохранитель хана.
– Тю-ба-ай! Тю-ба-ай! Тю-ба-ай! – дружно скандировали зрители.
Великан сделал круг, демонстрируя свою богатырскую стать, и свысока кинул взгляд на эфиопа, которого оттащили в сторону и облили водой, отчего побежденный приобрел еще более жалкий вид. Затем посмотрел на того, с кем должен был драться, и усмехнулся. Казалось, силы соперников несоизмеримы. Он с поклоном обратился к хану:
– Зачем, о всемогущий, ты выставляешь на посмешище твоего верного раба?
Хан выразил на лице удивление, но все поняли, что это спектакль, и рассмеялись в предвкушении того, что будет дальше.
– Прикажи выйти ко мне всем восьмерым, кто участвовал в отборочных боях.
Хан призадумался: как бы бахвальство поединщика не испортило праздник.
– Но как же тогда наше условие отпустить победителя? – спросил он. – Ведь тогда придется отпустить всех!..
Услышав эти слова, даже эфиоп приподнял голову.
– Не беспокойся, мой повелитель, никого отпускать не придется, – возразил Тюбай.
Хан посмотрел на своих гостей – те одобрительно закивали.
– Ну, что ж, тогда я добавлю в качестве приза победителю еще вот этот кошель с золотом… – Он вынул из рукава увесистый мешочек со звенящими монетами и бросил перед собой. Потом поднял руку – и забили барабаны. Даже танцовщицы заняли место невдалеке от ханского помоста, чтобы увидеть предстоящее сражение.
Восемь арабских воинов выстроились в полукруг перед стоящим в центре богатырем, а тот, словно не замечая их, стоял с высоко поднятой головой, скинув рубаху. Все ахнули, увидев рельефные, переплетенные словно змеи мышцы, которые извивались и дергались при каждом движении.
– Кто это? – спросил у хана посол Византии.
Булан окинул его горделивым взглядом и ответил:
– Этот богатырь с младенчества воспитывался в знаменитом монастыре на горе Суншань, откуда выходят лучшие бойцы. Великие колдуны освятили его и вселили в него дух голубого волка, он неуязвим под охраной множества оберегов.
Византиец и сам видел, что перед ним необычный человек, которого греки назвали бы полубогом. Он склонил голову, давая понять, что увиденное его ошеломляет. Барабаны стихли, и арабы бросились на ратоборца. Кто ухватил его на ноги, кто за руки, а победитель отборочных схваток решил применить тот же прием, что с эфиопом, и набросился на противника со спины, обхватив могучую шею руками и обвив ногами могучий торс. Степняки, видя, как тела врагов скрыли от их глаз сородича, охнули, некоторые вскочили и хотели было прийти ему на помощь, но хан сделал знак рукой, чтобы никто не вмешивался. Тюбай стоял неподвижно. Противники не могли сдвинуть его с места, как ни старались.
– Борись же! – выкрикнул хан.
И тут послышался трубный гортанный голос Тюбая. Так он вскрикивал всегда, перед тем как нанести решающий удар в бою. Затем произошло нечто невероятное: вся восьмерка отлетела от него, будто облитая кипятком, и покатилась кубарем. Тюбай же стоял раскрасневшийся, с распростертыми руками и улыбкой на устах. Сперва вся толпа зрителей охнула, затем облегченно засмеялась. Тюбай прошелся по ковру, собирая разбросанных врагов, словно хворост, кого за руки, кого за ноги, и закидывая себе на плечи. Потом, свалив всех в кучу, уселся на нее, а пленника Хатун как игрушку крутил у себя в руках, так что слышались стоны и хруст костей.
– Не смей убивать его! – вскочила девочка, всем видом демонстрируя решимость в случае неповиновения атаковать силача.
Тот рассмеялся, но все же взглянул на хана. Булан молча покачал головой. Тюбай понял, что его господин не хочет оскорбить свою гостью. Он поставил несчастного на ноги, рукой привел в порядок его волосы, а затем, словно куклу, поднес к госпоже и положил к ее ногам, почтительно поклонившись.
Хан одобрительно рассмеялся и захлопал в ладоши. Один из мальчишек-прислужников подошел с подносом, и по знаку хана туда положили кошель с золотом. Затем мальчик с подносом пробежался вдоль столов. Всякий состязался с другим в щедрости и бросал монеты. На подносе образовалась целая гора денег, так что носильщик с трудом донес ее до победителя. На последних шагах ему помогли двое других мальчишек.
Тюбай поклонился хану и поднял руку в знак благодарности. Щедро отсыпав денег за ворот каждому из мальчишек, он бросил несколько горстей танцовщицам, а кошель хана взял в руки и поцеловал под общие одобрительные крики, после чего вернулся на свое место.
Побежденных выстроили перед ханом.
– Не хочу, чтобы меня кто-то обвинил в нечестности, – заявил Булан. – Бой был неравным: вас только восемь, а он… – хан указал рукой на поединщика, – он один. Вот я и решил: отпущу-ка вас всех. Ступайте и расскажите вашему правителю, какая участь ждет наших врагов. Если они продолжат набеги на наши земли, то мы соберем всю степь и тогда не пощадим ни больших ни малых. И как ромеи от рук Итила, так и вы от наших не спасетесь. А теперь бегите, пока я не передумал.
Не веря своему счастью, пленники пустились наутек под улюлюканье толпы. Вновь зазвучала музыка и продолжились танцы.
Три дня пировали степняки, празднуя конец похода.
На следующий день проводились состязания в скачках, затем играли в перетягивание копья. Тюбай вновь всех удивил, подняв в воздух двоих, державшихся за его длинное, более похожее на пику копье.
На третий день прибыл караван из Чина с шелками и специями, яшмой и порохом – новым веществом, которое император передал василевсу. В тот день в городе воины соревновались в стрельбе из лука. Степняки продемонстрировали невероятное умение, чем привели в изумление чинских купцов и солдат. Вновь были танцы и пиршества до вечера.
Глава 22. Караван из Византии
Следующим утром вошел в город караван из Византии. Он добирался сюда не обычным путем по землям халифата, а новой северной дорогой из Херсонеса через Пантикапей, через земли хазар и их столицу Итиль, тогда еще небольшой город, оттуда на Хорезм и наконец в земли хана Булана. Если хану удастся доказать, что он способен сделать безопасным участок дороги, проходящий через его земли, страну ждали богатство и процветание.
Руководил караваном купец из далекой Армении по имени Ерванд Аматуни. Сам он прибыл накануне вечером, но в городе узнали об этом только на следующее утро, когда весь народ пришел в сильное возбуждение: ведь караван состоял из более чем тысячи человек. Вьючных верблюдов сопровождал солидный отряд хазарской конницы.
Багатур известил Булана о том, что Хатун принадлежит к роду изгнанного кагана, что может вызвать ропот у хазар и помешать началу столь многообещающего предприятия. Поэтому под страхом смерти было запрещено всяческое упоминание о принцессе. Ее, как и было задумано, готовили к путешествию в Чин. Перед ее отъездом Багатур вызвал к себе Ад Дахиля.
– Ты, конечно, хочешь ехать с нами? – спросил он.
– Да.
– Тогда имей в виду, что в империи Тан ты будешь никем. Твоя дорога и дорога твоей подружки разойдутся: она принцесса, а ты безродный мальчишка. Но если твоя счастливая звезда не отвернется от тебя, то я верю, что ты не пропадешь. Советую тебе учиться искусству. Император покровительствует искусствам и иностранцам, а значит, если ты проявишь усердие, то не пропадешь.
Мальчик почтительно поклонился.
– А теперь иди и помоги остальным собраться. Мы выдвигаемся сегодня вместе с караваном из Византии.
По пути Ад Дахиль наблюдал многолюдье на улицах города. Их заполнили чужестранцы из Китая и Рима, там были и бородатые великаны с Севера, торговавшие шкурами и золотом. Действительно большое дело задумал хан.
У восточных ворот города воин из отряда Багатура, взяв мальчика за руку, подвел его к важному человеку, стоящему немного в стороне от основной группы людей. Они проводили последний осмотр вьючных животных и телег, запряженных мулами. Одни записывали что-то в свитки, другие проверяли, хорошо ли закреплена поклажа, третьи раздавали указания погонщикам. Купец не стал представляться мальчику, словно его имя и так должно было быть известно всем. Ад Дахиль и вправду знал его имя, которое было у всех на устах. В первый момент тот не обращал на подростка никакого внимания, пока приведший его степняк не сообщил, что это тот самый мальчик, за которого просил его господин, и при этом всячески расхваливал Ад Дахиля.
Дав ему хорошенько себя рассмотреть, Ерванд спросил на германском наречии:
– Какого ты происхождения?
– Я Гейзерих, сын Альберика из Децима Карфагенского, – ответил мальчик на своем родном языке.
Степняк, который привел мальчика, открыл рот от удивления: ведь за последние несколько месяцев он не раз видел мальчонку, и тот всегда говорил по-арабски.
– Какие еще языки ты знаешь? – спросил купец.
– Только арабский.
– Ну что ж, пойдем, Гейзерих, – купец протянул ему руку, и они направились к повозке, запряженной двенадцатью прекрасными вороными конями, которая представляла собой настоящий дом на колесах.
Сколько мог видеть глаз, вдалеке толпилось множество нагруженных верблюдов, мулов, лошадей. Когда Ерванд подошел к повозке, несколько слуг приставили специальную лестницу и помогли ему подняться.
Поднявшись, он пригласил мальчика туда же. Это была уютная комната с несколькими удобными сиденьями, обитыми пестрыми тканями. Хозяин усадил мальчика и принялся расспрашивать.
– Ну что же, друг мой, в дороге нет большего наслаждения, чем узнавать что-то новое. Расскажи мне подробнее о себе, а я расскажу о себе, и так мы не заметим, как доберемся до великого города Чанъаня. Твой господин просил меня отдать тебя там на обучение, но чтобы оно принесло пользу, нужно прежде понять, к чему у тебя есть талант, в какой сфере ты можешь преуспеть. Сколько тебе сейчас лет?
– Тринадцать.
– Хорошо, что ты ведешь счет своим годам. А теперь расскажи мне всю свою историю.
Мальчик начал рассказ с того дня своей жизни, с которого стал себя помнить. Ему было тогда четыре года. Он играл во дворе и увидел змею. Погнался за ней с палкой, а она попыталась укрыться в доме. Он хорошо помнил, как боялся, что та спрячется дома, а ночью вылезет из своего укрытия и отомстит ему. Мальчуган успел схватить ее за хвост. Она извивалась. Он стал бить ее о стену, а она все не хотела умирать и злобно шипела. Долго после этого, когда он ложился в постель, ему казалось, будто кто-то ползает у него под одеялом. Он часто откидывал одеяло и кричал. Мама всячески успокаивала его и даже завела нескольких кошек, убеждая сына в том, что они не дадут змее проникнуть в дом. С тех пор кошки спали вместе с ним, и он успокоился. Но однажды утром вдруг обнаружил одну из них мертвой, а рядом с ней мертвую змею. Видимо, она успела ужалить кошку в ночной схватке, и кошка ценой своей жизни уберегла мальчика.
– А у твоих кошек были клички?
– Мама назвала их Мегера, Алекта и Тисифона.
– Ты знаешь, что обозначают эти имена?
– Да, мама мне позднее разъяснила их значение. А моей спасительницей стала Алекта, я ее больше всех любил!
– Алекта! – повторил купец. – Непрощающая. Твоя мама дала им имена фурий.
– Да, она их так и называла. Они всё в доме переворачивали вверх дном.
– А ты, наверно, и сам был озорником и не раз перекладывал свою вину на кошек, а? – рассмеялся Ерванд.
– Как вы об этом узнали? – мальчик покраснел и опустил голову. – Да, бывало, что я огорчал свою мать ленью или нерадением в домашних делах. Сейчас я бы так не поступил, я бы всё отдал, чтобы быть рядом с ней.
Купец добродушно улыбнулся и похлопал мальчишку по плечу.
– Мы не хозяева нашей судьбы. Она ведет нас по своим дорогам, подобным узорам на этом ковре. И мы должны пройти этот путь достойно, чтобы не пришлось сожалеть о сделанном. Молись, сынок, своему Богу, чтобы он помог твой маме. Что еще ты помнишь?
Мальчик рассказал купцу всю свою жизнь. Не умолчал и о том дне, когда он просил у неба денег и его просьба сбылась, но исполненное желание не принесло счастья в их дом.
– Да, сынок, с просьбами надо быть осторожным. Мы сами порой не знаем, что для нас хорошо, а что плохо. Иной молится о здравии – и вдруг внезапно умирает. И это избавляет его от мук рабства, потому что вскоре враги захватят его город и всех уведут в плен. Всякого я навидался в своей жизни и давно смирился с тем, что человек строит планы, а Бог вершит его судьбу. Поэтому я делаю то, что в моих силах, а когда молюсь о чем-то, заканчиваю словами: «Впрочем, пусть все будет по Твоей воле». Ведь если Бог есть, то он лучше меня знает, что для меня хорошо.
– А Бог есть?
– О, мой мальчик, ответить на этот вопрос каждый должен для себя сам. Я за свои многолетние странствия нашел для себя ответ и могу тебе сказать, что найти Его можно только в своем сердце. Некоторые пытаются свое понимание силой навязать другим, и к чему это приводит? Кто-то говорит, что Он благ, а кто-то что Он причина и добра и зла. Случилось ли с тобой зло, когда тебя похитили из родного дома? Если да, то к чему оно привело? К тому, что ты теперь едешь в одной повозке с господином всего этого множества людей и рассказываешь мне о своей жизни. Расскажу и я тебе одну историю, но прежде давай мы с тобой… – Ерванд не договорил и дернул за конец свисающей вдоль стены веревки. Открылось окошко, и в нем появилось лицо одного из слуг. – Саркис, подай нам чаю! – распорядился. – Тебе уже знаком этот напиток? – спросил он Гейзериха.
– Нет.
– Э, мой друг, когда-то его пили только императоры! А теперь я занимаюсь его распространением по всему миру. Хе-хе-хе! И это приносит мне прибыль не меньшую, чем знаменитые чинские шелка.
Вскоре слуга принес и поставил посреди комнаты массивную бронзовую подставку с горящими углями, прикрытыми красивой узорчатой решеткой. Затем вышел и вернулся с каким-то свертком и небольшой каменной ступой.
Когда все приготовления были завершены, купец стал объяснять мальчику, что делает слуга.
– Чтобы приготовить чайный напиток, сперва надо вскипятить воду. С первыми пузырьками из нее выходят все вредные примеси и болезни. Кстати – не пей никогда некипяченую воду!
Мальчик удивился. Ведь всю свою жизнь он пил именно что сырую воду из колодца или родника.
– Сырая вода, друг мой, это источник болезней. Надо дождаться, когда вся поверхность воды покроется мелкими пузырьками, и тогда можно бросить в нее соли.
Слуга бросил щепотку соли и начал размешивать ее специальной ложечкой.
