скачать книгу бесплатно
Семя Пунии. Ад-Дахиль. Роман. Книга первая
Вагиз Азатзаде
Историко-приключенческое повествование переносит читателя в VIII век. В мире царствует война. Арабский халифат, захватывая новые и новые земли, стремится превзойти размером империю Александра Великого. События втягивают в свой кровавый круговорот одиннадцатилетнего мальчика, потерявшего семью. Кто бы предположил, что он станет знаменит на пространстве от Китая до глубинной Африки и в 25-летнем возрасте будет готов создать просвещенное государство, основанное на законе и справедливости?
Семя Пунии
Ад-Дахиль. Роман. Книга первая
Вагиз Азатзаде
Илюстрация обложки Andriy Bilichenko
Дизайнер обложки Виктория Разинкова
© Вагиз Азатзаде, 2021
© Виктория Разинкова, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0055-6042-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая
Глава 1. Гейзерих находит клад
В некогда богатом купеческом городке Децим, названном новыми хозяевами Ал Деци, чуть южнее Карфагена, древней столицы царства вандалов, жил солдат Альберик со своей женой Луизильдой. После разгрома вандалов византийцами и последовавшего нашествия арабов, распространивших свое царство аж до Испании, потомки некогда многочисленных племен мало-помалу растворялись в общей массе переселенцев и кочевников, а город Карфаген стал безлюдеть и хиреть.
Новые хозяева основали свою столицу Кайруан – центр провинции Африка Арабского халифата, и сперва богачи, а затем и простой люд потянулись туда. Благодаря выгодному расположению порта и войне арабов с Испанией торговля все еще сохранялась. Правда, берберы, почувствовав ослабление контроля в этих местах, всё чаще нападали на караваны, идущие с рабами и добычей из Испании в Александрию, Децим же служил караван-сараем. Купцы, прибывшие морем, присоединялись тут к сухопутным караванам, следующим на запад и восток. Каждый день небольшой отряд воинов сопровождал торговцев до порта и обратно.
Однажды Альберик, оставив дома беременную жену, отбыл с очередным караваном. Домой он не вернулся. Говорили, что многочисленный отряд кочевников напал на караван. Луизильда родила мальчика и растила его одна. Сына она назвала в честь великого короля прошлого Гейзериха: люди любят давать детям громкие имена, чтобы след былого величия питал честолюбие малыша.
Пока Гейзерих подрастал, мир менялся, и о прошлом свидетельствовало уже совсем немногое: лишь руины и небольшие общины, как песчинки в море новой культуры. Мальчик рос сильным и помогал маме, но, как они ни старались, одинокая женщина, да еще иноверка, была беззащитна и часто оказывалась обманутой.
Однажды, когда Гейзериху исполнилось одиннадцать лет, он задумался о своем месте в этом мире. После долгих раздумий решил, что самое тяжкое испытание, какое выпадает на долю человека, это бедность. Она толкает людей на самые отвратительные поступки. И тогда мальчик начал молиться о том, чтобы разбогатеть. Долго он молился, глядя в небо, но ничего не происходило, а потом мать позвала его:
– Эй, счастье с неба не упадет, надо его заработать. Идем на базар, пока еще не поздно.
Луизильда ткала льняные скатерти с узорами. Ее работа славилась на всю округу, но приличной цены ей никто не давал.
Мать с сыном пошли на базар. День катился к вечеру, торговля заканчивалась. В жарком климате фрукты быстро портятся, поэтому к концу дня можно было купить оставшиеся за полцены.
– Трудно вырастить такие? – спросил Гейзерих продавца, указав на огромные плоды граната.
– Вот тебе, мальчик, – тот протянул самый крупный плод. – Ты можешь сам узнать ответ на твой вопрос. Посади его на солнечном месте, закопай глубоко: гранат не прорастет в теплой почве, он там сгниет, так что копай на два локтя. В глинистую землю не сажай, выбери другое место. Если Богу будет угодно, вырастет гранатовое дерево, только тебе придется подождать.
Счастливый мальчик поблагодарил продавца фруктов и за подарок, и за науку и стал мечтать, что скоро будет сам продавать на базаре собственные плоды, а потом купит земли за городом и разведет сад. «Счастье с неба не упадет, надо его заработать», – повторил он мамину фразу.
Поэтому не стал терять время, а выбрал во дворе место для будущего дерева, взял лопату и вырыл яму указанной торговцем глубины. Потом руками очистил дно от комьев, и вдруг земля под его пальцами провалилась, образовав воронку. В ней Гейзерих нащупал какие-то холодные и тяжелые предметы. Он вынул один из них – в его руке засверкала золотая монета.
– Мама! – невольно вскрикнул мальчик, но тут же прикрыл рот рукой, чтобы не услышали соседи.
Луизильда прибежала на его зов, беспокоясь, не случилось ли чего дурного. Увидев его протянутую руку, она поначалу подумала, что сын повредил ее, но он показал ей крупную сверкающую монету, и она успокоилась и обрадовалась.
– Тише, – предупредил ее благоразумный сын и показал, что сам достанет из ямы весь клад.
Это оказалась внушительных размеров амфора, полная римских монет. Они перенесли ее в дом. А на плод граната, который еще недавно казался ключом к будущему счастью, мальчик случайно наступил ногой и раздавил его. Ведь теперь не нужно сажать деревья и ждать, пока они вырастут, можно переехать в новую столицу и зажить обеспеченной жизнью, денег у них достаточно.
Пустую амфору Гейзерих решил закопать обратно. Раздавленный плод граната ему жаль было выбрасывать, он положил его на дно амфоры и засыпал всё землей.
Глава 2. Гейзериха похищают разбойники
Бедность не всегда умеет справиться с неожиданным богатством, и оно порой приносит не меньше забот и сюрпризов. Так получилось и сейчас. Утром мать и сын, посоветовавшись, решили, что для начала нужно купить подобающую их нынешнему состоянию одежду. Взяв несколько монет, они отправились к меняле, чтобы получить мелкие деньги.
Когда-то король вандалов, чье имя носил мальчик, напал на Рим и разграбил богатейший город, вывезя оттуда несметные сокровища. Вандалы стали жить в такой роскоши, какой не знали и сами римляне. Проводя время в пьянстве и обжорстве, они растеряли всю воинскую доблесть, вскоре на них напали арабы и одолели их. Тогда жители зарыли несметное количество кладов, и по всей округе иногда находили деньги тех времен, которые давно перестали быть в ходу. Меняла сразу догадался, что такие ценные монеты у бедной вдовы с мальчиком могли взяться не иначе как из старинного клада.
– Откуда у вас эти монеты? – спросил он.
– Остались от родителей, – ответила мать.
Меняла, конечно, ей не поверил. Заплатив хорошую цену, он сказал, что если у нее найдутся еще такие монеты, то он охотно поменяет и их.
Когда у людей появляются деньги, с ними возникает и множество совершенно неотложных нужд, так что вскоре мама с сыном пришли к меняле снова. Сделав необходимые покупки, они собирались отправиться в столицу, что подобало их нынешнему состоянию. Децим же был небольшим бедным городком.
Луизильда не знала, что меняла был связан с шайкой грабителей. Когда мать и сын улеглись спать, злодеи проникли в дом, связали Гейзериха, заткнули ему рот, а от матери потребовали золото. Несчастная прокляла все богатства мира и ради спасения единственного сына без колебаний показала, где лежит найденный клад.
Забрав добычу, разбойники прихватили с собой и мальчишку. Они пригрозили убить его, если мать расскажет кому-нибудь о случившемся. В неизбывном горе проводила несчастная остаток жизни, дожидаясь ее конца. Что может быть мучительнее для матери, чем потеря единственного ребенка. Лишь молитвы о его спасении давали ей маленькую надежду, которая только и поддерживала силы.
Разбойники, довольные своей добычей, три дня гнали верблюдов на юг, а когда их след уже никто не мог бы найти, бросили ребенка в пустыне. Гейзерих очнулся от палящего солнца. Рядом он увидел оставленный похитителями небольшой мех с водой. Измученный жаждой мальчонка мигом опустошил мех. Не зная, куда идти, как спастись от жаркого солнца, он возвел очи к небу, откуда только и могла прийти помощь, горько заплакал и взмолился о спасении. Но чуда не случилось, и тогда он пошел куда глаза глядят. Долго брел по пустыне и уже выбивался из сил, как вдруг увидел впереди небольшой оазис. Медленно колыхались сочные зеленые листья пальм. Мальчик побежал к ним, но его ноги увязли в песке, и он мог только медленно двигаться из последних сил к своей цели. Последней мыслью, мелькнувшей в его голове, была та, что перед ним мираж. Он знал по рассказам взрослых, что в пустыне люди часть видят миражи…
Глава 3. Гейзерих получает новое имя
Богатый караван, принадлежавший влиятельному купцу Аль Барраку, направлялся из Танжера в Александрию. Дозорный отряд каравана обнаружил на подходе к оазису лежащего без памяти мальчишку. По строгому правилу, установленному Аль Барраком, всякого несчастного, найденного в пути, независимо от его веры, полагалось спасти. Так и поступил его близкий друг начальник каравана Мустафа. Он отдал слугам мальчика на лечение. Под страхом смерти они должны были поставить его на ноги к прибытию каравана в Александрию. Мустафа давал строгий отчет своему хозяину обо всем произошедшем в пути, а тот был другом могущественного халифа, его глазами и ушами по всему халифату: ведь его караваны беспрепятственно следовали от Испании до Индии, от Дербента до Йемена, он торговал с ромеями, лангобардами, франками и чинами.
Когда Гейзерих восстановил свои силы, его одели на манер араба и привели к Мустафе. Тому сразу пришлись по сердцу красивые голубые глаза мальчика: у Аль Баррака были такие же, и он надеялся доставить радость своему хозяину.
– Как твое имя? – спросил Мустафа по-арабски.
Наученный слугами, мальчик опустился на колени и, глядя в пол, назвал себя.
– Теперь у тебя будет новое имя – Ад Дахиль, что значит пришелец, – сообщил ему Мустафа.
– Спасибо, хозяин, да благословит тебя небо, – также по-арабски поблагодарил мальчик. Он говорил без акцента и без ошибок.
Мустафа кинул ему золотой динар. Две такие же монеты были брошены слугам. Им было приказано хорошенько научить мальчишку арабскому языку и уходу за верблюдом, при этом следить, чтобы он не испытывал недостатка в еде, а через месяц снова доставить к Мустафе. Слуги, довольные щедрой оплатой, пали на колени и целовали землю у ног Мустафы, а затем подобрали монеты и, не поднимая голов, попятились к выходу, прихватив своего подопечного.
Скоро Ад Дахиль привык к новому имени. Скучать по маме и покинутой родине ему было некогда. Пока караван двигался, нужно было следить за своим верблюдом, а на стоянках работы было столько, что он не успевал подумать о чем-либо еще. Приходилось также заниматься языком; в отличие от родного, по-арабски писали справа налево разными узорами. Конечно, и в родном городе это письмо было известно. Однако основное обученное грамоте население сохранило римскую азбуку. В караване ценили тех, кто знал оба языка, ведь Мустафа торговал и с латинянами. Так что когда Ад Дахиль ложился на подстилку, то засыпал, не успев ни о чем подумать, а во сне все реже видел родной дом и маму.
С тех пор как мальчик оказался в караване, прошло две луны (так измеряли время арабы), и его вновь привели к Мустафе. Услышав хлопок в ладоши, Ад Дахиль вошел в шатер, пал на колени и опустил голову. Мустафа щелкнул пальцами, и мальчик поднял голову, но так, чтобы не смотреть тому в глаза.
– Откуда ты родом? – спросил Мустафа.
Ад Дахиль назвал свой город.
– Кто твои родители? – последовал новый вопрос.
Мальчик задумался. Если сказать, что отец его был воином, то, возможно, воевал против арабов. Поэтому он сказал, что отец был земледельцем, а мать занималась ткачеством и что оба свободные люди.
– Как ты оказался в пустыне, где тебя нашли, ведь это далеко от Карфагена?
Мальчик поведал о том, как он был похищен.
– Ты что-то недоговариваешь, – сердито заметил купец, – ведь если тебя похитили, то почему бросили в пустыне?
– Я сбежал ночью, – выкрутился мальчишка.
Мустафа рассмеялся. Он ценил находчивость.
– Не знаю, как от них, но моего гнева ты точно избежал, – заявил он и бросил ему две монеты. – Если на то будет воля Аллаха, через одну луну мы прибудем в Александрию. За это время мальчишка должен научиться ездить на коне, – сказал он слугам.
Те покорно поцеловали ноги господина и вышли вон вместе с Ад Дахилем.
Глава 4. Ад Дахиль прибывает в Александрию
Ад Дахиль больше не присматривал за верблюдами, но вместе с другими мальчишками, которых в караване было достаточно, ездил на скакунах взад-вперед. То были лошади из Испании, и им требовалась разминка, так что он проводил в скачках практически все свободное от учебы время. Ночью ребята собирались вместе и рассказывали друг другу, кто откуда родом и как попал в караван. Иные уже несколько лет ходили с Мустафой, иным даже довелось участвовать в стычках. Но в этот раз стычек было немного, так как навстречу каравану двигались воинские соединения в поддержку испанской кампании, которую халиф вел далеко на западе.
Слуги знакомили новичка с культурой и обычаями народов, земли которых проходил караван; по пути к ним присоединялись и другие купцы, которые не могли содержать такую охрану, как у Мустафы. Это была по существу настоящая маленькая армия, руководил которой ближайший его друг евнух Сулейман, чьи навыки в организации были очень высоки. Стражники постоянно объезжали весь караван, а передовые дозоры, разведывая путь, далеко уходили в глубь пустыни. Когда-то Сулейман был начальником охраны гарема, а затем и резиденции халифа. По окончании срока службы он был подарен Аль Барраку, а тот даровал ему свободу и поручил охрану одного из своих важнейших караванов. На западе шла война, а Танжер, откуда они вышли, уже пять лун был главным тыловым лагерем армии мавров и арабов, где сосредоточилась вся торговля. Аль Баррак нес ответственность за то, чтобы воины ни в чем не испытывали нужды и легко сбывали свою добычу по разумным ценам.
Имя Аль Баррака все в караване произносили с величайшим почтением и отзывались о нем только хорошо. В это время в мире царствовала война. Арабам за каких-то восемьдесят лет удалось создать империю, большую, чем у самого великого Искандера. Так они называли греческого царя Александра Великого, который и основал когда-то город, куда они направлялись.
Когда до конца пути оставалась неделя, Мустафа вызвал к себе Ад Дахиля в третий раз. После недолгой беседы, в ходе которой начальник отметил, что мальчик уверенно владеет арабским языком, он попросил его написать священные слова и, убедившись, что Ад Дахиль пишет так же хорошо, как говорит, бросил ему три золотые монеты, вдвое больше выдав его учителям.
– Благодарю тебя, господин, – поклонился ему Ад Дахиль.
– Твой господин не я. Скоро ты предстанешь перед тем, кто будет хозяином твоей судьбы. Я вижу, что ты родился под счастливой звездой. Ты выучил наш язык, был послушен своим учителям и прилежен. Значит, и впредь небеса будут помогать тебе. Надеюсь, ты не забудешь и то добро, которое сделал тебе я.
– Не забуду, господин.
С этого дня Ад Дахиль почувствовал себя значительно свободнее. Ему не поручали никакой работы, кроме той, какую он выбирал себе сам. Промелькнула еще неделя, и вот на горизонте, на краю пустыни, показалась едва заметная палочка, которая ночью испускала луч света.
Вечером накануне прибытия Ад Дахиль вышел из своей палатки и направился в сторону города. Когда лагерь скрылся за холмом, вокруг воцарилась тишина, нарушаемая только нежным плеском морских волн. Мальчик как завороженный следил за световым лучом, уходящим в море, озаряемое бесчисленными звездами, и думал о том, какая судьба ждет его впереди, каким человеком окажется его новый хозяин.
– Ты видишь одно из семи чудес света, – услышал он за спиной голос Мустафы. – Тот похлопал его по плечу и уселся рядом на песок. – Это Александрийский маяк, – объяснил он мальчику. – Когда-то его построили эллины, которые пришли в эти края. Они властвовали тут, пока не забыли, что их миссия просвещать варваров, но потом… – он не договорил.
– А какие еще чудеса есть в мире, господин? – спросил Ад Дахиль.
– Пирамиды, построенные египтянами, которые жили тут до эллинов. Они несли мудрость миру, пока не утратили ее. Тогда их сменили те, кто построил этот маяк. Есть еще Вавилон. Тамошние жители когда-то пытались построить великую башню в память о своем единстве и о том, что над ними всеми Бог на небе. Но как только они забыли об этом, другие пришли им на смену и построили город с великолепными стенами. Они были математиками, но потом забыли, что точность лишь одно из имен честности. Ассирийцы выше всего ценили красоту и построили великолепные висячие сады, пока не забыли, что красота и любовь неотделимы друг от друга… А кто там живет сейчас? Да никто. Кругом пустыня и горы мусора. Все в этом мире меняется, течет. То, чем люди, казалось, владели безраздельно, продолжает существовать, а былых хозяев никто уже и не помнит. Зато честное славное имя, как этот чудо-маяк, остается в веках и светит другим, указывая верный путь. Помни же, мой мальчик, честное имя дороже серебра и золота… А теперь идем, пора спать.
Наутро караван вошел в город с такой торжественностью, словно это вернулся из похода какой-нибудь царь. Воинов встречали жены и дети, а торговцы и слуги приготовились к приему товаров. Было очень шумно. Мустафа, отдав необходимые распоряжения, вместе с Сулейманом и другими приближенными направился к дому Аль Баррака. Когда Ад Дахиль увидел его, то не смог сдержать восхищения: это был величественный дворец с парком, у ограды которого стояло несколько десятков слуг-эфиопов в красных шелковых туниках и зеленых шароварах. У каждого из них была изогнутая сабля с широким лезвием и красная лента. Мальчишки горящими глазами смотрели на представшую перед ними роскошь.
– Эти ребята когда-то были такими же как вы, – сказал Сулейман. – Их воспитали в Чине, а теперь они несут службу, охраняя почтенного господина и хозяина ваших жизней Аль Баррака.
Отряд парами въехал за ограду и направился на задний двор. Там лошадей передали конюхам, а мальчишек построили и разделили на две группы. Одна выстроилась возле Сулеймана – это были те, кто продолжит свою службу в рядах воинов; другая же возле Мустафы – ребята, проявившие способности к обучению.
Открылись высокие двери, и дюжина слуг сбежала по лестнице, а за ними вышел высокий широкоплечий мужчина. Тюрбан на голове увеличивал его рост, а просторный переливающийся халат делал его шире, так что рядом с другими он казался просто великаном. Едва он остановился, как все приехавшие во главе с Мустафой и Сулейманом упали наземь.
– Ну, довольно, довольно, вставайте, друзья мои! Я слышал, дорога была благополучной, да и на западе, как мне сообщили, дела идут хорошо.
Великан протянул руки, Мустафа и Сулейман, еще раз поклонившись, поцеловали каждый ту руку, что была протянута к нему. После этого хозяин вместе с ними удалился, а мальчики разошлись, следуя каждый за своим проводником.
Глава 5. Ад Дахиль во дворце Аль Баррака
Ад Дахиля молодая, чуть старше его, служанка привела в просторные покои, поклонилась и сообщила, что здесь он будет жить. Комната легко вместила бы с десяток мальчиков, и им бы не было тесно. В дальнем конце ее стояла широкая кровать с множеством подушек, ветер развевал занавеску на открытом окне, а со двора доносилось пение птиц.
Вскоре в комнату вошел высокий смуглый человек с саблей на поясе, такою же как, у стоявших снаружи эфиопов.
– Мое имя Хусейн, – представился он. – Я начальник стражи дворца. А девушку зовут Северина, она из страны ромеев и хорошо знает твой родной язык. Будет прислуживать тебе, заниматься с тобой арабским и познакомит с особенностями жизни во дворце. Скоро тебя отведут к господину. Подготовь его, – приказал он девушке и ушел.
Когда двери закрылись, Ад Дахиль улыбнулся. Северина улыбнулась в ответ, но тут же опустила глаза.
– Не бойся меня, – сказал мальчик.
– А я и не боюсь, – ответила она на латыни. – Но тебе нужно усвоить местные обычаи, нарушение которых считается страшным грехом. Никогда не смотри в глаза старшим: они примут это за вызов, и тогда тебе несдобровать.
Улыбка медленно сползла с его лица.
– Но в общем, – продолжила Северина, – если знать, как себя вести, то тут, наверное, лучшее место на земле. Еще запомни: никогда не ври хозяину. Он простит любой проступок, но ложь – никогда. Понятно?
– Понятно, – кивнул Ад Дахиль.
– Теперь тебе надо вымыться и переодеться.
Девушка провела его под аркой в помещение с наполненным до краев небольшим бассейном. Она хотела помочь ему раздеться.
– Нет-нет, – остановил ее смущенный подросток. – Я не буду раздеваться при тебе, и купать себя не позволю!
Северина строго взглянула на него и ушла. Ад Дахиль с удовольствием принял ванну, переоделся и вернулся в комнату. Вскоре пришел начальник стражи и приказал следовать за ним. В его голосе слышалось недовольство. Видимо, причиной было то, что мальчик не позволил Северине исполнять ее обязанности. Он испугался за девушку: ведь ее могли наказать. За три месяца жизни в караване он усвоил, что не надо никому мешать делать свою работу: ведь в этом сказывается послушание не друг другу, а только хозяину. Он покраснел при мысли, что допустил такую ошибку, и решил попросить хозяина, чтобы тот наказал его вместо Северины.
Вскоре они оказались у красивых кованых дверей, покрытых золотом и драгоценными камнями, двое слуг распахнули створки, и Ад Дахиль вслед за Хусейном вошел в зал. Это был большой круглый зал с высоким сводчатым потолком, весь из белого мрамора. В центре бил высоко вверх тремя струями фонтан. Вокруг него были расставлены столы, у которых на тахтах возлежали люди в пестрых одеждах разных стран. Им прислуживали девушки, тоже, видимо, собранные здесь со всех концов мира. Были тут и изящные черноволосые индианки, и круглолицые китаянки, и зеленоглазые дочери Персии, и кудрявые, как овечки, африканки…
На главной тахте возлежал хозяин в окружении Мустафы и Сулеймана. Стол перед ними сверкал разнообразными яствами. Несколько слуг подносили еду и напитки.
Мальчик, как его учили, пал на колени и ждал, когда ему подадут сигнал встать, но хозяин и его гости не обращали на него внимания. Хусейн стоял за его спиной. Наконец, хозяин щелкнул пальцами, и Ад Дахиль встал, опустив голову в знак покорности.
– Обычно в наказание за непослушание я приказываю продать провинившегося на невольничьем рынке, – сказал Аль Баррак. – Однако Мустафа уговорил простить тебя. Не знаю, чем ты ему так приглянулся. Тогда я решил подарить тебя ему, но он отказался и стал уговаривать, чтобы я оставил тебя здесь. Так как, по-твоему, должен ли я, нарушая свои принципы, все-таки принять тебя к себе?
– Простите, пожалуйста, Северину! – воскликнул Ад Дахиль. – Она не виновата. Это я… Я просто постеснялся раздеться при ней, а вовсе не хотел этим оскорбить ваше гостеприимство… – и он снова пал на колени.
Хозяин сделал знак рукой, и Хусейн положил руку мальчику на плечо:
