Песнь убитой Мавки

Кто— то резко, почти грубо выдернул у неё из— под рук тетрадку. Карна вздрогнула, её взгляд мгновенно метнулся вверх, встречая ледяной взор. – Мисс Кроув, я вижу, вы знаете мой предмет лучше меня, раз позволяете себе рисовать всякие каракули в рабочей тетради! – Голос миссис Костромы был ледяным, а взгляд, полный негодования, прожигал девушку насквозь. Она пригляделась к рисунку. На секунду в её глазах что— то изменилось, промелькнуло нечто неуловимое, как тень на воде, быстро исчезая, словно и не было. Но она тут же взяла себя в руки. На глазах у всей аудитории профессорша вырвала рисунок из тетради с таким треском, что Карна внутренне содрогнулась. После чего она отдала ей вновь чистую тетрадь, будто в ней никогда ничего не было. – Это я у вас изымаю, – добавила она с холодным удовлетворением и пошла к своему столу. Положив на него листок, профессорша продолжила вести лекцию о том, как правильно прислушиваться к деревьям, словно ничего не произошло.

– Слушай, подруга, а ты что там такое нарисовала, что она аж отдельно отложила? – тихо спросила Нерлит, её голос был едва слышен, как шелест страниц древней книги. Она указала кончиком ручки в сторону стола преподавательницы. В её глазах читалось неподдельное любопытство. – Да ничего такого, просто рисуночек, – Карна отмахнулась от неё, пытаясь скрыть своё беспокойство, и начала наконец записывать лекцию, делая вид, что полностью поглощена предметом. Нерлит же отвернулась обратно, удовлетворившись ответом, или, возможно, не придав ему особого значения. Карне нужно было найти Нота и узнать у него, не видел ли он в ту ночь, кто бы это мог быть. Мысль о том, что он мог спасти её от проблем с директрисой, не давала покоя.

Она шла через огромный двор академии к корпусу, где находились все божества, окружённая шёпотом и взглядами других студентов. Вокруг уже наступала осенняя пора: воздух был пронизан запахом опавших листьев и свежей прохлады, которая бодрила и напоминала о скором наступлении холодов. Оранжевые, багровые, золотые листья, словно маленькие язычки пламени, гонялись друг за другом туда и обратно под лёгким дуновением ветра, создавая живой, танцующий ковёр, который шуршал под её шагами. Как же это прекрасно выглядело! Карна до сих пор не могла привыкнуть к тому, что за этим осенним волшебством кто— то следит, и что все они здесь не просто так, что мир вокруг намного сложнее и глубже, чем кажется. Она не заметила, как подошла к их корпусу. Вокруг неё разные божества странно смотрели на неё, видимо, не понимая, что она тут забыла, ведь нечисть редко захаживала в эти владения.

Наконец, вдалеке Карна заметила Нота и, конечно же, Борея, неотступно следующего за ним, как тень. Они когда— нибудь ходят раздельно? Видимо, тогда, в лесу и у общежития, был единичные случаи, когда её нашёл в лесу второй, а во тьме ночи первый. Она ускорила шаг, чувствуя, как внутри нарастает волнение.

– Нот! Подожди, пожалуйста! – Парень обернулся, когда та его позвала, его лицо сохраняло обычное надменное выражение. Борей остановился вместе с ним, его взгляд был по— прежнему пуст и безразличен. Подбежав к ним, Карна посмотрела на последнего. Лицо парня не выражало никаких эмоций, он был совершенно не заинтересован этой остановкой, словно они были для него лишь помехой.

– Что тебе надо, нечисть? – Голос Нота был резким, словно его вырвали из глубоких мыслей. Это ещё что за качели? То он нежно говорит под луной и оттаскивает от колючих роз, то снова холоден и груб. Слова хлестнули, как ледяной ветер, что пронизывает до костей, оставляя за собой горечь и недоумение. Карна почувствовала укол обиды.

– Нот, не надо так, – попытался успокоить его холодный взгляд брата, голос того был тихим, но властным.

– Что не надо? Она прилипла к нам как банный лист, – сначала он обратился к брату, а после повернулся вновь к Карне, его глаза горели раздражением. – Девочка, если тебе один раз помогли, это ничего не значит, – он ткнул пальцем ей в лоб, чуть отталкивая. Карна нахмурилась. Интересно, он говорит про себя или про брата, потому что Борей точно не знает, что Нот вроде как помог ей в ту ночь?

– Слушай, Нот, я… – Карне не дали договорить. К ним подбежал какой— то паренёк, тощий, в очках; по нему непонятно было, кто он – из нечисти, из божеств? Он выглядел запыхавшимся, словно бежал всю дорогу. – Ты же Кроув? Тебя директриса ищет, она зла, – да твою ж! Карне когда— нибудь дадут договорить или сделать то, что она хочет? Паренёк схватил её за руку и потащил в главный корпус, не давая времени на сопротивление. Обернувшись, мавка увидела то, что для неё было странным: братья шли в их сторону, будто следуя за ними, хотя они были гораздо быстрее.

Зайдя в кабинет директора, Карна увидела, что обстановка была такой же, как и два года спустя, когда она последний раз тут была, практически перед собственной казнью. Эта комната словно застыла во времени, не меняясь, пока мир вокруг рушился. На полу лежал старинный персидский ковёр, по классике по центру стоял большой дубовый стол, массивный и внушительный. За ним властно сидела миссис Маревна. Когда они зашли, она сразу подняла на них голову. Её глаза, глубокие и проницательные, словно тёмные омуты, встретились с глазами Карны, заставляя почувствовать себя пойманной, загнанной в угол, без единой возможности для побега.

– Я нашёл её, – парень рядом толкнул её рукой в спину, показывая, чтобы она подошла ближе к столу.

– Молодец, можешь быть свободен, Глум, – она сняла свои квадратные очки, откладывая на стол рядом с собой. Дверь за парнем захлопнулась с тихим щелчком, оставляя Карну наедине с директрисой. Маревна посмотрела на неё своим острым, пронизывающим взглядом. – Итак, Карна Кроув, не хочешь мне ничего рассказать?

– Что вы хотите от меня услышать? – Карна не понимала, почему находится здесь и стоит в буквальном смысле на ковре у директора, словно провинившийся школьник. Женщина открыла ящик в столе и достала оттуда бумажку.

– Тебе это знакомо? – Это был её утренний рисунок – блокнот, обведённый кружком со знаком вопроса; естественно, он был ей знаком. Карна кивнула в знак согласия, но всё равно не понимала, что она от неё требует. Её мозг лихорадочно перебирал варианты. – Не смотри на меня глупым взглядом, ты понимаешь, о чём я! – Голос Маревны перестал быть тихим, превратившись в громогласный крик, который по— любому был слышен за дверью. Казалось, стены кабинета дрогнули от её негодования, а воздух вокруг наполнился невидимым электричеством, предвещая бурю. Этого Карне ещё не хватало, чтобы пошли очередные слухи о её причастности к чему— то плохому.

– Миссис Маревна, я правда не понимаю, что вы от меня хотите. Да, это мой рисунок, на утренней паре его отобрала преподавательница. Я извиняюсь, что отвлекалась на паре, – для того чтобы гнев директрисы смилостивился, Карна даже немного поклонилась, выражая своё почтение и смирение.

– Ты дуру из меня не делай! Никто, кроме меня и преподавателей, не знал, что пропало у мисс Делакруа, и, естественно, вор знал об этом. Если это были не вы, то почему нарисовали этот блокнот? Я не потерплю вранья и воровства в стенах моей академии! Вы обязаны принести его по— хорошему, или мы будем вынуждены обыскать вашу комнату! – Карна отрицательно покачала головой, её глаза расширились от недоверия. Неужели они действительно из— за какого— то рисунка думают, что она украла у неё блокнот? Нет, ну, она могла бы это сделать, она ведь собиралась! Но она же этого не сделала! Кстати говоря, у Лорелей действительно украли именно его, значит, там действительно находится что— то важное, и Карна не одна об этом думала. Это было подтверждением её догадок. – Ну, значит, решено. Прямо сейчас, чтобы вы не успели его перепрятать, мы обыщем вашу комнату, – Голос Маревны был полон решимости.

«Ну нет, так просто я не дам этого сделать», – пронеслось в мыслях Карны, готовясь защищать их личное пространство с подругой. В дверь кто— то постучался, прерывая их разговор. В комнату летящей походкой, словно лёгкое облачко, зашла виновница этого сыр— бора – сама Лорелей. Она подошла близко к директрисе.

– Извините, миссис, блокнот нашёлся, я, видимо, забыла, что накануне положила его в сумку, и забыла. Извините ещё раз, – Она так же поклонилась, но Карна успела заметить, как её взгляд метнулся к её рисунку, лежавшему рядом с локтями женщины, и задержался на нём на долю секунды дольше, чем следовало. Надеюсь, эта дура не поймёт, что он мой, – подумала Карна, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.

Глава 9

Карна открыла дверь кабинета директора, и в тот же миг два силуэта, словно тени, вырвавшиеся из темноты, неслись прямо на неё по длинному коридору. Они замерли на полушаге, словно поражённые невидимой силой, едва их взгляды встретились. Борей, в привычной для него тёмной рубашке, расстегнутой на пару верхних пуговиц, выглядел собранным и спокойным. Нот, чья светлая футболка выделялась в полумраке, застыл посреди длинного коридора, словно вкопанный, его фигура отбрасывала длинную тень в тусклом свете, исходящем от стенных светильников.

Борей подошёл к Карне спокойным, размеренным шагом, в то время как Нот оставался на месте, не двигаясь.

– Ну что, Карна, что она тебе сказала? – голос Борея звучал ровно, но в нём улавливалась едва заметная хрипотца, выдающая недавний бег, лёгкая одышка ещё не до конца отпустила его. В его глазах читалось нетерпение.

– Да ничего. Меня обвинили в том, что я украла ту самую вещь, и теперь хотят обыскать мою комнату, – Карна сдавленно вздохнула, и горечь досады растеклась по языку, оставляя терпкий привкус. Они двинулись навстречу Ноту, который так и не сдвинулся с места, кажется, внимательно прислушиваясь к их разговору издалека.

– Не может быть, блокнот же нашли, – эти слова ударили Карну, словно молния. На мгновение она застыла, окаменевшая, как древняя статуя, её мозг лихорадочно заработал. Она ничего не говорила ему о пропаже, и, что более важно, эта новость всплыла всего пять минут назад, никто не успел бы её распространить. Как он мог знать?

– А теперь вы оба мне расскажете всё поподробнее и, главное, правду, – Карна наконец подошла к Ноту, который, кажется, уловил каждое слово, обращённое к ним обоим. Её взгляд метался от одного брата к другому.

– Что ты ей сказал? – Нот осуждающе посмотрел на брата, его взгляд был острым, как лезвие, пронзающее Борея насквозь.

– Да ничего не сказал, кроме… – Борей запнулся, и на его лице мгновенно отразилось осознание, словно головоломка сошлась в его голове. Каждое слово, сказанное им, развернулось в его сознании, и он понял, где допустил промах, где выдал их тайну. – Блять, я, кажется, случайно выболтал наш секрет.

Карна не могла сдержать едкой усмешки.

– Слушайте, нам нужно найти место потише, чтобы обсудить то, что вы натворили. И там я решу, по пути нам или нет. Я как раз знаю одно. Бегом за мной, – она резко развернулась, пока её спутники приходили в себя после шокирующего признания. Она вела их в неизвестном для них направлении, вглубь тайн, которые им только предстояло раскрыть.

Они подошли к тому самому подвалу. Карна отворила тяжёлую дверь, и она со скрипом поддалась, открывая путь во тьму, наполненную запахом сырости и забвения. Она вела их не в общежитие, не в привычные коридоры академии – она вела их туда, где сама никогда не хотела бы оказаться вновь. Они свернули в сыром, пахнущем плесенью коридоре, дважды повернули направо и спустились ещё на один этаж, погружаясь в самую глубину подземелья, где свет почти не проникал. Наконец, они оказались перед рядом ржавых, массивных клеток, в одной из которых Карна провела почти месяц своей прошлой, мучительной жизни. На ней была тёмная, ничем не примечательная одежда, такая, чтобы легко сливаться с тенями и не привлекать лишнего внимания.

– Куда ты нас привела? И откуда знаешь, что здесь такое есть? Это что, средневековая тюрьма? – Нот оглядывал помещение с явным пренебрежением, его взгляд скользил по ржавым прутьям, покрытым вековой пылью. Его голос был полон негодования и отвращения. Борею же было абсолютно плевать, где они находятся, лишь бы никто их не услышал, его глаза были устремлены только на Карну, пытаясь разгадать её молчание.

– Я расскажу вам кое— что только в том случае, если вы поделитесь со мной своей информацией, – Карна скрестила руки на груди, вновь осматривая каждую трещинку на холодных, каменных стенах помещения, которое знала наизусть. Мурашки пробежали по всему телу, и страх, холодный и липкий, сдавил грудную клетку, но она старалась не подавать виду, держась с гордым достоинством. Практически полное отсутствие освещения лишь усиливало гнетущую атмосферу, делая их фигуры призрачными. – Итак, я догадываюсь, откуда вы знаете, что это был именно блокнот, и я догадываюсь, что в ту ночь ты сам забрался к ней в комнату, а ты не следил за студентами, которые, бедненькие, остались без преподавателей, – она попеременно указала пальцем то на Борея, то на Нота, их лица были напряжены, их обычно непроницаемые маски дали трещину.

– Откуда ты знаешь, кто именно из нас чем занимался? – Борей резко прервал её монолог, его голос был низким и властным. Видимо, брат не успел рассказать ему о их первой встрече, когда Нот остановил Карну.

– Потому что я шла именно за тем же, но твой братец остановил меня в ту ночь. Я, конечно, благодарна, но не от всего своего остановившегося сердца, – Карна положила руку на плечо Нота, слегка сжав его, и вздохнула так, чтобы они наверняка поняли её сарказм, пропитанный горькой иронией. – А теперь говорите, зачем именно вам понадобился её чёртов дневник.

– А тебе зачем? – тут же парировал блондин, его взгляд был полон недоверия, он не собирался сдаваться без боя.

– Мы так ни к чему не придём. Давай начнём мы, раз уж мы её практически подставили, – с холодной головой начал брюнет, его взгляд, кажется, приказывал брату не вмешиваться в конфликт. Борей сделал шаг вперёд, заняв центральное место. – Итак, мы пошли за её блокнотом за тем, чтобы… – он запнулся, будто сомневаясь, стоит ли Карне говорить всё, стоит ли доверять ей такую важную информацию.

– О господи, ну говори ты уже как есть! Эта сраная берегиня что— то планирует, но мы не можем понять, что. В это явно замешана ты! – Нот ткнул в Карну пальцем, едва не касаясь, и Борей тут же опустил его руку, одёргивая брата.

– Ну знаешь, тогда она представилась твоей подругой, а ведь как говорится, нет дыма без огня. Мы начали следить за вами, и она постоянно у всех расспрашивала о тебе. Вроде бы повседневные вопросы, но перед этим она же представилась твоей подругой, и вот что странного я заметил: за эти два месяца вы вообще абсолютно не контактировали и не пересекались. Странные подруги получаются, – его глубокий бархатный голос разносился по этому каменному подземелью, ведя Карне свою правду, логичную и неоспоримую.

– После мы заметили, что она всегда после встреч с твоими друзьями или даже знакомыми что— то записывает в свою эту тетрадку…

– Ну и собственно решили её выкрасть, – продолжил за братом Борей, завершая его мысль.

– Ну и что вы узнали? Что там написано? – Карну поглотил неистовый интерес к тому, что скрывалось за этой кожаной обложкой, её сердце, казалось, стучало быстрее, хотя и было остановленным.

– Нет, дорогуша, теперь твоя очередь. Мы рассказали, зачем она нам, но зачем она тебе? Почему мы должны тебе доверять? – Нот ходил по этому коридору, осматривая старые ржавые клетки, его голос раздавался эхом, отражаясь от сырых стен, усиливая напряжение.

– Ладно, с чего начать— то? – Карна поняла, что им можно доверять. Они, конечно, не на её стороне, но и не на стороне Лорелей. Брюнет бросил на неё взгляд, который говорил: "Говори как есть, без прикрас". – Ладно, всё началось пару месяцев назад, помнишь тот день, когда ты нашёл меня в лесу? – она дождалась его утвердительного кивка и продолжила: – Я там оказалась не просто так, и тогда я несла вовсе не бред насчёт казни.

Нот повернулся к ним с неподдельным интересом, его обычно скрытное лицо выражало искреннее любопытство, видимо, этого момента Борей ему не рассказал.

– Так вот, я знаю вот это место, – сделав широкий взмах рукой, Карна указала на клетки, словно на свидетелей её прошлых страданий. – Не просто так. Перед своей смертью я провела здесь месяц. Меня пытали, пытаясь выяснить правду, но так ничего и не узнали. Меня обвинили в самом ужасном нарушении закона…

– В убийстве смертного, – продолжили одновременно братья шёпотом, их голоса были полны благоговения и ужаса, они уже знали об этом древнем, страшном законе.

– Да, после чего меня вывели наружу, и на глазах у всех отсекли мне голову, – Карна не заметила, как слёзы потекли по её щекам, оставляя влажные дорожки на бледной коже, а плечи начали содрогаться от беззвучного плача, когда она вспоминала, через что ей пришлось пройти. Парни застыли столбом, не зная, что делать, их лица были бледны, а глаза расширены от шока. – Самое страшное было то, что всё это подстроила она. Её последней я увидела перед своей смертью, и она шептала мне это сквозь толпу. Ну а после я очнулась в том лесу, вернувшись в прошлое на два года назад.

Божества стояли чуть ли не с открытыми ртами, их шок был очевиден, но, кажется, они ей не поверили…

Глава 10

– Так, ясно всё, мы уходим, – после этих слов Нот решительно направился к выходу из темницы, его шаги гулко отдавались в каменных сводах, словно удары молота. За ним, чуть помедлив, последовал брат, его фигура была чуть медлительнее, но не менее решительной.

– Почему? – Вопрос Карны разнёсся звенящим эхом по опустевшей темнице, разрывая гнетущую тишину, в которой замерли даже пылинки.

– Да потому что! Ты серьёзно?! Я ни капли не поверил в то, что ты воскресла дважды. Такого просто не может быть! – Лицо Нота покраснело от гнева, в глазах вспыхнул огонь ярости, а каждая черта его лица исказилась от возмущения. Он снова был слишком эмоционален, беспорядочно размахивая руками в разные стороны, словно пытаясь оттолкнуть саму идею, так что один из его жестов даже невольно задел плечо Борея.

– Послушайте! – Голос Карны начал переходить почти на истеричный крик, дрожал от отчаяния, но каждое слово вырывалось с неимоверной силой, пронзая воздух. Она лихорадочно пыталась договорить, пока они не покинули темницу, пока не захлопнулась тяжёлая дверь, отрезая ей последний шанс. – Я знаю, это звучит абсурдно, но вот представьте: вы всю жизнь божества, а вскоре станете богами! Я же двадцать два года прожила среди обычных людей, затем умираю, а меня воскрешают и говорят: "Ты нечисть, молодец, иди учиться!" Думаете, мне было легко в это поверить?! А потом мне, сука, отрубают голову! Когда я очнулась, то подумала, что это место проклято, иначе почему я не могу спокойно умереть полностью?!

Но даже её отчаянный монолог, полный боли и гнева, не смог их остановить. Они всё равно развернулись и ушли, их силуэты растворились в полумраке коридора, не оставив Карне ни малейшего шанса заслужить их доверие, ни единого проблеска надежды.

Карна понимала, что это, может, и звучит как бред сумасшедшего, но не знала, как им это доказать. Нужно было об этом подумать. Холод пронизывал до костей в этой каменной темнице, сумрачный воздух давил на грудь, забирая последние силы. Стоя в полном одиночестве, она перекручивала в голове воспоминания, словно старую плёнку, пытаясь найти хоть какую— то зацепку. Незаметно, будто во сне, Карна подошла к той самой клетке с ржавыми прутьями и открыла её. Посмотрев себе под ноги, на истоптанный, грязный пол, она вспомнила, как когда— то, униженная и сломленная, стояла здесь на коленях и молила бога хотя бы о чём— нибудь, о хоть какой— то милости.

По голове как будто ударили: она резко вспомнила, что в той кромешной тьме неясный, но отчётливый шёпот, словно прикосновение к самой душе, шептал, что «ещё рано».

Это сто процентов был бог. Но непонятно, зачем он воскресил её и почему ей ещё рано. Осознание это было болезненным и пугающим. Карна всё же ушла из этого места, не в силах больше там находиться. Воспоминания окатили её холодной волной, заставляя дрожать. Поскольку этот коридор был совмещён с их общежитием, она быстро добралась до своей комнаты, спасаясь от гнетущей атмосферы подземелья.

В лучах комнатного света Нерлит, как художник, творила магию перед зеркалом, аккуратно нанося макияж, её движения были точны и изящны. Подруга была прекрасно одета: на ней была пышная юбка— солнце из лёгкой ткани с воздушным кружевом, игриво покачивавшаяся при каждом движении, а элегантный топ— корсет с длинными рукавами идеально подчёркивал её стройную фигуру, делая её похожей на фею.

– Нер? Ты куда— то собираешься? – Захлопнув за собой дверь, Карна тут же плюхнулась на её кровать, чтобы поближе рассмотреть нежный макияж, который лишь усиливал её естественную красоту, делая взгляд ещё глубже и выразительнее.

– Да, мы с ребятами из общаги хотим прогуляться до клуба. Пойдёшь с нами? – Насколько же они отдалились, поглощённые каждый своими мыслями и новой, столь непривычной жизнью! Карна помешалась на мысли, что надо что— то делать, куда— то бежать, что— то искать, а Нерлит, казалось, жила обычной жизнью.

Раньше они с Нерлит очень часто выбирались на тусовки и знакомились со множеством существ, но после этой смерти все знакомые перестали быть таковыми. Карна знала их, но они её – нет. Нужно было это исправлять, восстанавливать связи.

– Конечно, пойду, ты меня обижаешь! – Карна притворно надула губы, изображая обиду. – Я, когда ещё жила, очень любила тусоваться где— нибудь. – По факту, она ей это уже рассказывала, но Нерлит, естественно, не помнила, ведь для неё это было лишь лёгким повторением давно прожитого опыта.

– Да? А я наоборот была тихоней в группе. А когда умерла, подумала: "Почему я не могла этого делать раньше? Это же так весело!" Жаль, что мы понимаем это слишком поздно, – глубокий, почти беззвучный вздох сорвался с её губ, не мог не вызвать жалости. Карна слышала об этом и не раз, но перебивать её не хотелось: все они здесь одинаковые, и хочется иной раз выговориться о своей человеческой жизни, о потерянных возможностях.

Карна, Нерлит, Всеволод и ещё пара— тройка человек собрались через час у тёмной двери, ведущей в сырой подвал, откуда можно было выбраться наружу.

Как обычно, один из нечисти— старшекурсников уже ждал их за густой кромкой тёмного леса, его силуэт сливался с деревьями. Самому старшему курсу разрешалось покидать пределы кампуса в любой момент. Ну а они, неопытные новички, которые толком ещё даже не знали, как пользоваться силами, такого права не имели, но никого это не останавливало. Жажда свободы и веселья была сильнее правил.

Густой мрак леса обволакивал их, и каждый шаг по влажной земле отдавался глухим шорохом опавших листьев. Им пришлось идти ещё около часа, пробираясь сквозь подлесок, пока наконец они не вышли на узкую дорогу. Затем они сели в неприметный чёрный мини— фургон, припаркованный у обочины, который сливался с ночной темнотой. За рулём сидел, как обычно, невозмутимый Ратибор. Этот парень был из заложных покойников¹. Он относится к злым духам, как и они, но на самом деле, пока нечисть не приступает к "работе", они такие же обычные люди, как и все, – ну, только чутка неживые, подумаешь?

– Вау, Карна, не ожидал, что ты тоже пойдёшь! Ты сегодня такая красивая! – Сделал ей комплимент этот парень, чьё внимание всегда было обращено к женской красоте. По рассказам других, он был таким и при жизни, и после смерти. Поэтому, не обращая внимания на водителя, Карна села рядом с друзьями, предвкушая веселье.

Они ехали не так долго. Вокруг сначала простиралась бескрайняя лесная степь, словно бархатный океан, уходящий в черноту ночи, но потом постепенно начали мелькать одинокие огни домов. Показалась первая деревушка, они проехали её достаточно быстро, и ещё спустя полчаса наконец добрались до первых ярких огней далёкого города Гленбрук, который светился в ночи, как маяк.

Время было почти десять вечера, когда вечеринка только начиналась, и город только просыпался. Фургон мягко затормозил у ярко освещённого входа в самый популярный клуб города, из которого уже доносились ритмичные звуки музыки.

Карна так давно не танцевала! Как же она скучала по этим ощущениям, по ритму, что заставляет тело двигаться, по ощущению свободы! Ей бы хотелось вновь ощутить пьянящую, бурлящую жизненную энергию в этом теле, но этого, увы, никогда не получится – она была нежитью.

Они уже какое— то время сидели за своим столиком на мягких кожаных диванчиках, утопая в их комфорте, обмениваясь шутками и яркими историями, слушая громкую музыку и ощущая вибрации басов. Большинство из собравшихся были её знакомыми, и Карне было не страшно сказать что— то неловкое, она чувствовала себя в своей тарелке.

Внезапно, спустя несколько мгновений, словно гром среди ясного неба, на неё хлынул чей— то алкоголь. Её облегающее чёрное платье, которое так выгодно подчёркивало фигуру, мгновенно потемнело и стало липко мокрым. «Нет, ну серьёзно?!» – пронеслось в голове Карны, смешиваясь с возмущением.