На исходе земных дорог

– Что? Говори.

– Может, за руки возьмём? Артёма-то? Пусть он хоть знает, что не один.

Дед посидел в нерешительности, потом со своего края потянулся к тонкой загорелой руке, непривычной к физическому труду, казавшейся сейчас слабой и беспомощной, взял её в свою шершавую ладонь. Бабка со своей стороны сделала то же. Замерли…

– Горько! Горько! – кричали гости.

Катя с Владом встали в который раз.

– Пора удирать, – прошептал Влад прямо в губы своей, теперь уже, жене.

– Пора.

Так было задумано заранее. Во второй половине мероприятия решено было уехать с друзьями в загородный коттедж, подальше от старших, от всевидящих мам и тётей. Конечно, пришлось немало потрудиться, чтобы мамы и тёти на это согласились, но победило: «Пусть как молодые хотят! Это их день!».

Вскоре около десятка машин пробирались по петляющей дороге. Домик был далеко от цивилизации. Но это был настоящий остров мечты для таких вечеринок. В нём чередовались просторные гостиные и укромные уголки. Словом, каждый мог себе найти место по вкусу.

У Кати чуть кружилась голова. Было весело. В течение дня она улавливала взгляды Ивана. И от этого становилось ещё веселей. Бывший… Пусть видит, какую девушку потерял.

Но градус веселья снизился, когда Иван стал заигрывать с Юлей.

– Что ты приуныла? Пойдём танцевать? – потянул Влад.

– Устала. Я же на каблуках весь день.

– Ладно… Я тогда с пацанами.

Катя даже вздохнула с облегчением. Весь день как привязанные. Оказывается – непросто это. А как же всю жизнь? Почему-то эта мысль вызвала неясную тоску. Ого! А ведь так ждала этого события.

Иван подхватил Юлю на руки…

«Надеюсь, он уронит эту корову».

Юля – любимая подружка, теперь же была ненавистна. Ненавистна её красногубая улыбка, ненавистны и груди, которые явно не помещались в предназначенном для них месте и всё норовили вырваться на свободу. Ненавистны и руки Ивана, которые обследовали уже всё золотистое платье.

Катя поднялась. Надо… надо подумать. Что-то её мутит.

Она пошла вглубь дома. Так… коридор. Открыла одну дверь – сауна. Тут веселье. Пошла дальше. Комната. Темно, но явно кто-то есть. Ещё дальше. Последняя комната была освещена и пуста. Её-то Кате и надо. Она прикрыла за собой дверь и выключила свет. Она просто посидит в тишине.

Дверь распахнулась неслышно, но свет из коридора ворвался вместе с мужчиной. Впрочем, ненадолго. Дверь тут же закрылась.

У Кати забилось сердце. Она поняла, кто вошёл.

Тут же жадные руки обхватили её за тонкую талию, прижали.

– Иван, не надо… – но голос не способен обмануть. Голос был слабый и дрожащий. Иван не стал слушать.

Катя понимала, что нельзя… Но так трудно, почти невозможно, сказать нет… Как хотелось ещё немного… Ещё…

Голос сзади обдал ледяным потоком:

– Вот вы где… Не беспокойтесь, я ухожу…

Это был голос мужа. Это были его последние слова, адресованные ей…

Катя бежала. Белое платье цеплялось за все углы и стулья. Туфля одна соскочила, она отшвырнула и вторую. Ей хотелось сказать, что это ошибка. Что он неправильно понял. Что она просто… просто…

Влада уже не было видно на дороге.

Катя подбежала к машине, открыла дверцу, ключ в зажигании, завела мотор.

Месяц назад она получила права, и вот её первая самостоятельная поездка. Она запуталась в педалях, но разобралась, тронулась.

Куда?

Катя повернула голову и посмотрела на Артёма.

Артём только теперь понял, что это не кино.

Помада девушки размазана, вокруг глаз чернота. Он весь вечер был рядом с ней, и теперь сидел на пассажирском месте. И вопрос «куда?» задал он.

Катя поглядела… в пустоту. Ей показалось, что Влад рядом. Или не Влад? Шампанское затуманивало голову.

Она выехала за ворота… Скорее. Скорее!

– Нет… Если ты за своим женихом… или мужем, так он не мог так быстро уйти, – Артём попытался объяснить девушке то, что и так было понятно.

Но Катя не слышала. Она всё набирала скорость.

– Не гони, – Артём закричал, когда едва вписались в поворот.

Но автомобиль продолжал мчаться.

И тут…

Артём едва успел заметить. А уж среагировать хмельная Катя не успела…

Они остановились. Нет, не машина. Время зависло, и они в нём. Чужое перепуганное лицо, ярко освещённое фарами. Рука, поднимающаяся, чтобы защититься, но ясно, что она не успеет…

Артём снова посмотрел на девушку. Теперь она приняла более привычный облик – кадр из чёрно-белого кино.

– Помоги мне…

Глава 83

– Я принесла ещё цветов, – озабоченная Мошка сунула под нос Таше несколько ромашек. – Ты должна быть красивой.

Комната, в которой находилась Таша, была небольшая и чуть светлее, чем другие. Для девушки не пожалели какой-то желтоватый светильник.

Для неё? Не совсем.

Скоро сюда должен прийти жених.

С тех пор, как она появилась перед подземным обществом со своим глупым «добрый день», прошли, должно быть, сутки. И события завертелись вокруг неё снежным комом.

Встретили её весьма насторожено. Но потом высунулся из угла острый Мошкин нос.

– Вот она! Та самая, чистая, – девчонка ткнула пальцем в Ташу.

И девушку окружили невысокие женщины, на вид весьма болезненные. Таше и на следующий день не хотелось вспоминать… Они тараторили, щупали и толкали Ташу. И это всё продолжалось и продолжалось. Напрасно она пыталась объяснить, что она здесь случайно и не по своей воле. Напрасно она просила о помощи. Её слова, возможно, выслушивались, но во внимание не принимались.

Таше стало плохо. Полутьма, гомон, мелькание рук, непрерывные толчки, глаза, носы, гнилые зубы. Таше стало казаться, что это не с ней. Какое-то странное чувство и неприятное. Она пыталась вернуть себя в реальность, но в такой компании не получалось. Этот ужас не заканчивался.

– Тихо!

И всё разом закончилось. И все расступились. Седая дряхлая старуха приковыляла к ней. Вгляделась в лицо.

– Руша, Косой, отведите молодку в каземат.

Двое мужчин чуть покрепче других, подхватили её под руки. Она не сопротивлялась. Мир уплывал, тёмные стены угрожающе надвигались, земляной пол бросался в лицо.

Следующее, что запомнила – она летит в мягкую сухую траву. Потом Таша услышала, как заперли дверь. Девушка закрыла глаза и провалилась в небытие.

Очнулась оттого, что кто-то дёргал её за пальцы. Открыла глаза – Мошка. Сидит, улыбается. Рядом на полу свеча.

– Вставай. Пойдём в другую комнату. Там лучше.

Таша не стала спорить.

В другой комнате было, по крайней мере, светлее.

– Ты не обижайся, что тебя заперли. Не знали, что делать, – Мошка заглянула Таше в глаза, выискивая обиду. Таша попыталась улыбнуться.

– А теперь знаете?

– Ага. Сегодня вечером к тебе придёт король. Он посмотрит…

…Легенды о чистых людях в подземелье ходили всегда, но племя думало, что это легенды.

Мошкиным рассказам сначала особо не поверили. Перепутала девчонка, встретила искусственных людей, зачем-то понадобилась им, побывала некоторое время в их обществе, и померещилось, что это чистые.

Но Мошка не просто так болталась тогда в рюкзаке за спиной Артёма. Она прислушивалась и приглядывалась. А когда снова попала к своим, сумела почти доказать, что чистые существуют. Мамаша тоже вставила своё неуверенное слово.

И после того, как Таша сама предстала перед изумлёнными глазами, местное общество решало, как этот нежданный визит обернуть в свою пользу. Решало весь день и всю ночь. То, что это шанс для них всех, было ясно. Про это бабки уже давно сказки насочиняли.

И в сказках этих нередким счастливым концом было – поженилась их принцесса на чистом Иване, и было у них много детей, и эти дети были здоровы. И эти дети снова смогли жить-поживать на земной поверхности. И в конце концов все вышли из подземелья.

То, что тёмные люди – так они сами себя называли, вырождаются, что болезни и бессилие одолели, было понятно. И спасти их могла только чистая кровь.

А тут Таша сама к ним свалилась. Ну разве не судьба? А то, что она что-то бормочет своё, так пускай бормочет.

Всеми этими сведениями довольная Мошка щедро делилась со своей слушательницей, нисколько не сомневаясь, что эта слушательница разделяет большинство из них. А с чем пока не согласна… так это – пока.

Таша слушала. Она теперь понимала, что этим людям бесполезно что-то объяснять. Поэтому начала действовать осторожней.

Уже то, что ей, в качестве подруги, выделили Мошку, была большая удача. А Мошка вовсю старалась угодить. И весь день таскала Таше то какую-то бурду, отведай, мол, вкусно, то пахнущую примесями воду – неудивительно, что они тут все больные, а потом цветы. Пора наряжаться для жениха.

Таша бесцельно перебирала ромашки, слушала девчонку.

Мошку не узнать. Там, наверху, она была недоверчивая, как дикий зверёк. Здесь же она вовсю старалась быть гостеприимной.

– Он на самом деле не король, а князь. Королём это он так себя называет.

Скромно, подумалось Таше, но потом решила поправить:

– Тогда, наверное, принц.

– Почему принц?

– Короли – это те, кто уже женат. А принцы ещё нет.

– А-а, – поняла догадливая Мошка. – Ну так он уже женат.

– Как? Он же меня хочет смотреть?

– Ну и что? Будешь второй женой, – Мошка не видела проблем, между тем проблемы просто окружили Ташу.

– Понятно…

– Помнишь Рушку?

Таше смутно припомнилась глазастенькая молодая женщина с редкими волосами, заплетёнными в тощую косу.

– Это жена? – догадалась.

– Ага.

Судя по недобрым взглядам Рушки, не одной Таше не нравилась идея предстоящей свадьбы. Надо что-то решать.

– Мошка, у вас как-то понимают по часам?

– Как это?

– Да… Ладно… Это я просто, – Таша помолчала, пытаясь сообразить.

Но Мошка и сама была сообразительная:

– Это когда ночь и день? И когда «слёзы земли» на небе?

– Точно.

– Ну «слёзы» скоро будут.

– Мошка… Вот вы не можете долго на солнце, а я не могу долго без солнца.

– Да ну… – растерялась Мошка. – Чистые всё могут.

– Нет. Не всё. И я скоро без солнца вот прямо здесь свалюсь и больше не встану.

Мошка раскрыла рот и перепугано посмотрела на Ташу.

– Да, Мошка. И вот чувствую, что скоро так всё и случится.

– А что делать?

– Нужно меня вывести наверх.

Мошка вскочила и умчалась из комнаты.

– Постой, – закричала вслед Таша, но было уже поздно.

Перестаралась.

Вскоре в комнату ввалила недавняя толпа женщин.

– Сейчас мы выведем тебя на солнце, – Мошка заглянула в глаза Таши, пытаясь в них рассмотреть, сколько времени осталось до того, как та рухнет на пол. – Только тебе глаза завяжут.

– Поняла.

Когда Ташу вели за руки к свету, она старалась считать шаги и повороты. Но… слишком много было поворотов.

– Держись руками здесь, – указал ей скрипучий голос. – Поднимайся. Это лестница.

Таша полезла. И вскоре почувствовала нежное солнечное обволакивание, а в уши ворвался летний шум.

– Теперь можно снимать повязку?

– Снимай.

Глазам было больно. Таша села в траву, пытаясь заново привыкнуть к яркому свету. А как же те? Оглянулась.

Женщины тоже выбрались и теперь прикрывали лицо ладонями.

Таша встала, огляделась. Поляна. Дальше лес.

В кармане нащупала рацию.

– Мошка, пошли цветы поищем.

– Так я тебе уже принесла…

– Ну… надо много.

Встала не только Мошка. За цветами, по-видимому, решило тронуться всё общество.

– Мы тут недалеко. На той стороне поляны походим. Там колокольчики, – Таша попыталась остановить назойливых женщин.

– Никуда она не убежит, – сказала и своё слово Мошка.

Но к Таше решительно подошла вчерашняя старуха.

– Дай руку.

Таша протянула ладонь. Женщина щёлкнула браслет на запястье.

– Вот теперь не убежит, – и повернула к своим соплеменницам.

– Кто это? – тихо спросила Таша, как только они с Мошкой отошли к колокольчикам.

– Это Тюря – мать твоего жениха.

– А это? – Таша дёрнула рукой с браслетом.

Мошкины глаза виновато скользнули в сторону:

– Ну… чтоб ты не сбежала…

– Мошка, – крикнула Тюря, – мы внизу подождём.

– Ладно.

– Только недолго.

– Ладно.

И тут мир окрасился разноцветьем. Сколько раз Таша это видела, а привыкнуть не могла. «Слёзы земли». Но теперь не время любоваться.

– Мошка, я отойду… Мне надо.

– Ладно, – снова согласилась Мошка и завалилась в траву.

А через какую-то минуту Таша лихорадочно пыталась справиться с рацией.

– Андрей…

– Таша! – тут же ответ. Словно ждал.

– Андрей?

– Нет, это Лука. Ты где?

– Привет, – сердце встрепенулось нечаянной радостью. – Я у Мошки под землёй. Мне нужна помощь.

– Понял. Держись. Я иду…

Глава 84

Домик был небольшой. Уютно пристроился на полянке. И несмотря на то, что солнце его ярко освещало, окна всё равно желтели от внутреннего света.

Анютка остановилась. Шар полетел к травянисто-цветочной крыше и нырнул в трубу.

Дошли, значит.

Перед домой протекал ручей. Дорожка, по которой бежала Анютка, мостиком перекидывалась через него, а потом тянулась до самой террасы, мимо пеньков и широкого дуба. За домом лес густел, там дороги не было.

– Мыша, мы с тобой бежали-бежали и прибежали.

Анютка поднялась на мостик. Остановилась. Журчание ручейка на минуту отвлекло. Перегнулась через перила.

Водичка прозрачно-голубая, а в ней плавают золотые рыбки.

Хорошо…

Не успела додумать своё «хорошо», как на мгновение мелькнула другая картина. Темно. Не потому, что ночь, а потому, что пасмурно, туманно и деревья закрывают свет. А водицы в ручье почти нет, так сочится что-то мокро-грязное, и в этой грязи копаются чёрные вонючие жуки.

Анютка отпрянула, но мир снова стал сказочно-прекрасным.

– Обман всё это, – разочаровано пожаловалась Мыше.

Девочка несмело пошла дальше. Она бы и рада куда-нибудь свернуть, но где найти выход? Нужно как-то разбираться с тем, что есть. С этими мыслями она дёрнула за кольцо на двери.

Дверь со скрипом широко раскрылась, и Анютка замерла на пороге.

Печка. Такую она видела на картинке давным-давно. Бабушка копается в ней рогатой палкой. Дед сидит на лавке, валенок чинит. Девушка в зелёном платье у окна прядёт. Кот лежит вверху на печи.

Все обернулись на скрип. Даже кот.

– Вы волшебники? – вместо приветствия спросила Анютка. Ей хотелось разобраться.

– А как же! – дед прищурил и без того морщинистое лицо в улыбке.

– Заходи, Анюта, заморилась, небось, целый день по лесу скакать, – бабуля вытащила из печи… колобок.

Анютка приоткрыла рот от изумления. С пылу, с жару, весь такой румяненький. От двери не видно, но глазки должны быть.

– Заходи, – кивнула и девица от своей прялки.

Анюта перешагнула через порог и прикрыла за собой дверь…

– Мы давно о внучке мечтаем. Старые стали, помочь некому. А с другой стороны, секреты и тайны передать некому.

– А Кира? – Анютка кивнула на девушку. Та оставила свою пряжу, уселась за стол.

На столе самовар. Вокруг блины и пироги, а посредине тот самый колобок. Сам кругленький, глазки кругленькие, носик-ротик кругленькие и так вкусно пахнет, что Анютке даже не удивительно, что в сказке такого сразу же захотели съесть.

– А Кира в гости зашла. Она сама по себе.

Кира кивнула острым носом.

– Я в гости пришла, дальше живу. Вдоль ручья ежели пойдёшь, то прямо на мою избушку наткнёшься.

– Ну что же ты не ешь? Бери колобок. Для тебя специально испекла.

Но Анютке жалко портить такое чудо. Потянулась за ягодкой-малинкой, да уронила её под стол. Нырнула за ней.

– Сильная девка… – голос бабушки перестал быть старческо-ласковым.

– Прапрабабка её шороху наводила, – поддакнула Кира.

Анютка замерла.

– А ты откуда знаешь? – в вопросе деда не было любопытства, было желание поставить молодку на место.

– Так у неё род такой. Издревле интересовались тайными делами. Там и не одна прабабка.

– А тебе об этом ворона накаркала?

– Может, и ворона…

– Хватит, – буркнула бабушка. – Вы ещё космы друг другу повыдирайте. За день не нагавкались.

И где-то поверх этих грубых слов послышалось бабушкино:

– Что ты, внученька? Не нашла ягодку? Ну пускай себе, я потом вымету.

Они разговаривают и друг с другом, и со мной, поняла Анютка.

– У неё разные в роду были.

Вынырнула. И едва сдержала крик. Быстро сообразила опустить глаза.

Надо успокоиться…

От добродушного морщинистого лица деда не осталось и следа. Вместо этого – отвратительная свиная рожа. У бабки и Киры не лучше.

– Бери пирожок.

Анютка кое-что поняла. Если прямо смотреть, но компания кажется симпатичной. Если сделать глазами чуть по-другому, словно смотришь вдаль, то видны совсем другие морды. Вот это волшебники!

И со слухом похожее получалось. Они разговаривали с ней, она отвечала им. Всё, как обычно. Но и в то же самое время вели другой разговор. И у неё получалось его тоже слышать. Как будто другими ушами.

– Спасибо. Я лучше колобок, – взяла в руки кругляш.

– Эта мала ещё, а я её еле удерживаю, – пожаловалась бабка.

«Ничего ты меня не удерживаешь», – мрачно подумала Анютка.

– Потому что мы не привычные с чистыми дело иметь, – объяснил дед.

– Ага. Это не «эти», – непонятно поддакнула Кира.

– Да что ты сравниваешь? Этих шугнёшь разок, с них и дух вон. Бракованная порода.

– Ты про «тёмных»?

– Да хоть про «тёмных», хоть про «древесных», хоть про кого.

– Детонька, кусай его за ушко, – подсказала бабушка.

– Нет… Мне жалко. Он такой хорошенький, – Анютка успевала и «там», и «здесь».

Колобок оказался птенчиком. Живым. Не было в печи огня. Да и печи не было. На её месте стоял огромный дуплистый дуб.

– А эту девку нам нельзя упускать.

– Худо будет, если она против нас станет, – в очередной раз согласилась Кира.

– Она вас слышит, – донёсся голос с дуба-печи.

Анютка перепугано оглянулась. Кот лениво мяукнул. Она про него забыла. Только теперь это был не кот.

Глава 85

Мара прижала ладони ко рту и с ужасом наблюдала, как крестьянская девушка рвалась из рук Андрея. Тот её пытался успокоить, но всё напрасно. Она изворачивалась, била кулаками, визжала и плакала.

Мара понимала, что, если девушка вырвется, найти её в наступающих сумерках будет невозможно. А в этом мире она не выживет.

Борька откровенно спрятался за камуфляжную штанину Мары и оттуда выглядывал одним глазом.

Буйство продолжалось, пока Андрею не надоело девушку уговаривать. Он обхватил её руками и зажал, как в тисках.

Подёргавшись некоторое время в руках парня, она обессилила и чуть успокоилась.

– Мы не причиним тебе вреда, – эту мысль Андрей пытался внушить девушке уже несколько минут. Он надеялся, что фальшивые нотки в словах будут не слишком явными.

Вред уже причинили. Древнеславянское поселение исчезало в тумане на глазах. А девушка – нет. Она была живая, далеко не эфемерная и очень даже симпатичная.

– Послушай, мы не бандиты, не монстры, и он, – Андрей рискнул на мгновение дёрнуть рукой в сторону Борьки, – не домовой.

Борька скромно убрал свой круглый глаз за ногу Мары. Но девушка успела его заметить и снова завизжала.

– А для чего вы их тогда кормите, раз так боитесь? – в голосе парня звучало недоумение и злость. Терпение его заканчивалось.

Но девушка явно не была готова к размышлениям.

– Мара, скажи хоть ты что-нибудь!

Мара переборола оцепенение и поспешила на помощь. Она подошла к невольной пленнице, заглянула в глаза, насколько сумерки позволили это сделать, увидела в них панику и сказала как можно мягче:

– Я – Мара. Парень, что тебя держит – Андрей. Ты хочешь убежать. Но посмотри вокруг, – девушка послушно повела круглыми от ужаса глазами. – Вокруг тёмный лес. Что ты там будешь делать? Останься с нами, и мы тебе поможем.

Теперь девушка поискала глазами по земле. Мара догадалась.

– А его зовут Борька. Он совсем безобидный. Он… – Мара не знала, что добавить, но Борька решил ей помочь.

– Я не домовой…

И девушка потеряла сознание.

Стало даже чуть спокойней. Андрей тут же занялся костром, Мара уложила девушку на свой спальный мешок и теперь пыталась привести её в чувство. В аптечке нашлись кое-какие средства.

Борька помогал Маре – отыскал кленовый листик и усердно обмахивал лицо незнакомки.

Вскоре она открыла глаза, старательно отвела их от Борьки. Теперь девушка была очень слабой. Она попыталась сесть.

– Полежи ещё немного, – Мара старалась, чтобы её голос звучал тихо и спокойно. – Сейчас мы попьём чая, и всё тебе расскажем. Всё не так страшно, как тебе кажется.

«Всё, возможно, ещё страшнее», – эту мысль Мара не озвучила.

– Как тебя зовут?

– Даша…

Наконец разумный ответ!

Андрей протянул бутерброды и кружку чая.

– Вот, попробуй, Даша, нашего угощения.

Но девушка не коснулась ни еды, ни кружки.

– Это Навь?

– Что такое Навь? – обернулся Андрей к Маре.

Та попыталась вспомнить:

– Кажется, в славянской мифологии это потусторонний мир… Но не уверена.

– Молодец, Даша. Ты очень догадливая. Правда, это не Навь. А… как бы назвать?

– Будь, – попробовал помочь Борька.

– Точно! Это Будь. То, что будет. Через… тысячу лет. Знаешь, сколько это тысяча лет?

Девушка неуверенно кивнула.

– И ты попала в Будь. А теперь нам надо попытаться вернуть тебя домой. Если ты, конечно, не убежишь.

Но девушка теперь со страхом оглядывалась по сторонам. Судя по всему, убегать она уже не собиралась.

– Давайте поужинаем и пойдём смотреть, что там с твоей деревней.

Теперь Даша несмело потянулась к кружке.

После ужина они бродили по темной туманной поляне. Она была широкая, без кустов и деревьев, лишь сочная трава раскинулась мягким ковром. И на ней совершенно не было следов недавней крестьянской жизни.

Даша заплакала, когда безуспешно пыталась в темноте найти остатки родного очага.

– У меня есть предположение, что сейчас мы этими поисками занимаемся напрасно. Твой мир, Даша, скрылся. Возможно, он появится завтра. Конечно, нет никаких оснований так считать. Но – будем надеяться.

– Вы меня не бросите? – Даша подняла на Андрея блестящие от волнения глаза.

– Конечно, не бросим.

Мара почувствовала себя немного лишней. Не то, чтобы совсем ненужной, но где-то на окраине чужих отношений. Опять! Это она уже проходила. Что ж. Она снова переживёт. Тем более, ей терять нечего. К счастью…

…Почти.

Когда снова вернулись к костру, Мара доброжелательно обратилась к девушке:

– Расскажи нам о себе.

Никто не должен догадаться о том, что на душе у неё печаль.

– Что рассказать?

– Всё, что захочешь.

– Ну… Мы, значит, живём… Хорошо живём… Есть корова, три свиньи, хряк. Одна свинья недавно опоросилась.

– А про семью?

– Всё как полагается – отец да мать. Ещё бабка с дедом. Сестра одна невеста, вторая ещё мала. Три брата. Что рассказывать? Вот, правда, беда у меня.

И Даша не удержалась, опустила лицо в ладошки и заплакала горючими слезами.

– Что такое?

– Отец замуж отдаёт.

– Так разве это беда?

– За постылого – Емельяна-мельника.

Мара помолчала. Что тут скажешь? У каждого своё.

Но девичья печаль недолго тревожила душу. Вскоре слёзы высохли, лишь щёки после них румяней стали, и Даша живо заинтересовалась этим миром:

– Расскажи, Андрей, про Будь.

«Надеюсь, завтрашний день будет не таким драматичным», – измученная переживаниями Мара склонила уставшую голову и вскоре уснула.

Она не могла знать, насколько не оправдается эта надежда.

А тихий разговор между представителями таких разных миров одной матушки Земли ещё долго не угасал.

Глава 86

– Этот Емельян уже старик. Ему, может, лет сорок уже. Но богатый. У него мельница. Всяк к нему с поклоном идёт. Матушка говорит, что буду с ним жить – никому не служить. Ну, кроме мужа, конечно. Оно и хорошо, когда в богатстве. Но как с немилым жить? И ещё… он какой-то недобрый. Глядит всё время сквозь хмурые брови.

Мара открыла глаза. Неужели, всю ночь болтали?

Даша увидела, обрадовалась:

– Ох, и долго ты спишь, Марочка. А мы тут вместе с красным солнышком поднялись. Непривычная я по-другому. И Андрей тоже…

Мара встретилась взглядом с парней, и едва сдержала усмешку. Он дёрнул бровями, показывая, что думает про привычку рано вставать. Судя по всему, с Дашей он не совсем согласен, но спорить не посчитал нужным.

– А я тут рассказываю про свою долюшку. Настя счастливица, Настя – это моя сестра. У неё жених молодой да пригожий. А мельник… Он же знается с нечистой силой. У мельников всегда так. У них договор с водяным. Да с бабой водяного.