На исходе земных дорог

Артём нерешительно шагнул следом…

Дед резко открыл глаза. Утро. Вот это он дреманул. Цел хоть щенок? Или придавил его? Не слышно… Точно придавил. Вот старый дурак.

Но заспанный щенок был цел. Пригрелся у тощих рёбер. У деда камень с души. Хотелось ребятам сюрприз сделать.

Вспомнил про Артёма. Опять перепугано оглянулся, но уже в другую сторону. Нет… ни Артёма, ни бабки. Ну, бабка бегает, как всегда. А Артём? Неужели не вернулся? Дед вскочил.

Никого. Пошёл растерянно…

Бабку увидел издали. И сердце обмерло. Сидит… И судя по позе, ничего хорошего нет…

Дед шёл не спеша. Готовился. Сейчас узнает…

Артём лежал на земле.

Бабка медленно подняла голову. Взглянула на деда. И от её взгляда деду захотелось заплакать.

– Дышит…

– А? – не поверил старик.

Нагнулся над парнем. Прислушался.

– Может… Это я так подумал, что сотрясение. А у него, может, что серьёзней. Может, ушиб. Про сотрясение я хоть чуть понимаю, бывало. А у него… – дед тараторил, боясь тишины. Боясь снова взглянуть на бабку. Боясь почувствовать её мысли.

«Мы проиграли… Нас выбрали потому, что мы неудачники. Шутка такая».

Компьютеры могут смеяться?

Часть Глава 82

Артём так и не пришёл в сознание. Старики донесли его на свою стоянку, положили сверху на спальный мешок, сели беспомощно по сторонам.

Дед вспомнил про Анюткину звёздочку, положил на грудь. И всё молча. Разговаривать не хотелось совсем.

Бабка апатично поднялась. Хотела что-то приготовить, потом передумала.

«Поедим что-нибудь. Деду не крепко нужна эта еда. Худой, как велосипед». Села опять.

– Матвей… – замолчала.

– Что? Говори.

– Может, за руки возьмём? Артёма-то? Пусть он хоть знает, что не один.

Дед посидел в нерешительности, потом со своего края потянулся к тонкой загорелой руке, непривычной к физическому труду, казавшейся сейчас слабой и беспомощной, взял её в свою шершавую ладонь. Бабка со своей стороны сделала то же. Замерли…

– Горько! Горько! – кричали гости.

Катя с Владом встали в который раз.

– Пора удирать, – прошептал Влад прямо в губы своей, теперь уже, жене.

– Пора.

Так было задумано заранее. Во второй половине мероприятия решено было уехать с друзьями в загородный коттедж, подальше от старших, от всевидящих мам и тётей. Конечно, пришлось немало потрудиться, чтобы мамы и тёти на это согласились, но победило: «Пусть как молодые хотят! Это их день!».

Вскоре около десятка машин пробирались по петляющей дороге. Домик был далеко от цивилизации. Но это был настоящий остров мечты для таких вечеринок. В нём чередовались просторные гостиные и укромные уголки. Словом, каждый мог себе найти место по вкусу.

У Кати чуть кружилась голова. Было весело. В течение дня она улавливала взгляды Ивана. И от этого становилось ещё веселей. Бывший… Пусть видит, какую девушку потерял.

Но градус веселья снизился, когда Иван стал заигрывать с Юлей.

– Что ты приуныла? Пойдём танцевать? – потянул Влад.

– Устала. Я же на каблуках весь день.

– Ладно… Я тогда с пацанами.

Катя даже вздохнула с облегчением. Весь день как привязанные. Оказывается – непросто это. А как же всю жизнь? Почему-то эта мысль вызвала неясную тоску. Ого! А ведь так ждала этого события.

Иван подхватил Юлю на руки…

«Надеюсь, он уронит эту корову».

Юля – любимая подружка, теперь же была ненавистна. Ненавистна её красногубая улыбка, ненавистны и груди, которые явно не помещались в предназначенном для них месте и всё норовили вырваться на свободу. Ненавистны и руки Ивана, которые обследовали уже всё золотистое платье.

Катя поднялась. Надо… надо подумать. Что-то её мутит.

Она пошла вглубь дома. Так… коридор. Открыла одну дверь – сауна. Тут веселье. Пошла дальше. Комната. Темно, но явно кто-то есть. Ещё дальше. Последняя комната была освещена и пуста. Её-то Кате и надо. Она прикрыла за собой дверь и выключила свет. Она просто посидит в тишине.

Дверь распахнулась неслышно, но свет из коридора ворвался вместе с мужчиной. Впрочем, ненадолго. Дверь тут же закрылась.

У Кати забилось сердце. Она поняла, кто вошёл.

Тут же жадные руки обхватили её за тонкую талию, прижали.

– Иван, не надо… – но голос не способен обмануть. Голос был слабый и дрожащий. Иван не стал слушать.

Катя понимала, что нельзя… Но так трудно, почти невозможно, сказать нет… Как хотелось ещё немного… Ещё…

Голос сзади обдал ледяным потоком:

– Вот вы где… Не беспокойтесь, я ухожу…

Это был голос мужа. Это были его последние слова, адресованные ей…

Катя бежала. Белое платье цеплялось за все углы и стулья. Туфля одна соскочила, она отшвырнула и вторую. Ей хотелось сказать, что это ошибка. Что он неправильно понял. Что она просто… просто…

Влада уже не было видно на дороге.

Катя подбежала к машине, открыла дверцу, ключ в зажигании, завела мотор.

Месяц назад она получила права, и вот её первая самостоятельная поездка. Она запуталась в педалях, но разобралась, тронулась.

Куда?

Катя повернула голову и посмотрела на Артёма.

Артём только теперь понял, что это не кино.

Помада девушки размазана, вокруг глаз чернота. Он весь вечер был рядом с ней, и теперь сидел на пассажирском месте. И вопрос «куда?» задал он.

Катя поглядела… в пустоту. Ей показалось, что Влад рядом. Или не Влад? Шампанское затуманивало голову.

Она выехала за ворота… Скорее. Скорее!

– Нет… Если ты за своим женихом… или мужем, так он не мог так быстро уйти, – Артём попытался объяснить девушке то, что и так было понятно.

Но Катя не слышала. Она всё набирала скорость.

– Не гони, – Артём закричал, когда едва вписались в поворот.

Но автомобиль продолжал мчаться.

И тут…

Артём едва успел заметить. А уж среагировать хмельная Катя не успела…

Они остановились. Нет, не машина. Время зависло, и они в нём. Чужое перепуганное лицо, ярко освещённое фарами. Рука, поднимающаяся, чтобы защититься, но ясно, что она не успеет…

Артём снова посмотрел на девушку. Теперь она приняла более привычный облик – кадр из чёрно-белого кино.

– Помоги мне…

Глава 83

– Я принесла ещё цветов, – озабоченная Мошка сунула под нос Таше несколько ромашек. – Ты должна быть красивой.

Комната, в которой находилась Таша, была небольшая и чуть светлее, чем другие. Для девушки не пожалели какой-то желтоватый светильник.

Для неё? Не совсем.

Скоро сюда должен прийти жених.

С тех пор, как она появилась перед подземным обществом со своим глупым «добрый день», прошли, должно быть, сутки. И события завертелись вокруг неё снежным комом.

Встретили её весьма насторожено. Но потом высунулся из угла острый Мошкин нос.

– Вот она! Та самая, чистая, – девчонка ткнула пальцем в Ташу.

И девушку окружили невысокие женщины, на вид весьма болезненные. Они тараторили, щупали и толкали Ташу. И всё это продолжалось и продолжалось. Напрасно она пыталась объяснить, что она здесь случайно и не по своей воле. Напрасно она просила о помощи. Её слова, возможно, выслушивались, но во внимание не принимались.

Таше стало плохо. Полутьма, гомон, мелькание рук, непрерывные толчки, глаза, носы, гнилые зубы. Таше стало казаться, что это не с ней. Какое-то странное чувство и неприятное. Она пыталась вернуть себя в реальность, но в такой компании не получалось. Этот ужас не заканчивался.

– Тихо!

И все разом замолчали. И расступились. Седая дряхлая старуха приковыляла к ней. Вгляделась в лицо.

– Руша, Косой, отведите молодку в каземат.

Двое мужчин чуть покрепче других, подхватили её под руки. Она не сопротивлялась. Мир уплывал, тёмные стены угрожающе надвигались, земляной пол бросался в лицо.

Следующее, что запомнила – она летит в мягкую сухую траву. Потом Таша услышала, как заперли дверь. Девушка закрыла глаза и провалилась в небытие.

Очнулась оттого, что кто-то дёргал её за пальцы. Открыла глаза – Мошка. Сидит, улыбается. Рядом на полу свеча.

– Вставай. Пойдём в другую комнату. Там лучше.

Таша не стала спорить.

В другой комнате было, по крайней мере, светлее.

– Ты не обижайся, что тебя заперли. Не знали, что делать, – Мошка заглянула Таше в глаза, выискивая обиду. Таша попыталась улыбнуться.

– А теперь знаете?

– Ага. Сегодня вечером к тебе придёт король. Он посмотрит…

…Легенды о чистых людях в подземелье ходили всегда, но племя думало, что это легенды.

Мошкиным рассказам сначала особо не поверили. Перепутала девчонка, встретила искусственных людей, зачем-то понадобилась им, побыла некоторое время в их обществе, и померещилось, что это чистые.

Но Мошка не просто так болталась тогда в рюкзаке за спиной Артёма. Она прислушивалась и приглядывалась. А когда снова попала к своим, сумела почти доказать, что чистые существуют. Мамаша тоже вставила своё неуверенное слово.

И после того, как Таша сама предстала перед изумлёнными глазами, местное общество быстро стало просчитывать, как этот нежданный визит обернуть в свою пользу. Решало весь день и всю ночь. То, что это шанс для них всех, было ясно. Про это бабки давно уже сказки насочиняли.

И в сказках этих нередким счастливым концом было – поженилась их принцесса на чистом Иване, и было у них много детей, и эти дети были здоровы. И эти дети снова смогли жить-поживать на земной поверхности. И в конце концов все вышли из подземелья.

То, что тёмные люди – так они сами себя называли, вырождаются, что болезни и бессилие одолели, было понятно. И спасти их могла только чистая кровь.

А тут чистая кровь в виде Таши сама к ним свалилась. Ну разве не судьба? А то, что она что-то бормочет своё, так пускай бормочет.

Всеми этими сведениями довольная Мошка щедро делилась со своей слушательницей, нисколько не сомневаясь, что эта слушательница разделяет большинство из них. А с чем пока не согласна… так это – пока.

Таша слушала. Она теперь понимала, что этим людям бесполезно что-то объяснять. Поэтому начала действовать осторожней.

Уже то, что ей, в качестве подруги, выделили Мошку, была большая удача. А Мошка вовсю старалась угодить. И весь день таскала Таше то какую-то бурду, отведай, мол, вкусно, то пахнущую примесями воду – неудивительно, что они тут все больные, а потом цветы. Пора наряжаться для жениха.

Таша бесцельно перебирала ромашки, слушала девчонку.

Мошку не узнать. Там, наверху, она была недоверчивая, как дикий зверёк. Здесь же она вовсю старалась быть гостеприимной.

– Он на самом деле не король, а князь. Королём это он так себя называет.

Скромно, подумалось Таше, но потом решила поправить:

– Тогда, наверное, принц.

– Почему принц?

– Короли – это те, кто уже женат. А принцы ещё нет.

– А-а, – поняла догадливая Мошка. – Ну так он уже женат.

– Как? Он же меня хочет смотреть?

– Ну и что? Будешь второй женой, – Мошка не видела проблем, между тем проблемы просто окружили Ташу.

– Понятно…

– Помнишь Рушку?

Таше смутно припомнилась молодая женщина с маленькими глазками и редкими волосами, заплетёнными в тощую косу.

– Это жена? – догадалась.

– Ага.

Судя по недобрым взглядам Рушки, не одной Таше не нравилась идея предстоящей свадьбы. Надо что-то решать.

– Мошка, у вас как-то понимают по часам?

– Как это?

– Да… Ладно… Это я просто, – Таша помолчала, пытаясь сообразить.

Но Мошка и сама была сообразительная:

– Это когда ночь и день? И когда «слёзы земли» на небе?

– Точно.

– Ну «слёзы» скоро будут.

– Мошка… Вот вы не можете долго на солнце, а я не могу долго без солнца.

– Да ну… – растерялась Мошка. – Чистые всё могут.

– Нет. Не всё. И скоро я без солнца вот прямо здесь свалюсь и больше не встану.

Мошка раскрыла рот и перепугано посмотрела на Ташу.

– Да, Мошка. И чувствую, что вот-вот так всё и случится.

– А что делать?

– Нужно меня вывести наверх.

Мошка вскочила и умчалась из комнаты.

– Постой, – закричала вслед Таша, но было уже поздно.

Перестаралась.

Вскоре в комнату ввалила недавняя толпа женщин.

– Сейчас мы выведем тебя на солнце, – Мошка заглянула в глаза Таши, пытаясь в них рассмотреть, сколько времени осталось до того, как та рухнет на пол. – Только тебе глаза завяжут.

– Поняла.

Когда Ташу вели за руки к свету, она старалась считать шаги и повороты. Но… слишком много было поворотов.

– Держись руками здесь, – указал ей скрипучий голос. – Поднимайся. Это лестница.

Таша полезла. И вскоре почувствовала нежное солнечное обволакивание, а в уши ворвался летний шум.

– Теперь можно снимать повязку?

– Снимай.

Глазам было больно. Таша села в траву, пытаясь заново привыкнуть к яркому свету. А как же те? Оглянулась.

Женщины тоже выбрались и теперь прикрывали лицо ладонями.

Таша встала, огляделась. Поляна. Дальше лес.

В кармане нащупала рацию.

– Мошка, пошли цветы поищем.

– Так я тебе уже принесла…

– Ну… надо много.

Встала не только Мошка. За цветами, по-видимому, решило тронуться всё общество.

– Мы тут недалеко. На той стороне поляны походим. Там колокольчики, – Таша попыталась остановить назойливых женщин.

– Никуда она не убежит, – сказала и своё слово Мошка.

Но к Таше решительно подошла вчерашняя старуха.

– Дай руку.

Таша протянула ладонь. Женщина щёлкнула браслет на запястье.

– Вот теперь не убежит, – и повернула к своим соплеменницам.

– Кто это? – тихо спросила Таша, как только они с Мошкой отошли к колокольчикам.

– Это Тюря – мать твоего жениха.

– А это? – Таша дёрнула рукой с браслетом.

Мошкины глаза виновато скользнули в сторону:

– Ну… чтоб ты не сбежала…

– Мошка, – крикнула Тюря, – мы внизу подождём.

– Ладно.

– Только недолго.

– Ладно.

И тут мир окрасился разноцветьем. Сколько раз Таша это видела, а привыкнуть не могла. «Слёзы земли». Но теперь не время любоваться.

– Мошка, я отойду… Мне надо.

– Ладно, – снова согласилась Мошка и завалилась в траву.

А через какую-то минуту Таша лихорадочно пыталась справиться с рацией.

– Андрей…

– Таша! – тут же ответ. Словно ждал.

– Андрей?

– Нет, это Лука. Ты где?

– Привет, – сердце встрепенулось от нечаянной радости. – Я у Мошки под землёй. Мне нужна помощь.

– Понял. Держись. Я иду…

Глава 84

Домик был небольшой. Уютно пристроился на полянке. И несмотря на то, что солнце его ярко освещало, окна всё равно желтели от внутреннего света.

Анютка остановилась. Шар полетел к травянисто-цветочной крыше и нырнул в трубу.

Дошли, значит.

Перед домой протекал ручей. Дорожка, по которой бежала Анютка, мостиком перекидывалась через него, а потом тянулась до самой террасы, мимо пеньков и широкого дуба. За домом лес густел, там дороги не было.

– Мыша, мы с тобой бежали-бежали и прибежали.

Анютка поднялась на мостик. Остановилась. Журчание ручейка на минуту отвлекло. Перегнулась через перила.

Водичка прозрачно-голубая, а в ней плавают золотые рыбки.

Хорошо…

Не успела додумать своё «хорошо», как на мгновение мелькнула другая картина. Темно. Не потому, что ночь, а потому, что пасмурно, туманно и деревья закрывают свет. А водицы в ручье почти нет, так сочится что-то мокро-грязное, и в этой грязи копаются чёрные вонючие жуки.

Анютка отпрянула, но мир снова стал сказочно-прекрасным.

– Обман всё это, – разочаровано пожаловалась Мыше.

Девочка несмело пошла дальше. Она бы и рада куда-нибудь свернуть, но где найти выход? Нужно как-то разбираться с тем, что есть. С этими мыслями она дёрнула за кольцо на двери.

Дверь со скрипом широко раскрылась, и Анютка замерла на пороге.

Печка. Такую она видела на картинке давным-давно. Бабушка копается в ней рогатой палкой. Дед сидит на лавке, валенок чинит. Девушка в зелёном платье у окна прядёт. Кот лежит вверху на печи.

Все обернулись на скрип. Даже кот.

– Вы волшебники? – вместо приветствия спросила Анютка. Ей хотелось разобраться.

– А как же! – дед прищурил и без того морщинистое лицо в улыбке.

– Заходи, Анюта, заморилась, небось, целый день по лесу скакать, – бабуля вытащила из печи… колобок.

Анютка приоткрыла рот от изумления. С пылу, с жару, весь такой румяненький. От двери не видно, но глазки должны быть.

– Заходи, – кивнула и девица от своей прялки.

Анюта перешагнула через порог и прикрыла за собой дверь…

– Мы давно о внучке мечтаем. Старые стали, помочь некому. А с другой стороны, секреты и тайны передать некому.

– А Кира? – Анютка кивнула на девушку. Та оставила свою пряжу, уселась за стол.

На столе самовар. Вокруг блины и пироги, а посредине тот самый колобок. Сам кругленький, глазки кругленькие, носик-ротик кругленькие и так вкусно пахнет, что Анютке даже не удивительно, что в сказке такого сразу же захотели съесть.

– А Кира в гости зашла. Она сама по себе.

Кира кивнула острым носом.

– Я в гости пришла, дальше живу. Вдоль ручья ежели пойдёшь, то прямо на мою избушку наткнёшься.

– Ну что же ты не ешь? Бери колобок. Для тебя специально испекла.

Но Анютке жалко портить такое чудо. Потянулась за ягодкой-малинкой, да уронила её под стол. Нырнула за ней.

– Сильная девка… – голос бабушки перестал быть старческо-ласковым.

– Прапрабабка её шороху наводила, – поддакнула Кира.

Анютка замерла.

– А ты откуда знаешь? – в вопросе деда не было любопытства, было желание поставить молодку на место.

– Так у неё род такой. Многие интересовались тем, что сокрыто от глаз. Там не одна прабабка.

– А тебе об этом ворона накаркала?

– Может, и ворона… – в голосе Киры послышалась злость.

– Хватит, – буркнула бабушка. – Вы ещё космы друг другу повыдирайте. За день не нагавкались.

И где-то поверх этих грубых слов послышалосьласковое и тоже бабушкино:

– Что ты, внученька? Не нашла ягодку? Ну пускай себе лежит, я потом вымету.

Они разговаривают и друг с другом, и со мной, поняла Анютка.

– У неё разные в роду были.

Вынырнула. И едва сдержала крик. Быстро сообразила опустить глаза.

Надо успокоиться…

От добродушного морщинистого лица деда не осталось и следа. Вместо этого – отвратительная свиная рожа. У бабки и Киры не лучше.

– Бери пирожок.

Анютка кое-что поняла. Если прямо смотреть, но компания кажется симпатичной. Если сделать глазами чуть по-другому, словно смотришь вдаль, то видны совсем другие морды. Вот это волшебники!

И со слухом похожее получалось. Они разговаривали с ней, она отвечала им. Всё, как обычно. Но и в то же самое время вели другой разговор. И у неё получалось его тоже слышать. Как будто другими ушами.

– Спасибо. Я лучше колобок, – взяла в руки кругляш.

– Эта мала ещё, а я её еле удерживаю, – пожаловалась бабка.

«Ничего ты меня не удерживаешь», – мрачно подумала Анютка.

– Потому что мы не привычные с чистыми дело иметь, – объяснил дед.

– Ага. Это не «эти», – непонятно поддакнула Кира.

– Да что ты сравниваешь? Этих шугнёшь разок, с них и дух вон. Бракованная порода.

– Ты про «тёмных»?

– Да хоть про «тёмных», хоть про «древесных», хоть про кого.

– Детонька, кусай его за ушко, – подсказала бабушка.

– Нет… Мне жалко. Он такой хорошенький, – Анютка успевала и «там», и «здесь».

Колобок оказался птенчиком. Живым. Не было в печи огня. Да и печи не было. На её месте стоял огромный дуплистый дуб.

– А эту девку нам нельзя упускать.

– Худо будет, если она против нас станет, – в очередной раз согласилась Кира.

– Она вас слышит, – донёсся голос с дуба-печи.

Анютка перепугано оглянулась. Кот лениво мяукнул. Она про него забыла. Только теперь это был не кот.

Глава 85

Мара прижала ладони ко рту и с ужасом наблюдала, как крестьянская девушка рвалась из рук Андрея. Тот её пытался успокоить, но всё напрасно. Она изворачивалась, била кулаками, визжала и плакала.

Мара понимала, что, если девушка вырвется, найти её в наступающих сумерках будет невозможно. А в этом мире она не выживет.

Борька откровенно спрятался за камуфляжную штанину Мары и оттуда выглядывал одним глазом.

Буйство продолжалось, пока Андрею не надоело девушку уговаривать. Он обхватил её руками и зажал, как в тисках.

Подёргавшись некоторое время в руках парня, она обессилила и чуть успокоилась.

– Мы не причиним тебе вреда, – эту мысль Андрей пытался внушить девушке уже несколько минут. Он надеялся, что фальшивые нотки в словах будут не слишком явными.

Вред уже причинили. Древнеславянское поселение исчезало в тумане на глазах. А девушка – нет. Она была живая, далеко не эфемерная и очень даже симпатичная.

– Послушай, мы не бандиты, не монстры, и он, – Андрей рискнул на мгновение дёрнуть рукой в сторону Борьки, – не домовой.

Борька скромно убрал свой круглый глаз за ногу Мары. Но девушка успела его заметить и снова завизжала.

– А для чего вы их тогда кормите, раз так боитесь? – в голосе парня звучало недоумение и злость. Терпение его заканчивалось.

Но девушка явно не была готова к размышлениям.

– Мара, скажи хоть ты что-нибудь!

Мара переборола оцепенение и поспешила на помощь. Она подошла к невольной пленнице, заглянула в глаза, насколько сумерки позволили это сделать, увидела в них панику и сказала как можно мягче:

– Я – Мара. Парень, что тебя держит – Андрей. Ты хочешь убежать. Но посмотри вокруг, – девушка послушно повела круглыми от ужаса глазами. – Вокруг тёмный лес. Что ты там будешь делать? Останься с нами, и мы тебе поможем.

Теперь девушка поискала глазами по земле. Мара догадалась.

– А его зовут Борька. Он совсем безобидный. Он… – Мара не знала, что добавить, но Борька решил ей помочь.

– Я не домовой…

И девушка потеряла сознание.

Стало даже чуть спокойней. Андрей тут же занялся костром, Мара уложила девушку сверху на спальный мешок и теперь пыталась привести её в чувство. В аптечке нашлись кое-какие средства.

Борька усердно помогал Маре – отыскал кленовый листик и усердно обмахивал лицо незнакомки.

Вскоре она открыла глаза, старательно отвела их от Борьки. Теперь девушка была очень слабой. Она попыталась сесть.

– Полежи ещё немного, – Мара старалась, чтобы её голос звучал тихо и спокойно. – Сейчас мы попьём чая, и всё тебе расскажем. Всё не так страшно, как тебе кажется.

«Всё, возможно, ещё страшнее», – эту мысль Мара не озвучила.

– Как тебя зовут?

– Даша…

Наконец разумный ответ!

Андрей протянул бутерброды и кружку чая.

– Вот, Даша, попробуй нашего угощения.

Но девушка не коснулась ни еды, ни кружки.

– Это Навь?

– Что такое Навь? – обернулся Андрей к Маре.

Та попыталась вспомнить:

– Кажется, в славянской мифологии это потусторонний мир… Но не уверена.

– Молодец, Даша. Ты очень догадливая. Правда, это не Навь. А… как бы назвать?

– Будь, – попробовал помочь Борька.

– Точно! Это Будь. То, что будет. Через… тысячу лет. Знаешь, сколько это тысяча лет?

Девушка неуверенно кивнула.

– Ты попала в Будь. А теперь нам надо попытаться вернуть тебя домой. Если ты, конечно, не убежишь.

Но девушка теперь со страхом оглядывалась по сторонам. Судя по всему, убегать она уже не собиралась.

– Давайте сейчас поужинаем и потом пойдём смотреть, что там с твоей деревней.

Теперь Даша несмело потянулась к кружке.

После ужина они бродили по темной туманной поляне. Она была широкая, без кустов и деревьев, лишь сочная трава раскинулась мягким ковром. И на ней совершенно не было следов недавней крестьянской жизни.

Даша заплакала, когда безуспешно пыталась в темноте найти остатки родного очага.

– У меня есть предположение, что сейчас мы этими поисками занимаемся напрасно. Твой мир, Даша, скрылся. Возможно, он появится завтра. Конечно, нет никаких оснований так считать. Но – будем надеяться.

– Вы меня не бросите? – Даша подняла на Андрея блестящие от волнения глаза.

– Конечно, не бросим.

Мара почувствовала себя немного лишней. Не то, чтобы совсем ненужной, но где-то на окраине чужих отношений. Опять! Это она уже проходила. Что ж. Она снова переживёт. Тем более, ей терять нечего. К счастью…

…Почти.

Когда снова вернулись к костру, Мара доброжелательно обратилась к девушке:

– Расскажи нам о себе.

Никто не должен догадаться о том, что на душе у неё печаль.

– Что рассказать?

– Всё, что захочешь.

– Ну… Мы, значит, живём… Хорошо живём… Есть корова, три свиньи, хряк. Одна свинья недавно опоросилась.

– А про семью?

– Всё как полагается – отец да мать. Ещё бабка с дедом. Ещё есть старая… Сестра одна невеста, вторая мала. Три брата. Что рассказывать? Вот, правда, беда у меня.