Чёртова Книга

– Я ничего про это не знала. Я была ребенком. Мы не общались с дедушкой, и теперь ничем вам помочь не могу. – Твёрдо, с последними каплями отчаянной смелости, заявила Мирослава. Она, наконец, поняла, зачем Чёрт им всё это рассказывал. Он вёл их к цели.

Он лишился своей какой-то очень важной книги и сам вернуть не мог, видимо, защита, поставленная дедушкой, всё ещё действовала даже после его смерти. И его единственным шансом заполучить обратно столь ценную вещь была Мира, его кровь, его ключ. А значит, их не тронут. Пока. Они нужны Чёрту живыми. Как инструмент.

– А это мы ещё посмотрим! Посмотрим, что ты можешь, а что нет! – зло, с холодной усмешкой воскликнул Чёрт. Он сделал шаг назад, его горящий взгляд скользнул от Миры к Яре и обратно, оценивающе, расчётливо. Затем он резко повернулся к своим приспешникам – чёрту-провожатому, всё ещё стоявшему чуть поодаль с глупой ухмылкой, и к неподвижному, как коряга, существу с кожей-корой, притаившемуся у трона. – Увести их! – коротко прозвучал приказ.

Глава 11

Шумные, диковатые гуляния в лесу набирали обороты, превращаясь в гулкий, многоголосый хаос. Собиравшиеся, словно стервятники на пир, с появлением девочек на поляне существа, уловив расчетливое настроение Главного Чёрта и не дождавшись кровавого желаемого продолжения разворачивающихся событий, потеряли к незнакомкам, посмевшим явиться в Купальскую ночь в самое логово леса, всякий интерес. Их жадное ожидание сменилось раздражением и скукой.

Эти существа жаждали крови, быстрой расправы, глумления над забредшими прямо к ним в лапы девочками, грубого веселья в лучших представлениях нежити. Чего сейчас ждать, определённо, не стоило. Стало абсолютно очевидно, что у Главного Чёрта какие-то свои личные счёты и долгосрочные планы на этих юных ведьмочек.

Постепенно собравшиеся начали разбредаться по округе, растворяясь в тенях, возвращаясь к неистовому празднованию Купальской ночи. Со всех сторон от хижины, и, судя по доносившимся отзвукам – крикам, хохоту, дикому вою – гораздо дальше, в самой непроглядной глубине леса, существа совершали древние обряды у вспыхивающих новых костров, наслаждались единением с дикой природой, напитывались разлившейся Силой, да и просто предавались разгулу в эту волшебную, такую особую и важную для нежити ночь, когда границы истончались, а запреты теряли силу.

Если бы Яра не ощущала тяжелой, липкой нависшей над ними опасности, не была бы так до костей напугана и озабочена призрачным планом по побегу, то, пожалуй, она бы посчитала происходящее вокруг невероятно красивым и завораживающе интересным. Магия лилась рекой, окрашивая воздух в призрачные оттенки

Действительно, несмотря на то, что нечисть представляла смертельную опасность для человека, их гуляния обладали жуткой, первобытной завораживающей силой. Силу, мощную, темную, расходившуюся вокруг и заполнявшую собой всё пространство во время проводимых обрядов, смог бы инстинктивно, кожей почувствовать даже обычный человек, для Миры и Яры же она была практически осязаема, как густой туман, обволакивающий кожу холодным электричеством. Казалось, если им разрешат подойти поближе к одному из проводимых обрядов, то они смогут буквально потрогать руками эту пульсирующую волшебную энергию, ощутить ее вибрацию.

Но возможности праздновать Купальскую ночь наравне с остальными незваным гостям никто не собирался давать. Их грубо отвели от ослепительного костра и велели сесть возле мрачной, запертой хижины, прямо на влажную и чуть примятую многочисленными лапами, копытами и ногами траву. Она была липкой от непонятной росы, пахла гнилью и чем-то звериным. Сидеть на ней было жутко неприятно, колючая мелкая трава щекотала голые ноги, а холодная влага быстро пропитывала тонкую ткань джинсовых шорт, вызывая озноб.

К тому же, пытаясь усесться поудобнее, Яра напоролась ладонью на откуда-то взявшуюся колючку репейника. От неё остались хоть и мелкие, но довольно болезненные царапины, теперь руку пекло и щипало. И эта ничтожная, заурядная неприятность стала той самой последней каплей в переполненный до краёв кувшин её самообладания. Яра смотрела на свою оцарапанную, чуть покрасневшую ладонь и безмолвно, лишь плечи вздрагивали, плакала.

Ей было ужасно обидно, больно и горько до тошноты, что такая сокровенная, светлая заветная мечта сбылась именно таким унизительным, страшным образом. Ну почему? Почему там, где магия, в этом дивном, манящем мире, обязательно должна быть какая-то смертельная опасность? Что это за глупый, жестокий закон мироздания такой? Почему нельзя, чтобы в её жизни магия появилась тихо, чудесно, без сопровождения каких-то злодеев и жуткой вселенской опасности? Почему прекрасное всегда должно быть отравлено? Всё это было дико несправедливо. Ее детские фантазии рассыпались в прах перед лицом этой мрачной, хищной реальности.

Конечно, после огромного количества прочтённых историй девочка понимала, что все приключения строятся на том, что главный герой, который должен быть обязательно отважным, сообразительным и невероятно удачливым, сталкивается с каким-то злом и трудностями, справляется со всем этим, в процессе обретая кучу верных друзей, славу и невероятные способности.

Но разве сначала судьба не должна была ей предоставить хоть что-то? Какие-то знания от предков? Или подсказку в виде старого свитка? В конце концов, хотя бы какое-то тайное оружие, спрятанный артефакт, который теперь должен был помочь девочке справиться со всем этим? Где её волшебная палочка или меч?

В реальности же у Яры не было абсолютно никаких шансов на спасение и даже призрачной надежды на побег тоже не было. Она чувствовала себя голой и беззащитной посреди вооруженного до зубов вражеского лагеря. Единственное ее "оружие" – детские книжные знания о загадках. Смешно и страшно.

Несмотря на то, что подруг отвели в сторону от костра и бушующих развернувшихся вокруг него гуляний, одних их не оставили. Даже на мгновение. Чёрт-провожатый и тот странный, неподвижный как коряга, человек с кожей, похожей на кору, стали их неусыпными конвоирами и теперь, словно зловещие тени, не покидали девочек ни на минуту, застыв в нескольких шагах, тем самым отбирая даже самую маленькую, бредовую надежду на бегство.

Так девочкам пришлось сидеть в холодной, отрезанной от тепла костра тени, наблюдать за диковинными и пугающими происходящими вокруг гуляниями и смиренно ждать дальнейших действий Главного Чёрта, без возможности даже шепотом обсудить друг с другом своё безнадёжное положение и мизерные возможности выхода из ситуации. Каждое слово, каждый взгляд были под прицелом.

Каждая погрузилась в свои мрачные мысли, осознавая происходящее вокруг как кошмарный сон наяву и пытаясь найти хоть какие-то крошечные лазейки, варианты освобождения. Девочкам было уже абсолютно ясно, что просто так их никто не отпустит. Но и серьёзный вред вряд ли причинят прямо сейчас, если хотят получить обратно свою драгоценную книжку. Но вот что же им сделать для того, чтобы не просто выжить, а освободиться? Как себя вести и что говорить? Что они вообще могут предпринять? Прыгнуть и бежать? Закричать о помощи? Кому? Всё это пока оставалось мучительно неясным, тупиком.

В какой-то момент Яра вдруг поняла, с ледяной ясностью, что Мира сейчас находится в несравненно более выгодном положении, а значит и в большей безопасности, чем она сама. Горькое осознание. Всё-таки это Мирин дедушка задолжал Чёрту кровный долг, и очевидно, что именно Мира и только Мира должна им вернуть эту проклятую чёртову книгу. Она – наследница, должна стать тем инструментом, с помощью которого нечисть надеется вернуть свою драгоценность.

Яра же во всех этих событиях была совсем ненужным и даже мешающимся элементом. А раз так, её вполне могут и не отпустить. Зачем? Заберут к себе в вечное услужение и всё тут. Прикуют цепями к стене в каком-нибудь чертовом подземелье. На шабаш она пожаловала добровольно, в ловушку Чёрта угодила своими же руками, самостоятельно, а обладая хоть какой-то таинственной Силой, она могла бы стать относительно полезной чертям в будущем. Сейчас же предложить в обмен на свою свободу Яре было нечего.

И Мира вряд ли сможет выторговать в обмен на книгу свободу и для себя, и для подруги. Не в том они сейчас положении, чтобы вообще торговаться. Они – пленники, а не партнеры. Да и захочет ли, если вдруг представится возможность? Всё-таки это именно из-за Яры они оказались здесь. Её авантюрный дух, её настырность, безответственность и настойчивость привели девочек к этому ужасу. Мира имеет полное право сейчас злиться на подругу и даже, возможно, по-настоящему ненавидеть за то, что та своим упрямством завела-таки их на шабаш и впутала в такую смертельную опасную историю.

С такими далеко не радужными, а скорее ядовито-черными мыслями Яра сидела довольно долго. Она всё думала и думала, перебирая в голове одни и те же страшные варианты, но никак не могла найти выход. Тупик. Что же теперь делать? Что вообще ей делать? Паника, охватившая девочек, как только они вошли в лес, постепенно отступала, истощив их, и на смену ей приходило тяжёлое, как свинец, горькое отчаяние. Оно заполняло все внутри, вытесняя даже страх. Осталась только усталость и горечь.

Неожиданно Яра ощутила лёгкое, едва уловимое, прикосновение холодных, дрожащих пальцев к локтю. Прикосновение было таким осторожным, словно Мира боялась спугнуть саму надежду. Девочка дёрнулась от неожиданности и, чуть развернувшись, вопросительно посмотрела на подругу. Та сидела с широко распахнутыми глазами, в которых внезапно вспыхнул огонек, и смотрела прямо на Яру. На её бледном, лице отражалась какая-то яркая мысль, озарение, спасительная идея!

– Загадка! – едва слышно, едва шевеля губами, так что звук был больше похож на выдох, прошептала Мира, внимательно вглядываясь в лицо подруги и убеждаясь, что та всё поняла верно. Ее пальцы сжали локоть Яры чуть сильнее, передавая срочность.

На миг Яра нахмурилась, не сразу поняв, что именно имеет в виду подруга. Загадка? Сейчас? При чём тут загадка? Как это им сейчас поможет? Или Мира говорит о том, что выход из их незавидного положения – настоящая загадка, которую им нужно решить? Так, это и так очевидная вещь, зачем об этом говорить?

В следующее мгновение мысль, как молния, пронзила туман отчаяния. Лицо Яры посветлело, она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть улыбнуться и не выдать себя перед зоркими стражами. Загадка! Конечно! Именно! Нужно предложить решить загадку! Как же она сама не додумалась? Столько ведь читала! Во всех сказках! Это встречается практически в каждой истории с чертями: они очень, ну прямо очень-очень любят загадки! Азартны, тщеславны, уверены в своем превосходстве. Вот она! Вот та самая узкая, но единственная лазейка, с помощью которой они смогут выбраться! Последняя ставка.

Если предложить разгадать загадку в обмен на свободу, чёрт просто обязан согласиться, по неписаным, но железным древним законам должен и отказаться никак не может. Это их слабость – правила игры. Только бы хватило ещё сообразительности эту самую загадку решить, иначе останутся они в вечном услужении у чертей и не будет никакого пути назад. Рабами навеки. Что ж, попробовать в любом случае стоило, ибо лучшего варианта сейчас у них попросту нет. Или загадка, или гибель.

– Что вы там шепчетесь? – совсем рядом с Ярой, прямо над ухом, раздался скрипучий, шипящий, тихий возглас. Голос был сухим, как шелест опавших листьев.

Девочка, от внезапной радости позабывшая о том, что рядом находятся бдительные конвоиры, испуганно вздрогнула и резко обернулась. Прямо позади неё, наклонившись, стояло то самое существо, которое больше других походило на человека. Теперь, разглядев его так близко, Яра точно могла сказать, что его кожа вовсе не похожа на кору. На самом деле это и была кора. Глубокая, потрескавшаяся, местами покрытая лишайником. Существо будто просто вырезали из старого, замшелого бревна и оживили.

Некстати вспомнилась сказка про Буратино, этот нелепый, детский образ. И Яра, не сдержавшись, тихо, нервно хихикнула. Звук вырвался против воли. Её смешок был настолько неуместным, абсурдным в этой ситуации смертельной опасности, что теперь на девочку с немым удивлением и растущим подозрением смотрели не только странное существо и подошедший чёрт-провожатый, но и сама Мира, взгляд которой выражал немой укор: "С ума сошла?!"

– Простите… – опустив взгляд на свои грязные кроссовки и безуспешно пытаясь стереть с лица дурацкую, предательскую улыбку, пробормотала Яра. Голос её дрожал. – Кажется, я… я перенервничала.

Она и сама понимала, что её неоправданное веселье сейчас может привести к ещё большим неприятностям, но ничего поделать с собой не могла. Истерика висела в воздухе. Улыбка, словно приклеилась к лицу и никак не хотела исчезать, а богатое воображение услужливо подкидывало яркие, абсурдные картинки, как это устрашающее существо с горящими угольками глазами, стоявшее перед девочкой, идёт с аферистами котом и лисой в Страну Дураков.

И так нелепо выглядели все эти представления, что Яре отчаянно хотелось по-настоящему захохотать, сорваться в истерический смех. Почему-то от всех этих мыслей у девочки абсолютно пропал страх, растворился в этом странном веселье, и теперь конвоир не выглядел таким ужасным и опасным, а скорее нелепым, как плохой костюм на празднике.

Второй конвоир – Чёрт смотрел на девочку, как на умалишённую, с явным отвращением. Казалось, он вот-вот покрутит пальцем у виска, но, в конце концов, вместо этого мохнорылый просто презрительно покачал головой и резко ушёл, коротко бросив напарнику через плечо:

– Пойду, узнаю, может, уже что решили. Не будем же мы до утра стеречь этих полоумных глупых девиц! Надоели.

– А кто вы? – внезапно, почти дерзко, обратилась Яра к оставшемуся с ними существу, решив воспользоваться моментом. – Вы мне кого-то сильно напоминаете, будто мы уже виделись сегодня. Только… другим.

Страх, оттеснённый приступом весёлых видений, окончательно отступал, и на смену ему приходило азартное любопытство и отчаянная решимость, граничащая с наглостью и, вероятно, роковой глупостью. Но сидеть сложа руки было уже невозможно.

Мира, смертельно озабоченная внезапными изменениями в поведении подруги, не отрывала от неё испуганного внимательного взгляда, а после услышанного и вовсе слегка, но ощутимо, толкнула девочку локтем в бок. "Молчи!" – кричал ее немой взгляд. Она не понимала, о чём Яра вообще думает. Совсем свихнулась? Подруга то беспричинно хихикает, то болтает с этими чудищами. Неужели всего одна подсказка, совсем крохотная надежда на спасение настолько приободрили Яру, что та напрочь отключила инстинкт самосохранения? Или это срыв?

– Нет, ну вы точно какие-то безнадёжные идиотки! – тяжело вздохнув, с нескрываемым раздражением, протянул охранник. – Конечно, мы сегодня уже встречались! Леший я! Хозяин здешний! Это ж насколько нужно быть безмозглыми идиотками, чтобы сунуться в Купальскую ночь в лес, в гости к нежити, не зная даже таких элементарных вещей?! Да вас тут сожрать должны были на раз!

Девочки удивлённо воззрились на говорящего. Не может быть! Бред какой-то! Они и вправду сегодня встречали лешего, но тот был совсем другим! Бесплотным комком тьмы, страшным и неоформленным! Просто комок неясного на тропинке, а это почти человек, с руками, ногами и даже ушами, пусть и деревянными. Совсем другой облик!

– А… А как? – растерянно включилась в разговор Мира, ее ум отказывался соединять два таких разных образа.

– Что «как»? – еще более раздражённо уточнил Леший, по всему было видно, что такая тотальная безграмотность девочек его не столько удивляет, сколько бесит. – Как что?

– Как вы могли быть и таким? – Яра обрисовала руками небольшой шар над землёй, изображая тот страшный сгусток. – И вот таким? – теперь уже девочка указала рукой на стоящего перед ними явно древесного Лешего. Два полюса одного существа.

– До чего же невежественные нынче ведьмы пошли! – искренне возмущённо выдохнул лесной старик. – Нет, ваше племя и раньше особой вежливостью, воспитанием и прочими положительными качествами не отличалось! Смутьянки да бунтарки! Но таких совершенно безмозглых малолетних доморощенных ведьмочек я встречаю впервые!

Девочки на миг стушевались, почувствовав себя глупыми школьницами перед строгим учителем. Нет, они, конечно, не претендовали на доброе отношение Лешего, но обзываться-то так зачем? Обидно же. Им ведь просто не хватает опыта, ни Лешего, ни других существ раньше встречать девочкам не доводилось, но это же вовсе не значит, что они безнадёжно тупые!

Но продолжить их очень увлекательный и не менее познавательный диалог с Лесным хозяином, в ходе которого девочки могли бы узнавать много нового не только о нежити, но и о себе, им не удалось – рядом резко послышался знакомый, мерзкий стук копыт, и все трое одновременно обернулись на звук. К ним быстро возвращался Чёрт-провожатый, и вид он имел крайне недовольный. Морща мохнатую морду, с презрением глянув на девочек так, что у них сложилось впечатление, будто они уже успели как-то изрядно насолить конкретно ему, Чёрт отрывисто проговорил, обращаясь к Лешему:

– Ты остаёшься с рыжей, присматривай, а эту – он резко ткнул грязным пальцем в сторону Яры – я отведу к Чёртовому Совету, с ней хотят срочно побеседовать.

Услышав это, девочки в ужасе переглянулись. "Нет!" – просили глаза Миры. Разделяться сейчас было смертельно опасно, совсем не хотелось, это могло полностью разрушить их и без того хрупкий, едва намеченный план. Как теперь загадывать загадку вдвоем?

– А нельзя ли нам как-то вместе? – едва слышно, запинаясь, робко спросила Яра и, перебарывая себя, посмотрела Чёрту прямо в маленькие круглые и жутко неприятные свиные глаза. В них не было ничего человеческого.

– Вставай и пошевеливайся! Быстро! – грозно рыкнул в ответ Чёрт, игнорируя заданный вопрос и тем самым давая на него ясный ответ – вместе им идти, определённо, не разрешают. Приказ есть приказ.

Тяжело вздохнув, чувствуя, как сердце уходит в пятки, Яра поднялась на дрожащие ноги. Идти куда-то с этим мерзким Чёртом в одиночку совершенно не хотелось, как и оставлять Миру одну с этим ворчливым деревом, но другого варианта не было. Выбора не дано.

Всё же это хоть какое-то движение, лучше, чем просто сидеть и сложа руки ждать, что же там без них нарешают. Хоть шанс попытаться. Напоследок кинув полный тревоги и немого вопроса взгляд на подругу и коротко, ободряюще, кивнув, Яра покорно побрела вперёд, тяжело переставляя ватные непослушные ноги. Каждый шаг давался с трудом. Ну что ж, теперь у неё хотя бы есть одинокая возможность попробовать воплотить в жизнь наспех придуманный план. В одиночку. Перед лицом всего Чёртового Совета. Страх вернулся, холодный и тошный.