Чёртова Книга

– Валентина Прокопьевна, мы же действительно столько не съедим, пропадёт, жалко будет! – попытался образумить женщину Демид, беспомощно оглядывая гору еды. Но та упрямо сделала вид, будто вовсе не услышала мальчишку, продолжая накладывать еду.

– А вот от компота не откажемся! – ловко подхватила Мира, наблюдая, как Валентина Прокопьевна уже переливает рубиновую жидкость из банки в пластиковую бутылку.

– Всё, мы побежали! Спасибо огромное, бабуль! – Понимая, что если не ретироваться сию секунду, то бабушка точно попытается запихнуть им в корзину всё содержимое холодильника, Яра решительно схватила плетёную корзину, уже оттягивающую ей руку, куда родственница всё складывала, и, не дав той вручить ещё и пакет с пирожками, выбежала из дома, как ошпаренная. Мира и Демид, спешно поблагодарив слегка озадаченную Валентину Прокопьевну и всё-таки взяв заветную бутылку с компотом, поспешили за девочкой, смеясь над её стремительным отступлением.

Предложение парня действительно оказалось очень удачным. Погода стояла восхитительная, будто природа решила компенсировать вчерашний разгул стихии. Несмотря на то, что вечером прошёл сильный дождь, земля уже успела просохнуть, лишь кое-где в углублениях поблёскивали изумрудные лужицы. Но напитанный влагой воздух, прохладный и свежий, пахнущий промытой хвоей и влажной землёй, и отголоски вчерашнего ветра, ещё шелестящего в кронах высоких берёз, создавали чудесный эффект лёгкой, живительной прохлады. Она спасала от уже припекающего солнца, позволяя дышать полной грудью. Это позволило ребятам смело расположиться не в тени деревьев, а прямо у воды, на песчаном берегу, залитом щедрым солнечным светом. Река сверкала, как расплавленное серебро, неся с собой прохладу и умиротворяющий шёпот течения.

За разговорами, смехом, воспоминаниями и планами на оставшиеся каникулы, день пролетал быстро. Друзья и не заметили, как перевалило за полдень, а потом и дальше, и добрая половина бабушкиной провизии была с аппетитом уничтожена. Всё-таки хорошо, что Валентина Прокопьевна проявила такую настойчивость! Теперь у них целый день не было необходимости возвращаться домой, и они могли наслаждаться свободой и обществом друг друга до самого вечера.

Когда солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая небо в тёплые персиковые и лиловые тона, и ребята, уставшие от плавания, растянулись на прогретом песке берега, надеясь обсохнуть в последних ласковых лучах, чтобы не возвращаться домой насквозь мокрыми и зябкими, девочки не выдержали и рассказали Дёме, что всё время, пока его не было, они провели за тщательным изучением наследия деда Гриши.

Со смущённым смехом Мира даже призналась, что в порыве вчерашнего любопытства испробовала одно заклинание на дождь, а Яра, с горящими от азарта глазами, в свою очередь, принялась горячо убеждать ребят, что заговор сработал, и вчерашний внезапный ливень с ветром – это чистой воды дело рук Мирославы!

– Ну, раз ты таааак уверена, великая ведьма Ярослава, что ваше колдовство – не плод твоего же воображения, давайте докажите. Мира, а ну-ка, наколдуй чего-нибудь прямо сейчас! Прямо при свидетелях! – смеясь, высказался Демид в ответ на очередную восторженную реплику Яры. Он лежал на спине, закинув руки за голову, и смотрел на подругу с добродушной насмешкой.

– Так у нас же с собой нет той тетрадки с заговорами! – нашла отговорку Мира, чувствуя, как на щёки снова накатывает румянец. – А без неё я ни одного не помню! – В отличие от подруги, она твёрдо знала, что вчерашний дождь – результат атмосферных процессов, а не колдовства. А позориться перед Демидом, пытаясь что-то «наколдовать» и выставив себя дурой, ей категорически не хотелось.

– Ну, попробуй тот же, что и вчера! Про дождь! – не сдавался мальчишка, поддразнивая. – Глядишь, и сегодня вечером освежимся!

– Ага, а если вдруг сработает? – парировала Мира, делая вид, что серьёзно обдумывает последствия. – Погода испортится, и нам придётся в панике расходиться по домам, да ещё и под холодным дождём. У меня и так волосы мокрые, простудиться не хочу. – Вообще-то она помнила наизусть ещё парочку заговоров из того блокнота – на удачу и на снятие головной боли, – но признаваться в этом не хотелось. Мира была на сто процентов уверена, что ничего не произойдет, а она только предстанет в нелепом виде, изображая шаманку перед Демидом.

– Яра, а ты? – Демид переключил внимание на Ярославу, его глаза весело блестели. Парня искренне смешила эта детская, почти фанатичная тяга подруг ко всему магическому и необъяснимому. Он был абсолютно уверен, что упрямая Яра до последнего будет стоять на своём и утверждать, что магия существует, поэтому она-то точно должна помнить парочку заговоров из своих книг. – Ты же у нас главный эксперт по колдовству! Неужели ничего в памяти не засело?

– Из дедовых блокнотов – нет, – серьёзно отозвалась девочка, отвлекаясь от распутывания мокрых волос. Яра намочила голову, ныряя, и теперь, чтобы волосы быстрее просохли, приходилось распускать длинные, тугие косы. Её пальцы ловко разбирали прядь за прядью.

Демид, внимательно следящий за плавным движением её рук, вдруг замер. Он заворожённо наблюдал, как волнистые, иссиня-чёрные пряди, тяжёлые от воды, одна за другой рассыпаются по её плечам и спине, ловя солнечные блики и переливаясь, как шёлк. На мгновение он позабыл об их шутливом разговоре, о пикнике, о Мире рядом. Его словно гипнотизировали эти блестящие, струящиеся волосы, отключая сознание и затуманивая взгляд. Весь мир сузился до этого движения и сверкающих капель воды на тёмных прядях. Он будто медленно проваливался в странный, тихий сон и терял всякую связь с реальностью. Даже шум реки отступил куда-то далеко.

– Но я когда-то давно, ещё в прошлом году, читала одну классную книжку про славянских ведьм, – расправившись наконец с последним колтуном, продолжила Яра, совершенно не замечая состояния Демида. Девочка щёлкнула пальцами несколько раз, словно хотела подманить всплывающее воспоминание. – И запомнила оттуда парочку заговоров. Как же там было….

Демид вздрогнул от этих резких щелчков, словно его толкнули. Он часто заморгал, очнувшись. Звуки вернулись – плеск воды, стрекотание кузнечиков. Эти щелчки, как будильник, вырвали его из внезапного оцепенения. Мира, всё это время незаметно наблюдавшая за парнем, за его застывшим, отрешённым лицом, нахмурилась. Какое-то тревожное, холодное предчувствие вдруг накатилось на неё, сжав горло. Девочке почему-то совсем, категорически не хотелось, чтобы подруга сейчас что-то произносила вслух. Но остановить её она не успела.

– А, вспомнила! – радостно воскликнула Яра, вставая и делая шаг ближе к воде, будто обращаясь к реке. Она подняла руки, пародируя ритуальный жест. – Водица, Водица, моя ты сестрица! Ты Землю-матушку промываешь, ты грязь смываешь, ты очищаешь, ты исцеляешь! С вод быстрых, с гор высоких, с могил тихих, со всех далёких окраин ты прибываешь, всем жаждущим помогаешь! Капай росой, струись ручьями и рекой Марковкой беги, да мне ты помоги! – громко и очень чётко, с неподдельным увлечением произнесла она заученный когда-то текст, подставив в заговор название реки, на берегу которой сейчас стояла. Звучало это и наивно, и в то же время странно торжественно в вечерней тишине.

– Ну вот, – притворно огорчившись, вздохнул Дёма, уже пришедший в себя и снова улыбаясь. Он сел. – Не убедила, получается. Не сработало твоё колдовство! Никакой помощи от сестрицы-водицы не наблюдается. Увы и ах! – Он широко заулыбался, явно довольный собой.

– Так я же и не претендую на звание колдуньи! – попыталась оправдаться Яра, слегка смутившись. – Это вот Мире надо пробовать! У неё же дед колдуном был, а не у меня. Наследственная сила, так сказать… – И в этот момент, словно в ответ на её слова, где-то совсем рядом раздалось громкое, тревожное карканье. Оно прозвучало так резко и неожиданно, что все трое вздрогнули.

Яра обернулась в поисках птицы, её взгляд скользнул по воде – и замер. Она вгляделась… и в ужасе распахнула глаза, рот приоткрылся в беззвучном крике. По спине девочки побежали ледяные мурашки, воздух вокруг вдруг сгустился, стал тяжёлым, как вата, не давая сделать полноценный вдох. Он стал практически осязаемым, липким. Тело окаменело, охваченное внезапным, животным страхом. Девочка с трудом, будто сквозь толщу воды, повернула голову к друзьям, чтобы показать им происходящее, указать пальцем. И натолкнулась на такие же шокированные, широко раскрытые глаза и побледневшие лица.

Река бурлила. Не просто журчала на перекатах, а именно бурлила, как закипающая вода в огромной кастрюле. От середины, от глубокой части, где течение было спокойнее, шли волны, но не обычные, а странные, выпуклые, вздувающиеся пузырями воздуха. И эти пузыри, крупные, как кулак, с булькающим звуком лопаясь, всё ближе и ближе подходили к тому месту, где стояли ребята. Над поверхностью воды, особенно над местом самого сильного бурления, стал подниматься лёгкий, стелющийся пар. Пузыри лопались с мокрым хлопком, и там, где брызги падали обратно в реку, тут же появлялись новые, ещё больше предыдущих, раздуваясь из глубины с каким-то неестественным шипением. Вода у берега помутнела, забурлила рыжей пеной, поднимая со дна ил и песок. Запахло сыростью и чем-то… металлическим.

Раздалось ещё одно карканье – ещё ближе и громче, настойчивее. Оно прозвучало как предупреждение, как сигнал тревоги. Оцепенение спало с ребят. Они, тревожно озираясь по сторонам, поднялись на ноги. По телу пробежал холодный пот.

– Собираемся. Быстро! Бегом отсюда! – первым пришёл в себя Дёма, его голос звучал резко, без тени прежней иронии. Он начал лихорадочно сгребать разбросанные вещи – полотенца, сандалии, пустые контейнеры, – беспорядочно, не глядя, запихивая всё в свой рюкзак и в бабушкину корзину. – Не смотрите! Быстрее!

Девочки на какое-то мгновение замешкались, загипнотизированные жутковатым зрелищем бурлящей, пенистой воды, подступающей к их ногам. Они молча переглянулись, и в их взгляде читался одинаковый немой вопрос: «Ты тоже это видишь?». Но страх и голос Демида вернули их к действительности. Взяв себя в руки, они, дрожащими пальцами, начали помогать другу, хватая оставшиеся вещи. Наскоро, кое-как собрав все свои пожитки, ребята, не оглядываясь, поспешили убраться подальше от берега, почти бегом, спотыкаясь о корни и кочки.

Отойдя на приличное расстояние, так, чтобы извилистая лента реки полностью скрылась из виду за кустами и прибрежными ивами, друзья остановились, переводя дух. Лица были бледными, дыхание сбившимся. Они быстро натянули футболки и шорты прямо поверх мокрых купальников. Мокрая ткань неприятно прилипла к телу, но сейчас было не до удобств. Переглянувшись, они без слов поняли друг друга и продолжили путь к деревне ускоренным шагом, почти не разговаривая. Время от времени кто-то из них оглядывался через плечо, но никаких признаков аномалии, никаких клубов пара или странных звуков отсюда уже не было видно и слышно. Только обычный вечерний лес, наполненный привычными звуками – но теперь эти звуки казались зловещими.

Домой шли в гнетущем, тяжёлом молчании, нарушаемом лишь их неровным дыханием. Каждый был погружен в свои мысли, обдумывая произошедшее, пытаясь поверить, что это не галлюцинация, не коллективный сон, а было на самом деле. Даже Яра, которая так страстно жаждала приключений, мечтала обрести Силы, казалось, искренне верила в магию, сейчас была растеряна, подавлена и даже по-настоящему напугана. Несмотря на то, как сильно она мечтала оказаться на месте одной из героинь своих любимых книг, сейчас она совсем не обрадовалась тому, что с ней начали происходить странные, необъяснимые вещи, и исполнение её детской мечты стало вдруг пугающе реальным.

Никто из ребят не мог придумать никакого логического, научного объяснения случившемуся. Если вчерашний внезапный ветер и дождь ещё как-то можно было списать на совпадение, смену атмосферного фронта, то вдруг закипевшую, бурлящую реку объяснить было невероятно сложно. Это уже совсем не походило на обычный циклон, на подводные ключи или любое другое привычное природное явление. Это было… инородное. Чужое.

Молчание первым нарушил Демид. К его дому ребята подошли первыми, девочки автоматически начали притормаживать, чтобы попрощаться с другом, но он не остановился, а только решительно взял за руку Миру, та вздрогнула от неожиданного прикосновения, и, не сбавляя темпа, потянул её за собой, на ходу бросив через плечо:

– Я вас провожу.

Несмотря на его внешне спокойный и решительный вид, голос у мальчишки прозвучал слабо, слегка дрогнув, выдавая его истинные чувства – ту же тревогу, что грызла и девочек. Больше они заговорить не пытались, так и продолжили путь втроём по опустевшей деревенской улице, каждый, погруженный в свои тревожные мысли, в попытку осмыслить необъяснимое.

Когда подошли к дому Ярославы, все трое остановились у калитки. В окнах горел свет, пахло чем-то вкусным – бабушка, наверное, готовила ужин. Девочка думала о том, что им следует всё обсудить, пока свежи впечатления. Может, вместе, сложив наблюдения, они смогли бы найти хоть какое-то разумное объяснение, уцепиться за соломинку здравого смысла. Но решиться начать этот разговор она не могла. Слова застревали в горле комом.

И снова, словно в насмешку, совсем рядом – возможно, с крыши сарая или с яблони во дворе – послышалось то самое тревожное карканье. Оно прозвучало громко, отчётливо. Ребята вздрогнули и одновременно оглянулись, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Ни одной птицы не было видно. Они молча обменялись между собой тревожными, понимающими взглядами, полными немого вопроса. Яра, кивнув друзьям на прощание, больше не раздумывая, поспешно толкнула калитку и почти вбежала во двор, к спасительному свету окон. Демид же, не отпуская руки Миры, пошёл вместе с ней дальше, к её дому, явно желая убедиться, что рыжеволосая подруга доберётся до своей комнаты без новых, непредвиденных приключений.

Зайдя в дом, Ярослава задержалась на пороге, прислушиваясь. Из гостиной доносился негромкий, убаюкивающий гул телевизора – значит, бабушка сейчас смотрит свой любимый сериал, и Яра может, не отвлекаясь на разговоры и расспросы, сразу отправиться к себе в комнату. Там, в тишине, она сможет наконец всё хорошо обдумать. Может быть, залезет в интернет, благо его починили, и попытается найти хоть какое-то научное объяснение увиденному – выход подземного газа, геотермальный источник? Но для начала нужно хотя бы показаться бабушке, чтобы та знала, что внучка уже вернулась и с ней всё в порядке. Хотя сейчас «всё в порядке» было сильным преувеличением.

Девочка прошла в гостиную и остановилась в дверном проёме, внимательно, почти неотрывно смотря на сидящую в кресле Валентину Прокопьевну. Вдруг в голове Яры, как вспышка, промелькнула мысль, заставившая её сердце бешено заколотиться: «Для того чтобы заговор сработал, нужна Сила. Настоящая. У Миры дед был колдуном, и она могла получить её по наследству, даже не зная об этом. А откуда Сила могла взяться у меня? Кто из моих родственников мог заниматься колдовством? Мама? Папа? Бред! Или… неужели бабушка?»

Женщина, словно почувствовав на себе тяжёлый, изучающий взгляд, обернулась и вздрогнула, увидев застывшую на пороге внучку, бледную и сосредоточенную.

– Яра, ты чего так подкрадываешься, – воскликнула она, прижимая руку к груди. – Нельзя же так пугать! Давно пришла? Всё в порядке? – Нажимая кнопку на пульте, чтобы заглушить отвлекающий звук сериала, спросила Валентина Прокопьевна, её голос дрогнул от испуга.

– Да я только-только… – Чуть сиплым, сдавленным голосом отозвалась Яра, не сводя задумчивого, почти подозрительного взгляда с бабушкиного лица, выискивая в её чертах что-то необычное. – Ты, наверное, засмотрелась и не услышала, как я вошла. Не хотела тебя напугать. Просто… задумалась. – Нет, сейчас, в таком состоянии, она ничего спрашивать у родственницы не будет. Для начала нужно успокоиться, самой во всё разобраться. Не хотелось бы, чтобы бабушка подумала, что внучка совсем с ума сошла со своими книжками и деревенскими страшилками.

– Я у себя в комнате, если что, буду, – добавила она почти механически. – Ужинать не хочу, мы сегодня с ребятами объелись. Немного почитаю и спать лягу, очень устала, – наконец объявила она и, не дожидаясь ответа, поспешно развернулась и направилась к лестнице, не обращая внимания на растерянный и слегка встревоженный взгляд Валентины Прокопьевны, провожавший её до самого поворота лестницы.

Глава 8

– Нет, я, наоборот, теперь ещё больше хочу туда пойти! – горячо выпалила Яра, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Она примчалась к Мире с самого утра, даже не успев позавтракать, чтобы застать подругу до прихода Демида. Теперь, стоя посреди комнаты Миры, она чувствовала себя как натянутая струна – готовая сорваться в любой момент. – Мы не можем отменять! Ни за что! – Её голос звучал резко, почти истерично, выдавая клубок страха, растерянности и неистовой решимости, который бушевал внутри.

Обе девочки провели ночь в мучительной полудрёме, прокручивая в голове сцену у реки. Мира пришла к чёткому, трезвому выводу: раз заговоры действительно работают, и магия – не выдумка, то шабаш превращается из потенциально забавного приключения в смертельно опасную ловушку. Там могли быть настоящие, опытные ведьмы, оборотни, лешие – кто угодно из страшных сказок, ставших вдруг реальностью! И как встретят двух незваных, ничего не смыслящих в настоящей магии подростков? Дружелюбно? Сомнительно. Да, заклинания у них сработали, они узнали, что обладают Силой… но что это за Сила? Как ею управлять? Как защищаться? Мира определённо не хотела пока соваться в эти дебри. Ей хватало страха от осознания самого факта существования магии.

Яра же, чья натура горела огнём любопытства и потребностью докопаться до сути, теперь хотела на шабаш не просто из жажды приключений, а с почти отчаянной необходимостью. Если шабаш окажется реальным, то, может быть, там она найдёт ответы на мучившие её вопросы. Девочку не отпускала навязчивая мысль о том, откуда у неё взялась эта Сила? Всю ночь Яра мысленно перебирала всех родных, анализировала семейные истории, бабушкины бесконечные рассказы. И пришла к выводу: никто из них, ни по маминой, ни по папиной линии, ничем подобным не занимался. Она бы точно знала!

Бабушка Валентина Прокопьевна была невероятно болтлива и любила вспоминать прошлое, и уж точно давно бы проболталась, будь в их семье хоть один человек со странностями или необычными способностями. Да и саму бабушку Яра теперь почти исключила из списка подозреваемых – за ней никакой мистики замечено не было, в отличие от деда Гриши, чей сарай был настоящим арсеналом для колдовства. Откуда тогда? Почему именно у неё?

Почему-то девочке казалось невероятно важным, жизненно необходимым получить ответ именно на этот вопрос: откуда у неё Сила? Внутри словно что-то неумолимо зудело, грызло, не давая покоя ни на минуту. Эта мысль, как заевшая пластинка, крутилась в голове, вытесняя всё остальное. И Яра видела только один, пусть и рискованный, способ наконец избавиться от этого гнетущего вопроса – сходить на шабаш.

– Ты в своём уме, Яр?! – Мира вскочила, её голос дрожал от возмущения и страха. – Нам там нечего делать, понимаешь?! Мы знаем о колдовстве только из сказок и романов! В реальности мы – младенцы! Нас там могут… могут убить, даже не спросив, как звали! Или превратить в лягушек! Или ещё во что похуже! Да, Сила есть! Но сначала нужно понять, что это, как этим пользоваться, а уж потом лезть в самое пекло!

– Нет, это ты не понимаешь! – Яра сделала шаг вперёд, её глаза горели решимостью. – У тебя-то всё ясно! Сила от деда, логично! Он оставил тебе целый сарай, полный подсказок и знаний! А у меня? Откуда?! Почему мой заговор сработал?! Кто я такая?! – Голос её сорвался. – Мне нужно узнать! Я чувствую, что это важно, жизненно важно! – Она сделала шаг назад. – И вообще, если ты боишься – не ходи! А я пойду. Одна. Мне надо! – Это прозвучало как приговор, как точка невозврата. Яра резко повернулась к двери.

– Куда тебе надо? – раздался спокойный, но усталый голос из дверного проёма. На пороге стоял Демид. Он выглядел измождённым, с тёмными кругами под глазами – явно тоже не сомкнул глаз за ночь. Его взгляд, тяжёлый и проницательный, был прикован к Яре. – Куда ты собралась? – повторил он, делая шаг внутрь. Комната сразу наполнилась напряжением.

– Не твоё дело! – отрезала Яра, чувствуя, как гнев и отчаяние подступают к горлу. Объясняться сейчас с Дёмой – последнее, чего она хотела. Он начнёт свою разумную, логичную, убийственно скучную тираду об опасностях, подкреплённую теперь жутким аргументом вчерашнего дня. А слушать всё это по второму кругу, да ещё и в его исполнении, Яра просто не вынесла бы. Ей хватило аргументов Миры.

Ну почему? Почему они её не слышат? Не чувствуют? Разве настоящие друзья не должны поддерживать друг друга, особенно в чём-то очень важном? Она ведь теперь не из пустого любопытства или жажды острых ощущений хочет туда пойти! Ей действительно, до дрожи в коленках, нужно. Даже если они считают это безумием, разве они не видят, как это для неё значимо? Неужели им так сложно просто… довериться? Поддержать? Хотя бы не мешать?!

Не дожидаясь ответа, Яра стремительно прошла мимо Демида и почти выбежала из дома Миры. Воздух снаружи показался ей глотком свободы, но ненадолго. Подходя к бабушкиному дому, она вновь услышала его – отчётливое, хриплое, зловещее карканье. В этот раз не предупреждающее, а насмешливое. Девочка замерла, запрокинула голову, вглядываясь в кроны деревьев, в печные трубы, в синее утреннее небо. Ничего. Ни одной чёрной птицы. Только тишина, нарушаемая этим проклятым звуком.

– Этого ещё не хватало! – прошипела она сквозь зубы, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Она поспешно толкнула калитку и почти вбежала в дом, стремглав поднявшись в свою комнату, как в крепость. Раз Мира отказалась от похода, теперь нужно самой придумывать план, как незаметно выбраться ночью из дома. И задача казалась почти невыполнимой.

План с ночёвкой у Миры рухнул. Оставалось надеяться только на себя. Яра нервно заходила по комнате, её шаги отдавались гулко в тишине. Ещё ночью, ворочаясь в постели, она вспомнила один заговор из блокнота деда Гриши – «На Крепкий Сон». В пометках было указано, что он способен погрузить любого в сон, «яко мертвый», на несколько часов, и разбудить спящего не сможет «ни гром небесный, ни грохот земной». Мысль применить его на бабушке леденила душу. Это было страшно, почти кощунственно. Но других идей не было. Лестница, несмотря на ремонт, скрипела ужасно, а Валентина Прокопьевна спала чутко, спуститься незаметно – нереально. Окно Яриной комнаты было высоко над землей – прыжок означал перелом. «Вот бы уметь летать» – мелькнуло в голове. А ведьмы, ведь, умеют! Но как? Где взять помело? Как заставить его подняться в воздух? Времени на эксперименты не было.

Яра металась по комнате, от окна к двери и обратно, словно загнанный зверь. Периодически она останавливалась, замирала на несколько секунд, уставившись в одну точку, сосредоточенно обдумывая очередной безумный план. Но каждый раз мысль упиралась в тупик страха или невозможности. Она тяжело вздыхала, трясла головой и возобновляла свою бесцельную ходьбу, чувствуя, как раздражение нарастает.

Страх и растерянность после вчерашнего дня теперь отступили, уступив место яростному гневу. Гневу на себя – за беспомощность, за неспособность решить, казалось бы, простую подростковую задачу – ускользнуть из дома ночью. Гневу на Демида – за его непробиваемую правильность, за то, что он, словно якорь, тянул Миру в сторону здравого смысла и осторожности. Яра была уверена: не будь его влияния, Мира бы не отказалась. И гнев на саму Миру – за ее внезапную трусость и нежелание понять. Ведь обещала же!

Вскоре Яре пришлось оторваться от своих мрачных раздумий – снизу донёсся голос бабушки, звавшей к обеду. Отказаться было нельзя. Во-первых, она уже пропустила завтрак, с самого утра умчавшись к Мире, а во-вторых, если сейчас не спуститься, Валентина Прокопьевна сама поднимется. Но придёт она не с тарелкой, а с нудной и бесполезной лекцией о режиме дня и правильном питании. Выслушивать какие-либо нравоучения сегодня, когда голова и так была переполнена, Яра не могла категорически. Поэтому, тяжело вздохнув, она пошла вниз, волоча ноги.

Тиканье старых часов на кухне казалось невыносимо громким. Яра ковыряла вилкой остатки картошки в тарелке, чувствуя, как напряжение снова сковывает её. Взгляд невольно скользил по лицу бабушки, искал… что? Тайну? Знак? Ответ? Вдруг, почти против воли, вопрос вырвался наружу, оглушив её саму:

– Ба, а вот ты деда Гришу хорошо знала?

Валентина Прокопьевна оторвалась от чашки, подняла брови. Вопрос был неожиданным, выбивающимся из привычного русла их разговоров.

– Ну, знала, конечно, – ответила она, отставляя чашку. – Не скажу, что закадычные друзья, но соседями были много лет. Почему спрашиваешь? – В её взгляде застыло недоумение и лёгкая настороженность.