Ночь, когда погасли звезды

Едва зверь попытался подняться на лапы, как Алген швырнул в него флакон с отваром капруса, растущего вдоль рек на западе империи. Ужасно зловонный запах, от одной мысли о котором на глазах проступали слезы, а горло безнадежно пересыхало, вырвался из стеклянной темницы. Вязкая желтая жидкость, похожая на мед, прилипла к лицу и застилала маленькие черные глаза мантикоры, не слабее неистовой ярости.

Во время короткой передышки между атаками Дотран выбрал своей целью левую заднюю ногу зверя. Несмотря на свою массивность, рыцарь был необычайно ловок: он с легкостью нанес удар по мускулистой лапе ночного хищника. Из раны брызнула густая черная кровь. Серебряные нити накидки защитили лицо великана от ядовитых испарений. Зверь снова взвыл, заливая всю землю под собой водопадом слюны. Хлесткий удар хвоста пронзил воздух, подобно молнии. Дотран с легкостью ушел от смертельного удара и отскочил назад.

Аркан, улучив момент, атаковал с другой стороны. Он считался лучшим в обращении с мечом среди всего южного отделения ордена Заката, а потому без труда преодолел дистанцию и нанес удар в правую лапу. Зачарованный меч с инкрустированным в рукоять десятком небольших изумрудов без труда преодолел шкуру и мышцы. Отчаянный крик монстра был наполнен такой болью, что ее, казалось, можно было ощутить физически. Даже бывалые воины чувствовали себя не в своей тарелке, молодые на несколько дней лишались сна, а послушники могли потерять сознание.

Рыцарь глубоко и поразительно легко вонзил клинок в плоть чудовища, но вытащить его оказалось задачей не из легких. Меч впился в кость. «Что за?» – успел удивиться рыцарь. Мгновенье замешательства, и Аркан не смог увернуться от удара хвоста. Ему едва удалось избежать прямого попадания, прикрывшись щитом, но даже так можно было сказать, что он ощутил себя семенем одуванчика под ураганным ветром.

Увидев это, Дотран почувствовал, как земля уходит из-под ног. Сердце забилось часто, словно капли проливного дождя по стеклу. Дыхание сбилось. Он не знал, задели ли шипы брата, но понимал, что удар такой силы мог переломать все кости. Ему хотелось выкрикнуть его имя, но он не смог произнести ни звука.

Старик казался спокойным по сравнению с великаном, однако холодный пот на спине и ладонях выдавал его волнение. Не мешкая, он бросился к лицу чудовища, стремясь поскорее покончить с ним. Из пасти мантикоры исходил запах крови, а в рядах зубов рыцарь заметил застрявшие обрывки одежды.

Чудовище, с остервенением клацая зубами, постаралось подняться, но Дотран, подобно тарану, врезался в него, издав исходящий из глубины души волевой крик. Шип в центре щита вонзился в плоть, а лапа с застрявшим мечом не выдержала и подкосилась. Раздался громкий хруст, не уступающий треску сокрушенных деревьев.

Ловкий не по возрасту старик, закрыв лицо накидкой, вонзил клинок в глаз мантикоры. Когда чудовищный крик затих – тело еще продолжало брыкаться. Меч вместе с рукой глубоко пошел в плоть монстра. Алген чувствовал, как кровь слабо, как какой-то неприметный сорняк, жжет руку через перчатку.

Как только движение хвоста прекратилось, великан кинулся к брату. Его щит разлетелся на мелкие осколки, металлические части превратились в бесформенные обломки, а нагрудник повреждения нагрудника заставили Дотрана схватиться за голову и испустить протяжный стон.

– Идиот! – закричал он. – Кто язык мне отрезать будет, рожа ты конская! Кого я за гриву дергать буду, гад? – дрогнул громкий голос.

Аркан едва дышал, губами, хватаясь за воздух. Друг потянулся снять с него шлем.

– А ну не трогай его! – запыхавшись в спешке, приказал наставник.

Здоровяк тут же убрал руки за голову, прикусив верхнюю губу.

Старик снял с себя шлем и, отшвырнув его в сторону, командным голосом произнес:

– Приведи лошадей.

Дотран растерянно взглянул на Аркана, но Алген, размахивая руками, быстро повторил приказ и прогнал его.

Старик не мог сказать, удастся ли спасти подопечного, но смело мог заявить, что, несмотря на происшествие, преследование прошло слишком легко. Он не был уверен, везение это или что-то иное, но знал, что основные потери рыцари всегда несли из-за засад, характерных для этих существ.

В его глазах мантикора вела себя странно с самого начала и до самого конца. «И все же, – подумал он, аккуратно вливая в рот Аркана целебное зелье, – все прошло слишком хорошо».

* * *

Ная шла за Тилозиром, погруженная в свои мысли. Казалось, он совсем не знает усталости и не сбавляет шаг ни на минуту. Несколько раз девушка спрашивала учителя, почему они не взяли лошадей или хотя бы повозку, но тот лишь вздыхал и отмахивался. Радовало хотя бы то, что ей удавалось не отставать.

Каждый раз, когда волшебница смотрела на учителя, она вспоминала его встревоженное лицо. Охота на ведьм показала ей, насколько беспомощной она может быть, а единственный, с кем она чувствовала себя в безопасности, был в смятении. Это удручало и заставляло ее быть втройне внимательнее, чтобы прийти на помощь, если она потребуется.

Волшебник же шел с высоко поднятой головой и мычал себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, похожую на колыбельную. В руке он крутил золотой стреловидный амулет – это помогало отвлечься от размышлений об испытанном в таверне чувстве.

Тилозир внезапно остановился. Ная, чуть не врезавшись в него, замерла с озадаченным видом. Волшебник тяжело вздохнул. Выглянув из-за его спины, девушка увидела разбитый караван и одиноко стоящую лошадь с зеленой попоной.

– Лошадь, значит… без всадника, – нехотя произнес учитель. Взглянув на Наю, он добавил, – не отходи.

Волшебник убрал амулет под одежду и двинулся вперед. Вчерашнее чувство вернулось, а увиденное на дороге значительно усиливало тревогу. Она эхом отзывалась и в девушке, которая замешкалась с ответом, но все же поспешила за ним. Биение сердца усилилось, Ная понимала, насколько медленнее стал шагать учитель.

Когда они подходили к повозкам, из леса вышел Дотран.

– Коня он привязал, единорог безрогий, – раздраженно бурчал он себе под нос. Со стороны это выглядело, будто кого-то проклинает. – Как дал бы больно, но ты же, сволочь, помираешь лежишь.

Увидев Тилозира, он замер. Рыцарь узнал его и стал пристально рассматривать. Ная, затаив дыхание, встала ближе к учителю. Ее плечо прижалось к его спине.

– Ты… – великан увидел небольшую седину на волосах. – Вы ведь волшебник? – громким голосом спросил рыцарь. Тилозир коротко кивнул в ответ, и лицо Дотрана осветилось широкой улыбкой от уха до уха. – Так вы же можете помочь! Мы тут мантикору преследовали и… в общем, мой брат очень тяжело ранен, прошу, скажите, что владеете целительной магией…

Еще в таверне волшебник заметил у них символ ордена Заката. Будь обстоятельства немного иными, он бы без раздумий согласился им помочь, но сейчас, когда от них исходила непонятная опасность, а Ная рядом с ними наверняка места себе не найдет. Решение стало непростым. Он сделал несколько глубоких вздохов и, коротко взглянув на девушку, холодно ответил:

– Показывай.

От его ответа Ная готова была провалиться сквозь землю. Ругаться с ним на глазах у постороннего человека, тем более того, кто, возможно, преследовал ее, было недопустимо. Волшебница пыхтела от негодования, как огнедышащий дракон из сказок. Если бы она только могла себе позволить, то обязательно бы резко возразила ему.

От облегчения великан сложил ладони, словно в молитве, и, ловко схватив коня за поводья, поспешил в лес. Тилозир собрался сделать шаг за ним и обернулся, почувствовав, как Ная держит его за одежду. Ее глаза ярко демонстрировали неприятие его решения.

– Останешься тут? – произнес он и девушка, отведя взгляд в сторону, отпустила его. – Если боишься, просто не отходи.

«Как же ты порой невыносим!» – мысленно прокричала волшебница.

Тилозир понимал, чем вызвана ее реакция. «Чего стоят принципы, если следовать им лишь, когда удобно?» – ответ на этот вопрос был ему известен давным-давно. Он сам учил ее, что, если кто-то просит о помощи, ее нужно непременно оказать, и считал, что не имеет права проигнорировать просьбу, тем более в ее присутствии.

Более половины пути они преодолели молча. Ная с удивлением обнаружила, что ее учитель сторонится лошадей, будто те пылают.

– Если его задели шипы, боюсь, что он уже труп, и никакая магия ему не поможет, – пугающе равнодушно произнес волшебник.

Немного помолчав, Дотран ответил:

– Н-нет, не задели. Я уверен.

«А врать он не умеет совсем, – подумал Тилозир. – Хороший признак».

Ная, позабыв о злости, удивленно рассматривала поврежденные деревья. Она была способна на подобное и видела, на что способен Азон, но не могла даже представить себе зверя столь крупного, чтобы учинить подобное.

– Мантикора, я смотрю, очень крупная? – будто уловив ее любопытство, спросил Тилозир.

Тем временем Алген сделал все возможное, чтобы помочь своему подопечному. Все знания, которые он накопил за шесть с половиной десятилетий службы в ордене, не могли спасти умирающего Аркана. Старик понимал, что даже лорд Сагатон, мудрейший из них, не может создать зелье, которое исцелит его раны. Он с комом в горле подбирал слова, которые скажет Дотрану, когда тот вернется.

Вскоре послышался звонкий голос великана, который оживленно рассказывал, как они с Арканом спасались от стаи сумрачных волков, и если бы не солнце то: «Уже росли бы на нас сорняки».

Когда за его спиной показался Тилозир, Алген вскочил с места. Внешне волшебник выступал непоколебимым оплотом хладнокровия, в отличие от девушки за его спиной. Та заметно нервничала и сторонилась рыцаря.

Тилозир же был рад тому, что Ная с любопытством, не уступающим ее осторожности, слушала рыцаря. Тревожное чувство, гнетущее его, кажется, достигло своего пика и почти наверняка исходило от старика.

– Как он? – словно ужаленный, спросил Дотран, увидев их.

Алген выпрямился в полный рост и, тяжело вздыхая, отпустил голову. Он так и не придумал, как сказать о состоянии Аркана.

– Нет… – замотал головой великан.

– Он еще жив, но… – с трудом выжимая из себя слова, посмотрел на него старик.

– Ну раз жив, значит, шансы есть, – прохладно заметил волшебник.

Он быстрым шагом подошел к Аркану.

– Что-то уже предпринимали?

– Да, – подошел Алген. – Все, что предписано: толченный зуб малого драконида, настой из листьев ангелики и корня деяла, экстракт плодов зарьки и целебное зелье, изготовленное нашими мастерами.

– Понятно, – произнес Тилозир.

Он сел на колени рядом с Арканом. Закрыв глаза, волшебник глубоко вздохнул и вытянутой рукой, будто желая приобнять как можно больше воздуха, повел в его сторону. Подул ветер. Вторая рука коснулась нагрудника, и тот сразу же принял прежнюю форму.

Старик поднял голову и заметил, как ветви ближайших деревьев вслед за рукой колдуна потянулись к Аркану. «Не все потеряно?» – понадеялся он.

– Ты… сможешь помочь?

Благодаря грамотным действиям Алгена рыцарь смог продержаться достаточно долго, но впереди было намного больше работы.

– Скорее да, чем нет. Хорошо, что шипы не задели. Вам повезло, – произнес Тилозир, взглянув на старика. – Мне понадобится время. Ночь придется провести здесь.

Алген взглянул на тушу мантикоры и почесал бороду.

– Ясно, делай, что нужно, – с облегчением сказал он, хотя равнодушные лицо и голос волшебника раздражали его. – Дотран, готовимся к ночлегу! И подальше от этой туши! Дышать этим еще… мало ли что.

Великан воодушевленно кивнул и принялся готовить место для палаток, перевозимых одной из вьючных лошадей. Место он выбрал у стройного раскидистого дерева, которое чудом не пострадало от чудовища.

Ная осторожно обходила мантикору. Она тщательно рассматривала ее со всех сторон, понимая, что ее представления меркли перед тем, насколько омерзительным в итоге оказалось это создание. «Хорошо, что ты мертв, – размышляла она. – От тебя было бы сложно спастись».

– Только не подходи ближе, – вдруг сказал старик. – Надышаться ее кровью – впечатления не из приятных.

Девушка посмотрела на старика и застыла, только слепой мог не заметить явную неприязнь в ее глазах. Он оглянулся на волшебника, пристально наблюдающего за ними, и, опустив взгляд, направился к Дотрану.

Ная проводила его взглядом и отошла от мантикоры.

– Мда, – угрюмо произнес Тилозир, вернув свое внимание раненому.

Вдруг пошел тихий дождь, усиливающийся с каждым вздохом волшебника. Дотран с трепетом смотрел на них.

– Не отвлекайся, – слегка толкнул его Алген.

– Дождь только над ними… – не отрывая взгляда, прошептал великан.

– Поживешь с мое – еще и не такое увидишь. Не отвлекайся, кому сказал.

Ная тоже смотрела на учителя. От его смятений будто не осталось и следа, и это успокаивало. Даже волнение от присутствия рыцарей поблизости сгнило где-то на задворках мыслей. Она хотела подойти ближе, чтобы лучше рассмотреть, что и как он делает, но не хотела мешать.

Неприятное ощущение, исходившее от старика, мешало Тилозиру сосредоточиться. Он начал шептать старую песню на гармоничный мотив, в котором каждая новая строка требовала вдоха полной грудью, и медленно поднял руки над головой, заключив ладони в замок. Упавшие капли взмыли вверх, а падающие застыли в воздухе. Плавным движением руки волшебник собрал их воедино, и те, словно небесный ручеек, направились под доспех Аркана.

Вскоре дыхание рыцаря стало слабо отличаться от обыденного. Изредка он продолжал жадно ухватывать воздух, но то было скорее исключением.

Дотран к этому времени собрался разводить костер и, посмотрев на Наю, которая, оперевшись на дерево, стояла в стороне, спросил:

– Поможешь?

Она нахмурилась, резко двинула кистью в сторону костра, и хворост загорелся небольшим пламенем.

– Удобно, – улыбнувшись так, будто бы его друг еще полчаса назад не стоял на пороге смерти, сказал великан.

– Еще бы, – сухо ответила девушка.

Почувствовав себя неуютно, она отвела взгляд и направилась к Тилозиру. Девушка села неподалеку от него и слегка улыбнулась.

Несмотря на то, что Азон отзывался о нем с большим уважением, учитель редко демонстрировал свои умения. Ная практически не видела, на что он способен, и считала, что сама не сможет повторить его действий. Движения учителя завораживали и требовали огромной собранности, на которую указала необходимость прочтения каких-то слов. Сейчас, когда его слова придавали ему сил, ей казалось, что его магия похожа на свет богоизбранной Азуры, даже несмотря на теплый зеленоватый оттенок. Прежде о таком она не могла и подумать.

Едва она перевела взгляд на Аркана, как с ее лица пропала улыбка.

– Что такое? – услышав громкий грузный вздох, спросил Тилозир.

– Тебе боль… Нет, ничего, – быстро ответила она, но почти сразу продолжила. – Хотя нет. Почему ты им помогаешь?

– А почему не должен?

Несмотря на ее возмущенный тон, Тилозир был спокоен, как и прежде. Это возмущало девушку еще больше. Временами она думала, что, даже если легендарная катастрофа тысячелетний давности повторится, и небо снова окрасится в красный, его ничего не тронет. «Очаровательная привычка», – иронично думала она в такие моменты.

– Ну хотя бы потому, что один из них мог убить кого-то из… – с усилием она сглотнула. Ей было тяжело удержать себя от того, чтобы повысить на него голос. – наших друзей. Или меня. Или тебя!

– Не могли, – все так же спокойно отвечал волшебник. – На их руках эмблемы ордена Заката. Они, в отличие от своих братьев из ордена Рассвета, пренебрегли указом императора и не только не участвовали в Охоте на ведьм, но и нередко укрывали волшебников. Даже возглавляет их волшебник, которого серебро жжет не слабее нас с тобой.

Ная почувствовала какое-то опустошение. Она не знала, что ответить на это и молчала, опустив голову.

– Ты осторожна, и это правильно, – продолжал волшебник. – Но вряд ли можно считать мудрым решение видеть врага в каждом встречном. Ты хорошо помнишь леди Азуру?

Ная подняла голову. Ее очень озадачил этот неожиданный вопрос.

– Разумеется. Как можно забыть госпожу? Она была всегда была такой… – Ная улыбнулась, представив ее. Ей не удавалось подобрать слово, которые достойно описало бы богоизбранную.

– Так вот она была бы очень разочарована, откажи мы им в помощи. Если хочешь равняться на нее, не забывай, что та добра ко всем.

– С ее то силой бояться нечего. Будь я так же сильна, как она или Владычица штормов, все было бы гораздо проще.

– Богоизбранные отнюдь не всесильны.

– Я… понимаю.

Тилозир открыл глаза и взглянул на нее. Поток воды остановился.

– Для начала попробуй хотя бы не так враждебно смотреть на них, а там будет проще. Могу сказать, что это неплохие люди. Глазом моргнуть не успеешь, как найдешь с ними общий язык. Ты услышала?

– Угу, – задумчиво подтвердила она.

Смеркалось.

Глава 7

Алген провел несколько часов почти без движения, наблюдая за тем, как Тилозир продолжал колдовать рядом с Арканом. Чем темнее было, тем более ярким становилось зеленоватое свечение, наполняющее рыцаря.

Ная и Дотран сидели у разделяющего их костра. Великан не сводил усталых глаз с потрескивающих веток и с легкой улыбкой рассказывал девушке о своих похождениях с другом. Больше о нем, чем о себе.

Поначалу волшебница не понимала, зачем рыцарь все это рассказывает ей, но вскоре поняла, что он рассказал бы это любому, кто оказался бы рядом. Ная слушала невнимательно, Дотран говорил слишком много и быстро утомил ее. Стараясь не смотреть на него, она поднимала взгляд, лишь когда здоровяк изредка пересаживался поудобнее.

Внезапно рыцарь, находящийся в приподнятом настроении, помрачнел.

– Когда мы только познакомились, об Арке ходило много всяких слухов, – начал он, бросив взгляд на раненого друга. – Впрочем, примерно половина из них оказалась чистейшей правдой, – усмехнулся рыцарь. – Двенадцать лет назад, когда Туросс Олгон Бледный привел кровопийц в Гисналл, а те вскоре привели и орды нежити за собой…

Услышав название города, Ная устремила к нему все внимание.

– В городе внезапно вспыхнуло восстание, и ворота удержать не удалось. Сражения шли в городских кварталах. Тогда, помимо гарнизона, в городе было триста семнадцать рыцарей Рассвета и сотня другая послушников с неофитами. Дядька Арка был там одним из отцов. Отряд Аркана защищал какой-то переулок, когда за их спинами показалось несколько румийских дьяволов… Слышала о таких? – спросил он, заметив ее интерес. В ответ Ная покачала головой, и Дотран продолжил. – Эти монстры крупнее даже орков. Аркан не рассказывает, что было потом. На моих глазах рвали братьев, и все же… не представляю, что там случилось, раз спустя столько лет он не говорит ни слова. Разве что сказал, что хотел умереть в том бою.

– Почему?

– М? – удивился Дотран ее неожиданному участию.

– Почему хотел умереть?

Ная совсем не понимала этого. За три года Охоты на ведьм она не видела, чтобы хоть кто-то думал о таком.

– Баран безрогий потому что. В отличие от нас со стариком, он из знати. Его лишили наследства и, как дядьку, отправили служить ордену. В их кругах это, говорят, нынче почетно, – Дотран почесал голову. – Он щас-то терпеть не может тех, кто отказался от него, а уж тогда-то… – рыцарь засмеялся. – В пятнадцать он искал смерти, но, слава Прародителю, тогда выжил, когда опытнейшие воины погибли. «А может это воля Бормиша или Лотх», – так наш старик ему сказал. Вот и живет с тех пор в ожидании момента, когда поймет, зачем он нужен. Услышав о призыве в Альшалон, он чуть из сапог не выпрыгнул, пока орал: «Ну наконец-то!», – девушка усмехнулась. – А тут вот как вышло…

Ная посмотрела на Аркана. Зеленое свечение потускнело: учитель почти закончил.

– Твой учитель, судя по всему, довольно сильный, – произнес рыцарь, увидев, как она смотрит на него.

– Очень, – тут же заявила волшебница, рассудив, что те побоятся выступить против сильного мага. Она посмотрела на него и горделиво продолжила, – Сам Великий Дуб как-то сказал мне, что учитель – один из сильнейших волшебников, которых он знал, не считая других богоизбранных.

– Сам Великий Дуб? – поразился Дотран, в памяти которого всплыло, доходящее до небес древо Тол-Юда. – Вы знакомы с богоизбранным?

– С двумя, – на этот раз ее голос звучал твердо и уверенно.

– С двумя? – переспросил он во весь голос.

Ная улыбаясь кивнула.

– А еще кто? – наклонился в ее сторону рыцарь.

Затаив дыхание, он ждал ответа.

– Сияние Луны.

Великан задумчиво перевел взгляд на костер. Он немного помолчал и сказал, что никогда не слышал о ней. Ная была вне себя от возмущения и с воодушевлением начала рассказывать о госпоже.

Услышав возглас Дотрана, старик обеспокоенно посмотрел в их сторону и обрадовался тому, что молодые люди нашли общий язык.

– Ну что? – спросил Алген Тилозира.

– К утру придет в себя.

Рыцарь, подняв голову, тихо сказал:

– Ох, Лотх, спасибо тебе, – он провел рукой по волосам и беззвучно засмеялся. – Пойду скажу Дотрану… а… ты пойдешь?

– Нет, я не закончил.

– Понятно. Еды может?

– Благодарю, я не голоден.

– Ну как знаешь, – ответил Алген и направился к костру.

Давно он не чувствовал такого облегчения и даже позабыл о хромоте. Стоило ему приблизится к костру, как волшебница замолкла и стала пристально смотреть на него, слегка касаясь шарфа. Старик на мгновение остановился.

– Ная, подойди ко мне, – вдруг послышался голос учителя.

Девушка тут же поспешила удалиться, обходя старика по дуге.

– Невзлюбила совсем, – негромко заметил Алген и, посмотрев на Дотрана, продолжил. – Ликуй, твой подельник будет в порядке.

Великан готов был кричать и плясать от радости, однако старик пронзил его взглядом и велел не шуметь, как гром, хотя бы несколько часов, пригрозив, что иначе «оборвет уши». Здоровяка переполняла энергия, с каждой минутой становилось все труднее усидеть на месте. Однако каждый робкий взгляд на старика хотя бы на время охлаждал его пыл.

Вскоре к костру вернулась Ная. У нее был озадаченный вид, и она даже не обратила внимания на старика. Тот удивленно посмотрел на нее, затем на Дотрана. В ответ великан молча пожал плечами и заговорил:

– Так твое имя? Ная? Очень эм… необычное.

– Да, мне все так говорят.

– А меня вот Дотран звать. А это… – навел он рукой на Алгена.

– Просто старик, – быстро прервал рыцарь.

– Учитель просил сказать, что поначалу вашему другу будет тяжело сидеть на лошади, но с ним все хорошо.

– Так ничего, на дороге повозка была. Лошадей к ней, Арка в нее – и нет проблемы.

– Если она цела, – вздохнул старик.

– Так с нами волшебники, тоже мне проблема. Не проблема же? – великан улыбнулся и взглянул на Наю.

Та, чуть отвернув голову, осторожно посмотрела на него и скупо ответила:

– Нет.

– Спасибо за помощь, – зевнув, произнес Алген. – Тебе и твоему учителю. Мои благодарности безмерны, и словами их не выразить.

Ная напряженно тихо вздохнула и промолчала. Тон у него был такой, будто он терпеть не мог принимать помощь от чужаков, но при том понимал, что без нее было не обойтись.

– Ладно, – перебил старик неловкое молчание. – Всем надо отдохнуть, завтра тоже не простой день. И тебе, юная леди.

Обычно Ная агрессивно восприняла бы такое указание от постороннего человека, но сейчас учитель настойчиво попросил ее не ссориться с попутчиками. И она сделала вид, что согласилась, хотя на самом деле спать ей совсем не хотелось.

В отличие от волшебницы, Дотран сильно утомился. Переживания за друга опустошили его, и, несмотря на внешнюю стойкость, он уже валился с ног. Рыцарь аккуратно улыбнулся девушке и рухнул на землю, напрочь позабыв о палатке, которую сам же и ставил.

Старик снял с пояса меч и, обняв его, как молодое дерево, закрыл глаза. Он не заснул полностью. За много лет у него выработалась привычка, которая от обстоятельств воспринималась им и как проклятье, и как благословение – умение просыпаться от малейшего движения.

Этот навык оказался незаменимым во время девятилетнего похода по Тужуанской пустыне в составе экспедиции, искавшей легендарные книги Еттер. Воровка, как ее называли оба рыцарских ордена, спрятала бесценную мудрость, от которой удалось найти лишь жалкую крупицу. После безжалостного солнца он находил успокоение во всем: запахе травы, тени деревьев, шелесте листьев, пении птиц и шуме рек. Иногда ему казалось, что даже луна светит здесь по-другому. Лишь Лотх, ярчайшая звезда небосвода, оставалась неизменным отражением мудрой богини, в честь которой была названа.

Ная легла спиной к костру. Сейчас она не ощущала вчерашней тревоги и могла спокойно подумать над словами учителя о рыцарях. Она спросила себя: «Может быть, рыцари Заката встречались мне во время Охоты, потому что хотят помочь, а не убить?»