скачать книгу бесплатно
– Говорю сразу! – услышав в голосе старика более сдержанные ноты, попросила Тори. – Мне не нужно вашего повиновения, лести и извинений. Оставьте их моему отцу, он их просто обожает! А у меня есть конкретные цели и планы, и все, что вы можете сделать, так это не путаться под ногами. Я вообще не хотела говорить о своем происхождении, но ситуация вынудила, люди вынудили, место вынудило. Не бойтесь, об этом я никому не скажу и слова. Но единственное, что я хотела бы сказать, так это то, что, начиная именно с вас, Козырек и начинает гнить, медленно проваливаясь в болото, на котором и была выстроена идеология Объединенного Востока. И дряблое тело Козырька разложилось уже почти до самого хвоста. Ведь, как ведается, рыба гниет с головы!
– Что я могу сделать, чтобы исправиться? – слезливо поинтересовался старик, опасаясь расправы. – Может, мне освободить вашего радиста?
– Нет! Как раз про таких, как вы и «наш» радист, я и говорила. Делайте с ним все, что считаете нужным. Поступите так, как поступают с предателем! Ведь если бы не настоящие воины и просто добрые люди, – окинула она взглядом остальных сослуживцев со сто второго, – то всех вас можно было бы просто смести со стола старой вонючей мокрой тряпкой и выбросить в мусорное ведро, как непригодный для потребления продукт.
Глава 3
1
Инспектор Юл лично разрешил Тори и ее друзьям использовать палаты четвертого штаба, находящиеся на верхнем этаже для отдыха и сборов ровно столько, сколько потребуется, выгнав оттуда своих зажравшихся офицеров. Зато офицерские птички никуда не делись, оставаясь в своем привычном прибежище. Пока одни развлекали Шону и двух других солдат со сто второго, сама Тори решила принять горячую пенную ванну, о которой так давно мечтала.
– Выходит, вы принцесса империи Объединенного Востока? – напомнил Ланге, с отвисшей челюстью наблюдая, как две красивые, слегка припотевшие от горячего пара, девушки, пожирающие его взглядом, нежно потирают мыльными мочалками стройное подтянутое тело молодой японки.
– Угу! Можно и так сказать… – слегка игриво постанывая от удовольствия, ответила Бецу. Одна из птичек, как она привыкла это делать, запустила свои шаловливые пальчики чуть ниже, под воду, восприняв стон принцессы, как призыв к действию, но Тори тут же отдернулась, крепко схватила ее за руку и предупредила, чтобы та оставила эту затею.
– Простите, принцесса! – тоненьким голоском пропела птичка.
– Ганс, смотри, чтобы очки не запотели! – заявила Зоя, когда тот уставился на оголившуюся во время разборок свежую, упругую грудь принцессы.
Тори кокетливо улыбнулась, заметив взгляд парня, и медленно скользнула обратно, под воду, сжалившись над возбужденным беднягой. Девушке не был интересен он сам, хоть японке и нравились европейцы, сколько ее увлекала эта игра с желаниями.
– А ты что, ревнуешь? – спросила она у Скаврон, согнув одну ногу в коленке.
– К нему, что ли? – сдвинула брови полячка.
– Мальчик, подойди ко мне поближе… – нежно поманила его пальчиком Тори, бегая игривым взглядом между Гансом и Зоей.
Ланге неуклюже встал с табуретки, застенчиво озираясь по сторонам, и подошел к принцессе.
– Присядь! – сказала она. – И дай свою руку.
Взглянув на Зою, которая уже приняла бурачный оттенок, Тори хмыкнула и вложила его руку в свою.
– Тебе нравится мое тело? – поинтересовалась девушка.
– Что? Тело? А… да! Ну, да! У вас прекрасное тело, принцесса! Одно из самых красивых тел, которые я видел! – дрожащим голосом протараторил Ганс.
– Правда? – захихикала Тори, подозревающая, что до этого случая парень если и видел обнаженных девушек, то только на страницах журналов. – Скажи, а чье тело ты больше желаешь увидеть в своем ложе: мое ли или своей рыженькой подружки? – спросила она, положив ладонь Ганса на свою изящную, покрытую пеной гладкую коленку, и медленно повела вниз.
Парня тут же бросило в жар, когда его рука, словно грубая скалистая лавина, снимающая девственно-белоснежный покров мыльной пены, устремилась к интимным местам принцессы.
– Я подожду вас снаружи! – фыркнула Зоя и выбежала из ванной комнаты.
Опершись спиной о прикрытую дверь, она крепко зажмурилась, пытаясь перевести дух. С одной стороны, девушка заметила за собой, что действительно начинает ревновать Ганса к принцессе, ведь себя-то не обманешь, как не пытайся. С другой же стороны, полячка вспомнила прикосновения грязных ублюдков Масуда, его охранников, пользовавших ее, как последнюю шлюху. И ей стало не по себе, почти до тошноты. Собравшись с мыслями, она оттолкнулась от двери и ушла подальше от этих скверных воспоминаний.
После слов Зои Ганс, находящийся под чарами удивительной красоты японки, с трудом преодолев это сильнейшее влечение завладеть ее нагим прекрасным телом, тут же отдернул руку и выбежал прочь из комнаты. Его вынудили обидеть Зою, использовали. Но он уже не искал себе оправданий, чувствуя, что рано или поздно сорвется, пока полячка будет лишь подавать знаки взаимной симпатии, но вовсе не давая возможности проявиться им в полной мере.
– Не делай этого! Не надо бегать за ней! – посоветовала ему Тори Бецу. Но тот уже стремглав мчался следом за полячкой.
– Зоя-Зоя, постой! – выскочил он за девушкой прямо на улицу. – Что с тобой? – попытался схватить он ее за руку, но та не позволила.
Скаврон стояла у парапета. Перед ее взором раскинулись просторы имперского запределья.
– Уйди прочь! Ты такой же, как все! Видеть тебя не хочу! – вскрикнула она.
– Но что я мог сделать? Она ведь принцесса! – попытался выкрутиться Ланге.
– Да какая разница, принцесса или нищенка?! Она, прежде всего, молодая красивая девушка. Любую вымой, приодень и накрась, и она уже ничем не будет отличаться от твоей принцессы. Рассказывает он мне тут сказки про: «Она же принцесса!» – возмущенно замотала головой Зоя.
– Все понятно!..
– Что там тебе понятно?
– Так Тори была права… – недоговорил парень.
– В чем же? – высокопарно бросила полячка.
– Я тебе нравлюсь. Ты просто ревнуешь. Ха! – обрадовался Ганс.
Зоя уже находилась на грани кипения.
– Да будет тебе известно, эти вещи: симпатия и ревность – могут быть совершенно не связаны друг с другом.
– Это все отговорки! – улыбался во все тридцать два счастливый парень.
Наблюдая, как радуется парнишка тому, что нравится ей, Зоя немного оттаяла и тоже улыбнулась. Но врожденная гордыня требовала мести. И, обняв его, полячка сказала, что тот ей всего лишь, как брат, за которого она просто переживает и искренне не желает, чтобы его извратили всякие похотливые принцессы.
На этой печальной для Ганса ноте Зоя Скаврон, гордо задрав подбородок, довольная, вернулась обратно в штаб.
Тори Бецу к моменту возвращения ребят уже успела принять ванну и принялась за свою экзотическую прическу. Когда Ганс вслед за полячкой притянул лямку и с угрюмой миной прикрыл дверь, Тори попросила офицерских птичек покинуть комнату. Сидя напротив зеркала, она развернулась полубоком к ребятам и попросила прощения за то, что вела себя, как настоящая стерва. И ей действительно было стыдно за то, что она уподобилась высокомерным жителям Объединенного Востока.
– Да с чего они вообще возомнили себя лучше остальных? Спрятались за стеной и думают, что на этом их беды закончились. Скупые, близорукие простаки, спрятавшие головы в мягком хлопковом кимоно[6 - Кимоно – традиционная одежда в Японии. С середины XIX века считается японским «национальным костюмом». Также кимоно является рабочей одеждой гейш и майко (будущая гейша).] тщеславных деспотов! – вслух ругая пороки жителей империи, внутренне Тори тем не менее злилась именно на себя.
– Ничего! – успокоила ее Зоя, равнодушно махнув рукой. – Как раз о бедах, которые еще не закончились, мы и хотели поговорить с жителями востока.
– Правда?! – с некоторой насмешкой в голосе уточнила Тори. – Наверное, до некоторых пор?..
– Ага! – уловила нотку сарказма в вопросе принцессы Зоя.
– Ладно! Рассказывайте, что там у вас? Кто такие? Откуда? И где сейчас мой брат?
Ребята поведали Тори о том, что прибыли из небольшого поселения под названием Западная Пальмира. Их путь был тернист, полон печали и опасности, и им не привыкать к такому враждебному отношению со стороны других людей. Принцесса с интересом слушала рассказ ребят. Но особенно ее смутила та часть истории, где речь зашла об ученом-каннибале Масуде Вармаже, его сумасшедших жене, мальчиках-близнецах и последователях, строивших козни Зое и ее друзьям. Девушку даже чуть не вывернуло после того, как полячка в красках описала сцену, когда ее приковали к столу и собирались было освежевать. И если бы не Ганс, ее бы здесь не было. Дальше Ланге продолжил историю, немного разнящуюся с версией полячки. С обидой посмотрев на Зою, он признался, что назвал свою версию истории: «Племя Отвергнутых Авантюристов», где им с Сантьяго, которого, вероятно, уже нет в живых (он не знал всей правды, так как вместе с Зоей был вынужден уехать с места сражения), пришлось на пару исколесить чуть ли не пол континента, преследуя группу Спасателей Света Пальмиры. В его голосе было столько обиды! Да и сам рассказ был так плотно испещрён чувством несправедливости и предвзятости, проявленной по отношения к нему со стороны его лучшего друга, Портного, что парень чуть не захлебнулся в пене, настырно ругая того, по ком, на самом деле, очень скучал. Ганс рассказал, что после того, как его окончательно отвергли, он всерьез взялся за разработку плана по преследованию спасателей. В устройство астропаса он тайно вмонтировал датчик, который проецировался на специальном экране, установленном в нашпигованном различной техникой автомобиле. «Да-да! Именно том, который ваш штаб накануне благополучно подорвал!» – намеренно выделил он. Зная, насколько был сентиментален его друг, Портной, готовый ценой собственной жизни рисковать ради устройства, подаренного его единственным товарищем, Ганс и Сантьяго без особенных переживаний и сомнений неспешно следовали за командой, держась на безопасном расстоянии, вне зоны видимости, в нескольких километрах позади. Но в один момент желтая точка на экране погасла. И тогда ребят настигла настоящая паника. Несмотря на то, что устройство могло быть утеряно, украдено или сломано, ребята все же решили выждать момент, затаившись в нескольких километрах от центра колонии Масуда, Каньякумари. «Брахмы!» – исправила его Зоя. И момент ожиданий растянулся на два долгих месяца. Но ближе к наступлению утра на экране вновь замигала желтая точка. Они с Сантьяго без промедления бросились к тому месту, где теоретически должен был находиться астропас с встроенным датчиком, который привели в действие активные движения носителя. Осознавая, что вдвоем им ни за что не справиться с армией Масуда, ребята решили призвать на помощь тех, кто ненавидел последователей главного жулика, да и саму возникшую лжерелигию, больше всего на свете. Это были узники. Пока накачанные наркотиком охранники вразвалочку прогуливались по периметру, ребята выждали момент и с помощью незамысловатого устройства в виде двух шпилек ловко отворили сначала одну решетку, ту, что была крайней, затем, уже с помощью освобожденных, вторую и третью… и через пару десятков метров за их спинами выстроилась озлобленная толпа негодующих, голодных и уставших страдать в холодных клетках бедняг. Охранники и не подозревали, что кому-то взбредет в голову напасть на них изнутри. Но это был гениальный ход, который в несколько шагов со стороны Ганса и Сантьяго помог поставить «Детский мат[7 - Детский мат (шахматный) – один из самых быстрых матов во время игры в шахматы, при котором исход, еще в самом начале, решают правильно выставленные ферзь и слон, атакующие ячейку f7.]» этой мощной общине, чье шахматное поле и количество фигурок на нем действовало в пропорции, приблизительно равной двум к тремстам, где два – это Ганс и Сантьяго, а триста – это армия охранников жреца. Это, конечно, была малая часть от той массы покорных Масуда, которая существовала на фоне общей картины общины, «расплодившейся» вплоть до самого Салема. Но даже с таким перевесом они могли без труда вздернуть эту парочку дерзких мальчишек. Однако хитрость взяла верх над массой, и те три стони охранников пали в считанные минуты. И все было бы хорошо, если б не таинственные люди в странном черном камуфляже, которых ребята тогда посчитали элитным отрядом жреца. И, минуя нападение стаи анубисов, не без помощи Афаля и Фальи, ребята отправились дальше на восток, следуя линии, которую на карте начертил чудной Ичиро.
– Еще бы не чудной! – прокомментировала Тори. – Ему пришлось бежать из собственного дома!
– Но он не бежал! – поправил ее Ганс.
– То есть, как не бежал? – запуталась принцесса.
– Ичиро рассказывал, что его изгнали!.. Из-за того, что он спал с женой собственного отца!
– Что? Быть того не может! Он никогда бы не поступил так с отцом.
– Пожалуй, это единственное, о чем он так искренне делился со всеми вокруг. Его это мучило, уверяю! – ответил Ланге.
Теперь Тори пришла к выводу, что вовсе не знает своего драгоценного братика, так подло поступившего с родным отцом.
– Выходит, Мана – молодая жена императора – и мой брат были любовниками…
– Ичиро говорил, что им пришлось стать «любовниками», после того, как отец, испытывая симпатию к его девушке, просто вынудил их больше не показываться на людях вместе, как обычная пара. После девушку насильно заставили переехать в покои отца. Но их встречи не прекратились. И тогда отец предложил ему уйти самому, иначе тот будет вынужден казнить его, как изменника родины.
– Невероятно! Собственного сына. Бедный мой братик! – утопала в жалости Тори.
– Перестаньте, принцесса! Главное, что он жив, – нежно взял ее за руку Ганс.
– Да… – с отсутствующей улыбкой произнесла японка. Затем мотнула головой и бодро добавила. – Мы срочно едем за ним! – и, вскочив с места, собралась накидывать свою черную приталенную кожаную куртку с шлицем на изящной удлиненной, словно ласточкин хвост, спинной части, плотно облегающим ее округлые бедра и ягодицы.
Ланге виновато опустил взгляд вниз.
– Простите, принцесса! Но мы не можем… – ответил он.
– Что значит «не можем»? – взвилась Тори.
– Вы не дали нам закончить рассказ, – обреченно ответил Ганс.
– Сейчас же поднимайтесь! Нам пора! – эгоистично заявила она, игнорируя слова парня, и стала активно затягивать пояс.
– Когда мы говорили, что от некоторых бед вас не спасет даже Козырек, мы не шутили, не хитрили и не обманывали! – поднявшись, настойчиво заявила Зоя Скаврон, сопровождая каждый довод уверенным ровным шагом в сторону девушки.
Тори напряглась и сосредоточилась.
– Смерть! Страдания! Безысходность! Вам вообще знакомы эти понятия, принцесса? – претенциозно произнесла полячка. – Можете не отвечать! Вы только что просили прощения за то, что уподобились своим поведением гадким деспотам. Но, даже не дослушав тех, кто, возможно, несет с собой истину, вновь поставили свои приоритеты выше остальных, более глобальных, серьезных! – хмыкнула Зоя. – Я лишь хотела сказать, – немного сбросила обороты девушка, – что ведь даже несмотря на то, что планета вовсе не перестала вращаться, а просто переживает смену направления этого самого вращения – инверсию, в скором времени жизнь на Венце Фрачека станет невыносимой, когда атмосфера окончательно скатится к полюсам. Как рассказывала Шьямала – жена Масуда – наступит время Шивы, наступит конец! Божество ступит на Землю и окончательно разрушит этот мир. Это, конечно, все метафоры, сама-то Шьямала была геологом и, выражаясь таким языком, имела в виду, что вскоре условия существования начнут резко ухудшаться, пока вовсе не перестанут быть совместимыми с жизнью. Она прогнозировала, что на это уйдет еще один день и еще одна ночь, после которой восход для человечества уже не наступит. И правительство Стока, который вовсе не пал, располагая явными причинами для того, чтобы навсегда покинуть континент, сейчас строит искусственный архипелаг под названием «Новый Нарден» на Северном полюсе, где человечество может временно перекантоваться, пережить, так сказать, смену циклов. Да что говорить! Там попросту будет воздух! А здесь это протянется еще совсем недолго. У нас всех есть ровно ГОД! Мы же пришли сюда, чтобы попросить жителей востока не дать хитрой власти, затаившейся под куполом Стока, обмануть и бросить на произвол судьбы миллионы людей, у которых еще есть шанс на спасение! Но вы – Тори Бецу, выбор должны сделать сами: следовать ли своим убеждениям или же попытаться спасти цивилизацию, держащуюся на тоненьком волоске от смерти.
Ничего не прокомментировав, Тори лишь продолжила собирать вещи. Затем, застегивая молнию куртки, все же собралась с мыслями, развернулась к ребятам и сказала:
– Хорошо! Я сделаю все, что смогу. Но знайте, лично я не уверена, что люди действительно заслуживают второго шанса.
2
Спустившись по лестнице, которая проходила прямо по внутренней стороне стены, Тори Бецу и ее гости оказались во владениях империи. Как показалось ребятам, тут даже воздух был какой-то другой, более чистый и свежий. Здесь были слышны голоса птиц. Чаще, конечно, такое морозное, типичное хриплое карканье воронов, не очень мелодичное, но все же живое, бодрящее и ласкающее очерствевший слух. И это они только спустились вниз. Интрига поглотила чужеземцев, прибывших из Западной Пальмиры. Теперь им казалось, что Объединенный Восток – это и есть тот оазис посреди пустоши, который так славно представлялся им из рассказов Ичиро.
Инспектор Юл сделал все, чтобы вымолить прощенья у принцессы. Он даже согласился отпустить Шону и других солдат со сто второго, когда Тори попросила его об этом на собрании перед выездом. Но на этот раз ребята отказались, сказав, что уже не представляют жизни за пределами Козырька. Уж очень непросто им было вернуться вниз, после стольких лет сторожевого полета над границей империи.
До места, где находился император, до Токио, ребята отправились на военном автомобиле. За руль Юл посадил самого исполнительного, ответственного и терпеливого офицера, в свое время являющегося еще и ушами инспектора. Старик не хотел, чтобы он оставался в неведении о планах и беседах этой загадочной троицы. Преодолев перевалочный пункт, в Нагоя[8 - Нагоя – город, расположенный в центральной части острова Хонсю, на равнине Мино в провинции Овари. Юг города омывается водами залива Исе. Город, определённый указом правительства, четвёртый по количеству населения город в Японии. Административный центр префектуры Айти. Ядро экономического района Токай.], некогда одного их крупнейших портов Японии, вокруг, наконец, раскинулось настоящее изобилие земель Объединенного Востока. И больше всего поселенцев древней мавританской крепости, откуда они прибыли, поразило даже не то, что территория новоиспеченной империи была плотно заселена жителями, а то, что почти все свободное пространство теперь использовалось по назначению. За редким исключением можно было встретить свободный участок земли, на котором бы не растянулась многокилометровая гусеница прозрачного парника со злаковыми растениями, фруктовыми садами, овощами и зеленью. Там, где почва не была столь плодородной, возводились сараи для выращивания скота. Люди работали и получали за это деньги. Настоящие деньги, придуманные специально для того, чтобы их тратить. Валюта кардинально отличалась от той, что использовалась на территории Японии до апокалипсиса. Теперь ими стали монеты, пришедшие из истории ныне популярной на территории Объединенного Востока притчи о «Тысяче Лун». Вернее, образы, изображенные на аверсе[9 - Аверс – лицевая, главная сторона монет и медалей, противоположная реверсу.] монет стали тому подтверждением. И, как и в притче, гонка за далеким и бесценным «Орионом», высшей наградой, стала для кого-то смыслом жизни.
Притча о «Тысяче Лун»
– Тебе никогда не узнать, что находится по ту сторону Луны! – все время твердил своему внуку фермер. А юный Тукино, не отводя взгляда, лишь продолжал в мечтательном забвении смотреть в небо, когда то было ясным, и не мог поверить, что за бледной рисовой лепешкой Луны совершенно пусто. Что там только бесконечная чернота. Старик боялся за мальчишку, думая, что его разум поработили злые духи и в скором времени попытаются утащить того в свое логово. Но однажды в мире, где в сердцах людей совершенно не осталось места для веры в волшебство, ясной, но до жути холодной ночью уже состарившемуся Тукино явилась Тенебра. Опершись на палочку, старичок сидел на лавочке у своего дома, а в его мутных глазах отражалось звездное небо, как внезапно подул сильный ветер, и с этим порывом из танцующего тумана, что распластался над прудом с золотистыми карпами, вышла богиня самой темной ночи. Ее тело сплетено из кроваво-красных бликов листвы хеномелеса[10 - Хеномелес – небольшой род цветковых растений в составе семейства Розовые. Представители рода в диком виде произрастают в Китае и Японии.], растущего на берегах пруда, одежда – из потревоженной водной глади, украшения – из мерно оседающей на зеленую траву золотистой звездной пыли, а хрустальный кинжал опустился в украшенные алмазной росой паутинные ножны.
Богиня наблюдала за Тукино с тех времен, когда тот еще был ребенком. Она никак не могла понять, что же такого странный человечек нашел в этой бледной Луне. И вот Тукино состарился, но так и не утратил того любопытства к ночному, пылающему средь звезд, серебристому зеркалу.
– Почему тебе не спится, старик? – спросила Тенебра у задумчивого Тукино.
Старец искоса поглядел на нее и грустно ответил:
– Какая разница. Все равно ты не сможешь мне помочь.
Ухмыльнулась властительница тьмы.
– Я могу все! – высокомерно заявила она.
– Это не так, – мотнув головой, спокойно сказал Тукино.
Тенебра нахмурилась и присела рядом со странным человеком, устремив свой взгляд к полной Луне.
– Красивая, правда? – поинтересовалась богиня, аккуратно положив свои изящные кисти на оголенные колени, до которых не доставала темно-синяя полупрозрачная туника[11 - Туника – одежда в форме мешка с отверстием для головы и рук, обычно покрывавшая все тело от плеч до бедер.], спускающаяся слегка ниже округлых бедер.
Подрагивая от холода, Тукино согласно кивнул.
– А что же именно завораживает тебя в этой картине, не дает обрести покой, что ты не можешь понять или принять: непостижимые для обычного человека дали, равнодушие ее бледного взгляда или же то, куда она девается днем? – спросила Тенебра. Как и любая женщина, она, несмотря на свою божественную сущность, была весьма любопытна. Но она не умела читать человеческих мыслей. Из всего данного ей могущества она не умела лишь это.
– Какой в том прок?.. – прищурился старик. – Когда я был маленьким мальчиком, то задавал этот же вопрос своему деду; когда стал постарше – обратился за ответом к сверстникам; а когда состарился – и вовсе перестал его кому-либо задавать. Сначала я думал, что больше некому на него ответить, но когда появилась ты, то понял, что задавать его, впрочем, и незачем! Я осознал одну великую вещь, которая всю жизнь отдаляла меня от ответа: «Не пытайся добиться истины от того, кто сам хотя бы раз в жизни не задавался тем же вопросом».
– Ты хочешь сказать, что лучше оставаться в неведение? – начинала выходить из себя богиня. Ее глаза стали цвета млечного пути, а черные волосы морской волной поднялись к небесам, которые вмиг затянуло темными тучами. Остался лишь небольшой просвет, через который на них смущенно смотрела Луна.
– Не пытайся добиться истины от того, кто сам хотя бы раз в жизни не задавался тем же вопросом, – спокойно повторил Тукино.
Тенебра почувствовала, что жалкий человечек усомнился в ее знаниях и могуществе. Ей стало досадно, ведь она – богиня, которая выше любых истин и значительнее самой жизни. Прекрасная сущность взметнулась, широко расставила свои руки и негодующе закричала, будто бы сразу всеми голосами мира.
– Ты изменишь свое мнение, глупое дитя глупых родителей! – расхохотавшись, надменно изрекла она, затем схватила Тукино за сморщенную слабую старческую руку и устремилась к просвету в темных небесах.
Они воспарили над деревьями, долетели до изрыгающих громы и молнии туч, и, наконец, очутились в бескрайних просторах спокойного холодного космоса.
– Что? Что тебя так тянет сюда? – приземлившись на светлую сторону Луны, ту, которая все время смотрит на Землю, поинтересовалась взвинченная богиня, впервые столкнувшаяся с непостижимым – с мыслями простого человека, вопросами, терзающими его неспокойный ум. – Не понимаю! – хваталась она за голову в недоумении.
Старик, ничего не ответив, лишь спокойно оперся о палочку, вырезанную их засохшей на заднем дворе акации, с восхищением глядя на виднеющуюся вдалеке чудесную синюю планету.
Тенебра тогда пуще прежнего взбесилась от его равнодушного, надменного молчания.
– Значит, молчишь? – стиснув зубы, прошипела она и вновь, крепко схватив Тукино за слабую руку, поволокла за собой. Охнув, старик только и успел выронить свою палочку.
– Кажется, я поняла, – сказала богиня, – чего ты хотел! – радостно провозгласила она.
Они быстро облетали тело холодной Луны, и в один момент Тукино заметил, что под определенным углом та сильно походит на Месяц. А затем понял, что она и есть тот самый серповидный Месяц, в который ради забавы иногда играючи перевоплощается. Но старик на этот раз не показал своего восхищения.
Тенебра снова спустилась на поверхность Луны, правда, с обратной ее стороны.
– Ты ведь это хотел узнать… какова ее изнанка? – ехидно заявила богиня.
