скачать книгу бесплатно
Воинственно настроенная принцесса была очень осторожной. Иногда даже слишком.
– Назови мне хоть одну причину, по которой я не должна прирезать тебя прямо сейчас? Быстро! – пригрозила Тори.
– Фу! Да что ж вам, женщинам, вечно нужны на все причины?! – рассердился он.
– Ты один из варваров? – сделала уверенный шаг навстречу японка, закидывая руку с катаной за спину для замаха.
– Стой! – прикрылся он руками. – Ты про тех, что ли? – указал он на приближающиеся к ним машины дикарей, поднявшие за собой столбы пыли вперемешку с сорванными с земли пластами вязкого тумана.
– Не строй из себя дурака! – сказала она, и, замахнувшись мечом, издевательски шлепнула Ганса по щеке его тыльной стороной. После чего парень, не столько от силы удара, сколько от страха лишиться своей кучерявой симпатичной головы, снова упал на пятую точку. Выглядело это довольно унизительно. – Я редко бываю столь снисходительной. Так что, считаю до трех! Раз…
Здесь уже Зоя не выдержала и выскочила из машины.
– Как благородно с твоей стороны, борзая ты сучка! – намеренно провоцировала полячка обидчицу Ганса, чтобы та, наконец, отстала от напуганного паренька.
Тори Бецу ехидно улыбнулась.
– Что… повтори? – попросила она. – Мне не послышалось, ты назвала меня «сучкой»?
– Именно! Ты чертова злобная сука, как и большинство баб на этой планете, обделенных должным мужским вниманием. Ничем не отличаешься. Что, папочка тебя в детстве не учил манерам? Не говорил, что безоружных трогать нельзя?
– Закрой свой поганый рот, Белоснежка! Ты не знаешь моего отца! – удивлялась этой невиданной дерзости юная Тори. – И да, что ты там говорила об оружии? – уточнила она, нервно отбросив катану в сторону.
– Что, не нравится? – добавила Скаврон и приняла боевую стойку.
– Думаешь, мне нужно оружие, чтобы уложить твоего слюнтяя или тебя на лопатки? – тоже приняла боевую позицию японка.
Скривившись в гримасе ненависти, Зоя добавила:
– Вот и посмотрим! – и, замахнувшись, исполнила правый хук, так и не дошедший до цели. Не мешкая, она вернулась в стойку.
Тори ухмыльнулась, не ожидая такой прыти от смазливой, на вид слабой тоненькой девушки. Иной раз она забывала, что сама такая же хрупкая девчонка, вовсе не похожая на могучего воина.
– Ух, ты! Весьма неплохо. Но слишком медленно! – сказала она и низвергла на полячку серию ударов руками и ногами. Зоя успевала лишь отбиваться, но от коварных дзюдоистских ножниц[3 - Ножницы – в технике борьбы дзюдо прием относится к броскам с падением набок. В настоящее время этот приём запрещён к применению в спортивных соревнованиях.] уйти все же не смогла. Тори повалила ее на спину, обхватив в прыжке правой ногой в области живота, а левой под коленками, а затем мгновенно перешла в болевой прием с заломом руки. Ей не интересно было убивать или калечить свою соперницу. Девушка хотела лишь поиздеваться, утолить свою хищную жажду, как это делает кошка с мышонком. – Ну что, сдаешься? – спросила принцесса.
– Ни за что! – упрямилась Зоя, несмотря на мучительную боль рвущихся связок.
– Нашли время выяснять отношения! – возмутился Ганс.
– Не влазь! Я сама! – приказным тоном отсекла полячка.
Чуть послабив хватку, Бецу еще раз задала интересующий ее вопрос:
– Кто вы такие, черт вас дери?
– Да иди ты! – ответил Ганс, подняв с земли ее катану.
– Не тронь моего оружия, мальчик! – на этот раз свирепо предупредила Тори, вновь заломив девушке руку, что у той даже проступили слезы на глазах.
– Ичиро был прав, рассказывая о жестокой и несправедливой империи на востоке! – дав петуха, точно в истерике, выкрикнул мягкосердечный Ганс, трясущимися руками направив меч на девушку.
Неожиданно японка, как ошпаренная, вскочила с земли, отпустив, наконец, Зою и устремив свой острый взгляд на Ланге. Тот даже слегка пошатнулся.
– Ты сказал Ичиро? – уточнила она.
– Да какая разница?! – совсем расклеился парнишка, так и не привыкший к насилию, происходящему вокруг. – Сейчас я воткну эту катану тебе в живот, а нас затем замучают варвары. Какая теперь, к черту, разница, что сказал!
Тори была настойчивой.
– Прекрати сопли распускать! Моего брата звали Ичиро! И он исчез при невыясненных обстоятельствах…
– Он что, здесь единственный парень с таким именем? Ты просто пытаешься меня одурачить! – не поверил ей Ганс.
– Подожди! Скажи мне его фамилию? Быстрее! – поторопила она, оглянувшись на приближающиеся машины варваров.
– Да не помню я! Мецу… Нецу… или Пецу… не помню! Знаю только, что точно заканчивается на «…Цу»!
– Бецу? – побелев, словно снег, с трепетом выдавила Тори. Ее дыхание замерло, а душа, точно пересохшая чаша надежды, наполнилась плещущимся ликованием.
– Да! Откуда ты знаешь? – опешил Ганс.
Девушка застыла на месте, будто статуя, в душе молясь о том, чтобы это все не оказалось лживым обнадеживающим сном.
– О, Боже! Не может быть! – дрожащим голосом проговорила Тори. Ей хотелось зарыдать от счастья, но она не могла. Ведь Тори Бецу никогда не плакала на глазах у других.
Глава 2
1
– За мной! – вырвав из рук недоумевающего Ланге свое оружие, выкрикнула Тори Бецу.
– Ну да! Здорово! А как же моя машина? – взвыл раздосадованный Ганс.
– Для тебя машина дороже собственной жизни? – обратилась к нему японка.
– Действительно! – неожиданно для самой себя прокомментировала Скаврон и последовала за Тори. На миг ей показалось, что больше эта девушка не представляет для них опасности. Да и преследующие их головорезы на ржавых машинах со всевозможной брутальной атрибутикой выглядели как-то вовсе бескомпромиссными.
Ганс же подбежал к машине и поцеловал ее грязный капот, сказав: «Я буду скучать по тебе, малышка!». Он не взял из машины ровным счетом ничего: ни приборов, над которыми трудился и создавал для путешествия по Венцу Фрачека, ни своих записей, ни вещей – ничего. Парень последовал за Тори в том, что было на нем в данный момент: рваные штаны, грязная куртка, накинутая на вязаный узорный свитер, подвернутая шапка и очки «Пещеры Аристотеля», в которых можно было бы видеть звездное небо днем. Очки эти использовались для навигации по астропасу. И, поскольку для данного процесса человеку, использующему устройство, требовалось видеть расположение звезд на небосводе, Ланге вынужден был исхитриться и найти возможность решить проблему эксплуатации астропаса днем. Близилось наступление зари. Поразмыслив, он набросал план в своем дневнике и создал очки, игнорирующие рассеивающийся в атмосфере солнечный свет, что в итоге позволяло лицезреть небо в том виде, в каком оно существует ночью: с естественным расположением небесных тел. Очки в свое время синхронизировались с астропасом и пользователь мог спокойно вводить данные и рассчитывать на верную навигацию в пространстве. Сами пещеры были похожи на большие очки с медными настраивающимися поверх линз многоуровневыми вертящимися окулярами вытянутой конусной формы. Лишь в самом центре было маленькое отверстие, через которое проходил свет. Дальше свет подвергался фильтрации и преломлению несколькими затемненными линзами, что в итоге превращало яркий синий небосвод в черное, испещренное звездами небо.
Тори Бецу, Зоя Скаврон и Ганс Ланге двинулись в сторону барьера.
На самом деле в отличие от тех варваров резона убивать ребят у Тори попросту не было. Она даже не успела узнать от них всей правды о местонахождении брата. Да и вообще, какую угрозу могут представлять два уставших скитальца, удирающих, словно испуганные зайцы, от их общего врага? Теперь у нее, наоборот, появился стимул спасти и защитить их во что бы то ни стало. И это оказалось намного сложнее, чем она рассчитывала.
– Следуйте строго за мной! Не делайте лишних движений, держите равновесие и не глядите по сторонам, – предупредила она ребят и ступила на минное поле.
Варвары Таро, приблизились к критической точке, когда Тори и эта не самая везучая парочка достигли примерно середины поля. Дикари кричали и улюлюкали. Им было плевать даже на вполне убедительный миномет, расположенный на крыше Козырька. Те догадывались, что пограничники не станут стрелять, пока неподалеку находятся их же люди. Показывая руками различные неприличные жесты, выкрикивая бранные слова, строя идиотские гримасы и выставляя напоказ свои грязные интимные места, приспуская штаны и задирая юбки, последователи справедливого и благородного Таро пытались тем самым выказать искреннее неуважение и презрение к имперским. И они не упустили шанса воспользоваться беспомощностью ребят, оказавшихся в настоящей западне меж высоких стен Козырька и ними, группкой мстительных выродков. Пока остальные опустошали машину Ганса, вытаскивая из нее все, что огромным трудом парню удалось найти и превратить в работающие устройства, один из этих гнусных падальщиков в грязном болоньевом плаще с чумазой азиатской рожей забрался на капот своего старого округлого грузовичка с гладкоствольным ружьем в руках. Он присел, прищурил левый глаз, оскалив целый ряд гнилых редких зубов, и направил на ребят прицел. Прозвучал выстрел и пуля, разрезая нежное полотно тумана, последовала к цели.
На этот раз никого не задело.
– Вниз! – молниеносно среагировала Бецу, и они одновременно припали к земле, скрывшись под белоснежным настилом тумана.
– Нам всем конец! – запаниковал Ганс.
– Тихо! – скомандовала Тори, стиснув зубы.
В рядах варваров вспыхнула незатейливая суета. Каждый из них успел выказать свое недовольство в адрес криворукого снайпера.
– Теперь придется двигаться так… – с сожалением в голосе, проговорила Тори.
– А ты уверена, что справишься? – потирая ссадину на лбу, в которую попала щиплющая пыль, уточнила Зоя.
– Боюсь, детка, что выбора у нас нет! – с презрением ответила принцесса.
– Этого я боялся. Лучше бы сдались дикарям! – не переставал занудствовать Ланге.
Тори лишь недовольно мотнула головой и на полусогнутых ногах двинулась в сторону барьера. «Не нравится – оставайтесь здесь!» – подумала она. Но ребята не стали больше перечить девушке и направились вслед за ней.
Пули только успевали проноситься над их головами. Под плотным одеялом тумана их совершенно не было видно. Но, поднимись они хоть чуточку выше, пуля бы точно настигла цель.
– Проклятые имперцы! – хриплым голосом выругался чумазый снайпер.
«Давай! Хотя бы одного пришиби!» – брызжа слюной, кричали ему соратники. А с Козырька в то время пограничники со сто второго настырно выкрикивали имя своей соратницы Тори, застрявшей на опасном пустыре.
Один неправильный шаг мог стоить ребятам жизни. Под белой невесомой кольчугой, нависшей над поверхностью земли, они могли бы спокойно достичь барьера и там уже что-нибудь придумать. Хотя бы просто засесть и притихнуть у подножия Козырька, когда ситуацию в свои руки возьмет артиллерист. Но удача снова оказалась не на их стороне. Неожиданно зазвучала сирена.
– Сохор… – прошептала Тори, догадавшись, что это все неспроста. Сигнал тревоги мог поднять только штаб, оповещенный о внезапно возникшем конфликте, с которым караулу самостоятельно не справиться. – Вот же гад! – добавила она. – Нам нужно поторапливаться!
Время было не на их стороне. Когда штаб начнет зачистку подступа к сто второму километру, он уже не посмотрит, свои ли там бродят или чужие. Просто начнет бомбить из крупнокалиберных гаубиц высокой дальности стрельбы и сделает свое дело безукоризненно. В штабе, в принципе, никто не предполагал, что кто-либо из имперских может оказаться за пределами Козырька. «Запрещено и даже просто бестолково покидать пределы империи!» – считали пограничники. Потому подобные вопросы автоматически отпадали и игнорировались.
Как полагается, сирена звучит пять минут, и затем, если враг не отступает, следует команда «Огонь!» В какой-то степени это дало фору ребятам, и за пару минут они успели добраться до барьера. Варвары тоже были отнюдь не дураками, и знали, что в их распоряжении еще есть время. Заметив забравшихся на лифт беглецов, снайпер ехидно улыбнулся, вставил в патронник гильзу, заряженную особой пулей с аэродинамической иглой для меньшего сопротивления, улучшающий конечный результат меткости, и выдохнул воздух из легких, дабы избежать лишних колебаний. Лифт, хоть и мелкими рывками, но уже тронулся вверх. Дуло ружья, нацеленного на них, двинулось следом, затем послышался удар бойка по капсюлю и одним точным выстрелом снайпер срезал по правую руку от себя два каната, на которых держалась целая сторона лифта. И не стал он стрелять по людям вовсе не потому, что пожалел их, а затем, что ему не нужен был кто-то один. Кровожадность его натуры требовала всех и сразу.
«Ха!» – ухмыльнулся самодовольный снайпер, когда троица повисла на деревянной платформе болтающегося лифта. Он, конечно, рассчитывал, что те рухнут с высоты наземь и разобьются, но ребята все-таки успели схватиться за подгнившие сырые рейки поддонов. Времени отстреливать их, словно дичь, у варваров уже не было, и, развернувшись, группа дикарей, опустошив автомобиль Ганса, отправилась на грохочущих колесницах восвояси. А ребята так и остались болтаться в воздухе.
Казалось бы, пронесло, и беда миновала! Но это было вовсе не так. Судьба явно испытывала их на прочность.
Сирена продолжала хладнокровно раскачивать маятник безысходности. Дело было в том, что радар, находящийся в штабе, определил машину Ланге, как потенциальную цель. А логика штабных была проста: «Раз враг не слышит предупреждения, значит, его нужно бомбить. Значит, такова его воля. Заряжай! Готовься! Огонь! И все… нет больше упрямца». И штабным плевать, есть в машине кто или нет. Устройство определило цель – артиллерист выпустил заряд – проблема исключена. И им на душе спокойнее, и у начальства меньше вопросов возникнет. Дефицита с боеприпасами имперские войска особенно не испытывали. Подобные конфликты приходились для них даже в радость, ведь те скрашивали серость многих тысяч часов однообразия службы на Козырьке.
Через пять минут подавляющая психику своим тревожным гулом сирена, наконец, замолкла. Но кладбищенская тишина на самом деле являлась предвестником кое-чего куда более страшного. Она предвещала реальную беду. Тори Бецу и солдаты сверху это прекрасно понимали.
– Ну чего вы тяните? Живо поднимите нас наверх! – отчаянно закричала японка.
Вдвоем тянуть вверх разбалансированный лифт с тремя взрослыми людьми было задачей не из простых. Пришлось подключить медика и даже радиста Сохора, который не особенно любил совместные мероприятия. Настоящий затворник. И когда он неохотно покинул шатер, чтобы помочь сослуживцам, и вальяжно зашагал к остальным, вдалеке прозвучал глухой, но раскатистый звук. Гаубица выпустила своего ста пятидесяти двухмиллиметрового демона на охоту. Тут уже и Сохор перестал мешкать. Он припал к канату и вместе с остальными стал активно тянуть его на себя. Чуть более двадцати секунд у них было на то, чтобы поднять бедняг на безопасную высоту. Волокна старого каната то и дело неумолимо трещали, кожа на руках солдат лопалась, а жалостливые мольбы ребят снизу становился все громче и обреченнее.
Буквально за считанные доли секунды на каменном парапете показалась рука Тори. Она резво сделала выход силой, взобралась на стену и вытащила следом Зою Скаврон. Но когда настал черед Ганса, волей случая оказавшегося в самом хвосте этой уместно торопливой очереди, на горизонте показалась маленькая черная точечка, быстрый полет которой сопровождался усиливающимся свистом, словно то была ода страданий усталых, ржавых, гнущихся рельс. Звук быстро усиливался, и ребята уже знали, что через мгновение-другое демон достигнет назначенной точки.
«Ползи скорее, Ланге! Ну же! Ты справишься!» – кричала ему сверху полячка. Тори и остальные пограничники со сто второго тоже повисли на парапете Козырька, протягивая парню руки и всячески приободряя его. Нервы и усталость сказывались на скорости подъема, а в животе появилось неприятное щекочущее чувство бессмысленности. Но он не унывал, а продолжал настырно карабкаться выше, и уже на самом подхвате, в считанных сантиметрах от тянущихся к нему рук пограничников трухлявая планка под его ногой треснула и рассыпалась в прах. Он снова сполз к самому низу болтающегося лифта. «Удержался!» – вскрикнула Зоя. «Лучше бы я упал!» – предательски промелькнуло в голове парня.
Тем временем свист снаряда перерос в отдающий вибрацией гул. И этот звук мог стать преддверием неминуемого конца для парнишки, который так и не успел испробовать на вкус всех радостей жизни.
– Гааанс! – вскрикнула Зоя, беспомощно протягивая ему свои тоненькие растопыренные пальцы. Эти ее слова растянулись для Ланге в бесконечность. Он успел лишь запечатлеть печаль в глазах девушки, которую, как ему казалось, любил и ждал всю жизнь.
Затем последовал взрыв. Тори машинально навалилась на Зою и завалила на пол, чтобы раскаленные осколки снаряда не пожгли ее веснушчатую мягкую кожу. «Отпусти меня! Там же Ганси!» – крикнула она японке, пытаясь вырваться. Но из-за грохота та ее вовсе не слышала, ведь вслед за взрывом снаряда гаубицы последовала цепочка, детонировавших поочередно, выпрыгивающих из почвы потревоженных мин.
Наверх долетала лишь теплая от огня земля, укрывая солдат со сто второго мягким сыпучим настилом и прилипая к заплаканным щекам юной полячки. А столб черного густого чадящего дыма все поднимался и поднимался… много выше, прямо до самых облаков. Он уже не оставлял никакой надежды на то, что за пределами каменного парапета неприступного Козырька еще теплится чья-то жизнь.
2
За взрывами на сто второй снова воцарилось гробовое безмолвие. Солдаты еще какое-то время лежали без движения, опасаясь повторных вспышек. Оглушенные от грохота разрывающихся снарядов, уставшие и напуганные, они, наконец, смогли открыть глаза да выдохнуть.
Первой вскочила Тори, освободив Зою от своих заботливых объятий. Вслед за ней, отряхиваясь от грунта и гравия, поднялись и остальные. Скаврон не переставала оплакивать парня, который совсем недавно стал ее героем-освободителем, вырвав из лап каннибала Масуда Вармажа, готовый пожертвовать собой при нападении стаи анубисов, уносящий ее от варваров на своем железном коне. Слезы текли по покрытым пылью щекам, и, пытаясь вытереть их рукавом короткой кожаной куртки, она лишь размазывала грязь по лицу, переставая быть похожей на себя прежнюю.
– Сохор, подонок! – схватив радиста за грудки, выкрикнула Тори. – И почему апокалипсис забирает с собой только хороших людей, оставляя в живых лишь предателей, трусов и прочую нечисть вроде тебя?!
Испуганный радист поднял руки вверх и, пытаясь отмыть свою совесть, ответил:
– Если бы не я, вы все сейчас лежали бы там, разорванные на куски!
– Замолчи! – сорвалась Зоя. – Погубил хорошего человека и еще оправдывается. Лучше бы ты оказался там вместо него!
Тори Бецу внимательно выслушала девчонку и добавила:
– А может, и правда стоит скинуть его вниз, чтобы испытал, каково было парню, оказавшемуся по ту сторону барьера?
Глядя на девушку, которая казалась готовой исполнить свое обещание, радист задрожал, словно заяц, и, мгновенно обмякнув, опустился медленно на колени. Тори тут же почуяла противный мускусный запах и, опустив взгляд вниз, увидела, как у того намокли штаны в области паха.
– Фу! – оттолкнула она его подальше от себя. – Ты просто омерзителен!
От стыда тот лег на пол, вниз лицом, и молча закрылся руками.
– Что будем с ним делать? – поинтересовался у соратников артиллерист Шона.
– Его смерть уже ничего не изменит. Но пусть знает, что поступи он по-человечески, все могло сложиться совершенно иным образом, – с презрением заключила Тори.
Зоя тем временем принялась внимательно осматривать окрестности сто второго, выискивая хоть какое-то напоминание о своем друге. Она уже не таила в своем сердце особых надежд, но чувствовала, что просто обязана похоронить парня, предать его тело или то, что от него осталось, земле. Над чадящим, изрытым минами полем повсюду сновали голодные вороны, выискивая для себя чего-нибудь съестного. Как и любой голодный зверь, они не побрезговали бы поживиться и человеческой плотью. «Кыш отсюда! – крикнула Зоя. – Не троньте моего Ганси, проклятые стервятники!» Тори стало жалко девушку. Но японка была очень скупа на положительные эмоции, и все, что сделала, так это, подойдя сзади, положила руку той на плечо, выказав соболезнования и добавив:
– Хватит! Не мучай себя. В этом мире ничего надолго не залеживается. Его душа скоро покинет этот мир. А тело… пусть хоть в коем-то веке голодные животные насытятся.
– Уйди прочь от меня! – отдернула плечо полячка. – Своих друзей будешь скармливать птицам! А моих не тронь! – пригрозила она. – Бедный мой Ганси! – отвернувшись, вновь зарыдала полячка.
Тори Бецу молча отошла в сторону, понимая, что логика в данном случае – бальзам не подходящий.
Внезапно за парапетом Шона услышал шорох. Сначала он было подумал, что это канат трется о стену Козырька. Но тот становился все громче, и совсем не совпадал с ритмом, заданным ветром.
– Вы это слышите? – прислушиваясь к таинственному шороху, поинтересовался он у других.
Остальные недоумевающе переглянулись. Артиллерист стоял ближе всех к месту, где к ножке биноскопа крепился канат, на котором уже висел лифт, и вместе с порывами к нему первому доносился издаваемый им звук.
Шона быстро подбежал к парапету, оперся на него животом и, опустив взгляд вниз, вдруг внезапно выдал:
