Комплекс превосходства: Причина

– И все же от рака легких умирать не советую.

– А что посоветуешь?

– Жить как можно дольше. У тебя все впереди, все еще образуется.

Нудл недоверчиво хмыкнула на такие жизнеутверждающие слова.

– Образуется? Да ладно. У меня запах сильный, и уж лучше уйти на тот свет пораньше, чем жить с этим. Понимаешь?

– А духи?

– Не по карману.

– Иные бы тебе позавидовали, – вздохнула Картер. – Не у каждой есть сильные феромоны.

– Это проклятие, а не дар. Так что выбор у меня невелик. Даже рексы находились, которым мой запах был по вкусу.

– Рексы? Уверена? Мы не чувствуем феромоны вашей расы.

– Значит, эти были какими-то сверхчувствительными. Я хоть и была мелочью, но их я хорошо запомнила. Так что как начала тогда курить, так и буду.

Агата задумчиво помычала. То ли с пониманием, то ли с одобрением. Однако в следующих словах Нудл услышала нотки непонятно откуда взявшегося волнения.

– Оно и видно, что ты со стажем, и не только по голосу. Судя по цвету кожи у тебя анемия. Все-таки подумай, чем заменить сигареты.

Нудл непонимающе смотрела в спину уходящей Агаты. Главврач переживала за нее? Она так внимательна к каждому пациенту или именно Нудл ее чем-то зацепила? Пожав плечами, тигрица зашуршала оберткой, открывая батончик.

***

Сквозь витавшую пыль пробивалось ясное дневное солнце. Блэк зашел на безлюдный край сектора, за которым – гниющие нежилые постройки, пустыни и горы. И мертвая тишина.

Перед Блэком – широкое серое здание мотеля с заколоченными квартирами. Одно из мест, где могли обитать больные. Коридоры находятся снаружи, ограждающие их ржавые решетки местами покосились или вовсе отсутствовали.

Неказистые алые линии небрежно покрывали доски и металическую дверь одной из квартир на первом этаже. Окно сбоку перекрывала железная решетка, скрытая под фанерой.

Позади Блэка на фоне широкой дороги стоял грузовой электрокар с красным крестом. Машинка средних габаритов. В ней белому предстоит перевезти одного из больных. Если в этом доме, конечно, еще есть, кого везти.

Сам Блэк облачен в белый костюм, созданный под анатомию серви. На лице – респиратор, в руках – лом.

Подцепив ломом прогнившую доску, Блэк резким движением сломал ее. Почерневшее дерево оказалось на удивление податливым, и, будь внутри кто-то живой, ему не было бы трудно с лету выломать дверь. Подумав об этом, Блэк на миг усомнился, что ему стоит тратить время на эту квартиру. Но потом заметил висевший замок. Пожалуй, выбить его тяжело, особенно больному человеку.

У него пока не было дома, а значит и личного хранилища, чтобы брать вещи через наручники, поэтому все приходилось носить по-старинке. Убрав лом за пояс, Блэк вытащил из висящей на поясе кобуры пистолет и пару раз стрельнул по замку. Когда тот вылетел, белый убрал пистолет, вытащил ружье с дротиками из-за спины и с ноги распахнул дверь. Изнутри вырвался затхлый воздух.

Поднялась пыль, потревоженная легким ветром. Тусклый уличный свет осветил маленькую комнатку с широкой кроватью.

С запахом грязи постепенно мешался иной запах, щекотавший ноздри, и Блэку он не понравился. Он знал этот запах.

На кровати лежал человек, который уже начал разлагаться. Подтвердилась то, о чем думал Блэк. Отсюда несло мертвечиной.

На мертвеце завозились крысы. Побеспокоенные шумом, они разбежались.

Рядом с трупом – кусок плоти со спутавшимися волосами. Похоже, чья-то голова. Были и другие части тел, и почему-то они лежали отдельно друг от друга.

Блэк сделал шаг внутрь и, к своему удивлению, не услышал своего шага. Вместо привычного шелеста под ногами – противный хлюпающий звук. Отступив назад, серви посмотрел под ноги и разглядел темную лужу.

Прошел в комнату и пригляделся к трупу. Глазницы гниющей головы смотрели на Блэка, будто в чем-то осуждая. Это тело лежало здесь уже довольно давно.

– Твою ж на лево, – выругался Блэк.

Теперь он не видел смысла здесь задерживаться. В других комнатах наверняка все будет точно так же.

– Ну вот чем? Чем я все это заслужил? – заныл Блэк. – Почему я не огрел его, когда он начал защищать Марлина?

Выйдя из комнаты, Блэк услышал медленные шаркающие шаги впереди. И едва разборчивый голос:

– Крыса какаета… гдета…

Белый остановился на пороге комнаты. К нему шел человек. Молодой рекс в грязной, оборванной одежде. И здоровым он не выглядел. Серый цвет кожи, бледные губы, невидящий взгляд. Встав в паре шагов от Блэка, он оперся рукой о деревянный столб, служивший опорой для коридора сверху.

– Эй, – окликнул его Блэк. – Тебе в больницу бы. Давай отвезу.

– Никада не было тут альби…биносав…

Этот человек теряет речь. Блэк уже забыл, на какой стадии болезни это бывает, но одно знал точно: зараженного нужно как можно скорее доставить в клинику.

Однако он не выглядел так, будто вот-вот накинется на кого-нибудь. Блэк решил обойтись без излишней грубости. В конце концов, он не на своей прежней работе, а по поручению врача, а врачи должны быть мягкими и тактичными. Он хотел тронуть этого человека и тут же отпрянул: рекса вырвало. Блэк с отвращением смотрел на асфальт под человеком, который быстро окрашивался в мерзкий бурый цвет.

– Эй, – снова позвал тигр.

Едва Блэк поднял голову, как оказался сбитым с ног. Затылком угодил в лужу за порогом квартиры. От такой внезапности он выронил ружье, которое до этого сжимал в руке. Ружье отлетело за голову. Одна линза вылетела, отчего мир перед его глазами наполовину размылся. Блэк прикрыл один глаз.

Болезненная, искаженная физиономия зараженного теперь предстала перед Блэком во всей своей красе: застывший взгляд, стекающая из приоткрытого рта алая слюна, темные круги под глазами. Совсем как в каких-то фильмах ужасов.

Блэк легко откинул напавшего, но тот снова с рычанием бросился на него. Опираясь на локоть, белый схватил пыхтящего человека за горло и вытянул руку. Попробовал приподняться, удерживая больного. Одичавший, пытаясь оцарапать, схватился за респиратор, чего Блэк явно не ожидал.

В панике Блэк убрал локоть, ложась обратно на спину. Стукнулся затылком, выругался и попытался отцепить руку больного от своей маски. Но не смог. Маска слетела.

На миг рекс остановился. И только Блэк приподнялся на локте, желая скинуть ослабшего парнишку с себя, как зараженного обильно вырвало.

Блэк откинул рекса подальше. Остатки багрового фонтана забрызгали доски порога. На сей раз Блэк быстро поднялся. Схватил ружье. Противник резво вскочил. Приглушенный звук выстрела. Дротик попал в тело парнишки, впившись в кожу сквозь футболку. Тот сделал еще пару шагов, оцарапал костюм Блэка и упал. Больше он не пробовал подняться.

Белый кривился, плюясь и вытирая лицо руками. Страшно воняло желчью. Блэк заглянул под воротник, оттянув его. Все затекло и туда.

А еще Блэк не заметил металлической цепочки, на которой висел жетон, оставшийся от матери. Округлив глаза, ощупал шею и похлопал по костюму, прислушиваясь. Заозирался, одним глазом рыская по асфальту. С облегчением вздохнул, когда пластинка блеснула на полу в шаге от него. Поднял и спрятал в карман костюма. Цепь безнадежно порвана.

***

Когда Уайт возвращался в здание больницы, его уже сопровождала сумеречная темнота.

Он ощущал себя подавленным. И все из-за тех, кого отправили за ними из-под купола. Даффер был для него хорошим знакомым, с которым он не хотел воевать, а Нудл – одна из малочисленных тигриц.

Зачем вообще девушек их породы отправляют работать в таких опасных условиях? Их ведь так мало. В среднем на тысячу тигров приходится пятьсот тигриц, а зачастую – еще меньше. Создавая породу солдат, ученые сделали все для того, чтобы эмбрионы мужского пола выживали чаще, чем женского. Но тогда они не предвидели того, что мужчины нечасто будут передавать породу своим детям.

Пройдя мимо кабинета, в котором они некогда оставили Марлина, Уайт остановился. Отвлекся от тоскливых мыслей.

Он совсем забыл про Марлина. Заглянув через окно в палату, парень обнаружил лишь заправленную кровать, которая одиноко стояла у стенки, ожидая нового пациента.

В следующую секунду Уайт услышал грохот из кабинета первой помощи, расположенного в конце коридора. Дернув ухом, он развернулся и пошел в сторону шума.

Раздвижная дверь кабинета открылась. Источником шума оказалась коробка с дезинфицирующими препаратами, который обронил Блэк. Обронил, судя по всему, случайно. Он был с ног до головы перепачкан темной жижей. Сидел на кушетке у стены. Лица на нем не было. Одежды, кроме нижнего белья, тоже.

Шерстку на икрах полосовали едва заметные черные линии.

Рядом стояла Агата. Отчего-то в маске. Фонариком светила в глаз Блэка, что-то высматривая.

– Уайт, выйди, – скомандовала она, не отвлекаясь.

– Что случилось? – испугался он.

Агата убрала фонарик в нагрудный карман. Оглянулась на Уайта.

– Твой брат нарушил элементарную технику безопасности при выполнении моего поручения.

– Какого поручения?

– Я попросила его привести зараженного для испытаний. И он привел. За это я должна буду сделать ему глаза, но операцию придется отложить: больной заблевал его с головы до ног. Я более чем уверена, что Блэк заражен.

Она присела, собрала упавшие инструменты. Выпрямилась, отложила коробку на кушетку перед собой.

– Ты же понимаешь, каковы последствия?

– Это вышло случайно, – заворчал Блэк. – Он вел себя безобидно.

– Это неизвестная форма бешенства, Блэк. Тебе нужно было сразу его скрутить, а не спрашивать. Придется тебе пожить в изоляторе.

Знакомый шум от падения сейфа с кушетки. Раздраженный Блэк задел его хвостом.

– И без тебя знаю. Вот дерьмо, а…

Снова собрав инструменты в коробку, Агата ушла в сторону дверей. Обошла растерянного Уайта, и тот, немного помедлив, вышел следом.

– Это та самая болезнь, из-за которой эпидемия? – воскликнул Уайт, останавливая Агату.

– Та самая.

– И что теперь? Скажите, что уже нашли лекарство! Или почти нашли…

– Мне очень жаль, Уайт. Бешенство само по себе плохо поддается лечению, а тут такое. Если тебя это хоть немного успокоит, то знай, что Блэк внесет свой вклад в производство вакцины, так как даст проследить течение болезни от самого начала заражения.

Картер ушла. Очевидно, к тому бедолаге, который находился на последней стадии болезни. Уайт постоял у двери кабинета первой помощи.

– Ты бы не подходил, – на выдохе сказал Блэк, – я теперь заразный. И вонючий, наверное.

Уайт присел на кушетку рядом с братом.

– Вонь ужасная. Ну а если помирать, то обоим.

– Наверху сидит возможность умереть пораньше, которую я неплохо так помял. Нудл, наверное, жесть какая злая сейчас.

– И ты хочешь обратиться к этой возможности?

– Хотелось бы верить, что мы как нибудь обойдемся без нее.

– Не хочу сталкиваться с ними двумя. Они ведь наши друзья. Я не желаю им смерти.

– А я напомню, по чьей вине мы вынуждены защищаться. Это ты отказался убирать Марлина. А он даже «спасибо» не сказал. Теперь у нас нет выбора: либо мы, либо они.

Блэк был прав. Все, что с ними происходит – следствие череды принятых Уайтом решений. Его упрямости, его чувствительности. И смертельная болезнь Блэка – тоже. Он подвел их обоих. Теперь они обречены.

Файл17: Жетон

7 июня 3100 г.

Island 3

Перед уходом на работу Уайт решил проведать Блэка. Прежде, чем пройти в светлую комнату за толстым стеклом, он накинул белый халат и натянул респиратор. Обычная техника безопасности.

Блэк лежал в больничной койке, облепленный датчиками. Они виднелись из-под воротника свободного больничного халата и на висках, чуть скрытые распущенными волосами. Умная техника наблюдала за течением его болезни.

– …У меня будет просьба, – сказал Блэк и протянул Уайту жетон с оторванной цепочкой. – Найди, у кого починить или принеси новую цепь.

Уайт взял жетон. Осмотрел его. Нахмурился.

– Ты его до сих пор хранишь?

– С ним поспокойнее как-то.

– Тот, кто носил это, причинил страдания бедной женщине, – пораженно воскликнул брат. – И ты его до сих пор не выкинул?

– И в то же время эта штука – единственное, что от этой женщины осталось. Могу я на тебя положиться?

Недовольный вздох. Уайт посмотрел на Блэка и снова на жетон.

– Ладно.

***

Когда Даффер прошел в палату, Нудл лежала в постели, грызла батончики, какие обычно продаются в автоматах. На обертке – изображения красных фруктов, каких они никогда не пробовали. И вряд ли попробуют.

Даффер помнил: когда-то Нудл брала в столовой училища точно такие же батончики.

– Они и здесь продаются?

Она оглянулась на голос. Перестала жевать, а ее брови изумленно поплыли вверх.

– Откуда глаз?

Изменения коснулись не только правого глаза, на котором теперь не было темной повязки. Черные волосы, обычно уложенные, сейчас беспорядочно топорщились. Видно, что он собирался сегодня в спешке. Одежда повседневная, не рабочая. В отличие от рабочего костюма, короткие рукава свободной бирюзовой футболки не были способны скрыть сильные плечи, с которых обычно не сводили глаз девчонки. Только Нудл они не привлекали. Быть может, оно и к лучшему.

– Откуда фингал? – спросил Даффер.

– От Блэка. Теперь ты.

– Взял кредит, – ответил он. – Я не могу работать с одним глазом, из-за него промахнулся тогда. Теперь все будет иначе.

– Кредит?

Она прыснула со смеху.

– Что смешного?

– То, что ты кретин, – усмехнулась она. – Сесть решил? Не расплатишься же.

– Закрою долг, когда стану ревизором.

– Без очереди заменили? Вот так быстро?

– Очереди не было. Мне повезло.

– И как себя чувствуешь?

– Не очень. Собирайся, мы уходим.

Посерьезнев, Нудл запихала в рот остаток батончика.

– Не пойду я с тобой.

– Почему?

– Мне и тут неплохо.

Только этого не хватало. Возникла на ровном месте. Даффер фыркнул.

– О тебе здесь никто не позаботится, когда поправишься, а эта клиника навешает такие суммы за лечение, которые ты не сможешь потянуть. Здесь ты никому не нужна.

– А под куполом до меня тоже никому нет дела. Возвращайся без меня.

– Ты издеваешься сейчас?

– Это ты издеваешься. Ты хочешь обратно меня утащить не из заботы. Ты хочешь собственную задницу прикрыть. Штрафуют же. Или ты думал, что я не знаю об этом? Лицемер хренов.

– Не понимаю, почему ты так себя ведешь? Почему удешевляешь свою жизнь?

– Удешевляю? Тем, что не хочу жить там, где мне нет места?

– Тем, что травишь себя. Твоя жизнь будет дороже моей даже если я стану ревизором. Почему ты этого не ценишь?

– Потому что мне насрать, спасут меня или нет, если я куда-то влипну. Насрать на свою мизерную пенсию в будущем. Уверена, что тебе тоже глубоко насрать, вернусь ли я под купол. Тебя волнует только твой рейтинг, твоя стоимость жизни, а мне ты просто завидуешь, вот и бесишься.

Даффер прошелся до койки и раскрыл одеяло. Нудл возмущенно воскликнула, когда он схватил ее за запястье. Потянул на себя, заставляя ее подняться.

– У меня швы разойдутся, придурок!

– К тому времени ты уже будешь под куполом. Сейчас же собирайся.

– Какие-то проблемы?

Даффер обернулся на голос. В дверях стояла главврач. Агата скрестила руки на груди.

– Я ее забираю, – ответил тигр, все также сжимая руку девушки.

– Рана еще не затянулась. Уверен, что это хорошая затея?

– Там о ней позаботятся лучше, чем здесь.

В ответ Агата пожала плечами. Кивнула на выход.

– Я передам тебе ее оружие и одежду. Отпусти, пусть пока отдыхает.

Помедлив, Даффер отпустил Нудл. Прошел следом за Агатой.

– Ты бы вел себя с ней помягче, – сказала она, шагая по коридору.

– С детдомовцами мягче нельзя. Они так не понимают.

– Ошибаешься. Да и знаешь, – она остановилась и посмотрела на Даффера. Тот также остановился. – Не стоит пытаться быть тем, кем ты не являешься. У тебя добрые глаза.

Она зашагала дальше. Даффер двинулся за ней, нахмурившись. Добрые глаза? У тигра-то? Однако расспрашивать ему об этом не хотелось. Вообще ни о чем говорить с ней не хотелось. Хотелось просто убраться отсюда вместе с подревизной.

– Твоей подруге нужен мозгоправ.

Он знал об этом. Знал, что по-хорошему надо. Но верил, что Нудл справится и без лишних трат на специалистов. Лечение обойдется ему слишком дорого.

***

Маленький коридорчик. Позади Уайта – закрытый лифт, впереди – двери, в которые он безуспешно стучался. Сегодня Дакота явно не принимал гостей: сканер у входа в его подземную конуру отключен. Уайт неуверенно потоптался, раздраженно забил хвостом по воздуху. А ведь ему на работу надо возвращаться, перерыв не вечный. Хорошо еще, что клуб через одну станцию. Хотел уйти, как сканер подал сигнал. Двери задвигались.

Белый прошел внутрь темной мастерской, в которой все так же царили бардак из запчастей и характерный для этого места запах гари, иногда мешавшийся с бензином.

– Есть дело? Надеюсь, что у тебя достаточно веские причины, чтобы отвлекать меня от работы, – Дакота отключил кресло, в котором сидел и включил освещение, ранее, очевидно, мешавшее ему. Длинные лампы, мигнув, осветили помещение, заставленное стеллажами.

– Не очень веские, – неуверенно признался Уайт, подходя к мастеру. – Пришел за новой цепью. Не знаю, где в секторе найти новую.

Он вытащил из кармана жетон с порванной цепью. Осмотрел его. На пластинке – знакомый потертый номер CP-243. Поднял взгляд на притихшего Дакоту и удивленно приподнял брови. Заметив пластинку на цепочке у альбиноса, Дакота удивленно вжал голову в плечи и выпрямил уши.

– Откуда у тебя жетон Девятого Острова? – ошарашенно спросил тот, кидая взгляд то на именной жетон, то на Уайта.

– А откуда вы знаете, как выглядит жетон Девятого Острова? Вы оттуда?

– Дай-ка, дай-ка его сюда…

Выхватив протянутый жетон, Дакота приблизил кусок металла ко своему лицу. Щурясь, он покрутил его в пальцах. Распахнув глаза, серви породы домашних вылупился на Уайта, будто тот только что появился перед его глазами.

– Вот уж не думал, что увижу еще раз что-то оттуда. Проклятье. Откуда это? Кто этот человек?

– Наш с братом отец. Мы росли в колонии, и этот жетон – все, что осталось в память о матери, но с другой стороны смотришь на него и вспоминаешь, что рожден от насилия. Блэк им дорожит, но моя бы воля – я бы эту фигню выкинул подальше.

До этого стоявший с открытым ртом домашний снова опустил глаза на жетон и озадаченно фыркнул.

– Имя знакомое. Надо будет спросить у Билла, может, оно ему о чем-то да скажет.

– Билл был военным?

– Типа того.

– И ты там был? Ну, на Девятке.

– Слишком много вопросов, Уайт.

В голове белого сейчас и правда крутилось слишком много вопросов. Билл вытащил Дакоту из колонии? Они пересекались с Харри Фултоном? А может, Билл даже знал его? Или они оба только слышали о нем? Связаны ли события в колонии с нынешним положением Норфолков? Наверное, нет. Уайт глянул на армейский жетон, зажатый между пальцами Дакоты.

***

8 июня 3100 г.

Island 3

Нулевой этаж заведения славился огромным пространством, укрытым под землей. Именно в это место влюблены многие жители мафиозного сектора, ведь нигде более нельзя встретить таких тусовок, какие проходят здесь. Здесь есть все, что было необходимо местным для отдыха: наркотрансовая музыка, алкоголь, свободные люди и их шальные руки, готовые раздеть понравившуюся девочку или побить случайного парня. Разумеется, определенный порядок соблюдался и здесь, поэтому драки в помещении происходили редко и в основном под утро.

Свет. Прозрачная поверхность, на которой находилась Флай, давала хороший обзор на все, что происходит внизу. А те, кто был внизу, получали ее в отличных ракурсах и в самых откровенных нарядах. Ее камера располагалась не слишком высоко. Достаточно для того, чтобы люди могли любоваться каждым изгибом юного тела под неоновым светом камеры, но не имели никаких шансов дотянуться до него.

Среди одурманенных музыкой людей образовывались узкие тропы, которые могли привести либо ближе к танцовщицам, либо к бару, либо к лестнице. Неоновые огни танцпола сводили с ума новоприбывших, но они быстро приходили в себя, а затем уходили в отрыв ничуть не хуже местных амбалов.

Флай любила свою работу, но как бы ей не хотелось побыть на своем месте подольше, а всему приходил конец. Розоватая подсветка потухла. Платформа задвигалась.

Этой ночью в казино было маловато людей. А все из-за какого-то виртуоза, севшего за пульт танцпола на нулевом этаже. В казино царил полумрак, но только не у столов. Они хорошо освещались висевшими сверху лампами.

Заметив у одного из зеленых столов Уайта, вяло мешающего карты, Флай уселась сбоку от троих игроков, без внимания коих не осталась. Кто-то из них тихо присвистнул, хоть на ней и не было рабочих одежд, а обыденные майка да джинсы. Волосы она распустила.

– Хочешь сыграть? – спросил Уайт.

– Да, раздавай. Когда у тебя смена заканчивается?

– Через час, – выдохнул он, кладя перед ней пять карт.

После нескольких партий Уайта сменил другой крупье, и до этого момента Флай то играла вместе с другими, делая небольшие ставки, то наблюдала за работой подуставшего после бессонной ночи альбиноса. Ее никто не выгонял из-за стола, наоборот, этой русой девушке здесь всегда рады.

– Что-то случилось? – спросил Уайт.

Они сидели за угловым столиком на первом этаже. Перед глазами – барная стойка, освещенная розовым неоном. Били приглушенные басы снизу, тогда как здешний танцпол поменьше давно пустовал. Ночь заканчивалась, и Уайт чувствовал, как его смертельно клонит в сон. Он не спал с самого утра, а уже было на подходе следующее утро.

– Ничего, – ответила Флай. – Ты здесь совсем недавно, наверное, тяжело приходится. Не привык днем спать, да еще и работаешь без хорошего наставника.

– Ты не виновата, что у тебя не выходит со мной видеться, – заверил Уайт. – Мы заняты в разных отделах. Да и не обязана ты постоянно находиться рядом.

Она мотнула головой. Отпила вина из бокала. Отставила его.

– Все в порядке? – спросил Уайт, наполняя ее опустевший бокал.

– Да, если не считать того клиента, который будет у меня следующим вечером. Порою приходится обслуживать садистов. Снова будут синяки да царапины. Одно хорошо: такие платят неплохие деньги.

– Не боишься, что убьют?

– Наши хорошо защищают своих сотрудников. Такие клиенты – не более, чем порча настроения. И все равно не хочется, чтобы эта ночь кончалась, чтобы утро наступало, и все такое. А ты сам как поживаешь? Я ведь о тебе почти ничего не знаю.

– Мой брат заразился той болячкой, от которой нет лекарства. А больше у меня никого близкого нет. Сейчас он в изоляторе в больнице. Места себе не нахожу, если честно.

– А я задерживаю тут сижу. Извини, сказал бы сразу об этом…

– Ничего страшного. Мне полезно отвлечься. Развеяться.

– Этот вирус подбирается все ближе. Быть может, завтра сюда придет зараженный клиент или сотрудник, и все, кранты нам. Никто не сможет оградить нас от этой эпидемии.

– Брось, все хорошо будет. Уверен, что лекарство найдется. Его ведь уже ищут, финансят разработку. А пока, может, еще бутылочку? Забудем сейчас про все то, что будет завтра. Проводим эту ночь.

– Ты приятный малый, Уайт, – улыбнулась пума. – Выпивала бы с тобой вечно.

Уайт едва заметно улыбнулся в ответ. Опустил глаза на жетон в своей ладони. Запястье обвивала новая цепочка.

***

С трудом Уайт дошел до северной больницы. В монорельсе он не раз отключался, благо его станция была конечной.

Возле здания ходил армейский синтет – железная коробка на трех высоких металлических лапках. Один из двух защитников больницы. Вместо морды у этого существа – средних размеров турель. Только Уайт задался вопросом о том, почему эта старая армейская разработка активна, как на глаза попалась знакомая тварь, застрявшая в ограждении, которое протаранила. Плохо, что это нечто зашло на территорию больницы, но зато Уайт увидел вживую то, как защищается клиника Агаты Картер.

Сначала он хотел сразу отправиться на боковую в ближайшую незанятую палату. Однако, прохаживаясь по коридору отделения хирургии, развернулся назад, вспомнив про жетон. Не хотелось оставлять его при себе.

Пройдя в освещенный белым светом изолятор, Уайт застал Блэка в койке за завтраком. Перед ним крепился поднос с наваристым бульоном и хлебом. В палате стоял такой аппетитный запах, что Уайт засомневался, куда он сейчас пойдет: на боковую или в столовую.

– Уже проснулся?

Блэк поднял миску и залпом допил бульон. Отставил, глянул на Уайта, облаченного в белое. Тот с едва заметной улыбкой смотрел на Блэка.