Комплекс превосходства: Причина

Лайон решил не уничтожать неудачные обращения. Он назвал их берсерками и упрятал подальше от посторонних. Он слишком уверен в том, что они еще пригодятся. И они пригождались, когда клетки с этими тварями перевозили в нужные районы и натравливали на армейские караваны, реже – на клан Тонгва.

В отличие от взрослых, дети гораздо успешнее вырабатывали иммунитет к вирусу и усваивали мутаген, который в этом вирусе содержался. Это выяснилось однажды, когда Лайон попробовал заразить вирусом своего первенца. Впоследствии он продолжил заражать своих детей, пока не предлагая делать то же самое с детьми других серви.

Что до отношений с детьми, то Лайон предпочитал держаться от них на расстоянии, поручая их тем женщинам, которые захотели остаться. Уже не в качестве наложниц, а в качестве нянек в местном детском саду на первом этаже.

– У тебя очень хорошие, активные мальчики, – говорила львица в мантии, сидевшая под дубом среди молодых. – Все время хвастаются нам, показывают когти, клыки. Игривые, крупненькие. Будущие цари каменных джунглей, не иначе.

– Надеюсь, следующий будет таким же, – улыбнулась блондинка с кисточкой на хвосте. Она положила ладонь на заметно выпирающий живот.

***

Окна апартаментов выходили на мутный океан, накрытый дырявым полотном пластикового мусора. От россыпи тухлых рыб, моллюсков, акул и пары кашалотов, выкинутых на берег, веяло смертью. Зловоние доходило до носа Лайона несмотря на закрытые створки окон. Из-за сильнейшего ветра оконные рамы подрагивали и трещали. Сломаться им мешала пара прибитых досок.

– Господин, – сказал тихий голос за спиной, – один из командующих котолаков вернулся с рейда. Он обеспокоен тем, что на его след вышла армия.

– А чего он тебя послал, а не сам пришел?

Лайон повернулся к рабу породы домашних, застывшему на пороге. Худющий, голодный парнишка с большими глазюками. Его пепельная голова виднелась из-за обшарпанного дивана. Логичнее было отправить главарю гепарда, если новость была срочной, но к черному льву явился этот робкий юнец. Похоже, тот котолак посчитал, что надавить на этого проще, чем на раба иной породы.

– Он решил отдыхать, – ответил раб.

– Даже если кто-то пойдет через канализацию нас искать, то там легко заблудиться и сгинуть. Так что пусть не забивает голову. Глушения маяков достаточно, чтобы нас никто не нашел.

От резкого удара двери об стену Лайон дрогнул и закрыл уши, а домашний испуганно отпрянул.

– Там чел стрельбу в холле открыл, – воскликнул ввалившийся тигр в кожанке да с яркой синей шевелюрой. – Чердачок конкретно поплыл.

Проходя за порог, тигр не заметил раба, темный костюмчик которого сливался с серым окружением. Наступил на хвост. Человечек породы домашних воскликнул и упал на колени. Отполз, когда подпрыгнувший от неожиданности тигр отступил. Свернулся и закрыл голову руками, по привычке готовясь к побоям.

– Смотри под ноги, еб**н, – выругался Лайон, закрывая уши. – Громко же!

– Извиняйте. Так что нам делать?

Лайон опустил руки. Звон в ушах стих.

– Это тот, которому вчера био-усилители вшили?

– Он самый. Такое устроил!

Лайон спустился в холл, где еще недавно беседовали его счастливые альфы. На полу стонал охранник гарема – раненый ягуар, давший отпор безумцу в компании товарища-тигра. Друг его лежал в паре шагов в луже крови. Еще пара парней – пума и гепард – лежали ближе к выходу. Они спасали тех альф, которые любили это спокойное, свежее место, и погибли за них. Но не всех им удалось спасти: у корней дерева лежала львица с крупным животом, на белом халате коей расплывались алые пятна.

В противоположном конце холла пыхтел тот, кто все это устроил. Один из немногих, кто усвоил мутаген и способен принимать звериный облик. Стоя на коленях, русый мужчина из числа пум раскачивался, с силой зажимая свою крупную кошачью голову когтистыми руками. Армейская куртка, которую тот не успел снять при обращении, порвана настолько, что сшивать ее уже не было смысла. Лопнувшие рукава обнажали мускулы, покрытые короткой грубой шерстью.

Кровь из носа, пена из пасти. Именно так проявляется отторжение импланта. Винтовку он откинул подальше, когда понял, что натворил.

– Голова, – тихо крякнул он, когда подошел Лайон.

– Сейчас вылечу.

Эхо выстрела. Прекратив мычать и кряхтеть, обезумевший завалился на бок. Под его головой побагровели опавшие листья.

Лайон зашипел от знакомого звона в ушах. Острый слух – это не круто.

Он прошел до ствола дерева. Присел рядом с телом одной из его женщин, которая вот-вот должна была родить еще одного будущего воина. Коснулся изящного запястья, нащупывая точку пульса. Тишина. Никакого шевеления. Лайон огорченно вздохнул. Эта была одной из лучших. Она была его фавориткой.

Одна пуля попала в живот, значит спасать плод бессмысленно.

Никто в клане не имел права беспокоить альф без разрешения хозяина гарема. Даже говорить с альфами и подходить к ним могли лишь доверенные евнухи, охранявшие женщин. Смерть этой львицы должна была караться не просто казнью, а страшными муками. Страшнее, чем отторжение. Лайон цокнул, пожалев, что тот тип так легко отделался.

Файл20: Ва-банк

Утро. Получив новость от ревизора о том, что Нудл разрешили-таки продолжать работу, Даффер кинул ей сообщение. Но ответа не получил. Даже на звонок она решила не отвечать. Вспомнив ее вчерашнее настроение, он забеспокоился и решил подняться к ней. Все равно она живет в этом же доме, зачем ждать ее ответа?

Умылся, причесался. Оделся сразу в рабочее. Новая эластичная броня, мешковатые штаны, легкая синяя камуфляжная ветровка.

В ее темной квартирке шелестел робот-пылесос.

– Нудл?

Позвал еще раз, уже громче. Прошел в комнату. Заметил ее в постели, почти полностью ушедшую под одеяло. Лишь ушки да рыжие локоны торчали из-под ткани. Он скрестил руки. Нудл лежала лицом к стене, а потому с виду не понять, спит она или нет. Но ведь он писал, звонил, все это должно было ее разбудить.

– Ты почему не отвечаешь?

– А смысл?

Этот хрипловатый голос не казался сонным, а значит, проснулась она давненько. И Даффера это разозлило. Его голос стал тверже:

– Тебе позволили работать дальше. Ты поднимешься или как?

– Сам иди работай.

– Нога болит?

– Уйди.

– Что-то случилось? Принести, может, чего?

– Прочь, я сказала!

Даффер умолк. Опустил руки в карманы. В ожидании осмотрелся, разглядывая деревья, красующиеся на подвижных обоях. Снова глянул на девку, которая, зная, что напарник стоит у кровати, даже не шевельнулась. Холодно сказал:

– Напиши, как в себя придешь.

Отдаляющиеся шаги. Свист входной двери. Он ушел. Нудл приподнялась на локте. Уставилась на серую подушку, где расплылось небольшое пятно. Кулаком протерла глаза, на которых стояла картинка с проблемными женщинами за стеклами лаборатории.

Скопившийся ком, рвавший глотку, вышел со слезами только когда Нудл вчера вернулась домой. Она переживала, да так, что не смогла уснуть. Уж лучше сгореть в колонии, чем оказаться на том кресле. Нудл не верила, что из-за того шлема пленницы вообще не чувствуют того, что происходит с ними в реальности.

Но надо было вставать. Весь день лежать – не дело. Нужно заставить себя работать. И только Нудл раскрыла экран наручников и увидела десяток пропущенных от Даффера, как ее голову посетила безумная мысль: «Почему бы не удрать?»

За куполом нет иллюзий и фанер, скрывающих грязные делишки ученых и политиков. Там все прямо и понятно. А какой район в центре! Она видела, какие яркие там огни. Даже люди есть, которые делятся марихуаной по доброте душевной. Да и к неприветливым окраинам, кажется, можно привыкнуть. Как-то ведь живут там.

Нудл вспомнила о той медичке. Немногие с таким вниманием относились к ней. Если кто-то вообще так относился. Нудл не могла припомнить, когда о ней кто-то так заботился. И в то же время ей было боязно: что у той женщины на уме? Не торгует ли она органами тех, кто не смог расплатиться за услуги больницы?

А может, у ее добра все-таки нет скрытого дна? В конце концов, тогда, в палате, интуиция Нудл молчала. Девчонке не было страшно в тех стенах.

***

Уборная. Надписи на серых стенах хорошо сочетались с грязными полами.

Умывшись, Уайт посмотрел на свое отражение в зеркале перед умывальником. Подался чуть вперед. Несколько секунд он неподвижно стоял, внимательно вглядываясь в свои слегка покрасневшие глаза. Пальцем он коснулся нижнего века, чуть оттянув его. Почему его глаза покраснели? Это из-за недосыпа? Сделав напор посильнее, Уайт плеснул водой в лицо, смывая сонливость.

Близился вечер. В зале играла спокойная джазовая музыка. Когда Уайт вышел в шумный зал, его слегка толкнули в спину. Позади кто-то посмеялся. Над ним? Уайт оглянулся и заметил коллегу. Блондинчик из породы пум. Тот стоял за рулеткой и косился на него, кривясь в ухмылке. Приколист чертов.

У рулетки Уайт неожиданно заметил Флай. Она играла? Нет, общалась с каким-то типом. Под курткой человека подрагивал пушистый белый хвост с темными пятнами. Ирбис. Уайт округлил глаза. Но как бы он ни хотел подойти к ним, он на работе.

Сменив другого крупье высшей расы, белый начал мешать карты перед игроками. Перед уходом отошедший рекс как-то странно посмотрел на спину Уайта. Но тот лишь хмыкнул и начал раздавать карты.

За работой Уайт не обратил внимания, как сбоку ко столу подошел знакомый блондин в мятой рубашке. Прямо-таки выплыл из тени зала. Уайт покосился. Увидев торчавшую из нагрудного кармана электронку, он вскинул брови и поднял взгляд.

– Надо перетереть, – сказал Норфолк-младший. – Тебя подменят.

Отис непринужденно хлопнул белого по плечу, опустил руку за его спину. Тихий шорох. Норфолк убрал руку. В ней оказался тетрадный лист. Отис хмыкнул и показал Уайту надпись «Kick me» «Пни меня», написанную черным по белому. Уайт возмущенно фыркнул. Отис смял лист.

– Что такое? – спросил Уайт, когда Отис вывел его на террасу этажа. За широкими окнами моросил кислотный дождь, из-за чего людей на улице не было видно.

– Я тут о твоей проблеме с братом узнал, – сказал тот. – Ты как, держишься?

– Приходится, – вздохнул Уайт. – Только об этом поговорить хотели?

– Я хотел отстранить тебя, пока не пройдешь осмотр в клинике. Вернешься, если не заразился.

– Но я не…

Уайт осекся. Неразумно говорить сейчас что-либо и противиться. Отиса можно понять: если в самом безопасном месте сектора окажется зараженный, это ударит по репутации Норфолков. Заметив задумчивый, хмурый взгляд Уайта, Отис одобрительно кивнул и пару раз хлопнул его по плечу.

– Рад, что ты понял. Но ты, главное, не отчаивайся: в случае смерти брата о тебе может позаботиться клан Прайд.

– Рейдеры?

– Ага. И пока обследуешься, наведайся к Лайону. Он там главный. Уверен: он будет рад принять тебя в Прайд. Там у тебя появится семья, силу там сможешь обрести. Это лучше, чем прозябать в клинике со всякими неудачниками. А если не сходишь, – Отис приподнял руку, в коей сжимал бумажный комок, – так и остаешься тряпкой.

***

Служебное помещение. С одной стороны сейфы, с другой – лавка, в углу – скромный столик.

Уайт приложил ладонь к терминалу сбоку от ряда сейфов. Так как у него не было своего хранилища, уличную одежду он складировал здесь.

Рубашка и пиджак сразу сменились на темную футболку. Уайту не нужно было переодеваться вручную.

Уайт хотел стать сильнее, чтобы смочь постоять и за себя, и за других. Может, даже сильнее брата, которого вскоре может и не стать. И если рейдеры Прайда смогут помочь ему исполнить, казалось бы, недостижимую мечту, то к ним стоит сходить. А если он станет столь же уверенным в себе, как Лайон?

Снова этот Лайон. Блэк просил не заговаривать с ним, считал, что этот парень опасен. Но ведь он может быть неправым, он может ошибаться на счет Лайона.

Поржавевшая дверь в помещение раздвинулась. Уайт уставился на Флай, а та уставилась на него. Дверь за ее спиной со скрежетом закрылась.

Бежевая футболка открывала ее хрупкую шею, на коей тянулся темный след. Частично его скрывали русые волосы, волнами спускавшиеся за спину и к груди. На ключицах краснели засосы.

– Это он тебя так? – спросил Уайт.

– О ком ты?

– Тот ирбис. Это и есть твой клиент?

– Ох, что ты, – улыбнулась Флай, – это не он. Он мой друг. Но иногда он и клиентом становится. Ты так быстро отработал смену?

– Ничего я не отработал. Меня на обследование отправили из-за моего брата.

– Норфолк-младший боится, что ты заражен? А ты сам как себя чувствуешь?

– Ну, я опять не выспался.

– По твоим глазам видно. И надеюсь, что это, – она указала на свои глаза, крутнув пальцем, – у тебя и правда недосып, а не симптом.

– Ты свободна?

– Ага. Дождь, кстати, кончился. Пройдемся?

– Я хотел предложить то же самое.

– Только ветровку накину…

Стоял влажный воздух. Вместо свежести дождь оставлял после себя тусклый, но ощутимый запах серы. Спускаясь по ступенькам, Уайт поморщился.

– Здесь всегда такая вонь после дождя?

– Ты привыкнешь, – ответила Флай, шедшая чуть позади.

Когда они ступили на мокрый асфальт, Флай протянула Уайту бутылочку. Крышки у бутылки не было, вместо нее горлышко неразрывно перетекало в пластиковую маску.

– Держи воздух. Можешь по одному вдоху принимать, на выдохе клапан сам закрывается.

Кратко поблагодарив, Уайт взял бутылку. Приложил маску к лицу, глубоко вдохнул. Убрал бутылку на выдохе. Стало легче. Даже уличный воздух уже не казался таким мерзким.

– Ты знаешь что-нибудь о клане Прайд? – спросил он.

– А что?

– Мне тут посоветовали вступить.

– И что думаешь?

– Хочу узнать больше о рейдерах.

– Если честно, я сама о них мало знаю. Но слышала, что у них есть какая-то связь с клубом.

– Лайон в Цитадели?

– Думаю, да. Обычно он сидит там от рассвета до заката. Не постоянно, но застать можно.

– А от заката до рассвета он где?

– В логове Прайда, наверное.

По проезжим частям плыли редкие электрокары. Из-под колес поднимались фонтаны отравленной воды. Иногда Флай и Уайт ускоряли шаг, чтобы прошмыгнуть через участки, рядом с которыми образовались желтоватые серозные лужи, дабы не забрызгало.

Они шли к ближайшей станции метрополитена. Уайт озирался, обращая внимание на выходивших из переулков людей, с опаской глядевших на серое небо.

Глянул на молчаливую спутницу. Вспомнил про ушибы и засосы, скрытые под волосами и черной ветровкой. Она пережила сегодня много боли и отвращения, но молчит об этом. Держится уверенно, в ее ровном голосе нет ни ноты уныния, но довольной и тем более счастливой она не кажется.

– И ты совсем не можешь отказаться от того клиента, который оставил тебе все эти синяки?

– Сама я отказаться не могу, да и какой смысл? – она пожала плечами. – Он хорошо платит. И пока на его время не найдется кто-то, кто предложит сумму побольше, мне придется его обслуживать. Сама я ничего не решаю. Не имею права даже встречаться с кем-нибудь вне работы. Пока я работаю, мое тело – собственность клуба. Такой вот бизнес.

– Бизнес, – задумчиво повторил Уайт.

Это неправильно. Такие очаровательные штучки, как Флай, заслуживают бережного отношения к себе. Но эта девочка вынуждена принимать тех, кто богаче, а не тех, кого захочет.

Голову посетила смелая мысль. А что, если он ей нравится? Она бы встречалась с ним, будь у нее возможность?

– Но знаешь, – сказала она, – меня все устраивает. Мне нравится моя работа, мне нравится, сколько я на ней получаю, и чтобы оставаться в клубе, я готова пожертвовать личной жизнью.

Они подошли к ступеням, ведущим вниз, на станцию. Перед ними Уайт остановился. Флай шагнула вниз на пару ступенек и остановилась тоже. Вопросительно глянула на Уайта.

– А если бы ты могла выбирать, – спросил он, – то была бы со мной?

Кажется, Уайт озадачил ее своим вопросом. Юные янтарные глаза удивленно смотрели на него.

– Ты мне нравишься, – прямо ответила она, – и не будь у меня договора, я бы стала твоей.

Услышав ответ, Уайт завис.

– Нравлюсь?

– Конечно, – легко улыбнулась Флай, на миг обнажив клычки. – С тобой уютно и спокойно. Кажется, такой, как ты, любой бы понравился, просто всем цвет мешает узнать тебя поближе.

– Шутишь? Да ведь я урод. И слабак в придачу. Я противен. Кому такой понравится?

– Ты себя недооцениваешь, Уайт. И ты не слабак, наоборот. Просто сила у тебя не в мускулах.

– А если я заплачу больше, чем тот клиент, тебе не придется его обслуживать? И не будешь ли ты против такого, как?..

– Больше? – поразилась Флай.

Она посерьезнела. Поднялась к нему. Уайт отшатнулся, когда та приблизилась.

– Ты в своем уме? А если не потянешь?

– В своем ли я уме? У нас с тобой хороший заработок, лучше, чем у большинства в секторе. А если этот клиент богаче, то так и быть, пойду ва-банк.

– Но зачем так рисковать?

Он ткнул затупленным когтем в полосу на ее шее. Провел по темной линии.

– Чтобы этого больше не было.

Изумленное, чуть растерянное «вау» на выдохе. Больше она не знала, что ответить. Хотела сказать, что такие, как она, не заслуживают такой заботы. Таких, как она, берут лишь на раз. Уайт был будто с другой планеты и не понимал, кто она и почему с ней не стоит водиться.

Отвлекло двоих завывание далекой сирены, прорезавшейся через городской шум. Уайт оглянулся назад, в сторону величественного купола, почти полностью скрытого за высотками. Самого купола он не видел, но заметил, как чернеет небо.

Засуетившись, прохожие ускорили шаг. Начали торопливо спускаться в подземку, оттесняя в сторону Флай и Уайта.

– Что это? – спросил белый, наблюдая за смогом.

– Выброс отходов, – ответила Флай. – Город под куполом использует твердое топливо, а ему нужно куда-то выходить.

– Впервые об этом слышу. Откуда они берут твердое топливо?

– Не знаю. Граждан из-под купола не выпускают, когда планируется выброс, поэтому ты и не слышал о таком. Там ждут тех, кто тут гуляет, потом закрываются и пускают в небо всю эту красоту. Местные скрываются в такие моменты и ждут, когда все рассосется… Нам этим тоже лучше не дышать, идем.

Она взяла его запястье. Потянула вглубь перехода на станцию. И даже когда Уайт поравнялся с ней, Флай его не отпустила.

Он не верил собственной удаче, не верил, что все сейчас происходит с ним. Голова шла кругом, и даже болезнь брата теперь не вызывала чувства безысходности.

Он не был для нее омерзительным. Он был желанным.

Файл21: Дела Прайда. Часть 2

Пестрые и подвижные рекламы отвлекают прохожих, шатающихся по кварталу развлечений. Владельцы заведений делают все для того, чтобы оторвать купольную молодежь от наручников с их играми-сервисами. И чаще всего здесь встречаются заведения для взрослых, которым проще привлекать внимание, чем другим. Пары томных словечек из уст полуголой девки обычно хватает для вчерашнего мальчика с горячим сердцем, чтобы он попал в ряды клиентов.

Дафферу это место никогда не нравилось.

Надевший арендованный шлем тощий подросток высшей расы кряхтел за плетеной спинкой лавочки перед кустами. Думал, что его не видят. Его плечи ритмично подрагивали. Мазнув по нему взглядом, тигр в эластичной броне фыркнул.

Тут Даффер остановился. Перед ним заискрился воздух, и к нему подошла пестрая длинновласка с глубоким вырезом. Совсем как настоящая, но редкие голубые блики выдавали голограмму. И как только она заговорила, Даффер прошел сквозь нее, не оставив даже секунды на комплимент.

Он не из тех, для кого построен квартал. Здесь он просто сокращал путь до уже знакомого оружейника.

– Что еще? – насторожился сидевший за чертежом Слай, узнав темного тигра на пороге.

Ветровки или куртки на нем не было. Броня издалека походила на серую водолазку, но вблизи можно заметить тонкие налокотники и полосу вдоль груди, повторяющую изгиб крепкого торса.

Комната заливалась теплым светом от ламп, висевших под потолком.

– Решил оружие прикупить, – ответил Даффер, проходя в мастерскую.

– Вы уже? – удивился ягуар.

– Нет, еще нет.

Даффер осмотрелся. На полках – контейнеры. Над контейнерами внутри полок – описания того, что в контейнерах хранится. Написано вручную на листках. Очевидно, все это только для помощи мастеру и не предназначено для глаз покупателей.

– Тогда откуда деньги?

– Главное, что они есть.

– И глаза, помнится, у тебя не было, – Слай хмыкнул и откинулся на спинку. – Занял у государства?

– Нужен пистолет с оптикой. Точный и убойный. Скорострельность не важна.

– Транжи-ира, – снисходительно протянул Слай. – Из базовых могу предложить Пустынный орел новенькой сборки. Со съемным прицелом.

– А не из базовых?

– Ты пока не в том сегменте, чтобы смотреть на оружие с ценой выше средней. Дигл надежный и проверенный временем, и, хоть и базовый, но далеко не ширпотреб, – Слай поднялся, подошел к полке слева и вытащил контейнер снизу. – Возьмешь?

С глухим стуком стальной чемоданчик лег на стол. Темнокожий опустил защелки, поднял крышку и отошел, уступая Дафферу. Толстый длинный ствол выглядел стильно: его обрамляла темная решетка, а ребристый металл сверху и снизу выдавал места для крепления фонаря и прицела. Даффер взял его. Тяжелый. Шершавая рукоятка приятно терлась о ладонь.

– Есть, где проверить?

– Не-а, да и даже будь в здании стрельбище, это слишком мощная штучка для бизнес-центров. Для нее нужны специальные стрельбища. У меня есть гарантия, если что не понравится – верну деньги. Напарнице своей ничего не возьмешь? Помнится, она хотела.

И правда. Даффер отложил пистолет обратно в сейф. Поднял руку, кликнул по браслету. На голограмме экрана выбрал контакт из доступных сбоку. На видеосвязь Нудл выходить не захотела, но по голосовой проворчала:

– Чего тебе?

– Я у оружейника. Тебе прихватить что-нибудь?

– Прихвати сигареты. Или дай разрешение, сама возьму. Курить пи**ец как охота.

– Здесь сигарет нет, а разрешение не дам. Мы ведь уже говорили об этом.

– Ну чего ты хочешь за сигарету? Чего тебе от меня надо? Что мне для тебя сделать? Только скажи.

– Покуришь после стажировки.

– Я сейчас хочу, – звуковая волна на экране колебнулась от ее выдоха. Голос стал ниже. – Могу предложить себя за сигаретку.

Сердце екнуло. Дафферу не нашлось сразу, что ответить. Он умолк. Внутри быстро нарастали одновременно и гнев, и смущение. Тигр покосился на стоявшего рядом меланиста. Судя по приподнятым бровям Слай все слышал.

В комнате стало душновато.

– Соглашайся на сделку, Дафф. Я знаю, что ты хочешь меня.

– Хватит чушь нести, – шикнул Даффер. – Пистолет-пулемет или дробовик?

– Пофигу. Сигареты не забудь.

Связь прервалась. Слай хмыкнул.

– Ладно краснеть, тебя любой только поздравит. Знойная девица.

Свернув экран, Даффер резко потянулся за пистолетом, а Слай испуганно отпрянул. Спешно перевел тему:

– К-как там, кстати, те двое? В прошлый раз покупать ты ничего не захотел. Они настолько хорошие соперники?

– Я плохо подготовился, – взяв магазин, попробовал вставить. От щелчка Слай вздрогнул. – Да и сектор таит в себе нечто опасное. Я был наивен, когда сунулся туда с табельным оружием.

– Нечто опасное – это та самая болезнь?

Даффер отвлекся от разглядывания пистолета и вылупился на оружейника.

– А ты откуда знаешь?

– Я работаю с армией, а там ребята в курсе всего, что творится за куполом. Наверное, знают о том регионе даже больше, чем о родном. Буквально сегодня узнал о вирусе и о том, как выглядят больные.

– Это секретная информация.

– А у меня секретные заказы для армии, и что? Я с некоторыми там на «ты». А подступающее напряжение в обществе – ты его ощущаешь? Только слепой не обратил бы внимания на военных с термометрами на въезде в город. Журналюги молчат, наверняка по указке сверху, но люди чувствуют неладное. Волнуются. И знаешь, что? Ты правильно сделал, что взял деньги на глаз и решил прийти за оружием на остаток. Без всего этого тебе пришлось бы тяжко там, за куполом.

***

Во мраке перехода между станциями светилось одинокое табло с объявлениями. Но вместо предложений работы на полупрозрачном экране висела пара десятков фотографий. Женщины, дети, пара мужчин.

– Бедолаги, – сказала Флай.

– Все они пропали? – спросил Уайт.

– Да, все, – ладонью она листнула экран. Всплыли следующие двадцать объявлений о пропаже людей. – Наверное, родные их уже не ищут. Ждут появления в сводках некролога.

– Как думаешь, что с ними случилось?

– Ничего хорошего. Центр оттесняет к окраинам тех, кому место в лечебнице для душевнобольных. Никому до них нет дела. В ком-то из пропавших эти психи увидели дьявола, в ком-то – свою бывшую. Хочешь жить – не ходи в безлюдные места. Но не будем о грустном. Идем, доведу до Цитадели.