Точки притяжения

– Из-за чего?

– Я почём знаю. Я уже уходила обратно от этого про́клятого туалета. Неприступный, как лондонский Тауэр.

– Ясно. А что, они в плохих отношениях? – спросила Кира, решив послушать независимое от Амира мнение.

– Не знаю. Хотя, когда я вернулась в гостиную, они уже как-то успели там оказаться и болтали с Амиром, как ни в чём не бывало. Слушай, я не знаю, я с ними мало знакома. Хотя…

– Что? – заинтригованно переспросила Кира.

– Помню, подслушала их разговор на корпоративе. Телефонный: так что это, считай, не подслушивание. Я случайно их услышала, ты там не подумай. Так вот эта самая сестра звучала, как королева плутов, изнывающая без своего помощника. А тебе тоже сюда?

Они шли по противоположному крылу здания; в пылу разговора Кира даже не заметила, как прошла свой пункт назначения.

– Нет… Заболталась. Я к лифтам шла.

– Ну ты ворона, – мягко поддела её Тина и пошла дальше.

Кира вернулась в лифт-холл и подошла к торговому автомату. Присев, чтобы забрать глухо свалившийся сок, она неожиданно услышала знакомый голос.

– Кира, здравствуй.

Она быстро встала: это был Марк.

– Добрый день.

– Ты здесь уже месяц работаешь, а я ни разу даже не спросил, как тебе здесь.

– Очень хорошо. Спасибо, – она старалась звучать искренне и благодарно.

– Я рад, – кивнул он и собрался уходить, но замялся – так, будто не решался что-то сказать или спросить; в итоге решился: – А вы… общаетесь с Максом?

– Немного. Пересекаемся иногда.

– Хорошо, – ответил он так счастливо, что его уши поползли вверх.

Когда он ушёл, Кира опять вспомнила всё своё неудовлетворённое любопытство. Какие у него были отношения с сыном? Хорошие? Плохие? Нейтральные? Холодные? Они же почти каждый день ездили вместе на работу и обратно. О чём они говорят? Что обсуждают? Говорят ли вообще? Глубоко и медленно вздохнув, она вернулась на рабочее место.

***

Выйдя вечером на первом этаже из лифта, Кира увидела, что среди выходящего из соседних дверей народа шёл Макс: одной рукой он придерживал рюкзак, а во второй держал телефон, в экран которого внимательно смотрел. Она тут же подскочила к нему.

– Привет!

– О. Привет, – отозвался он, тут же убрав телефон в карман. – Ты сегодня в какую сторону?

– А ты?

Он внимательно посмотрел на неё. Что скрывалось за этой внимательностью – она не могла сказать.

– Мне направо.

– Мне тоже, – соврала она: на самом деле она планировала поехать на вокзал встречать Алису, но для этого ей нужно было выехать где-то через час; до этого времени она была свободна и могла идти куда угодно – хоть направо.

– Не против моей компании?

– Какой правильный ответ? – спросила Кира, обнаружив, что уже в который раз отвечала вопросом на его вопрос; и, кажется, не только в этот день.

– «Я только за».

– Я иду в парк неподалёку, – сочинила она, чтобы поддержать разговор. – Ни разу ещё там не была.

– М. Неплохой. Простой, но с фонтаном.

– Как вы съездили? – внезапно спросила она: вопрос так долго зрел в её голове, что вышел из неё почти что по своей воле.

– Тебе интересно? – засомневался Макс.

– Конечно, мне интересно! – воскликнула она и, встретив его взгляд, объяснила свою восторженность: – Я почти никогда не путешествовала. После университета мы с подругой купили первый попавшийся тур на первый попавшийся пляж – отпраздновать, и всё.

– Ну, было очень солнечно и жарко. Не то чтобы очень жарко, но мне много не надо: я не люблю много солнца. Много комаров. Острая еда.

– Звучит так себе.

– На самом деле нормально. Даже ходили на чей-то концерт.

– Чей?

– Корейской группы.

– Как подробно, – подытожила Кира. – Вопросов не осталось.

Она испытывала восторг от их диалогов хотя бы потому, что они, почти не отводя глаз, смотрели друг на друга взглядом, полным какого-то задорного внимания.

– Ты тогда говорил, что вы путешествуете почти каждый код…

– Почему мы постоянно говорим только про меня? – внезапно перебил её Макс.

– А что?

– Не хочешь про себя что-нибудь рассказать?

– Тебе интересно?

– Мы постоянно играем, да?

– Во что? – не поняла Кира и пару раз хлопнула веками; внутри неё что-то сильно испугалось.

– Читала пьесу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»?

Внутри себя она облегчённо выдохнула; и поняла, к чему он клонит.

– Просмотр фильма считается?

– То есть ты знаешь про игру в вопросы?

– Да, а что?

Из этой игры Кира помнила только одно условие: тот, чья реплика не будет являться вопросом, проиграет. Помимо основного правила там вроде бы были какие-то тонкости – к примеру, нельзя было повторять вопрос за собеседником – но они, кажется, сочинялись на ходу.

– То есть мы играем? – спросил Макс.

– Ты хочешь играть?

– А это не вход в парк? – он показал направо.

– Он так близко?

– Ты думала дальше?

– Тогда я пойду? – она показала большим пальцем на ворота.

– То есть расходимся?

– Засчитаем ничью?

Они чуть не рассмеялись от того, как быстро, легко и гладко им удалось провести этот раунд – так, будто они предварительно тренировались.

– Я пойду, – сказала Кира.

– Давай. Увидимся как-нибудь.

– Угу.

Она направилась к парку, доставая из рюкзака наушники. Она уже занесла руки над головой, чтобы надеть их, как вдруг услышала позади себя:

– Что будешь слушать?

– Битлз! – ответила Кира, не оборачиваясь и надев наушники на голову.

– Серьёзно?

– Нет! – обернувшись, громко сказала она, почти смеясь.

Прогуливаясь по парку, слушая музыку и наслаждаясь лучами тёплого солнца и изредка долетающими брызгами фонтана, Кира бесконечно проигрывала в голове только что прошедший диалог и не могла перестать улыбаться: она испытывала неиссякаемое чувство почти наркотического удовольствия, которое, поступая в кровь и смешиваясь с солнцем, природой и музыкой, заставляло её признать, что моменты счастья должны были ощущаться именно так. Дважды или трижды она хотела остановиться и задуматься о причинах этого приятного ощущения, но, каждый раз боясь прервать поток неги, сходилась с собой на том, что от хорошего общения она всегда чувствовала себя неплохо.

Спустя час она села в транспорт и поехала на вокзал встречать Алису: та всего лишь пару дней назад сообщила ей о том, что хотела приехать на выходные.

Когда подруги сидели бок о бок за высоким столом в квартире у Киры и доедали заказанный в ближайшем кафе паназиатской еды ужин, когда все свежие впечатления уже были озвучены и все недавние новости сообщены, Алиса, спустя небольшую паузу, во время которой она сосредоточенно глядела в пространство перед собой (так, словно взвешивала беспокоившие её мысли), начала говорить:

– Хочу сказать кое о чём.

– О чём?

– Я приехала не просто так.

– И?..

– Я всё это время переписывалась с Алексом.

Несмотря на то, что Кира была рада за подругу, внутри неё что-то неприятно и склизко перевернулось: она вспомнила свою клоунаду в день их знакомства; более того, её пересиливание себя впечатлило её больше, чем она ожидала – из-за стресса она помнила диалог того дня почти что дословно.

– Здо́рово, – осторожно ответила она, решив не задавать наводящих вопросов из страха быть слишком напористой в такой деликатной теме.

– Мы договорились встретиться. Завтра.

Настороженное лицо Алисы и её пытливый взгляд говорили о том, что она считала эту новость неожиданной и поэтому ожидала от Киры немедленной реакции.

– Где? – аккуратно спросила Кира.

– Там же. В смысле на том же месте.

– На газоне? Где мы сидели тогда?

– Нет. У того киоска, где он нам попить купил, – уточнила Алиса и немного помолчала перед тем как продолжить: – Пойдёшь со мной? В смысле доедем вместе до парка и встретимся потом.

– Нет, – быстро и твёрдо ответила Кира. – Я не хочу с ним видеться.

– Так не нужно. Разойдёмся где-нибудь у входа.

– Тогда можно… Просто я совсем не хочу его видеть.

– Понимаю. Давай договоримся, где ты будешь гулять, и мы туда не пойдём, чтобы ты нас не видела.

– Давай. Тогда завтра по дороге подумаем.

– Угу…

Алиса снова помолчала; было видно, что она беспокоилась.

– Я никогда ни с кем не встречалась. Я не знаю, хочу ли я начинать.

– Тебя никто не заставляет с ним встречаться.

– Ты, – шутливо заметила Алиса.

– Нет, – серьёзно ответила Кира. – Просто пообщайся с ним. Реши – нравится или нет.

– Ну да… Ладно, посмотрим завтра.

Примерно за 4 месяца до дня 1, суббота

Вечером этого чересчур снежного дня Майя, облокотив одну руку о стол, а второй иногда лениво подцепляя нарезанные фрукты, лежащие на большой плоской тарелке, которую им с братом удалось присвоить для единоличного использования, сидела на кухне квартиры, в которую недавно переехали Амир и его девушка. Её брат сидел напротив в такой же позе. На кухню иногда забредали те, кто желал обновить свои порции алкоголя: на столешнице стояло множество разнообразных бутылок, перед которыми сгрудились колонны уставленных друг на друга одноразовых стаканов нескольких цветов и размеров – вечеринка по поводу новоселья была в самом разгаре.

– Как думаешь, какой процент от всех знакомых Амира сейчас тут? – спросила Майя, дождавшись, пока девушка, которая никак не могла определиться ни с типом алкогольного напитка, ни с размером стакана, наконец-то остановила свой выбор на банке пива, несколько упаковок которых было взвалено на соседнюю столешницу, и ушла; в квартире было очень многолюдно.

– Не знаю, – ответил Макс. – Десять?

– Один, может? – скептически переспросила она, и их скучающие лица ненадолго оживились улыбками.

Майя и её брат ещё в раннем детстве – наслушавшись рассказов мамы про её пьющего отца – решили, что никогда не будут пить. Майя не знала, что по этому поводу ощущал её брат, но сама, видя, на какие постыдные поступки выпивка могла толкать людей, накопила столько презрения к алкоголю, что, когда вокруг неё собиралось много выпивающих, чувствовала напряжённую взвинченность и раздражение.

– О, смотри, этот уже готов, – шёпотом сказала она, когда в длинном проходе, связывающем прихожую с кухней, показался шатающийся парень, который оглядывался вокруг себя таким рассеянным взглядом, что казалось, будто ему не то чтобы не нужно было отключаться, чтобы упасть – ему не нужно было падать, чтобы отключиться.

– Видимо, нет ещё, – ответил её брат, когда стало понятно, что парень искал вход на кухню.

Найдя заветный проём, парень вобрал в свой взгляд остатки внимания и, доплетясь до столешницы, начал придирчиво рассматривать ассортимент. Через несколько мгновений он почувствовал, что в комнате присутствовал кто-то ещё: он, почти что потеряв равновесие, резко развернулся и, почему-то обрадовавшись при виде Майи, сделал по направлению к ней пару шатких шагов.

– Дефшка, пзвольте вам прдложить… – натянув на лицо улыбку, начал говорить парень, но потом осознал, что в комнате, помимо него, находилось два человека, а не один. – Ой, звини, – мгновенно посерьёзнев, пробормотал он, обратившись к Максу. – Эт, наверн, твоя де…

Не закончив, он, прищурившись, всмотрелся в Макса и перевёл взгляд с него на Майю и обратно; он энергично и медленно моргнул, чуть-чуть отпрянул и, выставив вперёд указательный палец, проговорил:

– А. А, вы эти, да?..

Пару секунд он постоял в замешательстве, но, снова заметив Майю, опять натянул на себя улыбку и заплетающимся языком повторил предложение:

– Дефшка, могу я вам чьвоньбыдь налить?

– Я не пью, – недружелюбно отрезала Майя.

– О-о… – игриво протянул парень. – Станоишься буйной?

– Ещё какой.

Парень обезоруживающе выставил ладони вперёд.

– Понял, – кивнул он, пошатнувшись. – Понял. Пшёл.

Он нетвёрдым шагом убрёл с кухни, забыв, зачем он изначально сюда шёл.

– Напомни, как мы сюда попали? – устало вздохнула Майя.

– Хочешь сказать, как ты сюда попала? Амир хотел, чтобы я пришёл с тобой.

– Да? Ты не говорил это раньше. А почему?

– Я откуда знаю.

– Может, ему понравилась моя шутка на корпоративе? – озорно спросила она.

– Какая ещё?

– Э… Ну да, я тебе не рассказывала, – пробормотала Майя, внезапно став менее уверенной.

Она до сих пор сомневалась в уместности своего комментария на том рождественском корпоративе – она призналась себе в том, что её просто-напросто возмутило, что Амир подскочил к столу и бодро схватил сразу два бокала шампанского; мысль о том, что он брал второй бокал не для себя, тогда не пришла ей в голову; сейчас ей в голову не пришла другая мысль – о том, что про это не стоило упоминать. Она часто укоряла себя за необдуманность реплик и считала эту особенность своим главным недостатком.

– Я подошла к нему и сказала что-то типа «если ты напьёшься и будешь танцевать голым, я сниму тебя на телефон».

– Правда? – возмутился Макс: он звучал так, будто не верил своим ушам.

– Да, а что? – с вызовом ответила Майя: она не ожидала от него такой резкой реакции и встала в оборонительную позицию.

– Ты вообще молодец. Лучше ничего не придумала?

– У него не было свободных рук от бокалов шампанского!

– Значит, он нёс кому-то!

– Хватит меня отчитывать! – громко вскричала Майя и так внезапно вскочила со стула, что его ножки шумно скрипнули об пол.

Тревожные нотки её крика пронзили счастливую атмосферу вечеринки, и все головы, которые в этот миг могли повернуться в сторону кухни, сделали это.

– Кто ты такой вообще, чтобы меня отчитывать?! – продолжила кричать она: высказанное вслух осуждение, с которым она и так была согласна, резануло по ней больнее, чем она могла предположить.

Майя в очередной раз поздно поняла, что бездумно выпалила неудачно составленную фразу: она имела в виду, что он не был ей ни мамой, ни папой, чтобы отчитывать её, как маленького ребёнка; слова же прозвучали так, будто он для неё ничего не значил. Она увидела, что это восклицание задело его настолько сильно, что он сначала жгучим взглядом посмотрел на неё, затем приоткрыл рот, чтобы что-то ответить, но тут же передумал, встал и молча ушёл. Майю накрыла знакомая ей с детства волна стыда, сожаления и ненависти к своему характеру, который она сама определяла, как «безудержный»; часто она начинала думать уже после того, как высказывалась, и обещала себе, что в следующий раз всё будет по-другому; следующий раз чаще всего повторял предыдущий. В моменты самобичевания она иногда удивлялась тому, как те, кто её ещё не знал, терпел её при знакомстве, а те, кто знал – продолжал с ней общаться; то, что её бойкий характер, уверенные манеры и яркий образ делали её неизменно популярной у противоположного пола, она в такие моменты решала не вспоминать, так как эти факты не вписывалось в стройную картину самоуничижительных рассуждений, которые каждый раз неизбежно приводили её к мыслям о семье и о том, что они её не только терпят, но и искренне любят. Она обожала свою семью, и её моментально выбивала из колеи потеря расположения любого из них, сбрасывая её с любых вершин ярости и негодования, на которые её заводил её горячий нрав.

– Подожди, – пробормотала она, потеряв весь запал. – Ты куда? Ты обид… Стой!

Она быстро пошла за братом в гостиную, чувствуя, как все вокруг оборачивались на неё и провожали её глазами. Догнав его, она, стараясь двигаться как можно более неприметно, чтобы сбросить с себя продолжающие цепляться к ней взгляды, дёрнула его за рукав.

– Чего? – холодно спросил Макс.

– Извини, – настойчивым шёпотом сказала она.

– Зачем передо мной извиняться? Кто я такой? – он звучал немного обиженно, но совершенно беззлобно.

Майя знала, что он не умел злиться на неё дольше одной минуты: он всю жизнь знал её легковоспламеняющийся характер – он знал, насколько ей было стыдно, если она понимала, что перегнула палку.

– Ну извини, пожалуйста, – повторила она и, вздрогнув, увидела, что Амир, оказывается, всё это время стоял неподалёку.

– Ребят, у вас всё хорошо? – спросил он, подойдя ближе.

– Да, – ответили они хором, что, судя по лицу Амира, его развеселило.

– У вас классно, – быстро сменил тему Макс. – Поздравляю.

– Да! Квартира – супер, – подхватила Майя.

– Спасибо. Кстати, я уже знакомил вас со своей девушкой?

Произнося этот вопрос, Амир успел слегка развернуться и выставить руку так, будто желал кого-то позвать.

– Да! – снова одновременно ответили они, заставив Амира резко повернуться обратно.

– Нам уже пора идти, – признался Макс: на самом деле им не нужно было уходить – они просто очень этого хотели.

– Да, извини, нам пора, – добавила Майя, и они, не дав Амиру вставить ни слова, быстро ушли.

День 34, неделя 5, суббота

Подруги договорились разделить парк на ближнюю и дальнюю части, экватор между которыми проходил через озеро. Кира сказала, что будет избегать побережья, чтобы не маячить перед их взорами даже с другого берега. Расставшись возле центрального входа, они пошли с разными скоростями: Алиса уверенно зашагала вглубь парка, а Кира неторопливо побрела по широкой асфальтовой дороге, достав на ходу наушники и надев их на голову. Проходя мимо скейт-площадки, она увидела Майю, которая сидела на самом её краю, подогнув под себя одну ногу; в белой футболке, коротком чёрном комбинезончике и белых кроссовках она смотрелась ещё выразительнее обычного. Она выглядела скучающей: без интереса смотрела в телефон и иногда поднимала глаза на скейтеров в отдалении. Кира думала пройти мимо, но Майя заметила её: оживившись, она одним прыжком поднялась на ноги и быстро пошла к ней, замахав рукой.

– Привет! – радостно воскликнула она, подбегая к ней.

– Привет, – немного растерянно ответила Кира, стянув наушники с головы на шею: она не ожидала, что Майя будет настолько рада её видеть.

– Какая встреча. Ты живёшь где-то тут? А, нет, ты же говорила…

– Приехала погулять.

– Ясно. А я тут… – она устало махнула рукой в сторону скейт-площадки, давая жесту завершить предложение. – А можно с тобой?

Кира не ожидала такого поворота.

– Конечно.

Майя немного боязливо обернулась туда, откуда пришла, как будто бы беспокоясь, что кому-то могло не понравиться её отсутствие.

Хотя Кира и была сегодня слегка подавленной из-за невольно оживившихся воспоминаний трёхнедельной давности (об ударе фрисби по затылку и последующей буффонадой), её настроение стало постепенно выравниваться: она начала предчувствовать возможное удовлетворение любопытства по отношению к семье Майи. Она решила задать ей вопрос, который вряд ли бы решилась задать Максу.

– У вас с Максом потрясающие волосы, – сказала она, решив начать с небольшой подводки.

– Спасибо, – ответила та, широко улыбнувшись. – Мы знаем, – добавила Майя, почти смеясь. – Это от мамы. Лучше от мамы, чем от папы, да? – чуть не рассмеялась она.

– Часто у тебя спрашивают, где ты их красила или завивала? – развеселившись, спросила Кира.

– Часто, кстати, но у меня всегда есть ответ: говорю мамин салон. Привлекаю клиентов, – светилась Майя.

– У вашей мамы есть салон? – удивилась Кира.

– Да, она основала. Сеть салонов.

– Ого…

– У Макса тоже иногда про волосы спрашивают, но так как они там с папой в одном здании, его чаще спрашивают, правда ли он его сын. У нас с папой хотя бы лица похожи, а этот в маму весь. Представляешь, иногда подходят и напрямую спрашивают, не приёмный ли он. Меня бы выбесило. Вообще, странный заход: если бы я увидела непохожих отца и сына, я бы подумала, что они просто неродные – ну типа тот тому отчим. Нет: особенно изобретательные сворачивают на приёмность. Менее изобретательные так и спрашивают, родной ли он. Меня бы точно выбесило.

– А он как, нормально реагирует? – сипло спросила Кира, которая на протяжении всей этой речи мучительно щурила глаза, отвернув лицо.

– Да, он у нас необидчивый, – небрежно ответила Майя. – А вы общаетесь, да?

– Насколько можно общаться в офисе.

– М. Нам с тобой тоже надо больше общаться.

Кира, конечно же, была не против общения; но почему Майя использовала слово «надо»? Кира пытливо посмотрела на собеседницу, но ничего не сказала, надеясь, что вопрос и так висел в воздухе.

– Когда твой папа… – начала объяснять Майя, но остановилась, так как не знала, какими словами закончить фразу, чтобы не звучать бесчувственно, – когда он…

– Я поняла, – тактично сказала Кира.

– Ага… Папа вообще был безутешен. Никогда его таким не видели; неделями отойти не мог. А потом вдруг про тебя вспомнил и как будто просветлел. Мне кажется, он воспринимает тебя… – Майя задумалась, чтобы подобрать нужные слова, – как… продолжение своего друга? Как-то так. Может, я как-то неправильно звучу. Короче, благодаря тебе он с депрессией справился хоть как-то.

– Но я ничего не делала.

– Я знаю. Ты согласилась приехать сюда – этого достаточно. И ещё он хочет, чтобы ты от нас не отдалялась. Сам, правда, ничего не делает, но он у нас такой – стесняшка. На работе акула, конечно, но мы сейчас не про это. Всё говорит, боится навязываться к тебе. Думает, что ты умрёшь от скуки, как только он рот откроет. Типа он слишком старый.

– Правда?..

– Ага. Помню, как-то в начале (в смысле, почти сразу как ты пришла) звонит мне и такой «прикинь, они с Максом гулять пошли», – она изобразила отца преувеличенно восторженными интонациями.

– Я бы не назвала это прогулкой. Просто по пути было.

– М. Ну короче счастливый был выше крыши.

– Понятно… – вздохнула Кира.

Она была уязвлена тем, что Марк безосновательно решил, будто она воспримет его попытки к неформальному диалогу словно заносчивый подросток, считавший всех людей старше двадцати лет непоправимо старыми и достойными насмешки.

– О! Смотри, какие люди, – воскликнула Майя, показав в сторону: по параллельной дороге гулял Амир под руку с девушкой. – Он уже знакомил тебя с ней?

– Нет.

– А, ну тогда он сейчас тебя увидит и сквозь все преграды полетит исправлять оплошность, – бодро сказала она, рассмеявшись.

У неё зазвонил телефон, при взгляде на который у неё тут же погасла улыбка.

– Блин. Мне пора идти. Пока!

Майя в быстром прощальном жесте махнула ей рукой и торопливо ушла обратно.

– Пока… – только и успела пробормотать Кира.

Она решила выбрать такое направление для последующей прогулки, чтобы не столкнуться с Амиром: у неё не было настроения на необязательный дружеский разговор.

***

Через несколько часов ей позвонила Алиса, и они, встретившись, пошли в кафе на обед.

– Как прошло?.. – осторожно поинтересовалась Кира, когда они сели за столик и сделали заказ.

– Да как? Гуляли, разговаривали… Ты, кстати, права, лицом к лицу всё совсем не так, – призналась Алиса, вздохнув. – Много про друга своего рассказывал.

– А. У которого… как он тогда сказал? «Нет проблем с девушками»?

– Ну типа. Лучшие друзья, оказывается.

– Как они вообще сошлись? – недоверчиво спросила Кира: судя по нарисованным в её голове образам, Алекс и его друг были полными противоположностями.

– Говорит, всю жизнь жили на одном этаже.

– А…

Кире на ум пришли её стародавние рассуждения про уровни одиночества, в которых лучший друг или подруга, выросшие по соседству, прибавляли к шкале не-одиночества свои баллы – бо́льшие, чем у собаки, но меньшие, чем у брата или сестры. У Киры по её шкале всегда был зияющий ноль.

– А про меня ты рассказываешь?

– Конечно, – ответила Алиса и внимательно посмотрела на подругу. – Я знаю, к чему ты клонишь. Подруга Кира из моих рассказов и королева Анна из парка для него разные люди.

Кира быстро убрала только что появившуюся улыбку и спросила:

– Подожди, а про Анну ты что рассказываешь?

– Ничего, – хмыкнула Алиса. Она ненадолго замолчала, задумчиво отвернувшись в сторону окна. – Он предложил мне встречаться, – сказала Алиса после небольшой паузы; она выглядела немного потерянно.

Официант принёс приборы и салфетки, заставив их на какое-то время прерваться.

– И?.. – спросила Кира.

– Он знает, что я живу не здесь. Он не против нечастых встреч. Договорились даже не переписываться в перерывах (ну, или по минимуму), чтобы было о чём поговорить потом. Я же могу ночевать у тебя, когда буду наезжать?

– Что за вопросы? – укоризненно сказала Кира.

– Спасибо.

– То есть ты согласилась?

– Угу… Это меня к чему-то обязывает? – обеспокоенно спросила Алиса.

– Что ты имеешь в виду?

– Нам… обязательно, к примеру, целоваться в следующий раз?

– А. Конечно ни к чему не обязывает. Если ты чего-то не хочешь, так и говори.