Точки притяжения

– Привет! – радостно воскликнула она, подбегая к ней.

– Привет… – растерянно ответила Кира, стянув наушники на шею: она не ожидала, что Майя будет так рада её видеть.

– Какая встреча. Ты живёшь где-то тут? А, нет, ты же говорила…

– Приехала погулять.

– Ясно. А я тут… – она устало махнула рукой на скейт-площадку, давая жесту завершить предложение. – А можно с тобой?

Кира не ожидала такого поворота.

– Конечно.

Майя обернулась туда, откуда пришла, как будто беспокоясь, что кому-то могло не понравиться её отсутствие.

Хотя Кира и была сегодня слегка подавленной из-за невольно оживившихся воспоминаний трёхнедельной давности – об ударе фрисби по затылку и последующей буффонадой – её настроение выровнялось оживлённым любопытством: Майю можно было расспросить про её семью.

– У вас с Максом потрясающие волосы.

– Спасибо, мы знаем, – широко улыбнулась та. – Это от мамы. Лучше от мамы, чем от папы, да?

– Часто у тебя спрашивают, где ты их красила или завивала? – развеселившись, спросила Кира.

– Часто, кстати, но у меня всегда есть ответ: говорю мамин салон. Привлекаю клиентов.

– У вашей мамы есть салон? – удивилась Кира.

– Да, она основала. Сеть салонов.

– Ого…

– У Макса тоже иногда про волосы спрашивают, но так как они там с папой в одном здании, его чаще спрашивают, правда ли он его сын. У нас с папой хотя бы лица похожи, а этот в маму весь. Представляешь, иногда подходят и напрямую спрашивают, не приёмный ли он. Меня бы выбесило. Вообще, странный заход: если бы я увидела непохожих отца и сына, я бы подумала, что они просто неродные – ну типа тот тому отчим. Нет: особенно изобретательные сворачивают на приёмность. Менее изобретательные так и спрашивают, родной ли он. Меня бы точно выбесило: не твоё дело, как бы.

– А он как, нормально реагирует? – сипло спросила Кира, удерживаясь, чтобы не сощуриться от вины.

– Да, он у нас необидчивый, – небрежно ответила Майя. – А вы общаетесь, да?

– Насколько можно общаться в офисе.

– М. Нам с тобой тоже надо больше общаться.

Кира была не против общения, но почему «надо»? Она ничего не сказала, надеясь, что вопрос и так висел в воздухе.

– Когда твой папа… – Майя прервалась, не зная, какими словами закончить фразу, чтобы не звучать бесчувственно, – когда он…

– Я поняла, – тактично сказала Кира.

– Ага… Папа вообще был безутешен. Никогда его таким не видели; неделями отойти не мог. А потом вдруг про тебя вспомнил и как будто просветлел. Мне кажется, он воспринимает тебя… как… продолжение своего друга? Как-то так. Может, я как-то неправильно выражаюсь. Короче, благодаря тебе он с депрессией хоть как-то справился.

– Но я ничего не делала.

– Я знаю. Ты согласилась приехать сюда – этого достаточно. И ещё он хочет, чтобы ты от нас не отдалялась. Сам, правда, ничего не делает, но он у нас такой – стесняшка. На работе акула, конечно, но это другое. Всё говорит, боится навязываться к тебе. Думает, что ты умрёшь от скуки, как только он рот откроет. Типа он слишком старый.

– Правда?..

– Ага. Помню, когда ты только пришла, он звонит мне и такой «прикинь, они с Максом гулять пошли», – она изобразила восторженные интонации отца.

– Я бы не назвала это прогулкой. Просто по пути было.

– М. Ну, короче, счастливый был выше крыши.

– Понятно… – вздохнула Кира.

Её уязвило, что Марк безосновательно решил, будто она воспримет его попытки к неформальному диалогу словно заносчивый подросток, считавший всех людей старше двадцати лет непоправимо старыми и достойными насмешки.

– О! Смотри, какие люди, – Майя показала на параллельную дорогу: по ней гулял Амир под руку с девушкой. – Он уже знакомил тебя с ней?

– Нет.

– А, ну тогда он сейчас тебя увидит и сквозь все преграды полетит оплошность исправлять, – бодро сказала она.

У Майи зазвонил телефон, при взгляде на который у неё погасла улыбка.

– Блин. Мне пора идти. Пока!

Майя в быстром прощальном жесте махнула ей рукой и торопливо ушла обратно.

– Пока…

***

Позвонила Алиса, и они, встретившись, пошли в кафе на обед.

– Как прошло?.. – осторожно поинтересовалась Кира, когда они сели за столик и сделали заказ.

– Да как? Гуляли, разговаривали… Ты, кстати, права, лицом к лицу всё совсем не так, – вздохнула Алиса. – Много про друга своего рассказывал.

– А. У которого… как он тогда сказал? «Нет проблем с девушками»?

– Ну типа. Лучшие друзья, оказывается.

– Как они вообще сошлись? – недоверчиво спросила Кира: судя по нарисованным в её голове образам, Алекс и его друг были полными противоположностями.

– Говорит, всю жизнь жили на одном этаже.

– А…

Кире на ум пришли её стародавние рассуждения про уровни одиночества, в которых лучший друг или подруга, выросшие по соседству, прибавляли к шкале не-одиночества свои баллы – бо́льшие, чем у собаки, но меньшие, чем у брата или сестры. У неё всегда был зияющий ноль.

– А про меня ты рассказываешь?

– Конечно. Я знаю, к чему ты клонишь. Подруга Кира из моих рассказов и королева Анна из парка для него разные люди.

Кира убрала только что появившуюся улыбку и спросила:

– Подожди, а про Анну ты что рассказываешь?

– Ничего, – хмыкнула Алиса.

Она ненадолго замолчала, задумчиво отвернувшись к окну.

– Он предложил мне встречаться, – потерянно сказала Алиса.

Официант принёс приборы и салфетки.

– И?.. – спросила Кира, когда он ушёл.

– Он знает, что я живу не здесь. Он не против нечастых встреч. Договорились даже не переписываться в перерывах, чтобы было о чём поговорить потом. Я же могу ночевать у тебя, когда буду наезжать?

– Что за вопросы?

– Спасибо.

– То есть ты согласилась?

– Угу… Это меня к чему-то обязывает? – беспокоилась Алиса.

– Что ты имеешь в виду?

– Нам… обязательно целоваться в следующий раз?

– А. Конечно ни к чему не обязывает. Если ты чего-то не хочешь, так и говори.

– М. А он не подумает…

– Мы не знаем, что он подумает или не подумает, – уверенно перебила её Кира, – но если он не будет уважать твои желания, то и чёрт с ним.

Алиса заметно успокоилась.

– Завтра тоже идёте гулять?

– Нет. Я не могу так быстро. Поехали завтра на пляж, а?

– Ты же не любишь загорать.

– Да не загорать. Так, погулять. На воду посмотреть.

– Хорошо, с удовольствием. Поехали.

День 35, неделя 5, воскресенье

День выдался испепеляюще жарким. Кира и Алиса сидели на широком каменном ограждении, отделявшем пляжную косу от прибрежного парка: Кира свесила ноги, Алиса подобрала их под себя. Обе были в солнечных очках, обе неторопливо тянули охлаждающие напитки из больших пластиковых стаканов с трубочкой, обе потерянным от жары взглядом смотрели на уходящую в горизонт воду. Кира сидела с непокрытой головой, Алиса – в чёрной бейсболке.

– Странное решение, – прокомментировала Кира, похлопав подругу по покрытой чёрной тканью макушке: волосы Алисы были светло-жёлтого цвета. – Без этого голова бы меньше нагревалась.

– Это лучше, чем ничего, – ответила Алиса, скептически глянув на Киру, чья голова была беспрепятственно открыта солнцу.

Раздались знакомые голоса: метрах в десяти от подруг по каменным ступеням шагал Марк и вся его семья. Спустившись на песок, они разулись, взяли обувь в руки и побрели вдоль пляжа. Кира заворожённо наблюдала, как они шли в их сторону; они не заметили сидящих над пляжем девушек и прошли мимо.

Жену Марка нельзя было рассмотреть: она шла слева от мужа – был виден лишь длинный высокий хвост знакомых пшеничных волос, вьющихся крупным локоном. Майя шла позади мамы, её брат плёлся рядом; на нём был тот же костюм, что и на фотографии с Кореи. Его измученная походка и натянутая до носа панама показывали, что он страдал от жары больше, чем остальные.

– Жарко… – простонал Макс.

– Ты в Корее столько не ныл, как сейчас, – без раздражения заметила его сестра.

– Ты что-то правда расклеился, – произнёс незнакомый голос слева от Марка. – Давай будем в одной команде. Настройся на выигрыш.

– Да выиграем… – без энтузиазма ответил тот.

– А во что играем-то? – обратился к семье Марк.

– Не знаю. Во что будем играть? – спросила его жена у детей.

– Не знаю, – пожала плечами Майя.

– Подождите, – с ноткой беспокойства сказал Марк. – Я думал, вы уже решили, во что мы будем играть.

– Нет… – хором протянули его дети.

– Ого. Ну, я взял с собой фрисби, – он показал рукой на рюкзак.

– Фрисби – так фрисби… – устало проговорил Макс. – А мы закончим к вечеру? У меня планы.

– Закончим, конечно, – ответила его мама.

Кира проводила их взглядом.

– Семья моей мечты, – ровным голосом сказала она.

Алиса с брызгами выплюнула то, что успела вытянуть из трубочки.

– Чего? – ошарашенно переспросила она, отирая с лица попавшие на него капли.

– Да вон. Эти, – не меняя интонации, ответила Кира, показав на удаляющихся четырёх человек.

– Да я вижу, что ты от них глаз оторвать не можешь. Кто это?

– Марк с семьёй.

– Тот самый? – удивилась Алиса. – Который тебя пригласил сюда?

– Угу.

– Ого! Вон, как он выглядит, твой благодетель. А почему семья мечты-то?

– У них есть всё, чего мне не хватало с детства, – безжизненным тоном объяснила Кира. – Родители не на грани развода. Больше, чем один ребёнок. И они проводят время вместе. Они постоянно проводят время вместе. Они только что вернулись из поездки, куда ездили все вместе, и смотри: наступили выходные, и где они? Пошли гулять. Все вместе.

– Ты тоже хотела гулять с родоками? – недоверчиво спросила Алиса.

– Да. Мы так никогда не делали. Не гуляли втроём. Уж точно не играли во фрисби.

– Я бы не смогла со своими ни во что играть. У них вообще аллергия на слово «играть».

Родители Алисы были старомодными: они до сих пор с трудом принимали то, что увлечение их дочери – видеоигры, летняя одежда – тёмных оттенков, а мысли – о чём угодно, только не о женихах.

– Скажи, что ты бы ещё хотела, чтобы у тебя были братья или сёстры.

– Да, всегда хотелось.

– Мне вот нет, – презрительно фыркнула Алиса. – Мало, что ли, проблем с текущими членами семьи, чтобы ещё о других грезить.

– Ладно, проехали… Мне интересно узнать, кто его жена.

– Зачем?

– Просто любопытно. Хотя бы её имя. Смотри: его зовут Марк. Знаешь, как зовут его детей?

– Ты говорила, что сын – Макс.

– А, да? Ну да. А дочь – Майя. И как, по-твоему, могут звать его жену?

– Не знаю. Мария?

– Ага, я про тоже. Я с плеском сяду в лужу, если окажется, что она какая-нибудь… не знаю… Анна.

– То есть ты хочешь знать, как её зовут?

– Хотя бы. И как она выглядит.

– Это очень конкретные вопросы.

– Что ты имеешь в виду?

– Представь, что ты великий аферист, – расплылась в улыбке Алиса.

– Ты не серьёзно. Как я это сейчас сделаю?

– Не ты, а я: они меня не знают, – Алиса поднялась на ноги. – Это мне поможет, – прибавила она, показав на бейсболку.

– Нет, подожди, что ты… Стой!

Алиса сняла бейсболку, спрыгнула на асфальт, добежала до каменной лестницы, слетела по ней на песок и быстро пошла за интересующей Киру семьёй. Догнав и перегнав их, она вытащила телефон и что-то громко в него сказала; обернувшись к воде, она помахала рукой, как будто увидела кого-то, ещё раз проговорила что-то в трубку и побежала наперерез Марку и его семье. Алиса выронила бейсболку и, пробежав вперёд, резко остановилась; умело сыграв изумление, она развернулась и подбежала к бейсболке, валявшейся на пути Марка. Алиса, судя по позе, извинилась, что встала на пути, перевела взгляд с него на его жену и убежала к берегу. Убедившись, что они больше её не видели, она поспешила обратно к Кире.

– Имя я не узнала… – выдохнула Алиса и, запыхаясь, тяжело опустилась на прежнее место. – Я ещё не настолько без башки, чтобы самой заговаривать. Надо обувь вытряхнуть, песка набрала…

– Но ты её увидела?

– И только, – тяжело дышала Алиса. – Где мой стакан? – Она схватила напиток и сделала живительный глоток. – Она единственная, кто была в солнечных очках. Так что я ничего не могу сказать про лицо.

– А в целом какая?

– Стройная. Я тоже хочу иметь такую фигуру в её возрасте. Высокая. Может быть, чуть выше тебя. Знаешь, с её фигурой и волосами я бы со спины её с ровесницей перепутала. Длинные волосы, челки нет.

– Спасибо, – повеселела Кира. – Не ожидала от тебя такой прыти.

– Я тоже… – выдохнула Алиса, и они рассмеялись.

Перебивка

Ассистентка. Мотор!

Ведущая. Здравствуйте. Назовите ваше имя, пожалуйста.

Алиса. (тихо) Алиса.

Ведущая. Простите?

Алиса. (громко) Алиса!

Ведущая. Это ваше полное имя?

Алиса. Конечно.

Ведущая. Расскажите про вашу семью.

Алиса. Живу с родителями. Сестёр и братьев нет.

Ведущая. Какие у вас отношения с родителями?

Алиса. Притворяемся, что хорошие.

Ведущая. Поясните, пожалуйста.

Алиса. Они мягкие, поэтому внешне всё как бы хорошо. Это внешне; так между нами ничего общего.

Ведущая. Можно подробнее?

Алиса. Они у меня… (думает) слишком традиционные какие-то. Я чувствую, что они меня любят, но мы постоянно спорим: я хочу быть собой, они постоянно пытаются меня изменить. Они меня никогда не понимали. Они вообще представляли меня не такой, когда думали, какой я вырасту.

Ведущая. А какой они вас представляли?

Алиса. Женственной. В их понимании.

Ведущая. Как вы это поняли?

Алиса. Несложно понять. Постоянные намёки. Подарки.

Ведущая. Какие, к примеру, подарки?

Алиса. Платья. Парфюм. Косметика. Косметика – это, кстати, не страшно, я ей пользуюсь. Не теми оттенками, какими они меня задаривают, но раз в год и палка стреляет. Я просто крашу глаза чёрным.

Ведущая. Вы сказали, что чувствуете, что они вас любят. Они говорят вам об этом?

Алиса. Хм. Интересный вопрос. Нет, они не говорят мне «я люблю тебя». Они говорят не так: у них постоянно множественное число. «Мы тебя любим». «Мы с папой тебя любим». «Мы с мамой тебя любим». Всегда в одних и тех же ситуациях: когда знают, что мне сейчас что-то не понравится. Когда я, например, открываю подарок на день рождения, а там – блевотная юбка в горошек. И они такие: «Ты же знаешь, что мы тебя любим?»

Ведущая. А вы говорите им, что любите их?

Алиса. Нет. Можно покурить?

День 36, неделя 6, понедельник

Дождавшись утомления, Кира пошла к торговому автомату, чтобы купить себе сок и сходить на небольшой перерыв. Яблочному соку иногда меняли полку и слот; Кира стояла, отыскивая его.

Боковое зрение показало, что рядом остановился Макс. Её сердце неожиданно ударилось о подбородок.

– Привет.

– Привет, – ответила она, пытаясь сосредоточиться на покупке сока. Получалось плохо: она не соображала, куда нажимала и что делала; из пальцев исчез автоматизм, и голова не могла им помочь: всё перекрыло неясно откуда взявшееся волнение.

Макс не уходил и ничего не говорил.

– Ты мне соврал, кстати, – непринуждённо бросила Кира, посмотрев ему в глаза. Она воспользовалась любимым приёмом, помогавшим ей справляться с взволнованностью – изобразить уверенность.

На его лице отразилась замешательство, с которым он справился в пределах секунды.

– Про что?

– Про крышу.

Кира присела за соком. Она не ошиблась с типом товара, но её пальцы умудрились нажать в поле «количество» двойку вместо единицы; если бы она напечатала «десять», то их разговор проходил бы под неуклюжий грохот падающих на дно автомата упаковок сока.

– Я не врал, – недоумённо отреагировал Макс: он не мог соврать ей про обустроенную крышу, так как сам водил её туда.

– Ты сказал, что она используется как курилка. А там, между прочим, прекрасные боковые зоны.

– Я хорошо помню, что сказал «в основном». Она используется в основном, как курилка.

– По-моему, там пятьдесят на пятьдесят. Половина – курилка, половина – просто для отдыха. Восприятие, наверное, зависит от того, что там в основном делать, – она сделала ироничный акцент на его формулировке.

– Ты так думаешь? – шутливо подхватил Макс.

– По-твоему, я чужие мысли озвучиваю?

– То есть я в основном хожу туда дымом дышать?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Хочешь сходить?

– Подышать?

– Посидеть.

– Это не вопрос. Один-ноль.

Они, почти смеясь, не отрываясь смотрели друг на друга.

– А ты не против моей компании? – спросила она.

– А ты не против моей?

– Что нужно ответить?

– Не помнишь?

– Помню, «я только за».

– Один-один, – сказал Макс и нажал на кнопку вызова.

В лифте было много народу; они протолкнулись внутрь.

– Хочешь сок? Я два купила. Случайно.

– Случайно? – он скептически подняв бровь.

– Хочешь? – нетерпеливо повторила она.

– А какой выбор?

– Яблочный или яблочный. Только не говори «два-один», я всё-таки сок предлагаю.

– Да, давай. Спасибо, – Макс взял одну упаковку.

– Расскажи ещё про вашу поездку.

Они вышли из лифта и пошли к лестнице.

– Я только и делаю, что про себя рассказываю. Твоя очередь.

Это было справедливым замечанием.

– Что бы рассказать… Хм. А, твой папа недавно спросил у меня, как мне здесь. И я поняла, что здесь действительно здорово. Взять хотя бы коллег. Такие… какое слово подобрать? адекватные, что ли. О, точно: адекватные.

– Есть, с чем сравнить?

– Да. Именно. С прошлым местом.

Они вышли на крышу, повернули налево и пошли к столикам. Левая сторона крыши была популярнее правой из-за большего размера и того, что в неё реже сдувало табачный дым.

– Расскажи про кого-нибудь.

– Тебе интересно? – с недоверием спросила она.

– Конечно, – ровным тоном произнёс он. Имелось в виду восторженное «конечно, мне очень интересно!», увлечённое «конечно, я бы послушал» или утомлённое «конечно: нужно же как-то поддержать разговор»?

– Хм-м… У нас было тесно, и мой стол стоял впритык к столу коллеги. Старше был меня года на два. Он был… – Кира призадумалась, подбирая слово, – капризный. Постоянно высматривал, не пересекли ли мои бумаги стык между нашими столами. Ворчал на каждый миллиметр и демонстративно сдвигал их. Я хотела подарить ему на день рождения линейку с надписью «для пущей точности».

Они сели за столик. Макс смотрел на неё с довольной улыбкой.

– Мне нравится, – сказал он, открывая сок. – Давай дальше.

– Тебе нравится слушать, как я жалуюсь?

– Мне просто нравится тебя слушать, – спокойно ответил Макс.

– Ладно. Я не хотела с ним особенно разговаривать: мы и так сидели практически на головах – я не хотела мешать больше. Но он заговаривал со мной иногда. Внезапно. Абсолютно внезапно. Специально выбирал момент, когда я по всем признакам была особенно занята, и спрашивал что-то типа «а ты учишь какой-нибудь язык?». Мне хотелось ответить «матерный». Но я же не хотела выглядеть грубо; отвечала – так, на отвали. Но! Он дожидался, пока я из вежливости задам какой-нибудь ответный вопрос (типа «да, а ты?») и такой: «Не отвлекай – не видишь, что ли, я работаю» и поворачивался к себе.

Оживившись, Кира перешла на красочные перепады интонаций и жестикуляцию. Макс глядел на неё со своей характерной улыбкой, придававшей его глазам игривый блеск.

– Давай ещё.

– Хочешь ещё? Будет ещё. Я вчера вас видела.

Макс подавился соком.

– Кого? – глухо спросил он сквозь кашель, приложив тыльную сторону ладони ко рту.

– Тебя с семьёй. На пляже.

– А, – понял он. – Мы тебя не видели.

– Мы с подругой сидели на этом… парапете. Вы мимо прошли, по песку. Ты ныл, что тебе жарко, – её взгляд заиграл лукавством.

– Есть такое. Было оглушающе жарко.

– И кто выиграл?

– Во что?

– Во фрисби.

– То есть потом вы нас тоже видели?

– Нет, вы говорили про это, когда проходили.

– А. Ну, не я выиграл.

– «Не я»? А ты разве не был в команде с мамой?

– Был. Ты точно за нами не следила?

– Нет, про это вы тоже говорили. То есть выиграли не вы?

– Угу.

– А вы всегда делитесь на команды именно так?

– Нет, по-разному. У нас, кстати, для всех делений на два человека есть названия: «по похожести», «по полу» и «по возрасту».

– Ух ты, – просияла Кира. – А у вас есть ещё какие-нибудь семейные традиции? Кроме ежегодных поездок?

– Есть, конечно. Дай подумать… В новый год мы часами играем в игру, которая называется «Кто я?»

– Ого, опять играете? Я вам завидую, – призналась Кира. – Расскажи, – выдохнула она.

– Мы садимся в круг…

– За стол? – воодушевлённо перебила она.

– Нет, на пол. На ковёр. У нас есть специальный набор: клейкая бумага и четыре ручки. Каждый пишет имя какого-нибудь персонажа – неважно, выдуманного или настоящего – переворачивает, чтобы не было видно, и отдаёт соседу. Ну и вот. Каждый клеит это на грудь – но не слишком низко, чтобы нельзя было самому прочитать – куда-то сюда, – Макс показал на основание шеи, – и потом задаёт вопросы, чтобы угадать, кто он.

– А. Я поняла. То есть мне достаётся неизвестный персонаж, я как бы становлюсь им и задаю о нём вопросы, чтобы узнать, кто я?

– Угу.

– Вопросы задаются всеми по очереди или одним человеком, пока не угадает?

– Пока не угадает.

– Должно быть очень интересно! – воскликнула Кира, не скрывая восторг. – Кем ты был в последний раз? – она подалась вперёд, опёршись локтями о стол.

– Надо вспомнить. У нас было много раундов.

– Вспомни хоть кого-нибудь.

– Кентервильское привидение.

– А у вас есть какие-нибудь предпочтения? Кто кого любит загадывать. Или всегда случайно?

– Я и мама – случайно. Майя любит удивлять. Папа обычно книжных персонажей.

– Это он загадал привидение?

– Угу.

– А Майя что, к примеру, загадывала?

– На последнем раунде она большими буквами написала «ДЬЯВОЛ» и отдала маме.

Кира рассмеялась.

– Долго она угадывала?

– Не, недолго. У нас, кстати, тому, кто не может себя долго угадать, можно задать вопрос типа «ты не знаешь, кто ты?». Как-то так. Упражняться в остроумии, короче. И ещё…

Макс внезапно остановился, закрыв успевший приоткрыться для дальнейшей речи рот, и быстро встал со стула.

– Мне уже пора идти, извини. Спасибо за сок, – сказал он и, не дожидаясь ответа, торопливо ушёл к выходу, оставив её потерянно гадать, что его спугнуло.

День 37, неделя 6, вторник

Раз в год Кира посещала стоматолога, чтобы отлавливать проблемы в зародыше и не мучиться долгими приёмами у врача с обездвиживающей лицо анестезией и скрежещущим по зубам металлом. В этом насыщенном событиями году она вспомнила про свою привычку лишь сегодня; позвонив в ближайшую клинику, она была вынуждена узнать, что большинство врачей находились в отпуске. Она записалась на время, ради которого нужно было уйти на полчаса раньше, и, придя в офис, уладила этот вопрос с Тиной.

На перерыве Кира, купив сок и прельстившись тёплым солнечным днём, пошла на крышу. Народу было больше обычного. Кира устроилась за маленьким столиком; попивая сок, она размеренно дышала и смотреть вдаль, наслаждаясь блеском воды у горизонта.

– Привет, – послышался Танин голос.

– Привет…

– Можно? – она показала на противоположный край стола.

– Можно…

Кира растерялась – и из-за её внезапного появления, и из-за её настойчивых попыток общения, и из-за того, что у другой стороны стола не было стула.

Таню это не смутило: не спросив разрешения у ближайшей компании за соседним столом, она неторопливым движением развернула их свободный стул и села напротив.

– Как дела?

– Пью сок, – холодно ответила Кира. – Как твои дела?

– Прекрасно, – спокойно отреагировала Таня. – Видела тебя вчера здесь. С Максом.

«И чё?»

Что Таня от неё хотела? В прошлый раз она пыталась неизящно выяснить, с кем Кире удалось сойтись, а сегодня она с такой же блестящей грациозностью выявила, кто из круга общения Киры её интересовал. Либо Макс ей нравился, и она прощупывала почву, либо она любила собирать сплетни. Вряд ли она была его девушкой, иначе Кира хоть раз увидела бы их вместе – хотя бы идущими вместе на работу, на ланч или с офиса.