banner banner banner
Крещатик № 95 (2022)
Крещатик № 95 (2022)
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Крещатик № 95 (2022)

скачать книгу бесплатно

Нет, тут я о цветах, что были летом.

Недавним. Только память оживи,

Как сразу же появится в берете

Моне, японский мостик в Живерни.

И будет снова воздуха дрожанье,

Балет стрекоз, зависших над водой,

Палитра сада – та, что, право, жаль лишь,

Поскольку невозможно взять с собой.

ВИРТУАЛЬНАЯ ПРОГУЛКА В САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ДОМ МУРУЗИ[56 - Дом в СПб на ул. Короленко, где сейчас находится музей «Полторы комнаты» Иосифа Бродского.]

Полторы ленинградских комнаты,

Полки с книгами до потолка,

За окном, лёгким ветром скомканы,

Те же самые облака.

То есть те, что с другого берега

Ветер западный доносил,

Вместе с джазом на Voice of America,

Новостями по Би-Би-Си.

Ах, как было молодо-зелено:

Сигареты, стихи, друзья…

Ну, а нынче пространство музейное,

Где касаться вещей нельзя.

На фасаде доска с чётким профилем.

Я бы автора лишь спросил:

Повернулся Иосиф тут к Профферу,

На Басманову ль взгляд скосил?[57 - Карл Проффер (1938–1984) – американский славист, друг и издатель И.Бродского. Мария Басманова (1938), художница – первая любовь Бродского, адресат посвящений с инициалами «М. Б.», мать его сына Андрея (1967).]

Впрочем, что ж, и к судье Савельевой

Полагаю, он так же мог,

Чтоб развеять её сомнения

По вопросу: Поэт и Бог[58 - Екатерина Савельева – судья на процессе И. Бродского в 1964 г., на чей вопрос, кто признал, причислил его к поэтам? – подсудимый ответил: – Я думаю, это… от Бога.].

Время метки свои оставило,

Чтобы след его не простыл.

Не забыло б ещё (не православные) —

Зарешёченные «Кресты»[59 - Известная городская тюрьма, узником которой был некоторое время (вероятнее всего, в 1964 году) и будущий лауреат Нобелевской премии, о чём он сам упоминает в стихотворении «Речь о пролитом молоке» (фрагмент 32).].

ВОЛОДЕ ЗАГРЕБЕ, ПРОЩАЛЬНОЕ

Поэта – далеко заводит речь.

М. Цветаева

Скрылся в небе верблюд крылатый,

«Плач-парад»[60 - «Летающий верблюд» – роман В. Загребы, написанный в эмиграции. «Плач-парад» – видеозвуковая композиция, созданная на основе его стихов и существующая в нескольких версиях.] отзвучал и стих.

Под наркозом в больничной палате,

Может быть, думал ты и о них.

Как на марле кровавые сгустки,

Мне казались твои слова,

Словно с неким клеймом петербургским

И дантесовского ствола.

Прежде шутками, пусть горьковатыми,

Всё же чаще был мечен твой слог.

Только слишком далековато

Этим летом всё унесло!

А во мне, право, что-то треснуло…

Да, такая вот карусель:

Голова остаётся трезвая,

Лишь глаза как трава в росе.

Август, 2021

* * *

Да, действительно, время спешит, и, наверное, Белое море

Только в снах или в кадрах кино повстречать мне дано,

Не услышав реально, как чайки кричат возле мола,

Когда, пенясь, прибой обнажает у берега дно.

Не увидеть, как с куполом неба смыкается кромка

Бесконечной воды, и привольно седым облакам

Там, откуда гудки долетают негромко

Кораблей, уходящих и к Новой Земле и к святым Соловкам.

Сколько раз собирался туда я мечтою мальчишьей,

Да никак не собрался! Душою винюсь и челом,

Но как прежде уверен, что воздух там всё-таки чище,

Чем которым дышал и дышу; ну, а что же важнее, чем он?

Римма МАРКОВА

/ Стокгольм /

ЦАРСКИЕ ЛОЖКИ

повесть

Среда, 5 октября 1949 года

Он встал, сложил ноты и закрыл крышку рояля. По средам он обычно уходил последним, у него была договоренность, что он мог час заниматься на рояле.

В коридоре было темно и пусто, двери классов закрыты. Только через огромные, во всю стену, торцовые окна, пробивались огни вечернего города. Он надел плащ и спустился вниз. Лестниц было две: одна возле его класса, а вторая, к выходу, с другой стороны коридора. Он решил пройти через второй этаж. Задумавшись, чуть не налетел на распахнутую дверь и, удивленный, остановился. На втором этаже помещались классы средней школы для рабочей молодежи. Здесь никто никогда не задерживался, все были усталые после работы и еще трех-четырех часов учебы. Наверное, второпях кто-то забыл закрыть дверь и выключить свет.

В классе за столом возле самой двери, положив голову на руки, сидела девушка. На столе перед ней стояла коробка из-под обуви. Сумка висела на спинке стула.

– Фрёкен будет ночевать в школе?

– Что? – девушка подняла голову и посмотрела на него испуганно.

Какой у нее потерянный вид. Волосы растрепались, глаза заплаканы. А ноги едва достают до пола. Потерявшийся ребенок.

– Потеряшка, – подумал он и не понял, что сказал это вслух.

– Что?

– Поздно уже, все ушли.

– Да-да, я сейчас, – она вскочила, посмотрела на коробку, всхлипнула, подхватила ее…

– Что-то случилось?

– Что?

Она, похоже, еще не пришла в себя. На ней было платьице с пояском, какие носят маленькие девочки. Она и была маленькой девочкой, непонятно почему оказавшейся в классе вечерней школы. Он снял с крючка ее пальто, ему пришлось нагнуться, чтобы ей помочь. Она смешалась от неожиданности, руки у нее были заняты. Бросив сумку, надела один рукав, потом другой, по-прежнему не отпуская коробку.

Пошли к выходу. Она застегивалась по дороге одной рукой, держа в другой сумку и зажав под мышкой коробку. Он предложил помочь, она кивнула на сумку, которую он подхватил. Прикасаться к коробке, похоже, было нельзя.

– Спасибо, – сказала она уже в дверях и, не оборачиваясь, быстро пошла по улице направо.

Он постоял, глядя, как исчезает в сумерках ее фигурка, взял велосипед и поехал налево.

Понедельник, 10 октября

В понедельник она смогла уйти из дому пораньше. В такую погоду приятно пройтись пешком. Школа, в которой она училась по вечерам, находилась на улице Кунгстенсгатан, между Биргер-Ярлсгатан и Карлавеген. Все эти улицы входили в район Эстермальм, где она жила, – один из самых красивых и дорогих в Стокгольме. Когда-то фру Леви приглашала ее гулять и водила в Гамла стан, на Шепсхольмен и в другие места. Но фру Леви погибла, а одна она боялась покидать свой район, гуляла только по знакомым улицам. Но и здесь хватало всего интересного, можно было бесконечно разглядывать рельефы на домах, фигурные дверные ручки и колотушки в виде птиц, рыб и лягушек.

Она остановилась перед церковью Оскара. Ей нравилось это здание с узкой колокольней, украшенной высоким шпилем, похожее на замок волшебника. Здесь собирались по праздникам жители округи. Иногда она заходила внутрь в будний день, просто чтоб посидеть несколько минут в тишине. Она забывалась, разглядывая яркие витражи. Месяц назад в церкви установили новый орган, и она была с семьей на первом концерте.

Часы на колокольне начали бить пять. Последние лучи солнца освещали бульвар. Было приятно идти по золотому коридору, среди светящихся осенних лип по усыпанной листвой дорожке. Хотя осень в этом году была теплой, но уже задули северные ветра. Сорванные ими листья коричневели и скручивались на еще зеленой траве. Жаль, если они осыплются раньше, чем пожелтеет вся аллея. Осень здесь так красива!

Дойдя до площади, обошла пустую чашу фонтана. Днем здесь сидели няни и мамочки с колясками. Она тоже иногда сидела. Сейчас скамейки были пусты, жидкие октябрьские сумерки быстро густели. Девушка свернула на другой бульвар. Тихо шуршали палые листья. Ветер принес крылышко липы с тремя орешками. Она поймала его, остановилась, осторожно подкинула вверх. Крылышко закружилось, опускаясь, как маленький парашютик. Еще лет пять назад, в прошлой жизни, она грызла маленькие липовые орешки с твердыми ядрышками. Да, действительно, в прошлой жизни. А до этого была еще одна, предыдущая, о которой она почти забыла, а вот недавно напомнили.

Еще не было половины шестого, когда она дошла до парка Хумлегорден. В школу идти рано, гулять уже темно. Неприятно, когда так быстро темнеет. Удачно, что она ушла сегодня пораньше, а то бы и солнышка не застала. Конечно, это богатый район и улицы хорошо освещены, но в светлое время всегда веселей. Она вошла в парк со стороны детской площадки. Белым боком отсвечивала в сумерках новая скульптура, – не то горка, не то большая игрушка со странным названием Туфсен. Хорошо, что нет дождя и скамейка под фонарем сухая!

Вчера, в воскресенье, они с Ингой ходили в кино на дневной сеанс. Смотрели старый фильм «Свингуй, магистр!», веселую комедию про шведскую школу. Она видела этот фильм уже третий раз. Главную героиню звали, как ни странно, Инга. Играла ее известная певица Алис Бабс. Когда снимался фильм, Алис было только 16 лет, как и ее героине. А теперь она снимается во многих мюзиклах и часто поет по радио.

С Ингой они жили в одном квартале, окна их комнат выходили в один двор. Инга была немкой, она приехала полтора года назад. В Германии после войны не было работы. Инга жила в семье доктора и очень быстро выучила шведский, занимаясь с детьми. Ей было уже двадцать два года, и по вечерам она часто бегала на танцы со своими немецкими подружками. А по выходным они вдвоем ходили в кино. В дешевые кинотеатры, потому что Инга каждый месяц посылала деньги домой, в Германию. Ее отец погиб на фронте, а мама с братом и сестренкой выживали, как могли.

До Инги у нее не было подружек в Стокгольме. Три года назад, когда она приехала из провинции, у нее не было времени даже осмотреться. Потом, спасибо бабушке, она начала учиться по вечерам в народной школе. Там, чуть не с первого дня, ее пытались опекать одноклассницы, сестры Сван – Карин и Эмма. Они работали на обувной фабрике и жили на южной стороне города. Сестры приносили ей журналы и брошюры рабочего движения. Один раз даже зазвали на встречу с Альвой Мюрдаль, идеологом женского равноправия. Но ей совсем не хотелось ни с кем бороться. Хотелось поскорей получить аттестат и пойти учиться дальше. К тому же сестер было двое, вполне достаточно, чтобы ходить в кино, кафе или на танцы. Для этого им не нужна была подружка «со стороны».

С Ингой было приятно. Она не поучала, хоть и была старше, и много пережила. Наоборот, спрашивала, как и что здесь в Швеции, что нужно и чего не следует делать, чтоб не попасть впросак. Еще Инга сильно помогла ей подтянуть немецкий. Языки ей давались плохо, она путала близкие по звучанию слова в немецком и шведском.

Инга казалась ей похожей на других девушек, переживших войну, которых она встречала раньше. Это было странно, те девушки были из стран, захваченных Германией. Отец Инги участвовал в этом захвате. Он был один из тех, кто убивал. Но и его тоже убили. Инга тоже пострадала от войны. Не так, как те, но всё же…

Когда она подходила к школе, в арке, под переходом из здания театра к учебному корпусу, какой-то парень, показавшийся ей знакомым, ставил велосипед.

Понедельник, 17 октября