скачать книгу бесплатно
Когда нудист подбежал к нему, Джерри Гарсия, ни на секунду не отрываясь от своего соло, зарядил ему грифом в солнечное сплетение.
– Пора, – сказал Кизи и вышел на сцену. Флаги – за ним. Уильям тоже. Он шёл неуверенно, всё время ожидая, что на него наорут и выгонят.
Гром-Машина напоминала танк, расплавленный и разукрашенный в психоделические краски. Вход в неё осуществлялся через отверстие наверху.
– Лезь!
– Что?! – спросил Уильям.
– Залезай сюда!
Изнутри Гром-Машина смотрелась ещё страннее, чем снаружи. Во-первых, везде трахались железные люди. Над круглыми клавишами сидела железная леди и ублажала сразу двух мужчин. Два тома были встроены в груди девушки, прыгающей на своём любовнике.
– Я… один это вижу? – спросил Уильям. – Или это и правда происходит?
Кизи сел у каких-то толстых нитей, похожих на струны арфы. Надел наушники. Флаги заняли свои места. Один из них выдал Уильяму киянку.
– Бей в эту штуку, – Флаг показал на огромную, железную, розовую вагину. Приглядевшись, Уильям заметил, что это стальной барабан.
– Ты видишь то же, что и я вижу? – спросил Уильям.
– Да, – ответил Флаг, вооружившись битой. – Бей в клитор для коротких, тоновых ударов, и в губы для громких, басовых «бумов».
«Господи Иисусе!» – подумал Уильям.
– Alright everybody[23 - Итак.], – сказал Кизи, – слушайте. Когда Гарсия остановится, и заиграют только Харт и Кройцман, то тогда включаемся и мы. Но не раньше. Слушайте переход от «Space» к «Drums».
Уильям слушал. «Terrapin Station» перешла в сумбурную, странную импровизацию. «Музыка страшная, тёмная, и, несомненно, привлекательная, – думал Уильям. – Как сам космос». Инструменты играли всё тише, но от этого Уильям галлюцинировал сильнее. Ему казалось, что он под водой, а вокруг странные, огромные, доисторические рыбы.
Гитара смолкла. Уильям видел себя Звёздным Дитя из Космической Одиссеи. Он кружил в космосе, и звук гитары, тонкая пуповина, соединяющая его с Землёй, оборвался.
– Приготовились! – крикнул Кизи. Уильям очнулся.
Один ударник бил по малому барабану, периодически ударяя по томам. Другой бил по тарелкам. Уильяму они казались мясниками. Один разделывал, другой отбивал.
– Начинаем легонько, – сказал Кизи. – И постепенно увеличиваем динамику.
Кизи дёрнул струны. Извлёк страшный, вымученный стон. Флаг-клавишник заиграл вторым. Уильям видел, как Флаг давит разнообразных насекомых пальцами, и они взлетают и недовольно жужжат.
– Давай! – кричал Уильяму Флаг. – Полетели!
Уильям схватил киянку и ударил ей прямо в середину железной вагины. Звук получился странный, шипящий, как дыхание Дарта Вейдера. Уильям ударил в «клитор». Теперь звук походил на кашель.
– Эй! – Девочка-флаг схватила скелетный рукав Уильяма. – Идём! Поможешь мне!
Она дала ему биту, да, железную бейсбольную биту, и отвела его к огромному металлическому фаллосу.
– Бить? – спросил Уильям.
– Бить! – ответила Девочка-флаг.
Уильям повиновался.
– Сильнее!
Уильям ударил.
– Сильнее!
Б Э М!
– Ещё!
БЭМ! БЭМ!
– Ещё!
С каждым «ещё» девочка-флаг как будто всё больше возбуждалась. Уильям, в свою очередь, очень боялся, что этот огромный пенис, размером с него самого, взорвётся и кончит, да так, что всю Гром-Машину заполнит спермой. «Если б мне сказали, что я буду играть с Grateful Dead, я бы никогда не подумал, что я вот этим буду заниматься».
Б Э М!
– Ещё!
– Я стараюсь!
Девочка-флаг набросилась на него и поцеловала. Уильям приобнял её одной рукой (хотел обнять и второй, но гадская бита приклеилась к ладони).
Его снова кто-то тянул за рукав. Уильям думал, что стальной член обиделся на него и решил отомстить, но это был всего лишь Кен Кизи.
– Идём стрелять из пушки!
Людей на сцене было много. Слишком много. Трое гитаристов, басист, клавишник, певица, двое барабанщиков, перкуссионист, двое игроков на губной гармонике, дудочник, и разные танцоры и танцовщицы.
Они сели у большой, красной пушки.
– Поджигай!
Кизи передал Уильяму зажигалку и побежал объясниться с музыкантами. Уильям залип, завороженный огнём. Девочка-флаг направила его руку к фитилю. Фитиль загорелся. Музыканты (и Кизи с Флагами) отошли как можно дальше. Один Уильям сидел у пушки, пока девочка-флаг не оттащила его. На сцене остались только двое барабанщиков, вставших сзади и бивших в колокольчики и бонго.
Буууу м!
Пушка выплеснула заряд конфетти. Зрители в экстазе.
Уильям стоял на краю сцены, с боку, рядом с двумя белобрысыми, танцующими детьми. Девочка-флаг что-то говорила. Уильям не слышал. Его оглушило.
«Вот бы и мне сейчас шарик, как тем глухим», – думал он.
– I'm gonna tell you how it's gonna be! – пели Grateful Dead. – You're gonna give your love to me[24 - Как всё будет у нас, я тебе расскажу! / Ты отдашь мне любовь свою.].
Уильям и Девочка-флаг целовались. Он вдыхал аромат её радужных волос и понимал, как же сильно он её любит.
– My love is bigger than a Cadillac! – пели Grateful Dead. – I try to show it and you're drivin' me back[25 - Моя любовь больше, чем Кадиллак. / Я к тебе еду, а ты отталкиваешь меня.].
На сцене появился новый гитарист с длинными чёрными волосами. В чёрной жилетке. С чёрными крыльями на деке его красного Gibson SG. Это был Джон Чиполлина, известный как «Бэтмен Рок-н-ролла». Он играл грязно и громко, как самый настоящий демон гитары. У него выросли крылья и когти, которыми Демон кромсал струны (Чиполлина играл пальцевыми медиаторами). Но Уильям не боялся. Он восхищался им.
Аоксомоксоа
– Представь себе обычную кислоту, только в три раза сильнее, плюс ты видишь инопланетян и можешь разговаривать с животными.
– Wow, – ответил Уильям. Он залипал в бумажный стаканчик с оранжевым варевом, а вокруг него, как всегда, царил сюр: гитарист Лукас Гринвуд рисовал на холсте, один из людей-флагов целовался с трансвеститом в костюме гейши, какой-то абсолютно голый мужик лежал на полу в позе морской звезды.
– Я как-то нажрался этого пунша на рыбалке и весь день общался с дельфинами, – Лукас выглядел бледным и измотанным, но при этом очень счастливым. – О! А в другой раз я сидел дома и хотел поиграть на гитаре, но тут в комнату пришли мои коты, короче, и мы часа три сидели и разговаривали, – Лукас улыбнулся. – Так я и не поиграл на гитаре в тот день.
Уильям собрал волю в кулак и осушил стакан. Он откинулся в кресло, закрыл глаза и так бы и просидел до утра, если бы не громкие шаги Била Грэма.
– Какого чёрта, Лукас?! – Грэм осмотрел комнату с суровым видом героя спагетти-вестерна. – Кто все эти люди?
– Уже ухожу, – сказала гейша.
Парень в костюме американского флага ухмылялся.
– Что думаешь о моей новой девушке, дядя Бобо? – спросил он.
– That’s a man[26 - Это мужик.].
Улыбка сбежала с лица человека-флага. Он резко поднялся и вы шел.
– А теперь ты, – Грэм обратился к Лукасу. – Почему ты не играл во втором сете? Где тебя черти носили?
– Ой, сорян, сорян. Я нажрался Люськи и меня потянуло рисовать. Смотри, это «Энди Уорхолл в Аду». Как тебе?
– Потрясающе.
– Смотри, он в одном котле с Гитлером и Линдоном Джонсоном. Вот умора, а?
– Именно умора. Как же. Слушай, твоя мать ждёт тебя в коридоре.
– Что?! Кого ждёт?
– Тебя, Лукас!
Лукас растерялся. Он грыз ноготь, смотрел туда-сюда и тихо шептал: «Нет, нет, только не это».
– Лукас? – спросил Грэм.
– Да! – Лукас забежал в угол и прикрылся картиной. – Скажи ей, что меня нет. Скажи ей, что меня забрали инопланетяне. Нет! Скажи, скажи, что я передознулся и умер, и моё тело отправили в морг. Но не говори в какой!
– Ладно, пойду я, ребята, – сказал Уильям.
Он шёл по коридору и услышал шум из-за одной из дверей. «Наверное, вечеринка», – подумал Уильям и открыл дверь. Внутри бушевала драка: байкеры избивали каких-то мужиков цепями, бильярдными киями, пивными бутылками и ножками поломанного стола. Один байкер даже разбил пепельницу о чью-то голову.
Уильям захлопнул дверь, добежал до служебного входа, обошёл чёрного охранника со списком в руке, и вылетел на улицу.
– Пожалуйста, передайте мою визитку Бобби Виру, – говорила девушка, полностью укутанная в никаб. – Мы провели ночь вместе, и он обещал взять меня на концерт.
– Ваше имя?
– Вики Андерсон, – прочирикал тонкий голосок.
– Этого имени нет в списке, – сказал охранник, переворачивая листы.
– Пожалуйста… просто отдайте мою визитку Бобби. Он меня знает. Он меня любит. Я вас прошу.
– Я сделаю, что смогу.
– Нет, вы не понимаете…
Уильям перестал следить за разговором. Его больше интересовала чья-то майка с надписью: «ТВОИ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ – МОЙ КОСТЮМ». Буквы были неровные, разноцветные, будто бы вырезанные из разных газет.
Потом он пошёл в буфет, купил хот-дог и бутылку воды, сел за стол в виде разноцветного водоворота и залип в него. За столом Уильям никого не знал. Он уже давно потерял Кизи и флагов, и теперь ему было одиноко и грустно.
– Sometimes the light’s all shining on meee[27 - Иной раз весь свет нисходит на меня.], – запел молодой парень, побивая по столу.
– Other times I can barely seee[28 - В другой раз, еле вижу я.]. – К нему присоединилась ещё пара голосов. Остальные хлопали, свистели, щёлкали пальцами.
– Lately it occurs to meeе[29 - Намедни понял я.].
Заиграла гитара, аккордеон, губная гармошка. Кто-то подпевал а капелла, кто-то симулировал барабаны с помощью вилок и бокалов.
– What a looong, strange trip it’s been[30 - Что за долгий, странный путь прошли мы.].
«Если уж Grateful Dead не поют “Truckin” для своих фанатов, – думал Уильям, – то фанаты споют “Truckin” для Grateful Dead».
– Truckin', I'm a goin' hooome. Whoa whoa baby, back where I belooong. Back home, sit down and patch my booones, аnd get back truckin' on![31 - Еду! Еду я домой. Детка, там мой край родной. Дома залатаю грудь, и снова еду в путь!]
– ЭЙ, пацаны! пацаны! – крикнул парень со скейтбордом в руке. – Они играют Dark Star!
На секунду все замолчали, затем ринулись в зал. Уильям бежал вместе с толпой.
– Даааарк Стаааар! – кричал тенор.
– Дааааааарк Стаааааар! – добавил бас.
– Дааааааааарк Стааааааааааар! – орал Уильям.
B-A# B-D
B-A# B-D
