Пустая Зона

Ирина выдохнула:

– Какая же она… красивая.

Артём шепнул, боясь спугнуть:

– Она же совсем рядом… Смотри, она нас не боится.

Лиса действительно не проявляла страха. Несколько мгновений она просто смотрела. Сначала на Ирину, потом на Артёма. Моргнув, она повернула голову в сторону и замерла, позволяя себя рассмотреть.

Напоследок снова окинула их взглядом и бесшумно скользнула по снегу, не оставив следов.

Группа молча стояла ещё несколько секунд, боясь разрушить хрупкое ощущение чуда.

Первым заговорил Артем. Его лицо светилось восторгом.

– Слушайте, это же знак! Ну скажите, это же знак! Вы видели, как она на меня смотрела?

Виталий усмехнулся:

– На тебя? Парень, у тебя эго размером с сопку. Она смотрела на наше красивое метеооружие.

Ирина засмеялась. Артём тоже не переставал улыбаться.

– Просто… это же редкость, да? Я думал, они нас боятся.

Павел шагнул вперёд, бросив через плечо:

– В диких, не населённых местах звери часто не боятся людей, потому что просто не знают, что это опасно.

Дмитрий, проходя мимо, хлопнул Артёма по плечу и с улыбкой сказал:

– Несомненно, она тебя заметила.

Артём прибавил шаг и снова поравнялся с Ириной.

– Я, кстати, вчера ночью вспомнил, – начал он торопливо, – как у меня комп сгорел прямо перед экзаменом. Представляешь? Синий экран, и всё – хана.

Ирина посмотрела на него краем глаза, чуть улыбнулась.

– И что ты делал?

– Что-что… бежал к другу, у него старый системник стоял, ещё пузатый монитор. Я половину ночи драйвера ставил, чтобы хоть как-то заработало.

– Успел?

Артём развёл руками, делая вид, что и сам до конца не понимает, как это вышло.

– В последний момент, – сказал Артём. – Препод ещё спросил, почему у меня весь файл криво открывается. А я думаю: ну вот, только этого не хватало.

Он говорил уже без прежнего пыла, впечатление от лисы было слишком ярким, чтобы его превзойти.

За вчерашнее по-прежнему было неловко, и ему хотелось показать, что всё осталось по-старому. К тому же с Павлом она сегодня почти не общалась, наверное, он вчера зря всё себе напридумывал.

Вскоре они добрались до новой точки. Равнина была почти без признаков рельефа, только местами вспухали сугробы, обдуваемые ветром.

Здесь нужно было провести бурение и снять показания, вторая по счёту остановка.

Павел с Виталием чуть вдалеке установили небольшую палатку для укрытия приборов и техники, и разметили участок под бурение. Ирина расставила метеоприборы, а Артём и Дмитрий натянули брезент основной палатки.

Когда всё было готово, один за другим они нырнули погреться. Внутри быстро потеплело от работающей горелки.

Ирина сняла перчатки и выдохнула с облегчением, позволяя себе на минуту ослабить напряжение.

Она села на свернутый спальник, поднесла руки к пламени. Пальцы болели от холода, казались совсем чужими.

– Вот теперь можно и жить, – сказал Виталий, вытаскивая из рюкзака термос. – Кто за чай?

Пар пошёл по палатке, воздух наполнился запахом мятного горячего чая. Несколько минут они просто сидели в тишине, каждый в своих мыслях, грея ладони и слушая, как холод натужно дышит за брезентом.

Дмитрий сидел, прислонившись к стенке палатки, с кружкой в руках. Он гонял чай по дну, лениво размешивая что-то невидимое. В голове крутился список: проверить давление в шлангах, не забыть про крепление у задней стойки, взять запасной штифт, тот, что в ящике с инструментами, где-то под тентом. Он не любил спешку и знал, что холод не прощает суеты.

Ирина всё ещё грела пальцы, поднося их ближе к пламени. Они ныли, возвращаясь к жизни по кусочкам. Она старалась не думать о том, каково будет снова выйти наружу. Вспоминала, как рано утром в автобусе по пути на аэродром ей казалось, что она просто играет в экспедицию, что это всё немного понарошку, что-то ближе к студенческой практике, когда они с группой ходили в районный заповедник с палаткой. А теперь мороз не отпускал не на минуту.

Артём сидел ближе к выходу, ковыряя застёжку на куртке. Куртка заела. Мелочь, но на холоде раздражало сильнее обычного. Он хмурился, без особого повода, просто замёрз, устал, да и молчание в палатке давило. Периодически он бросал взгляды на Ирину.

Она сидела чуть наклонившись к огню. Узкое чистое лицо, покрасневшее от мороза, было сосредоточено. Пряди светлых волос выбились из-под шапки и прилипли к щеке. Она осторожно двигала пальцами, прислушиваясь к каждому суставу. Замёрзла. Артём снова посмотрел на неё и отвёл взгляд. Хотел сказать что-то ободряюще, но не нашёл подходящих слов. Момент казался не тем. Или он сам не знал, зачем это говорить.

Горелка тихо шипела, наполняя

палатку неровным теплом, воздух был тяжёлый, но после мороза казался почти ласковым.

Павел бросил взгляд на часы, вздохнул, медленно начал собирать вещи.

– Пора, – тихо сказал он. – Потихоньку выходим.

Холод ударил в лицо сразу, как только распахнули полог. День был ослепительно белым.

Глава 12

Павел стоял у буровой установки, щурясь от солнца. Это был редкий ясный день для тундры такой широты, солнце хоть и низко над горизонтом, но светило ярко, проливая желтизну на бескрайние просторы вокруг. Такой холодный и прозрачный свет обычно не предвещал ничего хорошего. Воздух застыл в обманчивом покое. Тонкий слой инея покрывал всё: кабели, тары, даже перчатки, забытые ненадолго на ящике с инструментами. Сквозь лёгкую дымку пара, исходившего от дыхания, всё казалось нереально хрупким, словно сцена, вырезанная из стекла.

Позади, метрах в тридцати, начинался плавный спуск в низину, где среди валунов и карликовых берёзок темнела речушка, плотно скованная льдом. Дальше простиралась пустая ровная тундра, со снежными барханами и редкими пятнами лишайника. На горизонте серели невысокие, округлые холмы, напоминавшие спины древних динозавров.

Прижимая планшет к груди, как щит, Ирина подошла к Павлу. Он не сразу заметил её шаги, поглощённый монотонным гулом и сосредоточенно следя за буровой. Лишь когда Ирина остановилась рядом, он чуть повернул голову.

– Замер глубины пошёл. Сейсмодатчики выставлены по оси. Ждём импульс, – отчеканила она, точно докладывала командиру.

– Принято. Ждём.

Ирина тихонько месила ногой снег и наблюдала, как переливаются снежинки, отражая рассеянные золотистые лучи солнца. Наконец она решилась:

– Я, наверное, слишком резко вчера, – тихо сказала она, не поднимая головы.– Я тебя напугала…

Он коротко взглянул на неё, губы чуть шевельнулись, но снова сомкнулись и на шее проступили жилы. Он совершенно не знал, что ответить, и лишь надеялся, что к этому разговору они больше не вернутся.

– Я не жду, что ты сразу… – её голос дрогнул, она подняла на него глаза. – Просто оставь мне надежду…

Она смотрела на него не моргая, изучая каждую морщинку, каждую шероховатость кожи. Их дни вместе можно было пересчитать по пальцам, но ей уже казалось, что ближе этого лица нет во всём белом свете.

– Ир, прости… – Павел выговорил это с усилием.—Ты молодая, красивая. У тебя вся жизнь впереди. А я…

– Мне никто не нужен, кроме тебя, – перебила она твёрдо и шагнула ближе.

Павел мотнул головой.

– Не надо. Ты сама не понимаешь..

– Я всё понимаю. И не жду от тебя большего, чем ты можешь дать.

Она не отводила от него взгляда, и Павел чувствовал его каждой клеткой. Он достал сигареты, долго вертел пачку в руках, так и не закурив.

– Ира… сейчас не место и не время, – произнёс он глухо. – У нас другие задачи.

Ирина медленно прикрыла глаза, он был прав. Не время и не место. Она провела пальцами по лбу и шагнула в сторону, освобождая ему дорогу.

– Ир, Где Артём?– сухо спросил Павел.

Она приподняла брови и пристально всмотрелась в него, не ожидая, что он так легко сменит тему.

– Проверяет кабель на южной линии. Там зонд провалился под снег, – растеряно ответила Ирина и, съёжившись, поправила воротник куртки.

Павел кивнул, подошёл к рации и щёлкнул тумблер:

– Артём, приём. Как слышно?

Ответа не было.

Он нахмурился, снова поднёс рацию к губам и повторил вызов, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Артём! Артем, приём!

Всё так же пусто.

Только сухие статические помехи, цепляли ухо.

Павел чуть отстранил аппарат, покрутил регулятор громкости, затем частоту, прислушиваясь к хрипам эфира. Подождал ещё секунду и снова нажал кнопку:

– Артём, приём… где тебя носит?

Слабое потрескивание насмешливо тянуло паузу. Артем молчал.

Ирина всё крепче прижимала планшет, её тревожный взгляд метнулся к Павлу:

– Может, вышел из зоны прямой видимости? – попыталась предположить она, но в голосе сквозила неуверенность.

– В радиусе пятисот метров? – Павел покачал головой. – При такой дистанции связь должна быть идеальной. Такое бывает только если…

Он не договорил. Под ногами что-то вздохнуло и сухо хрустнул снег, прямо под буровой пошла узкая, змеевидная трещина, словно чернильная струя по белому листу. Трещина змеёй поползла в сторону, перерезая следы ботинок и стальную растяжку.

Ирина инстинктивно отступила на шаг и пошатнулась. Павел вытянул руку и остановил её.

– Стой. Не двигайся.

Он медленно опустился на одно колено, стараясь не делать резких движений, и посмотрел вниз. Под тонким настом проглядывала чёрная пустота. Пустота, которой здесь быть не должно.

– Карстовая воронка?.. Но… как она тут… Этого не может быть,– пробормотал Павел. – Похоже старая ледяная линза провалилась…Но всё было стабильно…

Из-за контейнера с горючим вынырнул Дмитрий. На нём был утеплённый комбинезон, с которого всё ещё сыпался иней. Он быстро направился к ним, тяжело перенося ботинки по насту.

Заметив разлом у их ног, он резко замедлил шаг и выругался сквозь зубы.

– Чёрт… Я думал, почудилось. Под генератором то же самое. – Он обернулся проверяя не расширяется ли трещина. – Такое ощущение, что всё ходуном ходит.

– Провал, – быстро ответил Павел. – Где Виталий?

– У северной линии, с геофонами возится. У него там шумы шли, хотел заменить один из датчиков.

Павел резко наклонился к рации:

– Виталий, приём. Ты где?

Рация зашипела помехами и постепенно звук стих. Павел нахмурился, повторил вызов громче:

– Виталий, мать твою, ответь!

Павел сжал зубы.

– Связи нет с Артёмом, связи нет с Виталием. Два человека из группы неизвестно где! – По его спине прокатился резкий прилив напряжения. – И трещины в грунте. Отлично.

Он снова взял рацию.

– Виталий, приём. Как слышно?

И опять только тишина.

Павел повторял вызовы один за другим, но никто не отвечал, голос застревал в рации, и вместо ответа было лишь шипящее эхо.

Вдруг раздался глухой хруст, от которого на висках мгновенно выступил холодный пот. Казалось, в самой глубине трещала старая древесина, ломалась пополам, но звук был плотнее и страшнее, так может хрустеть только нутро земли. На миг всё стихло, Павел задержал дыхание, и в следующее мгновение земля вздрогнула. Сначала лёгкой дрожью, потом резким толчком, небо качнулось и всё вокруг загудело.

– Назад! – рявкнул он, и схватил Ирину за локоть.

С треском и свистом пошла вторая трещина. Она была шире первой и прошла прямо под генератором. Стальные опоры затрещали, одна из них с глухим стоном ушла в пустоту. Снег провалился мгновенно, будто его сдули снизу. Большая палатка дёрнулась, перекосилась, и настил под ней осел. Одна стена сложилась, как карточная, прямо под ней зевнула черная, зубастая трещина, в человеческий рост шириной.

– О Господи… – прошептала Ирина. Её лицо побледнело, глаза расширились. Она дрожала, сжав пальцы на планшете так, что кожа натянулась и стала почти прозрачной.

Павел быстро огляделся: бур, канистры, ящики, вся линия кабелей, всё оказалось на границе разлома. В одном месте земля просела почти на метр, полуразвалившаяся палатка накренилась и хотела скатиться в зияющую пасть.

– Все назад! Быстро! – крикнул он, оборачиваясь к Дмитрию. – Где верёвки? Нужно закрепить сани и топливо!

– В ящике, под палаткой! – выкрикнул тот, бросившись к разваливающейся конструкции.

– Стой! – резко остановил его Павел. – Оно может уйти вместе с тобой.

Ирина качнулась на самом краю, нога сорвалась в пустоту. Павел рывком схватил её за руку и удержал.

– Ты в порядке?– спросил он, не отпуская её руки.

Она кивнула, но в глазах был ужас.

– Мы… мы были так близко…

– Знаю, – хрипло ответил он, чувствуя, как озноб ползёт по позвоночнику.

Земля больше не тряслась и всё вокруг застыло в напряжённой паузе. Только из глубины доносился далёкий подземный гул.

– Это не просто осадка, – сказал Павел. – Кажется пласт треснул.

Дмитрий стоял, переводя дыхание, прижав грязные перчатки к голове.

– Если линия пошла дальше… там ведь Артём. Его могло затащить…

Павел коротко кивнул.

– Надо его срочно найти. Но сначала я попробую спасти то, что возможно спасти! Ира, отойди к тем камням, – он указал на невысокий скальный гребень у подножия холма.

Дмитрий едва удержался, чтобы не сорваться с места. Всё нутро толкало его броситься искать Артёма немедленно, но он сжал кулаки и замер, ожидая дальнейших действий.

Платов поднял рацию и вызвал Виталия ещё раз. Бесполезно.

Земля под буровой содрогнулась. Откуда-то снизу усилился глухой шум, как шорох воды подо льдом. Опять резкий хруст, следом короткий удар. Павел, обернувшись, увидел, как сани с генератором уходят вниз. Бур затрясся, метнулся вбок и исчез, словно его вытянула чья-то рука из глубины.

– Назад! Все назад! – закричал он.

– Палатка! – неистово крикнул Дмитрий

Но было поздно.

Сначала поползли ящики, тяжёлые контейнеры с едой, запчастями, топливом. Они покатились, будто сами поняли, куда должны уйти, и исчезли в провале. Следом пошёл весь лагерь. Ткань наполовину сложившейся палатки, дрогнула, натяжки лопнули, и она, как смятая бумажная коробка, скрутившись, с грохотом ушла вниз. Сердце их базы сгинуло в пропасть, вместе со всей провизией.

Павел едва успел отпрыгнуть, когда последняя лебёдка затрещала и соскользнула, увлекая за собой оставшиеся канистры.

Лагерь исчез за считанные секунды. Земля поглотила всё, что давало им защиту и возможность жить, оставив лишь пугающую дыру, засыпанную битым льдом и рваной тканью.

Они стояли неподвижно, среди бескрайней тундры, и не могли поверить, что их базы больше нет.

– Всё… – пробормотала Ирина. – Всё пропало.

Ирина судорожно смотрела в провал. На щеках от шока выступили слёзы. Она прижала ладонь к губам, чтобы удержать крик.

– Там… печка была… – прошептала она. – И спутниковый передатчик…

– Там было всё, – добавил глухо Дмитрий.

Павел ощущал, как в животе поднимается тяжёлый холод. Это был не страх, не совсем. Это было медленное, мучительное осознание, что они остались без связи, без укрытия и без ресурсов. Всё, что у них есть, это то, что на них и в маленькой аварийной палатке, стоявшей в стороне на каменном бугре, по счастью вне зоны просадки.

– Мы… мы не сможем тут остаться, – с дрожью в голосе говорила Ирина. – Ночью почти минус 50 . У нас нет тепла… ничего нет!

– Тихо, – резко сказал Павел. – Нельзя паниковать…

Он тяжело выдохнул и дрожащей рукой провел по лицу.

– Надо пересчитать все, что осталось. Виталий и Артем…– он посмотрел на Ирину. – У тебя планшет?

– Да… но он без связи, – ответила она тихо. Ирина стояла боясь пошевелиться, не в силах отвести взгляда от места, где исчезло всё, для чего они сюда направлялись.

Павел кивнул.

Он говорил быстро и отстранённо, но внутри его разъедало отчаяние. Всё это не просто выходило из-под контроля, оно рушилось.

Ирина стояла рядом, руки бились мелкой дрожью и только сейчас Павел заметил ее лицо, охваченное ужасом.

– Мы не должны здесь остаться, – прошептала она. – Мы не можем… Не можем… Не можем…

Она тревожно повторяла эти слова, говоря их не Павлу, а самой себе. Тело трясло, по щекам катились слёзы, глаза были полны настоящего, глубокого страха, перед которым некуда отступить.

Павел шагнул ближе, схватил её за плечи.

– Ира! – голос сорвался, стал резким. – Ира, смотри на меня! Смотри!

Но она не слышала. Взгляд был затянут внутрь кошмара, и пробиться туда не было никакой возможности.

– Ира! – повторил он, встряхнув её чуть сильнее. – Всё будет хорошо. Ты слышишь? Мы выберемся!

Ирина моргнула, втянула воздух, и с её губ сорвался резкий всхлип. Плечи всё ещё тряслись, но взгляд начал проясняться.

Она с усилием кивнула.

Один раз.

Второй.

Павел притянул её к себе, крепко прижал всем телом, отгораживая от всего, что творилось вокруг. Он хотел ей дать хоть крупицу надежды, что всё будет хорошо.

Ирина с болью вцепилась в него, и он почувствовал, как её дыхание постепенно выравнивается, как тело немного сдаётся в его руках.

Она ему полностью доверяла, как слепой котёнок, который впервые нашёл того, за кем можно следовать. Павел не знал, что будет дальше, но в этот момент обещал себе: несмотря ни на что, он не даст ей упасть.

Он провёл ладонью по её выбившимся прядям, чуть отстранился и легко, по-отечески, поцеловал её в лоб.

– Мы справимся. Я с тобой. Все будет хорошо, слышишь?

Ирина едва заметно кивнула.

Дмитрий всё ещё стоял на месте, с твёрдым взглядом, полностью собранный и готовый к любым поручениям. Где-то глубоко под этой внешней уверенностью шевелилось бессилие, но привычка держать лицо и прятать страх внутри была сильнее. Он слишком хорошо знал цену панике и не позволял себе дать слабину.

Павел развернулся собираясь дать команду на отход к аварийной палатке, как вдруг зашумела рация. Слабый писк, щелчок и голос, искажённый помехами, но безошибочно знакомый:

– …Пашка… приём… я… чёрт, слышите? Приём!

Павел мгновенно прижал рацию к губам.

– Виталий, мать твою! Где ты? Ты в порядке? – облегчение в голосе Павла было почти физически ощутимым.

– Слышу… слышу! – связь рвалась, слова прорывались хрипом. – Я на северной линии… Всё тряслось, меня засыпало… Но я вылез! У меня всё нормально! Только связи не было, я думал, что все… – он запнулся, голос дрогнул.– Что произошло?

Павел с шумом выдохнул. В груди что-то отпустило, он машинально повернулся к остальным:

– Жив!

Ирина на секунду сжала его руку, только так она сейчас могла выразить всё, что почувствовала. Дмитрий опустил голову и провёл грязной перчаткой по щеке, оставив тёмный след.

Павел снова нажал кнопку:

– Лагерь ушёл под землю. Мы рядом, метров в пяти от эпицентра. Как думаешь, до тебя это дойдёт?

– Надеюсь, нет. Здесь вроде держит. Как только рация ожила, я сразу вызвал!

Павел торопливо заговорил:

– Виталий, слушай внимательно. Артём не выходит на связь. Мы не знаем, где он. Скорее всего, он был в зоне обрушения. Нужно его искать.– Твёрдо сказал он.

– Понял. Выдвигаюсь к вам!—отозвался Виталий, не оставив ни секунды на сомнение.

– Иди по северной кромке, держись твёрдой породы. Как только обогнёшь обвал, спускайся к нам. Отсюда начнём прочёсывать южную линию.

– Принято. Беру всё, что есть. Выйду через пять минут. Связь держим.

– Держим, – подтвердил Павел. – Только не спеши, земля нестабильная. Главное доберись живым.

– Доберусь! И Артёма найдём!– крикнул Виталий сквозь помехи.

– Вот и молодец, – сказал Павел, отпуская кнопку.

Он опустил рацию, и впервые за последние минуты в его взгляде появилась уверенность. Он посмотрел на Ирину и Дмитрия:

– Виталий идёт к нам. Как только он подойдёт, выдвигаемся.

– А если… Артем…– начала Ирина, но Павел ее перебил:

– Мы его найдём. Живым.

Он сел на корточки и обхватил руками голову. Перед ними раскинулся глубокий провал, неровный, чёрный разлом в который ушло всё: техника, палатка, еда, тепло, привычный порядок. Он смотрел на него, как на рану, ему казалось, что земля тяжело и прерывисто дышала, точно раненное животное.

Ветер поднимался. Сначала воздух колыхнулся лёгким движением, затем ветер стал крепнуть, и из-за хребта поднялась густая пелена метели, неся с собой тень. Тундра решила напомнить, кто здесь хозяин.

За считанные минуты видимость упала до нескольких метров. Павел на ходу натянул капюшон и крикнул:

– Дмитрий! Виталий! Идём южным сектором. Ирина, остаёшься тут, не отходи от палатки.

Ирина сидела на холодном настиле аварийной палатки, обхватив колени руками. Внутри было чуть теплее, чем снаружи, но ненамного, тонкая ткань прятала только от ветра, а не от мороза. Она огляделась по сторонам. Один спальник. Потёртый, промятый, слишком тонкий для настоящего холода. Горелки не было. Ни плитки, ни сухого спирта, ни запасов еды. Даже упаковки с орехами или сухарями. Лишь один термос в углу, оставленный Виталием. Она подняла его, внутри плескалось немного чая.

Мысли путались. Всё произошло слишком быстро, как в тумане. Где Артём? Жив ли? Павел ушёл искать, она даже не успела ничего сказать, лишь молча кивнула.

Ирина почувствовала, как холод медленно и неотвратимо проникает сквозь одежду. Стиснула зубы, заставляя себя не дрожать. Нужно думать. Нужно что-то делать. Но что? Что можно сделать, когда всё, что у тебя есть это полусухой спальник, пустая палатка и полчашки чая?

Снаружи ветер усиливался. Сначала осторожный, шуршащий по брезенту, будто кто-то проходил мимо, не касаясь стенок. Потом всё увереннее, с воем и порывами. Ирина вздрогнула. Шов палатки зашелестел, тонкая ткань натянулась и чуть прогнулась внутрь. Метель поднималась быстро, как бывает только в тундре, где ничто не защищает от неба. Она знала, что если буря разыграется всерьёз, палатка не выдержит. Ирина подтянула к себе термос, как что-то жизненно важное.

Она свернулась калачиком и легла, вспоминая, как дома собирала вещи, как спорила с матерью по телефону:

– Это важно, – говорила Ирина, сжимая в руках рюкзак. – Это шанс. Я не могу отказаться.

– Но это ведь так далеко, – тревожилась мать. – Вы будете одни, глубоко в тундре. А если что-то случится?..

– Ничего не случится, – отрезала Ирина. – Я взрослый человек.

И отключила звонок первой. Помнила, как потом стояла в коридоре, смотрела на свою куртку, на сумку у двери и чувствовала… Свободу.

А теперь она здесь. Слёзы подступили снова, но она зажмурилась, запретила себе. Сейчас нельзя.

«Только бы они вернулись… Только бы не заблудились».

Метель усилилась. Снег шипел, ветер выл, ткань вздрагивала от резких ударов, казалось, палатку втянуло в нутро гигантского зверя, и она слышала его дыхание.

Ирина прижалась лбом к коленям, стараясь не слушать. Стараясь не чувствовать, как стужа пробирается всё глубже.

Но больше всего она боялась не холода. Боялась, что за этим гулом – никого. Что Павел не вернётся. Что они больше не найдут друг друга в этом бескрайнем, засыпающем снегом мире.

Глава 13

Мужчины двинулись вперед. Снег лежал неравномерно, в одних местах он потемнел, напитался землёй и стал тяжёлым, в других оставался мягким и рыхлым, легко рассыпался под сапогом. Поверх всего тянулась тонкая настовая корка, готовая провалиться в любой момент. Под ногами всё время что-то хрустело, и от этого казалось, что земля никак не придёт в себя после пережитой тряски.

– Вон там был южный пост, – указал Дмитрий. – Если Артём туда пошёл…

Все перевели взгляд дальше, туда, где снег просел, и в белой корке тянулась сеть глубоких трещин.

– То мог провалиться, – мрачно закончил Виталий.

Они шли зигзагами, осматривая каждый провал, каждый сугроб, обтянутый ветром. Виталий замыкал строй, постоянно оглядывался, проверяя, нет ли новых расколов. Снег срывался с камней, поднимаясь мелкой метелью, хотя ещё не было и вечера. Крупные снежинки вырывались вверх, крутились, сталкивались друг с другом и снова падали вниз. Но с каждой минутой этот вихрь становился всё гуще, метель набирала обороты, и уже невозможно было быстро рассмотреть, что впереди, каждый шаг приходилось вымерять, местность скрывалась за белой пеленой.

– Артём! – кричал Павел время от времени. – Артём!

Но в ответ только порывы ветра и скрип снега под сапогами. Они прошли уже метров триста. Виталий остановился, выругался сквозь зубы:

– Если он упал, мы его можем и не услышать. Чёрт… Ничего не видно..– Он стянул варежку, провёл ладонью по лицу и оглянулся на Павла.

Павел не ответил, продолжал идти, методично и сосредоточенно, проверяя всё глазами. Он вглядывался в каждый излом местности, каждый сбой в линии снега. Вьюга всё больше раскручивалась, втягивая их в свой беспокойный круг.

Дмитрий подошёл к краю довольно большого разлома, наклонился, но оттуда тянуло только холодом и пустотой. Он достал фонарь, подсветил вниз. Луч уходил в темноту и упирался в синие торосы.