Сердце Бога

Я наконец подошёл ближе.

– Эйден, – сказал я спокойно. —Всё, он тебя услышал, хватит.

Он не сразу отреагировал, все ещё держа его так, как будто не мог отпустить. Пальцы побелели от напряжения. Потом всё же резко отдёрнул руку, будто обжёгся. Астиан, побледневший, как простыня, отступил на шаг. Я думал, что он вот вот потеряет сознание, ведь Эйден смотрел на него с такой холодной яростью, что даже мне стало не по себе.

– Я вас понял, принц Эйден… – выдохнул тот и, не дожидаясь разрешения, почти побежал по коридору прочь.

Мы остались с ним одни. Эйден шумно выдохнул, опустив голову и замолчал. Его плечи подрагивали от сдерживаемой злости.

– Ты ведь понимаешь, что это может быть проблемой, да? – мягко спросил я. – Он ведь сын виконта, а те всегда найдут способ нажаловаться.

– Пусть жалуется, – бросил он, не глядя на меня. – Посмотрим, что они смогут предоставить в свою защиту, против принца..

Я вздохнул.

– Я тебя понимаю, но ты не можешь драться со всеми, кто ведёт себя как идиот. Их слишком много.

Он наконец посмотрел на меня. Глаза всё ещё были ярко-золотыми, сверкающими от злости, но под этим я видел усталость.

– Она хорошая, Кайн. Она ни в чём не виновата, а эти твари чувствуют, что можно надавить на нее своей фамилией, будь та проклята. Они всегда лезут туда, где чувствуют слабость.

Я кивнул

– Знаю.

Мы пошли обратно в комнату молча. В комнате было полутемно. Только одна лампа на стене мягко мерцала, отбрасывая тёплый свет на потолок. Мы молча вошли, и Эйден сразу сел на край кровати, сцепив руки в замок между коленей.

На душе у меня было тяжело, но я знал – Эйден никогда бы не простил бы себе, если бы промолчал. И хоть он и действовал резко, но в его поступках всегда было то, что я уважал больше всего: он защищал тех, кого считал своими. Не из-за чувства собственности, не из-за выгоды, а просто потому что так правильно. Я какое-то время просто наблюдал за ним. Этот парень обычно был бурей – громким, прямым, как пламя, не терпящим молчания. А сейчас… тишина в нём была оглушающей. Он словно сдерживал в себе что-то куда более сильное, чем гнев. Я сел напротив, опершись локтями о колени.

– Ты знаешь, – тихо сказал я, – ты совсем не похож на него.

Он вздрогнул, едва заметно, как будто я тронул струну, на которую лучше было бы не давить.

– На отца, – уточнил я. – Ты другой, Эйден. Он взрывается по пустякам, смотрит на всех сверху вниз, как на пешек. А ты… ты вон, чуть лицо не разбил сыну виконта за то, что он повел себя как идиот с твоей подругу.

Он хмыкнул, но не от удовольствия – от горечи.

– Ты не понимаешь, – прошептал он. – Я боюсь, до чёртиков боюсь.

Я нахмурился, не совсем понимая, о чём он.

– Чего именно?

Он поднял на меня голову. В его глазах впервые не было ярости. Только измождённость, смешанная с чем-то почти детским – испугом, который не показывают никому.

– Что стану как он.

Эти слова прозвучали тише, чем шёпот, но мне показалось, что весь воздух в комнате на секунду сгустился. Эйден откинулся назад, опёрся на ладони, смотрел в потолок.

– Знаешь, он… он не просто зол. Он… пустой, – продолжал он. – Как будто у него внутри давно ничего не осталось, ни любви, ни жалости, будто его внутренний огонь давно погас. Даже злости на самом деле нет – только эта вечная ненависть ко всем и вся. И к себе, наверное, тоже. Мы с братом для него – как напоминание о том, что он когда-то сделал выбор, которым теперь презирает себя.

Я молчал. Не потому что не знал, что сказать – просто знал, что сейчас главное не перебивать.

– И иногда, – выдохнул Эйден, – я чувствую, как это… просачивается. Я кричу, как он, жму кулаки, как он. Думаю, что всё бесполезно. Что легче сломать, чем объяснить и я ненавижу это ощущение, Кайн. Потому что если однажды я перестану его чувствовать – значит, я уже стал им.

Он замолчал. Я смотрел на него – на парня, которого знал с детства, шумного, яркого, иногда заносчивого, но всегда живого, с сердцем, которое горит и понял: сейчас он раскрылся так, как не открывался никогда.

– Ты не он, – сказал я спокойно. – И не станешь им. Ты хотя бы задаёшь себе вопрос, не идёшь ли по его следам. Он бы даже не подумал об этом.

Эйден тихо усмехнулся.

– Ты что, философ теперь?

– Скорее, твой единственный друг, который не даёт тебе грызть стены. – Я усмехнулся в ответ, но мягко. – А если уж и станешь похож – я первый врежу тебе по голове и напомню, кто ты есть на самом деле.

Он впервые за вечер по-настоящему улыбнулся. Настоящей, усталой, но искренней улыбкой, а потом откинулся на спину и уставился в потолок.

– Спасибо, Кайн.

Я кивнул, хоть он и не видел.

– Спи. Завтра всё снова начнёт крутиться.

Он не ответил. Через пару минут я услышал, как его дыхание выровнялось и только тогда позволил себе немного расслабиться.

Утро выдалось на редкость солнечным – тёплые лучи пробивались сквозь витражные окна, окрашивая мраморный пол зала оттенками золота и лазури. Студенты из двух классов сидели в полукруге, гулко переговаривались, пока в центр не вышла профессор Элия – высокая, с гладко зачёсанными седыми волосами и таким прямым взглядом, что даже самые отъявленные озорники замолкали при её появлении. Она преподает у нас астрологию, гадание и чтение направления по звездам. Мои самые нелюбимые предметы, поскольку на них нужно «чувствовать и верить» в отличии от четких и точных наук.

– Внимание, – сухо сказала она. – В этом полугодии вас ожидает обязательная практическая подготовка. Через три месяца – экзаменационная вылазка в дикую зону, без кураторов, но прежде – тренировочный поход.

По залу тут же прокатилась волна шёпота и недовольного вздоха. Кто-то радовался, кто-то уже представлял, как испортит сапоги в болотах.

– Завтра, – продолжила магистр. – Сборы будут у южных ворот. У каждой группы будут индивидуальные задания, на обратной стороне листа с количеством человек. Там же и будет указан ваш преподаватель для этого задания. Группы составлены заранее. Жалобы не принимаются. Надеюсь, вы не разучились считывать по звездам направление и не опозорите меня…

Я напрягся всем телом. Рядом со мной Эйден только усмехнулся и наклонился ко мне.

– Чувствую, будет весело. Только бы не с Астианом.

– Ага, если он будет с тобой, то тогда боги точно неблагосклонны к нему, – буркнул я, но в животе уже заворочалось лёгкое беспокойство.

В холле, на доске, были развешены списки. Я подошёл первым и сразу нашёл свою фамилию – Каиндор Тенебрис.

Команда: Эйден Пиросвен, Данелия Скайрин, Лавиния де Терраль.

«Вам предстоит путь к озеру Селурия, ночёвка, магические ориентирования и защита лагеря и командная работа.»

– О, – вырвалось у меня. Я почувствовал, как внутри всё холодеет, ведь в моей команде две девушки. Причём не просто девушки, а одна из них принцесса, а я уже наслышан о том, насколько они избалованы.

Я вдруг остро понял, что никогда не общался с ними двумя, дольше пары фраз. Лавиния всегда казалась слишком ранимой, пугливой, сдержанной, а Данелия… Ну, она была другой. Легче, живее, веселее, но от этого всё только сложнее. Что, если я скажу глупость? Что, если буду выглядеть как полный идиот? Пусть мы и учимся в одном классе, но все равно…

– Вижу, ты уже прочитал, – подал голос Эйден, заглянув мне через плечо. – Ну, что скажешь?

– Скажу, что мне, кажется, ещё рано умирать, – пробормотал я, потирая шею. – Никогда с девушками в одной группе не работал.

– Это не девушки, Кайн, – он усмехнулся. – Это Данелия и Лавиния. Одна колдует, как шторм, что может поднять тебя высоко в небо, а вторая притянет назад к земле, густыми корнями старого дуба. Одним словом – удачи нам.

– Очень успокаивающе, спасибо, – пробурчал я.

Подготовка началась сразу после обеда. Нас отправили в магомеханический зал за снаряжением. Там, среди рунных палаток, зачарованных компасов и походных фляг, мы встретились всей командой впервые.

– Привет, – первой заговорила Данелия, весело подмигнув мне. – Ты Каиндор, да? Я рада, что ты с нами.

Я не знал, как на это реагировать, потому просто кивнул, чувствуя, как уши предательски горят.

– Он ещё стесняется, – усмехнулся Эйден. – Не пугай его сразу.

– Кто, я? – притворно возмутилась она, но глаза светились добрым озорством.

Лавиния появилась последней. Её шаг был спокойным, голос – чуть мягким, но вежливым.

–Здравствуйте, – поклонилась она нам.

Черт, надо бы что то ответить, а то я и правда стою и молчу слишком долго.

– Привет, надеюсь, что вы умеете читать карту. Хотя бы лучше, чем Эйден. – сказал я тихо, так же поклонившись ей в ответ.

– Эй! – возмутился тот. – Один раз заблудился – и всё, клеймо на всю жизнь.

– На два дня, – уточнил я. – У тебя по истине, волшебное чувство направления.

Эйден слегка рассмеялся и внезапно напряжение немного отпустило. Они не ждали от меня чего-то особенного, а простого участия и присутствия, и возможно, надёжности.

– Я умею читать карты, – наконец сказала Лавиния. – И не заблужусь, наверное.

– Отлично, – кивнула Данелия. – Это уже лучше, чем у большинства.

Мы разобрали рюкзаки, проверили амулеты защиты и распределили роли на завтра. Эйден – впереди, с компасом. Лавиния – с картой и рунами направления, если что лечила. Данелия – следит за погодной магией. Я – охранял багаж и травы, если что, защищал.

Когда всё было собрано, мы вышли на улицу. День клонится уже к вечеру. Я посмотрел на них всех, стоящих рядом. Я, Каиндор Тенебрис – сын графа из Империи Тьмы, в одной команде с принцессой, простолюдинкой и принцем, который мог поджечь озеро силой воли. И почему-то – впервые за долгое время – мне показалось, что это будет не катастрофа.

Я не знал, чего ждал от похода. Наверное, чего-то постыдного – вроде того, как я спотыкаюсь при всех на ровном месте, забываю заклинание и падаю в грязь. Или, может, того, что мне придётся ночевать рядом с Эйденом и двумя девушками, не зная, куда деть руки и глаза. Но точно не этого – утренней тишины, пропитанной сыростью и легкой прохлады, вызывающая мурашки на коже. Мы вышли до рассвета. Под ногами хрустела трава, от дыхания шёл пар, небо было ещё тусклым, окрашенным только самыми ранними розовыми тенями. Академия осталась позади, и с ней – привычный порядок, рутина, стены, в которых я знал каждый шаг. Всего пару мгновений назад, у ворот нас встретил наш сопровождающий – молодой професор световой магии, Лорвен. Он был… странный. В академии он работал недавно и напоминал человека, который мог забыть даже свое имя и испугаться своей же тени. В основном ему доверяли проведения практик и порой он учил нас создавать защитные барьеры, на ночлежки. Его волосы всегда были взъерошены вверх, круглые огромные очки были скошены на бок, плащ был вечно грязным и рубашка торчала наверх. Вид у него всегда был максимально неряшливым, как и он сам. И вот… теперь нас вел человек, который кажется забыл, зачем сюда пришёл.

– Э-э… главное – не теряйтесь… – бормотал профессор Лорвен, щурясь на кусты, словно они вот-вот нападут на него. – Если увидите светящихся бабочек – не трогайте! Это не бабочки!

У меня сразу возникло ощущение, будто он не нас учил, а мы – его. За каждым его словом стояла тревога, и я начал думать, что он просто надеется вернуться домой живым.

Эйден, как обычно, шёл самый первым. Широкий шаг, бодрая грудь колесом и острый взгляд. Данелия – рядом, вполоборота, с усмешкой на лице, от важного лица Эйдена. Они с первых минут начали спорить, как будто договорились заранее.

– Ты точно помнишь, куда идти? – спрашивала она, прищурившись. – Или у нас опять будет пешее плавание?

– Я ориентируюсь по солнцу, – важно заявлял он.

– Тогда обернись, маг света. Оно за твоей спиной.

Он закатил глаза, она рассмеялась, и они продолжили в том же духе – как будто этот поход был не задачей, а игрой. Я не вмешивался, а просто шёл чуть сзади, наблюдая. С Эйденом в команде нельзя расслабиться, но зато можно быть уверенным, что он врежет по тому, кто тронет тебя… ну или мы все встрянем в ещё более жесткое приключение, опять же из за него.

Рядом шагала Данелия, она была другая. Туго затянутые в хвост волосы, низкий рост, и яркие глаза. Её движения лёгкие, голос смеётся, но я видел, как глаза у неё становятся серьёзными в долю секунды. Мне все еще трудно представить, как она в свои 14, смогла пробиться сразу в наш класс и хорошо держаться наравне. Хотя, у нее тоже взрывной характер, думаю на этой ноте они с Эйденом и подружились.

В самом конце шла Лавиния, чуть отдельно. Она шагала мелкими шагами, забавно перебирая ноги, пару раз чуть не упав. Не смотря на идеальную прическу, на середине пути ее кудряшки выбились на голове, добавляя своего шарма. Казалось, что она пребывает в своем внутреннем мире, глядя на цветы и красивые пейзажи леса, но когда она выдергивается оттуда, то первым делом испуганно искала нас, догоняя.

Я кажется тоже был слишком погружен в свои мысли, когда Эйден позвал меня:

– Кайн, ты чего молчишь, в себе зарываешься?

Я пожал плечами.

– Просто наблюдаю и думаю, кого из вас спасать первым, если вы опять решите идти разными тропами.

– Меня, конечно, – вставила Данелия. – Я легче, а он тяжёлый и упрямый.

– Я упрямый? Да ты…

– Вот, – кивнул я. – Началось.

Они засмеялись, и даже Лавиния чуть улыбнулась. Почти незаметно, но для меня это было как тёплый воздух сквозь тени. Потом тропа вывела нас к просеке. Вдали уже мерцало озеро – гладкое, как зеркало, обрамлённое лесом. Воздух наполнился запахом воды и листвы. Профессор Лорвен остановился, вытер лоб рукавом и произнёс с облегчением:

– Вот, идеально! Трава… э-э… не ядовитая, ветер не с востока, и… кажется, здесь не живут моховые феи. По крайней мере… последние лет десять.

Мы разбивали лагерь, когда профессор, нервно сверяя карту с компасом, вдруг нахмурился.

– Э-э… я отойду буквально на минутку, – пробормотал он, уже пятясь к краю поляны. – Здесь должно быть другое магическое пересечение… нужно… перепроверить потоки. Не двигайтесь! Не разделяйтесь! И… пожалуйста, не подходите к светящимся грибам!

И он исчез в кустах, оставив нас одних посреди поляны. Эйден тихо фыркнул.

– Потрясающе. Нас ведет куратор, который боится травы.

– Ну, возможно, он и не зря боится, – буркнул я, разглядывая лесной край. – Это место странное и слишком тихое.

Данелия, ставившая опоры для палатки, вдруг замерла. Я заметил это краем глаза – она выпрямилась, напряглась. Ветер тронул её волосы, и в воздухе словно проскочил ток.

– Что такое? – спросила она, почти шёпотом. – Вы чувствуете?

Я застыл и через время тоже почувствовал давление. Лёгкое, как призрачная лапа на груди. Лавиния медленно обернулась, взгляд скользнул по деревьям.

– Лес… затих.

И в этот момент он вырвался. Из-под корней, из самой тени леса, со страшным хрипом и рёвом выскочило нечто, тёмное и массивное. Его было трудно разглядеть сразу – как будто оно было не до конца реальным. Плавная, змееподобная туша, с когтистыми лапами, рогами, и множеством алых, безжизненных глаз. Я далеко не сразу распознал в нем – Скарофида. Оно двигалось слишком быстро для своих размеров – и слишком тихо.

– В сторону! – закричал Эйден, уже бросаясь вперёд, подставляя себя под первый удар.

Эйден уже был в движении – с характерной для него порывистостью, без оценки угрозы, без ожиданий, только с импульсом. Он метнулся вперёд, магия вспыхнула в его ладонях, он увернулся от удара хвоста, перекатился, поднял руку – и взорвал воздух огненной волной. Пламя окатило чудовище, оно зарычало, отступая, но не надолго.

– Отвлеки его! – крикнул он мне.

– Не «его», а это.

Я взмахнул клинком, прорезая воздух – тень глифов пошла по земле, чернея траву. Существо дёрнулось, но не остановилось. Оно рванулось на Лавинию.

– Нет! – закричала Данелия.

Она сорвалась с места, между Лавинией и зверем – её заклинание полетело, как вспышка света, и отбросило тварь назад. Я успел подставить барьер, усиленный тьмой, на себя и девчонок. Эйден уже скакал вокруг существа, как тень – огненные ленты танцевали вокруг него. Он атаковал безрассудно – но эффективно. Резкий бросок пламени по шее чудовища, откат назад, удар с другой стороны.

– Что ты творишь?! – закричала Данелия. – Ты сейчас себя угробишь!

– Эйден, осторожно! – крикнула уже Лавиния, опустившись на колени, дотрагиваясь до земли и в этот миг, чудище стало замедлять выросшая трава и корни, которые обвивали его тело.

Эйден использовал этот миг – прыгнул на спину чудовищу, схватился за костяной гребень и ударил по шее концентрированным огнём. Рискованно и без защиты. Он мог сорваться в любой момент.

– Он что, сумасшедший?! – вырвалось у меня.

– Он умрёт, – прошептала Лавиния, закрывая себе глаза руками. – Он же… что он делает?!

Я прикрыл её плечом, не давая ей двинуться вперёд.

– Он знает, что делает, – соврал я.

Данелия шагнула вперёд, глаза её горели, волосы развевались от сквозняка магии. Она стала что то шептать себе под нос, какую то древнюю формулу, и серебряная цепь света окутала тело чудища, притягивая его к земле. Существо заскрежетало, замахнулось, попыталось сбросить Эйдена, но тот уже сосредоточил всю силу в одной последней вспышке. Вспышка – и взрыв. В ушах у нас зазвенело. Меня отшвырнуло назад, щит треснул. Я встал, пошатываясь, и увидел, как огромное тело чудовища, дымясь, рухнуло на бок и вместе с ним – Эйден.

– Эйден! – вскрикнула Данелия и кинулась к нему.

Он поднялся медленно, кашляя, в обгоревшей одежде, с копотью на лице… но живой, гад. В ответ на наше волнение он лишь усмехнулся:

– Ну… кажется, сработало.

Однако, в этот самый момент, к нему подлетела Данелия и ударила его в плечо.

– Ай! – вырвалось у него. Он уставился на неё, будто пощёчину получил. – Ты что творишь?! Вообще-то я принц!

– Вот именно! – выкрикнула она. – Ты наследный принц, Эйден! А ведёшь себя как… как безрассудный уличный дуэлянт! Ты должен быть осторожным! Ты не имеешь права вот так рисковать своей жизнью! Это не героизм – это тупость!

Он несколько раз молча моргнул.

– Меня никто раньше не бил, – сказал он медленно. – Никто. Тем более, коротыши, тем более – за то, что я спасаю.

– Ну вот, – хмуро сказала она, – теперь били.

Я невольно рассмеялся.

– Она права, – сказал я, подходя ближе. – Я, конечно, не эксперт по тронным делам, но тебя чуть не превратили в жаркое.

– Да вы оба, значит… – Эйден смотрел то на меня, то на Данелию, потерев плечо.

Она хотела ему ещё что то сказать, но одернула себя и пошла к Лавинии, которая с трясущимися руками стояла в стороне. Сам же Эйден имел такой вид, будто он только что потерял связь с реальностью. Я пытался сдерживаться изо всех сил, но всё равно фыркнул и тихо рассмеялся.

– Что? – недоверчиво спросил Эйден, всё ещё держа руку на плече.

– Просто… это выражение лица. Как будто тебя никто никогда не ставил на место.

– Она первая, кто это сказал мне в лицо, да и ещё в такой манере. Не «будь осторожен, ваше высочество», не «сохраняйте достоинство»… а прямо так, эмоционально.

Он замолчал, потер снова плечо. Потом добавил тише:

– Больно, между прочим.

Я снова рассмеялся и понял, что уж этот момент я точно буду припоминать ему до конца жизни. В этот самый момент, из леса послышался треск ветки. Мы с Эйденом тут же схватили мечи, а Лавиния чуть пискнула, сжав руку Данелии, которая вышла чуть вперед. Но, оказалось это был наш куратор, который запутавшись в кустах и ветках, буквально вывалился назад на поляну. Когда он вытрусил свой плащ от веток и листьев и наконец выпрямился, то первым делом увидел позади убитого монстра.

– О боги, дети… это же… как же… я же просил, ничего не делать! – почти взвизгнул он.

Эйден лениво махнул рукой, направляясь к лагерю. Уже скоро будет темнеть и нам надо до готовить наше убежище. Закончив раскладывать вещи, Эйден разжег костер и мы сели кушать. Огонь потрескивал, отбрасывая на лица рыжие блики. Костёр был слабым, потому что ветки в этом лесу оказались влажными, но всё же живым. Мы сидели на бревне и плащах, кто как устроился. Лавиния – чуть сгорбленно, оглядывая здешние полевые цветы и траву, зарисовывая что то в блокнот. Данелия – на корточках, грея руки у огня и о чем то думая. Эйден валялся на спине, подложив под голову рюкзак, и смотрел в небо.

Профессор Лорвен вышел из своей палатки с перемотанной рукой и гордостью на лице, как будто он лично поверг монстра силой мысли, а не поцарапал кожу об ветки кустов.

– Молодцы, – сказал он, прижав к груди травяной компресс. – Очень… э-э… быстро и, главное, командно. Я впечатлён! Вы сработали… ну, почти слаженно, если не считать… кхм, импровизаций.

Он кашлянул, потоптался на месте и добавил:

– Всё, я… пойду спать. Если услышите странные звуки – это, возможно, я. Или лисы или духи леса. Спокойной всем ночи.

Он почти убежал в палатку, и мы остались одни, освещённые только костром и луной. Лес больше не пугал – он просто дышал вокруг нас.

– Я не могу поверить, что мы правда его завалили, – пробормотал я.

– А я – что вы не сбежали, – фыркнул Эйден, не открывая глаз.

– Ты говоришь так, будто ты один сражался, – сказала Данелия, кидая в него крошечную шишку. – Мы все были тут…

Наступила короткая пауза. Пламя скрипело, воздух стал чуть прохладнее и вдруг, Данелия слегка подалась вперёд:

– Можно глупый вопрос?

– Смотря насколько, – лениво ответил Эйден.

– Почему Кристал… всё время на меня бросается? Не просто холодно – она реально вцепляется. Из-за любого слова, взгляда, даже дыхания, кажется. Что я ей сделала?

Я напрягся, но не от злости – просто потому что сам не знал, как это объяснить. Эта девушка была слишком строгой и завышенной для меня. А вот Эйден знал ответ. Он сел и почесал затылок.

– Это… ну, как бы сказать… Ты её сдвинула с первого места, с пьедестала.

– Какого ещё пьедестала? – искренне не поняла Данелия.

– Академического, – тихо сказала Лавиния. – До тебя Кристал была всегда первой. По баллам, по боевой магии, по теориям, по силе и популярности среди девушек. А ты… появилась внезапно и оказалась умнее, быстрее и сильнее.

– И у тебя нет громкой фамилии, – добавил Эйден. – Ты же… никто, по здешним меркам. Не герцогиня, не принцесса, не фаворитка императора, даже не бастард. А взяла и обогнала её, а это…злит и уязвляет.

Данелия медленно опустила взгляд.

– Я… не хотела. Я просто… старалась поступить сюда и сделать все, чтобы меня не выгнали отсюда.

– О, для Кристал это не существует, – тихо сказала Лавиния. – Её бабушка была первой ученицей тут, ее мать – тоже окончила академию с титулом «луч света». Ее сестра Аврора лучшая в классе и Кристал с детства знала, что она должна стать следующей.

– У неё нет выбора, – вздохнул Эйден. – Она не может быть «хорошей», ей надо быть лучшей. Иначе она подводит род, а когда ты заняла её место – пусть даже ненамеренно – для неё это стало личным. И… да, крышу у неё снесло, я тоже заметил.

Он сел, обняв колени. Голос стал тише, серьёзнее:

– Во всех королевских семьях нас гоняют. Должны быть лучшими – не на девяносто, а на все сто… Но в семье Кристал это вдвое строже.

Лавиния кивнула:

– Это… правда. Нас всех дергают за оценки, контроль, протоколы и экзамены. У нас даже слёзы – по расписанию и не дай бог на людях. Но в семье Кристал – хуже. У них это не правило, это – традиция быть лучшей.

– Значит, она не такая, какой кажется? – тихо спросила Данелия.

– Не совсем, – сказал Эйден. – Она может быть… мягкой и иногда забавной. Даже бывает иногда заботливой или пугающе ранимой. Просто это никто не видит, ведь она не позволяет, дабы сохранить свой образ – идеальной и сильной леди.

Он замолчал, а я наклонился к Данелии и прошептал:

– Я… никогда её такой не видел. Ни одной трещины или доли слабины. Она всегда как зеркало – блестит и отражает, но не показывает, что внутри.

Данелия грустно кивнула, глядя в огонь.

– Ладно, уже поздно… я пойду пожалуй, посплю… – сказала Лавиния, вставая с места и стряхнув свою юбку, она направилась в палатку девчачую палатку. Данелия ушла вскоре после нее. Оглядевшись по сторонам и насладившись тишиной вечера, мы с Эйденом тоже ушли к себе.

Ночь прошла очень тихо. После всего, что случилось, лес словно решил нас пожалеть. Ни одного шороха, ни зверя, ни ветра и даже погода была хорошей. Только потрескивание догорающего костра и храп преподавателя, ритмичный, будто заклинание успокоения.

Я спал урывками, на твердом плаще, с кинжалом под рукой, и даже во сне прислушивался – к шагам, к дыханию, к себе. Однако, когда я проснулся, солнце уже пробивалось сквозь верхушки деревьев. В воздухе висел туман, лёгкий и влажный, как дыхание живого существа. Где-то пели птицы, а на улице было холодно, но терпимо.