Сердце Бога

– …Аэлина… не уходи… шестеро… падение… смерть… – её голос был странным, глухим и будто чужим. Я застыла, разглядывая её в полутьме. Сумасшедшая, честное слово и да, это объясняет многое. Я думал с первой недели о том, что наверное, у неё что-то наследственное. Вроде магического помешательства или раздвоения личности. Или… духи? Может ее кто то проклял? А может какой то неудачный эксперимент поджарил ей мозг и потому она такая умная?

Нет, ну а что – у неё и взгляд странный, прям не глаза, а какие-то чертоги тайны. Уж точно с ней что-то нечисто.

Она вдруг судорожно вздохнула и выдохнула что-то непонятное:

– …осколок… найти…он вернётся…

Я резко отвернулась к стене и натянула одеяло до подбородка. Нет, это ненормально, это жутко. Пророчества во сне, чужие имена, чье то возвращение и смерти, какие-то артефакты и ключи?

Данелия Скайрин – простолюдинка, тихоня, раздражающее обстоятельство моей биографии, и ко всему прочему ещё и сумасшедшая, шепчущая безумства по ночам. Странности эти пошли с первой недели обучения и был стабильно пару раз в месяц. Я зарыла лицо подушкой, пытаясь снова уснуть, но мысль гудела в голове:

Надо держаться от неё подальше. Эта девчонка – магнит для неприятностей, и может быть, гораздо опаснее, чем кажется. Хотя, может я смогу использовать ее секреты, как повод для изгнания отсюда?

На следующий день мне было достаточно трудно собраться мыслями, после такой бурной ночи, а ведь в первой половине дня стояли практические занятия. Тренировочный зал был залит резким светом магических сфер, под потолком кружили духи наблюдения, фиксируя всё, от точности движений до колебаний энергии. Всё это я знала наизусть – это была моя территория, ведь здесь всё зависело от силы. А я точно знала: в силе мне не было равных.

Конечно же, судьба не могла лишить меня возможности провести хотя бы один день без этой надоедливой девчонки. Конечно, она стояла в углу, сутулившись, словно хотела стать невидимой. Только не здесь, девочка, я не дам тебе такую возможность. Здесь слабость пахнет страхом, а страх – приглашение к поединку.

– А если я случайно задену поток воздуха из другой зоны? – раздался её голос, и я уже в третий раз закатила глаза. Конечно, после нашей первой дуэли, я какой то время остерегалась ее, но затем я решила, что то была случайность и что она не может быть прямо сильнее меня.

– Ты не заденешь, если будешь думать, – буркнула я себе под нос, но, конечно, она услышала.

– Прости, я просто не до конца понимаю, как моя энергия влияет на структуру поля… – снова она про свою безопасность и расчеты. Голос тихий, будто извиняющийся за само своё существование. Что она тут делает? Зачем пришла в Имперскую академию, если боится собственной силы или не умеет ею управлять? Магия – не для тех, кто дрожит. Я с детства выучила это на собственной шкуре.

Когда учитель велел разбиться по парам, мне, как назло, досталась именно она. Её движения были слишком осторожными, будто она каждую секунду боялась, что что-то сломает. Как будто внутри неё пряталось нечто… хрупкое и дикое одновременно.

– Встань ровнее, – резко сказала я, – ты же не собираешься читать лекцию стихии. Что это еще за стойка?

– Я… просто не хочу, чтобы кто-то пострадал.

Пострадал? Это девчонка настолько низко меня ставит? Я хмыкнула.

– Успокойся. Ты в академии, а это значит, что пострадают только твои оценки и самооценка.

Я сделала шаг вперёд, подняла ладонь, и луч света вспыхнул между нами. Её глаза расширились. Я увидела, как она сжала руки, как её пальцы дрожали. Она испугана, в то время как ее настоящая магия кипит у неё под кожей – но она держит её на замке. Чего ты боишься, Скайрин? И почему… я чувствую, что ты не такая, какой хочешь казаться?

Она снова замерла. Мы стояли на тренировочной площадке лицом друг к другу, и я видела, как у Данелии дрожат пальцы. Не от холода – от страха. Её сила шевелилась, как запертый зверь, но она всё ещё боялась его выпустить. Уже третий раз за тренировку. Третий. Раз.

– Ты собираешься что-то сделать? – я сложила руки на груди, делая голос ледяным. – Или подождём, пока магия сама придёт и покланяется тебе?

Она опустила глаза. Вот оно, великое бессильное, жалкое молчание. Я усмехнулась.

– Какая жалость. Я думала, ты хотя бы попытаешься. А ты просто испугалась, да? Ну конечно, зубрить формулы и списывать тесты – это легче, чем проявить себя на поле боя и показать чего ты действительно достойна. Может, тебе лучше вернуться в библиотеку или в свой старый сарай, откуда ты приехала? Девочка, ты занимаешь чье то место, как тебе спится с этой мыслью?

Она подняла голову и впервые я увидела в её глазах не тревогу, не растерянность. Я увидела боль. Глубокую, затянутую, как рана, которую никто не перевязал.

– Хватит, – прошептала она, но голос дрогнул. – Я… стараюсь.

– Плохо стараешься, – бросила я и шагнула ближе. – Знаешь, почему у тебя ничего не выходит? Потому что ты боишься себя, а страх – удел слабых. И в Имперской академии слабаков не держат. В старинных империях – слабаков вообще уничтожали.

Она сжала кулаки. Воздух вокруг завибрировал.

– Я не слабая, – тихо прошептала она. Ветер сорвался с её плеч, будто встрепенулся. И вдруг – всплеск. Воздух взорвался вокруг нас – невидимой волной, с шумом и гулом. Магические сферы под потолком заискрились, а я едва удержалась на ногах, отступив. Ветер закрутился в спираль, срывая с полок тренировочные амулеты, кружась между стен, а Данелия стояла в центре этого хаоса. Глаза – ярко-голубые, ярко светящиеся и прядь белых волос будто вспыхнула от магии. И лицо её было такое… растерянное. Охваченная ужасом, она сделала шаг назад, затем – ещё и… убежала. Просто развернулась и побежала прочь, будто боялась, что разрушит весь зал, если задержится хоть на секунду.

Наступила тишина. В зале все присутствующие боялись даже вздохнуть громко, глядя в нашу сторону. Только лёгкий гул магии всё ещё дрожал в воздухе. Я стояла посреди этой тишины и чувствовала, как неприятное, липкое чувство медленно поднимается внутри. Оно было не похоже на вину – я ведь просто сказала правду, правда? Почему её взгляд – полный боли, страха и отчаяния – так ясно отпечатался у меня в памяти? Я победила и всё же почему-то ощущение было такое, будто проиграла именно я.

После тренировки, мне нужно было проветрить голову и мысли. Я сидела на скамье у фонтана во внутреннем дворике Академии. Это место всегда укрывало меня в моменты, когда мне было трудно и тяжело. И даже сегодня солнечный свет отражался от воды, разлетаясь бликами, но мне было не до красоты. Я грызла ноготь – плохая привычка, которую я тщательно старалась скрывать. Я не желала видеть никого, даже Роуз и Селину, но я почувствовала, что кто то рядом остановился, и я уже знала, кто это, ещё до того, как подняла глаза.

– Ты перегнула, – мягкий голос Лавинии, который всегда был мелодичным и легким, даже сейчас звучал почти извиняюще. Я не ответила сразу, а решила взять паузу. Мне было сейчас не до нее и не до нравоучений.

– Что такое, тебе уже пожаловались? Хах, она сама виновата. Боится – нечего лезть на арену, – бросила я и пожала плечами. – Если бы все тут нянчились с каждым, кто дрожит, мы бы никогда не стали лучшими.

– Но ты не просто «не нянчилась», Кристал, – вздохнула Лавиния и присела рядом. – Ты специально делала ей больно. Видела, что ей плохо – и давила сильнее. Она с магией недавно, и конечно она боится последствий и кому то навредить, потому что она не эгоистка.

Я сжала губы и чуть сильнее нахмурилась.

– Почему тебе вообще до этого есть дело? – раздражённо спросила я. – У нас каждый год прибывает сотни новых простолюдинов и я не видела, что бы ты так за каждым бегала. Если ей трудно, так пускай уходит от сюда. Академия не для слабаков, знаешь ли.

– Мы подружились и я хочу ей помочь. И ты знаешь не хуже меня, что она не слабая… – спокойно возразила Лавиния. – Она просто еще не научилась владеть своей силой. Ты ведь видела, какая в ней мощь или ты просто боишься того судном дня?

Я резко повернулась к ней:

– Чего боюсь?

– Что она может быть сильнее тебя. Или… лучше, – сказала Лавиния почти шёпотом, но в каждом слове – яд и правда. Я вскочила слишком резко.

– Прекрати. Я не обязана выслушивать это. Ты говоришь все так, будто я чудовище, а я просто… показала ей, где её место. Это полезно иногда напоминать таким выскочкам.

– А теперь спроси себя – тебе стало легче? – Лавиния смотрела прямо мне в глаза. – Ты добилась своего, снова унизила её, но ты же сама знаешь – это не победа. Я отвернулась и с силой стиснула зубы. Пальцы дрожат и мне пришлось сжать их в кулак. Лавиния встала, поправила складки юбки. Её голос прозвучал уже тише, почти с сочувствием:

– Я не прошу тебя извиняться. Просто… не становись той, кого ты сама ненавидишь и презираешь. Если ты не пересмотришь свою жизнь, то до конца своих дней будешь в окружении лицемеров.

И ушла, оставив меня одну – под солнцем, среди бьющейся воды и слишком громкой тишины. Ее слова вынудили меня покинуть мое тайное убежище, ведь даже там теперь мои мысли были куда громче, чем им следовало быть. Раздумывая над тем, что произошло, я про себя молила, чтобы остаток дня прошел тихо и я не встретила никого другого. Думаю, сейчас вся академия обсуждает наш утренний поединок, так что укрыться мне точно необходимо. Во всяком случае, я точно надеялась не встретить одного человека, но именно она настигла меня вечером. Может попала в божью немилость?

– Ну и зачем ты её так? – Голос сестры звучал в точности, как у матери, когда та пытается быть воспитано язвительной. Только у Авроры это получалось вдвойне эффективнее – потому что она получала от этого искреннее удовольствие.

– Она вызывала раздражение, – буркнула я, вяло швыряя камушек в магический пруд. – Я просто хотела ее проучить.

Аврора склонилась ко мне с улыбкой – той, которую я с детства ненавидела. Улыбкой, в которой не было ни капли тепла. Только насмешка и превосходство.

– Ох, Крис, ты так трогательно защищаешь территорию, – протянула она. – Как маленькая кошечка, которая увидела на ковре чужую лапку и решила: «Моё!»

Я закатила глаза.

– Не начинай.

– Я не начинаю, – сестра устроилась рядом и скрестила ноги. – Я всего лишь наблюдаю и хочу дать совет. Эта новенькая, простолюдинка, с лицом невинной пташки и глазами цвета царского наследия. Ты точно уверена, что её просто нужно унизить? Ты правда не понимаешь, что таким своим открытым и вызывающим поведением, ты настраиваешь остальных против себя, вызывая сочувствие и поддержку в ее сторону.

Я молчала, пока она продолжила с ухмылкой:

– Хочешь, расскажу, как в своё время избавилась от одной девицы, которая пыталась обойти меня на экзамене? – наклонилась ближе, заговорщически. – Зелье для временной помутненности. Я подмешала его в ее клубничный чай. На следующий день она перепутала поток заклинания, чуть не взорвала половину зала. Но на меня никто и подумать не мог.

– Аврора… – выдохнула я.

– Или проще: организуй маленький магический срыв – пусть подумают, что она нестабильна и опасна. Ты же уже видела, что у неё сила едва сдерживается. Только подтолкни – и она тут же сорвётся. А потом… – она сделала невинный жест пальцами – пшшш.

– Я не хочу ломать её, – вдруг вырвалось у меня.

Аврора приподняла бровь:

– О? Уже не хочешь? Раньше ты бы с удовольствием… Хм. Что, эта пугливая малышка с голубыми глазками пробралась под твою броню?

Я резко встала, будто сбрасывая с себя весь её голос.

– Она просто… раздражает, но я не собираюсь подставлять её. Это не… не мой стиль.

Аврора посмотрела на меня с кривой усмешкой, будто я только что сказала глупость.

– Ну-ну, значит стиль у тебя стал куда мягче. Осторожнее, сестрёнка, ведь мягкость – первый шаг к слабости. А слабость… – она встала, провела рукой по складке мантии, – …это то, чего в нашей семье не прощают.

Я смотрела ей вслед, пока она уходила прочь – идеальная, холодная, уверенная. А внутри у меня всё кипело, потому что часть её слов – была правдой и от этого хотелось выть.

После разговора с сестрой, я решила ударится в учебу с ещё большей силой., чтобы выбить свое законное лидирующее право по учебе законным путем. Решив что мне нужно подтянуть и где именно у меня пробелы по учебе, я пошла в библиотеку, держа в руках свитки, когда услышала знакомый голос – тихий, но напряжённый. За углом, в нише между арками, Данелия стояла спиной ко мне, прижимая к уху кристаллический коммуникатор. Голос неизвестного мне мальчика – очень похожего на нее – доносился приглушённо, но достаточно отчётливо, чтобы разобрать слова.

– Данелия, ты обязана вернуться на Землю. Родители будут в колледже уже завтра утром, а эта тупая кукла явно выдаст наш план. Если они узнают, что ты там, нам двоим крышка будет.

Она прямо побледнела, а я почувствовала, как кровь застыла в жилах. Родители? Земля? Но ведь она… она говорила, что с материка, так о какой земле идет речь? Какой ещё план? Ее родители не в курсе, где их дочь? Как такое возможно?

– Ты понимаешь, что будет, если я вдруг исчезну отсюда? Мы не знаем, на сколько они приедут, да и вообще мы не знаем зачем они едут.– сказала вдруг Данелия.

– Я и так тебя долго прикрываю! Если ты не хочешь, чтобы нас двоих опять закрыли где то, лишая коммуникации со внешним миром, тогда придумай план, как улизнуть на один день. Ты ведь. О’Нил, мы и не из таких передряг выбирались! – возмутился парень на другом конце кристалла.

– Я не смогу уйти отсюда надолго… Черт, ладно, я поговорю с Каденс, думаю она поможет с этой проблемой.

Я отступила в тень, сердце билось так громко, что казалось, его услышит даже она. Данелия обманула директрису, обманула Академию, она скрыла свою личность. Я сдерживала дрожь – то ли от шока, то ли от вспышки ярости. Она – не та, за кого себя выдает. Она – лгунья, и возможно ее успех тоже ложный, а меня наказывают за то, что я вторая и «клевещу» на « невинную» девочку. При том, что первая – обманщица. Я повернулась и зашагала прочь, стиснув зубы.

Всю ночь я провела в архиве, куда попала тайно, подмигнув паре стражников. Оказывается, родители, которых она указала в анкете, и которые дали свое «добро» на ее учебу, живут далеко на границе материка и у них нет детей. На выяснение этих вещей, у меня ушла вся ночь и половина следующего дня, но я была вне себя от радости и в то же время – гнева. Теперь я могу точно уничтожить ее.

В первую очередь, я решила поделиться этой новостью, с нашими друзьями. Интересно, знали ли они, кто такая эта Данелия? Написав им записки, я вошла в классную комнату с видом ледяной решимости. За окнами клубились белые облака, ветер бился в витражи – как будто сама империя знала, что грядёт буря.

Дилан сидел, закинув ногу на ногу, с вечной ленивой полуулыбкой. Лавиния – в углу, обложенная книгами. Эйден, мрачный, как гроза над Игнисаром, подбрасывал огненный шарик между пальцами. Они болтали о предстоящих дуэлях, пока я не встала посреди комнаты. Они все ждали меня и сейчас настало время моего триумфа.

– Нам нужно поговорить о Данелии, – сказала я. В кабинете наступила тишина. Все трое повернулись ко мне, затем переглянулись между собой.

– Что-то случилось? – Лавиния прищурилась. – Она в порядке?

Я сделала паузу. Пусть они все ощутят напряжение и спокойствие просто утонет. Пусть они почувствуют, как сжимается пространство.

– Она лгала нам всем. Все эти пол года. Данелия Скайрин или, как ее лучше назвать, Данелия О´нил… в общем, она не та, за кого себя выдает.

Эйден выпрямился в спине и тут же нахмурился. Шарик огня исчез с хлопком. Дилан присоединился к своему брату и так же нахмурился, хотя видеть его с таким лицом было крайне удивительно.

– Объяснись, – резко бросил он.

– Я подслушала случайной ночью разговор Данелии и ее брата, во всяком случае она его так назвала. Её брат звонил ей… предупредить, что их родители приезжают в какой то лицей, на какой то Земле. Как я поняла, она сбежала из дома и ее родител без понятия, где их дочь и чем занимается тут. Она вообще из другого мира и учится здесь под фальшивыми данными и фамилией, те родители, которых она указала – не имеют детей и возможно даже не знают что она воспользовалась их именем. Она обманула директрису, Академию… и нас.

– Подожди, – вмешалась Лавиния. – Ты уверена? Может, это недоразумение? Может ты не так поняла?

Я покачала головой и положила перед ними бумаги.

– Он сказал, что если родители узнают о их делах, то всё разрушится. Что если она не явится сегодня, то им двоим «крышка», что бы это не означало у них. Кто нибудь знает, где она находится сейчас? Где она была сегодня? – в кабинете повисло молчание. – Она нарушила правила, покинула самовольно академию, подделала документы, скрыла свою личность, и мы все – были частью этой лжи.

– Невозможно… – прошептал Дилан. – Данелия бы… она не такая.

– А может быть, мы просто не знали, какая она на самом деле, – холодно отрезала я. – Хоть кто нибудь из вас, хоть что нибудь знает о ней? Она знает все о вас, но вы о ней ничего! А ведь она очень образована, для человека без фамилии, она имеет очень хорошую силу. А если она шпионка и ее послали следить за нами? А если она вообще должна убить или скомпрометировать кого нибудь?

Эйден медленно поднялся со стула.

– Если это правда… это не просто нарушение. Это – предательство.

Я согласно кивнула. Слова застревали в горле, но я заставила их прозвучать.

– Нам нужно рассказать директору.

Лавиния смотрела на меня, будто впервые видит. Дилан отвёл взгляд. А Эйден… его глаза были как пепел – мёртвые и горящие одновременно.

Теперь они тоже знают. Теперь у неё не получится спрятаться от правосудия. Теперь я заставлю её понести последствия. Мы решили написать тайное, анонимное письмо, изложив все доказательства и факты в этом конверте, и просто наблюдать за происходящим. Таким образом, никто из нас не пострадает публично, но и безнаказанной мы эту ситуацию не оставим.

Глава 11 Данелия

Иногда мне казалось, что я живу две жизни. Одна – среди однокурсников, книг, шумных коридоров академии, саркастичных реплик Эйдена и вечных споров за лабораторными столами. А другая – начинается в тот самый момент, когда я поворачиваю направо у северной лестницы и иду в сторону старого крыла, туда, где стены покрыты мхом, а воздух пахнет сушёными травами и грозой. Эти занятия не значились в расписании, их не комментировали преподаватели. Я сама попросила тогда о помощи и мне позволили.

– Ты дышишь слишком быстро, Данелия, – голос Арвин всегда звучал тихо, почти как ветер в листве. – Магия – не бегство. Она – дыхание, спокойствие и продолжение тебя.

Я сидела на полу, скрестив ноги, в зале с высоким потолком и широкими окнами. Через них струился свет – мягкий, сероватый, будто сама погода в Академии подстраивалась под тон её слов. Передо мной на низком столике стояла чашка с горячим, прозрачным чаем, в котором плавали тонкие веточки и светлые лепестки.

– Но если я перестану контролировать это… всё, – прошептала я, сжимая ладони. – Оно же вырвется из меня. Я чувствую сейчас, как внутри меня поднимается что-то, как шторм.

Наставница подошла ближе и присела рядом. От неё пахло лавандой и озоном.

– Тогда, мы научим тебя не подавлять, а направлять. Шторм – тоже часть неба и часть природного цикла. Его можно бояться, а можно – стать им.

С каждым следующим занятием я училась слушать себя, ту самую настоящую часть. Не ту, что запоминает по ночам таблицы эфирных потоков, пишет по десять раз одни и те же имена, дабы запомнить их, не ту, что делает вид, будто магия – не её часть и вечно прячется на волшебных соревнованиях или тренировках. Я училась слушать свои мысли, дыхание, напряжение в плечах. Наставница клала руку мне на лопатку и тихо говорила:

– Здесь ты сжимаешь себя. Позволь воздуху пройти сквозь тебя.

Иногда она просила меня просто стоять с закрытыми глазами и чувствовать, как ветер касается кожи и как воздух скользит между пальцами. Один раз она заварила особенно странный чай – с какой-то прозрачной травой, которая слегка покалывала язык. Я отхлебнула и почти сразу почувствовала, как голова прояснилась, а внутри будто разошёлся гулкий звон.

– Ты чувствуешь облегчение? – шепнула она.

Я кивнула.

– Это то самое спокойствие, которое ты должна обрести самостоятельно.

Потом были упражнения с магией. Сначала – дыхательные, и только потом – движения. Она поднимала руки в небо, и я повторяла, а ветер, словно по зову, собирался вокруг нас. Он не был яростным – скорее живым, словно играл с моими волосами, обвивал руки, откликался на мои мысли.

– Ты не управляешь стихией, – напоминала наставница. – Ты позволяешь ей идти рядом, она – не инструмент, твоя сила – твой союзник.

Я пробовала снова и снова. Иногда воздух вырывался с силой, и стекла звенели от напряжения, а иногда – шёл за мной мягко, как шелковый платок, как дыхание весны. Когда мне удавалось удерживать его в балансе, она кивала. Иногда – чуть-чуть улыбалась и это было лучшей наградой. Один раз, на одном из наших занятий, она неожиданно задала мне вопрос.

– Почему ты решила заниматься этим? Учиться магии и поступить в академию… – спросила она, когда мы просто пили чай на подоконнике после практики. Я посмотрела в окно, на далекие пики, на облака, пронзающие их, как светлая нить.

– Потому что мне страшно. Я боюсь того, что во мне, но ещё больше – боюсь потерять контроль над этим и навредить своим близким.

Арвин долго молчала, а потом протянула мне ещё одну чашку.

– Тогда пей и продолжай слушать. Ответы приходят тише, чем страх, но они есть.

Я молча кивнула и продолжила его пить. У меня только начало получаться слышать дыхание внутри себя и доверять своей силе. Я только научилась жить без страха и без постоянной паники, что меня раскроют тут или на земле. Казалось, я убралась из своего шторма и прибилась к безлюдному островку, на котором сияет солнышко и тихий штиль.

Я всегда верила, что нашу семью можно спасти. Даже если она трещит по швам – всё ещё можно склеить, даже если никто уже не верил в спасение. Главное – захотеть и не бросать бороться. Я думала, если мы с Дэмианом будем достаточно стараться и вести себя хорошо… если будем связывать их, говорить с ними, устраивать разговоры, напоминать им о прошлом – о том, как они когда-то смеялись, смотрели друг на друга – они поймут. Поймут, что всё ещё можно вернуть.

Я держалась за эту мысль, как за воздух, но все было куда сложнее. Мы были врозь. Я – здесь, в другом мире, где всё чужое и опасное, он – там, на Земле, один в лицее. Родители – на противоположных концах Земли, даже если формально живут на одной планете. И если у нас не было ничего постоянного, мне нужно было хоть что-то. Семья – как символ, как якорь.

Возвращаясь на землю, я так надеялась увидеть их на собрании вместе, но… приехал только отец, который выслушал учителей, покивал с серьезным видом, для галочки поинтересовался нашими делами и ближе к обеду покинул Англию. Что ж, мне было так даже лучше, мне нужно было срочно возвращаться в иной мир, но на душе было так грустно. Я скучала и так надеялась провести с ними больше времени и хотя бы увидеть их снова вместе. Однако, похоже этому было не суждено когда либо случится.

В тот же вечер, когда я тайно вернулась с Земли, я получила поздний звонок от брата. Он меня изрядно напугал своей внезапностью и мне пришлось покинуть наспех комнату. Я включила кристалл в коридоре академии. Вечер был тихим – лишь слабое пение ночной птицы где-то за окном и золотистые отблески фонарей на стекле. Кристалл над головой мягко засветился, и спустя мгновение передо мной, как всегда, появился он – мой брат.

Его лицо, чуть бледное, чуть взволнованное, отражалось в сиянии голубого света. Он выглядел как обычно, и всё же… что-то было не так. Его явно что то тревожило.

– Ты видел время? Что случилось, – улыбнулась я, стараясь не показать свою взволнованность. – Боги, братик, ты выглядишь так, будто проглотил что-то несвежее.

Он медленно выдохнул, а улыбка так и не появилась на его лице, а лишь тень сомнения.

– Дана… ты где сейчас?

– Вышла в коридор. Все спят, так что мы можем говорить. Что случилось, ты что то нашел?

Он откинулся назад, проводя рукой по волосам. Сердце моё ёкнуло – он всегда делал это, когда собирался сказать что-то, от чего у меня под ногами исчезала почва.

– Я… зашел в онлайн кабинет нашего отца. Искал кое-что для эссе. – Он замолчал, отвёл глаза, а потом снова посмотрел прямо в меня. – Я нашел один юридический документ.

Я нахмурилась.

– Что за документ?

– О расторжении брака. – Он сказал это почти шёпотом. – Официально. Подписан. Заверен. Четыре года назад, Дана. Четыре, мать его, года.