Сердце Бога

– Благодарю вас, милорд, – проговорила она тихо.

А он лишь склонил голову и добавил:

– А мы благодарим тебя… за то, что ты пришла.

Бал – был уже близко, но мы пока готовим не просто зал и меню. Мы готовим её: для публики и для самой себя. Одним вечером мы сидели на балконе её покоев, как почти каждый вечер за последнюю неделю. Над дворцом струился тёплый ветер, обнимая плечи, внизу в саду мерцали фонари, пахло жасмином и свежестью грядущей грозы. Но тишина между нами была напряжённой.

– Я не понимаю, Каденс, – прошептала она, не глядя на меня. – Как я могу быть наследницей… если ношу в себе силу, которая меня убивает? Я могу просто даже не дожить до восемнадцати, если верить предсказаниям.

Она повернулась, и в её глазах, таких светлых, таких уставших, я впервые увидела не гнев, не страх, а… грусть.

– Почему я? Почему и зачем они выбрали тогда меня?

Я молчала секунду, две, смотрела на неё, на эту девочку с глазами неба, в которых скрывалась целая Империя. Я видела, как она дрожит, не от холода – от бессилия и мне захотелось накричать на весь этот мир, на Советы, на богов, на проклятую кровь, которая делает её святой, но не даёт быть живой.

– Я не могу ответить тебе на этот вопрос, – сказала я тихо. – Возможно потому, что совет верит в твою победу и в то, что сердце бога будет найдено? Потому что ты сильнее, чем кажешься?

Она опустила голову. Её пальцы сжали край перил так, будто только это удерживало её на ногах.

– Сильнее? – горько усмехнулась она. – Я не сильная. Я просто… устала. Я устала бояться, что однажды потеряю контроль и разрушу всё, что люблю. Что стану для вас угрозой.

Я сдала чуть сильнее наши руки, заставляя поднять ее взгляд на меня.

– Мы не дадим этому случиться, – сказала я. – Я не позволю и никто из нас.

Данелия подняла на меня глаза и я всё ещё видела в них полно отчаяние.

– Мы найдём его, – продолжила я, уже не как подруга, а как та, кто давала клятвы. – Что бы это ни стоило.

Ночной воздух был резким, как предгрозовое напряжение, и я слышала, как сердце Данелии билось чуть чаще обычного – не в бою, не от магии, а от самой обнажённой и пугающей вещи на свете: от признания собственной хрупкости. Она всё ещё стояла у перил, напряжённая, как струна, и молчала после моих слов о Сердце Бога, а я знала – это не всё. Есть вещи, которые она должна услышать и обговорить прямо сейчас. Прежде чем наступит бал, прежде чем она снова наденет свою маску равнодушия.

Я сделала полшага ближе.

– Данелия… – начала я мягко, но чётко. – Помнишь то существо в пещере, которое напало на вас, на ваше практике.

Она чуть дёрнулась, еле заметно – но я уловила это движение. Пальцы сжались крепче на холодном камне. Она кажется только забыла этот кошмар и я снова ее вернула в него.

– Это был не просто порождение магии. Не дух и не иллюзия – это был самый настоящий Кса’ар.

Она резко повернула ко мне голову. Я не отвела взгляда.

– Сначала ребята были не уверены, но потом они много читали за этих существ и теперь они точно уверены в этом. И скорее всего, он был там не просто так, он мог прийти по твою силу. И он…похоже не единственный. Так же ребята уже знают, Данелия… они знают, что ты обладаешь силой богов. И я… я им помогала.

Тишина застыла между нами, плотная, как облако перед разрядом. Данелия не произнесла ни слова – но я видела, как изменилось её лицо, едва я упомянула их. Брови дрогнули, во взгляде мелькнуло нечто неуловимое: удивление, тревога, тепло, которое плавно сменилось злостью. Я заметила это. – Данелия, – начала я мягко. – Можно я скажу тебе одну вещь… о ребятах?

Она чуть заметно напряглась, но не отвела взгляда от звёзд.

– Если ты собираешься оправдывать их – не стоит. Я уже всё слышала и видела. Всего две недели назад , буквально.

– Ты им не безразлична, – продолжила я мягко. – И ты это тоже знаешь.

Тишина сгущалась, словно туман, в котором прятались несказанные слова. Балкон становился чем-то вроде исповедальни – только не для молитв, а для того, чтобы наконец сбросить груз, который Данелия несла на себе слишком долго. Я смотрела на неё – упрямая, сломанная, храбрая до безрассудства. Девочка, в чьих руках бьётся не только её собственное сердце, но и судьба целого мира. Ветер трепал её волосы, а глаза оставались направленными куда-то в темноту, но когда заговорила, голос её был тверже, чем прежде.

– Я всё ещё зла на них, Каденс.

Она не смотрела на меня. Только сжала руки на перилах.

– Они узнали мою тайну и не доверились мне, не поговорили со мной, а сразу пошли рассказать ей. Так еще тайно, через записку, чтобы не портить свой святой облик. А потом я стояла в её кабинете и слушала, как она говорила, что мне здесь не место, что как я посмела ее обмануть и всё, что я тогда чувствовала, – не страх и даже не стыд, а…предательство. Они выдавали мне свои тайны, желания и мечты и я все их ранила и никому не выдавала.

Её голос дрогнул – но не от слёз, а от боли, которая глубже.

– Я злюсь, Каденс. По-прежнему злюсь. Я знаю, что Кристал пыталась долго от меня избавится и так уж вышло, что прямо перед моим исключением, мы стали, о боги, общаться… она могла бы и сказать это мне, – резко бросила Данелия. – Один разговор, Каденс. Всего один, а не собрания за моей спиной, коллективная жалоба и… И Эйден… Этот дурак ведь даже не пытался защитить меня. Просто… согласился.

Но потом она выдохнула – медленно, сдержанно и добавила почти шёпотом:

– …Но я скучаю. По ним всем, даже по Кристал. По нашим разговорам, по их глупым спорам и по тому, как мы были вместе. Они были… первыми. Первой моей дружбой тут и тем самым первым ощущением, что я могу быть собой – хоть на мгновение и что я не одна тут.

Я слушала, и сердце моё сжималось, потому что я помнила, как она смотрела на них, с каким восхищением и заботой. Но всё это рухнуло, из-за банальной ошибки, из за недопонимания. Я шагнула к ней ближе, и заговорила сдержанно, но твёрдо:

– Они тоже сожалеют, Данелия. Когда всё вскрылось… я была на них зла, как никогда. Я даже думала о том, чтобы игнорировать их просьб о встрече, но… им действительно стыдно. Они поняли, что предали тебя и поверь, ты не одна почувствовала, что потеряла что-то важное.

Я улыбнулась чуть криво, и в голосе моём прозвучала лёгкая угроза, хоть и с теплотой:

– И если они когда-нибудь снова сделают что-то подобное… я заколдую их, по-настоящему. Пусть хоть на неделю станут жабами или… не знаю, крохотными пыльными вихрями, чтобы их гоняли по академии метлой.

– Ты правда умеешь? – вдруг засмеялась она.

– Я архивариус Храма Ветров. Я могу многое. Особенно, если меня довести.

Мы сидели, укутанные ночной прохладой и тишиной, и казалось – звёзды над нами дышат медленнее. Данелия опёрлась на моё плечо и вздохнула.

– Спасибо, Каденс.

– Всегда, Дан.

И в этот вечер, накануне бала, она позволила себе быть последний раз простой девочкой. Но, ночь не может длится вечно и утро следующего дня все же настал. Наступил он не как обычный день, а как буря в петле времени. С первыми лучами солнца по дворцу пронеслись служанки, маги и распорядители, словно подгоняемые невидимым часовым механизмом. Залы наполнились ароматами свежесрезанных цветов, шелестом нарядных тканей, магическим гулом охранных чар, и тревожным шёпотом слуг:

«Принцесса ещё не встала?»

«А вдруг не успеем?»

«Кто придумал это меню – духи или сумасшедший повар?!»

Было похоже на подготовку к коронации, войне и свадьбе одновременно. С самого утра мы с Данелией не имели права на покой. Сотни мелочей – от выбора точного оттенка подсветки витражей до угла наклона украшений на лестнице – требовали внимания. Я привыкла к церемония, но Данелия – нет. Она сдерживалась, но я видела, как в ней нарастает волнение, как дрожат пальцы, когда она перечитывает список гостей, как нервно перебирает украшения, будто ищет в них опору. Но всё это отступило, когда настал час переодевания.

Я сама оделась первой. На мне было кремовое платье цвета перламутра – лёгкое, но богато расшитое сверкающими кристаллами и бриллиантами, которые мягко отражали свет. Оно ниспадало волнами от талии к полу, струясь почти как облако. Рукава отсутствовали – лишь тонкие нити камней обвивали плечи. Поверх – короткие шелковистые перчатки, оттенка ванильного молока, едва прикрывавшие запястья. Мои белоснежные волосы были собраны в высокую элегантную причёску, закреплённую множеством серебряных шпилек и лёгкой тиарой, усыпанной кристаллами воздуха. Макияж – сдержанный, с акцентом на глаза: дымчатая растушёвка, сияние век и чуть розоватые губы. Я знала – я выгляжу как придворная. Как представитель Храма, как та, кто будет стоять рядом с ней, а потом появилась она.

Данелия вошла в покои, уже облачённая в своё платье – и все разговоры вокруг сразу стихли. На ней было тёмно-синее вечернее платье, оттенка ночного неба над Аэтерионом. Оно идеально подчёркивало её фигуру – приталенный лиф с вышивкой из серебряных нитей, украшенной мелкими бриллиантами, сходился к центру, где белоснежная вставка – лёгкая, почти сияющая – как свет звезды, расцветала от груди до самого подола. Юбка распускалась, будто волны ветра, в движение которых было вложено заклинание, делающее её грациозной, живой. На голове – наследная корона Аэтериона: изящная, воздушная, но величественная. С ветвями, похожими на перья, инкрустированными алмазами и сапфирами. Её волосы уложили в сложную причёску – тёмные волны, скрученные в пучок у основания шеи, с тонкими прядями, спадающими вдоль висков. Макияж был тонким, но выразительным: лёгкое сияние кожи, чётко очерченные глаза с серебряным отблеском, и губы цвета алой розы в полутени. Туфли – серебристые, с сапфировыми застёжками, едва выглядывали из-под подола. Она шла в них с той осанкой, что бывает только у тех, кто не уверен – упадёт или взлетит.

– Ты прекрасна, – сказала я, не скрывая улыбки.

– Я сейчас упаду, – прошептала она.

– Тогда я упаду первой, чтобы отвлечь толпу, – ответила я, и мы обе рассмеялись, пусть даже на миг.

Дворец в этот день был неузнаваем. Все шесть башен были украшены флагами с гербом Аэтериона – серебряным пером на фоне ветра. В залах витали магические светлячки, цветочные гирлянды ниспадали с колонн, а воздух был насыщен ароматами ландыша, жасмина и лаванды. Большой Зал преобразили – стены подсвечивались мягким голубым светом, из мозаичных окон струился живой ветер, играя со струящимися лентами и занавесями. В центре зала – возвышение с серебряным троном, украшенным гравировкой воздушных рун. Слуги скользили, не издавая ни звука, проверяя каждый лепесток, каждую чашу. Музыканты готовились в нишах, маги держали защитные барьеры. И в этом великолепии, среди мерцания, шелестов, волнений и ожиданий – она должна была выйти.

Время, как обычно, предательски ускорилось. Только мы успели закончить последние приготовления – как солнце, будто поняв важность момента, решило медленно утонуть за горизонтом, заливая замок золотисто-розовым светом. Залы вспыхнули в ответ – и вместе с последними солнечными лучами стали прибывать первые гости. Я уже слышала, как за дверями большого вестибюля затопали шаги – от гравийных колесниц с гербами империй до хрустальных сапог принцесс и военных ботинок советников.

Зал наполнялся музыкой, ароматами благовоний и дорогих духов, звоном бокалов, шелестом парчи и атласа. Слуги открывали двери перед каждым новоприбывшим с идеальной синхронностью, словно это была не встреча, а представление. Всё вокруг сияло, переливалось, сверкало, дышало статусом и ожиданиями. И посреди всего этого, за массивной дверью одной из башен, стояла Данелия. Я видела, как она вцепилась в дверную раму, будто боялась, что её туда сейчас вытолкнут. Она приоткрыла створку и выглядывала наружу, как птенец, который не верит, что может летать. Глаза её были широко распахнуты – страх, напряжение, почти паника.

– О боги, – прошептала она, – это что… все ради меня?

– Мм, не исключено, что ради бесплатного фуршета и лимонного пирога, – тихо пошутила я, подходя сзади. – Но да, в основном – ради тебя.

– Там… правители, послы и жрецы. Куча людей из знати и эти девушки из Империи Света, у которых ресницы длиннее, чем у меня рука… Это вообще законно?

– Законно, но неэффективно. Они моргают раз в пять минут, чтобы не закружилась голова.

Она не рассмеялась. Только сглотнула.

– Я сейчас выйду, споткнусь, уроню корону и закричу что-нибудь вроде: «Ветер унесите меня отсюда!» – пробормотала Данелия. – Это всё… слишком давит.

Я взяла её за руки.

– Посмотри на меня, – сказала я. – Это просто бал, просто вечер и просто люди. Все эти драгоценности, церемонии, улыбки – это не суть. Суть – ты и ты уже выбрала быть здесь. Всё остальное – детали.

– Мне страшно, Каденс, – прошептала она. – Вдруг я не подойду? Не понравлюсь? Что, если они увидят, что я всё ещё та девочка – простолюдинка, которая не знает, где у чашки ручка?

– А я превращу их всех в жаб, – сказала я абсолютно серьёзно. – Королевских жаб, чтобы им было, чем гордиться в болоте.

Она наконец улыбнулась, хотя совсем немного. Но уже дышала ровнее.

– Ладно, – выдохнула она. – Ладно. Только… пожалуйста, будь рядом.

– Всегда, Дан.

И именно в этот момент – как по сценарию – в коридоре раздался шум, лёгкий топот и чей-то заговорщицкий смешок.

– Ага, вот вы где! – раздался голос Демиана, и прежде чем кто-либо успел отреагировать, дверь с другой стороны слегка приоткрылась… и он просунул в щель лицо, широко и очень нагло ухмыляясь.

– БУ!

Данелия чуть не взвизгнула.

– Ты СУМАСШЕДШИЙ! – прошипела она, но уже улыбаясь, – Ты чего тут забыл?!

– Поддерживаю будущую правительницу. Лично и с близкого расстояния. Вдруг забудешь, как дышать – а я тут как тут. Ну или просто полюбоваться на младшую сестренку в короне – редко такое бывает, сам понимаешь. Да и к тому же, я просто обязан запечатлеть все твои королевские ляпы своими глазами.

Она прищурилась.

– Погоди… ты тут? Как… ты тут?

И тогда из-за угла появились Диана и Джон, элегантные и серьёзные, но с тёплыми улыбками и в строгих костюмах. Позади них – Леон, с традиционной лёгкой ухмылкой, в парадной странной форме, но с глазами, полными гордости. Как мне потом объяснили – это официальная форма тех самых Стражей и он прибыл с задания сразу сюда.

– Мы бы что, пропустили такой вечер? – мягко сказала Диана, подходя к дочери. – Ты действительно думала, что мы не придём?

– Мы всегда поддержим тебя и будем рядом…

Данелия смотрела на них, и глаза её заблестели. Она открыла рот, но слова застряли. Тогда она просто кивнула, и вдруг шагнула вперёд, крепко обняв всех сразу – мать, отца, братьев. И когда она повернулась ко мне, я увидела: страх остался, но он уже не главный. Главным стало ощущение дома и поддержки.

– Готова? – прошептала я.

– Нет, – прошептала она в ответ. – Но я иду, все равно.

Воздух в зале был натянут, как струна на арфе. Всё блестело, сияло, звучало – музыка, свет, шаги гостей по мраморному полу, шорох платьев и щёлканье бокалов с игристым вином. Со всех сторон доносились оживлённые разговоры: представители шести Империй, советники, лорды, священнослужители, придворные. Здесь были все. И все думали, что знали, зачем собрались.

«Бал в честь Каденс Вентиэль, – говорили они.»

«Представление наследницы Аэтериона, – шептали.»

«Наконец-то – та, кто всю жизнь провела в Храме Ветров и верно служила бабушке, – утверждали.»

И я стояла среди них в своем кремовом платье, сияющем от кристаллов, в тиаре и шелковых перчатках.

В центре зала возвышалась платформа – три ступени, ведущие к серебряному трону с резьбой в виде воздушных спиралей. Над ним – герб Аэтериона: серебряное перо в кольце облаков.

Императрица встала. Наша бабушка – седовласая, величественная, словно сама суть ветра в человеческом обличье. Все голоса в округе мгновенно стихли. Даже музыка остановилась, будто мир замер в предвкушении.

– Дамы и господа, – её голос прозвучал мягко, но уверенно, – сегодня перед вами не просто бал. Сегодня – вечер, когда Империя Воздуха обретает то, чего ждала долгие годы.

Сердце билось в моих висках. Данелия стояла за кулисами и я знала, как она дрожит, как у неё вспотели ладони, как ей хочется сбежать прочь. Но я знала и другое: она не отступит. Императрица сделала шаг вперёд.

– В этот день я, правящая госпожа Аэтериона, объявляю перед лицом всех народов наследника престола…

Гул прошёл по залу – лёгкий, почти неуловимый, но ощутимый. Все взгляды обратились ко мне. Я слышала, как кто-то прошептал:

– Вот сейчас Каденс поднимется на трон.

– Это было очевидно, – шептал другой голос.

Но бабушка продолжала:

– Она вернулась в наш мир издалека, проявила упорство и свою силу, доказав что носит в себе кровь нашего рода. Она – дитя двух миров, но её сердце принадлежит Аэтериону.

И тогда… двери распахнулись и на пороге появилась Данелия. В своём тёмно-синем платье, в сверкающей короне, в сапфировых туфлях. Свет люстр отразился в бриллиантах, вплетённых в белоснежную вставку платья, и она казалась звездой, сошедшей с ночного неба. Величественная и хрупкая, решительная и испуганная – всё сразу. Мир будто забыл как дышать. Люди оборачивались. Шок – настоящий, неприкрытый – прошёл по залу волной.

– Это не Каденс?!

– Кто она?

– Это же… дочь той самой Дианы…?

– Я думал, Диану изгнали!

– Это ошибка? Или…

Бабушка лишь улыбнулась.

– Моя внучка и наследница нашей Империи – Данелия О’Нил

Сначала – полная тишина и непонимание. Потом – один-единственный кивок. Старший жрец Храма Ветров встал на одно колено, тем самым принимая ее кандидатуру. За ним – все старейшины нашего Совета. Потом старейшины других империй. Затем, последовав их примеру, все дворяне так же встали на колено. Данелия сделала шаг вперёд и я увидела, как она крепче сжала кулаки. Как подняла подбородок и как скрыла дрожь. Она очень быстро взяла себя в руки и я не могла отвести взгляда.

Она шла по залу, как будто по воздуху. С каждым шагом – взглядов становилось больше. А реакции – сильнее. Кто-то восхищался, кто-то был поражён, кто-то – зол. Но никто… никто не остался равнодушным. Это был её вечер и ее момент. А я… я стояла в стороне. И знала:

Пусть даже они пришли на бал ради меня… Они уйдут, запоминая её.